Тильман Катарина. Вторая попытка. Книга третья. Пятое время года

Но Сара не стала спрашивать его об этом: очевидный ответ --
"времени оставалось еще много, я успел бы рассказать" -- с
равным успехом мог быть и правдивым, и нет...

x x x

На следующее утро, попытавшись выйти, Евгений обнаружил,
что дверь снова заперта. Он подергал ее так и эдак, еще
надеясь, что это просто недоразумение -- но напрасно. В досаде
он рванул ее изо всех сил... Но тут же понял, что если он снова
изолирован, то и наблюдение за ним восстановлено. Хорошо же он
будет смотреться, кидаясь на дверь, как дурной баран!

Евгений быстро отошел от двери, стараясь не показать
наблюдателям своего огорчения. Он постоял немного у окна, глядя
на сад, по которому прогуливался еще вчера вечером, потом
вернулся к кровати, лег, не раздеваясь, поверх одеяла и
погрузился в невеселые размышления.

Конечно, в самом факте столь быстрого лишения
предоставленной свободы не было ничего удивительного. Евгений
хорошо понимал, как озадачена и разозлена сейчас Сара -- для
нее непривычно допускать ошибки! Ведь она была совершенно
уверена, что добилась от Евгения согласия на сотрудничество,
что вся ситуация разрешится быстро и спокойно. А теперь она
станет предельно осторожной, будет тщательно проверять каждое
его слово...

Время тянулось медленно, делать ничего не хотелось... да и
какой смысл, если нет никаких шансов вновь завоевать доверие?
Теперь надежда только на второй комплект писем -- и на помощь
друзей! Другого выхода нет и быть не может...

...Больше всего Евгений опасался допроса под наркотиком. Он
был уверен, что в одурманенном состоянии не сможет
противостоять настойчивым расспросам и неминуемо выдаст
управление случайностями! И даже Тонечку -- если логика допроса
будет достаточно многосвязной...

А ведь вполне возможно, что бывшие коллеги выберут именно
такой вариант недобровольного сотрудничества! Но что он может
сделать в этой ситуации? Правда, перед вводом наркотика
обязательно нужен подробный медосмотр -- до сих пор ничего
подобного не было. Значит, минимум день в запасе... но к
медосмотру могут приступить в любой момент!

Словно отвечая на его мысли, в комнате неожиданно появился
охранник.

-- Пойдемте! -- прозвучал короткий приказ. -- С вами хотят
побеседовать.

-- Кто? -- вяло спросил Евгений, поднимаясь. -- Сара?

Охранник не ответил, но молчание его было достаточно
многозначительным... и внезапно Евгений понял, с кем именно ему
предстоит беседа! Ну конечно: шефу больше нет смысла ждать,
пока его бывший подчиненный осознает свои ошибки и вернется в
лоно родной службы. Теперь он будет сам задавать вопросы...

В полном молчании и под бдительным взглядом охранника
Евгений прошествовал по пустому коридору до двери с табличкой
"220". Охранник толкнул дверь, пропуская пленника вперед -- и,
несмотря на угнетенное состояние, Евгений с любопытством
огляделся.

Возможно, комната и была когда-то лабораторией -- но сейчас
ее явно использовали в качестве склада или, вернее сказать,
свалки, стаскивая сюда "на время" все, что становилось лишним в
других помещениях. И теперь с приборными стойками причудливо
соседствовала конторская мебель, а шкафы и стеллажи были забиты
самой разнообразной аппаратурой. На всем этом почти
первозданном хаосе лежал толстый слой пыли.

Свободным оставался только небольшой пятачок у самой двери.
Здесь, резко контрастируя с обстановкой, стояли два кресла --
одно напротив другого. Сопровождающий указал Евгению на одно из
них, коротко приказал "ждите!" и вышел.

