Страница:
– Итак, молодой человек, – донесся до него скрипучий голос Фолерга, – ты готов?
– Да!
– Для начала ответьте нам на несколько вопросов касаемо вас, – раздался серебристый голос Занахры. – Кто вы и откуда?
– Мое имя – Гадал Ридар, родом из Олтияра.
– Происхождение?
– Раб! – исказила губы юноши гримаса ненависти.
Все присутствующие переглянулись. Глаза Фолерга слегка расширились, и он внимательно изучил Гадала с ног до головы, что-то бормоча себе под нос. Помолчав некоторое время, старый маг негромко спросил:
– Но сейчас ты свободен?
– Да, – криво ухмыльнулся Гадал, отметив про себя, что только Фолерг называет его на «ты». – Господин Элинор выкупил меня и дал мне свободу. Вот мой медальон.
И он положил личный медальон на край стола. Маги по очереди изучили его и снова молча уставились на юношу. Лишь через некоторое время Фолерг нарушил молчание:
– И теперь, молодой человек, ты, естественно, ненавидишь все и всех?
– А что же мне, – с ненавистью вытолкнул из себя Гадал, – любить подонков, измывающихся над рабами?! Или тех, кто завел в нашем мире такие порядки?!
– И как же ты мыслишь свое будущее?
– Придет время, – ощерился юноша, – и господа рабовладельцы от одного звука моего имени будут визжать от ужаса. Это будет.
Фолерг осуждающе покачал седой головой, в глазах его был укор. Никто бы и заподозрить не мог, что внутри старик ликовал. Бунтарь такой мощи?! Уже сформировавшийся?! Великолепный подарок судьбы! Он просканировал мальчишку еще раз, на этот раз уже с помощью Предела и остался доволен. Дурачок вполне способен принять Предел. Ненависть его со временем превратится в жажду что-нибудь делать, изменять мир к лучшему. Очень может быть, что этот при соответствующем обучении станет куда лучшим вариантом на должность Верховного Мага, чем Элинор, ставший в последнее время совсем неуправляемым. Впрочем, об этом нужно было думать не сейчас, нужно посмотреть, действительно ли мальчишка чего-то стоит, или он просто озлобившийся волчонок.
– Что ж, – прервал затянувшуюся паузу кто-то из магов, – ваши симпатии и антипатии – ваше собственное дело, молодой человек. Вы пришли сюда сдавать экзамен. Так приступим.
– Вы правы, – кивнул говорившему Верховный Маг. – Мальчик повзрослеет и многое поймет сам. Ответь мне лучше, молодой человек, на несколько вопросов. Для начала опиши-ка мне создание материальных предметов из металла при помощи полярных и неполярных векторов Земли и Ветра. Можешь проиллюстрировать свой ответ.
Гадал внутренне ухмыльнулся – вопрос никак не укладывался в рамки программы первых двух курсов – тут речь шла уже о дифференциальной магии и магоматике. Юношу выручила только его абсолютная память да невероятная любознательность, из-за которой он прочел втрое больше книг по магии и магоматике, чем дал ему Элинор. В том числе и по дифференциальной. Ему казалось, что внутри него горит огонь, какая-то сила бушевала в нем, и ему хотелось смеяться. Речь Гадала текла легко и свободно, любая из сил подчинялась охотно, он с легкостью и увлечением манипулировал сотнями разнополярных и разносиловых векторов, не замечая все возрастающего изумления экзаменаторов. Но они не останавливали юношу, решив посмотреть на все, что он может, только переглядывались между собой. И во многих взглядах сквозило не только изумление, но и зависть. Да и неудивительно – уже сейчас этот бывший раб был куда сильнее большинства из них. А чем же он станет, когда постигнет все, чему учат в Башне? Чем-то совершенно невероятным… Пожалуй, что он посильнее своего Учителя будет. Что ж, Магистр Книги выбрал себе достойного ученичка – такого же озлобленного волчонка, каким был в свое время сам. Впрочем, таким он и остался по мнению большинства магов. Им очень бы хотелось завалить этого юнца на экзамене, чтобы досадить Элинору, но ничего не получалось – проклятый мальчишка демонстрировал такие знания и такое владение стихиальной магией, что мало кто из преподавателей мог бы сравниться с ним. Да и целая куча молодых магов подсматривала за экзаменом. Слухи о невероятном абитуриенте уже пошли по Академии, а скоро они облетят весь Колгарен. Нет, не принять его никакой возможности не было – скандал получился бы грандиозный. К тому же, маги из разных фракций желали насолить друг другу. Потому-то каждый из них и решил голосовать «за». Они, конечно, погоняли Гадала по всей программе еще часа два, но юноша не сбился ни разу и ответил на все их вопросы, продемонстрировав великолепное владение стихиальными и направляющими силами. Экзаменаторам оставалось только разводить руками.
– Ну что же, молодой человек, – поднялся, наконец, со своего места Фолерг. – Поздравляю тебя, ты зачислен на третий курс Высшей Академии Магии Архра.
– Благодарю вас, Верховный, – склонил голову Гадал, не скрывая, впрочем, своего торжества.
– По какой теме вы бы хотели специализироваться на этом курсе? – спросила Магистр Боли.
– Тьма, Свет и их смешение, – коротко ответил юноша, его действительно в последнее время, по мере того, как он изучал магию, все больше и больше интересовала эта тема.
– Ого… – протянул кто-то из экзаменаторов, и маги снова переглянулись.
– Тогда это ко мне… – ухмыльнулся Фолерг. – жду тебя, молодой человек, ровно через неделю в семь часов вечера.
– Я приду, – снова коротко поклонился Гадал. – У меня есть одна просьба.
– Какая?
– Есть ли возможность получить доступ в Главную Библиотеку Башни?
Экзаменаторы в который уже раз переглянулись.
– Этот вопрос мы с тобой обсудим на нашей встрече через неделю, молодой человек, – хмыкнул Верховный Маг. – Не спеши, не пытайся ухватить все сразу. А теперь отправляйся к старшему секретарю, он оформит тебя и поставит на довольствие.
Гадал в третий раз поклонился, поблагодарил экзаменаторов и вышел.
– Мда-а-а… – протянул император Фофара, дождавшись пока юноша скроется за дверью. – Похоже на то, судари мои, что мы только что видели одного из тех, кто в скором времени будет править нашим миром…
– Но он раб! – возмущенно выкрикнул кто-то.
– Какое это, к псам, имеет значение! – в сердцах хлопнул по столу ладонью Фолерг. – Это – сила! Таких, как этот мальчик, не рождалось на Архре добрых тысячу лет! Последний был Амений Дфорех, если помните! Когда он войдет в полную силу, то легко заткнет за пояс и всех нас, и своего учителя.
