Страница:
Девушек очень сильно удивляла одежда местных жителей – мужчины были одеты в невероятно широкие шаровары из цветастой материи и узкие, обтягивающие, кожаные куртки рыжего цвета. И все до одного подпоясывались длиннейшими цветными кушаками, и вот тут уж каждый проявлял фантазию, как сам того хотел – разнообразие цветов было таким, что глаза попросту разбегались. Женщины же почти поголовно были укутаны, несмотря на жару, в длинные, до пят, цветастые балахоны и закрывали низ лица полупрозрачными газовыми косынками. На голове каждая носила уродливый, с точки зрения Ларны, пятиугольный берет с помпоном. Многие из мужчин тоже носили подобные береты или повязывали головы платками на пиратский манер. А уж украшений – серег, ожерелий и тому подобного – и те, и другие таскали на себе несметное количество. Но все вышесказанное относилось лишь к свободным жителям – рабы и рабыни были лишь в узеньких набедренных повязках. Впрочем, они редко ходили свободно, чаще всего их водили на поводках, пристегнутых к ошейникам. Для подруг дико было видеть подобные одеяния. Впрочем, архитектура Нунду-анг-Орма была не менее причудливой. Казалось, что во всем городе нет ни единого прямого угла, дома были овальными или круглыми, а иногда вообще шарообразными. Все улицы перетекали одна в другую плавно, без резких переходов. Как местные жители могли ориентироваться здесь? Ларна не могла этого понять и лишь растерянно вертела головой, пытаясь понять, где же находится и как им добраться до нужной таверны. Она начала спрашивать прохожих и ей повезло – какой-то человек шел туда и взялся проводить чужеземных девушек, благо было недалеко – всего лишь два или три квартала. Капитан харнгиратского когга посоветовала девушкам обратиться к хозяйке таверны и по поводу корабля на Колхрию. Наконец, впереди показалась описанная им вывеска с белым корабликом и птицей. Ларна перевела дух и поблагодарила провожатого, который лишь буркнул: «Не за что!», и пошел своей дорогой. Обе подруги тяжело дышали – все-таки Дарин с Радой нагрузили их, как вьючных лошадей. Ларна толкнула дверь и вошла внутрь. Да, таверна оставалась таверной, наверное, в любом уголке мира… Но что ей сразу же понравилось, так это то, что здесь было на удивление чисто и опрятно для припортового трактирчика.
– Добро пожаловать в «Ветер странствий», девушки! И откуда это к нам таких красавиц занесло? – выкатилась им навстречу из-за стойки бара невысокая полная женщина в красном берете с белым помпоном.
– Здравствуйте, да будет с вами мир, – улыбнулась ей Ларна. – Мы из Харнгирата, хотели бы снять у вас на двоих недорогую комнатку, да и столоваться предпочли бы здесь же. Нам рекомендовала вашу таверну капитан когга «Победительница»
– Я очень рада вам, милые девушки! – также улыбнулась им хозяйка. – Меня зовут Мизвах Сат Рид, можете звать меня просто тетушкой Мизвах. И передайте благодарность уважаемой капитану.
Девушка кивнула, внимательно глянула в хитрые глазки хозяйки и спросила:
– А во сколько нам станет день проживания вместе с едой?
– Совсем недорого! – взмахнула руками тетушка Мизвах.– Ну, просто задаром. Всего полтора золотых…
– Да что вы! – изобразила на лице ужас Ларна. – Да как можно! Это же грабеж!
Они понимающе глянули друг на друга и ухмыльнулись. И принялись отчаянно торговаться. В конце концов, девушке таки удалось сбить начальную цену до приемлемого для них золотого в день. Лишь тогда появились слуги и унесли вещи подруг наверх, а сами девушки уселись за стол и со здоровым молодым аппетитом принялись за поданный хозяйкой очень вкусный торт. И лишь покончив с ним, Ларна спросила у тетушки Мизвах то, что интересовало ее больше всего на свете.
– А не подскажите ли вы нам, уважаемая, скоро ли будет какой-нибудь корабль на Колхрию?
– Ох, милая! – снова всплеснула руками та, – Вот уж не повезло тебе, так не повезло… Только через месяц, вчера ведь полсотни шхун туда отвалило. А теперь, пока следующую партию рабынь не повезут, ни одного не будет…
Ларне чуть не стало плохо от этого известия. Целый месяц торчать в незнакомом городе с непонятными и неизвестными им законами и обычаями? Да еще имея на шее такую оторву, как Нарин? Рыжая ведь обязательно что-нибудь учудит. Да и тридцать золотых было жаль до слез. Да мало ли что еще непредвиденное может случиться? Но выхода, похоже, не было – они прибыли уже после торгов и даже случайные корабли вряд ли станут заходить на острова до следующих. Она, тяжело вздохнув, уплатила хозяйке за два первых дня и утащила жадно рассматривающую все Нарин наверх, переодеваться. Тетушка Мизвах посоветовала им носить местные платья и, желательно, ниже колен, чтобы не привлекать излишнего внимания. Ведь, как и везде, чужеземцев на Аллиорноине не любили. За эти платья и нелепые белые береты незамужних девушек Ларне пришлось выложить еще два золотых, и она просто кипела от злости и возмущения.