Евгений покорно уселся. Похоже было, что Гуминский хочет
побеседовать с ним наедине. Неужели речь снова пойдет о старом
ультиматуме?.. Скорее всего -- иначе зачем такие тайны! Одно
только хорошо: если шеф намерен и дальше избегать свидетелей,
можно не бояться допроса под наркотиком. Ведь без Сары или
медиков ему с этим не справиться...

...Гуминский возник в дверях неожиданно. Плотно прикрыл за
собой дверь, поздоровался коротко, шагнул к креслу, не спеша
уселся, устраиваясь поудобнее. Евгению неожиданно стало смешно:
происходящее напоминало спектакль, причем довольно бездарный --
что еще за пародия на задушевную беседу? Веренкову подражает,
что ли?

-- Мне очень жаль, что все так получилось, -- начал
Гуминский. Евгений, не выдержав, перебил:

-- Только не забудьте сказать, что я сам во всем виноват!

Шеф не принял насмешливого тона, ответил миролюбиво:

-- Не во всем. Хотя, конечно, во многом. Впрочем,
исправлять ошибки никогда не поздно. Или почти никогда...

Евгений удивленно взглянул на Гуминского: какой-то слишком
уж дешевый прием! Или он всерьез?..

-- Вы ведь хотели вернуться, -- спокойно объяснил
Гуминский. -- И даже приходили к Яну... который совершенно
справедливо направил вас ко мне. Жаль, что вы не послушались
его -- сейчас все было бы намного проще...

-- Да уж, -- снова не выдержал Евгений. -- Тогда мое
пребывание здесь назвали бы служебной командировкой. Никаких
проблем с похищением!

-- Ну-ну, не стоит так драматизировать, -- улыбнулся
Гуминский. -- Вам ведь нужна была помощь, за этим вы и
обращались к Яну? Вы столкнулись с неизвестным явлением,
которое не смогли победить в одиночку, правильно? Так какие
проблемы: к вашим услугам опытные специалисты, прекрасные
лаборатории, тонкая сверхчувствительная аппаратура, да еще с
доставкой на дом... -- шеф сделал небольшую паузу и вдруг
вкрадчиво спросил: -- Только мне очень любопытно, господин
Миллер, что же вы все-таки собирались изучать с ее помощью? Не
Сэма же, в самом деле...

Вот оно! Евгений внутренне сжался, но ответил твердо:

-- Почему же, интересно, не Сэма? А кого еще? Или вы
думаете, что я ставлю опыты над собственной женой?

-- Ну, после ваших совместных "шпионских страстей" подобное
предположение не выглядит совсем уж невероятным, -- улыбнулся
шеф. -- Только я позволю себе другой вопрос. Скажите, вы
случайно поселились так близко от замка Горвича? Если бы мы,
скажем, предложили вам перебраться в Северную провинцию... или
хотя бы в столицу -- вас бы это устроило? Или пришлось бы
увеличивать мощность аппаратуры?

Евгений призвал на помощь все силы, чтобы не отвести взгляд
и при этом не выдать внутреннего смятения. Шеф ничего не забыл!
Более того, новые факты только укрепили его подозрения! Он
по-прежнему не знал, что нашел Евгений в графском замке -- и
по-прежнему очень хотел узнать!

-- Молчите... Ну что ж, я понимаю, на ходу придумывать
трудно, -- Гуминский победно вытянулся в кресле. -- Раньше я не
мог понять, каким образом вам удалось прочесть дневник Антонины
Горвич, ведь казалось бы, он был безвозвратно утрачен со
смертью Виллерса. Но теперь, обнаружив в вашей компании ее
бывшего любовника... Да, рукописи, похоже, и в самом деле не
горят!

Евгений суеверно вздрогнул, вспомнив рисунок из дневника
Тонечки. Неужели шеф знает и об _этом_? Вряд ли, конечно, но
вообще его способность делать правильные выводы из неправильных
предположений просто поразительна! Непонятно, почему он до сих
пор не перешел к прямым вопросам...

