Страница:
– Принцесса грёз покинет этот мир, – продолжал Каранток.
– «С этим, увы, тоже ясно».
Собравшиеся у Круглого Стола молчали, очевидно, эта часть пророчества у них не вызывала вопросов.
Златой дракон вонзит клыки в грудь алого дракона,
Коварная змея отравит кровь его. —
Чтец обвёл глазами Ллевелина и Моргану, точно вопрошая, понятен ли им смысл сказанного. Те молчали, напряжённо глядя на говорившего.
– «Ну хорошо, с драконами ты мне уже объяснял. А что ещё за история со змеёй?»
– «Ну-у, может, это намёк на доллар, использование которого в качестве платёжного средства подрывает британскую экономику. В конце концов это вопросы не ко мне, а к специально обученным толкователям».
– «Во как загнул! Ладно, допустим».
Ушедшие вернутся ради вести,
Подкошены падут две башни над водой…
– «С башнями, к сожалению, всё понятно. А что за ушедшие?»
– «Лис, очнись! Ушедшие – это мы с тобой. Мы вернулись ради вести! И вернёмся в свой мир, так что строка работает и там, и здесь. Кстати, для Магэрана с Сабрейном тоже».
Два полумесяца грозят последним часом,
Но мягкие добавят твёрдым силы жить.
– «Ерунда какая-то получается! Это что, те полумесяцы, что мы видели в Зачарованном лесу, что ли?»
– «Я всё-таки полагаю», – неуверенно начал я, – «что два полумесяца здесь означают один месяц, который тут действительно грозил последним часом».
– «Ага», – встрепенулся Лис, – «а у нас это разногласия между шиитами и суннитами. А мягко и твёрдо – это Китай. Всякие Ю Сен Чу, Дао-дзен и прочие прибамбасы».
– «А здесь?»
– «Доживём – увидим. Мерлин растолкует, на то он и мудрый».
Зелёное не станет белым, став пурпурным.
Сын короля-медведя – новый властелин.
Три мира будут слиты воедино,
Спасение придёт.
– «Так», – задумчиво изрёк Лис, – «с мирами ясно. Со светофором ничего не понял, а с королём-то что?»
– «Честно говоря, с многоцветьем я тоже ничего не понял. Сын короля-медведя – сын Артура, Артур и означает медведь. Похоже, Моргана была права. И миры Британии, Каледонии и Арморики действительно будут спасены Мордредом».
– «А у нас?» – огорчённо вздохнул Рейнар.
– «Видишь ли, второе имя принца Чарльза, наследника престола, – Артур. А вместе, если брать по латыни Королюс Артурус, то есть – Король Артур. Так что выходит, что спасение Британии придёт от его сына. Хотя, видит бог, из нас такие толкователи пророчеств, как из ботфорта хрустальный башмачок».
– Вот видите! – злорадно вскричала Моргана. – Артур сцепился с Ланселотом, защищая свою честь. Гвиневера покинула этот мир, уйдя в монастырь. Золотой дракон Ллевелина вонзит клыки в грудь дракона Артура, предав его. Или это не так, моя дорогая племянница?
– Нет, – покачала головой Лендис. – Увы, я поддалась на коварство Ллевелина, и оно привело мою армию в западню. – Как и Моргана, королева Каледонии вполне овладела искусством лгать, не соврав и словом. – А вот змея, из-за которой началось сражение на Камланне… Не ты ли послала её, Моргана?
– Мне лучше жить в Эйре, откуда святой Патрик изгнал всех змей, если в Британии я буду отвечать за их укусы. Однако из-за этого злосчастного укуса зелёное поле Камланна не покрылось белыми скатертями пиршества, а стало пурпурным от крови!
– Оно стало багровым, Моргана. Багровым, а не пурпурным, – сумрачно поправил её Мерлин. – А пурпурной будет королевская мантия во-он того мальчишки. – Он торжествующе обвёл глазами онемевшую от удивления публику. – Именно его зелёное одеяние овидда не станет белым плащом друида. Именно он своей мягкостью дал силу жить твёрдым. Не правда ли, Торвальд? И он видел два полумесяца, грозившие последним часом. Ведь так, дружок?
– Д-да, милорд, – чуть слышно проговорил Годвин, ошарашенный, похоже, более всех присутствующих.
– «Не, ну каков!» – гордо заявил Лис. – «Бац-бац, и в дамки! Дрожать, бояться, деньги не прятать! Не как-нибудь кто, а ваше величество Годвин – великий и ужасный».
– Но сын короля-медведя… – едва смогла произнести всё ещё не пришедшая в себя фея Моргана, – ведь это же Мордред?!
– Несомненно, моя дорогая, – кивнул Каранток. – Но дело в том, что Годвин тоже его сын. До своей женитьбы на Гвиневере Артур был женат на дочери графа Севена – Лизонере. Я сам благословил их брак.
– Ты, Мерлин?!
– Да. Несчастная умерла родами.