– Пожалуй… – согласилась с ним Магистр Боли. – Но за ним нужен глаз да глаз.
– Согласен, – кивнул Магистр Огня.
– И еще одно, – тяжело поднялся на ноги Верховный Маг. – Своей властью приказываю: произвести поголовную проверку на магическую силу всех рабов! А что если среди них есть еще кто-нибудь подобный? И его прикажете отдавать Магистру Книги?
– Что, и рабов для удовольствий? – удивленно спросил кто-то из магов помоложе.
– А почему бы и нет? – насмешливо спросил император Фофара. – Мало из нас были урезаны в свое время? Это помешало им стать хорошими магами?
– Вот именно! – грохнул посохом об пол Фолерг. – Все, обсуждение закончено. Ответственность за проверку рабов я возлагаю на Магистра Боли и Магистра Огня.
– Но… – хотела было возразить Занахра, но только махнула рукой, досадуя на предстоящую бессмысленную, по ее мнению, трату времени и усилий.
Гадал возвращался в башню Магистра Книги и торжествовал. На его лице сияла улыбка. Победа! Он победил! Он заставил Совет Магов признать его достойным, несмотря на все их сопротивление! Юноша ощупал висящий на шее медальон студиозуса Академии и радостно засмеялся. Прохожие даже начали оглядываться на него, но, увидев одежды мага-студиозуса, поспешили удалиться. Никто не хотел наживать неприятностей себе на голову, связываясь с Академией и Серой Башней. Ведь для магов законы были не писаны. Гадал вспомнил, как секретарь оформил его, создал медальон и выдал одежду обучающегося. Оказалось, что студиозусов бесплатно обслуживали в любом, самом шикарном кабаке города – за все платила Башня. Жилье, если студиозус не имел своего, ему также оплачивали. Вот наличных денег не давали в принципе, считая, что совсем не нужно. Возможно, и правильно – Дома Удовольствий в Академии были бесплатны, а на что еще студиозусу деньги? Но подрабатывать им не запрещалось, ежели кто имел такое желание. Элинор, когда Гадал закончил оформляться, долго водил его по зданиям Академии, показывая где что находится. Абсолютная память очень помогала ему – иначе он бы сразу запутался в этих бесчисленных переходах. Они зашли даже в саму Башню, и юноша с восторгом смотрел на кристаллы, возвестившие о приходе на Архр Учителя. Затем Элинор отправился по своим делам, а Гадал пошел домой, как он стал уже называть башню молодого мага. Одно лишь портило ему настроение – перед тем, как попрощаться, старший брат напомнил ему о том, что ему сегодня придется урезать ту девочку. Но Гадал искренне надеялся, что дурочка опомнилась и не придет. Увы… Его ожидания не оправдались – девчонка ждала у двери, да не сама, с ней был добрый десяток, если не больше подруг. И она занималась тем, что прямо у входа в башню лизала у высокой, статной женщины лет тридцати пяти.
– Здравствуйте! – улыбнулась Гадалу эта женщина. – Я – мать Калдит. Мы очень рады, что нашу дочь урежет ученик самого Магистра Книги. Вы оказываете нашей семье большую честь! Я и сама была бы счастлива…
Она потупила взор, лукаво стрельнув перед тем глазами в сторону юноши. Гадал вздохнул и мрачно отпер двери. Его прекрасное настроение куда-то испарилось. Он снова растерялся – хоть он и поверил Элинору, но принять это все еще не мог. Ему физически больно было видеть людей со столь искореженной душой. Но прекрасно понимал, что у него нет никакого выбора. Сейчас, после приема в Академию, он точно не мог вызывать подозрений в нарушении закона. Значит, это нужно было сделать. Он знал, что сделает. Не знал только одного – а кем же он будет чувствовать себя после? Но раз они сами того хотят… Он снова вздохнул и открыл уже отпертую дверь, пригласив всех войти. Заведя нежеланных гостей в небольшой зал на первом этаже, Гадал уже привычно создал внепространственный канал и достал из подвала вино для угощения.
– Я там побрила, чтобы вам волосы не мешали! – подбежала к нему девочка, ее глаза прямо-таки сияли от радости.
Гадал вздрогнул.
– Неужели ты действительно этого хочешь, Калдит? – грустно спросил ее он, вспомнив имя, названное ее матерью.
– Очень! – даже подпрыгнула на месте девочка. – Такая честь!
– Но ведь это очень больно и навсегда…
– Ну и что? – пожала плечами Калдит. – Ну поору чуток. Зато потом смогу всегда делать это…
Она лукаво посмотрела на юношу, быстро опустилась на колени, и Гадал не успел опомниться, как его член был вытащен из штанов и оказался в плену ее рта. Он хотел было воспротивиться тому, что делала Калдит, но только махнул рукой. Раз ей так хочется, пускай делает. Она сама выбрала свою судьбу. Страдавший от долгого воздержания молодой мужчина не заставил себя долго ждать. Уже через несколько минут он глухо застонал, и его сперма заполнила рот девочки. Но ее было слишком много для небольшого рта Калдит, она не успевала глотать все, и белые потеки потекли по ее подбородку. Гадал не успел и заметить, как мать девочки быстро стала рядом с ней на колени, оттолкнула дочь и подхватила ртом его член, высасывая последние капли. А когда онемевший от неожиданности юноша все же оттолкнул ее, хрипло рассмеялась, облизнулась по-кошачьи и томным голосом протянула:
– Теперь вы и меня должны урезать… Моя щель также готова. Чисто выбрита и с нетерпением ожидает ножа в вашей руке…
Потрясение от безумного поступка женщины было столь велико, что Гадал даже не протестовал, когда все остальные девушки по очереди опускались перед ним на колени и брали в рот его обвисший член. Им даже удалось пару раз поднять его и снова заставить юношу кончить. Он не сопротивлялся, пребывая в каком-то оцепенении. «Они же все безумные…», – мелькали в голове растерянные мысли. Гадал не знал, что же ему все-таки делать. Краем глаза он заметил, что Калдит уже лежит на столе, ноги ее задраны и привязаны к рукам, а маленькая половая щель пялится на белый свет. Юноша подошел поближе, и кто-то тут же сунул ему в руку широкий кинжал. Он, двигаясь как в каком-то полусне, приложил лезвие к возбужденным, раздавшимся в стороны половым губкам и, сильно нажав, провел им пару раз туда-сюда. Брызнула кровь, залив кинжал и его руку, девочка отчаянно завизжала и забилась. Этот дикий визг вывел Гадала из ступора, и он с ужасом уставился на глубокий разрез, откуда толчками выплескивалась кровь. Затем он кинулся к шкафу, где, как он знал, хранились Жезлы Исцелений. Схватил первый попавшийся, быстрым заклинанием активировал его и положил у изголовья Калдит. Кровь тут же перестала бежать.