-- Судя по вашему молчанию, мои догадки пока верны, --
Гуминский не мог скрыть торжества. -- Что ж, продолжим. Не
знаю, насколько Сэм помог вам в ваших изысканиях, но то, что
примерно в это же время у него развилась новая и столь
необычная способность, как-то с трудом укладывается в рамки
простого совпадения. Или это все-таки совпадение?

"Это не совпадение, это _случайность_!" -- мысленно
выкрикнул Евгений. Вслух отвечать было нечего -- разве что
подождать какого-нибудь особенно абсурдного предположения и
объявить все полным бредом...

-- Признаться, я был просто потрясен, узнав, что вы снова
собираетесь навестить графа, -- продолжал шеф. -- Я имею в виду
ваш запрос в туристическое агентство... И не уверяйте меня, что
вас в Шатогории ждут срочные дела. Мне только интересно, как вы
собирались проникнуть в замок на этот раз? Прорыть подземный
ход? Или приклеить фальшивые бороды... вот только как быть с
госпожой Миллер? -- Гуминский усмехнулся и вдруг подался
вперед. -- Ну неужели вам мало одного бесконтактного убийцы?
Неужели вам хочется, чтобы и ваша жена... -- он осекся, снова
откинулся назад и, испытующе глядя на Евгения, продолжил уже
нормальным голосом: -- Или дело все-таки не в жене? Может, вы
сами... Трудно представить, но если бесконтактное убийство
доступно не только эсперам... то я понимаю, от чего мог
потерять голову Виллерс!

-- Я устал слушать ваши выдумки, -- облегченно вздохнул
Евгений, услышав наконец долгожданный бред. -- Вы громоздите
нелепость на нелепость, делаете какие-то фантастические
выводы... Я не собираюсь их комментировать. Если вам настолько
интересно, что я делал в замке графа Горвича, я могу это
описать хоть с точностью до часа, но...

-- А ваша жена это подтвердит? -- неожиданно и жестко
перебил Гуминский. -- Вы ведь были в замке не один! Или вы
достаточно хорошо ее проинструктировали, и с ней тоже
бесполезно разговаривать? Но не забывайте, что есть много
изощренных способов для задавания вопросов, а учитывая то, что
ее вполне можно рассматривать как вашу сообщницу...

Не надо было ему это говорить! Словно какая-то пружина
распрямилась внутри Евгения -- напряжение, накопившееся за все
время ожиданий и страхов, разом выплеснулось наружу, и он в
бешенстве вскочил, еще не зная, что сейчас сделает: вытряхнет
Гуминского из кресла, опрокинет на пол или придушит прямо на
месте!..

...Еще не успев выпрямиться, он услышал за спиной громкий
щелчок, и чтото тяжелое ударило его сбоку по ноге, да так что
он едва удержал равновесие. Он отскочил, развернувшись, готовый
отразить атаку -- но никакой атаки уже не было, лишь возле
кресла, где он секунду назад сидел, раскатывалась кольцами
резиновая лента. Окажись шеф чуть более расторопным, прочный
резиновый бинт намертво притянул бы Евгения к креслу...

Гуминский по-прежнему сидел в кресле, даже не пытаясь
встать. Он слегка обалдело смотрел на Евгения, еще не до конца
осознавая свой промах, и очень медленно доставал из кармана...
нет, не пистолет, а небольшой пульт, который, видимо, и
приводил в действие коварный механизм.

Какие-то доли секунды они молча смотрели друг на друга,
потом шеф отбросил бесполезный пульт и начал подниматься из
кресла. Но Евгений не успел воспользоваться своим тактическим
преимуществом: распахнулась дверь, и в лабораторию вбежали двое
рослых охранников.

Евгений рванулся в проход между стойками, сорвал с полки
какой-то прибор и изо всех сил швырнул его в оконное стекло. Но
ожидаемого звона осколков не последовало -- стекло выдержало, а
искалеченный прибор с грохотом рухнул на пол. Евгений
затравленно огляделся: он был зажат между небьющимся окном и
двумя рядами стоек.

