Страница:
Лли-Яр с удовольствием и интересом следила за ними – Йаарху все же удалось расслабить девочку, и это было очень даже хорошо. Главное, чтобы она оставалась девственницей, что было крайне важным. Сама схорра чувствовала все усиливающееся возбуждение, Владыка нравился ей все больше и больше. Лли-Яр только немного беспокоилась, чтобы его слишком уж чувствительная совесть не помешала ему выполнить свой долг. Но надеялась на лучшее. Ибо если ритуал прервется…
А привязанная к креслу девушка уже содрогалась в судорогах оргазма. Она, не стесняясь, плакала в голос и умоляла его продолжать. И Йаарх продолжал ласки, продолжал до тех пор, пока, после пятого раза, девушка, наконец, не затихла. Его язык чуть ли не отваливался, но он был очень рад, что сумел таки доставить малышке хоть немного радости перед предстоящим ей кошмаром. С сожалением оторвавшись от прекрасного цветка, он продолжил руками легонько поглаживать девушку, успокаивая ее. Она некоторое время слабо постанывала, затем распахнула свои огромные глаза, в которых застыли бесконечное удивление и благодарность.
– Спасибо… Спасибо… Спасибо вам… – шептала она. – Я и представить себе не могла, что может быть так хорошо… Спасибо…
– Да за что маленькая? – спросил Хранитель, целуя ее в коленку. – Мне же было не менее приятно, чем тебе.
– Правда? – еще шире распахнулись карие глаза. – Я так рада… – Конечно, правда, Исаночка, хорошая моя… – с дрожью в голосе сказал ей Йаарх. – Но сейчас я должен сделать тебе больно, очень больно… Прости меня…
– Я прощаю… – задрожав, ответила девушка. – Я ведь знала, на что иду… Вы режьте, господин мой, не бойтесь, я выдержу, я сильная. И спасибо вам еще раз… Я теперь почти не боюсь…
Девочка лгала, чтобы успокоить его… «Бедная малышка… – с горечью подумал Хранитель. – Ну почему в этом мире все так несправедливо, ну почему именно этому прелестному существу я должен причинить такую боль?..»
– Меня зовут Йаарх, маленькая, – с трудом сказал он, подбирая с пола кинжал. – Ты… это… кричи… не сдерживайся… Хорошо?
– Хорошо, господин Йаарх, – кивнула девушка, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
Хранитель подошел к ней, левой рукой погладил нежную грудку, которую сейчас должен был отрезать и, тяжело вздохнув, подвел под нее лезвие кинжала.
– А мож-ж-н-но сп-пер-в-ва… – услыхал он ее всхлипывающий голос, – эт-ту… – и девушка употребила смешное детское слово. – Письку…
– Хорошо, Исаночка, – грустно кивнул ей Йаарх. – Как ты скажешь…
В этот момент к нему подошла Лли-Яр и положила руку ему на плечо.
– Йаарх, – прошептала она. – Нужно будет резать очень глубоко. Я понимаю, как это тебе тяжело, но прошу – не спеши. Жаль, если от желания как можно меньше мучить девочку, ты все испортишь, и ее жертва окажется напрасной.
Он лишь молча передернул губами и кивнул в ответ. Затем вновь опустился на колени перед распахнутыми ногами Исаны, но на этот раз, увы, не для ласки. Он сцепил зубы, набираясь решимости, а затем осторожно раздвинул половые губки девушки и приставил кончик кинжала к открывшемуся нежному розовому отверстию. На секунду остановился, вздохнул, передернул губами и решительно, но не спеша, ввел до упора широкое длинное лезвие в девственное влагалище. Глаза несчастной малышки вытаращились, она забилась в путах и закричала. Этот дикий визг боли потом много ночей преследовал его в кошмарах, он отозвался в душе Йаарха такой болью, что из глаз его хлынули слезы. Но, понимая, что останавливаться нельзя, он делал то, что было необходимо. От ее захлебывающегося, прерывистого крика сводило все тело и морозом осыпало душу, но он упорно продолжал резать, резать и резать… Краем глаза Хранитель увидел, что языки Черного Пламени в светильнике так и вытянулись в сторону замучиваемой девочки, жадно впитывая ее боль и ужас. Казалось, этот кошмар будет продолжаться вечно. А самым страшным было то, что в каком-то потаенном уголке души ему нравилось то, что он делал. Когда Йаарх понял это, нестерпимый стыд ожег его, он проклял себя последними словами, но это помогло – все равно, где-то там, далеко внутри себя он хотел мучить эту несчастную малышку все сильнее и сильнее. «Да что же я за чудовище?!» – заскрипел он зубами и попытался смахнуть тыльной стороной ладони выступившие слезы стыда. Но нужно было принимать себя таким, каким он являлся и Йаарх горько улыбнулся – только что он узнал о себе много нового и весьма малоприятного. Но, наконец, гнусное дело было завершено, и он, содрогаясь от отвращения к себе и удовольствия одновременно, вытащил из тела несчастной девушки окровавленный кусок плоти, уже мало напоминающий прекрасный цветок любви, который он так недавно ласкал. Затем положил вырезанное на блюдо и произнес ритуальные слова посвящения Тьме. После этого Йаарх вновь подошел к привязанной Исане, у которой уже не было сил кричать, и она лишь тихонько повизгивала, как щенок, которому отдавили хвостик, и, как мог быстрее, не желая более мучить девочку, срезал обе ее пышных, нежных грудки. И только после этого Исана наконец-то потеряла сознание… Хранитель швырнул окровавленный кинжал на пол, взял отрезанные груди и положил их туда же, где лежало все остальное. Некоторое время постоял, тяжело и хрипло дыша, затем тяжело подошел к Лли-Яр и коротко бросил ей:
– Все!
Она подошла к блюду, посмотрела и удовлетворенно кивнула головой.
– Хорошо, Йаарх! Очень хорошо для первого раза. Ты дорезал почти до матки…
От такой похвалы Хранителя чуть не скрутило, но он сдержал себя и лишь отрывисто спросил у схорры:
– Ты давала Слово, что у малышки все вырастет обратно. Когда?
– Чуть позже, – твердо ответила Лли-Яр, но все же подошла к девушке и полила ее раны уже знакомой Йаарху черной жидкостью, от которой кровь тут же перестала течь.