– Вы правы, спасибо, – подошла к нему мать девочки. – Совсем об этом забыли, были возбуждены до предела… Но вы неправильно режете.
– А я что, делал это когда-нибудь?! – взорвался Гадал. – Не делал и не хочу такого делать никогда!
– Но вы же обязаны нас урезать по закону… – непонимающе посмотрела на него женщина. – И не беспокойтесь вы, я вас научу резать правильно, у меня очень большой опыт.
И она обворожительно улыбнулась юноше. Он же продолжал в ужасе смотреть на плачущую девочку. Наверное, Гадал и плюнул бы на закон, да послал бы все в ад, но Калдит сквозь слезы прошептала:
– Ну, пожалуйста… Ну, режьте же… Простите, я не могу не плакать… Больно…
Гадал пришел в ярость от этих ее слов. Она просит не прекратить издевательство, а резать дальше?! Да что с ними со всеми такое?! Хорошо, хочет – получит! Он наклонился к ней и ледяным тоном спросил:
– Так что? Резать?
– Да… – едва слышно прошептала девочка. – Прошу вас…
Он пожал плечами и снова взял в руки кинжал. Затем развел в стороны половые губы и до упора ввел этот кинжал во влагалище Калдит, снова зашедшейся диким криком. Ее мать стояла рядом и подсказывала, куда повернуть лезвие, как направить его и куда вести разрез. Но Гадал по неопытности весь изгвоздался в крови, прежде чем влагалище девочки было вырезано и положено на тарелку, стоявшую на соседнем столе.
– Покажите… – прохрипела вдруг Калдит.
Кто из подруг тут же сунул ей под нос тарелку, на которой лежал ее залитый кровью половой орган и девочка… улыбнулась. Гадал даже протер глаза, но это действительно было так.
– Как я давно мечтала увидеть ее вот так… На тарелке… Отрезанной… Какая она сейчас красивая…
Юноша непонимающе уставился на тарелку, не понимая, что красивого нашла эта несчастная дурочка в окровавленном куске мяса. В голове у него стучало, он снова перестал понимать что-либо.
– А теперь сиськи, пожалуйста… – как сквозь вату пробился к его сознанию слабый, прерывистый голосок Калдит.
Гадал подошел к ней и внимательно осмотрел рану. Та была чистой, крови почти не было, она уже даже начала подсыхать. Жезл работал неплохо. Тут мать девочки подошла к ней, раздвинула рану руками, поковырялась там и сунула внутрь тонкую медную трубку.
– Зачем это? – с недоумением спросил он.
– Как зачем? – не менее удивленно уставилась на него женщина. – А как же она писать будет, если трубку не вставить? Все же зарастет… А теперь – порядок. С ней уже почти все, осталось только груди отрезать. А потом – я…
И она плотоядно облизнулась, как будто бы ее ждало бог весть какое удовольствие, а не урезание. Гадал же внезапно почувствовал дикое возбуждение, его член встал. Он оглянулся, ухватил первую попавшуюся девчонку, повалил ее животом на стол и резко вошел в нее. Она сперва взвизгнула, но быстро поняла, что к чему и принялась активно вертеть задиком. Гадал долго не мог кончить и насиловал девчонку и в рот, и в зад и в щель. Наконец он отпустил дуру, но злость никуда не ушла, и он наградил ее несколькими ударами кинжала между ног. И только после этого вернулся к Калдит и отрезал ее небольшие грудки, стараясь побыстрее закончить с ней. После этого девочка под влиянием жезла быстро заснула, и юноша оставил ее на попечение подруг. Но злость на этих идиоток только усилилась. Он увидел стоящую рядом со столом очень полногрудую девушку, подошел к ней и одним движением сорвал с нее кофточку и лифчик. Затем нашел толстую палку, заставил девушку наклониться, разрезал ей влагалище и забил туда эту палку. Она только стонала и томно закатывала глаза, как будто бы он делал с ней что-то очень приятное. Став сзади, Гадал подвел под одну из ее отвисших грудей лезвие кинжала. Несколько минут он ожидал и дождался… Девушка сама взялась за ту его руку, в которой был кинжал, и пару раз дернула ею. По ее животу заструилась кровь, и она протяжно застонала. Гадал плюнул с досады и уже сам быстро отрезал ей обе груди, швырнув их на стол.
– Господин мой, я жду вас… – донесся до него голос матери Калдит.
Он оглянулся. Женщина была уже обнажена и лежала на столе, задрав кверху ноги. Гадал подошел поближе и склонился над ее половой щелью. Тут было на что посмотреть, размеры были немалыми, и он даже снова возбудился, так как всегда предпочитал зрелых женщин. Поимев ее, он аккуратно ввел ей во влагалище кинжал и начал резать. Женщина так и подалась ему навстречу при этом. Она стонала и умоляла его сделать ей еще больнее, ей явно очень нравилось то, что с ней делали. И сама боль тоже нравилась. Количество пережитого слилось в голове юноши в кровавый кошмар, и он уже почти ничего не видел и не слышал. Он резал, мучил, но уже не понимал, что и как он делает. Когда все закончилось, он опустился на пол, где стоял, в полной прострации и уставился в пустоту ничего не видящими глазами.
