Такер Уилсон. Метаморфозы вампиров-2

вселяться в тела с более высоким уровнем энергетики.
- Астральные тела?
- Если угодно. Они предпочитали тела с более высокой энергетикой,
поскольку это позволяло им исследовать другие галактики: "ньотх-коргхаи"
означает "исследователи Вселенной".
- Когда все это было?
- По земному времени около ста десяти тысяч лет назад. Ньотх-коргхаи
были так же бесполы. Узнав максимально возможное о сексе от толанов, они
решили придерживаться однополости, вроде снаму, на секс глядя как на
приятную забаву, не более. Будучи бесплотными, они утратили интерес и к
науке, по крайней мере, в смысле технического прогресса. Интересовались
ньотх-коргхаи только религией и философией. Целью их было способствовать
эволюции менее развитых цивилизаций. Дело здесь не в чистом альтруизме - они
сами при этом достигали более высокого уровня.
Так группа их явилась к вам на Землю сотню с лишним тысяч лет назад.
Самым разумным существом тогда был человекообразный гуманоид, которого вы
прозвали неандертальцем... Ой, прошу прощения.
Библиотека снова исчезла, и на ее месте возникла зеленая равнина,
кишащая напряженно работающими темнокожими людьми в набедренных повязках.
Карлсен изумился, моментально узнав в возводящемся сооружении величавую
пирамиду - начать с того, на заднем плане безошибочно угадывался сфинкс.
Картина тотчас растаяла.
- Не то, - пояснил К-17.
- Извините, - встрепенулся Карлсен, - позвольте-ка... Что там было?
- Строительство пирамиды Хеопса,
- Я так и понял. Но пески-то где?
- То, что вы видели, происходило в 2654 году до новой эры, когда Сахара
была еще зеленой и плодородной. Эрозия ее началась где-то через пару веков.
- Невероятно! Можно подробнее рассмотреть?
- Если так уж хочется. Только скоро вернется Ригмар, а увидеть еще надо
бы многое.
- Да, конечно, извините. Прошу вас, дальше. - Мысль о всей панораме
человеческой истории, готовой развернуться сейчас с единым нажатием кнопки,
тело словно пробирало ватное тепло.
Комната разом наполнилась неуютным холодом. Одновременно с тем картина
сменилась наиболее впечатляющей покуда панорамой. За пещерным лазом, широким
и низким, вплоть до дальних заснеженных гор расстилался зимний пейзаж:
свинцово-серое небо покрывало вершины одеялом из туч. Впереди, буквально в
нескольких футах, сидели несколько существ - судя по всему, неандертальцы.
Маленькие серые глаза, покатые лбы, широкие носы и почти отсутствующие губы
придавали им сходство с обезьянами. Очевидно, это была семья: сидящая у огня
мать кормила грудью младенца. Двое детей постарше играли с костями животных.
Сгорбившись, сидел мужчина (рост - максимум четыре фута): руки длинные,
массивные плечи и предплечья. Необычайно густой волосяной покров до самых
стоп был уже именно человеческим, а не животным. Утлая одежда из шкур,
кажущаяся издевкой на промозглом холоде, кое-как прикрывала наготу.
Пованивало, как бывает в зверинце.
Сам пейзаж был унылым, гнетущим, с полузамерзшей рекой и снегом во
впадинах. В четверти мили, наполовину скрытое хвойным перелеском, паслось по
серо-зеленой тундре оленье стадо. Каменистую землю вокруг пещеры покрывал
зеленый лишайник.
- Вот таких существ, - указал К-17, - ньотх-коргхаи попытались
превратить в людей. Представляете, что за задача перед ними стояла? (Как не
понять: существа эти, напоминающие больше орангутангов, чем людей, с виду
обучению вообще не подлежали). Но у них было одно преимущество -
неандертальцы, не различая ньотх-коргхаи, тем не менее сознавали их
присутствие. Естественно, они относились к ним как к сверхъестественным
существам, и развили у себя чувство священного ужаса и преклонения - свой
первый основной шаг к человеческому облику. Кроме того, ньотх-коргхаи
несколько усовершенствовали им голосовые связки, так что они смогли развить
у себя зачатки речи - что, как известно, является основой всякого проявления
разума.
