Точинов Виктор Павлович. Логово (Пасть - 2)

   Глава 8
   Внешне она выглядела спокойной - по крайней мере очень на это надеялась. Внутри же все кипело и дергалось, и сжималось от страха, стараясь стать маленьким и незаметным, и... Неважно. Пусть. Главное - не показать вида. Главное - сделать все естественно. Чтобы никто не на секунду ни в чем не усомнился. Не заподозрил.
   Она выполняла свою обычную работу, пальцы уверенно порхали над клавишами. Что за документы проходили через ее руки, она не смогла бы ответить уже через несколько минут. Телефонные разговоры - она снимала трубку, она что-то говорила - скользили мимо, не цепляя сознание. Факсовые сообщения выглядели полной бессмыслицей. Буквы на экране монитора принадлежали, казалось, неведомому алфавиту.
   В голове крутился разговор, услышанный случайно. Хотя, конечно, случайности в том была малая доля - небольшой технический сбой, что-то где-то не так сработало в мини-АТС. Аппаратура же для прослушивания помещений фирмы стояла штатная. Ее существование, собственно, никто и не скрывал, как и демонстративно оставленные на виду окуляры видеокамер. Даже в контрактах поступающих на работу был обязательный пункт о "регулярном аудиои видеоконтроле".
   Сотрудники поговаривали, что этот пунктик остался у Москальца со старых времен, с гэбэшной службы, о которой, впрочем, никто ничего толком не знал. Поначалу возмущались, многие, узнав, грозили хлопнуть дверью, но зарплата была высокой, и как-то приноравливались - вычисляли "мертвые зоны" камер и периодичность прослушиваний, самые интересные разговоры вели в курилке (регулярно меняя ее дислокацию). А перед микрофонами неумеренно, но со скрытой издевкой восхваляли начальство...
   Но сегодня Москалец перехитрил самого себя. Она услышала его разговор с человеком, который пересек приемную мягким шагом, ничего не спрашивая, вообще не говоря ничего - она взглянула в его кошачьи глаза, и этого хватило - никаких вопросов пришельцу задавать не захотелось...
   Усть-Ижора оказалась неинтересным местечком. Хотя историческим Гольцов просветил Ивана, что именно здесь, при впадении Ижоры в Неву, состоялась приснопамятная битва, за которую князь Александр Ярославич и получил прозвище "Невский". На этом лекция о делах минувших дней не закончилась.
   Петя всерьез собирался в недалеком будущем стать известен соотечественникам как автор исторических романов, причем основанных на весьма оригинальной трактовке истории Но Иван был слушателем неблагодарным. Изящные исторические парадоксы Гольцова он оцепить не мог - ввиду того, что напрочь позабыл школьную, каноническую, версию давних событий.
   Он рассеянно слушал, что Невская битва, оказывается, ни в единой шведской летописи не зафиксирована, и что в жизнеописании ярла Биргера ни единого слова о походе на юго-восток в 1240 году нет, и что скорей всего здесь имела место крохотная пограничная стычка, неимоверно потом раздутая из пропагандистских соображений, - патрулирующий берег конный отряд порубал банду скандинавских мародеров, решивших обобрать новгородских данников коренное финно-угорское население здешних мест...
   Слушал и смотрел на застроенный унылыми строениями берег, на мутную струю ижорской воды, вырывающуюся на невский простор. На берегу прогрохотала электричка, невидимая за домами и деревьями. Прогрохотала в сторону города.
   Мне надо туда, подумал Иван. Возвращаться назад незачем. Туда, в огромный город, что снится ночами в странных, скомканных снах... Там разгадки и там ответы.