В таком виде его и застал вернувшийся через несколько часов Элинор. Откинув взглядом открывшуюся его взгляду отвратительную картину, молодой маг только тяжело вздохнул. Потрясение для глупого мальчишки оказалось слишком сильным, и тут его, Элинора, вина… Он-то думал, что Гадал сильнее и сумеет справиться с этим. Но не сумел… Значит, нужно исправлять все. Маг снова тяжело вздохнул и принялся за работу. Используя Предел, он, почти не затратив собственных сил, полностью исцелил всех урезанных дур. Отправив их наверх отсыпаться с приказом не выходить из спален раньше завтрашнего полудня, он остановился около сидящего в прострации юноши. Тут дело предстояло куда как более сложное… Он поднял тело своего подопечного на руки, отнес в свою спальню наверху и уложил в кровать. И все-таки маг был уверен в том, что Гадалу необходимо было пройти через что-либо подобное, ибо, несмотря даже на рабство и пытки, он почему-то так и остался во многом инфантильным и носил розовые очки. Во многом вообще был наивен, как ребенок и его легко могли бы обмануть старые хитрецы из Совета. Здесь, в Колгарене, если не выбить из него эту глупую наивность, мальчишка очень быстро погибнет, несмотря на весь свой талант. А этого Элинор, давший слово Серому Убийце, допустить никак не мог. Потому и прибег к жестким мерам, не стал прикрывать его в скользкой ситуации с девчонкой, заставил Гадала проделать то, что было для того отвратительнее всего. Зато теперь мальчишка станет, наконец, осторожен и больше не позволит себе поддаваться эмоциям. «Впрочем, может быть станет…», – с иронией подумал молодой маг. После чего принялся колдовать, прикрыв свою башню тщательно сработанным экраном, заставляющим любого не знакомого с Пределом мага думать, что здесь используют обычные плетения Воды, Земли и Огня. Ведь если бы кто-то из них смог углядеть его настоящие плетения, то Элинору тут же пришлось бы бежать – со всем Советом ему пока еще не справится. «Вот подождите, дорогие мои, – зло и весело подумал он, – вот мальчик войдет в полную силу, тогда и посмотрим, чья возьмет!» Магистр Книги сплетал тончайшие потоки несовместимых сил. Несовместимых, конечно, только по мнению Совета. Элинор давно уже не боялся никого и ничего, свою жизнь он швырнул на алтарь и принес в жертву. Но разумной осторожности он также не избегал. Совместив разнополярные вектора Духа и Огня кольцом Предела, он осторожно вошел в сознание Гадала и чуть не присвистнул – оно было почти разорвано напополам. И этот разрыв расходился все шире и шире, мальчишка сходил с ума и умирал одновременно. Молодой маг покачал головой и принялся стягивать рану в душе тончайшими нитями Духа. Возиться пришлось очень долго, работа требовала кропотливого внимания и очень большого расхода энергии. Но ему все же удалось справиться, хотя и сам Элинор был выжат при этом, как лимон. Едва добравшись до ближайшего дивана, маг тут же провалился в тяжелый, наполненный кошмарами сон.
Проснулся он от стона. Открыв глаза, Элинор увидел, что Гадал сидит на кровати, обхватив руками голову, и прерывисто, хрипло стонет. Маг быстро встал, подошел к нему и обнял. Напряжение вылилось в слезы и юноша отчаянно, захлебываясь зарыдал, уткнувшись в сутану Элинора, снять которую вечером у того не хватило сил.
– Ну, почему… – прорывалось сквозь плач. – Почему они такие?.. Мать сама привела дочь на урезание… Да что же это такое?! Как такое может быть?! Почему?!
– Такими их сделали, – погладил его по голове маг. – Они даже не виноваты в этом… Виноват тот, кто сделал их такими. Теперь-то ты понимаешь, насколько необходимо уничтожить власть Совета?
– Я и раньше понимал!
– Понимал-то ты понимал, друг мой, да вот во многое не верил, считая, что такое все же невозможно, что это уж слишком… Зато теперь, когда сам был вынужден сотворить мерзость, вынужден из-за собственной глупой ошибки, ты, как мне кажется, должен будешь стать осторожнее.
– Какую ошибку я совершил? – уставился на него Гадал.
– Ты поддался собственным эмоциям. Тебя потрясло предложение этой глупой девчонки, и ты наорал на нее, предложив сделать с ней то же самое… А выдирательницы никогда от таких предложений не отказываются. Возмущен ты был до глубины души, а почему? Да потому, что не поверил моему рассказу, посчитал, что такого быть не может.
– Не поверил… – уныло согласился юноша.
– А если бы ты равнодушно прошел мимо, не отвечая на ее предложение, она тут же бы отстала. Кстати, теперь, когда ты будешь носить одежды студиозуса академии, подобные девицы не слишком часто будут приставать к тебе. Но иногда все же будут. Поэтому учись быть внешне полностью равнодушным, даже если внутри у тебя буря. Понял?
– Да, старший брат… – снова кивнул Гадал. – Но мне сейчас так больно и страшно… Я же такое сделал… Да ты сам видел, что я сделал!
– Да, сделал! – насмешливо ухмыльнулся Элинор. – И еще не раз придется делать и такое, и куда худшее! Ты вышел на бой против всего нынешнего мироустройства. Неужели же ты думал, что битва будет бескровной?
– Нет…
– Ты пролил первую кровь. Невинную кровь! И так будет не раз. Да еще скажи спасибо, что тебе не пришлось их своими руками на колья усаживать!
– Да, ты прав, старший брат… – глухо ответил Гадал. – Я понял. И, если придется, сделаю это снова.
– Обязательно придется, – горько рассмеялся Магистр Книги. – Ты ведь не где-нибудь, а в Колгарене!
– Но как такая красота сочетается с такой жестокостью?
– Очень просто, – ответил Элинор. – В каждом человеке уживаются и человек, и зверь. И очень часто по-настоящему талантливые люди совершенно безумны и не способны держать своего зверя в узде. Тем более, если их специально приучают не делать этого. Потому-то в Колгарене столько гениев…
– Не понимаю… – с отчаянием в голосе почти простонал Гадал.
– Поймешь… – похлопал его плечу маг. – Придет время Предела, поймешь.
– Хорошо, старший брат, – сжал губы юноша. – Я больше не расклеюсь и, если понадобится, совершу необходимое спокойно.
– Я рад за тебя, – улыбнулся Элинор, не собираясь пояснять своему подопечному, какую цену заплатил он сам за нынешнюю психическую пластичность того.
– Но есть еще кое-что…
– Что? – снова насторожился маг.
– Что делать с теми девушками, которых я вчера э-э-э…
– Урезал, – закончил за него Элинор, ухмыляясь довольно таки гнусно. – Да ничего. Пускай идут себе по домам, как отоспятся. Я им полностью исцелил раны. Они хотели урезаться – получили, что хотели.
– Если бы все было так просто… – вздохнул Гадал. – Они все объявили себя моими рабынями…
Реакция мага на его слова ошеломила юношу до глубины души. Только что говоривший о необходимости постоянного спокойствия, Элинор вдруг вскочил с места и забегал по комнате, оглашая воздух такими ругательствами, поминающими Господа Бога, присных его, девушек и самого Гадала, что тому и слышать-то никогда не доводилось. Он с недоумением следил за этой непонятной вспышкой всегда невозмутимого Магистра Книги и ничего не понимал. Маг успокоился только минут через десять и, продолжая проклинать все на свете, уселся рядом с юношей, тут же спросившим его:
– А что в этом такого страшного?
–Что? – криво ухмыльнулся Элинор. – А то, что среди этих девчонок как минимум половина – шпионки Совета. Совет давным-давно пытается подпустить ко мне кого-нибудь, но у них ничего не получалось. А теперь они быстренько воспользовались единственным проколом…
– Да!