- Прошу прощения, - виновато пробормотал Карлсен, - холод можно слегка
убавить? - у него стучали зубы.
- Ой, извините. - К-17 потянулся к пульту, и картина исчезла: стоило
появиться библиотеке, как температура мгновенно нормализовалась. Сам каджек
на холод либо не реагировал вообще, либо так был занят рассказом, что ничего
не замечал. Он спешно продолжал с тем особым, свойственным именно каджекам
энтузиазмом:
- После этого ньотх-коргхаи переключили свое внимание на другие миры, -
среди них и наша планета Каджан, - и тысяча с лишним лет минула, прежде чем
они снова наведались на Землю. Им не терпелось взглянуть на результат своего
эксперимента, но увиденное разочаровывало. Неандертальцы так и жили себе по
пещерам, общаясь примитивным гуканьем. Причина была безусловно в их полной
прикованности к сиюминутному физическому существованию. Они не видели
причины, ради которой стоит меняться.
И вот тогда великого биоинженера Кубена Дротха посетила мысль. Беда
неандертальцев состояла в том, что у них не было воображения. Как можно было
простимулировать у них развитие воображения?
- ... Секс?
- Точно! Как и прочих животных, самцов-неандертальцев секс занимал
только тогда, когда у самок начинался гон. Иными словами, он был
исключительно орудием размножения. И вот, Кубен Дротх рассудил: если усилить
у них половое влечение, у самцов станут пробуждаться сексуальные фантазии.
Поэтому он в порядке эксперимента решил усилить половые гормоны. Вначале все
шло вроде бы успешно. У самцов резко увеличилась половая активность, так что
к женским особям они начали приставать и тогда, когда у тех не было гона.
Большинство из них, безусловно, притязания отвергало. Но те, что не
давались, приносили и меньше потомства. Мало-помалу самки неандертальцев
перестали испытывать гон только в определенную пору.
Но и это их не изменило. По сути, они оставались такими же тупыми. Вот
тогда-то ньотх-коргхаи и пошли на самый свой дерзкий эксперимент. Они стали
вживляться самцам в мозг и учить их, как фантазировать. Тем, кто находился
на охоте, они внушали сексуальные сны. Результаты просто изумляли. Секс у
неандертальцев беспрецедентно возрос. А с ним, разумеется, и рождаемость.
Равно как и соперничество из-за самок у самцов. С приближением Ледникового
периода охотникам в поисках пищи приходилось все больше времени проводить
вдали от жилья. Молодые мужчины начали соперничать, стремясь завладеть
наиболее желанными женщинами: самые искусные охотники могли выбирать свой
собственный гарем. Через десяток поколений неандертальцы изменились до
неузнаваемости. Как видите.
Библиотека в очередной раз исчезла, и повеяло холодом. Окружающая
картина в целом узнавалась, с той разницей, что горы теперь были наполовину
скрыты свинцово-серыми тучами, а равнина в основном была белой, а не
зеленой. При входе в пещеру дюжий неандерталец разделывал рубилом тушу
животного (что-то вроде буйволенка). Помогал ему в этом дикарь помоложе -
похоже, сын. С пучком хвороста на спине подходила старуха, Еще одна женщина,
сунув в горящий снаружи огонь заостренную палку, жарила на ней мясо. Внутри
пещеры виднелась еще одна женщина и двое детей. Хотя непонятно, что имел в
виду К-17 под "неузнаваемой переменой".
Каджек прочел его мысль.
- Вглядитесь внимательно в их лица, особенно в мужчину. Ничего не
замечаете?
