Связов Евгений. Торговец по найму

   Хичаги радостно кивнул и выдохнул:
   – Да… учитель.
   Незнакомец вздохнул и сказал:
   – В тех книгах, которые я читал, написано, что когда в человеке нет избытка чего-то, при обмене он должен соблюсти равновесие. Я хочу попросить тебя научить меня сражаться на мечах.
   Хичаги удивленно поднял голову. Глянул в глаза незнакомца. Они были пусты. Пусты бескрайней пустотой космоса, на окраинах которой клубились облака смеха. Хичаги вдруг понял, что незнакомцу, хотя он и седой, как древний старик, не больше двадцати.
   – Да… Хорошо, – ошарашенно ответил Хичаги.
   – Спасибо, – губы незнакомца растянулись в озорной усмешке. – Чтобы это было более или менее похоже на честный обмен, я научу тебя улучшать корабли.
   Хичаги пару секунд смотрел в глаза незнакомца, где стремительно накапливался безумный хохот, а потом понял, что это шутка, и расхохотался. Незнакомец расхохотался вместе с ним, неуклюжим взмахом хлопнул его по плечу и рыкнул:
   – Сходи за стаканом. Урок первый: буду учить тебя пить.
   Хичаги, продолжая хохотать, поднялся из-за стола и пошёл к стойке.
   Два человека уволокли тело Сикаши.
   Незнакомец повернулся к Наоко. Наоко, которая уже уверилась в том, что про неё забыли, вздрогнула. Слабенький огонёк надежды, что на неё обратят внимание, хотя бы для того, чтобы прогнать, вспыхнул, вызвав дрожь.
   – Не знаю, чему я смогу научить тебя, – буркнул незнакомец.
   Наоко замерла. Даже перестала дышать. Она не могла поверить. Этого…
   – Но я хотел бы попросить тебя научить меня искусству любви. Только перед тем, как ты взвалишь на себя эту ответственность, хочу предупредить, что если согласишься, будешь первым учителем.
   От удивления Наоко осмелилась поднять голову. Её взгляд на миг встретился с бурей безумного хохота в его глазах. Потом она опомнилась и испуганно наклонила голову к столу.
   Шершавая тёплая рука коснулась её подбородка, подняла лицо. Она на миг отвела взгляд, а потом решила – будь что будет, и посмотрела в глаза незнакомца. На поверхности океана хохота мелькали пенные шапки нежности.
   – Хорошо… я согласна… – тихо прошептала Наоко, чувствуя, что холод, вызванный пламенем, в котором сгорел тот, кто ею владел, отступает.
   Незнакомец улыбнулся, провёл пальцем по щеке, слегка надавил на кончик носа и мурлыкнул:
   – Знаешь, мне кажется я смогу тебя кое-чему научить.
   – Чему?.. – тихо спросила Наоко, не в силах оторваться от его взгляда.
   – Как быть тем, с кем хотят быть, а не тем, что хотят иметь.
   Наоко несколько секунд ловила смысл сказанного. Поняв, она вспыхнула, схватила его руку и, склонившись в поклоне, прижала её к губам и прошептала:
   – Да, господин.
   Незнакомец, плавно освободив руку, не больно ущипнул её за нос и уронил руку на стол. Она прижалась к руке, чтобы никто не увидел, как она плачет. Он, конечно, почувствует влагу, но это ей было все равно.
   Хичаги сел и поставил стакан. Незнакомец свободной рукой нацедил спирта. Хичаги, взявшись за стакан, спросил:
   – Позволь узнать твоё имя и выпить за твоё здоровье.
   Незнакомец задумался, потом поднял стакан и сказал:
   – Зовите меня Гривз.
   Хичаги поднял стакан и осторожно принюхался. Его ждал сюрприз.