– Для начала ответьте нам на несколько вопросов касаемо вас, – раздался серебристый голос Занахры. – Кто вы и откуда?
– Мое имя – Гадал Ридар, родом из Олтияра.
– Происхождение?
– Раб! – исказила губы юноши гримаса ненависти.
Все присутствующие переглянулись. Глаза Фолерга слегка расширились, и он внимательно изучил Гадала с ног до головы, что-то бормоча себе под нос. Помолчав некоторое время, старый маг негромко спросил:
– Но сейчас ты свободен?
– Да, – криво ухмыльнулся Гадал, отметив про себя, что только Фолерг называет его на «ты». – Господин Элинор выкупил меня и дал мне свободу. Вот мой медальон.
И он положил личный медальон на край стола. Маги по очереди изучили его и снова молча уставились на юношу. Лишь через некоторое время Фолерг нарушил молчание:
– И теперь, молодой человек, ты, естественно, ненавидишь все и всех?
– А что же мне, – с ненавистью вытолкнул из себя Гадал, – любить подонков, измывающихся над рабами?! Или тех, кто завел в нашем мире такие порядки?!
– И как же ты мыслишь свое будущее?
– Придет время, – ощерился юноша, – и господа рабовладельцы от одного звука моего имени будут визжать от ужаса. Это будет.
Фолерг осуждающе покачал седой головой, в глазах его был укор. Никто бы и заподозрить не мог, что внутри старик ликовал. Бунтарь такой мощи?! Уже сформировавшийся?! Великолепный подарок судьбы! Он просканировал мальчишку еще раз, на этот раз уже с помощью Предела и остался доволен. Дурачок вполне способен принять Предел. Ненависть его со временем превратится в жажду что-нибудь делать, изменять мир к лучшему. Очень может быть, что этот при соответствующем обучении станет куда лучшим вариантом на должность Верховного Мага, чем Элинор, ставший в последнее время совсем неуправляемым. Впрочем, об этом нужно было думать не сейчас, нужно посмотреть, действительно ли мальчишка чего-то стоит, или он просто озлобившийся волчонок.
– Что ж, – прервал затянувшуюся паузу кто-то из магов, – ваши симпатии и антипатии – ваше собственное дело, молодой человек. Вы пришли сюда сдавать экзамен. Так приступим.
– Вы правы, – кивнул говорившему Верховный Маг. – Мальчик повзрослеет и многое поймет сам. Ответь мне лучше, молодой человек, на несколько вопросов. Для начала опиши-ка мне создание материальных предметов из металла при помощи полярных и неполярных векторов Земли и Ветра. Можешь проиллюстрировать свой ответ.
Гадал внутренне ухмыльнулся – вопрос никак не укладывался в рамки программы первых двух курсов – тут речь шла уже о дифференциальной магии и магоматике. Юношу выручила только его абсолютная память да невероятная любознательность, из-за которой он прочел втрое больше книг по магии и магоматике, чем дал ему Элинор. В том числе и по дифференциальной. Ему казалось, что внутри него горит огонь, какая-то сила бушевала в нем, и ему хотелось смеяться. Речь Гадала текла легко и свободно, любая из сил подчинялась охотно, он с легкостью и увлечением манипулировал сотнями разнополярных и разносиловых векторов, не замечая все возрастающего изумления экзаменаторов. Но они не останавливали юношу, решив посмотреть на все, что он может, только переглядывались между собой. И во многих взглядах сквозило не только изумление, но и зависть. Да и неудивительно – уже сейчас этот бывший раб был куда сильнее большинства из них. А чем же он станет, когда постигнет все, чему учат в Башне? Чем-то совершенно невероятным… Пожалуй, что он посильнее своего Учителя будет. Что ж, Магистр Книги выбрал себе достойного ученичка – такого же озлобленного волчонка, каким был в свое время сам. Впрочем, таким он и остался по мнению большинства магов. Им очень бы хотелось завалить этого юнца на экзамене, чтобы досадить Элинору, но ничего не получалось – проклятый мальчишка демонстрировал такие знания и такое владение стихиальной магией, что мало кто из преподавателей мог бы сравниться с ним. Да и целая куча молодых магов подсматривала за экзаменом. Слухи о невероятном абитуриенте уже пошли по Академии, а скоро они облетят весь Колгарен. Нет, не принять его никакой возможности не было – скандал получился бы грандиозный. К тому же, маги из разных фракций желали насолить друг другу. Потому-то каждый из них и решил голосовать «за». Они, конечно, погоняли Гадала по всей программе еще часа два, но юноша не сбился ни разу и ответил на все их вопросы, продемонстрировав великолепное владение стихиальными и направляющими силами. Экзаменаторам оставалось только разводить руками.
– Ну что же, молодой человек, – поднялся, наконец, со своего места Фолерг. – Поздравляю тебя, ты зачислен на третий курс Высшей Академии Магии Архра.
– Благодарю вас, Верховный, – склонил голову Гадал, не скрывая, впрочем, своего торжества.
– По какой теме вы бы хотели специализироваться на этом курсе? – спросила Магистр Боли.
– Тьма, Свет и их смешение, – коротко ответил юноша, его действительно в последнее время, по мере того, как он изучал магию, все больше и больше интересовала эта тема.
– Ого… – протянул кто-то из экзаменаторов, и маги снова переглянулись.
– Тогда это ко мне… – ухмыльнулся Фолерг. – жду тебя, молодой человек, ровно через неделю в семь часов вечера.
– Я приду, – снова коротко поклонился Гадал. – У меня есть одна просьба.
– Какая?
– Есть ли возможность получить доступ в Главную Библиотеку Башни?
Экзаменаторы в который уже раз переглянулись.
– Этот вопрос мы с тобой обсудим на нашей встрече через неделю, молодой человек, – хмыкнул Верховный Маг. – Не спеши, не пытайся ухватить все сразу. А теперь отправляйся к старшему секретарю, он оформит тебя и поставит на довольствие.
Гадал в третий раз поклонился, поблагодарил экзаменаторов и вышел.
– Мда-а-а… – протянул император Фофара, дождавшись пока юноша скроется за дверью. – Похоже на то, судари мои, что мы только что видели одного из тех, кто в скором времени будет править нашим миром…
– Но он раб! – возмущенно выкрикнул кто-то.
– Какое это, к псам, имеет значение! – в сердцах хлопнул по столу ладонью Фолерг. – Это – сила! Таких, как этот мальчик, не рождалось на Архре добрых тысячу лет! Последний был Амений Дфорех, если помните! Когда он войдет в полную силу, то легко заткнет за пояс и всех нас, и своего учителя.