– «Слушай, это не Мерлин, а какой-то именной пестун семейства Пендрагонов! Интересно, кого из этой семейки он ещё вскормил своей волосатой грудью?»
– «Я думаю, хватит и этих».
– Ваше высокопреосвященство. – Моргана не желая сдаваться, апеллировала к Эмерику. Такого хода от неё не ожидал никто. В первую очередь сам архиепископ. – Может ли считаться законным брак, освящённый магом и друидом?
– «Ой-ей-ей! Можно подумать, можно подумать! Её Мордред сильно законный!»
– «Из двух незаконных – Мордред старший».
– Может, – после недолгого раздумья заявил примас Британии, вернув в состояние полного обалдения тех, кто из него только начал выходить.
– «Слу-ушай, а нам, часом, Эмерика в Зачарованном лесу не подменили? Шо это у него за левый уклонизм? Прямо не епископ, а перекрашенный друид!»
– Любовь есть чувство богоугодное. Браки устраиваются на небесах, а стало быть, бессмысленно говорить, что тот или иной обряд, если он был совершён, более свят, чем другой. Мне известно о женитьбе Артура и Лизонеры, хотя король и старался хранить её в секрете. Так что и в тебе, Мордред, и в тебе, Годвин, одинаково течёт королевская кровь. Но если Артуру было угодно завещать свой венец Годвину… Церковь с радостью признает его королём.
– «Понятное дело, с радостью», – хмыкнул Лис. – «Отлучение-то с Мордреда ещё не снято».
– Бывшего овидда?! – возмутилась Моргана.
– Не тебе говорить об этом, фея! Это наше дело, Церкви и Годвина!
– Мой король, – Лендис, по-прежнему стоявшая рядом с юным Пендрагоном, вложила свои руки в его ладони, – примите мою верность и со мной верность всей Каледонии и Горры.
– Принимаю, – прошептал Годвин. – Встаньте, милая королева.
– Вот так дела! – услышал я голос Кархейна. – Годвин, – он подошёл к оруженосцу, придавленному нежданно навалившимся величием, – прости. Мой король! – он преклонил колено и протянул свой меч рукоятью вперёд. – Примите мою верность. И хотя я не могу прибавить к своей верности верность даже одного подданного, присягаю, что моя будет неколебима.
– И моя тоже, – подошёл к Годвину Констан. – Хотя я лишь недавно стал рыцарем и не могу считать себя равным присутствующим здесь, присягаю и отдаю тебе свою верность. – Он встал на колено и протянул меч.
– Прах тебя подери! – взревел сэр Борс. – Ты – настоящий Пендрагон! Прими и наши мечи, король Годвин!
Мечи Магэрана и Сабрейна последовали за клинками королей Арморики, и с каждым новым эфесом, возвращаемым в руки коленопреклонённого рыцаря, всё темнее становилось лицо Морганы и всё задумчивее – лицо Ллевелина.
– За себя и за королевства Камбрия и Нортанумбрия присягаю тебе, король Годвин, – медленно произнёс Ллевелин, преклоняя колено. – И лорды этих королевств присягают тебе. Прости мне подлог, дорогой племянник. Он был продиктован не жаждой власти, а лишь опасением, что королевство достанется тому, кто недостоин наследовать венец Пендрагонов. – Он говорил, взвешивая каждое слово так, словно боялся недосказать или сказать лишнее.
– «Ловко съехал с базара», – вставил Лис. – «Неплохое решение для того, кто находится между молотом и наковальней».
– Встаньте, король Ллевелин. Я верю вам. – Годвин поднял дядю с колен.
– «Ты, ба! Наш ботаник уже научился вести большой политик! Врёт и не краснеет».
– А вы, сэр Торвальд, – язвительно процедила Моргана. – Отчего не присягаете вы? Разве честь, оказанная вашему оруженосцу, не радует вас?
– Увы, – развёл руками я. – Конечно, я рад за Годвина. Прошу прощения, за короля Годвина. И, конечно же, мой меч всегда будет верен ему до того часа, пока я не покину этот мир.
– Как, Торвальд, неужто и ты решил заделаться монахом? – удивлённо уставился на меня Борс.
– О нет. Монастырь не для меня. Помните, в пророчестве есть строка. «Ушедшие вернутся ради вести»? Вы полагали, что речь идёт о лордах Камелота, вернувшихся в эти стены ради вести о новом короле. Однако речь идёт о нас с Рейнаром, ушедших в туманное Туле и возвращённых сюда высшими силами, чтобы принести весть об истинном короле. Не так ли, Мерлин?
– Можно сказать и так.
– Я не верю вам, – мрачно изрекла Моргана. – Ни я, ни Мордред, никто из наших вассалов не принесёт ему присягу. – Они развернулись и зашагали прочь из зала.
Моё заявление о цели прихода и необходимости срочной эвакуации, безусловно, произвело на лордов Камелота должное впечатление, однако не большее, чем любая из новостей, услышанных ими той ночью. Чудеса здесь были обычным делом, почти как еда и сон. Стоило ли удивляться очередному чуду?
