Страница:
– Что вам здесь нужно?!
Лейтенант оглянулся и увидел сутану мага. Он резко остановился и низко поклонился ему, а затем прогудел из-под своего шлема:
– Да простит меня уважаемый маг за вторжение, но этот вот юнец утверждает, что девица, с которой вы сидите, брала у него с приятелями в рот, а затем убила его приятелей и сбежала от урезания…
Маг резко повернулся к Ларне и досадливо поморщился – девушка стояла наклонившись вперед и ощерив зубы, а в глазах ее горела такая ненависть, что Сварха даже передернуло. «Проклятье! – выругался он. – Стражник прав, девчонка действительно это сделала. Но какова, а? Убить урезателей и смыться – не у каждой духу хватит…» Он снова проклял собственное невезение – навострил ведь уже лыжи в Фофар, а тут на тебе… Молодой маг снова внимательно посмотрел на девушку, и ему стало очень жаль, что такое талантливое существо так глупо и страшно погибнет. Эти законы… Он скрипнул зубами – никогда не понимал, зачем они нужны и что дают. Но ведь не все, чему учили, верно, и, возможно, эти законы отнюдь не необходимы? И тогда Сварх вдруг принял решение, не раз озадачивавшее его самого впоследствии. Повернувшись к стражнику, он приказал:
– Выйдите, лейтенант, я допрошу девчонку и проверю, правда ли то, о чем вы говорили. Придержите юнца, его также потребуется допросить подробнее.
Стражник опять низко поклонился, ухватил упирающегося изо всех сил Дулара за шкирку и вытащил из комнаты, плотно притворив дверь за собой.
– Эх девочка, девочка… – покачал головой маг. – Что же ты натворила?.. Ты хоть знаешь, что тебя ждет?..
– Знаю!.. – зарыдала в голос Ларна и сквозь слезы выложила Сварху все, что случилось с ней в этот кошмарный день.
Выслушав ее рассказ, маг молча покачал головой, затем отошел к окну и начал водить пальцем по границам стекла, что-то невнятно бормоча себе под нос. Там, где проходил его палец, оконная замазка исчезала. Закончив, он прижал ладонь к стеклу, и оно прилипло к его руке. Маг осторожно вынул его из оконного проема и положил на стол, затем вновь повернулся к Ларне и внимательно посмотрел на нее, как бы молчаливо спрашивая – а стоишь ли ты таких забот? Некоторое время он продолжал молча рассматривать девушку, затем хмыкнул, пожал плечами и негромко сказал:
– Вот-вот из порта должен уйти на Дуарамбу вольный торговый корабль «Морская дева», капитана зовут Даор. Я точно знаю, что у него на борту сейчас нет корабельной шлюхи, никто, почему-то, не хочет к нему наниматься. Но у тебя другого выбора нет! Я сейчас выйду и начну допрашивать этого юнца, очень долго буду допрашивать. Вылезай и беги в порт, коли жить хочешь. Только очень тихо, без шума! Поняла? Ты должна добраться до Колхрии. А теперь – прощай!
Ларна, открыв рот, смотрела на него и ничего не понимала. Маг рисковал ради нее своей карьерой и самой жизнью?! Зачем?.. Она не могла осознать этого и терялась в догадках. Сварх ободряюще улыбнулся ей на прощанье и вышел. Девушка не стала терять ни минуты, подбежала к открытому окну, и страх перед казнью придал ей сил, она ужом выскользнула из оконного проема и тихонечко спустилась вниз. Подобрав юбку, Ларна со всех ног припустила к порту. Улицы и переулки с сумасшедшей скоростью мелькали перед ней, в голове стучала одна мысль – добежать. В руке девушки была зажата половинка медальона, и она скорее согласилась бы потерять глаз, чем ее – ведь это был пропуск в новую жизнь и шанс на выживание, шанс на месть за ее порушенную судьбу, за смерть несчастной Дары.
Добежав до порта, Ларна ринулась в канцелярию и спросила, где бы ей отыскать капитана Даора. Смуглый высокий мужчина, заполнявший какие-то бумаги за угловым столиком, удивленно поднял на нее взгляд и сказал:
– Я – капитан Даор. Что тебе нужно от меня, девочка?
– До меня дошли слухи, капитан, – как могла развязнее улыбнулась ему Ларна, – что у вас нет корабельной шлюхи?..
– Ты права, сейчас нету, – с этими словами он внимательно изучил девушку и хмыкнул, сделав для себя какой-то вывод. – Хочешь наняться?
– Да.
Капитан прекрасно понимал, что девчонка нанимается впервые и просто хочет побыстрее убраться с острова. Его не волновали ее проблемы с местным законом, сейчас он готов был взять любую, даже беглую каторжницу, так как очень боялся бунта на борту, если снова выйдет в море без шлюхи. Однажды капитану уже довелось пережить подобный бунт, и он не хотел бы повторения. Эта совсем юная девушка пришлась ему как нельзя кстати, ибо в этом порту он никого не смог нанять, так как был весьма и весьма скуп, а опытные шлюхи требовали хорошей оплаты. Да и матросы должны быть довольны такой свежей и юной, не потасканной еще девицей. Дурочка же, по незнанию, может согласиться на малую оплату, и капитан ляпнул, не надеясь, конечно, что она примет его предложение без пререканий, приготовившись отчаянно торговаться за каждую монету:
– Я буду платить тебе одну серебряную монету в день.
Любая бы опытная шлюха просто плюнула ему в лицо при подобном предложении – их услуги стояли раз в двадцать дороже. Но Ларна не думала о деньгах, единственным ее желанием было как можно быстрее оказаться вдали от родного острова. И девушка согласилась сразу же.
– Я только требую заключения официального контракта с ответственностью.
Как дочь купца, Ларна прекрасно знала «Положение о корабельных шлюхах» и надеялась, что контракт хоть немного защитит ее от произвола. Ведь девушке отнюдь не хотелось, чтобы какой-нибудь пьяный матрос сунул ей свой член в рот, и ее урезали бы прямо на корабле. А контракт все-таки заверялся у портового поверенного и, согласно ему, если шлюху заставляли во время плавания совершить запретное, и ее после этого приходилось урезать, то корабль вместе со всем имуществом переходил в собственность семьи урезанной. Естественно, что капитанам это было невыгодно, и они держали матросов в ежовых рукавицах. Но сколько этих шлюх пропадало в море… Выброси женщину за борт, и кто когда что докажет?.. А капитан Даор прекрасно понял, что девчонка совсем еще глупа и, зная, что одной шлюхи для его экипажа мало, решил, конечно же, воспользоваться наивностью Ларны.