Карлсен, подойдя ближе, пытливо всмотрелся в лицо мужчины, сноровисто
освежевывающего тушу. Физиономия такая же невзрачная - мелкие глазки,
широкие ноздри и покатый подбородок. А впрочем, чем-то она знакома. Разгадку
подсказал широкий, чувственный рот.
- Ну конечно! Я видел его на Криспеле, в музее...
К-17 кивнул.
- Первый человек. Адам.
- А это, значит, Ева...
Карлсен подошел к женщине, зажаривающей мясо. Выглядела она старше
(волосы с проседью), но явно та самая, которую он видел в музее. Рот тоже
широкий и чувственный, хотя и не настолько, как у мужчины. Но несло от нее
так, - смесь застоявшегося пота и какого-то прогорклого жира, - что Карлсен
брезгливо отвернулся. Он покачал головой.
- Что-то мне кажется, женщины не особо изменились.
- Он пристально посмотрел на сидящую в пещере женщину помоложе -
возможно, дочь. - Разве не так?
- На лицо, может, и нет.
- А-а, - неожиданно понял Карлсен. Женщина, которую он видел раньше,
была одета в одинаковую с мужчинами набедренную повязку. На "Еве" же было
своего рода примитивное платье из шкуры, покрывающее ей правое плечо и грудь
- левая оставалась неприкрытой. То же самое и у женщины, что в пещере.
- Они уяснили, что сокрытие усиливает привлекательность, - указал
каджек. - А вот вам и еще одно различие.
- Он указал на старуху, сбросившую со спины вязанку хвороста. - Они
научились плести что-то вроде веревки, и даже вязать узлы. Через пару тысяч
лет они изобретут лук и стрелу, и начнут высекать солнечные диски. Еще
несколько поколений, и они научатся добывать из земли охру, раскрашивать ею
тела. Все это - результат сексуального воображения.
Картина снова истаяла, вызвав на этот раз смутное огорчение. Несмотря
на холод, мысль о том, что перед тобой первые предки человека, очаровывала.
- А Кубен Дротх, интересно, как выглядел?
К-17 тронул панель. В следующую секунду Карлсен отскочил так, что чуть
не опрокинул стул. Над ними вылетевшим из бутылки джинном вздымался толан,
головой едва не касаясь потолка. У них на глазах он согнулся и как бы
вперился отсутствующим взором.
Подобно толанам, чьи портреты Карлсен видел на Ригеле, Кубен Дротх был
обнажен. Как и у них, у него была зеленая кожа и приплющенная сверху голова.
Руки с узловатыми веревками мышц опушал белый волос. Опоясывающие голову
красные глаза и нос-пятак вызывали невольную оторопь. Вместе с тем более
пристальное изучение его лица, - а Кубен Дротх, безусловно, был личностью
наивыдающейся, - открывало в нем максимум серьезности и сосредоточенности.
Спустя секунду Кубен Дротх исчез.
- Довольны? - с улыбкой спросил К-17.
- Да-а, - только и протянул Карлсен, - ощущение не для слабонервных. Но
вы же говорили, ньотх-коргхаи бесплотны?
- Такими они казались на Земле, из-за того, что были на более высокой
вибрационной волне. Хотя себя они считали толанами.
- Но потомки-то их, эти женщины, с виду вроде бы люди как люди.
Овальные глаза К-17 округлились еще сильнее - ни дать ни взять
испуганный медвежонок коала.
- Вам что, никто и не объяснил? - Карлсен мотнул головой. - Но вы же
были в музее на Криспеле! Куратор что, не рассказывал вам о раздоре с
толанами?
- Так, упомянул слегка.
К-17 покачал головой:
- Засмущался, должно быть.
- С чего?
- Из-за чего? Толаны изгнали эвату из-за того, что считали их
безнравственными и растленными.
- Об этом он мне сказал, но не объяснил почему.
- Разве не понятно? Ньотх-коргхаи преобразовали неандертальцев тем, что
входили к ним в тела и вызывали сексуальные грезы...
