ка в битву повел король Эомер, вон там его белый крест.
Принц сошел с коня и преклонил колени в знак уважения к
павшему королю... Он заплакал. Встав, он взглянул на Эовин и
поразился.
-- Еужели это женщина? - спросил он. - И неужели даже
женщины Рохана в случае необходимости выходят на войну?
-- Нет! Только одна, - ответили ему. - Это леди Эовин,
сестра Эомера. До этого часа мы не знали о том, что она с
нами, и горько оплакиваем ее.
Принц, видя ее красоту, хотя лицо ее было бледным и хо-
лодным, взял ее за руку; наклонившись, он внимательно посмо-
терл на нее.
-- Люди Рохана! - воскликнул он. - Ести ли среди вас
лекарь? Она ранена, может быть, смертельно, но еще жива.
Он прижал к ее губам ярко сверкающий стальной нарукав-
ник, и смотрите! Едва различимый туман появился на стали.
-- Нужно торопиться, - сказал принц и послал одного из
своих людей в Город за помощью. Потом поклонился павшим,
попрощался с ними и, сев на коня, поехал на битву.
Сражающиеся смешались на полях Пеленнора - высоко под-
нялся звон оружия, сливаясь с криками людей и ржаньем лоша-
дей. Трубили рога, гремели трубы, ревели мумаки, которых
гнали в битву. Под южными стенами Города пехотинцы Гондора
выступили навстречу легионам Моргула, которые собирались для
нападения. Но всадники поскакали на восток на помощь Эомеру.
Это были Хурин Высокий, губернатор Кен и повелитель Лоссар-
наха, Хирлуин с Зеленых Холмов и принц Имрахил со своими ры-
царями.
Но не слишком быстро пришла к Рохиррим помощь: счастье
изменило Эомеру, и ярость предала его. Его гневный удар оп-
рокинул переднюю линию врагов, и болшой отряд всадников про-
шел сквозь ряды южан, отгоняя их кавалерию и убивая пехотин-
цев. Но к мумакам лошади не осмеливались подходить, они дро-
жали и сворачивали в сторону; огромные чудовища были непобе-
димы, они возвышались, как защитные башни и Харадрим собира-
лись вокруг них. И вот наконец Харадрим, втрое превышавшие
численностью Рохиррим, стали брать верх; по полям из Осгили-
ата двигались новые отряды врага. Они собирались там для
грабежа Города и ждали только сигнала своего капитана. Он
был уничтожен, но Готмог, лейтенант Моргула, послал их в
битву; и они пошли: люди с востока с топорами, варяги из
Кханда, южане в алом, черные люди из Дальнего Харада - по-
лутролли с белыми глазами и красными языками. Некоторые из
них окружили Рохиррим, другие направились навстречу людям
Гондора, чтобы помешать им соединиться с Роханом.
И вот, в тот момент, когда удача отвернулась от Гондо-
ра, послышался громкий крик со стен Города. Была середина
утра, дул сильный ветер, он унес на север дождевые тучи, яр-
ко светило солнце. И в чистом воздухе часовые увидели зрели-
ще, внушившее им ужас, и последние надежды покинули их.
Андуин после изгиба у Хардонда просматривался на нес-
колько миль от Города, и люди с острым зрением издалека ви-
дели приближающиеся корабли. И, глядя туда, они закричали в
отчаянии: на фоне блеска воды они увидели черный флот, под-
гоняемый ветром. Дромунды, имевшие и паруса и весла, корабли
большого водоизмещения со множеством весел и с черными пару-
сами, раздуваемыми ветром.
-- Пираты Умбара! - кричали люди. - Пираты Умбара!
Смотрите! Идут пираты Умбара! Значит, Белфалас пал, захваче-
ны Этир и Лобеннин! Пираты против нас! Это последний из уда-
ров судьбы!
И некоторые без приказа, потому что никто не руководил
ими в городе, побежали и колоколами ударили тревогу; другие
затрубили в трубы сигнал отступления.
-- Назад за стены! - кричали они. - Назад за стены!
Возвращайтесь в Город, прежде чем все погибнете!
Но ветер, подгонявший паруса, уносил эти крики прочь.
Но Рохиррим не нужно было передавать тревожную новость.
Они сами хорошо видели черные корабли. Ибо Эомер находился
всего в миле от Харленда, и большой отряд врага стоял между
ним и гаванью; со всех сторон его обходили враги, отсекая от
принца. Он взглянул на Реку, и надежда умерла в его сердце,
и ветер, который он раньше благословлял, теперь вызывал у
него проклятия. Войско Моргула ободрилось и, полное новой
ярости, бросилось в атаку.
Настроение Эомера изменилось, голова его снова стала
ясной. Он приказал трубить в рога, чтобы собрать всех людей
у своего знамени: он хотел создать стену из щитов, стоять и
бороться, пока не погибнут все и совершить деяния, достойные
песен о битве на полях Пеленнора, хотя может быть, на западе
не останется ни одного человека, чтобы вспомнить последнего
короля Марки. Он подВехал к зеленому холму и установил на
нем свое знамя; белый конь, раздуваемый ветром, казалось,
бежал.
Отбросив сомнения, как отбросил
тьму начавшийся день,
Я иду в лучах солнца, с песней, меч мой обнажен.
Я иду до конца надежды, до гибели седрца;
Иду к гневу, к разрушению, к красной ночи!
Такие стихи произнес он, но при этом он смеялся. Снова
в нем проснулась радость битвы: он был король. И, взглянув
на черные корабли, он поднял меч, бросая им вызов.
И тут его охватило удивление и великая радость: он под-
бросил меч, сверкнувший в лучах солнца, и запел, поймав его.
Все посмотрели туда, куда и он: на переднем корабле развер-
нулось большое знамя. На нем пылало Белое Дерево - это был
знак Гондора; а над Деревом семь звезд и корона - знаки
Элендила, которые люди не видели уже много лет. Звезды пла-
менели в лучах солнца, ибо были вышиты жемчугом Арвен, до-
черью Элронда; корона ярко сверкала, ибо была сделана из
митрила и золота.
Так пришел Арагорн, сын Араторна, Элессар, потомок
Исилдура, пришел через Тропы Смерти, пришел с Моря в коро-
левство Гондор; и радость Рохиррим выразилась в взрыве хохо-
та, в блеске мечей, а радость Города - в музыке труб и звоне
колоколов. А войско Мордора оторопело: ему показалось кол-
довством, что его собственные корабли полны противниками.
Черный ужас охватил людей Мордора: они поняли, что судьба
повернулась против них, судьба близка.