Девушка подошла к секретарю порта, выпросила бланк контракта и быстро вписала туда свои данные, проштамповав личным медальоном, тоже на счастье сохранившимся после изнасилования. Капитан забрал у нее контракт, вписал несколько каких-то дополнительных пунктов, расписался и, не показывая девушке того, что написал, отдал контракт секретарю, являющемуся, по совместительству, еще и одним из поверенных тукамского порта.
– Завтра же ваш экземпляр контракта будет переслан вашим родным, – сказал тот девушке, проштамповав бумаги и расписавшись.
– Пусть он лучше побудет в вашем сейфе, – поспешила ответить Ларна, не желая, чтобы мачеха читала этот контракт, да и стража так меньше знать будет. – Мои знают, где он, и, в случае чего, зайдут к вам.
– Как пожелаете, – пожал плечами секретарь, недоумевая про себя – это какой же надо быть дурой, чтобы подписать столь кабальный контракт за такие мизерные гроши? – С вас обоих пять золотых даралов сбора.
Капитан глянул на Ларну и, поняв по ее виду, что у девчонки нет ни гроша, фыркнул, но заплатил сам. Затем собрал свои бумаги под мышку, взял девушку за руку и потянул за собой.
– Ну, пойдем, детка… – оглянулся капитан на нее, открывая дверь. – И смотри у меня, работать придется днем и ночью без отдыха.
Только тут до девушки начало доходить, что же за контракт она только что подписала – ведь отныне она обязана по первому же требованию отдаваться любому желающему на корабле, или даже двоим сразу. Ларну передернуло, ведь разорванный зад очень болел, а теперь его разорвут еще сильнее… Она не будет иметь права отказать никому, даже если будет умирать от усталости. Девушка зажмурилась, и ее передернуло, затем она крепко сцепила зубы и решила вытерпеть все, что выпадет на ее долю. Ибо даже такая жизнь была лучше страшной медленной смерти на раскаленном колу. «Стерпишь, сука! – сквозь зубы прошипела она сама себе. – Стерпишь все! А потом вернешься и отомстишь!» Всю дорогу до корабля Ларна нервно оглядывалась в поисках стражников, но их не было видно, вероятно маг увел погоню в другую сторону. Маг… Ларна только вздохнула – всю жизнь теперь ей нужно будет за него молиться, ведь он спас ее. Но девушка до сих пор не понимала почему – может потому, что она стала для него одной из своих? Кто знает… Окончательно она смогла успокоиться только в выделенной ей каюте, слушая грохот выбираемой якорной цепи.
Молодой маг стоял на пирсе и провожал взглядом уже еле видные вдали кончики мачт «Морской Девы». Иногда он оглядывался и с легкой насмешкой наблюдал за суетящимися по порту стражниками и бегающим между ними юнцом, похожим на старательного борзого щенка, перед тем искупанного в грязной луже. Этот идиот до сих пор не мог придти в себя от допроса, учиненного ему Свархом еще в трактире. Маг и сам до сих пор не понимал, что же побудило его нарушить один из основных законов, ведь если девчонка таки доберется до Серой Башни, то все откроется. Дуру, конечно, урежут, но позволят обучаться в Академии, ибо такими талантами не разбрасываются. Но у него тогда будет столько проблем, что как бы не всю жизнь пришлось расхлебывать. Но Сварх почему-то больше не боялся, его переполняла веселая злость, он наплевал на все и желал сейчас только одного – побыстрее оказаться в своей башне и поэкспериментировать с новыми сплетениями несовместимых сил, открытых им сегодня. Тайну только нужно будет сохранять, чтобы не добрались до его шкуры раньше времени, может и удастся сотворить такую защиту, что с ним ничего поделать не смогут. Он вспомнил историю своего кумира, Элинора, когда того пытались поставить на место, и он убил нескольких ретроградов неизвестной никому доселе магией. «Может и мне удастся открыть что-то эдакое…» – весело подумал Сварх, испытывая здоровый и отчаянный азарт. Действительно, прав был Магистр Книги – настало время перемен!
– Господин маг! – подскочил к нему взволнованный Дулар, из его рта на Сварха пахнуло волной зловония, и он понял, почему этого юнца прозвали Вонючкой. – Господин маг! Суки нигде нет!
– Иди, ищи, – с презрительной ухмылкой ответил ему из-под капюшона маг. – Авось, чего-нибудь найдешь…
– А на чо сучонка вам была нада, господин маг? – в поросячьих глазенках юнца горел подозрительный огонек.
– Зачем, спрашиваешь… – растянул в улыбке узкие губы Сварх. – Да затем, что девочка необученная ведьма такой Силы, что ее с радостью возьмут в любую из Академий мира. На твоем месте я бы бежал с острова куда подальше, забился в глушь и сидел там тихо-тихо. Ведь когда-нибудь она вернется…
Глазки Дулара мгновенно вспыхнули страхом, но он, храбрясь, заявил:
– Ничо! Пока она ищо не ведьма! А када горячий кол в жопу воткнетси, тык и думать про колдовство забудет!
– Ну-ну… Ищи… – еще раз ухмыльнулся маг, а про себя тихо добавил. – Ветра в поле…
Но, смотря в сгорбленную спину удаляющегося юнца, Сварх осознал, что этот юный скот может быть опасен. А что если ему придет в голову доложить о своих подозрениях Совету Магов города? Необходимо было срочно предпринимать меры, и маг быстро сплел вязь заклинания, соединив Дух с Огнем и Смыслом. Затем он швырнул готовое заклинание в спину юнца и довольно осклабился – ведь теперь тот при виде первой же женщины кинется к ней и начнет умолять дать полизать. Почти никакая ведь не откажется, а потом ублюдка урежут и сделают рабом для удовольствий. А кто и когда прислушивался хоть к одному слову раба для удовольствий?
Прошло два часа после отплытия, Ларна сидела в своей каюте и ужасно боялась, ведь скоро за ней придут и отведут работать. В самом кошмарном сне еще вчера ей не могло бы присниться, что она станет шлюхой, да еще и корабельной, самой бесправной и презираемой. И действительно, скоро в дверь постучали, и вошедший боцман не говоря ни слова, махнул ей рукой. Девушка, дрожа как в лихорадке, вышла вслед за ним, и он отвел ее на ют, где была рабочая каюта шлюхи. В каюте была только огромная, почти на полкаюты, кровать и шкафчик с винами и сладостями. В кресле у двери сидел с бокалом вина в руке капитан Даор.
– Итак, милочка… – насмешливо протянул он. – Слушай сюда.
– Да, капитан, – поклонилась ему Ларна.
– Сейчас ты начнешь обслуживать матросов, а, поскольку они соскучились по развлечениям, сразу по двое.
