Страница:
О событиях, последовавших спустя двадцать лет, известно было больше, хотя и не намного. Старший из братьев Ольховских, Ян, с Гражданской не вернулся. Воевал ли он за белых, или за красных, или не воевал вообще, просто сгинув в закружившей страну кровавой круговерти, - неизвестно. Ян мог погибнуть, мог эмигрировать, мог поселиться в любом уголке бывшей Империи (в последнем случае вероятнее всего под чужой фамилией - по крайней мере, в 1972 году поиски Конторой следов такого человека успехом не увенчались).
Судьба Владислава сложилась иначе. В Гражданскую он воевал - и воевал за белых. Служил у Колчака в чине поручика. Правда, карателем, зверствовавшим по тем таежным деревушкам, что укрывали партизан-щетинкинцев, не был, иначе едва ли дожил бы спокойно до 1938 года. На войне Владислав занимался тем же, чем и в мирной жизни - обеспечивал движение эшелонов по Транссибу. (Был он инженером-путейцем, мать смогла таки обеспечить сыновьям хорошее образование.) Гражданская война, как известно, велась в основном вдоль железнодорожных веток, особенно в Сибири, и Восточный фронт порой катился в ту или иную сторону со скоростью паровоза - огромные территории к северу от Транссибирской магистрали меняли на военных картах цвет с белого на красный или наоборот, хотя жители дальних медвежьих углов и в 19-м, и в 20-м, и позже, пребывали все еще под властью временного правительства, а то и самого государя-императора...
Как бы то ни было, под репрессии, коснувшиеся активных участников белого движения в начале двадцатых, Владислав Ольховский не попал. Но был вынужден уехать в Не-федовку - вместе с матерью, вдовой (?) брата и тремя оставшимися после Яна-младшего детьми... К деревенской жизни экс-поручик не был приспособлен - и его мать единолично (и успешно) заправляла всем оставшимся ей от родителей хозяйством.
Через три или четыре года Владислав женился - что характерно, на вдове собственного брата... И та нарожала ему еще пятерых детей - последняя, родившаяся в 1939 году Елизавета Владиславовна отца так никогда и не увидела. (Кстати, среди внуков и внучек бабушки-Ольховской были две Лизы, и часто их так и звали, без имен - Яновна и Владиславовна...)
К 1938 году НКВД вспомнил и про не особо активных участников белого движения - активные к тому времени были все уже перестреляны или пересажаны. Вопрос: чем, интересно, может заниматься затаившийся во глубине сибирских руд бывший колчаковский офицер? Ответ: ясное дело, готовит реставрацию буржуазно-помещичьего строя да шпионит в пользу заграничных империалистов...
Владислав Ольховский получил стандартный, штампованный приговор тех лет - десять лет без права переписки. За измену Родине в форме шпионажа. Единственный пикантный момент следственного дела состоял в том, что бывший поручик сознался, будто шпионит не в пользу обычных в таких случаях Германии или Румынии, но мало кому известного государства Маньчжоу-Гоу. Вопрос о том, что так заинтересовало в далекой Нефедовке марионетку японских генералов маньчжурского императора - никого не озаботил...
Семья шпиона - старуха, ее дважды невестка и восемь внуков автоматически угодила в категорию ЧСВН (члены семьи врага народа), но этим все и закончилось - ссылать дальше Нефедовки не стоило и возиться. Впрочем, старшие внучки, Яновны, были к тому времени не такими уж и детьми - девушки на выданье... Но найти себе женихов ЧСВНам было не так-то легко...
С 1939 года Владислав Янович Ольховский числился погибшим при попытке побега. В 1957 году, стараниями матери, был реабилитирован - за отсутствием состава преступления.
В общем, достаточно стандартная для двадцатого века семейная хроника...
На первый взгляд.
Зацепкой, выведшей Эскулапа (тогда еще Женю Черноредкого) на дело необоснованно репрессированного Ольховского В.Я., стал документ, пылящийся в архиве наследников железного Феликса. Письменное заявление, малограмотное и изложенное корявым почерком, от некоего жителя Нефедовки - Старостина Н.Г. Датировано было заявление - а проще говоря, донос - апрелем 1941 года. И казалось написанным человеком, страдающим глубокими расстройствами психики.
Старостин сообщал власть предержащим, что его сосед, враг народа и шпион Ольховский, из мест заключения бежал. И скрывается сейчас не то в тайно выкопанном на подворье матери погребе, не то в секретной, затерянной в лесу землянке...
Это была не первая эпистола, сочиненная Старостиным для органов. Именно он в 38-м году напомнил о бывшем белогвардейце, (Кое-кто из участников белого движения, тихо-мирно сидевших по дальним углам, уцелел в годы великих чисток. Мог уцелеть и Ольховский.) В общем, обычное сведение соседями старинных счетов, с поправкой на дух времени.
Но дальше в доносе излагались странные вещи. Ольховский, якобы, мстил правдолюбцу-Старостину. Причем весьма оригинально. Перекидывался ночами в громадного волка - и в этом обличье загрыз всю имевшуюся на подворье соседа живность, уцелевшую после обобществления в годы коллективизации... А теперь вот подбирается к глотке доносчика. Причем пару раз был близок к успеху.
Ну что тут скажешь? Случай клинический, параноидальный бред в чистом виде...
Но в конце мая Старостин был убит.
Загрызен.
Неустановленным животным.
На трассе показалась машина - "газ"-фургон допотопного вида. Эскулап с трудом встал, подхватил единственный свой багаж, черную сумку на длинном ремне, медленно подошел к обочине.
Натужно завывая разбитым мотором, "газ" приближался. Поднятая колесами пыль клубилась кометным хвостом и никак не хотела оседать на землю. Все повторялось каким-то дурным сном - именно на таком фургоне колесила по здешним местам экспедиция Марченко-Чернорецкого тридцать лет назад. И так же клубилась пыль сзади... Дежа-вю.
Эскулап поднял руку. Голосовать долларовой бумажкой тут без надобности, не город. Если есть свободное место - а с чего бы ему не быть в просторном фургоне? - остановятся и подвезут. Бесплатно.
"Газик" остановился. Место нашлось.
Глава 6
Жора Пасечник попал на крючок.
Причем в самом прямом смысле. Когда встал вопрос: что дальше делать с пленником? - Руслан пришел в затруднение. Тащить с собой этого верзилу опасно, может выкинуть по дороге любой фортель. Иммобилизаторы на его могучих лодыжках и запястьях смотрелись несерьезно.