На восток скакали рыцари Дол Амрота, гоня перед собой
врагов: троллей, варягов и орков, ненавидящих солнечный
свет. На юг скакал Эомер, и враги бежали перед ним: они ока-
зались между молотом и наковальней. Потому что теперь люди
спрыгивали с кораблей на причалы Харленда и неслись, как бу-
ря. Здесь были Леголас и Гимли с топором, и Хальбарад со
знаменем, и Элладан, и Элрогир со звездами на лбу, и суровые
Дунедайн, следопыты севера, ведущие за собой большое войско
Лебеннина и Ламедона - южных областей Гондора. А перед всеми
шел Арагорн с Пламенем Запада - Андрилом, горящим огнем,
восстановленным Нарсилом, смертоносным, как и в древности -
на лбу его горела звезда Элендила.
И наконец Эомер и Арагорн встретились в центре битвы;
опираясь на мечи, они взглянули друг на друга и обрадова-
лись.
-- Вот мы и встретились вновь, хотя все войска Мордора
разделяли нас, - сказал Арагорн. - Разве я не говорил этого
в Хорнбурге?
-- Так вы говорили, - сказал Эомер. - Но надежды часто
обманывают, а я и не знал, что вы и есть человек, предска-
занный пророком. Но дважды благословенна неожиданность, и
никогда не была встреча друзей более радостной. - Они пожали
руки. - И помощь более своевременная, - добавил Эомер. - Но
вы пришли не очень скоро, мой друг. Много потеряно, и боль-
шая печаль выпала нам.
-- Тогда давайте мстить за нее, а не разговаривать, -
сказал Арагорн, и они вместе поскакали в бой.
Им предстояла еще жестокая схватка и долгая работа:
южане были храбрыми людьми, а отчаянное положение еще усили-
ло их ярость; а люди востока были сильны и опытны в военном
деле и не просили пощады. То тут, то там, у сожженной фермы
или амбара, на холме или вокруг кургана, под стеной или в
поле, они собирались и сражались, пока не подошел к концу
день.
Наконец солнце зашло за Миндоллуин, заполнив все небо
огромным заревом, так что холмы как бы залило кровью; огонь
отражался в Реке, и трава Пеленнора краснела перед приходом
ночи. В этот час закончилась Великая Битва на полях Пеленно-
ра; и ни одного живого врага не осталось внутри Риммаса. Все
были убиты или утонули в красной пене Реки. Мало кто вернул-
ся в Моргул или в Мордор, а в землю Харадрим пришли только
отдаленные слухи - рассказы о гневе и ужасе Гондора.
Арагорн, Эомер и Имрахил ехали к Воротам Города; они
так устали, что не чувствовали ни радости, ни печали. Они
остались невредимы, ибо такова была их судьба, таковы искус-
ство и мощь их рук, мало кто осмеливался противиться им или
смотреть в их глаза в момент гнева. Но многие были ранены,
искалечены или лежали мертвыми на полях. Топоры изрубили
Фарлонга, сражавшегося в одиночку пешим; Дуилин из Мортонда
и его брат были растоптаны насмерть, когда напали на мума-
ков, подведя своих лучников на расстояние выстрела, чтобы
попасть животным в глаза. Не вернется и прекрасный Хирлуин в
Пиннат Голин, не вернется в Гримолейд Гримболд, не покажется
больше на севере суровый следопыт Хальбарад. Погибло много:
славных и безвестных, капитанов и простых солдат. Это была
великая битва, и невозможно полностью рассказать о ней. Так
пел о ней будущий сказитель Рохана в песне о могилах Мунд-
бурга.
Мы слышали рога, звенящие в горах,
мечи сияли в южном королевстве.
Кони скакали в Стонингленд, как
утренний ветер. Война разгоралась.
Там пал Теоден, могучий Тенглинг,
к своим залам золотым и зеленым пастбищам,
к северным полям он никогда не вернулся,
высокий повелитель войска. Хардинг и Гутлав,
Дунхир и Деорвин, могучий Гримболд,
Хирфара и Херубранд, Хорн и Фастрид
сражались и пали в далекой стране.
В могилах Мундбурга под насыпью они лежат
со своими союзниками, воинами Гондора.
Ни Хирлуин прекрасный к своим холмам у Моря,
ни Форлонг старый в цветущие долины
в Арнахе, его собственной стране не вернулись
с торжеством; не вернулись высокие лучники
Деруфин и Дуилин к своим темным водам
озера Мордонда в тени гор.
Смерть утром и конце дня забирала воинов.
Долго спят они под травой в Гондоре у Великой Реки.
Сейчас она серая, как слезы, а тогда была красной,
Ревущая вода: окрашенная кровью
пена горела на солнце;
Маяки на холмах горели по вечерам;
На Риммас Эчор выпала красная роса.
Когда темная тень отступила от Ворот, Гэндальф продол-
жал сидеть неподвижно. Но Пиппин вскочил на ноги, как будто
с него спал огромный вес; он стоял, слушая звуки рогов, и
ему казалось, что сердце его разорвется от радости. Никогда
потом не мог он слышать отдаленные звуки рога без слез на
глазах. И вдруг он вспомнил о своем деле и побежал вперед. В
этот момент Гэндальф шевельнулся и что-то сказал Обгоняющему
Тень и собрался проехать в Ворота.
-- Гэндальф, Гэндальф! - закричал Пиппин, и Обгоняющий
Тень остановился.
-- Что ты здесь делаешь? - спросил Гэндальф. - В Городе
существует закон, по которому те, кто носит черное с сереб-
ром, должны оставаться в Цитадели, если только сам повели-
тель не разрешит им уйти.
-- Он разрешил, - сказал Пиппин. - Он отослал меня
прочь. Но я испуган. Может случиться что-то ужасное. Я ду-
маю, повелитель сошел с ума. Боюсь, что он убьет себя и Фа-
рамира. Вы можете что-нибудь сделать?
Гэндальф посмотрел через разрушенные Ворота на поля,
откуда доносились звуки битвы. Он сжал кулаки.
-- Я должен идти, - сказал он. - Черный Всадник там, он
может погубить все. У меня нет времени.
-- Но Фарамир! - воскликнул Пиппин. - Он не мертв, а
они сожгут его живьем, если их не остановить.
-- Сожгут живьем? - переспросил Гэндальф. - Что это
значит? Быстрее!
-- Денетор пошел к могилам, - сказал Пиппин, - и взял с
собой Фарамира. Он сказал, что все сгорит, а он не хочет
ждать, и что они должны сделать погребальный костер и сжечь
его и Фарамира. Он послал людей за дровами и маслом. Я ска-
зал Берегонду, но боюсь, он не осмелится оставить пост: он
на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ
Пиппин; он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся коле-
на Гэндальфа. - Вы же можете спасти Фарамира?
-- Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это
сделаю, боюсь, тогда умрут другие. Но так как никто не может
помочь ему, должен идти я. Какое злое и печальное известие.
Даже в сердце Крепости Враг сумел ударить нас: в этом я вижу
его работу.
Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппи-
на, он посадил его перед собой и повернул Обгоняющего Тень.