«Почему в Дойчланд можно попасть только при вторжении»
 
Гамма Минор, неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

   Сорок шесть линкоров, окутанных облаком кораблей прикрытия, ломилось сквозь пространство.
   Командующий, откинувшись в кресле, нечеловечески холодным взглядом смотрел на экраны. Прикрыть врата к генераторам они уже не успевали, несмотря на то, что Призраки каким-то образом повесили гигантские врата, перебросившие флот почти впритык к входу. Три сотни кораблей, неожиданно вынырнувших из стационарных врат, связали боем охрану. Отделившаяся эскадрилья уже уничтожила один генератор щита.
   Но шанс ворваться вслед за врагом и уничтожить его до того, как он атакует базу, оставался. И его флот успевал к вратам раньше, чем стартовавшая с планеты эскадра Призраков.
   Взгляд командующего прикипел к дальнему радару. Радар засёк базу, которая летела навстречу его эскадре.
   Взглядом отдав приказ офицеру связи, командующий выпрямился, окинул взглядом штабных, с нечеловеческой неподвижностью застывших в креслах, и холодно отчеканил:
   – Неизвестная база, идентифицируйте себя.
   Несколько секунд спустя экраны общей связи выдали изображение. С экрана на командующего и на весь флот уставились глаза, тускло пылающие удерживаемым под контролем весёлым безумным бешенством. Бледные губы, растянутые в усмешке, разомкнулись. Из динамиков потекли слова, похожие на сверхтяжелые торпеды, укутанные в смазку безразличия:
   – Говорит командир сверхтяжелого инженерного линкора «Русь» Роман Александрович Загривенко. Через девять минут сорок секунд начинаю операцию по зачистке системы Гамма Минор. Рекомендую использовать данное время для эвакуации вашего флота. Все корабли, находящиеся в системе к началу операции, будут уничтожены.
   Командующий несколько секунд обдумывал услышанное. Потом переключил связь на общую трансляцию и холодно сказал:
   – Линкор, говорит командующий первым Флотом Рейнланда адмирал фон Квишниц. Идентифицируйте свою принадлежность к силам.
   Лицо на экране расплылось в жуткой улыбке. Глаза полыхнули хищным огнём.
   – Флот Дойчланда, СТИЛ «Русь» приписан к военно-космическим силам России, Земля. Девять минут десять секунд до начала операции по зачистке.
   Командующий наклонился к экрану, впился взглядом в лицо и крикнул:
   – Я тебя уничтожу. Сорок шесть линкоров и полторы сотни крейсеров сотрут тебя в пыль.
   Лицо на экране захохотало. Хохот превратил его в нечеловеческую маску злобного веселья, оставшуюся даже после того, как хохот сменился речью.
   – В лучших традициях, – прогрохотали динамики. – Немцы завершают жизнь самоубийством, нападая на русских. Мне вашего Флота не хватит даже на полчаса нормального боя. Вы бы не могли скоординироваться с эскадрой Призраков и попросить её атаковать одновременно с вами? Так это хоть будет похоже на войну, а не на бойню.
   Командующий посмотрел на офицера связи.
   Офицер понял его без слов и переключил связь на трансляцию флоту.
   Командующий мысленно поморщился от необходимости говорить. Но пока что половина офицеров оставалась людьми и нуждалась в звуках.
   – На войну, – холодно сказал командующий. – На нас возложена важная миссия – вмешаться в ключевой момент истории содружества двух разумных рас и спасти этот союз от безумцев, которые за иллюзией своей жалкой свободы не видят свободы истинной.
   – Тактический план 12-С вам известен. Через десять минут приступаем к выполнению.
   Командующий отключил связь, откинулся в кресле и посмотрел на экран радара.
   Объект, назвавшийся линкором «Русь», продолжал сближаться встречным курсом. До контакта оставалось тридцать минут. Больше чем достаточно для развёртывания Флота в боевой порядок.
   Командующий не знал, что его противник уже начал манёвр.
 
   Линкор «Нормурад» прибыл на соединение с флотом с патрульного дежурства в Дрездене. И новости о вступлении в контакт с новой дружественной расой до команды линкора доходили только в форме сводок, но не от высших офицеров Дойчланда, которые проводили конфиденциальные беседы с капитанами линкоров, после чего капитаны, а вскоре и основная масса команды становились нечеловечески лояльными к новым друзьям.
   О «Нормураде» попросту забыли и не вспоминали до момента сбора сил Вторжения в Окраину. Бросок в неизведанное произошёл через минуту после прибытия линкора к месту стоянки флота. Линкор успел получить развёрнутую сводку новостей, но не успел принять на борт представителя Штаба Флота. И потому вся команда, начиная от капитана, к моменту начала атаки с большим трудом удерживалась в рамках дисциплины. Сообщение стало искрой, детонировавшей накопившееся непонимание обстановки. Запалом к детонации послужило другое понимание, которое из всей эскадры было только у команды «Нормурада».
   Капитан линкора «Нормурад» любил исторические хроники. И команду подбирая соответствующую. Кают-компания линкора более всего напоминала библиотеку, которая часто превращалась в зал диспутов об истории Германки. Практически вся команда линкора достаточно хорошо знала историю нации, особенно историю войн.
   Поэтому десять секунд после принятия трансляции на мостике царила тишина.
   Потом командир осмотрел побледневшие лица офицеров, прокашлялся и отчеканил:
   – Смена курса. Новый курс – 90–45 градусов к прежнему.
   Секунду помедлив, он тихо добавил:
   – Если кто-то желает принять командование, чтобы угробить «Нормурад» в столкновении с… русскими – прошу, господа.
   Через несколько минут мостик пришёл в движение.
   «Нормурад», замыкавший колонну, отвернул перпендикулярно и вверх, уходя от орудий корабля прикрытия.
   Прорвавшись сквозь неплотный огонь канонерок, линкор начал сложный обходной манёвр, нацеленный на выход к стационарным вратам в систему.
   «Нормурад» стал единственным уцелевшим линкором флота Дойчланда.