Хранителя вообще удивляло, что при урезании у девушки вытекло совсем немного крови, но тут, наверное, действовало какое-то неизвестное ему заклинание. Краем глаза он заметил, что принцесса подняла руку, и пение в зале усилилось, вновь став прерывистым, падая вниз и вздымаясь вверх. К Лли-Яр подошли еще трое жриц. Двое из них несли большую чашу с какой-то темной жидкостью, в руках третьей была небольшая резная шкатулка, которую она подала принцессе. Та открыла шкатулку, зачерпнула из нее какого-то коричневого порошка и щедро осыпала им лежащие на блюде отрезанные половые органы. Затем хриплым голосом, с придыханием, начала читать какое-то жутковатое заклинание, и Хранитель почувствовал как сдвинулся с места и затрепетал Предел. А с лежащим на блюде происходили странные вещи – все окровавленные куски плоти окутала коричневатая дымка, какая-то сила стянула их вместе, и вдруг полыхнула яркая вспышка. Когда зрение вернулось к трущему глаза Йаарху, он увидел на блюде вместо того, что было там раньше, небольшой, прямоугольный, пористый брусок коричнево-серого цвета.
И в этот момент со светильника, где пылало Черное Пламя, вдруг сорвался длинный жгут и ударил в тело лежащей без сознания искалеченной девушки. На мгновение ее окутала тьма, а когда она рассосалась, Йаарх с удовлетворением увидел, что Лли-Яр выполнила свое слово – отрезанные части тела на глазах отрастали. Он повернулся и схорре и от всей души поблагодарил ее, но та только отмахнулась от него, занятая своим делом. Чтобы не мешать ей, Хранитель отошел в сторонку, продолжая с интересом наблюдать за действиями жриц.
Лли-Яр взяла получившийся брусок с блюда и опустила его в чашу, которую держали перед ней двое жриц, продолжая беспрерывно произносить почти непроизносимые для человеческого горла слова, от каждого из которых дергался Предел, который Йаарх теперь ощущал постоянно. Жидкость в чаше забурлила, и над ней вспыхнуло бледное зеленое пламя. Напряжение в зале достигло высшей точки, и в этот момент из чаши рванулись вверх линии разноцветных разрядов, как сетью охвативших каждого из находившихся в нем. Несколько минут бушевала эта бесшумная энергетическая буря, от которой сердце Йаарха прыгало, как сумасшедшее. А когда она стихла, то он увидел в чаше совсем немного синеватой тягучей жидкости, которую жрицы тут же разлили в три бокала, поданные им из темноты. Лли-Яр сунула один из них в руки Хранителя с приказом:
– Как можно быстрее выпей это!
И залпом проглотила свой. Йаарх пожал плечами и с трудом выпил очень вязкую, горькую, как хинин, жидкость. Но тут же почувствовал, что его сейчас вырвет. Одна из жриц, внимательно наблюдавшая за ним, поняла его состояние, подбежала, подсечкой повалила его на колена и прижала его голову к своей половой щели. Оттуда тут же хлынула струя почти безвкусной мочи, и Йаарх принялся пить ее, унимая тошноту. Он выпил все, что она излила до последней капли, искренне жалея, что жидкости так мало. И лишь после этого тошнота отошла, да и то не совсем и он принялся икать и икал, пока кто-то не постучал ему по спине.
– Быстро войди в меня, Йаарх! – донесся до него голос Лли-Яр. – Быстрее, пока не закончилось действие эликсира!
«Эликсира?» – переспросил он сам себя и вдруг понял, что чувствует себя очень странно – все тело вибрировало и, казалось, потекло, будто поверхность его стала жидкой. Йаарх встряхнулся, стал на ноги и повернулся назад, откуда донесся до него голос принцессы, и увидел прямо перед собой ее пышный зад. Схорра стояла на четвереньках и жадно сосала член своего брата. Хранитель тихонько хмыкнул при виде этой забавной картины, подошел к молодой женщине, опустился на колени и ввел свой торчащий, как палка, член в ее огромное влагалище. Ну-Ир протянул ему руки, он взял их в свои и начал качать тазом. Ему вдруг показалось, что их тела действительно слились воедино, он почувствовал все, что ощущали двое других. Волны жара и холода поочередно начали прорываться сквозь его тело, он перестал что-либо видеть, и лишь прерывистое пение схоррских жриц доносилось до его ушей. Йаарху казалось, что его тело плывет и изменяет очертания, но было ли это так, он сказать не мог.
Лишь только что очнувшаяся Исана видела, что происходило с ним. Девушка уже поняла, что у нее все на месте и никак не могла понять, то ли уже была страшная боль, то ли ей приснился кошмар, то ли ей только еще предстоит урезание. Она вдруг увидела на обоих своих плечах одинаковые узоры в виде абсолютно черных язычков пламени и удивленно приподняла брови, пытаясь вспомнить, когда же это ей нанесли татуировку, что она ничего и заметить не успела. Тут Исана вновь перевела взгляд на Хранителя с двумя схоррами и пораженно вскрикнула – их тела шли серым туманом и изменялись на глазах. И через несколько минут на полу перед потрясенной до полуобморока девушкой уже с тихим шелестом свивались и развивались в кольца три огромные черные с серебристыми разводами змеи…
Йаарх открыл глаза от звука льющейся воды. Он лежал в длинном корыте с невысокими бортами, и жрицы поливали его теплой водой из кувшина. Чьи-то руки ласково и тщательно мыли его, и это было так приятно, что не хотелось шевелиться, пусть бы это блаженное состояние длилось вечно. Но в этот момент он прислушался к себе и немного испугался – он ощущал и знал каждую свою клетку, каждый нерв, каждый орган. А самом главным было то, что он знал, как управлять их ростом, как изменять себя, как менять пол, как отращивать себе несуществующие органы, как залечивать себе почти мгновенно любую рану и понимал, что стал отныне практически бессмертным. Информация о собственном теле заполняла его голову, и он не мог понять откуда все это взялось. Но потом вспомнил – ритуал Тьмы, пройденный им… Он понял, что сможет преобразовывать себя в ту форму, в которую захочет, даже если она будет абсолютно нечеловеческой. Решив испытать новые возможности, Йаарх поднял руку и, не обращая внимания на моющих его схорров, вырастил вместо всех пяти пальцев пять змей. Змеиные головы яростно шипели и пытались вцепиться во все, до чего только могли дотянуться. Жрицы со смехом уворачивались от них и одна из голов вдруг развернулась, злобно вцепившись в нос самого Хранителя. От неожиданности он подпрыгнул и рухнул обратно в корыто, подняв тучу брызг. После чего поспешно возвратил пальцам нормальную форму. Залечив укус на носу, он поднял взгляд и наткнулся на сияющую улыбку Лли-Яр. Йаарх озорно подмигнул ей и вырастил из своего лба отросток, на конце которого была улыбающаяся половая щель, точь-в-точь напоминающая собственную щель схорры, какой он ее помнил. Принцесса звонко расхохоталась, засмеялась также и стоявшая рядом с ней прелестная, одетая в очень красивое темно-серое, с серебряным шитьем, платье юная белокурая девушка. Смеялись также и жрицы, моющие его. Присмотревшись к блондинке, Хранитель вдруг понял, что это Исана и обрадовался – малышка выглядела веселой и жизнерадостной, ничуть не испуганной и не шокированной.