Они поднимались по извилистым улицам Минас Тирита, и гул
схватки усиливался за ним. Люди очнулись от отчаяния и стра-
ха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!"
Собирались отряды, слышались команды; многие устремились
вниз, к Воротам.
Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
-- Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях
Гондора! Мы должны собрать все силы.
-- Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. -
Торопитесь. Я приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к
повелителю Денетору, которое не может ждать. Примите коман-
дование в отсутствие повелителя!
Они двинулись дальше; приближаясь к Цитадели, они по-
чувствовали дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге
свет утра. Но это принесло им мало надежды: они опасались,
что придут слишком поздно.
-- Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяже-
ло лежит над Гондором.
У входа в Цитадель они не увидели часового.
-- Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин.
Они повернули и заторопились по дороге к Закрытой Двери. Она
была широко распахнута, привратник лежал перед ней. Он был
мертв, ключ от дверей исчез.
-- Работа Врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие
дела: войну между друзьями. - Он спешился и попросил Обгоня-
ющего Тень вернуться в конюшню. - Мы с тобой, мой друг, дав-
но бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие дела отв-
лекают меня. Но если я позову, приходи быстро.
Они прошли в дверь и спустились по извивающейся дороге.
Свет потускнел, и высокие колонны и резные фигуры по сторо-
нам дороги уходили назад, как серые призраки.
Неожиданно тишина была нарушена, и они услышали внизу
крики и звон мечей - такие звуки не слышались в этом священ-
ном месте с создания Города. Наконец они пришли на Рат Динон
и заторопились в Дому Наместников, возвышавшемуся во мраке
под своим величественным куполом.
-- Стойте! - крикнул Гэндальф, взбегая на каменные сту-
пени у входа в дом. - Прикратите безумие!
Здесь стояли слуги Денетора с мечами и факелами в ру-
ках; на верхней ступени лестницы стоял один Берегонд, одетый
в черный с серебром мундир гвардии: он защищал от них дверь.
Двое из них уже наткнулись на его меч, окрасив ступени своей
кровью; остальные проклинали его, называя нарушителем зако-
нов и предателем своего хозяина.
Когда Гэндальф и Пиппин бежали вперед, они услышали из-
нутри Дома Мертвых голос Денетора:
-- Торопитесь, торопитесь! Исполняйте же мое приказа-
ние! Убейте изменника! Или я должен сделать это сам?
Дверь, которую защищал Берегонд, распахнулась, в ней
стоял повелитель Гондора, высокий и свирепый; в глазах его
горело пламя, он держал в руках обнаженный меч.
Но Гэндальф взбежал на ступени, и люди расступились пе-
ред ним, закрывая глаза: его приход был подобен удару белой
молнии в темном месте, и он шел с великим гневом. Он поднял
руку, и меч вылетел из руки Денетора и упал за ним в тень
дома; Денетор отступил.
-- В чем дело, повелитель? - спросил колдун. - Дома
Мертвых не место для живых. И почему люди сражаются здесь, в
священном месте, когда достаточно битвы у Ворот? Или Враг
проник уже и на Рат Динон?
-- Повелитель Гондора не обязан отчитываться перед то-
бой, - ответил Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться
своими же слугами?
-- Можете, - сказал Гэндальф. - Но другие могут проти-
виться вашей воле, когда она обращается к безумию и злу. Где
ваш сын Фарамир?
-- Лежит внутри, - ответил Денетор, - он горит, весь
горит. Они подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад по-
гиб. Все погибнет в огромном огне, все будет кончено. Увы!
Пепел и дым развеет ветер!
Гэндальф, убедившись в его безумии и опасаясь, что он
уже совершил что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним
пошли Берегонд и Пиппин, а Денетор отступал, пока не остано-
вился у стола внутри дома. На столе лежал Фарамир, попрежне-
му погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него были
нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и
одеяла пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подно-
сили. И тут Гэндальф обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он
вспрыгнул на вязанки дров, легко поднял больного, спрыгнул
вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в бреду позвал
отца.
Денетор, как будто проснувшись, вздрогнул, огонь в его
глазах погас, он заплакал и сказал:
-- Не отнимай у меня сына! Он зовет меня.
-- Он зовет, - сказал Гэндальф, - но вы не можете еще
прийти к нему. Вначале его нужно вылечить у самого порога
смерти. Это может и не удастся. А ваше дело - участие в обо-
роне Города, где, может быть, вас ждет смерть. Это вы знаете
в глубине своего сердца.
-- Он не проснется, - сказал Денетор. - И битва проиг-
рана. Зачем нам жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
-- Вам не дана власть, наместник Гондора, распоряжаться
часом своей смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие
короли под владычеством Темной силы поступают так, убивая
себя в гордости и отчаянии и убивая своих родственников,
чтобы облегчить себе смерть.
И, пройдя через дверь, он вынес Фарамира из Дома Смерти
и положил его на носилки, на которых его принесли и которые
стояли у порога. Денетор последовал за ним и стоял дрожа,
глядя на лицо сына. На мгновение, пока все молчали и непод-
вижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
-- Идем! - сказал Гэндальф. - Вы нужны еще там. Предс-
тоит много сделать.
Неожиданно Денетор рассмеялся. Он стоял высокий и гор-
дый; быстро отступив к столу, он поднял подушку, на которой
лежала его голова. Подойдя к двери, откинул завесу, и вот! В
руках его был палантир. И когда он поднял его, всем показа-
лось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое лицо по-
велителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено
из твердого камня, изборожденное черными теням, благородное,
гордое и ужасное и глаза его сверкали.
-- Гордость и отчаяние! - восклинул он. - Ты думаешь,
что глаза Белой Башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты по-
дозреваешь, Серый Дурак! Твоя надежда обВясняется невежест-
вом. Иди и лечи! Иди и сражайся! Но тщетно.
Ты можешь отвоевать немного места, на день торжество-
вать победу. Но ту Силу, которая теперь поднялась, победить
невозможно. К Городу протянулся лишь один палец. Весь восток
пришел в движение. И даже сейчас ветер твоей надежды обманул
тебя, он несет к Андуину флот с черными парусами. Запад про-
играл. Для тех, кто не хочет быть рабами, настало время ухо-
дить.
-- Такие мысли сделают победу Врага несомненной, - за-
метил Гэндальф.
-- Тогда надейся! - смеялся Денетор. - Я разве не знаю
тебя, Митрандир?
Ты надеешься править за меня, стоять за каждым троном
на севере, на юге и на западе. Я прочел твои мысли, понял
твою политку. Разве я не понял, почему ты приказал невысок-
лику молчать? Что ты привел его, чтобы он шпионил за мной? И
все же в нашем разговоре я узнал имена и цели всех твоих
спутников. Да! Левой рукой ты используешь меня как щит про-
тив Мордора, а правой приводишь сюда следопытов с севера,
чтобы вытеснить меня.