– Но…
– Никаких но, детка! Ты подписала контракт, в котором обязалась отдаваться любому по первому требованию не прекословя, и выполнять любое его желание, кроме запретных. Отдых ты также не имеешь права требовать. Но я не зверь, когда совсем с копыт упадешь, дам отдохнуть. А теперь – за работу!
Не слушая слабых возражений девушки и просьб смилостивиться, капитан вышел за дверь. Ларну от сказанного им колотило, она начала понимать, что влипла и влипла очень серьезно, ведь капитан мог приказать просто вышвырнуть ее за борт. Придется подчиниться… Она заплакала, подошла к шкафчику и налила себе полный бокал бренди, решив напиться допьяна, чтобы не чувствовать того, что вскоре должно было с ней случиться. Девушка залпом выпила и закашлялась с непривычки, понимая теперь, почему большинство шлюх пьют вчерную. В дверь постучали, и в каюту вошли два здоровенных принаряженных матроса.
– Привет, киска! – прогудел один из них.
– Здравствуйте… – пролепетала девушка.
– Раздевайся, ты чо ищо в платье-то? Времени мало! Во, держи конфетку.
И он сунул Ларне в руку детский леденец на палочке. Она в смятении поблагодарила и принялась дрожащими руками стаскивать с себя школьное платье. Второй матрос раздраженно заворчал и помог ей раздеться. Кроме платья на девушке ничего не было. Оставшись обнаженной, она, следуя указаниям матросов, легла на бок и стала ожидать их. Когда же Ларна увидела их голыми, то пришла в ужас, у одного член был просто гигантским, и именно он пристраивался сзади. И когда он вошел в ее разорванный насильником зад, девушка пронзительно завизжала и задергалась от страшной боли. Второй матрос приподнял ее ногу и, пристроившись спереди, сунул член ей во влагалище, почему-то вдруг ставшее очень мокрым и горячим. Адская боль заставляла девушку вскрикивать и дергаться, но к боли примешивалось и удовольствие, удовольствие от члена второго матроса, толкающегося головкой своего красавца в ее матку.
– Ты гля, какая страстная… – пропыхтел старающийся сзади матрос.
Ларна даже кончила, но когда матросы ушли, она долго не могла встать, чтобы добраться до туалета, настолько болел разорванный зад. Она глянула на простыню и увидела, что та залита кровью, ее кровью. Если бы матросов было только двое или, хотя бы, четверо, то девушка, наверное, еще смогла бы приспособиться и привыкнуть. Но вслед за первыми двумя пришли еще двое, а затем еще… И еще, и еще, и еще… Она умоляла оставить ее в покое, дать отдохнуть, несколько раз теряла сознание, но ее приводили в чувство и продолжали насиловать. Плакала она с тех пор постоянно, но кто обращает внимание на слезы какой-то там шлюхи?… Никто, разумеется… Капитан сказал правду, и отдыха ей не давали вообще, только когда она теряла сознание и сразу в чувство ее привести не удавалось, или когда капитан, дважды в день приходивший к ней, видел, что у девушки уже больше нет никаких сил, и она может вскоре умереть. Сколько раз ее замучивали до полусмерти, она уже и не помнила. Дни сливались, Ларна порой даже не знала день или ночь на дворе, сознание помутилось, и девушка постоянно пребывала в каком-то полубреду. Он синела, худела, щеки вваливались, хотя кормили ее, как на убой, и кок постоянно забегал к ней, принося что-то вкусненькое, даже несколько раз спек специально для нее ее любимый пирог, выспросив, что она любила в детстве. Матросы тоже, по-своему, любили ее и старались чем-то побаловать свою шлюху, не желая понять лишь одного – того, что ей нужен был только отдых. Они не понимали того, что девушка все время испытывает страшную боль в разорванном напрочь, постоянно кровоточащем анусе, и принимали ее крики и визг за стоны страсти. А хуже всего было то, что уже на второй или третий день от слишком частых «упражнений» Ларна перестала возбуждаться, и ее влагалище больше не выделяло жидкость… Кухонный жир для смазки не подходил, девушка однажды попробовала и потом два дня вся половая щель пекла, как огнем. А матросы продолжали иметь ее всухую, не обращая никакого внимания на ее плач и мольбы. И через несколько дней натертое донельзя влагалище стало болеть и кровоточить не меньше зада…
День шел за днем, от постоянной нечеловеческой боли Ларна перестала что-либо соображать и стала совершенно безучастной, воспринимая очередные издевательства над собой лишь с тихими стонами, а то и вообще молча, так как не оставалось сил даже стонать. И однажды один из матросов, недовольный безразличным поведением шлюхи, решил «пошутить» и сунул ей после совокупления в расширенное еще влагалище пригоршню молотого красного перца. Ларна от этой «шутки» полдня кричала не своим голосом, катаясь по полу каюты и разрывая ногтями в клочья свои половые губы и влагалище, пытаясь выцарапать оттуда перец. Если бы она была в нормальном состоянии, то, наверное, догадалась бы промыть, но сознание ее было помутнено, и девушка почти ничего не соображала. Перепуганные ее дикими криками матросы даже разбудили вечно пьяного судового коновала. Старик пришел, проклиная все на свете, шлюх, матросов, капитана и самого Господа Бога. Но, увидев катающуюся по полу и воющую девушку, опомнился и приказал держать ее. Матросы схватили бешено сопротивляющуюся Ларну и развели в стороны ее ноги. Коновал наклонился и тут же с проклятиями выпрямился.
– Бедная девочка! – непроизвольно вырвалось у него. – Какая сволочь это сделала?!
– Что сделала? – хмуро спросил мрачный боцман, которого тоже подняли с постели дикие крики судовой шлюхи.
– Ей кто-то перцу насыпал!
– Куда? Туда? – наклонился над девушкой боцман, показывая пальцем на ее расставленные ноги.
– Туда.
– Кто был последним и у нее? – резко развернулся к матросам боцман.
– Я… – наклонил голову с тупым выражением на лице шутник. – Но я ж токмо пошутковать хотел…
– Пошутковать?! Ну, я те пошуткую! – с этими словами боцман своей огромной лапой ухватил матроса за шкирку и потащил к двери, награждая по дороге тумаками. – Из-за тебя остальные без радостей остались! Ну, я те пошуткую!
Коновал очень осторожно несколько раз промыл девушке влагалище и смазал болеутоляющей мазью, больше у него в аптечке попросту ничего не было. А затем строго настрого запретил трогать Ларну как минимум пять дней и, оставив ей баночку с мазью, снова отправился спать. Матросы повозмущались, но пришел капитан Даор и рявкнул на них, после чего они разошлись, обещая устроить шутнику веселую жизнь. Да и капитан лишил его недельного заработка. Но Ларне-то это помочь ничем не могло… Мазь все же немного уняла боль, и она смогла, наконец-то, спокойно уснуть.