Как Гривз стал адмиралом Гамма Минор,
 
неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

   Три дюжины «Сетов», оставшихся от двух сотен ударной группы, выскальзывали из сфинктера врат и замирали, сканируя пространство.
   Шок, охватывающий нилотов от увиденного, пронизывал и разбивал вдребезги усталость, навалившуюся после тяжелейшего двухчасового боя.
   Все пространство вокруг входных врат и от них до опорной планеты Призраков искрилось облаками рассеянной энергии, остающейся от сожженных кораблей. Сама планета превратилась в облако пыли, переливающейся шнурами гигантских молний.
   По противоположному останкам планеты вектору от врат дрейфовали искорёженные обломки десятков линкоров и сотен крейсеров. В паче обломков то и дело вспыхивали взрывы мин, которыми было плотно нашпиговано пространство в районе останков флота.
   В полусотне километров от врат висел гигантский параллелепипед, покрытый сотнями оплавленных пятен торпедных попаданий. Поверхность крепости то и дело вспыхивала огоньками ремонтных аппаратов. Три десятка канонерок неизвестной конструкции, прикрывающие крепость, отстреливали мины, медленно дрейфующие к крепости со стороны поля обломков.
   – О господи! – воскликнул кто-то из ударной группы.
   – Мда-а-а, – подхватил Эйвон, – вот это нехило кто-то поразвлекался. Интересно, я его знаю или как?
   – Вряд ли, – рассудительно заметила Марагаи. ^[84]Помолчав пару секунд, она добавила: – Значит, врата после нашего прорыва сохранили полную проницаемость. Флот перехвата просто не смог прорваться через оборону этой крепости, чья бы она ни была. Ни эскадра Призраков, ни флот Дойчланда. Но, чёрт подери, что они сделали с планетой? И как?
   – А спроси! – весело бросил Эйвон. – Или давай я спрошу.
   Марагаи что-то сдавленно прошипела, а потом милым голоском проворковала:
   – Спасибо, Эйвон. Лучше давай я, как представитель флота Иденс.
   Глубоко вздохнув, Марагаи переключила связь на общую волну и медленно протянула:
   – Говорит коммандер Сил Безопасности Иденс Джунко Марагаи. Неизвестная…
   – И хорошо, что неизвестная! – ворвался на внутреннюю частоту веселый голос. – Были б мы известны, нас бы тут встречали, а так мы, как татары нагрянули. В общем, здорово, люди добрые. С вами говорит Миша Коварнов, старпом этого корытца, которое вы никак не определите. И никак не определите, бо самоделка. Шо хочите-то?
   Остатки ударной группы несколько секунд шокированно молчали. Молчание нарушил Эйвон, высказав понимание:
   – Это чё? Они нашу внутреннюю частоту читают?
   – Тьфу, господи. Что ж её не читать-то? – плаксиво протянул голос. – Если б хоть закодировано было путём, а то детский сад какой-то – двуполосное ассоциативное кодирование без путающих хвостов.
   – Э-э-э… – протянула Марагаи, привлекая внимание, – мистер Ко…
   – Джуни, лапушка, – ласково протянул Коварнов, – мистерами бушь называть либертосов, равно как херами – рылнландцев, и санами – кипонцев. А меня архиубедительно прошу именовать просто по имени – Миша. Для остальных – Михаил Эдуардович.
   – То есть как – детский сад?! – возмущённо промычал Эйвон.
   – Эйвон, заткнись! – рявкнула Марагаи и, без паузы перейдя на вежливый тон, задушевно протянула: – Миша, а ты – русский?
   – Дык да, сестрёнка, – промурлыкал Коварнов. – А то, понимаешь, собрали пятый интернационал, а про славян забыли.
   – А-а-а-а… – прохрипел кто-то из ударной группы. Остальные окунулись в пучину настороженного непонимающего молчания.
   – А кто такие русские? – буркнул Эйвон.
   – Ух ты! – восторженно воскликнула Марагаи. – А откуда вы взялись?
   Её руки порхали по клавиатуре борма, настраивая дальнюю связь с «Ирисом». Связь сбоила – генератор связи не справлялся с дистанцией, на которую забрался флот.
   – А это вам старшой расскажет, ежели захочет. А пока нефиг на пороге болтаться. Сейчас туды минное облако додрейфует. Давайте-ка к нам под бочок в чистую зону. Кстати, лапа, тебе помочь?
   – С чем? – рассеянно спросила Марагаи, судорожно пытаясь сообразить, как настроить приват-связь с президентом.
   – А с этим… запаролить канал на японские символы – это вы хитро придумали.
   Марагаи замерла. Потом покосилась на экран, транслировавший дубль видеоканала с её камеры. Её лицо, стремительно побелевшее от осознания, что собеседник роется в совершенно секретном канале, начала заливать краска стыда, оттого что она не смогла сохранить лицо.