Да и за Наташей пригляд нужен. Услышав, что Москалец и Пасечник сотворили с Ростовцевым, она молча вышла на кухню и вернулась с длинным ножом для резки хлеба... Руслан такого не ожидал - и с трудом успел спасти Жору от кастрации без наркоза.
Сейчас вроде немного успокоилась, но кто знает, что придет ей в голову при виде той стенки. Или той кувалды...
Оставлять Пасечника в квартире не стоило по тем же причинам. Сам Руслан, даже не обладая такой слоновьей силой, уж нашел бы способ за пару часов избавиться от "имок"... А наручников Наташа в хозяйстве как-то не держала.
Кончилось тем, что при взгляде на рыболовные причиндалы Наташиного младшего брата, Генки (осенью парень должен был вернуться из армии), Руслан вспомнил старинный способ парижских ажанов.
И связанный Пасечник восседал с залепленным скотчем ртом на заднем сидении собственной машины, опасаясь сделать малейшее движение. Тонкие, но прочные лески тянулись к дверцам, а другими концами исчезали в расстегнутых брюках Жоры. Куда Руслан воткнул этому отморозку крючки, Наташа не знала, но догадывалась. На поворотах Пасечник мычал от боли - и никакой жалости у нее не вызывал.
До отъезда Руслан выспросил-таки Наташу о том, что произошло в "Форде" - о том немногом, что она смогла увидеть и услышать. Не хотела рассказывать, даже вспоминать - настолько всё казалось диким, нереальным, страшным. Он настоял. Сказал, что от подробностей во многом зависят шансы найти Андрея живым. И прозрачно намекнул, в чем состоят исследуемые Лабораторией особенности человеческих организмов... Относительно человеческих.
Весть о том, что пятерку бойцов можно списать в безвозвратные потери, Руслана опечалила не сильно. На войне как на войне. Гораздо хуже, что двое оставшихся, посланные на второе место встречи с Генералом, недавно позвонили и доложили: никто на тридцать четвертом километре не появился.
Худшие подозрения подтвердились.
Руслан остался в полном одиночестве.
Только после этого он позволил себе достаточно туманно объяснить Наташе, кем стал Ростовцев. Она не поверила.
Чтобы понять, что здесь произошло, талант следопыта не требовался.
На растворе, не успевшем схватиться, все отпечаталось на редкость четко.
- Не соврал, гад, - констатировал Руслан. - Действительно работяг сюда пригнали, и действительно они пол бетонировали... А потом, когда не пойми кто стенку изнутри ломать начал - нервишки не выдержали, сбежали.
Наташа осторожно, по бруску, служившему направляющей для виброрейки, подошла к разваленной стене. Заглянула внутрь.
- Здесь никого...
- Понятно, никого. Вот его следы, как на ладошке, в три прыжка коридор перемахнул. Посмотрите: кровь там есть?
- Н-не знаю.... - Голос ее дрогнул, - Пятно большое, темное...
Руслан прошел по другому бруску. Заявил безапелляционно:
- Кровь. И тут не соврал. Действительно по затылку шарахнул. Но ошибся насчет последствий - вашему другу такая рана сейчас, что слону дробина.
- Вы опять за свое... - сказала Наташа брезгливо.
- Между прочим, стенка не до конца доломана. Попробуйте выбить из нее пару кирпичей любой валяющейся тут железкой. И представьте, каково это изнутри, голыми руками...
- Может, не голыми...
- Думаете, этот троглодит ему туда лом положил? Вдруг да пригодится в загробной жизни?
- Могли разломать сами рабочие, - не сдавалась Наташа.
- Не могли. Кирпичи выпадали уже на разровненный раствор, рабочие же, раскидав его, к стене не подходили... Кстати, если сравнить объем этой конуры и объем потребляемого человеком воздуха, тоже можно сделать интересные выводы. Обычный человек до утра бы не дотянул. Задохнулся бы.
Наташа резко скомкала спор с бессильным чувством своей недоказуемой правоты:
- Хватит! Скажите лучше, как его найти!
- Не знаю. Сам вот ищу вторую неделю, знаете ли... Впрочем, есть один способ...
Руслан замолчал, и молчал долго. Потом сказал:
- Но что-то не хочется к нему прибегать...
Голос его звучал - Наташа удивилась - тоскливо, без обычной насмешливости в тоне...
Он прислонился плечом к стене, машинально подкидывая на ладони маленькую алюминиевую коробочку. И снова погрузился в раздумья, совсем, по мнению Наташи, неуместные.
-Надо все-таки обратиться в милицию, - сказала она неуверенно. Руслан, казалось, не слышал.
Когда в замке заскрежетал ключ, Москальцу стало не по себе.
Притащилась-таки сюда, проклятая сучка. А он так надеялся, что все сделает Пасечник. Впрочем, посидев тут, в ав-товской квартире Ростовцева, и поразмыслив, он решил, что самому рук марать все же не стоит.
Времени хватало - сочинил и обкатал в деталях достаточно убедительную историю о случайной встрече с Ростовцевым и о надежном загородном убежище, в котором генеральный директор сейчас пребывает. И куда попросил доставить Наташу...
Достаточно позвонить по дороге Жоре - и пусть тот делает дело, которое ему так нравится... История правдоподобная, должна сработать. Но если не сработает, если сучка что-то заподозрит и насторожится...
На этот случай он положил на тахту пистолет, спрятав под покрывалом.
Оружие так себе - боевая переделка газового "Байкала", оснащенная самодельным громоздким глушителем - полулитровой пластиковой бутылкой из-под "Колы", набитой тряпками. Горлышко было надето на ствол и примотано к нему изолентой. В дне бутылки имелось круглое отверстие.
Смотрелась собственноручно собранная Москальцом конструкция нелепо, но он знал - по меньшей мере один бесшумный выстрел из нее сделать можно. А разбивать головы тяжелыми предметами, как Пасечник, он не был способен. Не мог чисто физически.
Ключ продолжал скрежетать - слишком долго, по мнению Москальца. Не может, дура, справиться с незнакомым замком? А если...
Визит воров-домушников был бы сейчас более чем некстати...
Он пошел к двери, стараясь ступать бесшумно. Наклонился было к глазку и тут дверь распахнулась. Резко, ударив Москальца по лбу.
Какие-то люди ворвались внутрь, втолкнули его вглубь квартиры, он едва устоял на ногах, как тут же выяснилось - зря, и успел потянуться к тахте, к пистолету - тоже зря, потому что его сразу опрокинули, впечатав лицом в пол...
Через несколько секунд Москалец вновь вернулся с относительно вертикальное положение: полувисел с заломленными назад руками, не видя, кто его держит.