Оставался последний шанс -- разделить преследователей.
Евгений сделал еще один шаг назад, как бы намереваясь пролезть
по подоконнику мимо стойки и проскользнуть вдоль стены к двери.
Затея удалась: один из охранников двинулся вдоль стены, другой
шагнул в проход между стойками.

Ожидавший этого Евгений тут же прервал ложное движение и
изо всех сил рванул на себя плохо закрепленную стойку. Тяжелые
приборы, имевшие множество острых углов и ручек, посыпались на
охранника. Защищаясь, он дернулся было назад, но врезался в
другую стойку и этим только усугубил свое положение.

Его товарищ, совершенно не ожидавший такого поворота
событий, втиснулся между стойкой и окном, намереваясь скорее
добраться до Евгения. Но тот, понимавший, что в драке ему
надеяться не на что, мгновенно вскочил на шаткую кучу приборов,
нимало не заботясь о судьбе похороненного под ними охранника, и
спрыгнул другой стороны.

Вожделенная дверь была совсем рядом, и Евгений рванулся
было к ней, но шеф уже пришел в себя и поспешно извлекал из
внутреннего кармана похожее на пистолет устройство, назначение
которого было вполне очевидно...

"Снотворным... как медведя!.." -- мелькнуло в голове у
Евгения, а ноги уже сами бросили его назад, прочь от шефа,
прямо на взбешенного охранника, который, цепляясь за стойки,
яростно перебирался через завал...

...Дальнейшее Евгений воспринимал словно в замедленном
кино. Увидев, что преследуемая "добыча" вдруг повернула ему
навстречу, охранник рванулся вперед, чтобы в прыжке сбить
Евгения с ног. Евгений совсем близко увидел его перекошенное
лицо, услышал предостерегающий крик шефа и, проворно присев,
бросился в ноги охраннику, надеясь завалить противника через
спину.

Сближение было настолько стремительным, что удар от
столкновения оглушил Евгения -- но эта же скорость и помогла
ему: охранник не успел среагировать на неожиданный маневр.
Теперь Евгению требовалось только устоять на коленях, чтобы
противник опрокинулся через него... и он устоял -- но тут же
вес проехавшего по спине тяжелого тела буквально впечатал его в
груду осколков. Евгений едва успел защитить глаза, когда боль
от множества порезов на миг лишила его сознания...

Едва придя в себя, он попытался вскочить на ноги, но не
успел: сзади его грубо схватили за руки и заломили их за спину
с такой силой, что у него потемнело в глазах. Между лопаток
безжалостно уперлось твердое колено, с новой силой вгоняя в
раны куски стекла. Евгений, уже не пытаясь сопротивляться,
невольно закричал, прося о пощаде -- и вдруг захват ослаб,
колено безвольно съехало куда-то вбок, и охранник медленно
повалился рядом с поверженым пленником.

"Что случилось? -- не сразу понял Евгений. -- Похоже, --
сообразил он наконец, -- шеф все же выстрелил из инъектора...
Нервы не выдержали, не иначе!.."

Он с трудом отпихнул тело охранника, выбрался из-под него,
сел. Голова гудела, как большой колокол, лицо, руки, рубашка
были в крови, и порезы отчаянно болели. Ухватившись за
опрокинутую стойку, Евгений кое-как поднялся на ноги.

Лаборатория была пуста, шеф исчез. Охранник, принявший на
себя предназначенную для Евгения иглу с сильнодействующим
снотворным, лежал в полном трансе. Второй, погребенный под
грудой приборов, слабо стонал, но не шевелился. Дверь была
открыта.

Евгений выскочил в коридор. После неудачной попытки разбить
окно, он больше не надеялся выбраться из здания. Но неужели на
всем этаже нет никого, кроме шефа и охранников?! Здесь же
должны быть исследовательские лаборатории, в двести пятнадцатой
комнате -- кабинет Балашова... почему везде заперто??!