   А Петя Гольцов продолжал разоряться на военно-историческую тему:
   - И вообще, почему из Александра Невского сделали защитника отечества? Он не защищался - он наступал! Где его самые известные битвы были? Ижора! Чудское озеро' Чудь и ижора - названия местных народов, не славянских, финских, им эти места и принадлежали... Шла нормальная экспансия, завоевание - с двух сторон. С одной - новгородцы, с другой - шведы и орденские немцы. И в поисках союзников против крестоносцев Александр буквально положил Русь под монголо-татар, Батый-то и в мыслях не имел нас завоевывать - пришел, пограбил, сжег города и ушел в степь, не оставив ни гарнизонов, ни наместников. Или возьмем, к примеру, Ледовое Побоище. Ведь там, на озере, что вышло...
   Дальше Иван уже не слушал. Вернее, не слышал. Перед глазами - не во сне, наяву - вставали странные видения.
   Озеро... Ледовое Побоище. Лед. Блестит, режет глаза. Кровь. Тянется красной дорожкой. Человек. Убегает. Окровавленная спина все ближе... Прыжок. Истошный вопль загнанной дичи...
   - Ты что, ты что... Опять?! - встревоженный голос Петьки ворвался в видение - и развеял морок.
   - Ничего, все в порядке... - выдавил Иван, сам понимая, что ничего у него не в порядке.
   Мужичонка был средних лет, невысокий, худосочный. Глаза его тревожно бегали по неожиданно вышедшей из кустов троице в камуфляжной форме. Во взгляде ясно читалось опасливое недоумение: кто такие? Егерю он, как и положено, проставился за право пострелять по тетеревиным выводкам до официального открытия охоты, а другим людям в форме шататься по обходу вроде незачем...
   - Опанасенко? - дружелюбно спросил мужичонку Мастер и улыбнулся. Степан Тарасович?
   Обращение по имени-отчеству не рассеяло тревогу во взгляде мужичка.
   -Н-ну... - сказал он неприязненно. Руки сжимали ружье, указательный палец лежал на скобе, рядом со спусковым крючком. Хотя стволы на незваных гостей направлены не были, смотрели чуть в сторону.
   Мастер улыбнулся еще шире. В следующее мгновение его кулак врезался в скулу охотника, а другая рука рванула стволы вертикалки. Опанасенко отлетел, шмякнувшись спиной о сосну, его оружие осталось у Мастера. Тот переломил двустволку, заглянул в патронники - заряжена. Передал бойцу, сам шагнул к мужичку, не переставая улыбаться. Горе-браконьер сжался, прикрылся руками.
   Но Мастер не ударил. Спросил неожиданное:
   - Расскажи-ка нам байку свою охотничью, Степан Тарасович. Про то, как ты русалку голую третьего дня в лесу повстречал...
   Опанасенко, убежденный, что погорел на незаконной охоте, изумленно хлопал глазами. Потом неуверенно хихикнул - и скорчился, вцепившись руками в живот. Рот беззвучно хватал воздух.
   - Рассказывай, рассказывай, - сказал Мастер по-прежнему спокойно, даже добродушно. - Только не ври, все говори, как на самом деле было.
   Глаза охотника метались, как клопы на внезапно вспыхнувшем диване.
   - Ну, это... выпили на кордоне крепко... сам не помню, что болтал...
   Высокий шнурованный ботинок ударил под ребра - Опанасенко опрокинулся и торопливо заговорил - лежа, не вставая:
   - Ну я ребятам рассказал... не знаю, может померещилось... солнцем голову напекло... девку будто увидел, по лесу шла... голая совсем, ну ни ниточки на ней... идет как у себя дома, уверенно так... меня не замечает... ну я им, ребятам, значит, что русалка, мол... пошутил...
   Бойкая поначалу речь Опанасенко замедлялась все больше и смолкла, когда Мастер неторопливым движением вытащил пистолет и навис над охотником.
   - Я ведь сказал: как на самом деле было.
   - Так ведь... это... что не соврешь за стаканом-то...
   Пистолетный ствол вломился ему в рот. Губы закровене-ли, два верхних зуба сломались.