Зато двух других, подошедших спереди, мог разглядеть хорошо.
- Ай-ай-ай, нехорошо, Степан Анатольевич, - укоризненно сказал один из них, высокий, лет пятидесяти, с резкими чертами лица и без единого седого волоска в шевелюре. Несмотря на то, что пришелец обратился к нему по имени-отчеству, Москалец был уверен, что впервые видит этого человека.
Второй пришелец стоял молча, вертел в руках нелепую конструкцию из "Байкала" и бутылки. Костюм на нем сидел несколько мешковато, как непривычная, редко носимая одежда. Выглядел не молоденьким, хотя и помладше первого. И тоже не имел ни единого седого волоска в шевелюре - за полным отсутствием оной - по загорелому голому черепу были разбросаны белые пятна ожогов.
Впрочем, долго разглядывать пришельцев Москальцу не дали.
- Нехорошо, Степан Анатольевич, - повторил первый. - Не по-джентельменски. Вам что было сказано? - сидеть тихо, партизанщиной не заниматься, и ждать, когда все закончится. А вы что? - Пришелец кивнул на "Байкал" - Ай-ай-ай...
На третьем "ай" кулак пришельца дернулся неуловимо для глаза - и тут же оказался где-то глубоко в животе Москальца, по крайней мере так тому показалось. Было больно. Было адски больно, и эту боль не получалось даже выпустить наружу вместе с криком - внутри что-то пережалось, из губ вырывался лишь негромкий хрип.
А пришелец продолжал говорить, так же спокойно и укоризненно, словно ничего сейчас между ними и не лроизошло:
- Придется вам, непослушный вы наш, рассказать нам все освоих грязных делишках. Подробно рассказать, обстоя... (Бац! Кулак па середине фразы врезался в то же место!) ...тельно, со всеми подробностями.
Москалец последних слов уже не слышал. Лишь видел, как шевелятся губы звуки до сознания не доходили...
После часовой обстоятельной беседы Мастер, Мухомор и трое их бойцов вышли из подъезда дома в Автово. Расселись в два джипа. И покатили в сторону Старопанова.
Степан Анатольевич Москалец остался в квартире один.. Сидел на кухне, уронив голову на стол. На полу, под правой рукой, валялась нелепая конструкция из лимонадной бутылки и "Байкала". В маленьком пулевом отверстии на виске виднелись опаленные кусочки тряпки.
Конструкция, кстати, несмотря на аляповатый вид, оказалась вполне работоспособной. Выстрел, пробивший голову Москальцу, был практически бесшумным. Как сильный хлопок в ладоши, не громче.
Они вышли из недостроенного коттеджа на улицу. Руслан все еще пребывал в глубокой задумчивости, почти не обращая внимания на слова Наташи.
Призадуматься ему было о чем.
Капсулы, подаренные Руслану в свое время покойным Доктором, содержали штамм-52 (предок 57-го, действовавший почти мгновенно) в ничтожном количестве. Когда разрабатывался этот препарат, не были оставлены идеи о его боевом использовании. Сильно ослабленный вирус, принятый однократно, резко усиливал скорость реакций человека и подстегивал работу всех органов чувств, а по прошествии недолгого времени должен был подавляться иммунными системами организма. Времени, вполне достаточного для проведения, к примеру, молниеносной и успешной атаки.
Это в теории.
На практике в девяносто пяти процентах случаев мутация продолжалась иногда сразу, но чаще после долгого, порой длящегося годами латентного периода. Второй прием резко снижал вероятность того, что латентный период затянется. Третий - уже без всяких вероятностей - оставлял подопытному лишь несколько месяцев жизни в человеческом обличье...
Позднее, правда, появились антидоты, позволяющие достаточно надолго оттянуть конец - при регулярном их приеме фактически на весь срок человеческой жизни. Но страна к тому времени уже не нуждалась в непобедимых солдатах, и тема заглохла, запасы 52-го были уничтожены. Официально считалось - что все.
Первую капсулу Руслан принял в критической ситуации, не имея другого выбора. И хотя никаких последствий пока не ощущал, знал: где-то внутри дремлет страшный враг, невидимый, ждущий своего часа...
Антидоты у него были - но в весьма малом количестве.
(На самом деле, конечно, не антидоты - поскольку ни 52-й, ни 57-й штаммы токсинами в обычном смысле не являлись. Руслан по привычке именовал "антидотом" сложную смесь антибиотиков...)
В принципе, Руслан понимал, что Мастер может попросту махнуть рукой на бывшего начальника службы безопасности - тот либо сам приползет с повинной, готовый на все ради ампулы антидота, либо...
Ползти с повинной Руслан не собирался. Не из гордости - знал, что вместо ампулы получит пулю.
Выхода не было.
Вернее - был, но представлялся счастливым сплетением маловероятных случайностей...
Во-первых, найти Ростовцева, живого и невредимого. И склонить к добровольному сотрудничеству. При нужде открыть ему всё. Объяснить, что сидят они в одной лодке, и, если загадка обратной успешной трансформации не разрешится - конец для них будет одинаковым.
Пункт два - Эскулап.
У Руслана появилась новая информация из Красноярска. Он связался со своим человеком, завербованным прошлом летом. Тот служил в охране Красноярского подразделения, ничего особо важного не знал и сообщить не мог. Но сегодняшнее его известие оказалось бесценно. Как соломинка для утопающего. Оказывается, в Красноярске все сейчас стоят на ушах! ОНИ ПОТЕРЯЛИ ЭСКУЛАПА! Вот так. А то, что потеряли одни, другой всегда может найти...
Но для начала необходимо разыскать Ростовцева. Без него весь план пустышка.
Способ был. Способ был один. Но прибегать к нему не хотелось...
Руслан наконец решился.
Достал из коробочки капсулу. Держа ее между пальцами, обратился к Наташе:
- Ну что же, сейчас посмотрите, как это бывает... В самой легкой форме. Я приму препарат - и, возможно, дальнейшие мои действия вам покажутся странными. Ничему не удивляйтесь. Возможно, я побегу очень быстро старайтесь не отставать. По крайней мере, не терять из вида. Не получится встречаемся у машины. Надеюсь успеть разыскать Андрея, далеко уйти он не мог...
Она ничего не поняла, хотела что-то сказать, но Руслан быстро бросил капсулу в рот, раздавил зубами...
И через несколько мгновений захохотал, пристально глядя на Наташу.
Она не успела возмутиться, и спросить, что весь этот балаган означает, - Руслан низко согнулся, глубоко втягивая ноздрями воздух. Она заметила, что веки его опущены, зрачки поблескивают через узкую щелочку...