Евгений отчаянно толкал и дергал все двери подряд, пытался
звать на помощь -- но уже понимал, что проиграл. Шеф надежно
обеспечил отсутствие свидетелей, и помощи ждать было неоткуда.

...Игла со снотворным прекратила бессмысленную борьбу.
Евгений почувствовал укол в основание шеи, по инерции сделал
еще несколько шагов, чувствуя, как тело становится чужим и
легким, будто во сне, а окружающее перестает иметь значение...

Он успел еще выставить вперед руки, чтобы не разбить лицо
при падении, но самого падения уже не ощутил...

x x x

Ночью Юля почувствовала, что ей угрожает опасность. Она
плохо понимала, что это значит, но ощущение тревоги не
проходило.

Она не понимала, что просто ловит направленную на нее
эманацию агентов СБ, которым был отдан приказ усилить внимание.
Ей казалось, что произойдет что-то страшное, что опасность
приближается, что...

"Вернуться в общество нормальных людей и погибнуть!" Легко
смеяться над этим, когда все хорошо и спокойно, Юля же
чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума. Она пыталась
услышать эманацию Евгения, но это никак не удавалось ей.

За завтраком она кое-как она сумела сохранить
самообладание, но оставшись в доме одна, совсем запаниковала.
Казалось, что вот сейчас в дверях появятся агенты СБ и...
дальше представлять было страшно!

"Бежать! -- подумалось ей. -- Меня явно решили арестовать,
я это чувствую, это не просто паника. Так чего же я жду?"

В этот момент она почти забыла о запретах Евгения -- не мог
же он предусмотреть всего! Чувства предупреждали об опасности,
и она верила им. Но как выбраться из дома, чтобы не вызвать
подозрений? К аэропорту и близко подходить нельзя, это ясно. И
куда вообще бежать? Где менее всего опасно?

Юля заставила себя сесть и подумать. Надо сделать что-то
неожиданное... но что? Кто может ей помочь?

Этот вопрос -- кто может помочь? -- навел ее на мысль. Она
вспомнила, что несколько дней назад, когда она только приехала
ее старый знакомый проявил к ней просто невероятную любезность
и внимание. Она с трудом заставила себя быть с ним вежливым,
особенно если учесть, что в его эманации просто-таки сквозило
неприличное любопытство: все у эсперов так, как у нормальных
людей, или нет? Но это было тогда, а сейчас даже это
низкопробное чувство могло пригодиться Юле.

Кстати, а где он работает? И можно ли туда позвонить? Юля с
трудом припомнила его фамилию и достала телефонную книгу...

Когда они с Никодимом договорились о встрече, Юля
почувствовала себя спокойнее. В ее родном городе все подобные
свидания всегда проходили одинаково -- еще со времени
неандертальцев, вероятно. Если девушка желала сохранить свою
репутацию, встреча происходила в одном из трех местных кафе, а
если же репутация волновала даму не особенно, то парочка ехала
куда-нибудь покататься. И в большинстве случаев время,
проведенное на прогулке, сильно не соответствовало числу
километров на счетчике.

Последний вариант Юлю вполне устраивал: это давало ей
возможность выбраться из города, не вызывая подозрений.
Возможно, за ними даже не будут следить -- по крайней мере, не
так внимательно.

Что делать дальше, и как использовать свое преимущество,
Юля еще не знала -- но не сомневалась, что сумеет что-нибудь
придумать! А если и нет -
- не важно! Во всяком случае это устраивало деятельную
натуру Юли гораздо больше, чем тоскливое ожидание ареста.

Собрав все, что показалось необходимым и при этом могло
поместиться в карманах -- деньги, документы, пачку глюкозы,
носовой платок и газовый пистолет -- Юля предупредила маму, что
вернется поздно, и поспешила навстречу неизвестности.