Сейчас мы ехали по Британии, неся населению имя нового короля, провожая в монастырь сэра Ланселота и нас к камере перехода.
– Знаешь что, – продолжил Борс, пребывавший в самом радужном расположении духа, – вчера получил письмо от супруги Персиваля. Она просит принять его сына пажом. Я вот что подумал: возьму-ка пергамент, порежу на три части и велю написать на нём те строки пророчества, которые были у меня, у Галахада и у отца мальчишки. Расскажу ему всю эту историю да оставлю их на память, чтобы он детям своим поведал, а те – своим.
– Хорошая мысль, – похвалил я.
– «Оч-чень хорошая», – хмыкнул на канале связи Лис. – «Спасибо сэру Борсу за наш безоблачный отпуск».
– Но вы ж присмотрите, – вновь упрашивал я коллег.
– Да не волнуйся, всё будет хорошо!
– «Капитан, пошли! Долгие проводы – лишние слёзы. Камера уже открыта!»
– До встречи в иных мирах!
Блокирующая плита с тихим шипением начала закрываться за нашими спинами.
– «Ну что, поехали?»
Мы с Лисом вошли в помещение камеры перехода, и тут с потолка резервуара, маскировавшего камеру, хлынул поток воды, спеша вновь оживить эльфийский ручей.
– Какая сволочь включила воду?! – заорал Лис, в броске нажимая кнопку, закрывающую шлюз.
– Хе-хе! Хе-хе-хе! – было последнее, что услышали мы в этом мире.
Эпилог
Крошка брауни щёлкнул пальчиками, на расстоянии гася огонь под вскипающим кофе.
– Милорд, – он почтительно склонил голову, – вы просили вызвать энца Сергея Лисиченко, эсквайра. Смею доложить, он ждёт вас.
– Да-да, спасибо. – Я закрыл крышку чемодана и с ужасом оглядел поклажу, отправляющуюся со мной через Атлантику. Чёрт возьми, во всех моих странствиях мне доводилось обходиться куда как меньшим грузом!
– Приказать ему, чтобы ожидал? – не меняя интонации, поинтересовался хранитель дома.
– Нет-нет, я сейчас возьму трубку. Будь добр, позаботься о кофе.
– Слушаюсь, милорд.
Малыш брауни, подобранный мною в разрушенном замке в годы Войны Роз, был добрым гением моей холостяцкой хижины и верным товарищем. Однако невзирая на то, что ему уже вполне удавалось управляться с различными пультами дистанционного управления, телефоном и даже моей кредитной карточкой, смириться с отсутствием должного пиетета перед высокими титулами он никак не мог. Сколько я его ни учил, привыкнуть к тому, что природный лорд, потомок древних, всеми позабытых королей может накоротке общаться с чужестранцем, да ещё и простым эсквайром, он никак не мог. Он просто не по-ни-мал этого. Брауни укоризненно покачал головой и безмолвно отправился заботиться о кофе.
– Алло, Сергей? – я поднял трубку.
– Слушаю тебя, Капитан.
– У меня к тебе дело образовалось.
– Та-ак, – в телефонной трубке повисла гнетущая пауза. – Звучит угрожающе. Опять надо куда-то ехать?
– Ну, в общем, да… – начал было я.
– Капитан, а ты знаешь, у меня ещё семья есть. Если со всеми этими временными парадоксами посчитать, сколько мы не виделись, получается, что я столько и не прожил. Я им уже позвонил, они меня в субботу в Борисполе ждать будут с машиной. Это у нас тут с автомобилями никаких проблем, а там с соседями договариваться надо.
– Да в машине-то как раз и дело…
– Не понял, в чьей машине, в Васильича? Или мы отправляемся во времена, где уже есть автомобили? Это что-то новенькое в наших похождениях!
– Лис, ты можешь меня выслушать?
– Ладно, слушаю. Буквально внимаю и вынимаю.
– Мой «ровер» остался в гараже в Хитроу. Гнать его сюда смысла нет. Такси вызывать, сам знаешь, в наш городок чужих не пустят. Ты бы не мог меня подвезти в аэропорт?
– Господи! Ну ты, Капитан, даёшь! Я уж было решил… Ладно, собирайся, я сейчас подъеду.
– Та-ак. – Лис убрал ногу с педали газа. – Прости, Капитан, но вон тот джентльмен в упаковке полисмена, похоже, страстно желает с нами познакомиться.
«Бьюик» притормозил и съехал на обочину. Лис нажал кнопку стеклоподъёмника, открывая окно.
– Добрый день, джентльмены, – подчёркнуто корректный лондонский бобби заглянул в салон, улыбаясь так, словно несказанно рад встрече после долгой разлуки. – Вы превысили скорость, сэр. Прошу ваши документы.
– Шеф, шеф, ну какие дела? Ты знаешь, сколько коней под капотом этого драндулета? Это ж не у всякого персидского шаха такой табун водился! Почитай, весь конвой её величества можно рассадить и ещё пара-тройка про запас останется. Ну, может, какая из лошадок и вырвалась вперёд, ну не доглядел, бывает. Разве мы не договоримся?
– Сергей Лисиченко, – отсутствующим голосом произнёс полисмен, изучая документы. – Бизнесмен?
– Сотрудник международного научно-исследовательского института, – уныло бросил мой напарник, понимая, что «договориться» не удастся и чувство юмора не входит в число атрибутов, необходимых для несения дорожно-патрульной службы.
– Благодарю вас, сэр, – всё тем же отсутствующим голосом произнёс полисмен, возвращая Лису документы и вынимая из кармана блокнот судебных уведомлений. – Через две недели вы должны быть в окружном суде по указанному адресу. Ваш судья – достопочтенный Джеймс Томлинсон.
– Дружище, я не могу быть через две недели в суде! Войди в моё положение! Я завтра улетаю на родину, и меня не будет полтора месяца. Уолтер, хоть ты на него повлияй! В конце концов ты лорд или не лорд?!
Бобби вновь заинтересованно уставился в салон автомобиля.
– Вы лорд, сэр?
– К вашим услугам, – вздохнул я. – Уолтер Камдайл, лорд Камбартон. Мистер Лисиченко любезно согласился подвезти меня в аэропорт. Я опаздываю на самолёт…
– Весьма сожалею, милорд, однако суть дела это не меняет. Через две недели, сэр, вам надлежит быть в окружном суде. И поверьте, не стоит искать проблем с английским правосудием. – Он взял под козырек. – Проезжайте, джентльмены, и советую вам больше не нарушать дорожных правил.
– Спасибо за совет. – Лис поднял стекло и начал выруливать на трассу. – Шо б я без него делал! Блин! – мрачно выругался он. – Суетишься, спасаешь монархии, кстати, ваши же, лезешь чёрт знает куда, чёрт знает зачем и для чего? Чтоб какой-нибудь достопочтенный, как там бишь его, «пылесос» учил тебя жизни, да ещё и норовил ограбить на самых что ни на есть законных основаниях!
– Созвонись с Расселом, – посоветовал я.
– Думаешь, он замнёт дело?
– Нет, он найдёт адвоката, который будет представлять тебя в суде через две недели. А гонорар и штраф пусть вычтут из моих премиальных.
– Вот спасибо! – хмыкнул Лис, вновь пришпоривая табун припрятанных под капотом «бьюика» лошадей. – А то б я сам не справился! Эх! – он печально вздохнул. – Нет в мире совершенства.
– Будьте добры, мэм, билет до Торонто на имя Уолтера Камдэйла, – произнёс я, протягивая деньги и документы.
– Вы мистер Камдайл? – отчего-то переспросила улыбчивая красотка, сверяясь с паспортом.
– Да, именно так меня и зовут.
– Вам просили передать…
Я беспомощно поглядел на Лиса, вспоминая, что не так давно уже стоял возле этой стойки, надеясь всего через несколько часов обнять сестру и племянницу.
– Что? – с трудом выдавил я.
Девушка подозрительно посмотрела на меня. Очевидно, лицо клиента выражало смесь ужаса с симптомами мозгового спазма.
– Вам плохо, сэр? Может быть, воды?
– Нет, спасибо. Что мне просили передать?
– Экстренный номер «Таймс». – Она испуганно протянула мне вложенную в пакет газету, паспорт с торчащей из него книжечкой авиабилета и продолжила скороговоркой: – Благодарю вас, сэр, что вы воспользовались услугами нашей авиакомпании. Надеюсь, полёт доставит удовольствие и вы вновь воспользуетесь нашими услугами.
– Да-да, конечно. – Я отошёл от стойки, разворачивая газету.
«Подписан королевский указ об изменении порядка престолонаследия», – гласил заголовок передовицы.
– Ну, что скажешь по этому поводу? – подошедший Лис щёлкнул пальцами по архивной фотографии королевской семьи.
– Ничего, – пожал плечами я, складывая газету. – Почитаю в самолёте. Ты знаешь, меня сейчас больше интересует, как там справляется Годвин. И ещё я очень хочу поскорее увидеть родных.
Харьков, сентябрь—декабрь 2001 г.
– «С этим, увы, тоже ясно».
Собравшиеся у Круглого Стола молчали, очевидно, эта часть пророчества у них не вызывала вопросов.
Златой дракон вонзит клыки в грудь алого дракона,
Коварная змея отравит кровь его. —
Чтец обвёл глазами Ллевелина и Моргану, точно вопрошая, понятен ли им смысл сказанного. Те молчали, напряжённо глядя на говорившего.
– «Ну хорошо, с драконами ты мне уже объяснял. А что ещё за история со змеёй?»
– «Ну-у, может, это намёк на доллар, использование которого в качестве платёжного средства подрывает британскую экономику. В конце концов это вопросы не ко мне, а к специально обученным толкователям».
– «Во как загнул! Ладно, допустим».
Ушедшие вернутся ради вести,
Подкошены падут две башни над водой…
– «С башнями, к сожалению, всё понятно. А что за ушедшие?»
– «Лис, очнись! Ушедшие – это мы с тобой. Мы вернулись ради вести! И вернёмся в свой мир, так что строка работает и там, и здесь. Кстати, для Магэрана с Сабрейном тоже».
Два полумесяца грозят последним часом,
Но мягкие добавят твёрдым силы жить.
– «Ерунда какая-то получается! Это что, те полумесяцы, что мы видели в Зачарованном лесу, что ли?»
– «Я всё-таки полагаю», – неуверенно начал я, – «что два полумесяца здесь означают один месяц, который тут действительно грозил последним часом».
– «Ага», – встрепенулся Лис, – «а у нас это разногласия между шиитами и суннитами. А мягко и твёрдо – это Китай. Всякие Ю Сен Чу, Дао-дзен и прочие прибамбасы».
– «А здесь?»
– «Доживём – увидим. Мерлин растолкует, на то он и мудрый».
Зелёное не станет белым, став пурпурным.
Сын короля-медведя – новый властелин.
Три мира будут слиты воедино,
Спасение придёт.
– «Так», – задумчиво изрёк Лис, – «с мирами ясно. Со светофором ничего не понял, а с королём-то что?»
– «Честно говоря, с многоцветьем я тоже ничего не понял. Сын короля-медведя – сын Артура, Артур и означает медведь. Похоже, Моргана была права. И миры Британии, Каледонии и Арморики действительно будут спасены Мордредом».
– «А у нас?» – огорчённо вздохнул Рейнар.
– «Видишь ли, второе имя принца Чарльза, наследника престола, – Артур. А вместе, если брать по латыни Королюс Артурус, то есть – Король Артур. Так что выходит, что спасение Британии придёт от его сына. Хотя, видит бог, из нас такие толкователи пророчеств, как из ботфорта хрустальный башмачок».
– Вот видите! – злорадно вскричала Моргана. – Артур сцепился с Ланселотом, защищая свою честь. Гвиневера покинула этот мир, уйдя в монастырь. Золотой дракон Ллевелина вонзит клыки в грудь дракона Артура, предав его. Или это не так, моя дорогая племянница?
– Нет, – покачала головой Лендис. – Увы, я поддалась на коварство Ллевелина, и оно привело мою армию в западню. – Как и Моргана, королева Каледонии вполне овладела искусством лгать, не соврав и словом. – А вот змея, из-за которой началось сражение на Камланне… Не ты ли послала её, Моргана?
– Мне лучше жить в Эйре, откуда святой Патрик изгнал всех змей, если в Британии я буду отвечать за их укусы. Однако из-за этого злосчастного укуса зелёное поле Камланна не покрылось белыми скатертями пиршества, а стало пурпурным от крови!
– Оно стало багровым, Моргана. Багровым, а не пурпурным, – сумрачно поправил её Мерлин. – А пурпурной будет королевская мантия во-он того мальчишки. – Он торжествующе обвёл глазами онемевшую от удивления публику. – Именно его зелёное одеяние овидда не станет белым плащом друида. Именно он своей мягкостью дал силу жить твёрдым. Не правда ли, Торвальд? И он видел два полумесяца, грозившие последним часом. Ведь так, дружок?
– Д-да, милорд, – чуть слышно проговорил Годвин, ошарашенный, похоже, более всех присутствующих.
– «Не, ну каков!» – гордо заявил Лис. – «Бац-бац, и в дамки! Дрожать, бояться, деньги не прятать! Не как-нибудь кто, а ваше величество Годвин – великий и ужасный».
– Но сын короля-медведя… – едва смогла произнести всё ещё не пришедшая в себя фея Моргана, – ведь это же Мордред?!
– Несомненно, моя дорогая, – кивнул Каранток. – Но дело в том, что Годвин тоже его сын. До своей женитьбы на Гвиневере Артур был женат на дочери графа Севена – Лизонере. Я сам благословил их брак.
– Ты, Мерлин?!
– Да. Несчастная умерла родами.
– «Слушай, это не Мерлин, а какой-то именной пестун семейства Пендрагонов! Интересно, кого из этой семейки он ещё вскормил своей волосатой грудью?»
– «Я думаю, хватит и этих».
– Ваше высокопреосвященство. – Моргана не желая сдаваться, апеллировала к Эмерику. Такого хода от неё не ожидал никто. В первую очередь сам архиепископ. – Может ли считаться законным брак, освящённый магом и друидом?
– «Ой-ей-ей! Можно подумать, можно подумать! Её Мордред сильно законный!»
– «Из двух незаконных – Мордред старший».
– Может, – после недолгого раздумья заявил примас Британии, вернув в состояние полного обалдения тех, кто из него только начал выходить.
– «Слу-ушай, а нам, часом, Эмерика в Зачарованном лесу не подменили? Шо это у него за левый уклонизм? Прямо не епископ, а перекрашенный друид!»
– Любовь есть чувство богоугодное. Браки устраиваются на небесах, а стало быть, бессмысленно говорить, что тот или иной обряд, если он был совершён, более свят, чем другой. Мне известно о женитьбе Артура и Лизонеры, хотя король и старался хранить её в секрете. Так что и в тебе, Мордред, и в тебе, Годвин, одинаково течёт королевская кровь. Но если Артуру было угодно завещать свой венец Годвину… Церковь с радостью признает его королём.
– «Понятное дело, с радостью», – хмыкнул Лис. – «Отлучение-то с Мордреда ещё не снято».
– Бывшего овидда?! – возмутилась Моргана.
– Не тебе говорить об этом, фея! Это наше дело, Церкви и Годвина!
– Мой король, – Лендис, по-прежнему стоявшая рядом с юным Пендрагоном, вложила свои руки в его ладони, – примите мою верность и со мной верность всей Каледонии и Горры.
– Принимаю, – прошептал Годвин. – Встаньте, милая королева.
– Вот так дела! – услышал я голос Кархейна. – Годвин, – он подошёл к оруженосцу, придавленному нежданно навалившимся величием, – прости. Мой король! – он преклонил колено и протянул свой меч рукоятью вперёд. – Примите мою верность. И хотя я не могу прибавить к своей верности верность даже одного подданного, присягаю, что моя будет неколебима.
– И моя тоже, – подошёл к Годвину Констан. – Хотя я лишь недавно стал рыцарем и не могу считать себя равным присутствующим здесь, присягаю и отдаю тебе свою верность. – Он встал на колено и протянул меч.
– Прах тебя подери! – взревел сэр Борс. – Ты – настоящий Пендрагон! Прими и наши мечи, король Годвин!
Мечи Магэрана и Сабрейна последовали за клинками королей Арморики, и с каждым новым эфесом, возвращаемым в руки коленопреклонённого рыцаря, всё темнее становилось лицо Морганы и всё задумчивее – лицо Ллевелина.
– За себя и за королевства Камбрия и Нортанумбрия присягаю тебе, король Годвин, – медленно произнёс Ллевелин, преклоняя колено. – И лорды этих королевств присягают тебе. Прости мне подлог, дорогой племянник. Он был продиктован не жаждой власти, а лишь опасением, что королевство достанется тому, кто недостоин наследовать венец Пендрагонов. – Он говорил, взвешивая каждое слово так, словно боялся недосказать или сказать лишнее.
– «Ловко съехал с базара», – вставил Лис. – «Неплохое решение для того, кто находится между молотом и наковальней».
– Встаньте, король Ллевелин. Я верю вам. – Годвин поднял дядю с колен.
– «Ты, ба! Наш ботаник уже научился вести большой политик! Врёт и не краснеет».
– А вы, сэр Торвальд, – язвительно процедила Моргана. – Отчего не присягаете вы? Разве честь, оказанная вашему оруженосцу, не радует вас?
– Увы, – развёл руками я. – Конечно, я рад за Годвина. Прошу прощения, за короля Годвина. И, конечно же, мой меч всегда будет верен ему до того часа, пока я не покину этот мир.
– Как, Торвальд, неужто и ты решил заделаться монахом? – удивлённо уставился на меня Борс.
– О нет. Монастырь не для меня. Помните, в пророчестве есть строка. «Ушедшие вернутся ради вести»? Вы полагали, что речь идёт о лордах Камелота, вернувшихся в эти стены ради вести о новом короле. Однако речь идёт о нас с Рейнаром, ушедших в туманное Туле и возвращённых сюда высшими силами, чтобы принести весть об истинном короле. Не так ли, Мерлин?
– Можно сказать и так.
– Я не верю вам, – мрачно изрекла Моргана. – Ни я, ни Мордред, никто из наших вассалов не принесёт ему присягу. – Они развернулись и зашагали прочь из зала.
* * *
– Да ты не волнуйся, Торвальд, – ехавший рядом со мной Борс оглянулся на юного короля, – мы за ним присмотрим. В обиду не дадим! Да он и сам не промах. Ещё лет пять, и всех нас поучать будет.Моё заявление о цели прихода и необходимости срочной эвакуации, безусловно, произвело на лордов Камелота должное впечатление, однако не большее, чем любая из новостей, услышанных ими той ночью. Чудеса здесь были обычным делом, почти как еда и сон. Стоило ли удивляться очередному чуду?
Сейчас мы ехали по Британии, неся населению имя нового короля, провожая в монастырь сэра Ланселота и нас к камере перехода.
– Знаешь что, – продолжил Борс, пребывавший в самом радужном расположении духа, – вчера получил письмо от супруги Персиваля. Она просит принять его сына пажом. Я вот что подумал: возьму-ка пергамент, порежу на три части и велю написать на нём те строки пророчества, которые были у меня, у Галахада и у отца мальчишки. Расскажу ему всю эту историю да оставлю их на память, чтобы он детям своим поведал, а те – своим.
– Хорошая мысль, – похвалил я.
– «Оч-чень хорошая», – хмыкнул на канале связи Лис. – «Спасибо сэру Борсу за наш безоблачный отпуск».
* * *
До камеры перехода нас провожали Магэран и Сабрейн, вызвавшиеся подтвердить чудесное исчезновение и уберечь камеру перехода от лишних глаз.– Но вы ж присмотрите, – вновь упрашивал я коллег.
– Да не волнуйся, всё будет хорошо!
– «Капитан, пошли! Долгие проводы – лишние слёзы. Камера уже открыта!»
– До встречи в иных мирах!
Блокирующая плита с тихим шипением начала закрываться за нашими спинами.
– «Ну что, поехали?»
Мы с Лисом вошли в помещение камеры перехода, и тут с потолка резервуара, маскировавшего камеру, хлынул поток воды, спеша вновь оживить эльфийский ручей.
– Какая сволочь включила воду?! – заорал Лис, в броске нажимая кнопку, закрывающую шлюз.
– Хе-хе! Хе-хе-хе! – было последнее, что услышали мы в этом мире.
Эпилог
По возвращении ко двору государей да отдадут они верный отчёт о своих похождениях королю и начальникам под опасением исключения из рыцарства, даже и тогда, когда этот отчёт не послужит им в пользу.
Преславный устав честного рыцарства
Крошка брауни щёлкнул пальчиками, на расстоянии гася огонь под вскипающим кофе.
– Милорд, – он почтительно склонил голову, – вы просили вызвать энца Сергея Лисиченко, эсквайра. Смею доложить, он ждёт вас.
– Да-да, спасибо. – Я закрыл крышку чемодана и с ужасом оглядел поклажу, отправляющуюся со мной через Атлантику. Чёрт возьми, во всех моих странствиях мне доводилось обходиться куда как меньшим грузом!
– Приказать ему, чтобы ожидал? – не меняя интонации, поинтересовался хранитель дома.
– Нет-нет, я сейчас возьму трубку. Будь добр, позаботься о кофе.
– Слушаюсь, милорд.
Малыш брауни, подобранный мною в разрушенном замке в годы Войны Роз, был добрым гением моей холостяцкой хижины и верным товарищем. Однако невзирая на то, что ему уже вполне удавалось управляться с различными пультами дистанционного управления, телефоном и даже моей кредитной карточкой, смириться с отсутствием должного пиетета перед высокими титулами он никак не мог. Сколько я его ни учил, привыкнуть к тому, что природный лорд, потомок древних, всеми позабытых королей может накоротке общаться с чужестранцем, да ещё и простым эсквайром, он никак не мог. Он просто не по-ни-мал этого. Брауни укоризненно покачал головой и безмолвно отправился заботиться о кофе.
– Алло, Сергей? – я поднял трубку.
– Слушаю тебя, Капитан.
– У меня к тебе дело образовалось.
– Та-ак, – в телефонной трубке повисла гнетущая пауза. – Звучит угрожающе. Опять надо куда-то ехать?
– Ну, в общем, да… – начал было я.
– Капитан, а ты знаешь, у меня ещё семья есть. Если со всеми этими временными парадоксами посчитать, сколько мы не виделись, получается, что я столько и не прожил. Я им уже позвонил, они меня в субботу в Борисполе ждать будут с машиной. Это у нас тут с автомобилями никаких проблем, а там с соседями договариваться надо.
– Да в машине-то как раз и дело…
– Не понял, в чьей машине, в Васильича? Или мы отправляемся во времена, где уже есть автомобили? Это что-то новенькое в наших похождениях!
– Лис, ты можешь меня выслушать?
– Ладно, слушаю. Буквально внимаю и вынимаю.
– Мой «ровер» остался в гараже в Хитроу. Гнать его сюда смысла нет. Такси вызывать, сам знаешь, в наш городок чужих не пустят. Ты бы не мог меня подвезти в аэропорт?
– Господи! Ну ты, Капитан, даёшь! Я уж было решил… Ладно, собирайся, я сейчас подъеду.
* * *
– Эх, птица-тройка! – Лис, видимо, обрадованный тем, что на этот раз наше путешествие направлено не далее аэропорта близ Лондона, пребывал в прекрасном расположении духа и оттого обильно цитировал любимого российского классика, бывшего, кажется, его земляком. Лисовский «бьюик», очевидно, символизирующий ту самую птицу-тройку, резво нёсся по трассе, без натуги обходя менее окрылённые транспортные средства. Стрелка спидометра, словно гонимая тем самым ветром-ветерком, с которым мы мчались, дрожала у красной черты, отделявшей быструю езду от низкого полёта.– Та-ак. – Лис убрал ногу с педали газа. – Прости, Капитан, но вон тот джентльмен в упаковке полисмена, похоже, страстно желает с нами познакомиться.
«Бьюик» притормозил и съехал на обочину. Лис нажал кнопку стеклоподъёмника, открывая окно.
– Добрый день, джентльмены, – подчёркнуто корректный лондонский бобби заглянул в салон, улыбаясь так, словно несказанно рад встрече после долгой разлуки. – Вы превысили скорость, сэр. Прошу ваши документы.
– Шеф, шеф, ну какие дела? Ты знаешь, сколько коней под капотом этого драндулета? Это ж не у всякого персидского шаха такой табун водился! Почитай, весь конвой её величества можно рассадить и ещё пара-тройка про запас останется. Ну, может, какая из лошадок и вырвалась вперёд, ну не доглядел, бывает. Разве мы не договоримся?
– Сергей Лисиченко, – отсутствующим голосом произнёс полисмен, изучая документы. – Бизнесмен?
– Сотрудник международного научно-исследовательского института, – уныло бросил мой напарник, понимая, что «договориться» не удастся и чувство юмора не входит в число атрибутов, необходимых для несения дорожно-патрульной службы.
– Благодарю вас, сэр, – всё тем же отсутствующим голосом произнёс полисмен, возвращая Лису документы и вынимая из кармана блокнот судебных уведомлений. – Через две недели вы должны быть в окружном суде по указанному адресу. Ваш судья – достопочтенный Джеймс Томлинсон.
– Дружище, я не могу быть через две недели в суде! Войди в моё положение! Я завтра улетаю на родину, и меня не будет полтора месяца. Уолтер, хоть ты на него повлияй! В конце концов ты лорд или не лорд?!
Бобби вновь заинтересованно уставился в салон автомобиля.
– Вы лорд, сэр?
– К вашим услугам, – вздохнул я. – Уолтер Камдайл, лорд Камбартон. Мистер Лисиченко любезно согласился подвезти меня в аэропорт. Я опаздываю на самолёт…
– Весьма сожалею, милорд, однако суть дела это не меняет. Через две недели, сэр, вам надлежит быть в окружном суде. И поверьте, не стоит искать проблем с английским правосудием. – Он взял под козырек. – Проезжайте, джентльмены, и советую вам больше не нарушать дорожных правил.
– Спасибо за совет. – Лис поднял стекло и начал выруливать на трассу. – Шо б я без него делал! Блин! – мрачно выругался он. – Суетишься, спасаешь монархии, кстати, ваши же, лезешь чёрт знает куда, чёрт знает зачем и для чего? Чтоб какой-нибудь достопочтенный, как там бишь его, «пылесос» учил тебя жизни, да ещё и норовил ограбить на самых что ни на есть законных основаниях!
– Созвонись с Расселом, – посоветовал я.
– Думаешь, он замнёт дело?
– Нет, он найдёт адвоката, который будет представлять тебя в суде через две недели. А гонорар и штраф пусть вычтут из моих премиальных.
– Вот спасибо! – хмыкнул Лис, вновь пришпоривая табун припрятанных под капотом «бьюика» лошадей. – А то б я сам не справился! Эх! – он печально вздохнул. – Нет в мире совершенства.
* * *
Девушка за билетной стойкой профессионально улыбнулась, увидев приближающегося клиента.– Будьте добры, мэм, билет до Торонто на имя Уолтера Камдэйла, – произнёс я, протягивая деньги и документы.
– Вы мистер Камдайл? – отчего-то переспросила улыбчивая красотка, сверяясь с паспортом.
– Да, именно так меня и зовут.
– Вам просили передать…
Я беспомощно поглядел на Лиса, вспоминая, что не так давно уже стоял возле этой стойки, надеясь всего через несколько часов обнять сестру и племянницу.
– Что? – с трудом выдавил я.
Девушка подозрительно посмотрела на меня. Очевидно, лицо клиента выражало смесь ужаса с симптомами мозгового спазма.
– Вам плохо, сэр? Может быть, воды?
– Нет, спасибо. Что мне просили передать?
– Экстренный номер «Таймс». – Она испуганно протянула мне вложенную в пакет газету, паспорт с торчащей из него книжечкой авиабилета и продолжила скороговоркой: – Благодарю вас, сэр, что вы воспользовались услугами нашей авиакомпании. Надеюсь, полёт доставит удовольствие и вы вновь воспользуетесь нашими услугами.
– Да-да, конечно. – Я отошёл от стойки, разворачивая газету.
«Подписан королевский указ об изменении порядка престолонаследия», – гласил заголовок передовицы.
– Ну, что скажешь по этому поводу? – подошедший Лис щёлкнул пальцами по архивной фотографии королевской семьи.
– Ничего, – пожал плечами я, складывая газету. – Почитаю в самолёте. Ты знаешь, меня сейчас больше интересует, как там справляется Годвин. И ещё я очень хочу поскорее увидеть родных.
Харьков, сентябрь—декабрь 2001 г.