Дни отдыха шли один за другим как какой-то райский сон. Как же это было хорошо – просто лежать, когда тебя никто не трогал. Хоть у нее все внутри и продолжало печь, но Ларна все равно была рада отдыху, у нее даже прояснилось сознание. Ходить девушка почти не могла, у нее едва хватало сил добраться до туалета и каждое его посещение отзывалось во всем теле такой болью, что она тихо визжала, на крик у нее просто не хватало сил. Ларна с ужасом ожидала того дня, когда ее отдых закончится, и ей снова придется отдаваться матросам, с нетерпением ожидающим этого и постоянно заходящим справляться, как она себя чувствует и нельзя ли уже… Она постоянно смазывала порванные половые губы и анус мазью, с ужасом смотря на них, ибо с каждым днем они выглядели все хуже и хуже. И, несмотря на отдых, из ее задика продолжала постоянно сочиться кровь…
И отдых, к сожалению, закончился – утром шестого дня девушку разбудил стук в дверь, и в каюту вошел здоровенный матрос. «О, Господи…», – прошептала она в отчаянии, со страхом смотря в его похотливые глаза. А еще через несколько минут Ларна кричала от адской боли, колотя кулачками по кровати, но матрос, сунувший свой огромный член в ее разорванный зад, не обращал на ее крики никакого внимания, искренне, в глупом мужском самодовольстве, считая, что девушке нравится и он сам, и его член, и то, что он с ней делает. А что кричит она от удовольствия… Он даже не обращал внимания на хлюпающую при каждом его толчке кровь, занятый лишь удовлетворением своей похоти. Именно после него Ларна окончательно, бесповоротно и навсегда возненавидела мужчин – она лично с удовольствием бы урезала всех на этом корабле, настолько сильная ненависть поселилась в душе девушки. Ведь матросы снова пошли к ней один за другим, снова она раз за разом теряла сознание от боли и переутомления. Вскорости она почти перестала вставать с кровати и даже перестала есть, лежа в полной прострации. Но даже такое ее состояние не остановило скотов, продолжавших ее насиловать. Боль уже настолько стала ей привычна, что Ларна почти не обращала на нее внимания, но день ото дня ей становилось все хуже и хуже…
Когда корабль пришел в Дуарамбу, островной порт матриархата Харнгират, капитан Даор зашел в каюту девушки и при взгляде на нее понял, что она при смерти. Ему не хотелось, чтобы шлюха подохла на борту, поэтому, по его приказу, Ларну подняли на ноги, одели в ее старое, грязное, заскорузлое платье, сунули в руку худой мешочек с серебром и двое матросов под мышки оттащили ее в порт, прислонив к какой-то стенке подальше от «Морской Девы». Капитан даже не постеснялся забрать половину ее жалкого заработка за, как он выразился, «питание»… Впрочем, Ларне сейчас все было безразлично. Она стояла у стены, держась за нее руками и не видя ничего вокруг. В глазах было темно, в голове стучал молот и девушка не хотела ничего, кроме как упасть там, где стояла. Но вокруг постоянно ходили какие-то люди и, хотя она видела их лишь как смутные тени, Ларна, держась за стену, все же поплелась неизвестно куда. Она долго шла, падала, с трудом вставала, скуля от страшной боли, но все равно шла куда-то. Зачем? Этого она не знала, просто шла. Наконец девушка забилась между двумя огромными ящиками и сразу же упала. Хриплые стоны вырывались из ее рта, но никого, кто бы мог услышать их, рядом не было…
Отряд портовой стражи Харнгирата проходил по территории порта с очередной проверкой. Командир отряда, суровая женщина лет тридцати пяти с каштановыми волосами, заплетенными в косу над левым виском, всегда ненавидела припортовую зону, но честно выполняла свой долг, внимательно осматривая все вокруг в поисках беспорядка. Уже скоро должна была быть смена, и женщине очень хотелось добраться до таверны, чтобы залить свое паскудное настроение чем-нибудь покрепче. Стражницы шли по самому гнусному месту в порту – складским помещениям чужеземных купцов, которых никогда не впускали в город, разрешая торговать только здесь. Вдруг из-за двух огромных ящиков офицер услыхала тихий, почти неслышный стон и настороженно подняла руку, приказывая отряду остановиться. Держа наготове меч, одна из стражниц прошла за ящики и замахала рукой, подзывая остальных. Подойдя, офицер увидела между двух ящиков лежащую на земле донельзя изможденную девушку лет шестнадцати с ввалившимися щеками и полубезумным взглядом. Не понимая, откуда она могла здесь взяться и зачем вообще пришла в порт, женщина рассматривала ее и вдруг заметила, что все платье несчастного существа залито кровью. Девушка с ужасом смотрела на них и силилась подняться на ноги, но явно не могла этого сделать. Офицер вдруг поняла, что девушка не харнгиратская, внешность ее была несколько непривычна – черные спутанные, почти до пояса волосы, огромные, чуть ли не в половину лица глаза и слишком белая кожа. Несмотря на свою изможденность, девчонка была очень хороша собой, какой-то знойной, южной красотой. «Ее что же, урезали, а затем вышвырнули на берег умирать?..» – недоуменно подумала офицер, склонилась над ней и негромко спросила:
– Ты откуда? И что здесь делаешь? Почему лежишь на земле?
– Извините… – с трудом прохрипела Ларна, испуганная вниманием к ней стражи, и начала с трудом, изо всех сил цепляясь пальцами за стену, подыматься на ноги. – Мне просто очень трудно идти… Да и идти… некуда…
Наконец ей удалось встать, но она продолжала держаться за стену. Девушка шаталась и хватала ртом воздух, ноги ее тряслись и подгибались. Она вдруг с удивлением осознала, что все стражники вокруг нее – женщины. Лишь затем Ларна вспомнила, что в Харнгирате – власть женщин, а мужчины могут быть только рабами. В своей новоприобретенной ненависти девушка отчаянно позавидовала живущим здесь. Офицер снова обратила внимание на свежие кровавые пятна на подоле ее платья и спросила:
– Тебя что, только что урезали?
– Нет! Что вы! – вскрикнула перепуганная этим предположением Ларна, еще сильнее боясь того, что именно это сейчас с ней и проделают. – Просто у меня там все порвано напрочь…
– Почему?
– Я… Я, сдуру, нанялась корабельной шлюхой… Не знала ведь… Не знала, что это такое… Хотелось, идиотке, мир посмотреть… Посмотрела… Капитан понял, что я впервые и вписал в контракт пункт, не дающий мне права отдыха… А матросов было больше трехсот…
– А ну-ка, покажи зад, – не поверила ей офицер.
Лейтенант оглянулся и увидел сутану мага. Он резко остановился и низко поклонился ему, а затем прогудел из-под своего шлема:
– Да простит меня уважаемый маг за вторжение, но этот вот юнец утверждает, что девица, с которой вы сидите, брала у него с приятелями в рот, а затем убила его приятелей и сбежала от урезания…
Маг резко повернулся к Ларне и досадливо поморщился – девушка стояла наклонившись вперед и ощерив зубы, а в глазах ее горела такая ненависть, что Сварха даже передернуло. «Проклятье! – выругался он. – Стражник прав, девчонка действительно это сделала. Но какова, а? Убить урезателей и смыться – не у каждой духу хватит…» Он снова проклял собственное невезение – навострил ведь уже лыжи в Фофар, а тут на тебе… Молодой маг снова внимательно посмотрел на девушку, и ему стало очень жаль, что такое талантливое существо так глупо и страшно погибнет. Эти законы… Он скрипнул зубами – никогда не понимал, зачем они нужны и что дают. Но ведь не все, чему учили, верно, и, возможно, эти законы отнюдь не необходимы? И тогда Сварх вдруг принял решение, не раз озадачивавшее его самого впоследствии. Повернувшись к стражнику, он приказал:
– Выйдите, лейтенант, я допрошу девчонку и проверю, правда ли то, о чем вы говорили. Придержите юнца, его также потребуется допросить подробнее.
Стражник опять низко поклонился, ухватил упирающегося изо всех сил Дулара за шкирку и вытащил из комнаты, плотно притворив дверь за собой.
– Эх девочка, девочка… – покачал головой маг. – Что же ты натворила?.. Ты хоть знаешь, что тебя ждет?..
– Знаю!.. – зарыдала в голос Ларна и сквозь слезы выложила Сварху все, что случилось с ней в этот кошмарный день.
Выслушав ее рассказ, маг молча покачал головой, затем отошел к окну и начал водить пальцем по границам стекла, что-то невнятно бормоча себе под нос. Там, где проходил его палец, оконная замазка исчезала. Закончив, он прижал ладонь к стеклу, и оно прилипло к его руке. Маг осторожно вынул его из оконного проема и положил на стол, затем вновь повернулся к Ларне и внимательно посмотрел на нее, как бы молчаливо спрашивая – а стоишь ли ты таких забот? Некоторое время он продолжал молча рассматривать девушку, затем хмыкнул, пожал плечами и негромко сказал:
– Вот-вот из порта должен уйти на Дуарамбу вольный торговый корабль «Морская дева», капитана зовут Даор. Я точно знаю, что у него на борту сейчас нет корабельной шлюхи, никто, почему-то, не хочет к нему наниматься. Но у тебя другого выбора нет! Я сейчас выйду и начну допрашивать этого юнца, очень долго буду допрашивать. Вылезай и беги в порт, коли жить хочешь. Только очень тихо, без шума! Поняла? Ты должна добраться до Колхрии. А теперь – прощай!
Ларна, открыв рот, смотрела на него и ничего не понимала. Маг рисковал ради нее своей карьерой и самой жизнью?! Зачем?.. Она не могла осознать этого и терялась в догадках. Сварх ободряюще улыбнулся ей на прощанье и вышел. Девушка не стала терять ни минуты, подбежала к открытому окну, и страх перед казнью придал ей сил, она ужом выскользнула из оконного проема и тихонечко спустилась вниз. Подобрав юбку, Ларна со всех ног припустила к порту. Улицы и переулки с сумасшедшей скоростью мелькали перед ней, в голове стучала одна мысль – добежать. В руке девушки была зажата половинка медальона, и она скорее согласилась бы потерять глаз, чем ее – ведь это был пропуск в новую жизнь и шанс на выживание, шанс на месть за ее порушенную судьбу, за смерть несчастной Дары.
Добежав до порта, Ларна ринулась в канцелярию и спросила, где бы ей отыскать капитана Даора. Смуглый высокий мужчина, заполнявший какие-то бумаги за угловым столиком, удивленно поднял на нее взгляд и сказал:
– Я – капитан Даор. Что тебе нужно от меня, девочка?
– До меня дошли слухи, капитан, – как могла развязнее улыбнулась ему Ларна, – что у вас нет корабельной шлюхи?..
– Ты права, сейчас нету, – с этими словами он внимательно изучил девушку и хмыкнул, сделав для себя какой-то вывод. – Хочешь наняться?
– Да.
Капитан прекрасно понимал, что девчонка нанимается впервые и просто хочет побыстрее убраться с острова. Его не волновали ее проблемы с местным законом, сейчас он готов был взять любую, даже беглую каторжницу, так как очень боялся бунта на борту, если снова выйдет в море без шлюхи. Однажды капитану уже довелось пережить подобный бунт, и он не хотел бы повторения. Эта совсем юная девушка пришлась ему как нельзя кстати, ибо в этом порту он никого не смог нанять, так как был весьма и весьма скуп, а опытные шлюхи требовали хорошей оплаты. Да и матросы должны быть довольны такой свежей и юной, не потасканной еще девицей. Дурочка же, по незнанию, может согласиться на малую оплату, и капитан ляпнул, не надеясь, конечно, что она примет его предложение без пререканий, приготовившись отчаянно торговаться за каждую монету:
– Я буду платить тебе одну серебряную монету в день.
Любая бы опытная шлюха просто плюнула ему в лицо при подобном предложении – их услуги стояли раз в двадцать дороже. Но Ларна не думала о деньгах, единственным ее желанием было как можно быстрее оказаться вдали от родного острова. И девушка согласилась сразу же.
– Я только требую заключения официального контракта с ответственностью.
Как дочь купца, Ларна прекрасно знала «Положение о корабельных шлюхах» и надеялась, что контракт хоть немного защитит ее от произвола. Ведь девушке отнюдь не хотелось, чтобы какой-нибудь пьяный матрос сунул ей свой член в рот, и ее урезали бы прямо на корабле. А контракт все-таки заверялся у портового поверенного и, согласно ему, если шлюху заставляли во время плавания совершить запретное, и ее после этого приходилось урезать, то корабль вместе со всем имуществом переходил в собственность семьи урезанной. Естественно, что капитанам это было невыгодно, и они держали матросов в ежовых рукавицах. Но сколько этих шлюх пропадало в море… Выброси женщину за борт, и кто когда что докажет?.. А капитан Даор прекрасно понял, что девчонка совсем еще глупа и, зная, что одной шлюхи для его экипажа мало, решил, конечно же, воспользоваться наивностью Ларны.