– Пожалуй… – согласилась с ним Магистр Боли. – Но за ним нужен глаз да глаз.
– Согласен, – кивнул Магистр Огня.
– И еще одно, – тяжело поднялся на ноги Верховный Маг. – Своей властью приказываю: произвести поголовную проверку на магическую силу всех рабов! А что если среди них есть еще кто-нибудь подобный? И его прикажете отдавать Магистру Книги?
– Что, и рабов для удовольствий? – удивленно спросил кто-то из магов помоложе.
– А почему бы и нет? – насмешливо спросил император Фофара. – Мало из нас были урезаны в свое время? Это помешало им стать хорошими магами?
– Вот именно! – грохнул посохом об пол Фолерг. – Все, обсуждение закончено. Ответственность за проверку рабов я возлагаю на Магистра Боли и Магистра Огня.
– Но… – хотела было возразить Занахра, но только махнула рукой, досадуя на предстоящую бессмысленную, по ее мнению, трату времени и усилий.
Гадал возвращался в башню Магистра Книги и торжествовал. На его лице сияла улыбка. Победа! Он победил! Он заставил Совет Магов признать его достойным, несмотря на все их сопротивление! Юноша ощупал висящий на шее медальон студиозуса Академии и радостно засмеялся. Прохожие даже начали оглядываться на него, но, увидев одежды мага-студиозуса, поспешили удалиться. Никто не хотел наживать неприятностей себе на голову, связываясь с Академией и Серой Башней. Ведь для магов законы были не писаны. Гадал вспомнил, как секретарь оформил его, создал медальон и выдал одежду обучающегося. Оказалось, что студиозусов бесплатно обслуживали в любом, самом шикарном кабаке города – за все платила Башня. Жилье, если студиозус не имел своего, ему также оплачивали. Вот наличных денег не давали в принципе, считая, что совсем не нужно. Возможно, и правильно – Дома Удовольствий в Академии были бесплатны, а на что еще студиозусу деньги? Но подрабатывать им не запрещалось, ежели кто имел такое желание. Элинор, когда Гадал закончил оформляться, долго водил его по зданиям Академии, показывая где что находится. Абсолютная память очень помогала ему – иначе он бы сразу запутался в этих бесчисленных переходах. Они зашли даже в саму Башню, и юноша с восторгом смотрел на кристаллы, возвестившие о приходе на Архр Учителя. Затем Элинор отправился по своим делам, а Гадал пошел домой, как он стал уже называть башню молодого мага. Одно лишь портило ему настроение – перед тем, как попрощаться, старший брат напомнил ему о том, что ему сегодня придется урезать ту девочку. Но Гадал искренне надеялся, что дурочка опомнилась и не придет. Увы… Его ожидания не оправдались – девчонка ждала у двери, да не сама, с ней был добрый десяток, если не больше подруг. И она занималась тем, что прямо у входа в башню лизала у высокой, статной женщины лет тридцати пяти.
– Здравствуйте! – улыбнулась Гадалу эта женщина. – Я – мать Калдит. Мы очень рады, что нашу дочь урежет ученик самого Магистра Книги. Вы оказываете нашей семье большую честь! Я и сама была бы счастлива…
Она потупила взор, лукаво стрельнув перед тем глазами в сторону юноши. Гадал вздохнул и мрачно отпер двери. Его прекрасное настроение куда-то испарилось. Он снова растерялся – хоть он и поверил Элинору, но принять это все еще не мог. Ему физически больно было видеть людей со столь искореженной душой. Но прекрасно понимал, что у него нет никакого выбора. Сейчас, после приема в Академию, он точно не мог вызывать подозрений в нарушении закона. Значит, это нужно было сделать. Он знал, что сделает. Не знал только одного – а кем же он будет чувствовать себя после? Но раз они сами того хотят… Он снова вздохнул и открыл уже отпертую дверь, пригласив всех войти. Заведя нежеланных гостей в небольшой зал на первом этаже, Гадал уже привычно создал внепространственный канал и достал из подвала вино для угощения.
– Я там побрила, чтобы вам волосы не мешали! – подбежала к нему девочка, ее глаза прямо-таки сияли от радости.
Гадал вздрогнул.
– Неужели ты действительно этого хочешь, Калдит? – грустно спросил ее он, вспомнив имя, названное ее матерью.
– Очень! – даже подпрыгнула на месте девочка. – Такая честь!
– Но ведь это очень больно и навсегда…
– Ну и что? – пожала плечами Калдит. – Ну поору чуток. Зато потом смогу всегда делать это…
Она лукаво посмотрела на юношу, быстро опустилась на колени, и Гадал не успел опомниться, как его член был вытащен из штанов и оказался в плену ее рта. Он хотел было воспротивиться тому, что делала Калдит, но только махнул рукой. Раз ей так хочется, пускай делает. Она сама выбрала свою судьбу. Страдавший от долгого воздержания молодой мужчина не заставил себя долго ждать. Уже через несколько минут он глухо застонал, и его сперма заполнила рот девочки. Но ее было слишком много для небольшого рта Калдит, она не успевала глотать все, и белые потеки потекли по ее подбородку. Гадал не успел и заметить, как мать девочки быстро стала рядом с ней на колени, оттолкнула дочь и подхватила ртом его член, высасывая последние капли. А когда онемевший от неожиданности юноша все же оттолкнул ее, хрипло рассмеялась, облизнулась по-кошачьи и томным голосом протянула:
– Теперь вы и меня должны урезать… Моя щель также готова. Чисто выбрита и с нетерпением ожидает ножа в вашей руке…
Потрясение от безумного поступка женщины было столь велико, что Гадал даже не протестовал, когда все остальные девушки по очереди опускались перед ним на колени и брали в рот его обвисший член. Им даже удалось пару раз поднять его и снова заставить юношу кончить. Он не сопротивлялся, пребывая в каком-то оцепенении. «Они же все безумные…», – мелькали в голове растерянные мысли. Гадал не знал, что же ему все-таки делать. Краем глаза он заметил, что Калдит уже лежит на столе, ноги ее задраны и привязаны к рукам, а маленькая половая щель пялится на белый свет. Юноша подошел поближе, и кто-то тут же сунул ему в руку широкий кинжал. Он, двигаясь как в каком-то полусне, приложил лезвие к возбужденным, раздавшимся в стороны половым губкам и, сильно нажав, провел им пару раз туда-сюда. Брызнула кровь, залив кинжал и его руку, девочка отчаянно завизжала и забилась. Этот дикий визг вывел Гадала из ступора, и он с ужасом уставился на глубокий разрез, откуда толчками выплескивалась кровь. Затем он кинулся к шкафу, где, как он знал, хранились Жезлы Исцелений. Схватил первый попавшийся, быстрым заклинанием активировал его и положил у изголовья Калдит. Кровь тут же перестала бежать.