Но говорю тебе, Гэндальф Митрандир, что я не буду твоим
оружием! Я наместник дома Анариона. И не хочу стать управля-
ющим, стоящим у трона выскочки. Ну и что с того, что он про-
исходит от Исилдура? Я не желаю кланяться последнему предс-
тавителю дома нищих, давно лишившихся власти и достоинства.
-- Что же вы бы сделали, - спросил Гэндальф, - если бы
могли? Чего вы хотите?
-- Я хочу, чтобы все шло так, как во все дни моей жиз-
ни, - ответил Денетор, - во дни жизни моих предков: я хочу
быть повелителем Города и оставить этом место своему сыну,
который был бы хозяином самому себе, а не учеником колдуна.
Но если судьба отказывает мне в этом, я не хочу ничего; ни
низкой жизни, ни половинной любви и не униженной чести.
-- Мне не кажется, что наместник, выполнивший свой
долг, лишается чести или любви, - сказал Гэндальф. - И уж во
всяком случае вы не должны убивать своего сына, пока его
смерть под сомнением.
При этих словах в глазах Денетора снова вспыхнуло пла-
мя; взяв камень под мышку, он выхватил нож и двинулся к но-
силкам. Но Берегонд встал между ним и Фарамиром.
-- Вот! - воскликнул Денетор. - Ты уже украл половину
любви моего сына. Теперь ты крадешь сердца моих рыцарей. Но
ты не помешаешь мне исполнить свою волю. Я сам распоряжусь
своим концом.
-- Сюда! - позвал он слуг. - Идите, если вы не изменни-
ки!
Двое слуг побежали по ступенькам к нему. Он выхватил из
рук одного из них факел и устремился в дом. Прежде чем Гэн-
дальф мог помешать ему, он швырнул факел в дрова, которые
немедленно с треском и ревом загорелись.
Денетор прыгнул на стол и, окутанный дымом и пламенем,
поднял посох наместничества, лежавший у его ног, и переломил
его о колено. Швырнув обломки в огонь, он лег на стол, сжи-
мая в руках палантир. И впоследствии, когда люди смотрели в
Камень, если только у них не хватало силы ипользовать его по
своей воле, они лишь видели в нем две старческие руки, охва-
ченные пламенем.
Гэндальф в горе и ужасе отвернулся и закрыл дверь. Не-
которое время он стоял в задумчивости, а изнутри доносился
рев пламени. Затем Денетор испустил громкий крик, и больше
никто из смертных его не видел.
-- Так уходит Денетор, сын Эктелиона, - сказал Гэн-
дальф. Он повернулся к Берегонду и слугам наместника, пора-
женным ужасом. - И так уходят известные вам дни Гондора; для
добра или для зла, но они кончились... Злые дела совершались
здесь; но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она
вызвана Врагом и служит его целям. Вы пойманы в сеть проти-
воречивых поступков, которую сплели не вы. Но подумайте, вы,
слуги повелителя, слепые в своем повиновении, что если бы не
Берегонд, Фарамир, капитан Белой Башни, уже сгорел бы.
Унесите из этого несчастного места своих погибших това-
рищей. А мы унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где
он сможет спокойно спать или умереть, если такова его судь-
ба.
Гэндальф и Берегонд подняли носилки и понесли их к До-
мам Излечения, а Пиппин пошел за ними с опущеннойголовой. Но
слуги повелителя стояли, ошеломленные, и смотрели на Дом
Мертвых; и не успле Гэндальф дойти до конца Рат Динон, как
послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как треснул
купол дома, и из него вырвались клубы дыма, затем с громом и
грохотом он обрушился, и пламя высоко поднялось над облака-
ми. Тогда в ужасе слуги побежали вслед за Гэндальфом.
Наконец они снова подошли к Двери Наместников, и Бере-
гонд с сожалением взглянул на привратника.
-- Я всегда буду оплакивать этот свой поступок, - ска-
зал он, - но я безумно торопился, а он не слушал и обнажил
свой меч.
Взяв ключ, отобранный им у мертвого, он закрыл Дверь.
-- Ключ я отдам повелителю Фарамиру, - сказал он.
-- В отсутствии повелителя командует принц Дол Амрота,
- сказал Гэндальф, - но поскольку его здесь нет, я беру ру-
ководство. Сохрани этот ключ до тех пор, пока в Городе не
установится порядок.
Они оказались в высоких кругах Города и при свете утра
направились к Домам Излечения: это были прекрасные дома,
предназначенные для больных; теперь они были подготовлены
для лечения раненых в битве. Они находились недалеко от вхо-
да в Цитадель в шестом круге, около южной стены, возле них
был сад и лужайка - единственные в Городе. Здесь жили нес-
колько женщин, которым позволено было остаться в Минас Тири-
те, поскольку они были искусны в лечении или обслуживании
лекарей.
Подойдя с носилками к главному входу в Дома, Гэндальф и
его спутники услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед
Воротами и унесенный ветром. Так ужасен был этот крик, что
на мгновение все замерли, но когда крик смолк, в их сердцах
внезапно вспыхнула надежда, какой они не знали с начала
тьмы; им показалось, что свет стал ярче и солнце прорвалось
сквозь облака.
Но лицо Гэндальфа было печально и серьезно; попросив
Берегонда с Пиппином отнести Фарамира в Дома Излечения, он
пошел к ближайшей стене; здесь он стоял, как вырезанная из
камня фигура, и смотрел вниз. И увидел данным ему зрением
все происходящее; и когда Эомер, вернувшись с битвы, подВе-
хал к павшим, Гэндальф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со
стены. И когда Берегонд и Пиппин вышли из Домов Излечения,
они увидели у входа стоявшего в задумчивости Гэндальфа.
Они посмотрели на него. Некоторое время он молчал, по-
том заговорил.
-- Дурзья мои и все люди этого Города и всех западных
земель! Совершено печальное и славное деяние. Должны ли мы
плакать или радоваться... Произошло то, на что мы не надея-
лись: уничтожен Капитан наших противников, и вы слышали это
его последнего и отчаянного крика. Но он ушел не без борьбы
и принес нам горькие утраты. Я мог бы предотвартить это, ес-
ли бы не безумие Денетора. Как далеко протянулись руки Вра-
га! Увы! Но теперь я вижу, как смогла его воля проникнуть в
самое сердце Города.
Хотя наместники считали, что эта тайна известна лишь
им, я давно догадывался, что в Белой Башне хранится один из
Семи Видящих Камней. В дни своей мудрости Денетор не исполь-
зовал его, не желая бросать вызов Саурону и зная ограничен-
ность своей силы. Но мудрость его слабела: и боюсь, что ког-
да возросла опасность для его королевства, он посмотрел в
Камень и был обманут: слишком часто обманывали его со време-
ни ухода Боромира. Он был слишком велик, чтобы подчиниться
воле Темной Силы, но тем не менее видел лишь то, что эта Си-
Принц сошел с коня и преклонил колени в знак уважения к
павшему королю... Он заплакал. Встав, он взглянул на Эовин и
поразился.