А потом, не разгибаясь, побежал. Выскочил за дощатую ограду, пересек дорогу и припустил по заросшей кустами пустоши, подступавшей к поселку отставников.
Наташа послушно старалась не отставать, на бегу думая, что он напоминает взявшую след собаку.
Так оно, собственно, и было.
Глава 7
Ку-ку, ку-ку - завела свою песню кукушка, и майор Лисовский машинально загадал про отмеренный срок жизни, хотя всегда недолюбливал эту примету.
Считал долго, потом сбился и плюнул - не то кукушка занималась откровенным подхалимажем, не то решила измерять остаток майорской жизни в месяцах. А то и в неделях.
Время тянулось тоскливо и медленно, как отчетно-перевыборное партсобрание. В ожидании операции так бывает всегда. Вроде все сделано, все подготовлено и просчитано, но именно сейчас нападают сомнения: нет ли в чем ошибки? Потому что любая станет последней...
Лисовский гонял и гонял в уме партитуру предстоящей схватки - и надеялся, что кое-что в ней станет сюрпризом. Причем не только противнику...
В Логове поднялся вертолет. Понаблюдав два дня за объектом, майор понял, что штатные вылеты вертолетчики тут совершают дважды в сутки, примерно в одно и то же время. Надо понимать, плановые облеты окрестностей, - без особой системы шатаются над реками, лесными дорогами и просеками, каждый раз выбирая новый маршрут. Сейчас вертушка летела в их сторону. Остальные члены группы (кроме Петруся) отсыпались перед ночью, обещавшей стать достаточно бурной. Петрусь же заявил, что на пустой желудок ему не спится и что-то промышлял поблизости.
Майор свистнул - громко и коротко. Проснулись и вылезли из палаток мгновенно, в полном снаряжении. Петрусь возник из кустов с секундным запозданием - рот и руки измазаны черникой.
Не дожидаясь команды, широко рассыпались, залегли в густом подлеске вариант воздушной тревоги не раз отрабатывался.
Майор лежал на спине и ждал, когда Ка-26 замелькает в разрывах ветвей. Пытался представить себя на месте людей, шарящих сейчас взглядом по раскинувшемуся внизу зеленому морю... Ленивым взглядом, утомленным обязательной и бесплодной рутиной? Или - жадным, цепким, ищущим? Ищущим именно их?
Он пытался представить, как выглядит лагерь с воздуха - с земли маскировка казалась почти идеальной. Именно почти, поскольку идеальных маскировок не бывает. Как пели в старой песне из старого фильма: "Кто ищет, тот всегда найдет..."
Невольно в памяти майора всплыл другой старый фильм, где действие происходило в такой же европейской тайге, на берегу похожего озера - и девушки-зенитчицы отвлекали внимание фрицев, купаясь в самом соблазнительном виде. "Вот бы и Надьку с Оленькой..." - додумать до конца майор не успел, вертолет загрохотал над самыми головами, очень низко, потоки воздуха сшибали хвою и шишки с сосновых крон, и вздымали лежавшие на земле... Майор увидел в прогале ветвей серое вертолетное брюхо и удивился - вместо привычного Ка-26 над ними летел Ми-8, который на рутинные облеты обычно не гоняли. То-то звук казался иным...
Затем всё кончилось - рев и грохот стали удаляться.
Молодец, хорошо выбрал позицию, похвалил себя майор, сочетание высоких сосен и подлеска тут идеальное, лагерь не заметить ни издалека, на подлете, ни близко, чуть не царапая шасси по ветвям... Тут же подумал: дважды за три дня вертушки пролетают над самой головой. И - ничего не замечают. Совпадение? Хм... Ладно, будем пока считать, что всё дело в хорошей маскировке...
А потом ему стало как-то неприятно и противно, как-то обидно за себя и за свою треклятую работу - такая красота вокруг, такие сосны рвутся к небу, что можно поверить в Бога, вот так взять и поверить, а у него не то глаза, не то мозги так устроены, что видит вокруг лишь идеальную маскировку, или удобные огневые позиции; ему было грустно, и когда шум вертолета стих, и группа подтянулась, он коротко скомандовал, кивнув Оленьке: "Твое дежурство, остальным - продолжать отдых!", а сам обошел, оглядел еще раз лагерь и нырнул в палатку к Надежде, и хотел объяснить ей все, что сейчас подумал, и сказать, что пора завязывать со всеми казаками-разбойниками, и если за это задание расплатятся без обмана, надо бросать все к чертовой матери и поселиться где-нибудь на таком холме, под такими соснами, и заводить детей, много детей, потому что только тут они вырастут настоящими людьми, не убивающими других даже не за идею, а просто за зарплату, за кусок хлеба... Но Надя уже ждала его, нетерпеливо-ласковая, и майор ей так ничего и не сказал, просто не успел...
До начала операции оставалось семь часов. ...На борту вертолета, кроме пилотов, находился лишь Ахмед - полет не был обычной разведкой.
Ахмед выполнял приказ Мастера - слетать в Олонец, на местный аэродромчик, принять прибывшее на Ан-24, принадлежавшем "ФТ-инк.", пополнение - пятнадцать человек. Он недоумевал - какое пополнение? зачем? всё тихо и спокойно, но принял, и доставил в Логово, и выстроил на вертолетной площадке, и обратился с приветственной речью: "Мне, бляди, насрать, кем вы были до этого и чем занимались. Здесь вы будете тем, кем я скажу, и делать будете, что я прикажу. Прикажу говно хлебать - готовьте ложки, прикажу раком встать - готовьте жопы..."
Он распинался в таком духе долго, скользя взглядом по ряду лиц: до всех ли доходит? - но не обратил внимания на стоящего третьим справа худощавого бойца с неприметной, какой-то стертой физиономией, а тот думал, что если все сложится, как задумано, то жить этому индюку остается несколько часов, и это придавало особую пикантность речам трупа, и боец позволил себе улыбнуться, но осторожно, краешками губ, когда Ахмед отвел от него взгляд...
Касеево совсем не было похоже на Нефедовку. Последняя привольно и беспорядочно раскинулась на холме - подворья там возводились без какого-либо плана, исключительно в видах удобства.
Касеево же было поселком крупным - по здешним меркам - и дома двумя чинными рядами вытянулись вдоль главной улицы, она же дорога на Артемовен, местный центр цивилизации и золотодобычи.
Впрочем, приметы цивилизации встречались и в Касеево, но смотрелись слегка неуместно.