– Вы правы, спасибо, – подошла к нему мать девочки. – Совсем об этом забыли, были возбуждены до предела… Но вы неправильно режете.
– А я что, делал это когда-нибудь?! – взорвался Гадал. – Не делал и не хочу такого делать никогда!
– Но вы же обязаны нас урезать по закону… – непонимающе посмотрела на него женщина. – И не беспокойтесь вы, я вас научу резать правильно, у меня очень большой опыт.
И она обворожительно улыбнулась юноше. Он же продолжал в ужасе смотреть на плачущую девочку. Наверное, Гадал и плюнул бы на закон, да послал бы все в ад, но Калдит сквозь слезы прошептала:
– Ну, пожалуйста… Ну, режьте же… Простите, я не могу не плакать… Больно…
Гадал пришел в ярость от этих ее слов. Она просит не прекратить издевательство, а резать дальше?! Да что с ними со всеми такое?! Хорошо, хочет – получит! Он наклонился к ней и ледяным тоном спросил:
– Так что? Резать?
– Да… – едва слышно прошептала девочка. – Прошу вас…
Он пожал плечами и снова взял в руки кинжал. Затем развел в стороны половые губы и до упора ввел этот кинжал во влагалище Калдит, снова зашедшейся диким криком. Ее мать стояла рядом и подсказывала, куда повернуть лезвие, как направить его и куда вести разрез. Но Гадал по неопытности весь изгвоздался в крови, прежде чем влагалище девочки было вырезано и положено на тарелку, стоявшую на соседнем столе.
– Покажите… – прохрипела вдруг Калдит.
Кто из подруг тут же сунул ей под нос тарелку, на которой лежал ее залитый кровью половой орган и девочка… улыбнулась. Гадал даже протер глаза, но это действительно было так.
– Как я давно мечтала увидеть ее вот так… На тарелке… Отрезанной… Какая она сейчас красивая…
Юноша непонимающе уставился на тарелку, не понимая, что красивого нашла эта несчастная дурочка в окровавленном куске мяса. В голове у него стучало, он снова перестал понимать что-либо.
– А теперь сиськи, пожалуйста… – как сквозь вату пробился к его сознанию слабый, прерывистый голосок Калдит.
Гадал подошел к ней и внимательно осмотрел рану. Та была чистой, крови почти не было, она уже даже начала подсыхать. Жезл работал неплохо. Тут мать девочки подошла к ней, раздвинула рану руками, поковырялась там и сунула внутрь тонкую медную трубку.
– Зачем это? – с недоумением спросил он.
– Как зачем? – не менее удивленно уставилась на него женщина. – А как же она писать будет, если трубку не вставить? Все же зарастет… А теперь – порядок. С ней уже почти все, осталось только груди отрезать. А потом – я…
И она плотоядно облизнулась, как будто бы ее ждало бог весть какое удовольствие, а не урезание. Гадал же внезапно почувствовал дикое возбуждение, его член встал. Он оглянулся, ухватил первую попавшуюся девчонку, повалил ее животом на стол и резко вошел в нее. Она сперва взвизгнула, но быстро поняла, что к чему и принялась активно вертеть задиком. Гадал долго не мог кончить и насиловал девчонку и в рот, и в зад и в щель. Наконец он отпустил дуру, но злость никуда не ушла, и он наградил ее несколькими ударами кинжала между ног. И только после этого вернулся к Калдит и отрезал ее небольшие грудки, стараясь побыстрее закончить с ней. После этого девочка под влиянием жезла быстро заснула, и юноша оставил ее на попечение подруг. Но злость на этих идиоток только усилилась. Он увидел стоящую рядом со столом очень полногрудую девушку, подошел к ней и одним движением сорвал с нее кофточку и лифчик. Затем нашел толстую палку, заставил девушку наклониться, разрезал ей влагалище и забил туда эту палку. Она только стонала и томно закатывала глаза, как будто бы он делал с ней что-то очень приятное. Став сзади, Гадал подвел под одну из ее отвисших грудей лезвие кинжала. Несколько минут он ожидал и дождался… Девушка сама взялась за ту его руку, в которой был кинжал, и пару раз дернула ею. По ее животу заструилась кровь, и она протяжно застонала. Гадал плюнул с досады и уже сам быстро отрезал ей обе груди, швырнув их на стол.
– Господин мой, я жду вас… – донесся до него голос матери Калдит.
Он оглянулся. Женщина была уже обнажена и лежала на столе, задрав кверху ноги. Гадал подошел поближе и склонился над ее половой щелью. Тут было на что посмотреть, размеры были немалыми, и он даже снова возбудился, так как всегда предпочитал зрелых женщин. Поимев ее, он аккуратно ввел ей во влагалище кинжал и начал резать. Женщина так и подалась ему навстречу при этом. Она стонала и умоляла его сделать ей еще больнее, ей явно очень нравилось то, что с ней делали. И сама боль тоже нравилась. Количество пережитого слилось в голове юноши в кровавый кошмар, и он уже почти ничего не видел и не слышал. Он резал, мучил, но уже не понимал, что и как он делает. Когда все закончилось, он опустился на пол, где стоял, в полной прострации и уставился в пустоту ничего не видящими глазами.