-- Еужели это женщина? - спросил он. - И неужели даже
женщины Рохана в случае необходимости выходят на войну?
-- Нет! Только одна, - ответили ему. - Это леди Эовин,
сестра Эомера. До этого часа мы не знали о том, что она с
нами, и горько оплакиваем ее.
Принц, видя ее красоту, хотя лицо ее было бледным и хо-
лодным, взял ее за руку; наклонившись, он внимательно посмо-
терл на нее.
-- Люди Рохана! - воскликнул он. - Ести ли среди вас
лекарь? Она ранена, может быть, смертельно, но еще жива.
Он прижал к ее губам ярко сверкающий стальной нарукав-
ник, и смотрите! Едва различимый туман появился на стали.
-- Нужно торопиться, - сказал принц и послал одного из
своих людей в Город за помощью. Потом поклонился павшим,
попрощался с ними и, сев на коня, поехал на битву.
Сражающиеся смешались на полях Пеленнора - высоко под-
нялся звон оружия, сливаясь с криками людей и ржаньем лоша-
дей. Трубили рога, гремели трубы, ревели мумаки, которых
гнали в битву. Под южными стенами Города пехотинцы Гондора
выступили навстречу легионам Моргула, которые собирались для
нападения. Но всадники поскакали на восток на помощь Эомеру.
Это были Хурин Высокий, губернатор Кен и повелитель Лоссар-
наха, Хирлуин с Зеленых Холмов и принц Имрахил со своими ры-
царями.
Но не слишком быстро пришла к Рохиррим помощь: счастье
изменило Эомеру, и ярость предала его. Его гневный удар оп-
рокинул переднюю линию врагов, и болшой отряд всадников про-
шел сквозь ряды южан, отгоняя их кавалерию и убивая пехотин-
цев. Но к мумакам лошади не осмеливались подходить, они дро-
жали и сворачивали в сторону; огромные чудовища были непобе-
димы, они возвышались, как защитные башни и Харадрим собира-
лись вокруг них. И вот наконец Харадрим, втрое превышавшие
численностью Рохиррим, стали брать верх; по полям из Осгили-
ата двигались новые отряды врага. Они собирались там для
грабежа Города и ждали только сигнала своего капитана. Он
был уничтожен, но Готмог, лейтенант Моргула, послал их в
битву; и они пошли: люди с востока с топорами, варяги из
Кханда, южане в алом, черные люди из Дальнего Харада - по-
лутролли с белыми глазами и красными языками. Некоторые из
них окружили Рохиррим, другие направились навстречу людям
Гондора, чтобы помешать им соединиться с Роханом.
И вот, в тот момент, когда удача отвернулась от Гондо-
ра, послышался громкий крик со стен Города. Была середина
утра, дул сильный ветер, он унес на север дождевые тучи, яр-
ко светило солнце. И в чистом воздухе часовые увидели зрели-
ще, внушившее им ужас, и последние надежды покинули их.
Андуин после изгиба у Хардонда просматривался на нес-
колько миль от Города, и люди с острым зрением издалека ви-
дели приближающиеся корабли. И, глядя туда, они закричали в
отчаянии: на фоне блеска воды они увидели черный флот, под-
гоняемый ветром. Дромунды, имевшие и паруса и весла, корабли
большого водоизмещения со множеством весел и с черными пару-
сами, раздуваемыми ветром.
-- Пираты Умбара! - кричали люди. - Пираты Умбара!
Смотрите! Идут пираты Умбара! Значит, Белфалас пал, захваче-
ны Этир и Лобеннин! Пираты против нас! Это последний из уда-
ров судьбы!
И некоторые без приказа, потому что никто не руководил
ими в городе, побежали и колоколами ударили тревогу; другие
затрубили в трубы сигнал отступления.
-- Назад за стены! - кричали они. - Назад за стены!
Возвращайтесь в Город, прежде чем все погибнете!
Но ветер, подгонявший паруса, уносил эти крики прочь.
Но Рохиррим не нужно было передавать тревожную новость.
Они сами хорошо видели черные корабли. Ибо Эомер находился
всего в миле от Харленда, и большой отряд врага стоял между
ним и гаванью; со всех сторон его обходили враги, отсекая от
принца. Он взглянул на Реку, и надежда умерла в его сердце,
и ветер, который он раньше благословлял, теперь вызывал у
него проклятия. Войско Моргула ободрилось и, полное новой
ярости, бросилось в атаку.
Настроение Эомера изменилось, голова его снова стала
ясной. Он приказал трубить в рога, чтобы собрать всех людей
у своего знамени: он хотел создать стену из щитов, стоять и
бороться, пока не погибнут все и совершить деяния, достойные
песен о битве на полях Пеленнора, хотя может быть, на западе
не останется ни одного человека, чтобы вспомнить последнего
короля Марки. Он подВехал к зеленому холму и установил на
нем свое знамя; белый конь, раздуваемый ветром, казалось,
бежал.
Отбросив сомнения, как отбросил
тьму начавшийся день,
Я иду в лучах солнца, с песней, меч мой обнажен.
Я иду до конца надежды, до гибели седрца;
Иду к гневу, к разрушению, к красной ночи!
Такие стихи произнес он, но при этом он смеялся. Снова
в нем проснулась радость битвы: он был король. И, взглянув
на черные корабли, он поднял меч, бросая им вызов.
И тут его охватило удивление и великая радость: он под-
бросил меч, сверкнувший в лучах солнца, и запел, поймав его.
Все посмотрели туда, куда и он: на переднем корабле развер-
нулось большое знамя. На нем пылало Белое Дерево - это был
знак Гондора; а над Деревом семь звезд и корона - знаки
Элендила, которые люди не видели уже много лет. Звезды пла-
менели в лучах солнца, ибо были вышиты жемчугом Арвен, до-
черью Элронда; корона ярко сверкала, ибо была сделана из
митрила и золота.
Так пришел Арагорн, сын Араторна, Элессар, потомок
Исилдура, пришел через Тропы Смерти, пришел с Моря в коро-
левство Гондор; и радость Рохиррим выразилась в взрыве хохо-
та, в блеске мечей, а радость Города - в музыке труб и звоне
колоколов. А войско Мордора оторопело: ему показалось кол-
довством, что его собственные корабли полны противниками.
Черный ужас охватил людей Мордора: они поняли, что судьба
повернулась против них, судьба близка.