Спутниковые антенны (три или четыре на поселок) выглядели диковато рядом с потемневшими резными коньками крыш. Стоявший возле одного из домов "мерседес" - трехсотый, салатного цвета и двадцатилетней давности - казался неизвестно как залетевшим сюда аппаратом пришельцев. Окончательный сюрреализм картине придавал украшавший заморское средство передвижения прицеп, с горой наваленный сеном.
Судьба Владислава сложилась иначе. В Гражданскую он воевал - и воевал за белых. Служил у Колчака в чине поручика. Правда, карателем, зверствовавшим по тем таежным деревушкам, что укрывали партизан-щетинкинцев, не был, иначе едва ли дожил бы спокойно до 1938 года. На войне Владислав занимался тем же, чем и в мирной жизни - обеспечивал движение эшелонов по Транссибу. (Был он инженером-путейцем, мать смогла таки обеспечить сыновьям хорошее образование.) Гражданская война, как известно, велась в основном вдоль железнодорожных веток, особенно в Сибири, и Восточный фронт порой катился в ту или иную сторону со скоростью паровоза - огромные территории к северу от Транссибирской магистрали меняли на военных картах цвет с белого на красный или наоборот, хотя жители дальних медвежьих углов и в 19-м, и в 20-м, и позже, пребывали все еще под властью временного правительства, а то и самого государя-императора...
Как бы то ни было, под репрессии, коснувшиеся активных участников белого движения в начале двадцатых, Владислав Ольховский не попал. Но был вынужден уехать в Не-федовку - вместе с матерью, вдовой (?) брата и тремя оставшимися после Яна-младшего детьми... К деревенской жизни экс-поручик не был приспособлен - и его мать единолично (и успешно) заправляла всем оставшимся ей от родителей хозяйством.
Через три или четыре года Владислав женился - что характерно, на вдове собственного брата... И та нарожала ему еще пятерых детей - последняя, родившаяся в 1939 году Елизавета Владиславовна отца так никогда и не увидела. (Кстати, среди внуков и внучек бабушки-Ольховской были две Лизы, и часто их так и звали, без имен - Яновна и Владиславовна...)
К 1938 году НКВД вспомнил и про не особо активных участников белого движения - активные к тому времени были все уже перестреляны или пересажаны. Вопрос: чем, интересно, может заниматься затаившийся во глубине сибирских руд бывший колчаковский офицер? Ответ: ясное дело, готовит реставрацию буржуазно-помещичьего строя да шпионит в пользу заграничных империалистов...
Владислав Ольховский получил стандартный, штампованный приговор тех лет - десять лет без права переписки. За измену Родине в форме шпионажа. Единственный пикантный момент следственного дела состоял в том, что бывший поручик сознался, будто шпионит не в пользу обычных в таких случаях Германии или Румынии, но мало кому известного государства Маньчжоу-Гоу. Вопрос о том, что так заинтересовало в далекой Нефедовке марионетку японских генералов маньчжурского императора - никого не озаботил...
Семья шпиона - старуха, ее дважды невестка и восемь внуков автоматически угодила в категорию ЧСВН (члены семьи врага народа), но этим все и закончилось - ссылать дальше Нефедовки не стоило и возиться. Впрочем, старшие внучки, Яновны, были к тому времени не такими уж и детьми - девушки на выданье... Но найти себе женихов ЧСВНам было не так-то легко...
С 1939 года Владислав Янович Ольховский числился погибшим при попытке побега. В 1957 году, стараниями матери, был реабилитирован - за отсутствием состава преступления.
В общем, достаточно стандартная для двадцатого века семейная хроника...
На первый взгляд.
Зацепкой, выведшей Эскулапа (тогда еще Женю Черноредкого) на дело необоснованно репрессированного Ольховского В.Я., стал документ, пылящийся в архиве наследников железного Феликса. Письменное заявление, малограмотное и изложенное корявым почерком, от некоего жителя Нефедовки - Старостина Н.Г. Датировано было заявление - а проще говоря, донос - апрелем 1941 года. И казалось написанным человеком, страдающим глубокими расстройствами психики.
Старостин сообщал власть предержащим, что его сосед, враг народа и шпион Ольховский, из мест заключения бежал. И скрывается сейчас не то в тайно выкопанном на подворье матери погребе, не то в секретной, затерянной в лесу землянке...
Это была не первая эпистола, сочиненная Старостиным для органов. Именно он в 38-м году напомнил о бывшем белогвардейце, (Кое-кто из участников белого движения, тихо-мирно сидевших по дальним углам, уцелел в годы великих чисток. Мог уцелеть и Ольховский.) В общем, обычное сведение соседями старинных счетов, с поправкой на дух времени.
Но дальше в доносе излагались странные вещи. Ольховский, якобы, мстил правдолюбцу-Старостину. Причем весьма оригинально. Перекидывался ночами в громадного волка - и в этом обличье загрыз всю имевшуюся на подворье соседа живность, уцелевшую после обобществления в годы коллективизации... А теперь вот подбирается к глотке доносчика. Причем пару раз был близок к успеху.
Ну что тут скажешь? Случай клинический, параноидальный бред в чистом виде...
Но в конце мая Старостин был убит.
Загрызен.
Неустановленным животным.
На трассе показалась машина - "газ"-фургон допотопного вида. Эскулап с трудом встал, подхватил единственный свой багаж, черную сумку на длинном ремне, медленно подошел к обочине.
Натужно завывая разбитым мотором, "газ" приближался. Поднятая колесами пыль клубилась кометным хвостом и никак не хотела оседать на землю. Все повторялось каким-то дурным сном - именно на таком фургоне колесила по здешним местам экспедиция Марченко-Чернорецкого тридцать лет назад. И так же клубилась пыль сзади... Дежа-вю.
Эскулап поднял руку. Голосовать долларовой бумажкой тут без надобности, не город. Если есть свободное место - а с чего бы ему не быть в просторном фургоне? - остановятся и подвезут. Бесплатно.
"Газик" остановился. Место нашлось.
Глава 6
Жора Пасечник попал на крючок.
Причем в самом прямом смысле. Когда встал вопрос: что дальше делать с пленником? - Руслан пришел в затруднение. Тащить с собой этого верзилу опасно, может выкинуть по дороге любой фортель. Иммобилизаторы на его могучих лодыжках и запястьях смотрелись несерьезно.
Да и за Наташей пригляд нужен. Услышав, что Москалец и Пасечник сотворили с Ростовцевым, она молча вышла на кухню и вернулась с длинным ножом для резки хлеба... Руслан такого не ожидал - и с трудом успел спасти Жору от кастрации без наркоза.
Сейчас вроде немного успокоилась, но кто знает, что придет ей в голову при виде той стенки. Или той кувалды...