– Я вижу, Владыка Йаарх, что ты уже начинаешь осваиваться со своими новыми способностями? – сквозь смех пролепетала Лли-Яр.
Хранитель засмеялся сам, убрал отросток и встал на ноги, выходя из корыта. Первым делом он подошел ко все еще смеющейся Исане и, нежно погладив ее по щеке, а затем поцеловав, спросил:
– Как ты, маленькая?
– Мне очень хорошо, господин Йаарх! – улыбнулась ему девушка, потянувшись навстречу поцелую. – Я как будто проспала много дней, настолько свежо себя чувствую…
– А ты помнишь то, что было? – настороженно поинтересовался он.
– Не знаю… – растерянно сказала Исана. – Смутно припоминается какой-то кошмар, как будто бы было очень больно, и я сильно кричала. Но я даже не знаю, не сон ли это?.. Было ли это?..
– Девочка отныне отмечена Великой Тьмой! – послышался торжественный голос схоррской принцессы. – Я не знаю, почему Госпожа Тьма выбрала ее и почему дала ей свои знаки и свою защиту, но она сделала это. Покажи, девочка.
Исана смутилась, робко улыбнулась и спустила платье с плеча. На нем красовалась абсолютно черная татуировка в виде язычка пламени.
– Теперь, – продолжала Лли-Яр, – если ее ранят, или она потеряет какую-либо часть тела, то у нее потерянное также отрастет обратно. Хотя и не столь быстро, как у нас с тобой, примерно за неделю, но все-таки… Может быть, когда-нибудь Тьма потребует от нее службы за это, а может быть и нет. Не знаю…
– Я не побоюсь послужить Великой Госпоже! – вспыхнули глаза девушки. – Она, а не Свет, спасла мою семью от голода. Да, она потребовала за это заплатить, но другие не давали и этого! Спасибо вам, госпожа Лли-Яр, что вы выбрали меня.
– Не за что, милая, – потрепала ее по щеке схорра. – Так было суждено.
Йаарх также еще раз погладил Исану по шелковистым белокурым волосам, и она доверчиво склонила головку ему на плечо. А затем, вдруг, неожиданным порывом, ибо слишком уж много нежности вызывало в нем это прелестное существо, создал еще один медальон, настроил его и вручил девушке со словами:
– Возьми его, надень и помни, что ты можешь идти домой или жить во дворце, сколько пожелаешь. Приходи, когда хочешь, и просто покажи медальон любому стражнику и попроси провести тебя к кому-нибудь с таким же. И тебе окажут любую помощь, какая только тебе потребуется. Приходи, маленькая!
И он, резко отстранившись от девушки, подошел к ожидающей принцессе и нежно поцеловал ее в губы. Схорра с удовольствием ответила.
– Спасибо тебе за все, прекрасная Лли-Яр, – поблагодарил ее Хранитель после длившегося несколько минут поцелуя.
– Их благодари, Владыка Йаарх, – с улыбкой ответила она, показав на пять молчаливых фигур у стены.
Он посмотрел на стоящих, узнал в них тех пять жриц, кто мочился вчера ему в рот, и непроизвольно вздрогнул одновременно от отвращения и от желания повторить. Как же хороши и необычны они были – осиные талии и невероятно широкие, мощные, прекрасной формы бедра.
– Спасибо вам, девочки, – поклонился Йаарх жрицам. – Вы мне помогли. А к тому же… К тому же мне это понравилось.
– Понравилось? – улыбнулась принцесса. – Тогда они твои.
– У меня нет и не может быть рабов! – резко отрезал он.
– Ни одна жрица Черного Пламени никогда не была и не будет ничьей рабыней! – возмутилась Лли-Яр, гневно сверкнув глазами. – Но нет ни одной, которая бы не мечтала о величайшей чести служить лично Владыке. Они твои добровольно!
– Это так, Повелитель! – хором отозвались жрицы. – Мы твои и будем всегда верны тебе, в жизни и в смерти, в победе и в поражении.
Вздохнул, Хранитель вытянул в их сторону руку, и из пальцев вырвались пять дымных, серого цвета молний и пламя окутало тела жриц. Он создал еще пять медальонов и раздал их новым членам своей свиты со словами:
– Я принимаю вас и вашу службу.
Они молча поклонились ему, одевая медальоны, и левая сказала:
– Как только тебе захочется женщину, Владыка, ты только скажи нам. Мы с удовольствием тебе поможем…
– Не я вам должен говорить, а вы мне, когда вам захочется… – ухмыльнулся Йаарх и вдруг в порыве какого-то щенячьего энтузиазма дал неосторожную клятву. – И я клянусь в том, что не откажу ни одной женщине, пожелавшей, чтобы я поласкал ее языком, если она только не стара и не слишком толста.
– Ты поклялся Владыка?! – полезли на лоб глаза Лли-Яр, пораженной этой клятвой. – Это очень неосторожно…
Принцесса, как ни грустно Йаарху было это признавать, была абсолютно права и эта детская, глупая, данная в запале клятва еще много лет портила ему жизнь. А то, что она начала действовать, Хранитель понял сразу же по холодной волне, пронзившей его с головы до пят.
«Идиот! Дебил! – выматерил он сам себя мысленно. – В этом же мире клятва не просто слова… Она принимает силу закона…»
«Во-во, а я тебе что говорил? – язвительным тоном Совмещающий Разности, – твои умственные способности еще не совсем точно определены этими двумя словами. Сто раз говорил ему, что сперва думай, а потом уже языком ляпай! А теперь могу вас, батенька поздравить – вас ждут тысячи половых щелей, покуда и язык не отвалится…»
«Что же делать?.. – растерянно спросил Йаарх»
«А ничего! Клятва дана, и ее придется выполнять, – спокойно ответил ему Меч. – Постарайся только, чтобы о ней знало как можно меньше народа. А то у тебя ни на что, кроме как лизать женщин, времени больше не останется. Какая женщина откажется, чтобы ее ласкал там сам Владыка запретным образом – огромное ведь и моральное, и физическое удовольствие!»
«О, Господи!» – вырвалось у Хранителя.
«А я замолкаю… – хихикнул Меч. – Мне еще нужно массу данных перелопатить и без твоих заморочек. Ты тут развлекайся, а я делом займусь»
И он действительно умолк. Йаарх еще несколько раз безрезультатно позвал его и махнул рукой. Затем повернулся к Лли-Яр с кислой миной.
– Не беспокойся, Йаарх, – ехидненько усмехнулась она. – О твоей клятве никто лишний не узнает.
Хранитель облегченно вздохнул и окинул взглядом зал. Все жрицы куда-то незаметно исчезли, светильников также уже не было, Лишь сама Лли-Яр стояла перед ним, да Исана ожидала чего-то в сторонке.
– До встречи, Владыка, – поклонилась ему схорра. – Отведи только, пожалуйста, девушку к выходу из дворца, а то ведь уже утро. Только на прощание я возьму у тебя небольшой сувенир…
Она облизнула свои узкие губы, подошла к нему вплотную и вдруг резким движением обхватила правой рукой его член вместе с яйцами. От неожиданности Йаарх подпрыгнул. Принцесса хрипловато, возбужденно рассмеялась, уперлась второй рукой в его тело и принялась с нечеловеческой силой выдирать его мужское достоинство. Больно было так, что из глаз мужчины тут же брызнули слезы, но он сумел сдержать себя и не стал хвататься за ее руки, понимая, что это бесполезно – раз уж Лли-Яр решила заполучить этот сувенир, то покоя она ему не даст. Величайшим усилием воли Йаарх сложил руки за спиной и, не выдержав, начал стонать, глаза вытаращились, и он стал пританцовывать на одном месте, стараясь при этом не мешать схорре. Она вновь тихо рассмеялась и принялась ласково целовать его залитое потом лица, не прекращая, между тем, своего дела. Лишь минут через пять ее усилия увенчались, наконец, успехом и с коротким, жутковатым, хлюпающим треском половой орган Йаарха оказался в ее руке. Исана смотрела на это во все глаза, возбуждаясь все сильнее и еще неосознанно желая быть на месте принцессы. Лли-Яр же еще раз поцеловала залитое потом лицо тяжело, с хрипом, дышащего Хранителя, затем поцеловала вырванный с корнем член, который все еще держала в руке, и как тень исчезла в неизвестном направлении.
Йаарх, тяжело дыша, довольно долго отходил от «взятия сувенира». Отрастив оторванное обратно, он покачал головой, тяжело вздохнул, подошел к корыту и смыл кровь со своих ног и паха. Оглянувшись, он увидел на табурете рядом свою одежду и не спеша оделся. Потом подошел к потрясенной Исане, взял ее за руку и вывел из зала, где им обоим пришлось столько пережить.
Глава 16.
А привязанная к креслу девушка уже содрогалась в судорогах оргазма. Она, не стесняясь, плакала в голос и умоляла его продолжать. И Йаарх продолжал ласки, продолжал до тех пор, пока, после пятого раза, девушка, наконец, не затихла. Его язык чуть ли не отваливался, но он был очень рад, что сумел таки доставить малышке хоть немного радости перед предстоящим ей кошмаром. С сожалением оторвавшись от прекрасного цветка, он продолжил руками легонько поглаживать девушку, успокаивая ее. Она некоторое время слабо постанывала, затем распахнула свои огромные глаза, в которых застыли бесконечное удивление и благодарность.
– Спасибо… Спасибо… Спасибо вам… – шептала она. – Я и представить себе не могла, что может быть так хорошо… Спасибо…
– Да за что маленькая? – спросил Хранитель, целуя ее в коленку. – Мне же было не менее приятно, чем тебе.
– Правда? – еще шире распахнулись карие глаза. – Я так рада… – Конечно, правда, Исаночка, хорошая моя… – с дрожью в голосе сказал ей Йаарх. – Но сейчас я должен сделать тебе больно, очень больно… Прости меня…
– Я прощаю… – задрожав, ответила девушка. – Я ведь знала, на что иду… Вы режьте, господин мой, не бойтесь, я выдержу, я сильная. И спасибо вам еще раз… Я теперь почти не боюсь…
Девочка лгала, чтобы успокоить его… «Бедная малышка… – с горечью подумал Хранитель. – Ну почему в этом мире все так несправедливо, ну почему именно этому прелестному существу я должен причинить такую боль?..»
– Меня зовут Йаарх, маленькая, – с трудом сказал он, подбирая с пола кинжал. – Ты… это… кричи… не сдерживайся… Хорошо?
– Хорошо, господин Йаарх, – кивнула девушка, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
Хранитель подошел к ней, левой рукой погладил нежную грудку, которую сейчас должен был отрезать и, тяжело вздохнув, подвел под нее лезвие кинжала.
– А мож-ж-н-но сп-пер-в-ва… – услыхал он ее всхлипывающий голос, – эт-ту… – и девушка употребила смешное детское слово. – Письку…
– Хорошо, Исаночка, – грустно кивнул ей Йаарх. – Как ты скажешь…
В этот момент к нему подошла Лли-Яр и положила руку ему на плечо.
– Йаарх, – прошептала она. – Нужно будет резать очень глубоко. Я понимаю, как это тебе тяжело, но прошу – не спеши. Жаль, если от желания как можно меньше мучить девочку, ты все испортишь, и ее жертва окажется напрасной.
Он лишь молча передернул губами и кивнул в ответ. Затем вновь опустился на колени перед распахнутыми ногами Исаны, но на этот раз, увы, не для ласки. Он сцепил зубы, набираясь решимости, а затем осторожно раздвинул половые губки девушки и приставил кончик кинжала к открывшемуся нежному розовому отверстию. На секунду остановился, вздохнул, передернул губами и решительно, но не спеша, ввел до упора широкое длинное лезвие в девственное влагалище. Глаза несчастной малышки вытаращились, она забилась в путах и закричала. Этот дикий визг боли потом много ночей преследовал его в кошмарах, он отозвался в душе Йаарха такой болью, что из глаз его хлынули слезы. Но, понимая, что останавливаться нельзя, он делал то, что было необходимо. От ее захлебывающегося, прерывистого крика сводило все тело и морозом осыпало душу, но он упорно продолжал резать, резать и резать… Краем глаза Хранитель увидел, что языки Черного Пламени в светильнике так и вытянулись в сторону замучиваемой девочки, жадно впитывая ее боль и ужас. Казалось, этот кошмар будет продолжаться вечно. А самым страшным было то, что в каком-то потаенном уголке души ему нравилось то, что он делал. Когда Йаарх понял это, нестерпимый стыд ожег его, он проклял себя последними словами, но это помогло – все равно, где-то там, далеко внутри себя он хотел мучить эту несчастную малышку все сильнее и сильнее. «Да что же я за чудовище?!» – заскрипел он зубами и попытался смахнуть тыльной стороной ладони выступившие слезы стыда. Но нужно было принимать себя таким, каким он являлся и Йаарх горько улыбнулся – только что он узнал о себе много нового и весьма малоприятного. Но, наконец, гнусное дело было завершено, и он, содрогаясь от отвращения к себе и удовольствия одновременно, вытащил из тела несчастной девушки окровавленный кусок плоти, уже мало напоминающий прекрасный цветок любви, который он так недавно ласкал. Затем положил вырезанное на блюдо и произнес ритуальные слова посвящения Тьме. После этого Йаарх вновь подошел к привязанной Исане, у которой уже не было сил кричать, и она лишь тихонько повизгивала, как щенок, которому отдавили хвостик, и, как мог быстрее, не желая более мучить девочку, срезал обе ее пышных, нежных грудки. И только после этого Исана наконец-то потеряла сознание… Хранитель швырнул окровавленный кинжал на пол, взял отрезанные груди и положил их туда же, где лежало все остальное. Некоторое время постоял, тяжело и хрипло дыша, затем тяжело подошел к Лли-Яр и коротко бросил ей:
– Все!