День шел за днем, и незаметно прошли три недели. Подругам нравилось в маленькой, но уютной комнатке в таверне тетушки Мизвах. В комнате была всего одна большая кровать, но девушкам только того и надо было… Спали они, наигравшись перед тем вдоволь, обнявшись. Хотя неприятности и ссоры бывали. Однажды Нарин попыталась выцыганить у Ларны денег, чтобы попробовать знаменитых аллиорноинских рабынь, но та только цыкнула в ответ. Рыжая попробовала повозмущаться, но ее подруга очень сильно изменилась за последнее время, перестав быть похожей на хорошо знакомую ей мягкую и добрую Ларну. Она стала жесткой, безжалостной, бескомпромиссной, все подчиняя какой-то своей неизвестной цели. Нарин очень хотелось поразвлечься, походить по кабакам, музеям и игрищам, которыми славился Нунду-анг-Орм, но Ларна не давала ей на развлечения ни медяка. Поэтому единственным удовольствием для девушек оставалось исследование незнакомого и такого странного города. Сперва им казались дикими скругленные дома, улицы и переулки, но вскорости они начали привыкать и уже неплохо ориентировались в доброй половине аллиорноинской столицы. И только лишь на одно еще решалась Ларна тратить небольшие деньги, – каждое утро они с Нарин лакомились разными сортами очень дешевого и невероятно вкусного мороженого в небольшом кафе на другом конце города. Казалось, там каждый день появлялось несколько новых сортов и, как девушки не старались, перепробовать все у них не получалось…
До отплытия первого корабля оставалось еще более недели, когда подруги, возвращаясь в таверну, увидели, что люди толпами идут по направлению к одной из главных торговых площадей города. Ларна поймала за рукав какого-то горожанина и спросила, куда это все идут и что, вообще, происходит. Он с удивлением посмотрел на чужестранок, но все же ответил:
– Так большие же торги сегодня! Самые лучшие Воспитательные дома своих рабынь на продажу выставляют.
Ларна поблагодарила его, и любопытствующие девушки подались следом за всеми. Толпа вывела их на огромную круглую площадь, где стояло несколько десятков больших помостов. И все они были забиты обнаженными девушками со столь совершенными фигурами, что у подруг захватило дух при виде этой красоты. Рабынь по очереди выводили вперед и они танцевали, изгибаясь так, что это казалось невозможным для человеческого тела. Но что больше всего поразило Ларну в происходящем, так это то, что ни одна из продаваемых девушек не плакала, ни одна даже не была мрачной! Они были веселы и счастливы и, казалось, ожидали продажи, как самой большой радости в своей жизни. Покупали их, в основном, иноземные купцы и вельможи. Цены были столь дикими, что подруг в дрожь от них бросало – минимальной была цена в восемьсот даралов, а одну из рабынь, невероятно красивую блондинку с волосами до пят, вообще продали за три тысячи. Ларна только ошеломленно икнула, услышав об уплате этой суммы. Подруги проталкивались от помоста к помосту, во все глаза рассматривая выставленных на продажу девушек. Гибкость и грациозность рабынь попросту потрясали любого, не видевшего до сих пор аллиорноинских искусниц. Из разговоров окружающих они узнали, что в этот день продавали только не урезанных рабынь, а вот завтра будут продавать рабынь для запретных удовольствий, урезая их на месте. Ларну передернуло, и она порадовалась, что не напоролась на это жуткое зрелище. Уже начало темнеть, когда уставшие донельзя подруги покинули, наконец, торговую площадь и отправились обратно в таверну. Добравшись, они уселись в уголке, и тетушка Мизвах подала им ужин – огромного, запеченного в угольях каплуна в винном соусе. Молодые зубы быстро оставили от угощения только кости и девушки, захватив с собой пару бутылок вина и весело пересмеиваясь, отправились к себе в комнату. Но перед самой дверью Нарин вдруг насторожилась и приложила палец к губам, потащив из ножен кинжал. Ларна вопросительно посмотрела на нее.
– Там кто-то есть… – прошептала рыжая на ухо подруге, и та тоже достала кинжал. Нарин ударом ноги распахнула дверь и вихрем ворвалась в комнату, Ларна кинулась вслед за ней. Возле их распотрошенных дорожных мешков сидела худенькая белокурая девушка и жадно пихала себе в рот почти несъедобные галеты. Увидав вошедших, она отчаянно взвизгнула и рванулась к открытому окну, но Нарин оказалась быстрее, поймав воришку за длинные волосы и швырнув на пол. Та тут же свернулась в клубочек, спрятав голову, тихо скуля и дрожа всем телом. Ей, по-видимому, не впервой было быть битой… Рыжая хотела ударить ее ногой, но Ларна остановила подругу и плотно прикрыла за собой дверь. Она вспомнила саму себя в таком же положении – без медяка денег, без надежды, без кого-либо, кто бы мог помочь.
– Ах ты, сука! – снова замахнулась на белокурую Нарин.
– Стой, я сказала! – прошипела ей Ларна. – Не видишь, что ли, бедняжка просто голодная!
Она, внимательно смотря на плачущую воришку, уже начала подозревать, что та в бегах. Что она – беглая рабыня. И своей не так давно приобретенной обостренной чувствительностью поняла, от чего же та сбежала… И это понимание ножом резануло по ее душе – ведь она сама бежала от того же! Рыжей этого не понять! Достав из-за пояса монету, она бросила ее Нарин и приказала:
– Пойди купи чего-нибудь поесть.
– Еще чего! – возмутилась та, но монету все же поймала. – Она у нас воровать будет, а мы ее еще и кормить должны?!
– Нарин, – с болью, на надрыве, сказала ей Ларна, – ты никогда не была в беде, в настоящей беде, когда у тебя уже нет никакой надежды! Имей же ты хоть немножко доброты и сочувствия…
Рыжая пристыжено умолкла и тихо вышла за дверь. Ларна присела возле скрутившейся на полу воришки и тихонько погладила ее по голове.
– Не бойся меня, маленькая, – как можно ласковее сказала она, – мы тебе ничего плохого не сделаем, кроме хорошего…
Белокурая затравленно посмотрела на нее и отодвинулась, в этом взгляде, полном отчаяния, Ларна увидела себя год назад, и ее передернуло. Она вздохнула – несчастное существо ей, конечно же, не поверило… Девушка, ничуть не обидевшись и прекрасно понимая ее, пододвинулась поближе, взяла ее руку в свою, затем тихонько спросила:
– Ты в бегах?