На восток скакали рыцари Дол Амрота, гоня перед собой
врагов: троллей, варягов и орков, ненавидящих солнечный
свет. На юг скакал Эомер, и враги бежали перед ним: они ока-
зались между молотом и наковальней. Потому что теперь люди
спрыгивали с кораблей на причалы Харленда и неслись, как бу-
ря. Здесь были Леголас и Гимли с топором, и Хальбарад со
знаменем, и Элладан, и Элрогир со звездами на лбу, и суровые
Дунедайн, следопыты севера, ведущие за собой большое войско
Лебеннина и Ламедона - южных областей Гондора. А перед всеми
шел Арагорн с Пламенем Запада - Андрилом, горящим огнем,
восстановленным Нарсилом, смертоносным, как и в древности -
на лбу его горела звезда Элендила.
И наконец Эомер и Арагорн встретились в центре битвы;
опираясь на мечи, они взглянули друг на друга и обрадова-
лись.
-- Вот мы и встретились вновь, хотя все войска Мордора
разделяли нас, - сказал Арагорн. - Разве я не говорил этого
в Хорнбурге?
-- Так вы говорили, - сказал Эомер. - Но надежды часто
обманывают, а я и не знал, что вы и есть человек, предска-
занный пророком. Но дважды благословенна неожиданность, и
никогда не была встреча друзей более радостной. - Они пожали
руки. - И помощь более своевременная, - добавил Эомер. - Но
вы пришли не очень скоро, мой друг. Много потеряно, и боль-
шая печаль выпала нам.
-- Тогда давайте мстить за нее, а не разговаривать, -
сказал Арагорн, и они вместе поскакали в бой.
Им предстояла еще жестокая схватка и долгая работа:
южане были храбрыми людьми, а отчаянное положение еще усили-
ло их ярость; а люди востока были сильны и опытны в военном
деле и не просили пощады. То тут, то там, у сожженной фермы
или амбара, на холме или вокруг кургана, под стеной или в
поле, они собирались и сражались, пока не подошел к концу
день.
Наконец солнце зашло за Миндоллуин, заполнив все небо
огромным заревом, так что холмы как бы залило кровью; огонь
отражался в Реке, и трава Пеленнора краснела перед приходом
ночи. В этот час закончилась Великая Битва на полях Пеленно-
ра; и ни одного живого врага не осталось внутри Риммаса. Все
были убиты или утонули в красной пене Реки. Мало кто вернул-
ся в Моргул или в Мордор, а в землю Харадрим пришли только
отдаленные слухи - рассказы о гневе и ужасе Гондора.
Арагорн, Эомер и Имрахил ехали к Воротам Города; они
так устали, что не чувствовали ни радости, ни печали. Они
остались невредимы, ибо такова была их судьба, таковы искус-
ство и мощь их рук, мало кто осмеливался противиться им или
смотреть в их глаза в момент гнева. Но многие были ранены,
искалечены или лежали мертвыми на полях. Топоры изрубили
Фарлонга, сражавшегося в одиночку пешим; Дуилин из Мортонда
и его брат были растоптаны насмерть, когда напали на мума-
ков, подведя своих лучников на расстояние выстрела, чтобы
попасть животным в глаза. Не вернется и прекрасный Хирлуин в
Пиннат Голин, не вернется в Гримолейд Гримболд, не покажется
больше на севере суровый следопыт Хальбарад. Погибло много:
славных и безвестных, капитанов и простых солдат. Это была
великая битва, и невозможно полностью рассказать о ней. Так
пел о ней будущий сказитель Рохана в песне о могилах Мунд-
бурга.
Мы слышали рога, звенящие в горах,
мечи сияли в южном королевстве.
Кони скакали в Стонингленд, как
утренний ветер. Война разгоралась.
Там пал Теоден, могучий Тенглинг,
к своим залам золотым и зеленым пастбищам,
к северным полям он никогда не вернулся,
высокий повелитель войска. Хардинг и Гутлав,
Дунхир и Деорвин, могучий Гримболд,
Хирфара и Херубранд, Хорн и Фастрид
сражались и пали в далекой стране.
В могилах Мундбурга под насыпью они лежат
со своими союзниками, воинами Гондора.
Ни Хирлуин прекрасный к своим холмам у Моря,
ни Форлонг старый в цветущие долины
в Арнахе, его собственной стране не вернулись
с торжеством; не вернулись высокие лучники
Деруфин и Дуилин к своим темным водам
озера Мордонда в тени гор.
Смерть утром и конце дня забирала воинов.
Долго спят они под травой в Гондоре у Великой Реки.
Сейчас она серая, как слезы, а тогда была красной,
Ревущая вода: окрашенная кровью
пена горела на солнце;
Маяки на холмах горели по вечерам;
На Риммас Эчор выпала красная роса.
Когда темная тень отступила от Ворот, Гэндальф продол-
жал сидеть неподвижно. Но Пиппин вскочил на ноги, как будто
с него спал огромный вес; он стоял, слушая звуки рогов, и
ему казалось, что сердце его разорвется от радости. Никогда
потом не мог он слышать отдаленные звуки рога без слез на
глазах. И вдруг он вспомнил о своем деле и побежал вперед. В
этот момент Гэндальф шевельнулся и что-то сказал Обгоняющему
Тень и собрался проехать в Ворота.
-- Гэндальф, Гэндальф! - закричал Пиппин, и Обгоняющий
Тень остановился.
-- Что ты здесь делаешь? - спросил Гэндальф. - В Городе
существует закон, по которому те, кто носит черное с сереб-
ром, должны оставаться в Цитадели, если только сам повели-
тель не разрешит им уйти.
-- Он разрешил, - сказал Пиппин. - Он отослал меня
прочь. Но я испуган. Может случиться что-то ужасное. Я ду-
маю, повелитель сошел с ума. Боюсь, что он убьет себя и Фа-
рамира. Вы можете что-нибудь сделать?
Гэндальф посмотрел через разрушенные Ворота на поля,
откуда доносились звуки битвы. Он сжал кулаки.
-- Я должен идти, - сказал он. - Черный Всадник там, он
может погубить все. У меня нет времени.
-- Но Фарамир! - воскликнул Пиппин. - Он не мертв, а
они сожгут его живьем, если их не остановить.
-- Сожгут живьем? - переспросил Гэндальф. - Что это
значит? Быстрее!
-- Денетор пошел к могилам, - сказал Пиппин, - и взял с
собой Фарамира. Он сказал, что все сгорит, а он не хочет
ждать, и что они должны сделать погребальный костер и сжечь
его и Фарамира. Он послал людей за дровами и маслом. Я ска-
зал Берегонду, но боюсь, он не осмелится оставить пост: он
на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ
Пиппин; он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся коле-
на Гэндальфа. - Вы же можете спасти Фарамира?
-- Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это
сделаю, боюсь, тогда умрут другие. Но так как никто не может
помочь ему, должен идти я. Какое злое и печальное известие.
Даже в сердце Крепости Враг сумел ударить нас: в этом я вижу
его работу.
Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппи-
на, он посадил его перед собой и повернул Обгоняющего Тень.