   - В последний раз спрашиваю: как все было? - прошипел Мастер, выдернув изо рта ствол, изгаженный слюной и кровью. Улыбка слетела с лица, глаза смотрели бешено
   Охотник говорил торопливо и шепеляво:
   - Мушик это был, мушик, никакая не дефка, про дефку я ребятам шофрал для приколу, тошно голый мушик по лешу шел, а до шилья-то ишрятно, шел штранно, как зафеденный, по шторонам не глядющи, и лышый, лышый шофшем был, ни фолошинки на нем не было...
   - Показывай точно, где видел, - Мастер вытащил из планшета крупномасштабную карту.
   Указанное место казалось нереальным, но охотник, как его ни понуждали, твердил одно и то же. Похоже, даже перекинувшись, объект сохранил феноменальную скорость движения по пересеченной местности.
   Больше из Степана Тарасовича Опанесенко было ничего не выжать Мастер сделал знак одному из своих подчиненных, до сего времени игравшему роль статиста без слов. Тот зашел сзади, замахнулся трофейным ружьем...
   ...Они ушли, а браконьер, в неудачный для себя час повстречавший шагавшего по лесу голого человека, остался лежать в кустарнике. Остекленевшие глаза смотрели в небо, по-прежнему с удивленным испугом.
   Полученная информация позволила сделать неприятный вывод - объект поисков вышел к Свири. К относительно людным местам. Жилья там, на заповедных берегах, не было, но суда мимо проходили. Мастер немедленно отправил вертолеты на их поиск и перехват. Отправил, чувствуя, что не успевает, что темп потерян. Что игра продолжится на другом поле...
   Не среди деревьев - среди людей. И игроков станет больше... Наверняка больше. Ладно, не привыкать.
   Эскулап задумчиво листал лежащие на столе медицинские карточки Задумчивость, впрочем, содержимого документов не касалась. Эти бумаги вообще не имели отношения к делу - все, кроме одной. Но Эскулап скрупулезно исполнял указание Генерала - объект пока не должен быть персонифицирован.
   ...Они с Деточкиным прикончили четырех тварей постепенной аргентизацией (оставшиеся в мозгу электроды медленно, но верно отравляли мутировавшие ткани ионами серебра, а компенсирующие процесс антидоты ликантропам не вводились). Прикончили и убедились - повторить случайно достигнутый результат не удается. Оборотни умирали на разных стадиях ремиссии - до конца обратной трансформации ре дожил ни один из них.
   Эскулап дотошно проверил все записи в журналах, своими глазами наблюдал за работой лаборантов - ничего. Лаборанты, кстати, в Логове были те еще весьма отличались от девчонок, работающих на городских площадках Лаборатории с сыворотками и образцами ткани, но не имеющих понятия, откуда те берутся... Здешний контингент имел все мыслимые допуски, получал большие деньги и умел держать язык за зубами. И, как пришлось признать Эскулапу, версия с перепутавшей ампулы распустехой отпадала.
   Значит, имел место некий неучтенный фактор, и Эскулап ломал голову: какой?
   Возможных вариантов было не так уж много. Во-первых, могла подтвердиться теория, имеющая распространение среди малосведущих в науках граждан, - теория о том, что любое животное само себе врач-ветеринар. И, в случае нужды, найдет себе в лесу или в поле природное лекарство, некую "целебную травку", до которой никакой Айболит не додумается... Идейка гнилая - Эскулап знал, что на воле серьезно больные животные умирают чаще, чем их собратья, пользуемые ветеринарами. Но и полностью скидывать со счетов такую возможность нельзя.
   Во-вторых, именно этот конкретный объект мог иметь генетические или физиологические особенности, сделавшие ремиссию не смертельной.
   У Эскулапа были крепкие нервы. На лице ничего не дрогнуло - он отложил очередную карточку - ту самую, единственно нужную, - и открыл другую, взятую для отвода глаз. Но внутри мелодично звякнул колокольчик: оно! То самое, что он пропустил, дотошно изучая результаты исследований и анализов. Страница с анкетными данными. А точнее - место рождения объекта.