Воришка вырвала у нее руку и снова скрутилась в клубочек, посверкивая наполненными смертельным ужасом глазами. От слов Ларны ее всю затрясло, и девушка грустно кивнула самой себе – она оказалась права. Опять пододвинувшись ближе, она прошептала:
– Не бойся меня… Я сама в бегах была… Знаю, каково это и тебя не выдам.
Воришка недоверчиво посмотрела на нее.
– Мне также помогли добрые люди, а одна женщина вообще удочерила… – улыбнулась ей Ларна, снова взяв ее руку.
– П-п-р-ра-вд-да-а н-не в-в-ыд-д-а-д-д-ит-т-е-е? – прошелестело несчастное существо и залилось слезами.
Ларна обняла бедняжку и начала ласково гладить ее по голове, шепча успокаивающие слова. Она и не помнила, что тогда шептала. В этот момент дверь скрипнула и в комнату вернулась Нарин с тарелкой в руках. Там было мясо, хлеб и какие-то овощи. Увидев трогательную картину, рыжая фыркнула и сказала:
– Вижу, я тут лишняя… Я лучше в зале посижу.
Ларна замахала на нее руками, Нарин снова фыркнула и скрылась за дверью. Она же, не обратив на это внимания, снова склонилась над рыдающей взахлеб белокурой и тихонько спросила:
– Ты ведь от урезания сбежала, правда?
Та задрожала еще сильнее, но все же кивнула в ответ. Ларна тяжело вздохнула, понимая, что иначе не добьется доверия этого несчастного существа, придвинулась к ней поближе и тихо прошептала:
– Я тоже…
– Вы-ы-ы-ы?.. – недоверчиво распахнулись глаза воришки.
– Я…
Белокурая затрясла головой, недоверчиво смотря на высокую, прекрасно одетую девушку и снова отодвинулась в сторону, не поверив ей. Ларна снова вздохнула, вспомнив, как именно Дарин заставила ее поверить себе и поняла, что здесь другого выхода просто не оставалось.
– Ну что же мне сделать, маленькая, чтобы ты мне поверила? – спросила она у продолжающей дрожать девушки. – Ну, давай, если хочешь, полижем друг у друга…
Синие глаза потрясенно уставились на нее, и белокурая головка нерешительно кивнула – видимо, несчастной очень хотелось поверить, но она боялась. А способ, подсказанный Ларной, давал воришке эту возможность. Она недоверчиво смотрела, как это высокая, уверенная в себе девушка сбросила свое платье и легла у ее ног. Как раздвинула ей ноги и вдруг решительно поцеловала ее в самое интимное место… Ощущение, еще никогда не испытываемое девушкой, потрясло ее и она поняла, что нашла кого-то, кто будет близок ей так, как не был близок еще никто. Она заплакала, но это были уже слезы счастья, и Ларна поняла это, оторвавшись от нее и улыбнувшись. А еще через несколько минут она и сама ощутила нерешительное прикосновение чужого языка между своих ног… Он лизнул ее между половых губ и Ларна засмеялась, счастливо засмеялась. Девушки не стали ласкать друг друга – для этого еще будет время – они лишь обозначили свои намерения, доказав, что не станут предавать одна другую.
А затем Ларна подвела бедняжку к столу, усадила и принялась кормить, чуть ли не силой заставив съесть все, что было в принесенной Нарин тарелке. Та поела и снова попыталась стать перед девушкой на колени, униженно благодаря ее.
– Не надо! – прошептала она, подымая воришку и снова обнимая ее. – Ни перед кем не становись на колени! И уж, тем более, передо мной! Мы с тобой – сестры. Да, кстати, как тебя хоть зовут, сестренка?
– Орихат…
– А меня – Ларна.
Она снова обняла доверчиво прильнувшую к ней девушку и поцеловала по очереди в каждый из заплаканных глаз – после сделанного ими та перестала бояться и только всхлипывала на плече новоявленной сестры по несчастью.
– Так что же с тобой все-таки случилось?
– Я – беглая рабыня, госпожа Ларна…
– Не госпожа, а просто Ларна, – поцеловала ее в нос девушка. – Мы же с тобой сестренки…
Орихат благодарно уткнулась ей в подмышку и снова начала всхлипывать. Дав ей выплакаться, девушка понемногу разговорила ее, хотя ей пришлось вытаскивать историю жизни той чуть ли не клещами. Все было просто и старо, как мир… Она была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат с детства не знала и не помнила другой жизни, мечтала о том, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Именно так и было со многими из их Воспитательного дома. Но не со всеми, конечно, и девушка старалась изо всех сил быть среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли. Но она не была очень красива, и в этом была ее беда… Так незаметно приблизилось ее семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должна была выставляться на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви лишь самых красивых, в число которых Орихат, конечно же, не входила. А остальных… Остальных работорговец приказал завтра же урезать и отдать после выздоровления обучаться искусству доставлять удовольствие языком. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали обреченных на пытку рабынь – теперь ведь тем не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться. Изнасиловали по разному, в том числе и в рот… Но насильники перепились и заснули, потому-то Орихат, твердо решившая избежать судьбы рабыни для запретных удовольствий, и смогла сбежать. Девушка была в отчаянии, все, чем она жила, рухнуло в одночасье, все ее надежды и мечты. Она перед побегом попыталась уговорить кого-нибудь из подруг бежать вместе, но они не слушали уговоров, а лишь скулили, покорно ожидая своей судьбы. А Орихат не хотела быть урезанной, не хотела терпеть эту невыносимую боль – ведь она так старалась, была лучшей и в танце, и в массаже, и в знании стихов, песен и приятных историй. А ее на урезание?! Нет!!! И девушка прокралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но у нее не было ни документов, ни удостоверяющего личность медальона, и никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу же не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах припортовых зданий, выходя только по вечерам на поиски съестного. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскорости поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Ибо ей доводилось видеть казнь беглых рабынь, и она понимала, что ее ждет нечто страшное. В конце концов, девушка от страха перестала выходить на улицу, прячась на маленьком чердачке невдалеке от гостиницы. Она бы и еще сидела, но сегодня, чуть не сойдя с ума от голода, увидела открытое окно в верхнем этаже гостиницы. Орихат забралась в него и нашла галеты в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной…
Выслушав эту исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, действительно чего-то стоила, раз у нее хватило смелости и решимости бежать, а не ждать урезания, как остальные. Юной ведьме же необходимы были соратницы и единомышленницы в будущей борьбе, и она негромко рассказала Орихат о своей судьбе, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что с ней было на корабле и о том, как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в этой запуганной рабыне родственную душу. Ведь Нарин была ей просто подругой, рыжей не довелось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, не довелось пройти через настоящую, большую беду и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. С ней хорошо было проводить время, веселиться, но девушке была нужна сестра–единомышленница. И она тихонько сказала Орихат:
– Я ведь еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня будет такая сила, какой ни у кого не было уже с тысячу лет. Но они не знают того, что я ненавижу их, что я буду подрывать их систему изнутри, бороться за уничтожение этих скотских законов об урезании, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят… Ты спросишь меня – зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Спрашиваю тебя – ты со мной?
Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась перед ней на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:
– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной все, что только пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!
Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. «Да она же ревнует!» – поняла Ларна. Она задумалась и поняла, что придется таки рискнуть и проверить ее, ибо теперь Нарин только из ревности могла выдать Орихат страже, чего допустить было никак нельзя. Она лишь вздохнула – не хотелось быть жестокой, но особого выбора у нее не было. То, что задумано, придется сделать… Ларна подошла к подруге и спокойно попросила ее:
– Расскажи мне, пожалуйста, как проводится обряд посвящения в кровные сестры.
– Ты хочешь взять в кровные сестры эту?! Эту?! – глаза рыжей набухли слезами. – А я? Я что тебе, не подхожу, да?!
Она зарыдала, по детски размазывая слезы кулаками по щекам. Ларне стало больно и противно, но она понимала, что должна додавить подругу, что должна точно узнать, чего можно ожидать от нее. Девушка скривила губы в гримаску и сказала:
– Я не могу тебе доверять, Нарин. Ты же не знала в жизни большой беды и живешь, как мотылек, для мимолетных удовольствий. А у меня есть цель, цель, которая вполне может привести меня на Помост Казней. И если со мной рядом будет человек, способный предать, то я окажусь на этом помосте удивительно быстро.
– Я тебя предам?! – так и подскочила на месте рыжая, слезы мгновенно высохли, глаза ее засверкали яростью. – Да за кого ты меня принимаешь?!
– Я прекрасно помню, – холодно ответила Ларна, – что ты восхищалась тем, как кричат несчастные девчонки при урезании. Помнишь?
– Но я же поняла!!! – отчаянно покраснела Нарин. – Я же поняла!!!
– Только когда сама испытала немножко боли, – еще выразительнее скривила губы юная ведьма.
– Так испытай меня! – выкрикнула рыжая, она стояла вытянувшись, вся трепеща от обиды и ярости.
– Испытать?.. – протянула Ларна, ощерив острые зубки. – Испытать, говоришь?..
Ее глаза стали похожи на щели, из которых в комнату потекла Тьма. И Нарин, и Орихат вдруг стало жутко, они обе вскрикнули от внезапного ужаса – Ларна непонятно как стала выше ростом. Она криво ухмыльнулась, подошла к рыжей, ухватила ее за плечо и швырнула на кровать, как кутенка. Потом повернулась к рабыне и мертвым голосом приказала:
– Запри дверь.
Та, поскуливая от ужаса, кинулась выполнять приказ. Она не понимала, что произошло с этой доброй девушкой, почему она внезапно стала такой страшной… Нарин с не меньшим ужасом смотрела на приближающуюся подругу, которая не была похожа сама на себя – от нее веяло какой-то запредельной жутью. Рыжая всегда боялась ее в такие моменты, ей казалось, что ее тело вселяется кто-то очень страшный. А Ларна, тем временем, подошла к лежащей на спине и испуганно взирающей на нее Нарин, одним движением сорвала с нее шорты и все тем же холодным тоном приказала:
– Раздвинь ноги!
Та распахнула их столь быстро, как будто бы спасалась этим от смерти. Ларна решилась пойти на смертельный риск, но она больше не могла жить в неуверенности – можно или нет доверять подруге, она должна была знать это точно. Девушка опустилась на колени перед расставленными в стороны ногами рыжей оторвы и, наконец-то, поцеловала ее в то место, куда так давно мечтала поцеловать. Она раздвинула языком половые губы Нарин и впилась в открывшееся отверстие изо всех сил, впилась так, что рыжая вскрикнула. Но Ларна не стала лизать, она лишь пару раз провела языком, затем встала и поставила одну ногу на кровать. Холодно посмотрев на потрясенную донельзя подругу, она сказала:
– Ну, я жду.
– Чего?.. – слабым голосом спросила рыжая.
– Выбирай, Нарин. Или ты сейчас целуешь меня туда, и мы с тобой подруги, сестры и соратницы. Или же ты идешь звать стражу, отдавать нас с Орихат на пытки и урезание. Выбирай, я сказала!