Девушка подошла к секретарю порта, выпросила бланк контракта и быстро вписала туда свои данные, проштамповав личным медальоном, тоже на счастье сохранившимся после изнасилования. Капитан забрал у нее контракт, вписал несколько каких-то дополнительных пунктов, расписался и, не показывая девушке того, что написал, отдал контракт секретарю, являющемуся, по совместительству, еще и одним из поверенных тукамского порта.
– Завтра же ваш экземпляр контракта будет переслан вашим родным, – сказал тот девушке, проштамповав бумаги и расписавшись.
– Пусть он лучше побудет в вашем сейфе, – поспешила ответить Ларна, не желая, чтобы мачеха читала этот контракт, да и стража так меньше знать будет. – Мои знают, где он, и, в случае чего, зайдут к вам.
– Как пожелаете, – пожал плечами секретарь, недоумевая про себя – это какой же надо быть дурой, чтобы подписать столь кабальный контракт за такие мизерные гроши? – С вас обоих пять золотых даралов сбора.
Капитан глянул на Ларну и, поняв по ее виду, что у девчонки нет ни гроша, фыркнул, но заплатил сам. Затем собрал свои бумаги под мышку, взял девушку за руку и потянул за собой.
– Ну, пойдем, детка… – оглянулся капитан на нее, открывая дверь. – И смотри у меня, работать придется днем и ночью без отдыха.
Только тут до девушки начало доходить, что же за контракт она только что подписала – ведь отныне она обязана по первому же требованию отдаваться любому желающему на корабле, или даже двоим сразу. Ларну передернуло, ведь разорванный зад очень болел, а теперь его разорвут еще сильнее… Она не будет иметь права отказать никому, даже если будет умирать от усталости. Девушка зажмурилась, и ее передернуло, затем она крепко сцепила зубы и решила вытерпеть все, что выпадет на ее долю. Ибо даже такая жизнь была лучше страшной медленной смерти на раскаленном колу. «Стерпишь, сука! – сквозь зубы прошипела она сама себе. – Стерпишь все! А потом вернешься и отомстишь!» Всю дорогу до корабля Ларна нервно оглядывалась в поисках стражников, но их не было видно, вероятно маг увел погоню в другую сторону. Маг… Ларна только вздохнула – всю жизнь теперь ей нужно будет за него молиться, ведь он спас ее. Но девушка до сих пор не понимала почему – может потому, что она стала для него одной из своих? Кто знает… Окончательно она смогла успокоиться только в выделенной ей каюте, слушая грохот выбираемой якорной цепи.
Молодой маг стоял на пирсе и провожал взглядом уже еле видные вдали кончики мачт «Морской Девы». Иногда он оглядывался и с легкой насмешкой наблюдал за суетящимися по порту стражниками и бегающим между ними юнцом, похожим на старательного борзого щенка, перед тем искупанного в грязной луже. Этот идиот до сих пор не мог придти в себя от допроса, учиненного ему Свархом еще в трактире. Маг и сам до сих пор не понимал, что же побудило его нарушить один из основных законов, ведь если девчонка таки доберется до Серой Башни, то все откроется. Дуру, конечно, урежут, но позволят обучаться в Академии, ибо такими талантами не разбрасываются. Но у него тогда будет столько проблем, что как бы не всю жизнь пришлось расхлебывать. Но Сварх почему-то больше не боялся, его переполняла веселая злость, он наплевал на все и желал сейчас только одного – побыстрее оказаться в своей башне и поэкспериментировать с новыми сплетениями несовместимых сил, открытых им сегодня. Тайну только нужно будет сохранять, чтобы не добрались до его шкуры раньше времени, может и удастся сотворить такую защиту, что с ним ничего поделать не смогут. Он вспомнил историю своего кумира, Элинора, когда того пытались поставить на место, и он убил нескольких ретроградов неизвестной никому доселе магией. «Может и мне удастся открыть что-то эдакое…» – весело подумал Сварх, испытывая здоровый и отчаянный азарт. Действительно, прав был Магистр Книги – настало время перемен!
– Господин маг! – подскочил к нему взволнованный Дулар, из его рта на Сварха пахнуло волной зловония, и он понял, почему этого юнца прозвали Вонючкой. – Господин маг! Суки нигде нет!
– Иди, ищи, – с презрительной ухмылкой ответил ему из-под капюшона маг. – Авось, чего-нибудь найдешь…
– А на чо сучонка вам была нада, господин маг? – в поросячьих глазенках юнца горел подозрительный огонек.
– Зачем, спрашиваешь… – растянул в улыбке узкие губы Сварх. – Да затем, что девочка необученная ведьма такой Силы, что ее с радостью возьмут в любую из Академий мира. На твоем месте я бы бежал с острова куда подальше, забился в глушь и сидел там тихо-тихо. Ведь когда-нибудь она вернется…
Глазки Дулара мгновенно вспыхнули страхом, но он, храбрясь, заявил:
– Ничо! Пока она ищо не ведьма! А када горячий кол в жопу воткнетси, тык и думать про колдовство забудет!
– Ну-ну… Ищи… – еще раз ухмыльнулся маг, а про себя тихо добавил. – Ветра в поле…
Но, смотря в сгорбленную спину удаляющегося юнца, Сварх осознал, что этот юный скот может быть опасен. А что если ему придет в голову доложить о своих подозрениях Совету Магов города? Необходимо было срочно предпринимать меры, и маг быстро сплел вязь заклинания, соединив Дух с Огнем и Смыслом. Затем он швырнул готовое заклинание в спину юнца и довольно осклабился – ведь теперь тот при виде первой же женщины кинется к ней и начнет умолять дать полизать. Почти никакая ведь не откажется, а потом ублюдка урежут и сделают рабом для удовольствий. А кто и когда прислушивался хоть к одному слову раба для удовольствий?
Прошло два часа после отплытия, Ларна сидела в своей каюте и ужасно боялась, ведь скоро за ней придут и отведут работать. В самом кошмарном сне еще вчера ей не могло бы присниться, что она станет шлюхой, да еще и корабельной, самой бесправной и презираемой. И действительно, скоро в дверь постучали, и вошедший боцман не говоря ни слова, махнул ей рукой. Девушка, дрожа как в лихорадке, вышла вслед за ним, и он отвел ее на ют, где была рабочая каюта шлюхи. В каюте была только огромная, почти на полкаюты, кровать и шкафчик с винами и сладостями. В кресле у двери сидел с бокалом вина в руке капитан Даор.
– Итак, милочка… – насмешливо протянул он. – Слушай сюда.
– Да, капитан, – поклонилась ему Ларна.
– Сейчас ты начнешь обслуживать матросов, а, поскольку они соскучились по развлечениям, сразу по двое.