- Это я понял.
- А включившись в это, и сами пристрастились к сексуальному
наслаждению.
- Но ведь и толаны не были его лишены?
К-17 покачал головой.
- Только не на том уровне. Их удовольствия находились на более высокой
шкале телесных ощущений. Им не хватало той сугубо физической интенсивности
человеческого экстаза. Удовольствие толана, если так говорить - это квартет
Бетховена, а человеческая страсть - это бетховенская симфония. - Он
улыбнулся удачному, как ему самому показалось, сравнению.
- Так и не вижу, что в этом возмутительного для толанов.
- Да то, что человеческое наслаждение основано на чувстве запретности.
- Я это понимаю.
- Тогда надо понять и то, почему толаны относились к сексу пуритански.
Они считали, что природа допустила ошибку, основав секс на запретности.
Секс, по их убеждению - удел лишь брачных пар, и по идее ему отводиться лишь
роль размножения, никак не удовольствия.
- Но толанам же нравилось предаваться...
- Действительно. Но они считали это своего рода детской слабостью и
тяготились тем, что ее не переросли. Точно так же считали и ньотх- коргхаи,
когда прибыли на Землю. И тут, начав обучать неандертальцев фантазиям, они
открыли для себя в сексе неожиданное наслаждение. Оказалось, что
человеческое тело куда лучше приспособлено для сексуального удовольствия,
чем тело толана, и стали по большей части пребывать в телах людей. Для
человеческой эволюции это обернулось благом, а для ньотх-коргхаи крахом.
- Но отчего? Не пойму.
- До того как пристраститься к сексу, ньотх-коргхаи были близки к
четвертому вибрационному уровню эволюции. После этого они скатились на
второй.
Карлсен растерянно развел ладони. Все его либеральные принципы
восставали против такого довода.
- Да не поверю, чтобы секс действительно был чем-то греховным!
Каджек перетерпел его несдержанность.
- Поверьте мне, вы заблуждаетесь, в самом что ни на есть научном
смысле. Вам Ригмар демонстрировала психограф?
- Да.
- Тогда вы видели: когда на предмет направляется сексуальная энергия в
чистом виде, она насыщается черной энергетикой - желанием к запретному.
Ученый-толан однажды провел ряд экспериментов над подростками-толанами. Им
внушили запрет на ряд предметов, даже таких невинных как "эсковер", - что-то
вроде сладкого картофеля, - и зонты. Через несколько недель у подопытных
возникало сексуальное возбуждение при виде эсковеров и зонтов. Ученый
неоспоримо доказал, что половое влечение основано на обусловленности, и
предмет здесь безотносителен.
- А вампиры об этом знают?
- Вы имеете в виду, гребиры? Конечно.
- И им безразлично сознавать, что наисильнейшее их побуждение основано
на иллюзии?
- Ну и что? На Земле кто-то придал бы значение, начни вы убеждать
людей, что секс основан на иллюзии?
- А-а, так на Земле-то секс имеет практическую цель - продолжение рода.
Здесь же, на Дреде, такой цели нет. Гребиры даже не живут со своими
женщинами. Вампиризм у них напрочь деструктивен.
- Но так было не всегда. Начать с того, это был вопрос жизни и смерти.
Вы забываете, какая катастрофа постигла их на пути домой.
- Черная дыра? Так это был не вымысел?
- Ни в коем случае. Вы еще и сомневались?
- Я думал, в черной дыре не может уцелеть ничто.
- Четыре корабля из экспедиции не уцелели. Пятый выжил лишь от того,
что угодил вокруг нее на орбиту. Они думали, что гибель в конце концов
уготована и им. Но оказалось, не так. Через тысячу лет черная дыра исчезла,
- выпала из нашей Вселенной, - и они оказались вдруг на свободе. Но они уже
израсходовали всю энергию на оставшиеся четыреста световых лет пути. Зависли
в космосе, в полном изнеможении. Им было ясно, что единственная надежда
выжить - это найти миры с развитыми формами жизни и поглотить их жизненную
энергию. Так эти уцелевшие сделались "уббо- саттла", губителями жизни.