   – Итак, солнышко, я твой канал вывел на «Ирис». Уже включаю.
   Марагаи судорожно вздохнула, увидев на экране связи нахмуренное лицо президента.
   – Коммандер? – неуверенно спросила президент. – Докладывайте, что у вас?
   Марагаи медленно выдохнула, собралась и отчеканила:
   – Операция завершена успешно. Потери группы – 96 %. По выходу из зоны операции в Гамма Минор вошли в контакт с тяжелой орбитальной базой, самоидентифицированной как русская, и с помощью специалистов этой базы установили данный канал. Судя по косвенным признакам, база в течение операции осуществляла прикрытие входных врат в зону операции, уничтожив сторожевую эскадру Призраков и флот Дойчланда. Конец сообщения.
   Марагаи облегченно вздохнула и устремила на экран преданный взгляд.
   На лицо президента набежало облачко недоумения. Потом его согнала вспышка понимания. Затем оно окаменело под гнётом догадки.
   – О, нет-нет! – испуганно воскликнул Коварное. – Госпожа президент, не стоит строить столь мрачных предположений. Мои папа с мамой, равно как бабушка с дедушкой, равно… ну и так далее, довольно давно проживают в Сириусальне.
   – А. Так вы меня видите? – воскликнула президент.
   – Ага, – самодовольно подтвердил Коварное.
   – Тогда, дорогие соседи, если не путаю, с Гамма Мажор, вы бы не могли включить видеоканал с вашей стороны? А то как-то не совсем…
   – О! – восхищенно воскликнул Коварнов. – Ваша женская интуиция, госпожа президент, как всегда, на высоте. Счас переключу на камеру старшого. Звиняйте великодушно – видео у нас только в рубке.
   – Да ничего-ничего, всё… – начала президент и осеклась под взглядом, устремлённым на неё с экрана.
   Два черных огня, пылающие глубоко под бровями, горели жаждой уничтожения. Президент сморгнула и перевела взгляд на скулу, туго обтянутую пергаментно-белой кожей.
   – Приветствую вас, адмирал, – медленно произнесла президент, обдумывая, что сказать. Думать мешал страх, что пламя уничтожения, пылающее там, под бровями, вырвется и сожрёт её и её страну. Слова и мысли путались и казались пустыми в свете массивной всеобъемлющей бешеной ненависти того, кто смотрел на неё с экрана.
   – Я – президент конфедерации Иденс. От лица конфедерации хочу выразить вам благодарность за помощь, оказанную в избавлении человечества от инопланетного вторжения.
   – Воевали все, – медленно произнёс человек на экране. Тихий низкий голос, рождавшийся в глубине груди, казался особенно пронизывающим. – И я не адмирал.
   – О! – воскликнула президент. – Это легко исправить. Назовите ваше имя и место рождения.
   Человек на экране пару секунд молчал. Его взгляд блуждал по её лицу, и президент с трудом удерживала себя от того, чтобы не сморщиться от ощущения жёсткого холодного лезвия, ищущего щели в надетой на лицо каменной маске спокойствия.
   – Меня зовут Роман Александрович Загривенко, уроженец базы имени Евгения Морковкина, Дамаскус, Гамма Мажор.
   – Отлично! – выплеснула возгласом нервное напряжение президент. – Через минуту к вам прибудет документация по присвоению звания адмирала Иденс. Оригинал сможете забрать на борту «Гаммы» в любое время. Через двести часов мы собираем здесь, на борту, конференцию по вопросу улаживания текущих стратегических проблем. Приглашаю вас, адмирал, принять участие от лица жителей Дамаскус.
   Веки Загривенко сузились, удерживая вспышку гнева. Кожа на скулах натянулась, превратив лицо в маску мертвеца.
   – Буду, – прохрипел он и отключился.
   Марагаи несколько секунд сидела не шевелясь. Потом, поняв, что сеанс связи закончен, облегчённо вздохнула, выдыхая холодный страх, закравшийся в неё вместе с голосом адмирала Загривенко.
   – Миша, вы меня слышите? – осторожно произнесла она.
   – Ага, – весело откликнулся Коварнов. – Вы это, летите. Нам тут ещё разбираться, куда девать всё это хозяйство. Пока-пока, конец связи.
   – Марагаи закончила, – автоматически откликнулась Марагаи и перебросила тумблер дальней связи.
   – Ну и урод! – буркнул Эйвон. Помолчав и не дождавшись поддержки, он деловито спросил: – Ну что, летим на «Ирис»?
   – Давай. Ты – первый, – отозвалась Марагаи. Посмотрев на базу, искрящую вспышками ремонтных аппаратов, она подумала, что с русскими будут проблемы.