У рыжей от перспективы подобного выбора перехватило дух. Но девушка все равно понимала, что не может она выдать Ларну, ну не может и все! «Ну и пускай! – подумала она. – Пускай будет, что будет! Сколько я такого хотела. А Ларна не выдаст, она сама лизала у меня…» Да и сколько удовольствий открывалось впереди. Нарин задрожала всем телом, но заставила себя встать с кровати и опуститься на колени около ожидающей подруги. Еще несколько минут она набиралась решимости, затем запрокинула голову и впервые в жизни дотронулась до заветного цветка губами. Ей показалось, что ее чем-то ударили между ног, столь острое возбуждение охватило ее тело. Половые губы мгновенно залились соком любви. Но стоять на коленях было весьма неудобно, и Нарин оторвалась от Ларны, легла на пол и приглашающе показала на свое лицо. Та радостно засмеялась – ведь теперь она могла больше не опасаться подруги – и уселась на это подставленное лицо. А рыжая вдруг ощутила, что ее ноги растянули в стороны, и между ними кто-то втиснулся. До ее перевозбужденных, мокрых донельзя половых губ дотронулся чей-то язык, и Нарин вся изогнулась от удовольствия, поняв, что это белокурая воришка присоединилась к ним. У девушки был огромный опыт любовных приключений, но так, как в этот раз, она не наслаждалась еще никогда. Как же это оказалось приятно – ласкать языком другую женщину, если тебя в это же время ласкает кто-то другой… Ведь все трое в конце концов легли на пол треугольником, легли так, чтобы все могли получить удовольствие. И кончили все они одновременно. Когда же девушки, наконец, оторвались друг от друга, Ларна ласково поцеловала Нарин в губы и сказала ей:
– Добро пожаловать в «Ветер странствий», девушки! И откуда это к нам таких красавиц занесло? – выкатилась им навстречу из-за стойки бара невысокая полная женщина в красном берете с белым помпоном.
– Здравствуйте, да будет с вами мир, – улыбнулась ей Ларна. – Мы из Харнгирата, хотели бы снять у вас на двоих недорогую комнатку, да и столоваться предпочли бы здесь же. Нам рекомендовала вашу таверну капитан когга «Победительница»
– Я очень рада вам, милые девушки! – также улыбнулась им хозяйка. – Меня зовут Мизвах Сат Рид, можете звать меня просто тетушкой Мизвах. И передайте благодарность уважаемой капитану.
Девушка кивнула, внимательно глянула в хитрые глазки хозяйки и спросила:
– А во сколько нам станет день проживания вместе с едой?
– Совсем недорого! – взмахнула руками тетушка Мизвах.– Ну, просто задаром. Всего полтора золотых…
– Да что вы! – изобразила на лице ужас Ларна. – Да как можно! Это же грабеж!
Они понимающе глянули друг на друга и ухмыльнулись. И принялись отчаянно торговаться. В конце концов, девушке таки удалось сбить начальную цену до приемлемого для них золотого в день. Лишь тогда появились слуги и унесли вещи подруг наверх, а сами девушки уселись за стол и со здоровым молодым аппетитом принялись за поданный хозяйкой очень вкусный торт. И лишь покончив с ним, Ларна спросила у тетушки Мизвах то, что интересовало ее больше всего на свете.
– А не подскажите ли вы нам, уважаемая, скоро ли будет какой-нибудь корабль на Колхрию?
– Ох, милая! – снова всплеснула руками та, – Вот уж не повезло тебе, так не повезло… Только через месяц, вчера ведь полсотни шхун туда отвалило. А теперь, пока следующую партию рабынь не повезут, ни одного не будет…
Ларне чуть не стало плохо от этого известия. Целый месяц торчать в незнакомом городе с непонятными и неизвестными им законами и обычаями? Да еще имея на шее такую оторву, как Нарин? Рыжая ведь обязательно что-нибудь учудит. Да и тридцать золотых было жаль до слез. Да мало ли что еще непредвиденное может случиться? Но выхода, похоже, не было – они прибыли уже после торгов и даже случайные корабли вряд ли станут заходить на острова до следующих. Она, тяжело вздохнув, уплатила хозяйке за два первых дня и утащила жадно рассматривающую все Нарин наверх, переодеваться. Тетушка Мизвах посоветовала им носить местные платья и, желательно, ниже колен, чтобы не привлекать излишнего внимания. Ведь, как и везде, чужеземцев на Аллиорноине не любили. За эти платья и нелепые белые береты незамужних девушек Ларне пришлось выложить еще два золотых, и она просто кипела от злости и возмущения.
День шел за днем, и незаметно прошли три недели. Подругам нравилось в маленькой, но уютной комнатке в таверне тетушки Мизвах. В комнате была всего одна большая кровать, но девушкам только того и надо было… Спали они, наигравшись перед тем вдоволь, обнявшись. Хотя неприятности и ссоры бывали. Однажды Нарин попыталась выцыганить у Ларны денег, чтобы попробовать знаменитых аллиорноинских рабынь, но та только цыкнула в ответ. Рыжая попробовала повозмущаться, но ее подруга очень сильно изменилась за последнее время, перестав быть похожей на хорошо знакомую ей мягкую и добрую Ларну. Она стала жесткой, безжалостной, бескомпромиссной, все подчиняя какой-то своей неизвестной цели. Нарин очень хотелось поразвлечься, походить по кабакам, музеям и игрищам, которыми славился Нунду-анг-Орм, но Ларна не давала ей на развлечения ни медяка. Поэтому единственным удовольствием для девушек оставалось исследование незнакомого и такого странного города. Сперва им казались дикими скругленные дома, улицы и переулки, но вскорости они начали привыкать и уже неплохо ориентировались в доброй половине аллиорноинской столицы. И только лишь на одно еще решалась Ларна тратить небольшие деньги, – каждое утро они с Нарин лакомились разными сортами очень дешевого и невероятно вкусного мороженого в небольшом кафе на другом конце города. Казалось, там каждый день появлялось несколько новых сортов и, как девушки не старались, перепробовать все у них не получалось…
До отплытия первого корабля оставалось еще более недели, когда подруги, возвращаясь в таверну, увидели, что люди толпами идут по направлению к одной из главных торговых площадей города. Ларна поймала за рукав какого-то горожанина и спросила, куда это все идут и что, вообще, происходит. Он с удивлением посмотрел на чужестранок, но все же ответил:
– Так большие же торги сегодня! Самые лучшие Воспитательные дома своих рабынь на продажу выставляют.