   Красноярской край, город Канск...
   Эскулапу не было нужды подходить к висящей на стене карте. Он и так прекрасно помнил: в семидесяти километрах от Канска находилась деревушка Нефедовка. Именно в ней руководимая Эскулапом экспедиция тридцать лет назад раскопала позабытую, заброшенную могилу, расположенную снаружи кладбищенской ограды и не имевшую никаких опознавательных знаков. В могиле обнаружился на удивление сохранившийся за долгие десятилетия труп человека, человеком на деле только выглядевшего... Персонажа легенд-страшилок, рассказываемых долгими зимними вечерами, под завывание ветра в заснеженных вершинах елей. Ликантропа.
   Откуда, из захоронения, и появился на свет вирус - далекий предок штамма-57... Штамма, превращавшего человека в крайне опасную, почти неуязвимую, смертоносную тварь.
   Совпадение? Или...
   В любом случае след нуждался в тщательной проработке. Тем более что иных зацепок Эскулап не нашел.
   Глава 9
   Человек, названный Иваном, шел по городу - быстро, уверенно, так же, как двигался недавно по лесу.
   Джинсы, одолженные у Пети Гольцова, - оказались малы и безбожно давили в талии. Кроссовки, ранее принадлежавшие мотористу Зворыкину, наоборот, болтались на ногах свободно. В кармане лежали два червонца, оставшиеся после оплаты электрички и метро.
   План действий у него был смутный.
   Все уговоры капитана Дергачева - вернуться на буксире в исходную точку своей одиссеи, на Свирь - Иван отверг, почти не объясняя причин. Он и сам понимал, что выглядели эти причины не слишком основательными - обрывки снов и видений наяву, да смутное ощущение, что все разгадки он найдет там, в городе.
   Найдет... Но с чего начать?
   Единственное, что пришло в голову Ивану, - попробовать отыскать здание, к которому он так уверенно, словно к хорошо известному, подъезжал во сне. Легко сказать - найти... Тот пятиэтажный серый особняк он помнил отчетливо, в мельчайших подробностях. Но можно долго плутать среди тысяч и тысяч домов огромного города в поисках нужного - даже если допустить, что он не был исключительно плодом воображения.
   Некоторую помощь оказал Гольцов, знавший Петербург лучше, чем прочие члены экипажа буксира. Петя подробно выспросил об отличительных приметах домов, стоявших вдоль пути Ивана в том странном сне. Зацепка в видении нашлась единственная - угловой дом с остроконечной стилизованной башенкой.
   Может, делу смог бы помочь подробный фотоальбом с видами города, но такового на буксире не оказалось. Гольцов, поразмыслив, назвал семь улиц Петербурга, где помнил подобные дома с башенками. На четырёх улицах Иван побывал - не то. Оставались еще три.
   Что делать, если и там окажутся пустышки, он не представлял. Как, собственно, не представлял и дальнейших действий в том случае, если найдет искомое. Навязчиво выспрашивать обитателей: не вспомнят ли они часом, кто он такой? Тогда история имеет все шансы завершиться в психушке, как то и предрекал капитан.
   Впрочем, все могло завершиться и раньше - достаточно было милицейскому патрулю заинтересоваться документами Ивана. Вернее - их отсутствием...
   Но человек, не знавший настоящего своего имени, не задумывался о таких вариантах - точно так же, как недавно не думал о том, что лесной ручей может привести его не к людям, а в непроходимую лесную глушь.
   Он просто верил - все у него получится.
   Исток прозрачной лесной речки, вытекавшей из озера, оказался непроходимым - русло плотно перекрывал завал из упавших в воду деревьев.
   Каяки группе туристов (точнее - выдававших себя за таковых) пришлось обносить на руках, по берегу, продираясь сквозь густые заросли тальника.
   - Ну прямо джунгли, - прохрипел "ботаник". - Мачете бы сюда, Миша...