«Явление Гривза к Изгоям»
 
Два месяца спустя после атаки на Гамма Минор

   «Мальта. Координационный Центр.
   Патруль 12034, пилот Хосе Гарсия.
   Может представлять важность в дальнейшем.
 
   На 2.38.43 от начала патрулирования в зоне прыжковой дыры Гамма Тэта локализовано столкновение учебной группы с одним „Баньши", вооружённым излучателями ГГД.
   Обращаю особое внимание: пилот по нейросети не идентифицировался.
   Обращаю внимание: к моменту вступления в бой патруля два корабля из учебной группы были уничтожены.
   В процессе дальнейшего боя „Баньши" уничтожил оставшуюся „Саблю" учебной группы и два корабля из моего патруля. Я, получив тяжелые повреждения, вышел из боя на дистанцию дальнего радарного слежения.
   „Баньши", получив тяжёлые повреждения, вышел из системы через врата на Гамма Тэта.
   Предполагаю одинокого разведчика Дойчланда.
   Рекомендую усилить патрулирование врат Гамма Тэта».
 
   «Всем патрулям
   Мальта: координационный центр.
 
   Циркуляр.
 
   При обнаружении кораблей с неидентифицирующимися пилотами немедленно информировать центр обороны системы. Первую единицу патруля выводить в зону дальнего радарного слежения, второй под прикрытием третьей производить попытки вступления в контакт».
 
   «Мальта, центр обороны системы.
   Патруль 11356.
 
   Срочно. Тревога.
 
   Неидентифицированный корабль обнаружен. Точной идентификации корабля не произведено. С вероятностью 68 % – переделанный тяжёлый перехватчик Коалиции „Миг-600".
   Пара перехвата уничтожена.
   По данным, полученным от пары перехвата, этот корабль оборудован неизвестной системой щитов, идентифицированной как спаренная ионно-тахионная оболочка, и смешанным пакетом двенадцати орудий неизвестного типа класса не ниже седьмого. По данным наблюдения, способен вести огонь одновременно по двум направлениям.
   Корабль движется к Мальте.
   Тревога»
 
   «Дежурным патрулям.
   Мальта: центр системы обороны.
 
   Тревога.
 
   Занять орбитальную оборону по плану 4. Возможно, отвлекающий маневр. Всем патрулям усилить бдительность».
 