Она подошла к блюду, посмотрела и удовлетворенно кивнула головой.
– Хорошо, Йаарх! Очень хорошо для первого раза. Ты дорезал почти до матки…
От такой похвалы Хранителя чуть не скрутило, но он сдержал себя и лишь отрывисто спросил у схорры:
– Ты давала Слово, что у малышки все вырастет обратно. Когда?
– Чуть позже, – твердо ответила Лли-Яр, но все же подошла к девушке и полила ее раны уже знакомой Йаарху черной жидкостью, от которой кровь тут же перестала течь.
Хранителя вообще удивляло, что при урезании у девушки вытекло совсем немного крови, но тут, наверное, действовало какое-то неизвестное ему заклинание. Краем глаза он заметил, что принцесса подняла руку, и пение в зале усилилось, вновь став прерывистым, падая вниз и вздымаясь вверх. К Лли-Яр подошли еще трое жриц. Двое из них несли большую чашу с какой-то темной жидкостью, в руках третьей была небольшая резная шкатулка, которую она подала принцессе. Та открыла шкатулку, зачерпнула из нее какого-то коричневого порошка и щедро осыпала им лежащие на блюде отрезанные половые органы. Затем хриплым голосом, с придыханием, начала читать какое-то жутковатое заклинание, и Хранитель почувствовал как сдвинулся с места и затрепетал Предел. А с лежащим на блюде происходили странные вещи – все окровавленные куски плоти окутала коричневатая дымка, какая-то сила стянула их вместе, и вдруг полыхнула яркая вспышка. Когда зрение вернулось к трущему глаза Йаарху, он увидел на блюде вместо того, что было там раньше, небольшой, прямоугольный, пористый брусок коричнево-серого цвета.
И в этот момент со светильника, где пылало Черное Пламя, вдруг сорвался длинный жгут и ударил в тело лежащей без сознания искалеченной девушки. На мгновение ее окутала тьма, а когда она рассосалась, Йаарх с удовлетворением увидел, что Лли-Яр выполнила свое слово – отрезанные части тела на глазах отрастали. Он повернулся и схорре и от всей души поблагодарил ее, но та только отмахнулась от него, занятая своим делом. Чтобы не мешать ей, Хранитель отошел в сторонку, продолжая с интересом наблюдать за действиями жриц.
Лли-Яр взяла получившийся брусок с блюда и опустила его в чашу, которую держали перед ней двое жриц, продолжая беспрерывно произносить почти непроизносимые для человеческого горла слова, от каждого из которых дергался Предел, который Йаарх теперь ощущал постоянно. Жидкость в чаше забурлила, и над ней вспыхнуло бледное зеленое пламя. Напряжение в зале достигло высшей точки, и в этот момент из чаши рванулись вверх линии разноцветных разрядов, как сетью охвативших каждого из находившихся в нем. Несколько минут бушевала эта бесшумная энергетическая буря, от которой сердце Йаарха прыгало, как сумасшедшее. А когда она стихла, то он увидел в чаше совсем немного синеватой тягучей жидкости, которую жрицы тут же разлили в три бокала, поданные им из темноты. Лли-Яр сунула один из них в руки Хранителя с приказом:
– Как можно быстрее выпей это!
И залпом проглотила свой. Йаарх пожал плечами и с трудом выпил очень вязкую, горькую, как хинин, жидкость. Но тут же почувствовал, что его сейчас вырвет. Одна из жриц, внимательно наблюдавшая за ним, поняла его состояние, подбежала, подсечкой повалила его на колена и прижала его голову к своей половой щели. Оттуда тут же хлынула струя почти безвкусной мочи, и Йаарх принялся пить ее, унимая тошноту. Он выпил все, что она излила до последней капли, искренне жалея, что жидкости так мало. И лишь после этого тошнота отошла, да и то не совсем и он принялся икать и икал, пока кто-то не постучал ему по спине.
– Быстро войди в меня, Йаарх! – донесся до него голос Лли-Яр. – Быстрее, пока не закончилось действие эликсира!
«Эликсира?» – переспросил он сам себя и вдруг понял, что чувствует себя очень странно – все тело вибрировало и, казалось, потекло, будто поверхность его стала жидкой. Йаарх встряхнулся, стал на ноги и повернулся назад, откуда донесся до него голос принцессы, и увидел прямо перед собой ее пышный зад. Схорра стояла на четвереньках и жадно сосала член своего брата. Хранитель тихонько хмыкнул при виде этой забавной картины, подошел к молодой женщине, опустился на колени и ввел свой торчащий, как палка, член в ее огромное влагалище. Ну-Ир протянул ему руки, он взял их в свои и начал качать тазом. Ему вдруг показалось, что их тела действительно слились воедино, он почувствовал все, что ощущали двое других. Волны жара и холода поочередно начали прорываться сквозь его тело, он перестал что-либо видеть, и лишь прерывистое пение схоррских жриц доносилось до его ушей. Йаарху казалось, что его тело плывет и изменяет очертания, но было ли это так, он сказать не мог.