– Но…
– Никаких но, детка! Ты подписала контракт, в котором обязалась отдаваться любому по первому требованию не прекословя, и выполнять любое его желание, кроме запретных. Отдых ты также не имеешь права требовать. Но я не зверь, когда совсем с копыт упадешь, дам отдохнуть. А теперь – за работу!
Не слушая слабых возражений девушки и просьб смилостивиться, капитан вышел за дверь. Ларну от сказанного им колотило, она начала понимать, что влипла и влипла очень серьезно, ведь капитан мог приказать просто вышвырнуть ее за борт. Придется подчиниться… Она заплакала, подошла к шкафчику и налила себе полный бокал бренди, решив напиться допьяна, чтобы не чувствовать того, что вскоре должно было с ней случиться. Девушка залпом выпила и закашлялась с непривычки, понимая теперь, почему большинство шлюх пьют вчерную. В дверь постучали, и в каюту вошли два здоровенных принаряженных матроса.
– Привет, киска! – прогудел один из них.
– Здравствуйте… – пролепетала девушка.
– Раздевайся, ты чо ищо в платье-то? Времени мало! Во, держи конфетку.
И он сунул Ларне в руку детский леденец на палочке. Она в смятении поблагодарила и принялась дрожащими руками стаскивать с себя школьное платье. Второй матрос раздраженно заворчал и помог ей раздеться. Кроме платья на девушке ничего не было. Оставшись обнаженной, она, следуя указаниям матросов, легла на бок и стала ожидать их. Когда же Ларна увидела их голыми, то пришла в ужас, у одного член был просто гигантским, и именно он пристраивался сзади. И когда он вошел в ее разорванный насильником зад, девушка пронзительно завизжала и задергалась от страшной боли. Второй матрос приподнял ее ногу и, пристроившись спереди, сунул член ей во влагалище, почему-то вдруг ставшее очень мокрым и горячим. Адская боль заставляла девушку вскрикивать и дергаться, но к боли примешивалось и удовольствие, удовольствие от члена второго матроса, толкающегося головкой своего красавца в ее матку.
– Ты гля, какая страстная… – пропыхтел старающийся сзади матрос.
Ларна даже кончила, но когда матросы ушли, она долго не могла встать, чтобы добраться до туалета, настолько болел разорванный зад. Она глянула на простыню и увидела, что та залита кровью, ее кровью. Если бы матросов было только двое или, хотя бы, четверо, то девушка, наверное, еще смогла бы приспособиться и привыкнуть. Но вслед за первыми двумя пришли еще двое, а затем еще… И еще, и еще, и еще… Она умоляла оставить ее в покое, дать отдохнуть, несколько раз теряла сознание, но ее приводили в чувство и продолжали насиловать. Плакала она с тех пор постоянно, но кто обращает внимание на слезы какой-то там шлюхи?… Никто, разумеется… Капитан сказал правду, и отдыха ей не давали вообще, только когда она теряла сознание и сразу в чувство ее привести не удавалось, или когда капитан, дважды в день приходивший к ней, видел, что у девушки уже больше нет никаких сил, и она может вскоре умереть. Сколько раз ее замучивали до полусмерти, она уже и не помнила. Дни сливались, Ларна порой даже не знала день или ночь на дворе, сознание помутилось, и девушка постоянно пребывала в каком-то полубреду. Он синела, худела, щеки вваливались, хотя кормили ее, как на убой, и кок постоянно забегал к ней, принося что-то вкусненькое, даже несколько раз спек специально для нее ее любимый пирог, выспросив, что она любила в детстве. Матросы тоже, по-своему, любили ее и старались чем-то побаловать свою шлюху, не желая понять лишь одного – того, что ей нужен был только отдых. Они не понимали того, что девушка все время испытывает страшную боль в разорванном напрочь, постоянно кровоточащем анусе, и принимали ее крики и визг за стоны страсти. А хуже всего было то, что уже на второй или третий день от слишком частых «упражнений» Ларна перестала возбуждаться, и ее влагалище больше не выделяло жидкость… Кухонный жир для смазки не подходил, девушка однажды попробовала и потом два дня вся половая щель пекла, как огнем. А матросы продолжали иметь ее всухую, не обращая никакого внимания на ее плач и мольбы. И через несколько дней натертое донельзя влагалище стало болеть и кровоточить не меньше зада…
День шел за днем, от постоянной нечеловеческой боли Ларна перестала что-либо соображать и стала совершенно безучастной, воспринимая очередные издевательства над собой лишь с тихими стонами, а то и вообще молча, так как не оставалось сил даже стонать. И однажды один из матросов, недовольный безразличным поведением шлюхи, решил «пошутить» и сунул ей после совокупления в расширенное еще влагалище пригоршню молотого красного перца. Ларна от этой «шутки» полдня кричала не своим голосом, катаясь по полу каюты и разрывая ногтями в клочья свои половые губы и влагалище, пытаясь выцарапать оттуда перец. Если бы она была в нормальном состоянии, то, наверное, догадалась бы промыть, но сознание ее было помутнено, и девушка почти ничего не соображала. Перепуганные ее дикими криками матросы даже разбудили вечно пьяного судового коновала. Старик пришел, проклиная все на свете, шлюх, матросов, капитана и самого Господа Бога. Но, увидев катающуюся по полу и воющую девушку, опомнился и приказал держать ее. Матросы схватили бешено сопротивляющуюся Ларну и развели в стороны ее ноги. Коновал наклонился и тут же с проклятиями выпрямился.
– Бедная девочка! – непроизвольно вырвалось у него. – Какая сволочь это сделала?!
– Что сделала? – хмуро спросил мрачный боцман, которого тоже подняли с постели дикие крики судовой шлюхи.
– Ей кто-то перцу насыпал!
– Куда? Туда? – наклонился над девушкой боцман, показывая пальцем на ее расставленные ноги.
– Туда.
– Кто был последним и у нее? – резко развернулся к матросам боцман.
– Я… – наклонил голову с тупым выражением на лице шутник. – Но я ж токмо пошутковать хотел…
– Пошутковать?! Ну, я те пошуткую! – с этими словами боцман своей огромной лапой ухватил матроса за шкирку и потащил к двери, награждая по дороге тумаками. – Из-за тебя остальные без радостей остались! Ну, я те пошуткую!
Коновал очень осторожно несколько раз промыл девушке влагалище и смазал болеутоляющей мазью, больше у него в аптечке попросту ничего не было. А затем строго настрого запретил трогать Ларну как минимум пять дней и, оставив ей баночку с мазью, снова отправился спать. Матросы повозмущались, но пришел капитан Даор и рявкнул на них, после чего они разошлись, обещая устроить шутнику веселую жизнь. Да и капитан лишил его недельного заработка. Но Ларне-то это помочь ничем не могло… Мазь все же немного уняла боль, и она смогла, наконец-то, спокойно уснуть.