   Высокий человек, затянутый в комбинезон СЖБ, хмуро окинул взглядом небо и поправил трубу, подающую смесь с кардамином. Небо сверкало метеоритным дождём обломков кораблей, которые сыпались с орбиты.
   Бой шёл десятый час.
   Пилот, всё ещё остававшийся неизвестным, продолжал безостановочно валить «Топоры», полностью перекрыв работу докового кольца. За десять часов из дока удалось вылететь и скрыться двум кораблям из ста семи. Сто пять, а также двести двадцать три корабля патруля рассветили небо Мальты огненными фейерверками.
   Человек повернулся и шагнул с балкона внутрь комнаты.
   В комнате, за круглым столом, уставленным экранами, сидели четверо пожилых людей с холодными взглядами.
   – Вызвали другие базы?
   – Да. Все, – тихо сказал один из людей, поднимая взгляд от экрана.
   На экране мелькали данные с тактической карты. Между орбитой и Гаммой Бета циркулировали сто сорок тяжёлых эсминцев, удерживающих «Миг». В настоящий момент сорок вели бой, сто были в пути на ремонт и пополнение наноботов и аккумуляторов и обратно. Скорость потерь удалось снизить до одного корабля в десять минут, но сбить пришельца не удавалось.
   Двери тихо распахнулись, и в комнату въехало древнее кресло, в котором сидела маленькая сморщенная старушка. Четверо вскочили со стульев и склонились в глубоком поклоне.
   Старушка осмотрела комнату усталым взглядом и тихо спросила:
   – Сынки, я слышала, у нас проблема.
   – Да, Мать, – тихо ответил молодой.
   Старушка вздохнула, сделала грустное лицо, опустила голову и тихо спросила:
   – Он может атаковать кольцо?
   Четверо переглянулись.
   Торпеды у неизвестного на борту были, о чём они узнали ценой потери засадной группы трёх крейсеров, прятавшихся на непредвиденный случай в обломках «Испании».
   Собственно говоря, «Миг-600», как гласила добытая из библиотек классификация, и являлся торпедоносцем, рассчитанным на уничтожение средних кораблей. Другое дело, что на базовой модели не стояло двухфорсажных двигателей, позволяющих за счёт посменной работы не выходить из форсаж-режима и дюжины малых маневровых двигателей, позволяющих кораблю выписывать совершенно неожиданные фигуры. Например, в полсекунды разворачиваться на 90 градусов вокруг точки масс, лететь по кривой траектории крылом вперёд и при этом встречать фронтальным залпом корабль, атакующий на перпендикулярном курсе.
   – Да, может, – ответил моложавый.
   Старушка посмотрела в окно и тихо сказала:
   – Но не атакует.
   Потом она подняла голову и голосом, в котором прорезался скрип битого стекла по кости, спросила:
   – А кто мне скажет, что мы сделали, чтобы у нас возникла эта проблема?
   Несколько секунд в комнате висела тишина. Пятеро мужчин переглянулись, пытаясь спрятать смущение.
   Потом один из пожилых упал на стул, повернулся к экранам и вывел канал связи с орбитой.
   Через несколько секунд тактическая карта отобразила разлетающиеся в разные стороны корабли орбитальной обороны.
   Ещё через несколько секунд несколько экранов на стене слились в один, и на нём появилась заставка «Передача. Нет видеосигнала».
   – Почтеннейший, вы бы не могли… – начал один из пожилых.
   Старушка заткнула его взглядом и нежным обиженным голосом спросила:
   – Почтеннейший, меня зовут Аглая Де Долопорес. Жители планеты, на орбите которой вы находитесь, зовут меня Мать. Мой длительный жизненный опыт подсказывает моему дряхлому рассудку, что такие пилоты, как вы, обладающие такими кораблями, как у вас, чрезвычайно редко ввязываются в войну, не имея какой-либо определённой цели. И я прошу вас сказать – что мы сделали, чтобы навлечь на себя вашу атаку?
   Несколько секунд еле слышно шуршали динамики.
   Потом экран мигнул и распался на два блока. На одном появилась запись с экрана коммуникационного компьютера, на другом – видео.
   На коммуникаторе висело предупреждение:
   «Сбрось груз, или будешь атакован».
   Видео – картинка с переговорного модуля борма – отобразило лицо смуглой толстой девушки. Девушка издевательски улыбалась.
   – Ну? – коротко и лениво бросила она.
   – Простите, пилот Калькадес, – медленно потёк ровный гулкий голос. Все слушатели чуть вздрогнули. Гулкость голоса была сродни хриплому кашлю больного, разбрызгивающего вирусы. Только в этой гулкости была не смертоносная инфекция, а пустота послесмертия, у которой осталось только одно свойство – высасывать из человека разум и память так же, как вакууму свойственно вытягивать тепло.
   На лице девчонки мелькнул испуг. Потом промелькнула досада, быстро спрятанная под неумелой маской насмешливого безжалостного бешенства.
   – …Вы предлагаете сбросить груз, что эквивалентно пиратскому нападению, гостю, самостоятельно прилетевшему к вам в систему и не являющемуся врагом вашего конклава?
   Несмотря на вежливость слов, голос остался безжизненным.
   – Да, именно, – ответила девчонка. – Сбрасывай и не болтай. Здесь нету транспортных колечек, в которые ты мог бы сбежать, и я развею тебя в пыль, если ты не сбросишь груз.