Лишь только что очнувшаяся Исана видела, что происходило с ним. Девушка уже поняла, что у нее все на месте и никак не могла понять, то ли уже была страшная боль, то ли ей приснился кошмар, то ли ей только еще предстоит урезание. Она вдруг увидела на обоих своих плечах одинаковые узоры в виде абсолютно черных язычков пламени и удивленно приподняла брови, пытаясь вспомнить, когда же это ей нанесли татуировку, что она ничего и заметить не успела. Тут Исана вновь перевела взгляд на Хранителя с двумя схоррами и пораженно вскрикнула – их тела шли серым туманом и изменялись на глазах. И через несколько минут на полу перед потрясенной до полуобморока девушкой уже с тихим шелестом свивались и развивались в кольца три огромные черные с серебристыми разводами змеи…
Йаарх открыл глаза от звука льющейся воды. Он лежал в длинном корыте с невысокими бортами, и жрицы поливали его теплой водой из кувшина. Чьи-то руки ласково и тщательно мыли его, и это было так приятно, что не хотелось шевелиться, пусть бы это блаженное состояние длилось вечно. Но в этот момент он прислушался к себе и немного испугался – он ощущал и знал каждую свою клетку, каждый нерв, каждый орган. А самом главным было то, что он знал, как управлять их ростом, как изменять себя, как менять пол, как отращивать себе несуществующие органы, как залечивать себе почти мгновенно любую рану и понимал, что стал отныне практически бессмертным. Информация о собственном теле заполняла его голову, и он не мог понять откуда все это взялось. Но потом вспомнил – ритуал Тьмы, пройденный им… Он понял, что сможет преобразовывать себя в ту форму, в которую захочет, даже если она будет абсолютно нечеловеческой. Решив испытать новые возможности, Йаарх поднял руку и, не обращая внимания на моющих его схорров, вырастил вместо всех пяти пальцев пять змей. Змеиные головы яростно шипели и пытались вцепиться во все, до чего только могли дотянуться. Жрицы со смехом уворачивались от них и одна из голов вдруг развернулась, злобно вцепившись в нос самого Хранителя. От неожиданности он подпрыгнул и рухнул обратно в корыто, подняв тучу брызг. После чего поспешно возвратил пальцам нормальную форму. Залечив укус на носу, он поднял взгляд и наткнулся на сияющую улыбку Лли-Яр. Йаарх озорно подмигнул ей и вырастил из своего лба отросток, на конце которого была улыбающаяся половая щель, точь-в-точь напоминающая собственную щель схорры, какой он ее помнил. Принцесса звонко расхохоталась, засмеялась также и стоявшая рядом с ней прелестная, одетая в очень красивое темно-серое, с серебряным шитьем, платье юная белокурая девушка. Смеялись также и жрицы, моющие его. Присмотревшись к блондинке, Хранитель вдруг понял, что это Исана и обрадовался – малышка выглядела веселой и жизнерадостной, ничуть не испуганной и не шокированной.
– Я вижу, Владыка Йаарх, что ты уже начинаешь осваиваться со своими новыми способностями? – сквозь смех пролепетала Лли-Яр.
Хранитель засмеялся сам, убрал отросток и встал на ноги, выходя из корыта. Первым делом он подошел ко все еще смеющейся Исане и, нежно погладив ее по щеке, а затем поцеловав, спросил:
– Как ты, маленькая?
– Мне очень хорошо, господин Йаарх! – улыбнулась ему девушка, потянувшись навстречу поцелую. – Я как будто проспала много дней, настолько свежо себя чувствую…
– А ты помнишь то, что было? – настороженно поинтересовался он.
– Не знаю… – растерянно сказала Исана. – Смутно припоминается какой-то кошмар, как будто бы было очень больно, и я сильно кричала. Но я даже не знаю, не сон ли это?.. Было ли это?..
– Девочка отныне отмечена Великой Тьмой! – послышался торжественный голос схоррской принцессы. – Я не знаю, почему Госпожа Тьма выбрала ее и почему дала ей свои знаки и свою защиту, но она сделала это. Покажи, девочка.
Исана смутилась, робко улыбнулась и спустила платье с плеча. На нем красовалась абсолютно черная татуировка в виде язычка пламени.
– Теперь, – продолжала Лли-Яр, – если ее ранят, или она потеряет какую-либо часть тела, то у нее потерянное также отрастет обратно. Хотя и не столь быстро, как у нас с тобой, примерно за неделю, но все-таки… Может быть, когда-нибудь Тьма потребует от нее службы за это, а может быть и нет. Не знаю…
– Я не побоюсь послужить Великой Госпоже! – вспыхнули глаза девушки. – Она, а не Свет, спасла мою семью от голода. Да, она потребовала за это заплатить, но другие не давали и этого! Спасибо вам, госпожа Лли-Яр, что вы выбрали меня.
– Не за что, милая, – потрепала ее по щеке схорра. – Так было суждено.
Йаарх также еще раз погладил Исану по шелковистым белокурым волосам, и она доверчиво склонила головку ему на плечо. А затем, вдруг, неожиданным порывом, ибо слишком уж много нежности вызывало в нем это прелестное существо, создал еще один медальон, настроил его и вручил девушке со словами:
– Возьми его, надень и помни, что ты можешь идти домой или жить во дворце, сколько пожелаешь. Приходи, когда хочешь, и просто покажи медальон любому стражнику и попроси провести тебя к кому-нибудь с таким же. И тебе окажут любую помощь, какая только тебе потребуется. Приходи, маленькая!
И он, резко отстранившись от девушки, подошел к ожидающей принцессе и нежно поцеловал ее в губы. Схорра с удовольствием ответила.
– Спасибо тебе за все, прекрасная Лли-Яр, – поблагодарил ее Хранитель после длившегося несколько минут поцелуя.
– Их благодари, Владыка Йаарх, – с улыбкой ответила она, показав на пять молчаливых фигур у стены.
Он посмотрел на стоящих, узнал в них тех пять жриц, кто мочился вчера ему в рот, и непроизвольно вздрогнул одновременно от отвращения и от желания повторить. Как же хороши и необычны они были – осиные талии и невероятно широкие, мощные, прекрасной формы бедра.
– Спасибо вам, девочки, – поклонился Йаарх жрицам. – Вы мне помогли. А к тому же… К тому же мне это понравилось.
– Понравилось? – улыбнулась принцесса. – Тогда они твои.
– У меня нет и не может быть рабов! – резко отрезал он.
– Ни одна жрица Черного Пламени никогда не была и не будет ничьей рабыней! – возмутилась Лли-Яр, гневно сверкнув глазами. – Но нет ни одной, которая бы не мечтала о величайшей чести служить лично Владыке. Они твои добровольно!
– Это так, Повелитель! – хором отозвались жрицы. – Мы твои и будем всегда верны тебе, в жизни и в смерти, в победе и в поражении.
Вздохнул, Хранитель вытянул в их сторону руку, и из пальцев вырвались пять дымных, серого цвета молний и пламя окутало тела жриц. Он создал еще пять медальонов и раздал их новым членам своей свиты со словами:
– Я принимаю вас и вашу службу.
Они молча поклонились ему, одевая медальоны, и левая сказала:
– Как только тебе захочется женщину, Владыка, ты только скажи нам. Мы с удовольствием тебе поможем…
– Не я вам должен говорить, а вы мне, когда вам захочется… – ухмыльнулся Йаарх и вдруг в порыве какого-то щенячьего энтузиазма дал неосторожную клятву. – И я клянусь в том, что не откажу ни одной женщине, пожелавшей, чтобы я поласкал ее языком, если она только не стара и не слишком толста.
– Ты поклялся Владыка?! – полезли на лоб глаза Лли-Яр, пораженной этой клятвой. – Это очень неосторожно…
Принцесса, как ни грустно Йаарху было это признавать, была абсолютно права и эта детская, глупая, данная в запале клятва еще много лет портила ему жизнь. А то, что она начала действовать, Хранитель понял сразу же по холодной волне, пронзившей его с головы до пят.
«Идиот! Дебил! – выматерил он сам себя мысленно. – В этом же мире клятва не просто слова… Она принимает силу закона…»
«Во-во, а я тебе что говорил? – язвительным тоном Совмещающий Разности, – твои умственные способности еще не совсем точно определены этими двумя словами. Сто раз говорил ему, что сперва думай, а потом уже языком ляпай! А теперь могу вас, батенька поздравить – вас ждут тысячи половых щелей, покуда и язык не отвалится…»
«Что же делать?.. – растерянно спросил Йаарх»
«А ничего! Клятва дана, и ее придется выполнять, – спокойно ответил ему Меч. – Постарайся только, чтобы о ней знало как можно меньше народа. А то у тебя ни на что, кроме как лизать женщин, времени больше не останется. Какая женщина откажется, чтобы ее ласкал там сам Владыка запретным образом – огромное ведь и моральное, и физическое удовольствие!»
«О, Господи!» – вырвалось у Хранителя.
«А я замолкаю… – хихикнул Меч. – Мне еще нужно массу данных перелопатить и без твоих заморочек. Ты тут развлекайся, а я делом займусь»
И он действительно умолк. Йаарх еще несколько раз безрезультатно позвал его и махнул рукой. Затем повернулся к Лли-Яр с кислой миной.
– Не беспокойся, Йаарх, – ехидненько усмехнулась она. – О твоей клятве никто лишний не узнает.
Хранитель облегченно вздохнул и окинул взглядом зал. Все жрицы куда-то незаметно исчезли, светильников также уже не было, Лишь сама Лли-Яр стояла перед ним, да Исана ожидала чего-то в сторонке.
– До встречи, Владыка, – поклонилась ему схорра. – Отведи только, пожалуйста, девушку к выходу из дворца, а то ведь уже утро. Только на прощание я возьму у тебя небольшой сувенир…
Она облизнула свои узкие губы, подошла к нему вплотную и вдруг резким движением обхватила правой рукой его член вместе с яйцами. От неожиданности Йаарх подпрыгнул. Принцесса хрипловато, возбужденно рассмеялась, уперлась второй рукой в его тело и принялась с нечеловеческой силой выдирать его мужское достоинство. Больно было так, что из глаз мужчины тут же брызнули слезы, но он сумел сдержать себя и не стал хвататься за ее руки, понимая, что это бесполезно – раз уж Лли-Яр решила заполучить этот сувенир, то покоя она ему не даст. Величайшим усилием воли Йаарх сложил руки за спиной и, не выдержав, начал стонать, глаза вытаращились, и он стал пританцовывать на одном месте, стараясь при этом не мешать схорре. Она вновь тихо рассмеялась и принялась ласково целовать его залитое потом лица, не прекращая, между тем, своего дела. Лишь минут через пять ее усилия увенчались, наконец, успехом и с коротким, жутковатым, хлюпающим треском половой орган Йаарха оказался в ее руке. Исана смотрела на это во все глаза, возбуждаясь все сильнее и еще неосознанно желая быть на месте принцессы. Лли-Яр же еще раз поцеловала залитое потом лицо тяжело, с хрипом, дышащего Хранителя, затем поцеловала вырванный с корнем член, который все еще держала в руке, и как тень исчезла в неизвестном направлении.
Йаарх, тяжело дыша, довольно долго отходил от «взятия сувенира». Отрастив оторванное обратно, он покачал головой, тяжело вздохнул, подошел к корыту и смыл кровь со своих ног и паха. Оглянувшись, он увидел на табурете рядом свою одежду и не спеша оделся. Потом подошел к потрясенной Исане, взял ее за руку и вывел из зала, где им обоим пришлось столько пережить.
Глава 16.
Дитя смерча
Волны негромко бились о высокие красные гранитные набережные Тукама и, казалось, Седой Старик, океан, чем-то разгневан на этот древний островной город, который, хотя формально и принадлежал Храдуну, фактически уже добрых полторы тысячи лет был вольным городом, платя королю лишь дань. Вдали, сквозь предрассветный туман, виднелись неприступные Цитадели Света и Тьмы, защищавшие город от возможных нашествий с моря. А за ними, на самом побережье, стоял огромный, похожий на ступенчатую пирамиду замок с додекаэдром на вершине – замок Аринар, обиталище Совета Магов города. Находящийся позади цитаделей порт был очень большим, сотни и сотни длинных молов на много метров уходили в море, служа пристанью тысячам кораблей со всего света. Стоящие на берегу склады и пакгаузы также были выстроены из красного камня и напоминали скорее богатые дома, чем обычные портовые сооружения. Тукам только начинал просыпаться, по его улицам пошли первые тележки зеленщиков и молочников, у складов начали появляться первые грузчики, сбивавшиеся в кучки, закуривавшие и травившие анекдоты. Город был очень богат, так как вся торговля и с Харнгиратом, и с Онстерном, и с Морнфидом, и Молаарном, и со всеми странами Мерхарбры шла через него. Кое-какие богатства от этой торговли осаждались и в карманах жителей Тукама, так что даже самые распоследние подметальщик улиц или посудомойка могли позволить себе съесть кусок мяса или выпить кружку доброго вина в близлежащей таверне, а то и зайти в Дом Удовольствий. Горожане благословляли своего короля Орсарра, одного из магов Совета Серой Башни и чуть ли не молились на магистрат города, дававший им жить безбедно, а главное, не обременявший излишними налогами.
Ларна стояла у парапета на набережной и любовалась первыми лучами солнца, скользящими по мачтам кораблей, собравшихся в гигантской гавани. Девушка всегда очень любила встречать рассвет в порту – нигде не было столь красиво, нигде не было столь одухотворенно. Разноцветные рассветные лучи зажигали кончики мачт зовущими куда-то огоньками, вымпелы трепетали под набирающим силу ветром и, казалось, тоже звали куда-то вдаль, за горизонт. Как жаль, что так было здесь только рано утром, пока еще не началась безумная суета погрузки и разгрузки. Взгляд Ларны рассеянно скользил по мачтам кораблей, и она пыталась понять, откуда же пришел каждый. Вон та четырехмачтовая барка, наверное, пришла из Анрира, этот вот барк, судя по очертаниям, из Фофара, а вдали вообще виднелся белоснежный фрегат аллорнов с гордым профилем Древесной Девы на носу. Сколько она читала об этом прекрасном и загадочном народе и как бы мечтала увидеть древесные города Молаарна своими глазами. Да и в Колхрии хотелось бы побывать, столько ведь отец рассказывал ей о Колгарене, этом невероятном городе тысяч мостов. Да и вообще везде, все бы увидеть своими глазами, ведь дома было так знакомо и так скучно. Неведомое всегда влекло девушку, то, что за горизонтом звало ее за собой, и она почти каждый рассвет встречала в порту.
Впрочем, в последние годы у Ларны появилась еще одна причина сбегать из дому пораньше, пока не встала хозяйка. Ведь после того, как несколько лет назад умерла ее мать, бывшая старшая жена богатого купца Тургама Далосейна, он приблизил к себе молодую анририанку, недавно купленную на рынке. А еще через год дал ей свободу, женился на ней и сделал старшей женой. И с тех пор не стало для Ларны жизни в родном доме, мачеха преследовала ее, как только могла, наказывая за мельчайшую провинность. Она много раз пыталась жаловаться отцу, но тот не верил, да и, завороженный молодой женой, почти перестал обращать на дочь внимание. А ведь раньше она была его любимицей… А год назад он вообще умер, оставив почти все любимой жене. После его смерти Ларна вообще старалась являться домой только на ночь и не показываться хозяйке дома на глаза. Как она ожидала своего шестнадцатилетия, ведь кое-что должно было достаться и ей, согласно завещанию отца, но только тогда, когда она станет совершеннолетней, а до того она обязана была слушаться мачеху, даже если бы та решила выдать ее замуж. Девушка мечтательно прищурилась – ведь после дня рождения у нее будет собственный дом и ей больше никогда не придется видеть донельзя опротивевшее лицо мачехи Ниррин. «Э-э-х-х… – вздохнула она, – скорее бы уж проходили эти три месяца…» А тут еще приближались выпускные экзамены в школе, и приходилось зубрить надоевшие до боли совершенно, по ее мнению, бесполезные науки.
Ларна была высокой, стройной, смешливой, черноволосой девушкой с кожей цвета слоновой кости, безупречной формы небольшим носиком. Ее нежные губы, казалось, все время смеялись, показывая белоснежные зубы, черные глаза искрились лукавством. Она редко когда могла долго усидеть на одном месте и постоянно носилась туда-сюда, встряхивая заплетенными в десяток тонких косичек волосами. Красивой формы уши отягощали большие серьги с крупными темно-синими тармиалгами, очень гармонировавшими с ее черными глазами.
Ларна стояла у парапета на набережной и любовалась первыми лучами солнца, скользящими по мачтам кораблей, собравшихся в гигантской гавани. Девушка всегда очень любила встречать рассвет в порту – нигде не было столь красиво, нигде не было столь одухотворенно. Разноцветные рассветные лучи зажигали кончики мачт зовущими куда-то огоньками, вымпелы трепетали под набирающим силу ветром и, казалось, тоже звали куда-то вдаль, за горизонт. Как жаль, что так было здесь только рано утром, пока еще не началась безумная суета погрузки и разгрузки. Взгляд Ларны рассеянно скользил по мачтам кораблей, и она пыталась понять, откуда же пришел каждый. Вон та четырехмачтовая барка, наверное, пришла из Анрира, этот вот барк, судя по очертаниям, из Фофара, а вдали вообще виднелся белоснежный фрегат аллорнов с гордым профилем Древесной Девы на носу. Сколько она читала об этом прекрасном и загадочном народе и как бы мечтала увидеть древесные города Молаарна своими глазами. Да и в Колхрии хотелось бы побывать, столько ведь отец рассказывал ей о Колгарене, этом невероятном городе тысяч мостов. Да и вообще везде, все бы увидеть своими глазами, ведь дома было так знакомо и так скучно. Неведомое всегда влекло девушку, то, что за горизонтом звало ее за собой, и она почти каждый рассвет встречала в порту.
Впрочем, в последние годы у Ларны появилась еще одна причина сбегать из дому пораньше, пока не встала хозяйка. Ведь после того, как несколько лет назад умерла ее мать, бывшая старшая жена богатого купца Тургама Далосейна, он приблизил к себе молодую анририанку, недавно купленную на рынке. А еще через год дал ей свободу, женился на ней и сделал старшей женой. И с тех пор не стало для Ларны жизни в родном доме, мачеха преследовала ее, как только могла, наказывая за мельчайшую провинность. Она много раз пыталась жаловаться отцу, но тот не верил, да и, завороженный молодой женой, почти перестал обращать на дочь внимание. А ведь раньше она была его любимицей… А год назад он вообще умер, оставив почти все любимой жене. После его смерти Ларна вообще старалась являться домой только на ночь и не показываться хозяйке дома на глаза. Как она ожидала своего шестнадцатилетия, ведь кое-что должно было достаться и ей, согласно завещанию отца, но только тогда, когда она станет совершеннолетней, а до того она обязана была слушаться мачеху, даже если бы та решила выдать ее замуж. Девушка мечтательно прищурилась – ведь после дня рождения у нее будет собственный дом и ей больше никогда не придется видеть донельзя опротивевшее лицо мачехи Ниррин. «Э-э-х-х… – вздохнула она, – скорее бы уж проходили эти три месяца…» А тут еще приближались выпускные экзамены в школе, и приходилось зубрить надоевшие до боли совершенно, по ее мнению, бесполезные науки.
Ларна была высокой, стройной, смешливой, черноволосой девушкой с кожей цвета слоновой кости, безупречной формы небольшим носиком. Ее нежные губы, казалось, все время смеялись, показывая белоснежные зубы, черные глаза искрились лукавством. Она редко когда могла долго усидеть на одном месте и постоянно носилась туда-сюда, встряхивая заплетенными в десяток тонких косичек волосами. Красивой формы уши отягощали большие серьги с крупными темно-синими тармиалгами, очень гармонировавшими с ее черными глазами.