Ник вел себя гораздо менее нахально, чем можно было ожидать
-- Юля с удовольствием убедилась, что страх перед эсперами
может вызывать не только погромы, но и очень приятную
сдержанность. Она даже прониклась к Нику некоторой симпатией...
и спросила почти без усилия:

-- Куда мы едем? Я замерзла и хочу чего-нибудь выпить!

На самом деле этого Юле совершенно не хотелось, но фраза
была необходимой: она поощряла Ника на дальнейшее. Не хватало
еще, чтобы он окончательно струсил и отвез ее домой!

-- Здесь недалеко мотель, -- сообщил Ник таким тоном, как
будто Юля выросла не в этом городе и сама не знала об этом
сомнительном заведении. -- Там неплохой бар.

Юле захотелось спросить, скольких своих подружек он уже
приводил сюда... и сколько из них не ограничились посещением
бара? Кстати, место это наверняка премерзкое, каким и положено
быть бару в захолустном мотеле -- но без него не обойтись,
ритуалы надо соблюдать неукоснительно!

Все шло, как в хорошо отрепетированной пьесе -- только
ликер, к сожалению, не был бутафорским...

-- Я сейчас, -- сказала Юля, оказавшись наконец в номере.
-- Подожди минутку...

Она заперлась в ванной и включила ледяную воду, тщетно
пытаясь вернуть себе способность ясно воспринимать окружающее.
Как это бывало с ней всегда, опасность и необычность ситуации
сделали все вокруг ирреальным и несерьезным. А тут еще эта
выпивка... и что-то надо делать с Ником, не любовью же с ним
заниматься, в самом-то деле!

Сидя на краю ванны, Юля сжевала горсть таблеток глюкозы,
запивая их восхитительно холодной водой, и это если и не
вернуло способность соображать, то по крайней мере придало сил.
И исход ситуации определился сам собой...

Она вспомнила, как Инга учила ее лишать противника сознания
одним точным нажатием на шейную вену -- и похоже, наступил тот
самый случай, когда это умение пригодится!..

Юля поднялась, нашла нужные точки у себя на шее,
представила, как делает то же самое с Ником, внутренне
сосредоточилась и не спеша вышла из ванной...

...Ник лишился сознания мгновенно, повиснув у нее на руках,
так и не успев получить поцелуй -- правда, Юля нажала ему на
шею далеко не изящно, а просто-таки вцепилась, как черт в
грешную душу... но нужный эффект все же получился! Юля с трудом
удержала свою жертву от падения, подтащила к постели. Она не
знала, как долго Ник пробудет без сознания, поэтому надежно
скрутила его и привязала к кровати обрывками простыни. Глядя на
неподвижное тело -- и не испытывая при этом решительно никаких
угрызений совести! -- она поняла, что ее следующий шаг снова
определился.

По этой дороге ходили автобусы: в холле висело расписание,
и Юля спустилась в холл, чтобы его посмотреть. Для маскировки
ей пришлось еще раз зайти в бар и купить бутылку какой-то
синтетической гадости с попугаем на этикетке.

Она вернулась в номер. Ник еще не пришел в себя -- и Юля с
некоторой тревогой прислушалась к его дыханию, но скоро поняла,
что ему ничего не угрожает. А если очнется раньше времени...
ну, что же, тогда придется или заткнуть ему рот, или повторить
ингин фокус!

Однако подсознание Ника оказалось мудрее своего хозяина: он
не очнулся, чем избавил себя от лишних неприятностей. А через
полчаса -- за полминуты до автобуса -- Юля накинула на себя
куртку своего горе-любовника и выскользнула из номера. Она
искренне надеялась, что ей удалось обмануть своих
преследователей!

x x x

На базу Сара вернулась уже под вечер: глупо было не
использовать любезно предоставленную Гуминским возможность
"отдохнуть и все как следует обдумать". Ведь проблема
бесконтактного убийства не исчезла, и решать ее все равно
придется -- пусть даже и без помощи Евгения...