Ларна поблагодарила его, и любопытствующие девушки подались следом за всеми. Толпа вывела их на огромную круглую площадь, где стояло несколько десятков больших помостов. И все они были забиты обнаженными девушками со столь совершенными фигурами, что у подруг захватило дух при виде этой красоты. Рабынь по очереди выводили вперед и они танцевали, изгибаясь так, что это казалось невозможным для человеческого тела. Но что больше всего поразило Ларну в происходящем, так это то, что ни одна из продаваемых девушек не плакала, ни одна даже не была мрачной! Они были веселы и счастливы и, казалось, ожидали продажи, как самой большой радости в своей жизни. Покупали их, в основном, иноземные купцы и вельможи. Цены были столь дикими, что подруг в дрожь от них бросало – минимальной была цена в восемьсот даралов, а одну из рабынь, невероятно красивую блондинку с волосами до пят, вообще продали за три тысячи. Ларна только ошеломленно икнула, услышав об уплате этой суммы. Подруги проталкивались от помоста к помосту, во все глаза рассматривая выставленных на продажу девушек. Гибкость и грациозность рабынь попросту потрясали любого, не видевшего до сих пор аллиорноинских искусниц. Из разговоров окружающих они узнали, что в этот день продавали только не урезанных рабынь, а вот завтра будут продавать рабынь для запретных удовольствий, урезая их на месте. Ларну передернуло, и она порадовалась, что не напоролась на это жуткое зрелище. Уже начало темнеть, когда уставшие донельзя подруги покинули, наконец, торговую площадь и отправились обратно в таверну. Добравшись, они уселись в уголке, и тетушка Мизвах подала им ужин – огромного, запеченного в угольях каплуна в винном соусе. Молодые зубы быстро оставили от угощения только кости и девушки, захватив с собой пару бутылок вина и весело пересмеиваясь, отправились к себе в комнату. Но перед самой дверью Нарин вдруг насторожилась и приложила палец к губам, потащив из ножен кинжал. Ларна вопросительно посмотрела на нее.
– Там кто-то есть… – прошептала рыжая на ухо подруге, и та тоже достала кинжал. Нарин ударом ноги распахнула дверь и вихрем ворвалась в комнату, Ларна кинулась вслед за ней. Возле их распотрошенных дорожных мешков сидела худенькая белокурая девушка и жадно пихала себе в рот почти несъедобные галеты. Увидав вошедших, она отчаянно взвизгнула и рванулась к открытому окну, но Нарин оказалась быстрее, поймав воришку за длинные волосы и швырнув на пол. Та тут же свернулась в клубочек, спрятав голову, тихо скуля и дрожа всем телом. Ей, по-видимому, не впервой было быть битой… Рыжая хотела ударить ее ногой, но Ларна остановила подругу и плотно прикрыла за собой дверь. Она вспомнила саму себя в таком же положении – без медяка денег, без надежды, без кого-либо, кто бы мог помочь.
– Ах ты, сука! – снова замахнулась на белокурую Нарин.
– Стой, я сказала! – прошипела ей Ларна. – Не видишь, что ли, бедняжка просто голодная!
Она, внимательно смотря на плачущую воришку, уже начала подозревать, что та в бегах. Что она – беглая рабыня. И своей не так давно приобретенной обостренной чувствительностью поняла, от чего же та сбежала… И это понимание ножом резануло по ее душе – ведь она сама бежала от того же! Рыжей этого не понять! Достав из-за пояса монету, она бросила ее Нарин и приказала:
– Пойди купи чего-нибудь поесть.
– Еще чего! – возмутилась та, но монету все же поймала. – Она у нас воровать будет, а мы ее еще и кормить должны?!
– Нарин, – с болью, на надрыве, сказала ей Ларна, – ты никогда не была в беде, в настоящей беде, когда у тебя уже нет никакой надежды! Имей же ты хоть немножко доброты и сочувствия…
Рыжая пристыжено умолкла и тихо вышла за дверь. Ларна присела возле скрутившейся на полу воришки и тихонько погладила ее по голове.
– Не бойся меня, маленькая, – как можно ласковее сказала она, – мы тебе ничего плохого не сделаем, кроме хорошего…
Белокурая затравленно посмотрела на нее и отодвинулась, в этом взгляде, полном отчаяния, Ларна увидела себя год назад, и ее передернуло. Она вздохнула – несчастное существо ей, конечно же, не поверило… Девушка, ничуть не обидевшись и прекрасно понимая ее, пододвинулась поближе, взяла ее руку в свою, затем тихонько спросила:
– Ты в бегах?
Воришка вырвала у нее руку и снова скрутилась в клубочек, посверкивая наполненными смертельным ужасом глазами. От слов Ларны ее всю затрясло, и девушка грустно кивнула самой себе – она оказалась права. Опять пододвинувшись ближе, она прошептала:
– Не бойся меня… Я сама в бегах была… Знаю, каково это и тебя не выдам.
Воришка недоверчиво посмотрела на нее.
– Мне также помогли добрые люди, а одна женщина вообще удочерила… – улыбнулась ей Ларна, снова взяв ее руку.
– П-п-р-ра-вд-да-а н-не в-в-ыд-д-а-д-д-ит-т-е-е? – прошелестело несчастное существо и залилось слезами.
Ларна обняла бедняжку и начала ласково гладить ее по голове, шепча успокаивающие слова. Она и не помнила, что тогда шептала. В этот момент дверь скрипнула и в комнату вернулась Нарин с тарелкой в руках. Там было мясо, хлеб и какие-то овощи. Увидев трогательную картину, рыжая фыркнула и сказала:
– Вижу, я тут лишняя… Я лучше в зале посижу.