- Но они возвратились-таки на эту планету?
- В конце концов, через две с лишним тысячи лет, им удалось накопить
достаточно энергии для возвращения. Они ожидали, что сородичи им обрадуются.
Так оно вначале и было, однако, вскоре ньотх-коргхаи почуяли: что-то здесь
не так. От уббо-саттла, по их мнению, как будто несло мертвечиной.
Уббо-саттла показались им такими несносными, что они предпочли перебраться
на планету-близнец, Ригель-10, оставив Дреду во власти этих "губителей
жизни". Уббо-саттла какое-то время умоляли их вернуться, помочь им
восстановить четвертый вибрационный уровень. Но, в конце концов решили, что
уж лучше оставаться как есть.
Карлсен лишь изумленно покачал головой.
- Они предпочли остаться на более низком эволюционном уровне?
- Они теперь так не считают. Твердят, что цель эволюции - достичь
наивысшей степени порыва и жизненной силы. Одно из их основных изречений
гласит: "Непостижимо, что за выгода в слабости".
- Я, в общем-то, не могу с этим не согласиться.
- А-а, только порыва-то и жизненности они достигали исключительно через
агрессию. На этой планете водятся очень даже опасные особи, - ульфиды,
гриски, варбойги, - так уббо-саттла покорили их всех. А затем возвели себе в
честь триумфа громадный монумент - город Гавунду.
- Можно на него взглянуть?
- Конечно, - К-17 коснулся пульта.
И вправду, Гавунда зачаровывала. Взору открывался широкая, кроваво-
красная панорама, обитаемая невиданными зданиями. Черными перстами
вздымались здания-трубы, многие из них вместе, словно пучками. Ясно, что
уббо-саттла не терпели плоских поверхностей: все их небоскребы были изогнуты
или выпуклы. Хотя по высоте ни одно из зданий не превышало небоскребов
Нью-Йорка, внешнее сходство лишь прибавляло эффекта, а контраст между
алостью тротуаров и чернотой зданий действовал неотразимо. Все в этой
архитектуре дышало каменной грозностью, от которой почесывалось у корней
волос.
- До вас должна доходить символика, - подал голос К-17. - Улицы цвета
чистой сексуальной энергии, а здания черны. Уббо-Саттла усвоили, что вся
сексуальная энергия в основе своей разрушительна.
- Вся?
- Почему вы упорно этого не воспринимаете? - посмотрел К-17 с легкой
укоризной. - Надо же учиться видеть факты.
Карлсен растерянно пожал плечами:
- Нелегко это. - Он поглядел по сторонам. - А люди-то где?
- Это всего-навсего увеличенная модель. А вот типичный гребир той поры.
Готовый увидеть очередного великана, Карлсен неожиданно разочаровался,
когда, неожиданно возникнув, навстречу им пружинистой походкой двинулся
некто, напоминающий рослого мужчину в черном. Сходство полное, за
исключением необычно больших и сильных рук. И еще голова, продолговатостью и
плосковатой лысой макушкой напоминающая скорее толана, к тому же
зеленоватая. Уши крупнее человеческих и без мочек. Плотно сжаты тонкие губы.
- Что-то не пойму... - произнес Карлсен. К-17 повел на него своими
кроткими глазами. - Он совсем не похож на Грубига.
- Разумеется, нет. Грубиг не уббо-саттла. Он "бараш" - из породы рабов,
завезенных с Икс-59, что в системе Эпсилон. Его соплеменники бежали из
Гавунды во время Великого восстания. Хотя они все так же держатся там в
рабстве.
Карлсен не сводил глаз с одетого в черное гребира, который переходил
сейчас дорогу. Было в нем что-то, разом и чарующее и отталкивающее.
- Как у них обстояло с сексом?
- А, это интересно. Сейчас покажу.
Улица по обеим сторонам пришла в движение. Ощущение странное, поскольку
представить невозможно, чтобы эти громады двигались - а между тем, они
словно скользили по тротуару, не переставляя ног. Глазницы окон, круглые и
овальные, были не застеклены, то же самое и отверстые зевы дверных проемов.
Пересекли обширную площадь, где взметал изумрудно-зеленые струи
сиротливый фонтан, и оттуда открылось одно из самых впечатляющих зданий -
фактически целый их ряд, напоминающий трубы громадного органа. Самой широкой
была центральная башня - видимо, главное здание в городе.
- Это место называется у них Кубенхаж, - пояснил каджек. - Главная
башня - обиталище их правителя, Гребиса.
Однако вошли не в центральную башню, а в ту, что ниже всех, слева.
Пересекая порог, Карлсен как бы почувствовал легкий удар током - понятно
теперь, почему не надо здесь ни окон, ни дверей: силовые барьеры. Помещение
чем-то напоминало мечеть, с той разницей, что арки здесь округлые, а не
сводчатые. Внутри цветовая гамма смягчалась до того, что чернота стен
начинала контрастировать с прочими цветами спектра, где преобладали зеленый
и желтей. Все цвета чистые: полутонов гребиры, очевидно, не использовали.
Каджек провел его по переходу на дальний конец передней.
- Вот их Зал Женщин.
- А-а, ну да. Грондэл рассказывал, они для сексуальных игрищ создавали
себе роботов.
Помещение, видимо, представляло собой лабораторию или мастерскую, хотя
утварь, состоящая в основном из различных трубок и капсул, была по большей
части из стекла. В ближайшей из них, закрыв глаза, словно во сне, лежала
нагая женщина. Грудь ее тихо приподнималась и опадала. Карлсен,
приблизившись, склонился над стеклом. Да, действительно, красавица просто
редкостная. Янтарно-золотистые волосы до плеч, как раз такие, что наиболее
популярны у женщин Хешмара. Кожа совсем как человеческая; синеватые прожилки
еще сильнее подчеркивают сходство. Изъян единственно в излишнем
совершенстве: слишком уж утонченные для женщины черты, а приоткрытые
чувственные губы, безупречный бюст и выпуклый лобок явно созданы творцом,
более заинтересованном в сексуальной привлекательности, чем в скульптурном
реализме. И наконец, соблазнительно приоткрытые бедра, словно манящие к
более тесному знакомству. Карлсена мгновенно проняло поистине мучительное
желание.
К-17, видимо, это уловил.
- Лично у меня в голове не укладывается, что они такого находят в этих
поделках. Мне так она кажется на редкость примитивной.
- Я понимаю, о чем вы, - деланно согласился Карлсен (хорошо хоть, под
туникой ничего не проступает).
К-17 коснулся выключателя сбоку стола, и крышка капсулы бесшумно
сдвинулась. Это, видимо, привело в действие некий механизм: женщина, открыв
глаза, улыбнулась им обоим. Естественность ее мимики поражала: взгляд
больших пушистых глаз был именно взглядом настоящей женщины. Когда Карлсен
машинально улыбнулся в ответ, она протянула ему руку. Одновременно с тем,
разведя бедра, она чуть приподняла ягодицы, словно умоляя, чтобы в нее
вошли. Желание током ожгло пах и солнечное сплетение, в горле внезапно
пересохло. Возбуждение охватило такое, что и о каджеке как-то забылось.
Карлсен не противился, когда она, потянувшись, взяла его руку и сунула ее
себе меж бедер. Удивительно, губы у нее были теплые и влажноватые - поверить
невозможно, что это действительно не женщина, которая, пробудившись только
что от эротического сна, желает теперь удовлетвориться в реальном смысле.