Отогнав машину на стоянку, Сара не спеша побрела по аллее,
наслаждаясь последними минутами покоя и одиночества. Но как она
ни замедляла шаги, через несколько минут в просвете между
деревьями показалось знакомое здание базы.

Дежуривший в холле охранник, увидев Сару, буквально
выскочил из-за стойки:

-- Госпожа Даррин! Шеф просил передать, чтобы вы нашли его
сразу, как только вернетесь... Сказал, очень срочно!

Сара почувствовала глухое раздражение: какого черта? Сам же
отпустил до вечера! Что за характер, никакого терпения... Она
кивнула и направилась было к кабинету Гуминского, но дежурный
остановил ее:

-- Он сейчас у начальника охраны.

Ну, знаете! Если он думает, что она отправится разыскивать
его в корпусе охраны... Меньше всего ей хотелось разговаривать
с Гуминским в присутствии Майзлиса!

Да, но... что же должно было стрястись, чтобы шефа понесло
к охранникам? Что за срочный сбор в казарме?

Поколебавшись, Сара прошла за стойку дежурного: перед
беседой с начальством ей хотелось взглянуть на Евгения. Но
наблюдатель у мониторов отреагировал на ее появление как-то
странно -- откровенно смутился, потом словно бы попытался
заслонить экран, и наконец, явно махнув на все рукой, поднялся
и быстро отошел в сторону.

...Сара не сразу поверила своим глазам, увидев на экране
спящего мертвым сном Евгения. Одного взгляда было достаточно,
чтобы понять: сон не простой, явно не обошлось без усыпляющей
иглы... Какого черта! Он что, буйствовал и бился головой о
стены? Или дрался с охраной? Но она же запретила кому бы то ни
было заходить в его комнату!

-- Что это значит?! -- Сара в холодном бешенстве обернулась
к охранникам. -- Вы можете объяснить?!

Те молча отвернулись. Впрочем, и так было понятно, _кто_
мог пренебречь всеми запретами и попытаться что-то выяснить у
Евгения -- напористо, но совершенно бездарно! Ну, знаете ли...
Мало того, что Гуминский никак не помогает расследованию -- так
он еще втихую экспериментирует с ее подопечным! Он что, не
доверяет ей? Почему, отпуская ее в город, даже словом не
обмолвился, что собирается беседовать с Евгением?

Сара почти бегом бросилась назад, стараясь не заплутать в
причудливых пересечениях аллей. Корпус охраны располагался за
первым периметром, метрах в шестистах от здания, и
исследователи бывали там нечасто -- сказывалась кастовая
неприязнь "белых воротничков" к "синим погонам". Не лучшее
место, чтобы выяснять отношения на грани конфликта -- особенно
в присутствии начальника охраны! Пожалуй, лучше сначала узнать,
что случилось на базе в ее отсутствие...

...Начальник охраны стоял на крыльце: похоже, он специально
вышел встретить Сару.

-- Добрый день, госпожа Даррин, -- вежливо поздоровался он.
-- Вы уже знаете, что произошло?

Эту особенность Майзлиса -- в самые напряженные минуты
говорить подчеркнуто спокойным голосом -- Сара знала очень
хорошо.

-- Нет, не знаю, -- тоже спокойно ответила она, спрятав
возмущение поглубже. -- И мне весьма любопытно, что вы тут без
меня сделали с Миллером?

-- С Миллером? -- озадаченно переспросил Майзлис. -- Ах,
это... Боюсь, проблема сейчас не в Миллере, а в его жене. Час
назад ей удалось обмануть наше наблюдение, и мы пока не знаем,
где она.

Фраза прозвучала как гром -- Сара ошарашенно уставилась на
Майзлиса, не зная, что и сказать... Выходит, Евгений на этот
раз не соврал? И Юля вот в этот самый момент действительно
везет кому-то его письма? Но тогда надо скорее "перекрыть" тех,
кому он писал раньше, пока она не успела ни с кем встретиться!