Ларна замахала на нее руками, Нарин снова фыркнула и скрылась за дверью. Она же, не обратив на это внимания, снова склонилась над рыдающей взахлеб белокурой и тихонько спросила:
– Ты ведь от урезания сбежала, правда?
Та задрожала еще сильнее, но все же кивнула в ответ. Ларна тяжело вздохнула, понимая, что иначе не добьется доверия этого несчастного существа, придвинулась к ней поближе и тихо прошептала:
– Я тоже…
– Вы-ы-ы-ы?.. – недоверчиво распахнулись глаза воришки.
– Я…
Белокурая затрясла головой, недоверчиво смотря на высокую, прекрасно одетую девушку и снова отодвинулась в сторону, не поверив ей. Ларна снова вздохнула, вспомнив, как именно Дарин заставила ее поверить себе и поняла, что здесь другого выхода просто не оставалось.
– Ну что же мне сделать, маленькая, чтобы ты мне поверила? – спросила она у продолжающей дрожать девушки. – Ну, давай, если хочешь, полижем друг у друга…
Синие глаза потрясенно уставились на нее, и белокурая головка нерешительно кивнула – видимо, несчастной очень хотелось поверить, но она боялась. А способ, подсказанный Ларной, давал воришке эту возможность. Она недоверчиво смотрела, как это высокая, уверенная в себе девушка сбросила свое платье и легла у ее ног. Как раздвинула ей ноги и вдруг решительно поцеловала ее в самое интимное место… Ощущение, еще никогда не испытываемое девушкой, потрясло ее и она поняла, что нашла кого-то, кто будет близок ей так, как не был близок еще никто. Она заплакала, но это были уже слезы счастья, и Ларна поняла это, оторвавшись от нее и улыбнувшись. А еще через несколько минут она и сама ощутила нерешительное прикосновение чужого языка между своих ног… Он лизнул ее между половых губ и Ларна засмеялась, счастливо засмеялась. Девушки не стали ласкать друг друга – для этого еще будет время – они лишь обозначили свои намерения, доказав, что не станут предавать одна другую.
А затем Ларна подвела бедняжку к столу, усадила и принялась кормить, чуть ли не силой заставив съесть все, что было в принесенной Нарин тарелке. Та поела и снова попыталась стать перед девушкой на колени, униженно благодаря ее.
– Не надо! – прошептала она, подымая воришку и снова обнимая ее. – Ни перед кем не становись на колени! И уж, тем более, передо мной! Мы с тобой – сестры. Да, кстати, как тебя хоть зовут, сестренка?
– Орихат…
– А меня – Ларна.
Она снова обняла доверчиво прильнувшую к ней девушку и поцеловала по очереди в каждый из заплаканных глаз – после сделанного ими та перестала бояться и только всхлипывала на плече новоявленной сестры по несчастью.
– Так что же с тобой все-таки случилось?
– Я – беглая рабыня, госпожа Ларна…
– Не госпожа, а просто Ларна, – поцеловала ее в нос девушка. – Мы же с тобой сестренки…
Орихат благодарно уткнулась ей в подмышку и снова начала всхлипывать. Дав ей выплакаться, девушка понемногу разговорила ее, хотя ей пришлось вытаскивать историю жизни той чуть ли не клещами. Все было просто и старо, как мир… Она была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат с детства не знала и не помнила другой жизни, мечтала о том, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Именно так и было со многими из их Воспитательного дома. Но не со всеми, конечно, и девушка старалась изо всех сил быть среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли. Но она не была очень красива, и в этом была ее беда… Так незаметно приблизилось ее семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должна была выставляться на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви лишь самых красивых, в число которых Орихат, конечно же, не входила. А остальных… Остальных работорговец приказал завтра же урезать и отдать после выздоровления обучаться искусству доставлять удовольствие языком. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали обреченных на пытку рабынь – теперь ведь тем не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться. Изнасиловали по разному, в том числе и в рот… Но насильники перепились и заснули, потому-то Орихат, твердо решившая избежать судьбы рабыни для запретных удовольствий, и смогла сбежать. Девушка была в отчаянии, все, чем она жила, рухнуло в одночасье, все ее надежды и мечты. Она перед побегом попыталась уговорить кого-нибудь из подруг бежать вместе, но они не слушали уговоров, а лишь скулили, покорно ожидая своей судьбы. А Орихат не хотела быть урезанной, не хотела терпеть эту невыносимую боль – ведь она так старалась, была лучшей и в танце, и в массаже, и в знании стихов, песен и приятных историй. А ее на урезание?! Нет!!! И девушка прокралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но у нее не было ни документов, ни удостоверяющего личность медальона, и никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу же не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах припортовых зданий, выходя только по вечерам на поиски съестного. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскорости поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Ибо ей доводилось видеть казнь беглых рабынь, и она понимала, что ее ждет нечто страшное. В конце концов, девушка от страха перестала выходить на улицу, прячась на маленьком чердачке невдалеке от гостиницы. Она бы и еще сидела, но сегодня, чуть не сойдя с ума от голода, увидела открытое окно в верхнем этаже гостиницы. Орихат забралась в него и нашла галеты в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной…
Выслушав эту исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, действительно чего-то стоила, раз у нее хватило смелости и решимости бежать, а не ждать урезания, как остальные. Юной ведьме же необходимы были соратницы и единомышленницы в будущей борьбе, и она негромко рассказала Орихат о своей судьбе, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что с ней было на корабле и о том, как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в этой запуганной рабыне родственную душу. Ведь Нарин была ей просто подругой, рыжей не довелось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, не довелось пройти через настоящую, большую беду и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. С ней хорошо было проводить время, веселиться, но девушке была нужна сестра–единомышленница. И она тихонько сказала Орихат:
– Я ведь еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня будет такая сила, какой ни у кого не было уже с тысячу лет. Но они не знают того, что я ненавижу их, что я буду подрывать их систему изнутри, бороться за уничтожение этих скотских законов об урезании, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят… Ты спросишь меня – зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Спрашиваю тебя – ты со мной?
Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась перед ней на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:
– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной все, что только пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!
Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. «Да она же ревнует!» – поняла Ларна. Она задумалась и поняла, что придется таки рискнуть и проверить ее, ибо теперь Нарин только из ревности могла выдать Орихат страже, чего допустить было никак нельзя. Она лишь вздохнула – не хотелось быть жестокой, но особого выбора у нее не было. То, что задумано, придется сделать… Ларна подошла к подруге и спокойно попросила ее:
– Расскажи мне, пожалуйста, как проводится обряд посвящения в кровные сестры.
– Ты хочешь взять в кровные сестры эту?! Эту?! – глаза рыжей набухли слезами. – А я? Я что тебе, не подхожу, да?!
Она зарыдала, по детски размазывая слезы кулаками по щекам. Ларне стало больно и противно, но она понимала, что должна додавить подругу, что должна точно узнать, чего можно ожидать от нее. Девушка скривила губы в гримаску и сказала:
– Я не могу тебе доверять, Нарин. Ты же не знала в жизни большой беды и живешь, как мотылек, для мимолетных удовольствий. А у меня есть цель, цель, которая вполне может привести меня на Помост Казней. И если со мной рядом будет человек, способный предать, то я окажусь на этом помосте удивительно быстро.
– Я тебя предам?! – так и подскочила на месте рыжая, слезы мгновенно высохли, глаза ее засверкали яростью. – Да за кого ты меня принимаешь?!
– Я прекрасно помню, – холодно ответила Ларна, – что ты восхищалась тем, как кричат несчастные девчонки при урезании. Помнишь?
– Но я же поняла!!! – отчаянно покраснела Нарин. – Я же поняла!!!
– Только когда сама испытала немножко боли, – еще выразительнее скривила губы юная ведьма.
– Так испытай меня! – выкрикнула рыжая, она стояла вытянувшись, вся трепеща от обиды и ярости.
– Испытать?.. – протянула Ларна, ощерив острые зубки. – Испытать, говоришь?..
Ее глаза стали похожи на щели, из которых в комнату потекла Тьма. И Нарин, и Орихат вдруг стало жутко, они обе вскрикнули от внезапного ужаса – Ларна непонятно как стала выше ростом. Она криво ухмыльнулась, подошла к рыжей, ухватила ее за плечо и швырнула на кровать, как кутенка. Потом повернулась к рабыне и мертвым голосом приказала:
– Запри дверь.
Та, поскуливая от ужаса, кинулась выполнять приказ. Она не понимала, что произошло с этой доброй девушкой, почему она внезапно стала такой страшной… Нарин с не меньшим ужасом смотрела на приближающуюся подругу, которая не была похожа сама на себя – от нее веяло какой-то запредельной жутью. Рыжая всегда боялась ее в такие моменты, ей казалось, что ее тело вселяется кто-то очень страшный. А Ларна, тем временем, подошла к лежащей на спине и испуганно взирающей на нее Нарин, одним движением сорвала с нее шорты и все тем же холодным тоном приказала:
– Раздвинь ноги!
Та распахнула их столь быстро, как будто бы спасалась этим от смерти. Ларна решилась пойти на смертельный риск, но она больше не могла жить в неуверенности – можно или нет доверять подруге, она должна была знать это точно. Девушка опустилась на колени перед расставленными в стороны ногами рыжей оторвы и, наконец-то, поцеловала ее в то место, куда так давно мечтала поцеловать. Она раздвинула языком половые губы Нарин и впилась в открывшееся отверстие изо всех сил, впилась так, что рыжая вскрикнула. Но Ларна не стала лизать, она лишь пару раз провела языком, затем встала и поставила одну ногу на кровать. Холодно посмотрев на потрясенную донельзя подругу, она сказала:
– Ну, я жду.
– Чего?.. – слабым голосом спросила рыжая.
– Выбирай, Нарин. Или ты сейчас целуешь меня туда, и мы с тобой подруги, сестры и соратницы. Или же ты идешь звать стражу, отдавать нас с Орихат на пытки и урезание. Выбирай, я сказала!
У рыжей от перспективы подобного выбора перехватило дух. Но девушка все равно понимала, что не может она выдать Ларну, ну не может и все! «Ну и пускай! – подумала она. – Пускай будет, что будет! Сколько я такого хотела. А Ларна не выдаст, она сама лизала у меня…» Да и сколько удовольствий открывалось впереди. Нарин задрожала всем телом, но заставила себя встать с кровати и опуститься на колени около ожидающей подруги. Еще несколько минут она набиралась решимости, затем запрокинула голову и впервые в жизни дотронулась до заветного цветка губами. Ей показалось, что ее чем-то ударили между ног, столь острое возбуждение охватило ее тело. Половые губы мгновенно залились соком любви. Но стоять на коленях было весьма неудобно, и Нарин оторвалась от Ларны, легла на пол и приглашающе показала на свое лицо. Та радостно засмеялась – ведь теперь она могла больше не опасаться подруги – и уселась на это подставленное лицо. А рыжая вдруг ощутила, что ее ноги растянули в стороны, и между ними кто-то втиснулся. До ее перевозбужденных, мокрых донельзя половых губ дотронулся чей-то язык, и Нарин вся изогнулась от удовольствия, поняв, что это белокурая воришка присоединилась к ним. У девушки был огромный опыт любовных приключений, но так, как в этот раз, она не наслаждалась еще никогда. Как же это оказалось приятно – ласкать языком другую женщину, если тебя в это же время ласкает кто-то другой… Ведь все трое в конце концов легли на пол треугольником, легли так, чтобы все могли получить удовольствие. И кончили все они одновременно. Когда же девушки, наконец, оторвались друг от друга, Ларна ласково поцеловала Нарин в губы и сказала ей: