Страница:
– Ну – мы. В пункте 22.4 прописано, что любой человек, чьи коммерческие интересы требуют присутствия на Новом Берлине, имеет право совершить посадку на данной планете. Господа, которых вы ошибочно приняли за мою эскадру, как раз попадают под эту категорию. Думаю, они не преминут воспользоваться данным положением.
– Но позвольте! – вскричал Зальцман. – Это же вторжение! Мы вынуждены оказать сопротивление!
Гривз радостно улыбнулся и прорычал:
– Во-первых, это будет противозаконно. А во-вторых – буду рад.
Хлопнув по отключению связи, Гривз склонился в кресле, скользя взглядом по экранам.
Шестнадцать каналов, подключенных ко внутренним камерам доков, транслировали короткий ролик.
Системы безопасности станций срабатывали, выбрасывая внутрь дока десяток тонн клея, запечатывающего док сотней липких эластичных тяжей.
Ещё шестнадцать каналов с камер, установленных на истребителях наблюдения, показывали короткие атаки на станции. Звенья истребителей налетали на станцию, отвлекая на себя орудия обороны. С пятисекундной задержкой за истребителями на врата налетали пары торпедоносцев, подлетая к вратам станций, на несколько секунд сбрасывали скорость и в упор выстреливали торпеды. Торпеды, врезаясь в края врат, исчезали в высокотемпературных вспышках. Как только створки замирали, сваренные друг с другом и краями обшивки станций, атакующие группы отходили.
Глянув на шестнадцать синхронных атак, Гривз переместил внимание на входные врата в систему. Сотни полицейских «Мороков», сосредоточившихся в соседних системах, на форсаже ринулись к прыжковым вратам.
С этой стороны ко входным вратам в круиз-режиме спешили большие автопоезда, трюмы которых были полны бочек с топливом. Первая группа из поездов уже вышла к вратам на Дрезден и вывалила содержимое трюмов перед вратами.
Гривз бросил взгляд на сигналы минерных команд, готовых на время парализовать транспортные каналы подрывами заложенных на транспортные кольца бомб, и переключил внимание на события у Стыковочного Кольца.
Дружный налёт двух десятков истребителей одним залпом уничтожил орудия Кольца. Истребители, еле разминувшись с планетарным экраном, отлетели в сторону, освободив подход орбитальному монитору. Два десятка десантников, вывалившихся из истребителей под прикрытием атаки, упали на поверхность Кольца и начали свой манёвр. Первый десяток, вскрыв люки, проник внутрь станции и стремительным броском прошёл через коридоры к рубке управления. Второй десяток, вскрыв коробки технического обслуживания, оголил гнёзда тестирования и управления.
Гривз посмотрел на ошарашенные лица персонала Кольца, которые оторвались от экранов с приближающимся монитором и попадали под выстрелами парализаторов, и переключил внимание на монитор, транслирующий данные с кабелей, свисающих с монитора.
Команда монитора прижала борт к Кольцу. Десантники, поймав три толстых кабеля, подсоединили их к гнездам обслуживания.
Через секунду команда хакеров на борту монитора включилась в работу. Вторая команда, пользуясь тем, что наземные противники увлеклись борьбой за компьютер Стыковочного Кольца, ринулась в атаку на систему спутников связи.
Гривз мельком глянул на поток отчетов о перехвате управления над системой спутников связи Нового Берлина. Дождавшись, когда половина спутников перешла под контроль монитора, Гривз стронул «Гекатонхейр» с места. Кольцо раскрылось, впуская корабль.
Вслед за Гривзом в распахнутое кольцо стыковочных врат непрерывным потоком начали втягиваться «Топоры». Обогнув «Гекатонхейр», «Топоры» ринулись на две сотни «Мороков», сосредоточенных по другую сторону кольца. Монитор вздрогнул и начал втягивать сегменты брони. С короткими вспышками он распался на четыре части.
Гривз улыбнулся, представив лица наземной команды, которых программа-дурилка, оставленная на компьютере Кольца, в этот момент убедила в полном восстановлении контроля над Кольцом. Монитор по частям проскользнул в кольцо и начал собираться. Вслед за ним в кольцо втянулись остатки эскадры. Последние два десятка истребителей задержались у Кольца, чтобы подобрать десантников.
Кольцо медленно закрылось. Балки кольца, соприкоснувшись, полыхнули термическими зарядами, намертво заваривающими проход.
Через семь минут из доков станции Кольцо выпала первая группа «Баньши», пробившаяся через запечатанные ворота. На серверной части Стыковочного Кольца их ждал запертый на пароль компьютер и десяток мин на кабелях системы управления.
Гривз, дождавшись завершения сборки монитора, принял давно мигавший вызов с Земли.
На экране появилось хмурое лицо над полковничьим мундиром.
– Говорит командир сил наземной обороны полковник Стурн. Приказываю покинуть надпланетное пространство. В противном случае буду вынужден открыть огонь на поражение.
Гривз слегка улыбнулся и процедил сквозь зубы:
– Полковник, вы не могли бы просканировать бортовое вооружение моей эскадры, в первую очередь – канонерок? Надеюсь, двух минут вам хватит и вы сможете проделать эту операцию не разрывая связь?
Полковник раскрыл рот, увидел гнусную улыбочку Гривза, закрыл рот и склонился над клавиатурой.
Через минуту он вернул внимание на экран. Лицо его было бледно, а взгляд напуган.
– Но-о-о… – растерянно протянул он, – использование по наземным целям населённых планет термобарических смарт-торпед с бронебойной боеголовкой запрещено постановлением 12-4 объединённых сил…
– Совершенно верно, полковник. Вы отлично разбираетесь в нормативно-правовой документации по ведению военных столкновений. – Гривз, сделав очень серьёзное лицо, изобразил легкий поклон. – Однако, несмотря на столь высокую подкованность в теории, вынужден вас огорчить на практике: данное постановление было ратифицировано главами государств, к каковым не относится ни Объединенный Штаб, ни, тем паче, сводный Флот негосударственных формирований. И поскольку мы с вами отлично понимаем, что такое «Звездобойка», всаженная на три десятка метров под бетон недалеко от жилых построек, я предлагаю вам сделку: так и быть, дырку в системе вашей обороны я пробью в промышленной, а не жилой зоне. Рекомендую начать эвакуацию Промзоны-41.
Гривз сделал паузу, наслаждаясь лицом полковника, которое стремительно наливалось кровью. Попутно он глянул на данные радара, сканирующего поднимающиеся из гравитационного колодца эскадры. До выхода эскадр на орбиту оставалось двадцать три минуты.
– Вы!.. Вы!.. – натужно выдавил полковник. Экран связи мигнул, и красное лицо полковника сменилось землисто-бледным костлявым лицом с глазами, прикрытыми очками в тонкой оправе.
– О-о-о! – восторженно протянул Гривз. – Господин вице-канцлер!
– Роман, сколько ты хочешь? – устало вздохнул вице-канцлер, снимая очки. Изрезанная венами ладонь вице-канцлера прикрыла глаза. Пальцы принялись терзать переносицу.
Лицо Гривза расплылось в кислой улыбке. Гривз неодобрительно цыкнул, покачал головой и лениво спросил:
– Ганс, передашь авторские права на видеоролик «утомлённый государственный деятель вынужден решать мелкую проблему»?
Вице-канцлер уронил руку и метнул в Гривза холодный взгляд. Взгляд затерялся б глубинах улыбки, окутавшей лицо Гривза.
– Роман, давай серьёзно! – протянул канцлер, возвращая на лицо усталость. – Сколько?
Гривз бросил взгляд на мониторы, потом закинул руки за голову, откинулся в кресле, поднял глаза к потолку и мечтательно протянул:
– Три минуты до пуска…
Лицо канцлера окаменело, сдерживая прущие изнутри эмоции. Маска не выдержала и слетела, открыв холодное бешенство.
– Прекрати!!!! – проскрипел канцлер. – Ты не имеешь права! Ты не. имеешь права использовать эту информацию!!! И… – Канцлер рывком наклонился к экрану. Пышущее гневом лицо заполнило экран. – …И тебе не уйти, – прошипел он. – Я найму всех. Я назначу за твою голову такую награду, что тебя будут гонять, как кролика, по всем секторам. Ты понял?!
Гривз устало зевнул и мурлыкнул, не отрывая взгляда от экрана:
– А на награду пойдут государственные или твои личные деньги?
Канцлер застыл. Гнев медленно сошёл с его лица.
– Ладно, – буркнул он. Подняв взгляд над передающей камерой, он мотнул головой себе за плечо.
Гривз поёрзал в кресле, поудобнее устраиваясь. Рука его потянулась за сигарой. Посмотрев сквозь огонёк мультитула на значки эскадр перехвата, которые начали разворачиваться к космодромам, Гривз медленно раскурил сигару и щёлкнул клавишей связи.
Удостоверившись, что канонерки зависли на низкой орбите над выбранным участком поверхности, Гривз вернул взгляд на экран и. выжидательно затянулся.
– Ну так чего на этот раз? – вздохнул канцлер.
– Стыковку взрывать будем или как? – выдохнул Гривз облако дыма.
Канцлер метнул недовольный взгляд поверх камеры.
Гривз дождался, пока значки эскадр, висящих по ту сторону Кольца, начнут разлетаться в стороны, и деловито наклонился к экрану.
– Вот теперь можно поговорить о деле, Ганс, – весело протараторил он, ткнув в экран сигарой. – Собственно, вопросов три. Первый: выносите сорок первые производства с планеты…
– …Хватит болтать, – холодно отрезал канцлер. – Излагай то, что хочешь ты.
Гривз улыбнулся. Его взгляд, устремлённый в экран, налился холодным бешенством. Стиснув зубы на сигаре, он медленно и проникновенно процедил сквозь зубы:
– А я и излагаю то, что хочу. И если мои желания почему-то совпадают с вашими, можете выполнять их как мои – или как свои. Или заблокировать реализацию своих желаний из-за смешения их с моими и направления контрмысли к моим желаниям на свои собственные…
– Всё! – Канцлер откинулся в кресле и поднял руки. – Проехали. Излагай, что хочешь.
Гривз выждал секунду, пыхнул дымком и нормальным голосом продолжил:
– Второе. Отмените таможенную инструкцию 23–16.
– Это которая о психиатрическом собеседовании при выдаче виз? – протянул канцлер. Лицо его отражало легкую растерянность.
– Это которая о приказе «всем нерезидентам Федерации, прибывающим на Новый Берлин с целями, реализация которых предполагает перемещение за пределами зон, контролируемых системой полицейского видеонаблюдения, при проведении психиатрического собеседования давать установку на лояльность к Федерации средствами, адекватными для достижения стабильного эффекта в индивидуальных случаях. Выбор средств оставить за подсектором психиатрического надзора таможенной службы. В случае невозможности проведения указанной процедуры в рамках конфиденциальности отказывать в предоставлении виз класса А».
Гривз сделал паузу, давая канцлеру собраться с мыслями.
– А откуда?.. – растерянно протянул канцлер. Собравшись, он резко повторил: – А откуда у тебя информация о существовании этой инструкции? Насколько я помню, в тексте таможенного уложения ничего подобного нет.
– Подпункт F к этой инструкции, спецвыпуск службы надзора на основании Положения о целостности нации. Переслать или сам найдёшь?
Канцлер задумчиво покачал головой. Взгляд его был опущен к экрану. Закончив читать, он поднял взгляд и протянул:
– Согласен. Это они несколько перегнули. И что третье?
Гривз глубоко вздохнул.
– А в-третьих, только между нами хотел сказать пару слов про договор о разработке трофеев.
Вице-канцлер на секунду окаменел, а потом медленно проговорил:
– А об этом-то ты откуда знаешь?
Гривз недоуменно поднял брови и возмутился:
– А что, вам разве не сообщили, что я назначен командующим операцией «Все свои»?
– Э-э-э… нет, – озадаченно протянул канцлер и погрузился в раздумья настолько глубокие, что перестал контролировать своё лицо. Спохватившись, он спрятал лицо за маской и невозмутимо заявил: – Хотя именно этого, наверно, и следовало ожидать. Кого, как не тебя, поставить на проведение согласований по поводу использования трофеев. – Канцлер подпустил капельку яда: – Ведь по трофеям у нас главный ты.
– О да. Надо же кому-то убираться после того, как воинственные недоумки нашалят.
Канцлер медленно начал наливаться кровью. Гривз сделал выжидательное лицо. Выражение лица соответствовало выражению лица голодного тридцатиметрового удава, повстречавшего десятиметрового питона. Под взглядом Гривза кровь от лица канцлера отхлынула вниз.
– Так что ты хотел сказать по поводу Соглашения? – глухо спросил канцлер.
Гривз пристроил сигару в уголок рта и расплылся в улыбке.
Канцлер несколько секунд изучал лицо Гривза. С каждым мгновением из взгляда канцлера испарялась надежда. Дождавшись первых признаков обречённой решимости, Гривз успокоительно взмахнул руками.
– О, нет-нет! – возмущённо воскликнул он. – Как ты мог подумать, что я сниму с вас последние парадные штаны?! Я всего-то хотел попросить, чтобы вы подписали приложение к соглашению, в котором декларируется объём разработок по теме. И не имею никаких возражений, если вы задекларируете более 75 % от имеющегося, оставив до времени при себе те 25 %, про которые ты подумал.
Взгляд канцлера во время речи метался от левого к правому глазу Гривза. Сочувствия не было ни в том, ни в другом. Дослушав Гривза, канцлер выждал несколько секунд, перевёл взгляд на соседний экран и задумчиво протянул:
– Да где ж я тебе так быстро найду список?.. Кстати, не знаешь, что у Берлина делает десяток кораблей Кинонского представительства ОШКБ?
Гривз пару секунд глядел на канцлера, старательно разглядывающего соседний экран, потом вздохнул, медленно набрал воздуха и истерично взвизгнул:
– Га-а-а-а-а-а-а-а-анс!!!
Канцлер слегка подпрыгнул в кресле и устремил взгляд на Гривза.
– Спасибо, что обратил на меня внимание, – вежливо кивнул Гривз. – Списки я тебе могу скинуть. Сам вычеркнешь, что не надо. По остальным вопросам – с 41-й зоной и инструкцией 26–13 мы, я так понял, договорились? Тогда лови списки.
Канцлер скептически поднял бровь и нежно проворковал:
– Гривз, лапушка, а откуда у тебя списки наших разработок по трофеям?
Гривз высоко задрал бровь и холодно ответил:
– Ганс, если хочешь меня нанять на поиск информаторов в вашей сети – давай обсуждать условия.
Канцлер возвёл глаза к потолку и покачал головой. Глядя на монитор, он буркнул:
– Давай свои списки. Сами разберёмся, откуда ты их взял, и уж тогда не обессудь…
– Ладно, – ласково протянул Гривз и хлопнул по кнопке передачи файлов. Канцлер, получив файл, кивнул и задумчиво буркнул:
– Я почитаю и почеркаю. Ты приземляйся – там и подпишем. До связи.
– До связи! – буркнул Гривз. Потом хлопнул по лбу, громко ойкнул и выпалил: – Да, чуть не забыл: японцы, про которых ты спрашивал, везут печать Иденс. Так что…
Гривз отключился и откинулся в кресле. Потом глянул на сводку по данным о каналах транслирования беседы и убедился, что его боевая группа и наблюдающие эскадры слышали всё до последнего слова.
Наклонившись к пульту связи, Гривз набрал три кодовых команды и глянул на мониторы. Компьютер стыковочного кольца, очнувшись от комы, в которую его послал вирус штурмовой группы, пришёл в себя и начал восстанавливать управление над системами. Мины, заложенные на стыковочное кольцо, отстрелились и ушли в свободное падение в атмосферу. Термические заряды, заложенные в основании стыковочных балок, сработали, отрезав балки от основной конструкции. Балки устремились вслед за минами, открыв свободный пролёт в атмосферу всем желающим.
Первыми у стыковочного кольца оказался кортеж из дюжины «Драконов», прикрывающий два «Слона». Построившись в тесную колонну по шесть, кортеж протиснулся в дырявое стыковочное кольцо, обогнул монитор, висящий рядом с кольцом, и пошёл на посадку.
Десяток «Баньши», попытавшихся проскочить вслед за кортежем, быстро сдали назад, остановленные заградительным залпом монитора.
Добродушно улыбнувшись, Гривз выбрался из кресла и пошёл к шкафчику переодеваться, чтобы по посадке выглядеть адекватно ситуации.
Два часа спустя
– Но позвольте! – вскричал Зальцман. – Это же вторжение! Мы вынуждены оказать сопротивление!
Гривз радостно улыбнулся и прорычал:
– Во-первых, это будет противозаконно. А во-вторых – буду рад.
Хлопнув по отключению связи, Гривз склонился в кресле, скользя взглядом по экранам.
Шестнадцать каналов, подключенных ко внутренним камерам доков, транслировали короткий ролик.
Системы безопасности станций срабатывали, выбрасывая внутрь дока десяток тонн клея, запечатывающего док сотней липких эластичных тяжей.
Ещё шестнадцать каналов с камер, установленных на истребителях наблюдения, показывали короткие атаки на станции. Звенья истребителей налетали на станцию, отвлекая на себя орудия обороны. С пятисекундной задержкой за истребителями на врата налетали пары торпедоносцев, подлетая к вратам станций, на несколько секунд сбрасывали скорость и в упор выстреливали торпеды. Торпеды, врезаясь в края врат, исчезали в высокотемпературных вспышках. Как только створки замирали, сваренные друг с другом и краями обшивки станций, атакующие группы отходили.
Глянув на шестнадцать синхронных атак, Гривз переместил внимание на входные врата в систему. Сотни полицейских «Мороков», сосредоточившихся в соседних системах, на форсаже ринулись к прыжковым вратам.
С этой стороны ко входным вратам в круиз-режиме спешили большие автопоезда, трюмы которых были полны бочек с топливом. Первая группа из поездов уже вышла к вратам на Дрезден и вывалила содержимое трюмов перед вратами.
Гривз бросил взгляд на сигналы минерных команд, готовых на время парализовать транспортные каналы подрывами заложенных на транспортные кольца бомб, и переключил внимание на события у Стыковочного Кольца.
Дружный налёт двух десятков истребителей одним залпом уничтожил орудия Кольца. Истребители, еле разминувшись с планетарным экраном, отлетели в сторону, освободив подход орбитальному монитору. Два десятка десантников, вывалившихся из истребителей под прикрытием атаки, упали на поверхность Кольца и начали свой манёвр. Первый десяток, вскрыв люки, проник внутрь станции и стремительным броском прошёл через коридоры к рубке управления. Второй десяток, вскрыв коробки технического обслуживания, оголил гнёзда тестирования и управления.
Гривз посмотрел на ошарашенные лица персонала Кольца, которые оторвались от экранов с приближающимся монитором и попадали под выстрелами парализаторов, и переключил внимание на монитор, транслирующий данные с кабелей, свисающих с монитора.
Команда монитора прижала борт к Кольцу. Десантники, поймав три толстых кабеля, подсоединили их к гнездам обслуживания.
Через секунду команда хакеров на борту монитора включилась в работу. Вторая команда, пользуясь тем, что наземные противники увлеклись борьбой за компьютер Стыковочного Кольца, ринулась в атаку на систему спутников связи.
Гривз мельком глянул на поток отчетов о перехвате управления над системой спутников связи Нового Берлина. Дождавшись, когда половина спутников перешла под контроль монитора, Гривз стронул «Гекатонхейр» с места. Кольцо раскрылось, впуская корабль.
Вслед за Гривзом в распахнутое кольцо стыковочных врат непрерывным потоком начали втягиваться «Топоры». Обогнув «Гекатонхейр», «Топоры» ринулись на две сотни «Мороков», сосредоточенных по другую сторону кольца. Монитор вздрогнул и начал втягивать сегменты брони. С короткими вспышками он распался на четыре части.
Гривз улыбнулся, представив лица наземной команды, которых программа-дурилка, оставленная на компьютере Кольца, в этот момент убедила в полном восстановлении контроля над Кольцом. Монитор по частям проскользнул в кольцо и начал собираться. Вслед за ним в кольцо втянулись остатки эскадры. Последние два десятка истребителей задержались у Кольца, чтобы подобрать десантников.
Кольцо медленно закрылось. Балки кольца, соприкоснувшись, полыхнули термическими зарядами, намертво заваривающими проход.
Через семь минут из доков станции Кольцо выпала первая группа «Баньши», пробившаяся через запечатанные ворота. На серверной части Стыковочного Кольца их ждал запертый на пароль компьютер и десяток мин на кабелях системы управления.
Гривз, дождавшись завершения сборки монитора, принял давно мигавший вызов с Земли.
На экране появилось хмурое лицо над полковничьим мундиром.
– Говорит командир сил наземной обороны полковник Стурн. Приказываю покинуть надпланетное пространство. В противном случае буду вынужден открыть огонь на поражение.
Гривз слегка улыбнулся и процедил сквозь зубы:
– Полковник, вы не могли бы просканировать бортовое вооружение моей эскадры, в первую очередь – канонерок? Надеюсь, двух минут вам хватит и вы сможете проделать эту операцию не разрывая связь?
Полковник раскрыл рот, увидел гнусную улыбочку Гривза, закрыл рот и склонился над клавиатурой.
Через минуту он вернул внимание на экран. Лицо его было бледно, а взгляд напуган.
– Но-о-о… – растерянно протянул он, – использование по наземным целям населённых планет термобарических смарт-торпед с бронебойной боеголовкой запрещено постановлением 12-4 объединённых сил…
– Совершенно верно, полковник. Вы отлично разбираетесь в нормативно-правовой документации по ведению военных столкновений. – Гривз, сделав очень серьёзное лицо, изобразил легкий поклон. – Однако, несмотря на столь высокую подкованность в теории, вынужден вас огорчить на практике: данное постановление было ратифицировано главами государств, к каковым не относится ни Объединенный Штаб, ни, тем паче, сводный Флот негосударственных формирований. И поскольку мы с вами отлично понимаем, что такое «Звездобойка», всаженная на три десятка метров под бетон недалеко от жилых построек, я предлагаю вам сделку: так и быть, дырку в системе вашей обороны я пробью в промышленной, а не жилой зоне. Рекомендую начать эвакуацию Промзоны-41.
Гривз сделал паузу, наслаждаясь лицом полковника, которое стремительно наливалось кровью. Попутно он глянул на данные радара, сканирующего поднимающиеся из гравитационного колодца эскадры. До выхода эскадр на орбиту оставалось двадцать три минуты.
– Вы!.. Вы!.. – натужно выдавил полковник. Экран связи мигнул, и красное лицо полковника сменилось землисто-бледным костлявым лицом с глазами, прикрытыми очками в тонкой оправе.
– О-о-о! – восторженно протянул Гривз. – Господин вице-канцлер!
– Роман, сколько ты хочешь? – устало вздохнул вице-канцлер, снимая очки. Изрезанная венами ладонь вице-канцлера прикрыла глаза. Пальцы принялись терзать переносицу.
Лицо Гривза расплылось в кислой улыбке. Гривз неодобрительно цыкнул, покачал головой и лениво спросил:
– Ганс, передашь авторские права на видеоролик «утомлённый государственный деятель вынужден решать мелкую проблему»?
Вице-канцлер уронил руку и метнул в Гривза холодный взгляд. Взгляд затерялся б глубинах улыбки, окутавшей лицо Гривза.
– Роман, давай серьёзно! – протянул канцлер, возвращая на лицо усталость. – Сколько?
Гривз бросил взгляд на мониторы, потом закинул руки за голову, откинулся в кресле, поднял глаза к потолку и мечтательно протянул:
– Три минуты до пуска…
Лицо канцлера окаменело, сдерживая прущие изнутри эмоции. Маска не выдержала и слетела, открыв холодное бешенство.
– Прекрати!!!! – проскрипел канцлер. – Ты не имеешь права! Ты не. имеешь права использовать эту информацию!!! И… – Канцлер рывком наклонился к экрану. Пышущее гневом лицо заполнило экран. – …И тебе не уйти, – прошипел он. – Я найму всех. Я назначу за твою голову такую награду, что тебя будут гонять, как кролика, по всем секторам. Ты понял?!
Гривз устало зевнул и мурлыкнул, не отрывая взгляда от экрана:
– А на награду пойдут государственные или твои личные деньги?
Канцлер застыл. Гнев медленно сошёл с его лица.
– Ладно, – буркнул он. Подняв взгляд над передающей камерой, он мотнул головой себе за плечо.
Гривз поёрзал в кресле, поудобнее устраиваясь. Рука его потянулась за сигарой. Посмотрев сквозь огонёк мультитула на значки эскадр перехвата, которые начали разворачиваться к космодромам, Гривз медленно раскурил сигару и щёлкнул клавишей связи.
Удостоверившись, что канонерки зависли на низкой орбите над выбранным участком поверхности, Гривз вернул взгляд на экран и. выжидательно затянулся.
– Ну так чего на этот раз? – вздохнул канцлер.
– Стыковку взрывать будем или как? – выдохнул Гривз облако дыма.
Канцлер метнул недовольный взгляд поверх камеры.
Гривз дождался, пока значки эскадр, висящих по ту сторону Кольца, начнут разлетаться в стороны, и деловито наклонился к экрану.
– Вот теперь можно поговорить о деле, Ганс, – весело протараторил он, ткнув в экран сигарой. – Собственно, вопросов три. Первый: выносите сорок первые производства с планеты…
– …Хватит болтать, – холодно отрезал канцлер. – Излагай то, что хочешь ты.
Гривз улыбнулся. Его взгляд, устремлённый в экран, налился холодным бешенством. Стиснув зубы на сигаре, он медленно и проникновенно процедил сквозь зубы:
– А я и излагаю то, что хочу. И если мои желания почему-то совпадают с вашими, можете выполнять их как мои – или как свои. Или заблокировать реализацию своих желаний из-за смешения их с моими и направления контрмысли к моим желаниям на свои собственные…
– Всё! – Канцлер откинулся в кресле и поднял руки. – Проехали. Излагай, что хочешь.
Гривз выждал секунду, пыхнул дымком и нормальным голосом продолжил:
– Второе. Отмените таможенную инструкцию 23–16.
– Это которая о психиатрическом собеседовании при выдаче виз? – протянул канцлер. Лицо его отражало легкую растерянность.
– Это которая о приказе «всем нерезидентам Федерации, прибывающим на Новый Берлин с целями, реализация которых предполагает перемещение за пределами зон, контролируемых системой полицейского видеонаблюдения, при проведении психиатрического собеседования давать установку на лояльность к Федерации средствами, адекватными для достижения стабильного эффекта в индивидуальных случаях. Выбор средств оставить за подсектором психиатрического надзора таможенной службы. В случае невозможности проведения указанной процедуры в рамках конфиденциальности отказывать в предоставлении виз класса А».
Гривз сделал паузу, давая канцлеру собраться с мыслями.
– А откуда?.. – растерянно протянул канцлер. Собравшись, он резко повторил: – А откуда у тебя информация о существовании этой инструкции? Насколько я помню, в тексте таможенного уложения ничего подобного нет.
– Подпункт F к этой инструкции, спецвыпуск службы надзора на основании Положения о целостности нации. Переслать или сам найдёшь?
Канцлер задумчиво покачал головой. Взгляд его был опущен к экрану. Закончив читать, он поднял взгляд и протянул:
– Согласен. Это они несколько перегнули. И что третье?
Гривз глубоко вздохнул.
– А в-третьих, только между нами хотел сказать пару слов про договор о разработке трофеев.
Вице-канцлер на секунду окаменел, а потом медленно проговорил:
– А об этом-то ты откуда знаешь?
Гривз недоуменно поднял брови и возмутился:
– А что, вам разве не сообщили, что я назначен командующим операцией «Все свои»?
– Э-э-э… нет, – озадаченно протянул канцлер и погрузился в раздумья настолько глубокие, что перестал контролировать своё лицо. Спохватившись, он спрятал лицо за маской и невозмутимо заявил: – Хотя именно этого, наверно, и следовало ожидать. Кого, как не тебя, поставить на проведение согласований по поводу использования трофеев. – Канцлер подпустил капельку яда: – Ведь по трофеям у нас главный ты.
– О да. Надо же кому-то убираться после того, как воинственные недоумки нашалят.
Канцлер медленно начал наливаться кровью. Гривз сделал выжидательное лицо. Выражение лица соответствовало выражению лица голодного тридцатиметрового удава, повстречавшего десятиметрового питона. Под взглядом Гривза кровь от лица канцлера отхлынула вниз.
– Так что ты хотел сказать по поводу Соглашения? – глухо спросил канцлер.
Гривз пристроил сигару в уголок рта и расплылся в улыбке.
Канцлер несколько секунд изучал лицо Гривза. С каждым мгновением из взгляда канцлера испарялась надежда. Дождавшись первых признаков обречённой решимости, Гривз успокоительно взмахнул руками.
– О, нет-нет! – возмущённо воскликнул он. – Как ты мог подумать, что я сниму с вас последние парадные штаны?! Я всего-то хотел попросить, чтобы вы подписали приложение к соглашению, в котором декларируется объём разработок по теме. И не имею никаких возражений, если вы задекларируете более 75 % от имеющегося, оставив до времени при себе те 25 %, про которые ты подумал.
Взгляд канцлера во время речи метался от левого к правому глазу Гривза. Сочувствия не было ни в том, ни в другом. Дослушав Гривза, канцлер выждал несколько секунд, перевёл взгляд на соседний экран и задумчиво протянул:
– Да где ж я тебе так быстро найду список?.. Кстати, не знаешь, что у Берлина делает десяток кораблей Кинонского представительства ОШКБ?
Гривз пару секунд глядел на канцлера, старательно разглядывающего соседний экран, потом вздохнул, медленно набрал воздуха и истерично взвизгнул:
– Га-а-а-а-а-а-а-а-анс!!!
Канцлер слегка подпрыгнул в кресле и устремил взгляд на Гривза.
– Спасибо, что обратил на меня внимание, – вежливо кивнул Гривз. – Списки я тебе могу скинуть. Сам вычеркнешь, что не надо. По остальным вопросам – с 41-й зоной и инструкцией 26–13 мы, я так понял, договорились? Тогда лови списки.
Канцлер скептически поднял бровь и нежно проворковал:
– Гривз, лапушка, а откуда у тебя списки наших разработок по трофеям?
Гривз высоко задрал бровь и холодно ответил:
– Ганс, если хочешь меня нанять на поиск информаторов в вашей сети – давай обсуждать условия.
Канцлер возвёл глаза к потолку и покачал головой. Глядя на монитор, он буркнул:
– Давай свои списки. Сами разберёмся, откуда ты их взял, и уж тогда не обессудь…
– Ладно, – ласково протянул Гривз и хлопнул по кнопке передачи файлов. Канцлер, получив файл, кивнул и задумчиво буркнул:
– Я почитаю и почеркаю. Ты приземляйся – там и подпишем. До связи.
– До связи! – буркнул Гривз. Потом хлопнул по лбу, громко ойкнул и выпалил: – Да, чуть не забыл: японцы, про которых ты спрашивал, везут печать Иденс. Так что…
Гривз отключился и откинулся в кресле. Потом глянул на сводку по данным о каналах транслирования беседы и убедился, что его боевая группа и наблюдающие эскадры слышали всё до последнего слова.
Наклонившись к пульту связи, Гривз набрал три кодовых команды и глянул на мониторы. Компьютер стыковочного кольца, очнувшись от комы, в которую его послал вирус штурмовой группы, пришёл в себя и начал восстанавливать управление над системами. Мины, заложенные на стыковочное кольцо, отстрелились и ушли в свободное падение в атмосферу. Термические заряды, заложенные в основании стыковочных балок, сработали, отрезав балки от основной конструкции. Балки устремились вслед за минами, открыв свободный пролёт в атмосферу всем желающим.
Первыми у стыковочного кольца оказался кортеж из дюжины «Драконов», прикрывающий два «Слона». Построившись в тесную колонну по шесть, кортеж протиснулся в дырявое стыковочное кольцо, обогнул монитор, висящий рядом с кольцом, и пошёл на посадку.
Десяток «Баньши», попытавшихся проскочить вслед за кортежем, быстро сдали назад, остановленные заградительным залпом монитора.
Добродушно улыбнувшись, Гривз выбрался из кресла и пошёл к шкафчику переодеваться, чтобы по посадке выглядеть адекватно ситуации.
Два часа спустя
Трап «Гекатонхейра», приземлившегося прямо напротив главного входа в здание правительственного космопорта Нового Берлина, со скрежетом коснулся бетона. Из здания густыми струями вылились на бетон две роты десантников. Десантники ринулись окружать пространство между главным входом в здание и трапом.
Медленно поднялся люк рубки, грянул гимн Дойчланда, и на верхнюю ступеньку трапа ступил Гривз, облачённый в адмиральский мундир Флота Дойчланда. Десантники застыли в тех позах, в которых их застал конфликт необходимости выполнять операцию с рефлексом встать во фрунт и подхватить слова нацгимна. Гривз рассеял их сомнения начальственным басом:
– Здравствуйте, доблестные десантники!
Секунду промешкав, десантникии приняли позы, адекватные положению и дружно прокричали: «Здражелагоспдинадмирал!»
Гривз набрал воздуха поздравить десантников с прибытием на торжественную встречу, но его задумку зарубил на корню факт стремительного снижения кортежа из полутора десятков катеров.
Гривз оглянулся на средних размеров взлётное поле космопорта-1 Берлина, до отказа забитое «Топорами». Из грузовых отсеков «Топоров» выгружались люди в скафандрах и легкие шагающие танки. Разбившись на усиленные отделения, люди и танки неспешно двигались к периметру космопорта.
Катера, втиснувшись в узкую площадку между зданием и кораблями, на несколько секунд застыли. Потом люки медленно раскрылись, и из катеров вышли десять человек в мундирах. Гривз, окинув их взглядом, перевёл его на «Драконов», приземлившихся впритык к его «Гекатонхейру».
Люки «Драконов», распахнувшиеся секундой позже люков катеров, выпустили полсотни десантников. Десантники, окружив один из транспортов, взяли в кольцо группу из двух офицерок и четырёх сопровождающих.
Гривз прищурился на группу и начал спускаться с трапа. У подножия он оказался одновременно с канцлером и тремя адмиралами со свитой.
– Господа! – воскликнул канцлер. – Адмирал Загриффенко, адмиралы фон Бок, фон Штольц и Розенцвейг.
Гривз обменялся с адмиралами кивками.
Канцлер осмотрел поле, стремительно превращающееся в плацдарм, вернул взгляд на Гривза, недоумённо поднял бровь и спросил:
– Адмирал, вы бы не могли прояснить, что здесь делают эти люди? Откровенно говоря, их действия чрезвычайно напоминают боевые. Особенно на фоне четырех канонерок-бомбардировщиков; нависающих у нас над головами.
Гривз оглянулся по сторонам и растерянно проговорил:
– Знаете, господа, откровенно говоря, я не очень представляю, что здесь делают эти господа. Если вам угодно, я спрошу у них после того, как мы закончим с нашими вопросами. Пока что возьмусь предположить, что они реализуют своё право, очерченное новыми поправками к декларации о пребывании в столице Нового Берлина. А пока давайте к делу.
Гривз метнул в собравшихся деловитую улыбку и повернулся к приближающимся офицеркам.
Глянув на огромные солнечные очки, скрывающие лица, Гривз недоумённо задрал голову к небу, затянутому тучками. Потом он осмотрел плотно стиснутые губы, опустил взгляд к туфелькам, цокающим по застоялым лужам, и вернул своё внимание к канцлеру.
– Много вычеркнули?
Канцлер открыл рот для ответа, но его остановил возглас Наайн:
– Пилот!
Гривз медленно растянул лицо в недоумевающую гримасу и с неторопливостью башни главного калибра повернул голову. Взгляд, устремлённый за плечо, вышел чрезвычайно косым.
– Пилот, – воскликнула Наайн. Голос её был полон плохо спрятанного злорадства, – может быть, вы подскажете, где я могу найти нашего командующего адмирала Загриффенко. Я хотела бы сказать ему несколько слов.
Гривз растянул губы в загадочной улыбке.
Военные недоумённо посмотрели на офицерок, задержав взгляд на чемоданчике, пристёгнутом к запястью Наайн. Офицерки поёжились. Канцлер, стрельнув взглядом на Наайн, изучил улыбку Гривза. Лицо канцлера осветилось вспышкой понимания, и он захохотал. Генералы, на несколько секунд замешкавшись, подхватили.
Наайн собрала остатки выдержки и изобразила на видимой из-под очков части лица загадочную улыбку. Зрелище получилось страшненькое. Вапаспор сохраняла каменную неподвижность.
Гривз, дождавшись, пока смех начнёт стихать, выхватил из рукава рулон документов и метнул его в Наайн. Наайн шарахнулась в сторону. Вапаспор, прыгнув в сторону, подхватила рулон на лету.
– Хорошая реакция, – буркнул один из адмиралов. Задумчиво почесав толстый подбородок, он поднял взгляд на Гривза и протянул:
– Знаете, коллега, я хотел бы, очень хотел бы узнать, откуда у вас полные списки наших разработок. Этот вопрос я как-нибудь задам вам или кому-то другому. Сейчас я хотел бы получить внятный ответ, почему вы допускаете…
Гривз кашлянул и скосил взгляд за плечо. За плечом сдавленно взвизгнула Наайн. Через секунду протяжно зашипела Вапаспор.
По лицу Гривза мелькнула легкая тень сочувствия. Вернув взгляд на адмирала, Гривз протянул:
– Не хотел бы ставить Дойчланд в неловкое положение, поскольку уверен, все участники соглашения первое время предпочтут разменять заначку на политические очки. Всего лишь хочу уравнять шансы, знаете ли.
Адмирал задумался.
Канцлер оторвал взгляд от офицерок, растерянно застывших над бумагами, и посмотрел на Гривза.
– Ну что ж, – умиротворённо начал канцлер. – По-видимому, ничего не препятствует… мадам, попрошу документы.
Гривз повернулся посмотреть на офицерок.
Вапаспор угрюмо застыла в позе «рука на кобуре». Узкая юбка туго обтягивала ноги. Наайн, обнаружив, что всеобщее внимание обращено на неё, нетвёрдой механической походкой сделала пять шагов вперёд. На пятом шаге она отработанным движением расстегнула замки и взметнула чемодан в горизонтальное положение. Гривз шагнул к чемодану и вытащил из него текст соглашения и печать.
Канцлер щелкнул пальцами. Из-за спин группы адмиралов со свитой выскочил десантник и установил небольшой столик. Из свиты отделился неприметный человечек с чемоданчиком. Человечек сделал малоразличимый плавный жест и на столике очутился разложенный чемоданчик с выложенными документами и печатью.
Канцлер, шагнув к столику, молча просмотрел бумаги, поставил печать и подпись на экземплярах соглашения. Взяв из стопки бумаг два листа, канцлер протянул их Гривзу.
– Майор, – бросил Гривз Наайн, застывшей с раскрытым чемоданом. – Штампуйте.
Гривз углубился в чтение приложений к декларациям.
Наайн, помедлив пару секунд, покачнулась, неверным жестом захлопнула чемодан и шагнула к столику.
Гривз, прочитав приложения, подписался и протянул их Наайн.
– Продолжайте штамповать, майор.
Наайн невнятно зашипела и медленно, тщательно пропечатала три экземпляра соглашения.
– Отлично тюкаете, майор! – бодро воскликнул Гривз, выхватывая из-под печати третий экземпляр. Гривз выжидательно уставился на Наайн, застывшую с занесённой печатью.
Наайн, слегка содрогаясь от прилагаемых усилий, медленно встала «смирно» и сквозь стиснутые зубы прохрипела:
– Служу Конфедерации Иденс!
Гривз глубокомысленно кивнул и протянул приложения канцлеру. Тот, приняв их, не глядя протянул их за спину.
Адмиралы разобрали по копии и углубились в чтение.
Самый моложавый, быстро пробежав текст, небрежно встряхнул бумагу, придал лощёному лицу скучающе-заинтересованное выражение и лениво прожурчал:
– Господа, перед тем как подписывать это, я с вашего позволения, хотел бы уладить небольшое недоразумение, каковое выражается в том, что обстоятельства привели к тому, что я не представлен коллеге, с которым подписываю данный документ, что особенно удручает на фоне того факта, что информированность коллеги превышает мою.
Гривз выжидательно посмотрел на канцлера. Канцлер, прикрыв лицо, помял переносицу. Опустив ладонь, он обратил на моложавого энергичный взгляд, на самом дне которого бурлило бешенство, и с напором сказал:
– Простите мою ошибку, Генрих. Совершенно не было времени вас проинформировать хотя бы на минимальном уровне. – Канцлер махнул рукой в сторону Гривза и с издевательской торжественностью провозгласил: – Полевой адмирал Роман Загриффенко, согласно штатному расписанию ОКШ на случай инопланетного вторжения – Координатор ополчения неправительственных формирований. Пост, как сами понимаете, достаточно формальный, однако во времена урегулирования последствий кризиса Призраков казалось иначе. Резолюция «Озириса», как вы, несомненно, помните, чрезвычайно жёстко очерчивала права и обязанности любых государственных и негосударственных организаций в части действий, угрожающих существованию человечества как вида перед лицом столкновения с иными формами жизни. Банду головорезов Статсона, которых тогда поддерживала госпожа Президент, удалось урезонить только ратификацией главами государств и прочими главами соглашения о формировании не только Объединённого комитета, но и сопряжённого, но не подчинённого ему ополчения негосударственных формирований. Хотя фактически этот документ всего лишь допускал вероятность повторения сценария Эйвона-Гробса [82]и юридически закреплял средства для его реализации, в частности, существование в среде негосударственных формирований нескольких дублирующих центров кристаллизации подпольного сопротивления, каковые центры, о персонификации которых ОКШ частично информировал узкий круг государственных руководителей, обладали всеми правами особых сотрудников ОКШ. Двенадцать лет назад пост одного из координаторов ополчения занял адмирал Загриффенко. Однако до сегодняшнего дня он не пребывал на Новом Берлине именно в данной идентности, каковой постановлением рейхстага…
Медленно поднялся люк рубки, грянул гимн Дойчланда, и на верхнюю ступеньку трапа ступил Гривз, облачённый в адмиральский мундир Флота Дойчланда. Десантники застыли в тех позах, в которых их застал конфликт необходимости выполнять операцию с рефлексом встать во фрунт и подхватить слова нацгимна. Гривз рассеял их сомнения начальственным басом:
– Здравствуйте, доблестные десантники!
Секунду промешкав, десантникии приняли позы, адекватные положению и дружно прокричали: «Здражелагоспдинадмирал!»
Гривз набрал воздуха поздравить десантников с прибытием на торжественную встречу, но его задумку зарубил на корню факт стремительного снижения кортежа из полутора десятков катеров.
Гривз оглянулся на средних размеров взлётное поле космопорта-1 Берлина, до отказа забитое «Топорами». Из грузовых отсеков «Топоров» выгружались люди в скафандрах и легкие шагающие танки. Разбившись на усиленные отделения, люди и танки неспешно двигались к периметру космопорта.
Катера, втиснувшись в узкую площадку между зданием и кораблями, на несколько секунд застыли. Потом люки медленно раскрылись, и из катеров вышли десять человек в мундирах. Гривз, окинув их взглядом, перевёл его на «Драконов», приземлившихся впритык к его «Гекатонхейру».
Люки «Драконов», распахнувшиеся секундой позже люков катеров, выпустили полсотни десантников. Десантники, окружив один из транспортов, взяли в кольцо группу из двух офицерок и четырёх сопровождающих.
Гривз прищурился на группу и начал спускаться с трапа. У подножия он оказался одновременно с канцлером и тремя адмиралами со свитой.
– Господа! – воскликнул канцлер. – Адмирал Загриффенко, адмиралы фон Бок, фон Штольц и Розенцвейг.
Гривз обменялся с адмиралами кивками.
Канцлер осмотрел поле, стремительно превращающееся в плацдарм, вернул взгляд на Гривза, недоумённо поднял бровь и спросил:
– Адмирал, вы бы не могли прояснить, что здесь делают эти люди? Откровенно говоря, их действия чрезвычайно напоминают боевые. Особенно на фоне четырех канонерок-бомбардировщиков; нависающих у нас над головами.
Гривз оглянулся по сторонам и растерянно проговорил:
– Знаете, господа, откровенно говоря, я не очень представляю, что здесь делают эти господа. Если вам угодно, я спрошу у них после того, как мы закончим с нашими вопросами. Пока что возьмусь предположить, что они реализуют своё право, очерченное новыми поправками к декларации о пребывании в столице Нового Берлина. А пока давайте к делу.
Гривз метнул в собравшихся деловитую улыбку и повернулся к приближающимся офицеркам.
Глянув на огромные солнечные очки, скрывающие лица, Гривз недоумённо задрал голову к небу, затянутому тучками. Потом он осмотрел плотно стиснутые губы, опустил взгляд к туфелькам, цокающим по застоялым лужам, и вернул своё внимание к канцлеру.
– Много вычеркнули?
Канцлер открыл рот для ответа, но его остановил возглас Наайн:
– Пилот!
Гривз медленно растянул лицо в недоумевающую гримасу и с неторопливостью башни главного калибра повернул голову. Взгляд, устремлённый за плечо, вышел чрезвычайно косым.
– Пилот, – воскликнула Наайн. Голос её был полон плохо спрятанного злорадства, – может быть, вы подскажете, где я могу найти нашего командующего адмирала Загриффенко. Я хотела бы сказать ему несколько слов.
Гривз растянул губы в загадочной улыбке.
Военные недоумённо посмотрели на офицерок, задержав взгляд на чемоданчике, пристёгнутом к запястью Наайн. Офицерки поёжились. Канцлер, стрельнув взглядом на Наайн, изучил улыбку Гривза. Лицо канцлера осветилось вспышкой понимания, и он захохотал. Генералы, на несколько секунд замешкавшись, подхватили.
Наайн собрала остатки выдержки и изобразила на видимой из-под очков части лица загадочную улыбку. Зрелище получилось страшненькое. Вапаспор сохраняла каменную неподвижность.
Гривз, дождавшись, пока смех начнёт стихать, выхватил из рукава рулон документов и метнул его в Наайн. Наайн шарахнулась в сторону. Вапаспор, прыгнув в сторону, подхватила рулон на лету.
– Хорошая реакция, – буркнул один из адмиралов. Задумчиво почесав толстый подбородок, он поднял взгляд на Гривза и протянул:
– Знаете, коллега, я хотел бы, очень хотел бы узнать, откуда у вас полные списки наших разработок. Этот вопрос я как-нибудь задам вам или кому-то другому. Сейчас я хотел бы получить внятный ответ, почему вы допускаете…
Гривз кашлянул и скосил взгляд за плечо. За плечом сдавленно взвизгнула Наайн. Через секунду протяжно зашипела Вапаспор.
По лицу Гривза мелькнула легкая тень сочувствия. Вернув взгляд на адмирала, Гривз протянул:
– Не хотел бы ставить Дойчланд в неловкое положение, поскольку уверен, все участники соглашения первое время предпочтут разменять заначку на политические очки. Всего лишь хочу уравнять шансы, знаете ли.
Адмирал задумался.
Канцлер оторвал взгляд от офицерок, растерянно застывших над бумагами, и посмотрел на Гривза.
– Ну что ж, – умиротворённо начал канцлер. – По-видимому, ничего не препятствует… мадам, попрошу документы.
Гривз повернулся посмотреть на офицерок.
Вапаспор угрюмо застыла в позе «рука на кобуре». Узкая юбка туго обтягивала ноги. Наайн, обнаружив, что всеобщее внимание обращено на неё, нетвёрдой механической походкой сделала пять шагов вперёд. На пятом шаге она отработанным движением расстегнула замки и взметнула чемодан в горизонтальное положение. Гривз шагнул к чемодану и вытащил из него текст соглашения и печать.
Канцлер щелкнул пальцами. Из-за спин группы адмиралов со свитой выскочил десантник и установил небольшой столик. Из свиты отделился неприметный человечек с чемоданчиком. Человечек сделал малоразличимый плавный жест и на столике очутился разложенный чемоданчик с выложенными документами и печатью.
Канцлер, шагнув к столику, молча просмотрел бумаги, поставил печать и подпись на экземплярах соглашения. Взяв из стопки бумаг два листа, канцлер протянул их Гривзу.
– Майор, – бросил Гривз Наайн, застывшей с раскрытым чемоданом. – Штампуйте.
Гривз углубился в чтение приложений к декларациям.
Наайн, помедлив пару секунд, покачнулась, неверным жестом захлопнула чемодан и шагнула к столику.
Гривз, прочитав приложения, подписался и протянул их Наайн.
– Продолжайте штамповать, майор.
Наайн невнятно зашипела и медленно, тщательно пропечатала три экземпляра соглашения.
– Отлично тюкаете, майор! – бодро воскликнул Гривз, выхватывая из-под печати третий экземпляр. Гривз выжидательно уставился на Наайн, застывшую с занесённой печатью.
Наайн, слегка содрогаясь от прилагаемых усилий, медленно встала «смирно» и сквозь стиснутые зубы прохрипела:
– Служу Конфедерации Иденс!
Гривз глубокомысленно кивнул и протянул приложения канцлеру. Тот, приняв их, не глядя протянул их за спину.
Адмиралы разобрали по копии и углубились в чтение.
Самый моложавый, быстро пробежав текст, небрежно встряхнул бумагу, придал лощёному лицу скучающе-заинтересованное выражение и лениво прожурчал:
– Господа, перед тем как подписывать это, я с вашего позволения, хотел бы уладить небольшое недоразумение, каковое выражается в том, что обстоятельства привели к тому, что я не представлен коллеге, с которым подписываю данный документ, что особенно удручает на фоне того факта, что информированность коллеги превышает мою.
Гривз выжидательно посмотрел на канцлера. Канцлер, прикрыв лицо, помял переносицу. Опустив ладонь, он обратил на моложавого энергичный взгляд, на самом дне которого бурлило бешенство, и с напором сказал:
– Простите мою ошибку, Генрих. Совершенно не было времени вас проинформировать хотя бы на минимальном уровне. – Канцлер махнул рукой в сторону Гривза и с издевательской торжественностью провозгласил: – Полевой адмирал Роман Загриффенко, согласно штатному расписанию ОКШ на случай инопланетного вторжения – Координатор ополчения неправительственных формирований. Пост, как сами понимаете, достаточно формальный, однако во времена урегулирования последствий кризиса Призраков казалось иначе. Резолюция «Озириса», как вы, несомненно, помните, чрезвычайно жёстко очерчивала права и обязанности любых государственных и негосударственных организаций в части действий, угрожающих существованию человечества как вида перед лицом столкновения с иными формами жизни. Банду головорезов Статсона, которых тогда поддерживала госпожа Президент, удалось урезонить только ратификацией главами государств и прочими главами соглашения о формировании не только Объединённого комитета, но и сопряжённого, но не подчинённого ему ополчения негосударственных формирований. Хотя фактически этот документ всего лишь допускал вероятность повторения сценария Эйвона-Гробса [82]и юридически закреплял средства для его реализации, в частности, существование в среде негосударственных формирований нескольких дублирующих центров кристаллизации подпольного сопротивления, каковые центры, о персонификации которых ОКШ частично информировал узкий круг государственных руководителей, обладали всеми правами особых сотрудников ОКШ. Двенадцать лет назад пост одного из координаторов ополчения занял адмирал Загриффенко. Однако до сегодняшнего дня он не пребывал на Новом Берлине именно в данной идентности, каковой постановлением рейхстага…