Они поднимались по извилистым улицам Минас Тирита, и гул
схватки усиливался за ним. Люди очнулись от отчаяния и стра-
ха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!"
Собирались отряды, слышались команды; многие устремились
вниз, к Воротам.
Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
-- Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях
Гондора! Мы должны собрать все силы.
-- Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. -
Торопитесь. Я приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к
повелителю Денетору, которое не может ждать. Примите коман-
дование в отсутствие повелителя!
Они двинулись дальше; приближаясь к Цитадели, они по-
чувствовали дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге
свет утра. Но это принесло им мало надежды: они опасались,
что придут слишком поздно.
-- Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяже-
ло лежит над Гондором.
У входа в Цитадель они не увидели часового.
-- Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин.
Они повернули и заторопились по дороге к Закрытой Двери. Она
была широко распахнута, привратник лежал перед ней. Он был
мертв, ключ от дверей исчез.
-- Работа Врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие
дела: войну между друзьями. - Он спешился и попросил Обгоня-
ющего Тень вернуться в конюшню. - Мы с тобой, мой друг, дав-
но бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие дела отв-
лекают меня. Но если я позову, приходи быстро.
Они прошли в дверь и спустились по извивающейся дороге.
Свет потускнел, и высокие колонны и резные фигуры по сторо-
нам дороги уходили назад, как серые призраки.
Неожиданно тишина была нарушена, и они услышали внизу
крики и звон мечей - такие звуки не слышались в этом священ-
ном месте с создания Города. Наконец они пришли на Рат Динон
и заторопились в Дому Наместников, возвышавшемуся во мраке
под своим величественным куполом.
-- Стойте! - крикнул Гэндальф, взбегая на каменные сту-
пени у входа в дом. - Прикратите безумие!
Здесь стояли слуги Денетора с мечами и факелами в ру-
ках; на верхней ступени лестницы стоял один Берегонд, одетый
в черный с серебром мундир гвардии: он защищал от них дверь.
Двое из них уже наткнулись на его меч, окрасив ступени своей
кровью; остальные проклинали его, называя нарушителем зако-
нов и предателем своего хозяина.
Когда Гэндальф и Пиппин бежали вперед, они услышали из-
нутри Дома Мертвых голос Денетора:
-- Торопитесь, торопитесь! Исполняйте же мое приказа-
ние! Убейте изменника! Или я должен сделать это сам?
Дверь, которую защищал Берегонд, распахнулась, в ней
стоял повелитель Гондора, высокий и свирепый; в глазах его
горело пламя, он держал в руках обнаженный меч.
Но Гэндальф взбежал на ступени, и люди расступились пе-
ред ним, закрывая глаза: его приход был подобен удару белой
молнии в темном месте, и он шел с великим гневом. Он поднял
руку, и меч вылетел из руки Денетора и упал за ним в тень
дома; Денетор отступил.
-- В чем дело, повелитель? - спросил колдун. - Дома
Мертвых не место для живых. И почему люди сражаются здесь, в
священном месте, когда достаточно битвы у Ворот? Или Враг
проник уже и на Рат Динон?
-- Повелитель Гондора не обязан отчитываться перед то-
бой, - ответил Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться
своими же слугами?
-- Можете, - сказал Гэндальф. - Но другие могут проти-
виться вашей воле, когда она обращается к безумию и злу. Где
ваш сын Фарамир?
-- Лежит внутри, - ответил Денетор, - он горит, весь
горит. Они подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад по-
гиб. Все погибнет в огромном огне, все будет кончено. Увы!
Пепел и дым развеет ветер!
Гэндальф, убедившись в его безумии и опасаясь, что он
уже совершил что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним
пошли Берегонд и Пиппин, а Денетор отступал, пока не остано-
вился у стола внутри дома. На столе лежал Фарамир, попрежне-
му погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него были
нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и
одеяла пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подно-
сили. И тут Гэндальф обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он
вспрыгнул на вязанки дров, легко поднял больного, спрыгнул
вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в бреду позвал
отца.
Денетор, как будто проснувшись, вздрогнул, огонь в его
глазах погас, он заплакал и сказал:
-- Не отнимай у меня сына! Он зовет меня.
-- Он зовет, - сказал Гэндальф, - но вы не можете еще
прийти к нему. Вначале его нужно вылечить у самого порога
смерти. Это может и не удастся. А ваше дело - участие в обо-
роне Города, где, может быть, вас ждет смерть. Это вы знаете
в глубине своего сердца.
-- Он не проснется, - сказал Денетор. - И битва проиг-
рана. Зачем нам жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
-- Вам не дана власть, наместник Гондора, распоряжаться
часом своей смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие
короли под владычеством Темной силы поступают так, убивая
себя в гордости и отчаянии и убивая своих родственников,
чтобы облегчить себе смерть.
И, пройдя через дверь, он вынес Фарамира из Дома Смерти
и положил его на носилки, на которых его принесли и которые
стояли у порога. Денетор последовал за ним и стоял дрожа,
глядя на лицо сына. На мгновение, пока все молчали и непод-
вижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
-- Идем! - сказал Гэндальф. - Вы нужны еще там. Предс-
тоит много сделать.
Неожиданно Денетор рассмеялся. Он стоял высокий и гор-
дый; быстро отступив к столу, он поднял подушку, на которой
лежала его голова. Подойдя к двери, откинул завесу, и вот! В
руках его был палантир. И когда он поднял его, всем показа-
лось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое лицо по-
велителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено
из твердого камня, изборожденное черными теням, благородное,
гордое и ужасное и глаза его сверкали.
-- Гордость и отчаяние! - восклинул он. - Ты думаешь,
что глаза Белой Башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты по-
дозреваешь, Серый Дурак! Твоя надежда обВясняется невежест-
вом. Иди и лечи! Иди и сражайся! Но тщетно.
Ты можешь отвоевать немного места, на день торжество-
вать победу. Но ту Силу, которая теперь поднялась, победить
невозможно. К Городу протянулся лишь один палец. Весь восток
пришел в движение. И даже сейчас ветер твоей надежды обманул
тебя, он несет к Андуину флот с черными парусами. Запад про-
играл. Для тех, кто не хочет быть рабами, настало время ухо-
дить.
-- Такие мысли сделают победу Врага несомненной, - за-
метил Гэндальф.
-- Тогда надейся! - смеялся Денетор. - Я разве не знаю
тебя, Митрандир?
Ты надеешься править за меня, стоять за каждым троном
на севере, на юге и на западе. Я прочел твои мысли, понял
твою политку. Разве я не понял, почему ты приказал невысок-
лику молчать? Что ты привел его, чтобы он шпионил за мной? И
все же в нашем разговоре я узнал имена и цели всех твоих
спутников. Да! Левой рукой ты используешь меня как щит про-
тив Мордора, а правой приводишь сюда следопытов с севера,
чтобы вытеснить меня.
Но говорю тебе, Гэндальф Митрандир, что я не буду твоим
оружием! Я наместник дома Анариона. И не хочу стать управля-
ющим, стоящим у трона выскочки. Ну и что с того, что он про-
исходит от Исилдура? Я не желаю кланяться последнему предс-
тавителю дома нищих, давно лишившихся власти и достоинства.
-- Что же вы бы сделали, - спросил Гэндальф, - если бы
могли? Чего вы хотите?
-- Я хочу, чтобы все шло так, как во все дни моей жиз-
ни, - ответил Денетор, - во дни жизни моих предков: я хочу
быть повелителем Города и оставить этом место своему сыну,
который был бы хозяином самому себе, а не учеником колдуна.
Но если судьба отказывает мне в этом, я не хочу ничего; ни
низкой жизни, ни половинной любви и не униженной чести.
-- Мне не кажется, что наместник, выполнивший свой
долг, лишается чести или любви, - сказал Гэндальф. - И уж во
всяком случае вы не должны убивать своего сына, пока его
смерть под сомнением.
При этих словах в глазах Денетора снова вспыхнуло пла-
мя; взяв камень под мышку, он выхватил нож и двинулся к но-
силкам. Но Берегонд встал между ним и Фарамиром.
-- Вот! - воскликнул Денетор. - Ты уже украл половину
любви моего сына. Теперь ты крадешь сердца моих рыцарей. Но
ты не помешаешь мне исполнить свою волю. Я сам распоряжусь
своим концом.
-- Сюда! - позвал он слуг. - Идите, если вы не изменни-
ки!
Двое слуг побежали по ступенькам к нему. Он выхватил из
рук одного из них факел и устремился в дом. Прежде чем Гэн-
дальф мог помешать ему, он швырнул факел в дрова, которые
немедленно с треском и ревом загорелись.
Денетор прыгнул на стол и, окутанный дымом и пламенем,
поднял посох наместничества, лежавший у его ног, и переломил
его о колено. Швырнув обломки в огонь, он лег на стол, сжи-
мая в руках палантир. И впоследствии, когда люди смотрели в
Камень, если только у них не хватало силы ипользовать его по
своей воле, они лишь видели в нем две старческие руки, охва-
ченные пламенем.
Гэндальф в горе и ужасе отвернулся и закрыл дверь. Не-
которое время он стоял в задумчивости, а изнутри доносился
рев пламени. Затем Денетор испустил громкий крик, и больше
никто из смертных его не видел.
-- Так уходит Денетор, сын Эктелиона, - сказал Гэн-
дальф. Он повернулся к Берегонду и слугам наместника, пора-
женным ужасом. - И так уходят известные вам дни Гондора; для
добра или для зла, но они кончились... Злые дела совершались
здесь; но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она
вызвана Врагом и служит его целям. Вы пойманы в сеть проти-
воречивых поступков, которую сплели не вы. Но подумайте, вы,
слуги повелителя, слепые в своем повиновении, что если бы не
Берегонд, Фарамир, капитан Белой Башни, уже сгорел бы.
Унесите из этого несчастного места своих погибших това-
рищей. А мы унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где
он сможет спокойно спать или умереть, если такова его судь-
ба.
Гэндальф и Берегонд подняли носилки и понесли их к До-
мам Излечения, а Пиппин пошел за ними с опущеннойголовой. Но
слуги повелителя стояли, ошеломленные, и смотрели на Дом
Мертвых; и не успле Гэндальф дойти до конца Рат Динон, как
послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как треснул
купол дома, и из него вырвались клубы дыма, затем с громом и
грохотом он обрушился, и пламя высоко поднялось над облака-
ми. Тогда в ужасе слуги побежали вслед за Гэндальфом.
Наконец они снова подошли к Двери Наместников, и Бере-
гонд с сожалением взглянул на привратника.
-- Я всегда буду оплакивать этот свой поступок, - ска-
зал он, - но я безумно торопился, а он не слушал и обнажил
свой меч.
Взяв ключ, отобранный им у мертвого, он закрыл Дверь.
-- Ключ я отдам повелителю Фарамиру, - сказал он.
-- В отсутствии повелителя командует принц Дол Амрота,
- сказал Гэндальф, - но поскольку его здесь нет, я беру ру-
ководство. Сохрани этот ключ до тех пор, пока в Городе не
установится порядок.
Они оказались в высоких кругах Города и при свете утра
направились к Домам Излечения: это были прекрасные дома,
предназначенные для больных; теперь они были подготовлены
для лечения раненых в битве. Они находились недалеко от вхо-
да в Цитадель в шестом круге, около южной стены, возле них
был сад и лужайка - единственные в Городе. Здесь жили нес-
колько женщин, которым позволено было остаться в Минас Тири-
те, поскольку они были искусны в лечении или обслуживании
лекарей.
Подойдя с носилками к главному входу в Дома, Гэндальф и
его спутники услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед
Воротами и унесенный ветром. Так ужасен был этот крик, что
на мгновение все замерли, но когда крик смолк, в их сердцах
внезапно вспыхнула надежда, какой они не знали с начала
тьмы; им показалось, что свет стал ярче и солнце прорвалось
сквозь облака.
Но лицо Гэндальфа было печально и серьезно; попросив
Берегонда с Пиппином отнести Фарамира в Дома Излечения, он
пошел к ближайшей стене; здесь он стоял, как вырезанная из
камня фигура, и смотрел вниз. И увидел данным ему зрением
все происходящее; и когда Эомер, вернувшись с битвы, подВе-
хал к павшим, Гэндальф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со
стены. И когда Берегонд и Пиппин вышли из Домов Излечения,
они увидели у входа стоявшего в задумчивости Гэндальфа.
Они посмотрели на него. Некоторое время он молчал, по-
том заговорил.
-- Дурзья мои и все люди этого Города и всех западных
земель! Совершено печальное и славное деяние. Должны ли мы
плакать или радоваться... Произошло то, на что мы не надея-
лись: уничтожен Капитан наших противников, и вы слышали это
его последнего и отчаянного крика. Но он ушел не без борьбы
и принес нам горькие утраты. Я мог бы предотвартить это, ес-
ли бы не безумие Денетора. Как далеко протянулись руки Вра-
га! Увы! Но теперь я вижу, как смогла его воля проникнуть в
самое сердце Города.
Хотя наместники считали, что эта тайна известна лишь
им, я давно догадывался, что в Белой Башне хранится один из
Семи Видящих Камней. В дни своей мудрости Денетор не исполь-
зовал его, не желая бросать вызов Саурону и зная ограничен-
ность своей силы. Но мудрость его слабела: и боюсь, что ког-
да возросла опасность для его королевства, он посмотрел в
Камень и был обманут: слишком часто обманывали его со време-
ни ухода Боромира. Он был слишком велик, чтобы подчиниться
воле Темной Силы, но тем не менее видел лишь то, что эта Си-