   - Мачете нет, - откликнулся Миша, несший корму каяка. - Есть нож из комплекта выживания. Та еще бандура... Достать?
   "Ботаник" не ответил, тараня гибкое сплетение ветвей. Миша, которого изредка называли прозвищем Медвежатник, любил подкалывать начальство подобным образом - маскируя насмешку услужливой готовностью исполнить любое, пусть самое идиотское, распоряжение.
   Вторую лодку тащили женщины, в группе скидок слабому полу не делалось (да и назвать "слабыми" двух входящих в нее девушек язык не поворачивался).
   Кусты редели и вскоре "ботаник" с Мишей с треском выломились из зеленого плена, поставили каяк на жесткую осоку прибрежной луговинки. Под ногами хлюпало.
   - Приплыли... - констатировал Миша и без того очевидное. Невысокий, тонкий в кости, пожалуй, даже казавшийся тщедушным (тем, кто не видел без одежды), он, тем не менее, отличался редкой выносливостью. Однако за весло взялся - если не считать лодочные станции в парках культуры и отдыха первый раз в жизни. И несколько дней гребли против течения особо приятных впечатлений ему не доставили.
   Перед ними было озеро. Неширокое, протяженное, изогнувшееся хищным ятаганом - по крайней мере, именно такая ассоциация возникла в тот момент у "ботаника".
   Женщины, хоть и шли проторенной дорогой, застряли-таки - пришлось возвращаться и помогать. Последними выбрались на простор Стас с Петрусем, и вся группа собралась на низком, топком берегу.
   - Безлюдное местечко, - сказал "ботаник", изучая в бинокль озеро. Даже не знал, что есть такие углы в Лен-области...
   Действительно, никаких следов жизни на берегах не наблюдалось - почти везде лес подступал к воде вплотную, как будто хотел задавить, затянуть зеркальную гладь сплошной зеленой пеленой. Вода не сдавалась, подмывала растущие на самом урезе деревья - и одни из них, рухнув кронами в озеро, еще продолжали безнадежно цепляться корнями за берег; другие медленно дрейфовали по ветру, прибиваемые то к одному берегу, то к другому, чтобы в конце концов оказаться подхваченными течением вытекающей из озера речки и пополнить затор, преградивший путь псевдо-туристам.
   - Ну и где тут их берлога? - скептически поинтересовался Миша.
   - Вон там, за полуостровом, отсюда не видно, - показал рукой "ботаник". - Километров шесть по прямой.
   - И что? Вертушкой нас сюда было не забросить? - спросила Оленька. Невысокая, миловидная, домашняя, она не любила всевозможную лесную романтику с ее стертыми в кровь ногами, сырыми рассветами, кровожадными комарами и подгоревшей на костре пищей. Не любила, поскольку вдоволь хлебнула пресловутой р-романтики. Не в турпоходах - на двух необъявленных войнах.
   - Вот-вот, - поддержала идею Надежда. - Подогнали бы звено "крокодилов", потом "сарай"(1) с ротой спецуры - и разобрались бы с этими алхимиками по полной программе. Быстро и конкретно.
   Надежда - профессиональный снайпер и спец по рукопашному бою - вообще любила все проблемы решать без сантиментов, быстро и конкретно.
   - Тут, девушки, вам не солнечный Кавказ все-таки, - сказал Миша. - Если б можно было вертолеты послать, наверное бы уж послали...
   "Ботаник" - в миру известный как майор Лисовский - промолчал. Он единственный из группы знал, что вертолет с разведгруппой уже вылетал сюда, на затерянный в лесах и непонятно с какой целью восстановленный объект. Вылетел и не вернулся.
   1 "Крокодил" - вертолет огневой поддержки Ми-24. "Сарай" - транспортный вертолет Ми-6.
   Иван остановился. Сомнений не было. Он нашел. Та самая улица, тот самый угловой, на пересечении с проспектом, дом старинной постройки, мрачно-коричневого цвета, с остроконечной стилизованной башенкой. Чуть дальше стоит здание из его сна - Иван пока не видел его, но знал точно.