Лишь когда она, выпустив руку Карлсена, сама потянулась к нему под тунику,
открылась вся нелепость положения. Любовная услада была так близка, - вот
она, заберись лишь в капсулу!, - что в воображении он уже отчасти ей
предавался - оставалось лишь решиться. И тут иллюзия лопнула словно пузырь,
заставив опомниться. Карлсен отдернул руку и тут же устыдился своей
грубости. Женщина в ответ кротко улыбнулась, как бы снимая с него всякую
вину, и Карлсена заполонила буря чувств. Не стой здесь рядом К-17, он бы
проник к ней из одного лишь оправдания. К-17 с любопытством поглядывал.
- По-моему, мастерство просто невероятное, - откашлявшись, сипло
выдавил Карлсен. - Прямо-таки живой персонаж!
Каджек словно не замечал его смятения.
- Да, личность подлинная, в своем роде копия с реального прототипа. Они
изготовили модель под именем Елены Троянской - такую, чтобы превосходила
красотой любую из когда-либо существовавших женщин. Прототипом была реальная
Елена Троянская, - он задвинул крышку, и глаза у женщины моментально
закрылись.
- Но я по-прежнему представить не могу, как вампиры могли заниматься
любовью с роботами! - откровенно признался Карлсен.
- Хотя сами сочли ее привлекательной.
- Да, но у людей секс основан на зрительном восприятии. Уббо-саттла же
были вампирами, привыкшими поглощать жизнь. Уж они-то наверняка различили
бы, что перед ними просто заводная игрушка. - Непонимание каджека
озадачивало. - Сами-то каджеки испытывают в том или ином виде сексуальное
возбуждение?
- По сути, никакого. Пол у нас только один, причем ни мужской ни
женский.
- А как же вы размножаетесь?
- Партогенезом, как снаму.
- Тогда ясно, - кивнул с улыбкой Карлсен, - почему секс вам непонятен.
- Что здесь понимать? - пожал плечами К-17. - Секс - иллюзия.
Еще несколько часов назад Карлсен не стал бы вступать в полемику. Но
время, проведенное в лаборатории Ригмар, дало понять, что в целом вопрос
здесь не такой простой.
- Это правда лишь отчасти. Согласен, секс по большей части основан на
условном рефлексе: мужчина машинально реагирует при виде раздевающейся
женщины. Такой секс действительно без малого иллюзия, за которой ничего нет.
Когда же мужчина, полюбив, оказывается в постели с женщиной, которую обожает
- это более высокий уровень реальности. Частично иллюзорность, разумеется,
присутствует и здесь, но, чувство, по крайней мере, не испаряется с
окончанием соития. Различие достаточно существенное.
- Вы в таких вещах лучше разбираетесь, - К-17 печально и добродушно
развел ладошками (хотя, судя по всему, ничегошеньки не понял).
Они теперь шли по проходу в дальний конец помещения. По обе стороны
тянулись стеклянные скамьи, на которых лежали женщины-роботы в различной
стадии сборки. Разнообразие изумляло. Преобладали брюнетки, хотя встречались
и блондинки, и русоволосые, и рыжие. Все расы налицо: негритянки, белые,
азиатки, толстушки и стройняшки, высокие и невелички, причем иные вовсе не
красавицы. По возрасту они варьировались буквально от нимфеток до тех, кому
за сорок. И у всех начинка - розовое желе, такое же, как у той служки в
капсуле у Грондэла.
Собирались они, очевидно, по сегментам: верхняя часть туловища с
нижней, кисти рук, предплечья, ключицы, ступни, голени, бедра. Бюст,
оказывается, прилаживался отдельно. Вон одна - без рук и без ног, и только
одна грудь - вторая рядом на скамейке. Карлсен, воровато оглянувшись, поднял
ее и приладил к соответствующему месту. Секунда- другая, и она приросла, как
будто с помощью всасывания, да так, что даже места сращивания незаметно.
Одновременно с тем удивленно раскрылись глаза, а губы тронула вкрадчивая,