Оставлять Пасечника в квартире не стоило по тем же причинам. Сам Руслан, даже не обладая такой слоновьей силой, уж нашел бы способ за пару часов избавиться от "имок"... А наручников Наташа в хозяйстве как-то не держала.
Кончилось тем, что при взгляде на рыболовные причиндалы Наташиного младшего брата, Генки (осенью парень должен был вернуться из армии), Руслан вспомнил старинный способ парижских ажанов.
И связанный Пасечник восседал с залепленным скотчем ртом на заднем сидении собственной машины, опасаясь сделать малейшее движение. Тонкие, но прочные лески тянулись к дверцам, а другими концами исчезали в расстегнутых брюках Жоры. Куда Руслан воткнул этому отморозку крючки, Наташа не знала, но догадывалась. На поворотах Пасечник мычал от боли - и никакой жалости у нее не вызывал.
До отъезда Руслан выспросил-таки Наташу о том, что произошло в "Форде" - о том немногом, что она смогла увидеть и услышать. Не хотела рассказывать, даже вспоминать - настолько всё казалось диким, нереальным, страшным. Он настоял. Сказал, что от подробностей во многом зависят шансы найти Андрея живым. И прозрачно намекнул, в чем состоят исследуемые Лабораторией особенности человеческих организмов... Относительно человеческих.
Весть о том, что пятерку бойцов можно списать в безвозвратные потери, Руслана опечалила не сильно. На войне как на войне. Гораздо хуже, что двое оставшихся, посланные на второе место встречи с Генералом, недавно позвонили и доложили: никто на тридцать четвертом километре не появился.
Худшие подозрения подтвердились.
Руслан остался в полном одиночестве.
Только после этого он позволил себе достаточно туманно объяснить Наташе, кем стал Ростовцев. Она не поверила.
Чтобы понять, что здесь произошло, талант следопыта не требовался.
На растворе, не успевшем схватиться, все отпечаталось на редкость четко.
- Не соврал, гад, - констатировал Руслан. - Действительно работяг сюда пригнали, и действительно они пол бетонировали... А потом, когда не пойми кто стенку изнутри ломать начал - нервишки не выдержали, сбежали.
Наташа осторожно, по бруску, служившему направляющей для виброрейки, подошла к разваленной стене. Заглянула внутрь.
- Здесь никого...
- Понятно, никого. Вот его следы, как на ладошке, в три прыжка коридор перемахнул. Посмотрите: кровь там есть?
- Н-не знаю.... - Голос ее дрогнул, - Пятно большое, темное...
Руслан прошел по другому бруску. Заявил безапелляционно:
- Кровь. И тут не соврал. Действительно по затылку шарахнул. Но ошибся насчет последствий - вашему другу такая рана сейчас, что слону дробина.
- Вы опять за свое... - сказала Наташа брезгливо.
- Между прочим, стенка не до конца доломана. Попробуйте выбить из нее пару кирпичей любой валяющейся тут железкой. И представьте, каково это изнутри, голыми руками...
- Может, не голыми...
- Думаете, этот троглодит ему туда лом положил? Вдруг да пригодится в загробной жизни?
- Могли разломать сами рабочие, - не сдавалась Наташа.
- Не могли. Кирпичи выпадали уже на разровненный раствор, рабочие же, раскидав его, к стене не подходили... Кстати, если сравнить объем этой конуры и объем потребляемого человеком воздуха, тоже можно сделать интересные выводы. Обычный человек до утра бы не дотянул. Задохнулся бы.
Наташа резко скомкала спор с бессильным чувством своей недоказуемой правоты:
- Хватит! Скажите лучше, как его найти!
- Не знаю. Сам вот ищу вторую неделю, знаете ли... Впрочем, есть один способ...
Руслан замолчал, и молчал долго. Потом сказал:
- Но что-то не хочется к нему прибегать...
Голос его звучал - Наташа удивилась - тоскливо, без обычной насмешливости в тоне...
Он прислонился плечом к стене, машинально подкидывая на ладони маленькую алюминиевую коробочку. И снова погрузился в раздумья, совсем, по мнению Наташи, неуместные.
-Надо все-таки обратиться в милицию, - сказала она неуверенно. Руслан, казалось, не слышал.
Когда в замке заскрежетал ключ, Москальцу стало не по себе.
Притащилась-таки сюда, проклятая сучка. А он так надеялся, что все сделает Пасечник. Впрочем, посидев тут, в ав-товской квартире Ростовцева, и поразмыслив, он решил, что самому рук марать все же не стоит.
Времени хватало - сочинил и обкатал в деталях достаточно убедительную историю о случайной встрече с Ростовцевым и о надежном загородном убежище, в котором генеральный директор сейчас пребывает. И куда попросил доставить Наташу...
Достаточно позвонить по дороге Жоре - и пусть тот делает дело, которое ему так нравится... История правдоподобная, должна сработать. Но если не сработает, если сучка что-то заподозрит и насторожится...
На этот случай он положил на тахту пистолет, спрятав под покрывалом.
Оружие так себе - боевая переделка газового "Байкала", оснащенная самодельным громоздким глушителем - полулитровой пластиковой бутылкой из-под "Колы", набитой тряпками. Горлышко было надето на ствол и примотано к нему изолентой. В дне бутылки имелось круглое отверстие.
Смотрелась собственноручно собранная Москальцом конструкция нелепо, но он знал - по меньшей мере один бесшумный выстрел из нее сделать можно. А разбивать головы тяжелыми предметами, как Пасечник, он не был способен. Не мог чисто физически.
Ключ продолжал скрежетать - слишком долго, по мнению Москальца. Не может, дура, справиться с незнакомым замком? А если...
Визит воров-домушников был бы сейчас более чем некстати...
Он пошел к двери, стараясь ступать бесшумно. Наклонился было к глазку и тут дверь распахнулась. Резко, ударив Москальца по лбу.
Какие-то люди ворвались внутрь, втолкнули его вглубь квартиры, он едва устоял на ногах, как тут же выяснилось - зря, и успел потянуться к тахте, к пистолету - тоже зря, потому что его сразу опрокинули, впечатав лицом в пол...
Через несколько секунд Москалец вновь вернулся с относительно вертикальное положение: полувисел с заломленными назад руками, не видя, кто его держит.
Зато двух других, подошедших спереди, мог разглядеть хорошо.
- Ай-ай-ай, нехорошо, Степан Анатольевич, - укоризненно сказал один из них, высокий, лет пятидесяти, с резкими чертами лица и без единого седого волоска в шевелюре. Несмотря на то, что пришелец обратился к нему по имени-отчеству, Москалец был уверен, что впервые видит этого человека.