Дни отдыха шли один за другим как какой-то райский сон. Как же это было хорошо – просто лежать, когда тебя никто не трогал. Хоть у нее все внутри и продолжало печь, но Ларна все равно была рада отдыху, у нее даже прояснилось сознание. Ходить девушка почти не могла, у нее едва хватало сил добраться до туалета и каждое его посещение отзывалось во всем теле такой болью, что она тихо визжала, на крик у нее просто не хватало сил. Ларна с ужасом ожидала того дня, когда ее отдых закончится, и ей снова придется отдаваться матросам, с нетерпением ожидающим этого и постоянно заходящим справляться, как она себя чувствует и нельзя ли уже… Она постоянно смазывала порванные половые губы и анус мазью, с ужасом смотря на них, ибо с каждым днем они выглядели все хуже и хуже. И, несмотря на отдых, из ее задика продолжала постоянно сочиться кровь…
И отдых, к сожалению, закончился – утром шестого дня девушку разбудил стук в дверь, и в каюту вошел здоровенный матрос. «О, Господи…», – прошептала она в отчаянии, со страхом смотря в его похотливые глаза. А еще через несколько минут Ларна кричала от адской боли, колотя кулачками по кровати, но матрос, сунувший свой огромный член в ее разорванный зад, не обращал на ее крики никакого внимания, искренне, в глупом мужском самодовольстве, считая, что девушке нравится и он сам, и его член, и то, что он с ней делает. А что кричит она от удовольствия… Он даже не обращал внимания на хлюпающую при каждом его толчке кровь, занятый лишь удовлетворением своей похоти. Именно после него Ларна окончательно, бесповоротно и навсегда возненавидела мужчин – она лично с удовольствием бы урезала всех на этом корабле, настолько сильная ненависть поселилась в душе девушки. Ведь матросы снова пошли к ней один за другим, снова она раз за разом теряла сознание от боли и переутомления. Вскорости она почти перестала вставать с кровати и даже перестала есть, лежа в полной прострации. Но даже такое ее состояние не остановило скотов, продолжавших ее насиловать. Боль уже настолько стала ей привычна, что Ларна почти не обращала на нее внимания, но день ото дня ей становилось все хуже и хуже…
Когда корабль пришел в Дуарамбу, островной порт матриархата Харнгират, капитан Даор зашел в каюту девушки и при взгляде на нее понял, что она при смерти. Ему не хотелось, чтобы шлюха подохла на борту, поэтому, по его приказу, Ларну подняли на ноги, одели в ее старое, грязное, заскорузлое платье, сунули в руку худой мешочек с серебром и двое матросов под мышки оттащили ее в порт, прислонив к какой-то стенке подальше от «Морской Девы». Капитан даже не постеснялся забрать половину ее жалкого заработка за, как он выразился, «питание»… Впрочем, Ларне сейчас все было безразлично. Она стояла у стены, держась за нее руками и не видя ничего вокруг. В глазах было темно, в голове стучал молот и девушка не хотела ничего, кроме как упасть там, где стояла. Но вокруг постоянно ходили какие-то люди и, хотя она видела их лишь как смутные тени, Ларна, держась за стену, все же поплелась неизвестно куда. Она долго шла, падала, с трудом вставала, скуля от страшной боли, но все равно шла куда-то. Зачем? Этого она не знала, просто шла. Наконец девушка забилась между двумя огромными ящиками и сразу же упала. Хриплые стоны вырывались из ее рта, но никого, кто бы мог услышать их, рядом не было…
Отряд портовой стражи Харнгирата проходил по территории порта с очередной проверкой. Командир отряда, суровая женщина лет тридцати пяти с каштановыми волосами, заплетенными в косу над левым виском, всегда ненавидела припортовую зону, но честно выполняла свой долг, внимательно осматривая все вокруг в поисках беспорядка. Уже скоро должна была быть смена, и женщине очень хотелось добраться до таверны, чтобы залить свое паскудное настроение чем-нибудь покрепче. Стражницы шли по самому гнусному месту в порту – складским помещениям чужеземных купцов, которых никогда не впускали в город, разрешая торговать только здесь. Вдруг из-за двух огромных ящиков офицер услыхала тихий, почти неслышный стон и настороженно подняла руку, приказывая отряду остановиться. Держа наготове меч, одна из стражниц прошла за ящики и замахала рукой, подзывая остальных. Подойдя, офицер увидела между двух ящиков лежащую на земле донельзя изможденную девушку лет шестнадцати с ввалившимися щеками и полубезумным взглядом. Не понимая, откуда она могла здесь взяться и зачем вообще пришла в порт, женщина рассматривала ее и вдруг заметила, что все платье несчастного существа залито кровью. Девушка с ужасом смотрела на них и силилась подняться на ноги, но явно не могла этого сделать. Офицер вдруг поняла, что девушка не харнгиратская, внешность ее была несколько непривычна – черные спутанные, почти до пояса волосы, огромные, чуть ли не в половину лица глаза и слишком белая кожа. Несмотря на свою изможденность, девчонка была очень хороша собой, какой-то знойной, южной красотой. «Ее что же, урезали, а затем вышвырнули на берег умирать?..» – недоуменно подумала офицер, склонилась над ней и негромко спросила:
– Ты откуда? И что здесь делаешь? Почему лежишь на земле?
– Извините… – с трудом прохрипела Ларна, испуганная вниманием к ней стражи, и начала с трудом, изо всех сил цепляясь пальцами за стену, подыматься на ноги. – Мне просто очень трудно идти… Да и идти… некуда…
Наконец ей удалось встать, но она продолжала держаться за стену. Девушка шаталась и хватала ртом воздух, ноги ее тряслись и подгибались. Она вдруг с удивлением осознала, что все стражники вокруг нее – женщины. Лишь затем Ларна вспомнила, что в Харнгирате – власть женщин, а мужчины могут быть только рабами. В своей новоприобретенной ненависти девушка отчаянно позавидовала живущим здесь. Офицер снова обратила внимание на свежие кровавые пятна на подоле ее платья и спросила:
– Тебя что, только что урезали?
– Нет! Что вы! – вскрикнула перепуганная этим предположением Ларна, еще сильнее боясь того, что именно это сейчас с ней и проделают. – Просто у меня там все порвано напрочь…
– Почему?
– Я… Я, сдуру, нанялась корабельной шлюхой… Не знала ведь… Не знала, что это такое… Хотелось, идиотке, мир посмотреть… Посмотрела… Капитан понял, что я впервые и вписал в контракт пункт, не дающий мне права отдыха… А матросов было больше трехсот…
– А ну-ка, покажи зад, – не поверила ей офицер.