   Спешить он не стал. Перешел на противоположную сторону улицы, пошел медленно, вглядываясь в фасады. Они казались смутно знакомыми, узнаваемыми причем узнавание это всплывало в тот неуловимый момент, когда взгляд падал на вывески или подъезды. Что окажется, к примеру, за углом, Иван заранее сказать не мог.
   Вот и он - серый дом, пять этажей, два выходящих на улицу подъезда и арка, ведущая во внутренний двор. Иван остановился, изучая вывески и рекламные щиты обосновавшихся в доме контор. Его цель в одной из них? Или в жилых квартирах? Он терзал свою память, пытаясь вытащить ответ... Бесполезно. Ничего не всплывало.
   Секунды складывались в минуты - он стоял. Надежда оказалась тщетной. Память молчала. Озарение, на которое он интуитивно рассчитывал, не пришло. Надо идти в здание и тупо, одно за одним, обходить все помещения. Может, внутри что-то все же вспомнится. Или кто-то вспомнит его. Вариант не особо оптимистичный, но иных не было.
   Выполнить задуманное он не успел.
   Из серого здания выскочила молодая женщина. Не вышла - именно выскочила. Перебежала улицу, воспользовавшись крохотным разрывом в сплошном потоке машин. Кто-то из водителей раздраженно надавил на клаксон - она не обратила внимания.
   Иван стоял, покусывая губы. Пытался понять, знакомо ли ему лицо женщины. Не вспомнил ничего. Молодая, симпатичная - и только. Может, вовсе и не к нему спешит?
   Через секунду сомнения рассеялись. Она направлялась к Ивану - быстро, почти бегом.
   Не добежав, окликнула:
   - Андрей!
   И тут он вспомнил.
   - Андрей!
   Тревожный голос женщины пробил плотину в мозгу, легко взломал снаружи то, что человек, названный Иваном, долго и безуспешно пытался продолбить изнутри.
   Андрей... Это его имя. Андрей Николаевич Ростовцев. В доме напротив "Строй-инвест", фирма, которой он владеет... А женщину зовут... Имя всплывало, настойчиво рвалось наружу, еще одно крохотное усилие, и...
   Наверное, со стороны он смотрелся странно - неподвижно застывший, лоб нахмурен, но на губах неуверенно-радостная улыбка.
   Женщина схватила за рукав.
   -Пошли! Скорее!
   Она оглянулась на дом, из которого вышла. Оглянулась с тревогой.
   - Куда? Зачем?... Что случилось... Наташа?
   Имя женщины пришло на ум легко и естественно, хотя, начиная фразу, Ростовцев не знал, как ее зовут. Его переполняло радостное возбуждение. Казалось, что вспомнить теперь все о себе будет легко и просто, достаточно лишь сосредоточиться в тишине и спокойствии.
   Но Наташа сосредоточиться не дала. Тащила - в буквальном смысле - за собой. Экс-Иван механически, ничего не понимая, переставлял ноги.
   Они свернули за угол, в тихий безлюдный переулок. Прохожих и машин там почти не было. По узенькому тротуару шли навстречу деловитой походкой двое работяг в спецовках, да медленно катил фордовский грузовой микроавтобус шофер временами притормаживал, вглядывался в таблички домов - по всему судя, искал нужный адрес.
   - Куда бежим? - недоуменно спросил Ростовцев. - Что случилось?
   Ему не хотелось уходить от найденного с таким трудом дома, где были ответы на многие вопросы.
   - Потом, потом... Сейчас срежем дворами до Чайковского и поймаем тачку...
   Ростовцев решительно остановился. Что-то тут не так. Наташа не могла... не должна была... короче, их прежние отношения ни в каком виде не предусматривали, чтобы она...