Второй пришелец стоял молча, вертел в руках нелепую конструкцию из "Байкала" и бутылки. Костюм на нем сидел несколько мешковато, как непривычная, редко носимая одежда. Выглядел не молоденьким, хотя и помладше первого. И тоже не имел ни единого седого волоска в шевелюре - за полным отсутствием оной - по загорелому голому черепу были разбросаны белые пятна ожогов.
Впрочем, долго разглядывать пришельцев Москальцу не дали.
- Нехорошо, Степан Анатольевич, - повторил первый. - Не по-джентельменски. Вам что было сказано? - сидеть тихо, партизанщиной не заниматься, и ждать, когда все закончится. А вы что? - Пришелец кивнул на "Байкал" - Ай-ай-ай...
На третьем "ай" кулак пришельца дернулся неуловимо для глаза - и тут же оказался где-то глубоко в животе Москальца, по крайней мере так тому показалось. Было больно. Было адски больно, и эту боль не получалось даже выпустить наружу вместе с криком - внутри что-то пережалось, из губ вырывался лишь негромкий хрип.
А пришелец продолжал говорить, так же спокойно и укоризненно, словно ничего сейчас между ними и не лроизошло:
- Придется вам, непослушный вы наш, рассказать нам все освоих грязных делишках. Подробно рассказать, обстоя... (Бац! Кулак па середине фразы врезался в то же место!) ...тельно, со всеми подробностями.
Москалец последних слов уже не слышал. Лишь видел, как шевелятся губы звуки до сознания не доходили...
После часовой обстоятельной беседы Мастер, Мухомор и трое их бойцов вышли из подъезда дома в Автово. Расселись в два джипа. И покатили в сторону Старопанова.
Степан Анатольевич Москалец остался в квартире один.. Сидел на кухне, уронив голову на стол. На полу, под правой рукой, валялась нелепая конструкция из лимонадной бутылки и "Байкала". В маленьком пулевом отверстии на виске виднелись опаленные кусочки тряпки.
Конструкция, кстати, несмотря на аляповатый вид, оказалась вполне работоспособной. Выстрел, пробивший голову Москальцу, был практически бесшумным. Как сильный хлопок в ладоши, не громче.
Они вышли из недостроенного коттеджа на улицу. Руслан все еще пребывал в глубокой задумчивости, почти не обращая внимания на слова Наташи.
Призадуматься ему было о чем.
Капсулы, подаренные Руслану в свое время покойным Доктором, содержали штамм-52 (предок 57-го, действовавший почти мгновенно) в ничтожном количестве. Когда разрабатывался этот препарат, не были оставлены идеи о его боевом использовании. Сильно ослабленный вирус, принятый однократно, резко усиливал скорость реакций человека и подстегивал работу всех органов чувств, а по прошествии недолгого времени должен был подавляться иммунными системами организма. Времени, вполне достаточного для проведения, к примеру, молниеносной и успешной атаки.
Это в теории.
На практике в девяносто пяти процентах случаев мутация продолжалась иногда сразу, но чаще после долгого, порой длящегося годами латентного периода. Второй прием резко снижал вероятность того, что латентный период затянется. Третий - уже без всяких вероятностей - оставлял подопытному лишь несколько месяцев жизни в человеческом обличье...
Позднее, правда, появились антидоты, позволяющие достаточно надолго оттянуть конец - при регулярном их приеме фактически на весь срок человеческой жизни. Но страна к тому времени уже не нуждалась в непобедимых солдатах, и тема заглохла, запасы 52-го были уничтожены. Официально считалось - что все.
Первую капсулу Руслан принял в критической ситуации, не имея другого выбора. И хотя никаких последствий пока не ощущал, знал: где-то внутри дремлет страшный враг, невидимый, ждущий своего часа...
Антидоты у него были - но в весьма малом количестве.
(На самом деле, конечно, не антидоты - поскольку ни 52-й, ни 57-й штаммы токсинами в обычном смысле не являлись. Руслан по привычке именовал "антидотом" сложную смесь антибиотиков...)
В принципе, Руслан понимал, что Мастер может попросту махнуть рукой на бывшего начальника службы безопасности - тот либо сам приползет с повинной, готовый на все ради ампулы антидота, либо...
Ползти с повинной Руслан не собирался. Не из гордости - знал, что вместо ампулы получит пулю.
Выхода не было.
Вернее - был, но представлялся счастливым сплетением маловероятных случайностей...
Во-первых, найти Ростовцева, живого и невредимого. И склонить к добровольному сотрудничеству. При нужде открыть ему всё. Объяснить, что сидят они в одной лодке, и, если загадка обратной успешной трансформации не разрешится - конец для них будет одинаковым.
Пункт два - Эскулап.
У Руслана появилась новая информация из Красноярска. Он связался со своим человеком, завербованным прошлом летом. Тот служил в охране Красноярского подразделения, ничего особо важного не знал и сообщить не мог. Но сегодняшнее его известие оказалось бесценно. Как соломинка для утопающего. Оказывается, в Красноярске все сейчас стоят на ушах! ОНИ ПОТЕРЯЛИ ЭСКУЛАПА! Вот так. А то, что потеряли одни, другой всегда может найти...
Но для начала необходимо разыскать Ростовцева. Без него весь план пустышка.
Способ был. Способ был один. Но прибегать к нему не хотелось...
Руслан наконец решился.
Достал из коробочки капсулу. Держа ее между пальцами, обратился к Наташе:
- Ну что же, сейчас посмотрите, как это бывает... В самой легкой форме. Я приму препарат - и, возможно, дальнейшие мои действия вам покажутся странными. Ничему не удивляйтесь. Возможно, я побегу очень быстро старайтесь не отставать. По крайней мере, не терять из вида. Не получится встречаемся у машины. Надеюсь успеть разыскать Андрея, далеко уйти он не мог...
Она ничего не поняла, хотела что-то сказать, но Руслан быстро бросил капсулу в рот, раздавил зубами...
И через несколько мгновений захохотал, пристально глядя на Наташу.
Она не успела возмутиться, и спросить, что весь этот балаган означает, - Руслан низко согнулся, глубоко втягивая ноздрями воздух. Она заметила, что веки его опущены, зрачки поблескивают через узкую щелочку...
А потом, не разгибаясь, побежал. Выскочил за дощатую ограду, пересек дорогу и припустил по заросшей кустами пустоши, подступавшей к поселку отставников.
Наташа послушно старалась не отставать, на бегу думая, что он напоминает взявшую след собаку.
Так оно, собственно, и было.
Глава 7
Ку-ку, ку-ку - завела свою песню кукушка, и майор Лисовский машинально загадал про отмеренный срок жизни, хотя всегда недолюбливал эту примету.
Считал долго, потом сбился и плюнул - не то кукушка занималась откровенным подхалимажем, не то решила измерять остаток майорской жизни в месяцах. А то и в неделях.
Время тянулось тоскливо и медленно, как отчетно-перевыборное партсобрание. В ожидании операции так бывает всегда. Вроде все сделано, все подготовлено и просчитано, но именно сейчас нападают сомнения: нет ли в чем ошибки? Потому что любая станет последней...
Лисовский гонял и гонял в уме партитуру предстоящей схватки - и надеялся, что кое-что в ней станет сюрпризом. Причем не только противнику...
В Логове поднялся вертолет. Понаблюдав два дня за объектом, майор понял, что штатные вылеты вертолетчики тут совершают дважды в сутки, примерно в одно и то же время. Надо понимать, плановые облеты окрестностей, - без особой системы шатаются над реками, лесными дорогами и просеками, каждый раз выбирая новый маршрут. Сейчас вертушка летела в их сторону. Остальные члены группы (кроме Петруся) отсыпались перед ночью, обещавшей стать достаточно бурной. Петрусь же заявил, что на пустой желудок ему не спится и что-то промышлял поблизости.
Майор свистнул - громко и коротко. Проснулись и вылезли из палаток мгновенно, в полном снаряжении. Петрусь возник из кустов с секундным запозданием - рот и руки измазаны черникой.
Не дожидаясь команды, широко рассыпались, залегли в густом подлеске вариант воздушной тревоги не раз отрабатывался.
Майор лежал на спине и ждал, когда Ка-26 замелькает в разрывах ветвей. Пытался представить себя на месте людей, шарящих сейчас взглядом по раскинувшемуся внизу зеленому морю... Ленивым взглядом, утомленным обязательной и бесплодной рутиной? Или - жадным, цепким, ищущим? Ищущим именно их?
Он пытался представить, как выглядит лагерь с воздуха - с земли маскировка казалась почти идеальной. Именно почти, поскольку идеальных маскировок не бывает. Как пели в старой песне из старого фильма: "Кто ищет, тот всегда найдет..."
Невольно в памяти майора всплыл другой старый фильм, где действие происходило в такой же европейской тайге, на берегу похожего озера - и девушки-зенитчицы отвлекали внимание фрицев, купаясь в самом соблазнительном виде. "Вот бы и Надьку с Оленькой..." - додумать до конца майор не успел, вертолет загрохотал над самыми головами, очень низко, потоки воздуха сшибали хвою и шишки с сосновых крон, и вздымали лежавшие на земле... Майор увидел в прогале ветвей серое вертолетное брюхо и удивился - вместо привычного Ка-26 над ними летел Ми-8, который на рутинные облеты обычно не гоняли. То-то звук казался иным...
Затем всё кончилось - рев и грохот стали удаляться.
Молодец, хорошо выбрал позицию, похвалил себя майор, сочетание высоких сосен и подлеска тут идеальное, лагерь не заметить ни издалека, на подлете, ни близко, чуть не царапая шасси по ветвям... Тут же подумал: дважды за три дня вертушки пролетают над самой головой. И - ничего не замечают. Совпадение? Хм... Ладно, будем пока считать, что всё дело в хорошей маскировке...
А потом ему стало как-то неприятно и противно, как-то обидно за себя и за свою треклятую работу - такая красота вокруг, такие сосны рвутся к небу, что можно поверить в Бога, вот так взять и поверить, а у него не то глаза, не то мозги так устроены, что видит вокруг лишь идеальную маскировку, или удобные огневые позиции; ему было грустно, и когда шум вертолета стих, и группа подтянулась, он коротко скомандовал, кивнув Оленьке: "Твое дежурство, остальным - продолжать отдых!", а сам обошел, оглядел еще раз лагерь и нырнул в палатку к Надежде, и хотел объяснить ей все, что сейчас подумал, и сказать, что пора завязывать со всеми казаками-разбойниками, и если за это задание расплатятся без обмана, надо бросать все к чертовой матери и поселиться где-нибудь на таком холме, под такими соснами, и заводить детей, много детей, потому что только тут они вырастут настоящими людьми, не убивающими других даже не за идею, а просто за зарплату, за кусок хлеба... Но Надя уже ждала его, нетерпеливо-ласковая, и майор ей так ничего и не сказал, просто не успел...
До начала операции оставалось семь часов. ...На борту вертолета, кроме пилотов, находился лишь Ахмед - полет не был обычной разведкой.
Ахмед выполнял приказ Мастера - слетать в Олонец, на местный аэродромчик, принять прибывшее на Ан-24, принадлежавшем "ФТ-инк.", пополнение - пятнадцать человек. Он недоумевал - какое пополнение? зачем? всё тихо и спокойно, но принял, и доставил в Логово, и выстроил на вертолетной площадке, и обратился с приветственной речью: "Мне, бляди, насрать, кем вы были до этого и чем занимались. Здесь вы будете тем, кем я скажу, и делать будете, что я прикажу. Прикажу говно хлебать - готовьте ложки, прикажу раком встать - готовьте жопы..."
Он распинался в таком духе долго, скользя взглядом по ряду лиц: до всех ли доходит? - но не обратил внимания на стоящего третьим справа худощавого бойца с неприметной, какой-то стертой физиономией, а тот думал, что если все сложится, как задумано, то жить этому индюку остается несколько часов, и это придавало особую пикантность речам трупа, и боец позволил себе улыбнуться, но осторожно, краешками губ, когда Ахмед отвел от него взгляд...
Касеево совсем не было похоже на Нефедовку. Последняя привольно и беспорядочно раскинулась на холме - подворья там возводились без какого-либо плана, исключительно в видах удобства.
Касеево же было поселком крупным - по здешним меркам - и дома двумя чинными рядами вытянулись вдоль главной улицы, она же дорога на Артемовен, местный центр цивилизации и золотодобычи.
Впрочем, приметы цивилизации встречались и в Касеево, но смотрелись слегка неуместно.
Спутниковые антенны (три или четыре на поселок) выглядели диковато рядом с потемневшими резными коньками крыш. Стоявший возле одного из домов "мерседес" - трехсотый, салатного цвета и двадцатилетней давности - казался неизвестно как залетевшим сюда аппаратом пришельцев. Окончательный сюрреализм картине придавал украшавший заморское средство передвижения прицеп, с горой наваленный сеном.