В таком виде его и застал вернувшийся через несколько часов Элинор. Откинув взглядом открывшуюся его взгляду отвратительную картину, молодой маг только тяжело вздохнул. Потрясение для глупого мальчишки оказалось слишком сильным, и тут его, Элинора, вина… Он-то думал, что Гадал сильнее и сумеет справиться с этим. Но не сумел… Значит, нужно исправлять все. Маг снова тяжело вздохнул и принялся за работу. Используя Предел, он, почти не затратив собственных сил, полностью исцелил всех урезанных дур. Отправив их наверх отсыпаться с приказом не выходить из спален раньше завтрашнего полудня, он остановился около сидящего в прострации юноши. Тут дело предстояло куда как более сложное… Он поднял тело своего подопечного на руки, отнес в свою спальню наверху и уложил в кровать. И все-таки маг был уверен в том, что Гадалу необходимо было пройти через что-либо подобное, ибо, несмотря даже на рабство и пытки, он почему-то так и остался во многом инфантильным и носил розовые очки. Во многом вообще был наивен, как ребенок и его легко могли бы обмануть старые хитрецы из Совета. Здесь, в Колгарене, если не выбить из него эту глупую наивность, мальчишка очень быстро погибнет, несмотря на весь свой талант. А этого Элинор, давший слово Серому Убийце, допустить никак не мог. Потому и прибег к жестким мерам, не стал прикрывать его в скользкой ситуации с девчонкой, заставил Гадала проделать то, что было для того отвратительнее всего. Зато теперь мальчишка станет, наконец, осторожен и больше не позволит себе поддаваться эмоциям. «Впрочем, может быть станет…», – с иронией подумал молодой маг. После чего принялся колдовать, прикрыв свою башню тщательно сработанным экраном, заставляющим любого не знакомого с Пределом мага думать, что здесь используют обычные плетения Воды, Земли и Огня. Ведь если бы кто-то из них смог углядеть его настоящие плетения, то Элинору тут же пришлось бы бежать – со всем Советом ему пока еще не справится. «Вот подождите, дорогие мои, – зло и весело подумал он, – вот мальчик войдет в полную силу, тогда и посмотрим, чья возьмет!» Магистр Книги сплетал тончайшие потоки несовместимых сил. Несовместимых, конечно, только по мнению Совета. Элинор давно уже не боялся никого и ничего, свою жизнь он швырнул на алтарь и принес в жертву. Но разумной осторожности он также не избегал. Совместив разнополярные вектора Духа и Огня кольцом Предела, он осторожно вошел в сознание Гадала и чуть не присвистнул – оно было почти разорвано напополам. И этот разрыв расходился все шире и шире, мальчишка сходил с ума и умирал одновременно. Молодой маг покачал головой и принялся стягивать рану в душе тончайшими нитями Духа. Возиться пришлось очень долго, работа требовала кропотливого внимания и очень большого расхода энергии. Но ему все же удалось справиться, хотя и сам Элинор был выжат при этом, как лимон. Едва добравшись до ближайшего дивана, маг тут же провалился в тяжелый, наполненный кошмарами сон.
Проснулся он от стона. Открыв глаза, Элинор увидел, что Гадал сидит на кровати, обхватив руками голову, и прерывисто, хрипло стонет. Маг быстро встал, подошел к нему и обнял. Напряжение вылилось в слезы и юноша отчаянно, захлебываясь зарыдал, уткнувшись в сутану Элинора, снять которую вечером у того не хватило сил.
– Ну, почему… – прорывалось сквозь плач. – Почему они такие?.. Мать сама привела дочь на урезание… Да что же это такое?! Как такое может быть?! Почему?!
– Такими их сделали, – погладил его по голове маг. – Они даже не виноваты в этом… Виноват тот, кто сделал их такими. Теперь-то ты понимаешь, насколько необходимо уничтожить власть Совета?
– Я и раньше понимал!
– Понимал-то ты понимал, друг мой, да вот во многое не верил, считая, что такое все же невозможно, что это уж слишком… Зато теперь, когда сам был вынужден сотворить мерзость, вынужден из-за собственной глупой ошибки, ты, как мне кажется, должен будешь стать осторожнее.
– Какую ошибку я совершил? – уставился на него Гадал.
– Ты поддался собственным эмоциям. Тебя потрясло предложение этой глупой девчонки, и ты наорал на нее, предложив сделать с ней то же самое… А выдирательницы никогда от таких предложений не отказываются. Возмущен ты был до глубины души, а почему? Да потому, что не поверил моему рассказу, посчитал, что такого быть не может.
– Не поверил… – уныло согласился юноша.
– А если бы ты равнодушно прошел мимо, не отвечая на ее предложение, она тут же бы отстала. Кстати, теперь, когда ты будешь носить одежды студиозуса академии, подобные девицы не слишком часто будут приставать к тебе. Но иногда все же будут. Поэтому учись быть внешне полностью равнодушным, даже если внутри у тебя буря. Понял?
– Да, старший брат… – снова кивнул Гадал. – Но мне сейчас так больно и страшно… Я же такое сделал… Да ты сам видел, что я сделал!
– Да, сделал! – насмешливо ухмыльнулся Элинор. – И еще не раз придется делать и такое, и куда худшее! Ты вышел на бой против всего нынешнего мироустройства. Неужели же ты думал, что битва будет бескровной?
– Нет…
– Ты пролил первую кровь. Невинную кровь! И так будет не раз. Да еще скажи спасибо, что тебе не пришлось их своими руками на колья усаживать!
– Да, ты прав, старший брат… – глухо ответил Гадал. – Я понял. И, если придется, сделаю это снова.
– Обязательно придется, – горько рассмеялся Магистр Книги. – Ты ведь не где-нибудь, а в Колгарене!
– Но как такая красота сочетается с такой жестокостью?
– Очень просто, – ответил Элинор. – В каждом человеке уживаются и человек, и зверь. И очень часто по-настоящему талантливые люди совершенно безумны и не способны держать своего зверя в узде. Тем более, если их специально приучают не делать этого. Потому-то в Колгарене столько гениев…
– Не понимаю… – с отчаянием в голосе почти простонал Гадал.
– Поймешь… – похлопал его плечу маг. – Придет время Предела, поймешь.
– Хорошо, старший брат, – сжал губы юноша. – Я больше не расклеюсь и, если понадобится, совершу необходимое спокойно.
– Я рад за тебя, – улыбнулся Элинор, не собираясь пояснять своему подопечному, какую цену заплатил он сам за нынешнюю психическую пластичность того.
– Но есть еще кое-что…
– Что? – снова насторожился маг.
– Что делать с теми девушками, которых я вчера э-э-э…
– Урезал, – закончил за него Элинор, ухмыляясь довольно таки гнусно. – Да ничего. Пускай идут себе по домам, как отоспятся. Я им полностью исцелил раны. Они хотели урезаться – получили, что хотели.
– Если бы все было так просто… – вздохнул Гадал. – Они все объявили себя моими рабынями…
Реакция мага на его слова ошеломила юношу до глубины души. Только что говоривший о необходимости постоянного спокойствия, Элинор вдруг вскочил с места и забегал по комнате, оглашая воздух такими ругательствами, поминающими Господа Бога, присных его, девушек и самого Гадала, что тому и слышать-то никогда не доводилось. Он с недоумением следил за этой непонятной вспышкой всегда невозмутимого Магистра Книги и ничего не понимал. Маг успокоился только минут через десять и, продолжая проклинать все на свете, уселся рядом с юношей, тут же спросившим его:
– А что в этом такого страшного?
–Что? – криво ухмыльнулся Элинор. – А то, что среди этих девчонок как минимум половина – шпионки Совета. Совет давным-давно пытается подпустить ко мне кого-нибудь, но у них ничего не получалось. А теперь они быстренько воспользовались единственным проколом…