   Вспомнить до конца, в чем состояли их прежние отношения, он не успел. Парочка не то сантехников, не то водопроводчиков поравнялась с ними работяги, откровенно радуясь бесплатному развлечению, с ухмылками пялились на вставшего столбом мужчину и куда-то тянущую его женщину. Ростовцев отступил к стене, давая пройти непрошеным зрителям. И не успел заметить быстрое, как у атакующей змеи, движение проходящего мимо рабочего.
   В бедро несильно кольнуло. Ростовцев ничего не понял, среагировал рефлекторно - развернулся, замахиваясь... И осел на тротуар. Ногу он не чувствовал, словно отсидел или отлежал ее.
   "Форд"-микроавтобус остановился рядом, у самого тротуара, скрыв происходящее от чужих взглядов - вся сцена разворачивалась в узком пространстве между стеной дома и машиной. Боковая дверца отъехала в сторону, наружу выскочил мужчина. Этот под рабочего не маскировался.
   Наташа закричала - и тут же замолкла. Ростовцев попытался вскочить, рвануться ей на помощь. Но смог лишь повернуть голову в ту сторону странная холодная бесчувственность быстро ползла по телу, он не ощущал рук, не ощущал давящего на ребра асфальта...
   Увидел - выскочивший зажимает рот Наташе, вталкивает в провал двери, оттуда ее. подхватывают чьи-то руки... Он попытался крикнуть, ничего не получилось, холодные тиски добрались и до глотки. Как его поднимают с тротуара, Ростовцев не почувствовал, проем двери надвинулся - и он оказался внутри.
   Там было темно и становилось все темнее и темнее, Ростовцев отчаянно пытался увидеть хоть что-нибудь, но тьма наползала, давила со всех сторон. И звучал в этой темноте голос:
   - Не дергайся, киска, не дергайся, все путем, ты нам очень помогла...
   Потом в мозгу стало пусто и холодно, а слова говорившего зазвучали по-другому, странно растягиваясь: "о-о-о-о-ч-е-е-е-е-нь п-о-о-о-о-м-о-о-о-огл-а-а-а-а...", потом темнота расцвела яркими разноцветными спиралями, они вращались перед глазами Ростовцева все быстрее и быстрее, и издавали нарастающее гудение, потом...
   Потом не стало ничего.
   ...Два человека, выбежавшие из того же здания, что и Наташа, опоздали чуть-чуть. Успели увидеть лишь стремительно исчезающий за углом микроавтобус. Ни номер, ни даже марку разглядеть не сумели...
   Один из опоздавших выругался и стал торопливо тыкать пальцем в кнопки мобильника. Другой поднял с тротуара кроссовку - единственное, что осталось на месте похищения. Излишне просторная обувь моториста Зворыкина в суматохе свалилась с ноги Ростовцева и отлетела под днище "Форда"...
   Человек повертел ее руках, хотел бросить, но передумал. Достал-из кармана пакет и упаковал находку.
   Машина - черный джип-"паджеро" - влетела в переулок меньше чем через минуту. Тормоза взвизгнули. Двое торопливо запрыгнули внутрь. Джип рванул к углу, за которым исчез микроавтобус.
   Слишком поздно.
   Погоня не имела смысла - по улице катил поток машин, и белых микроавтобусов среди них было более чем достаточно.
   Руслан вошел в кабинет и первым делом сделал рукой характерный жест в районе собственного уха.
   - Докладывай, - холодно сказал Генерал. - До этого не дошло и не дойдет. Уж свой-то кабинет я от чужих ушей уберечь могу.
   - Куда прикажете доставить объект? - спросил Руслан. Постарался, чтобы голос звучал спокойно, однако торжествующие нотки прорывались.
   - Подробности, - сказал Генерал еще суше.
   - Взяли классически, как в учебнике. Пять минут назад, неподалеку от входа в его офис.
   - А что наш пост? Официальный?
   - Сейчас, надо понимать, должны выйти на связь - с докладом о том, как лопухнулись. Я попросил переключить на ваш кабинет.