дни великодушие оборачивается и смертью.
-- Да будет так! - сказал Фарамир.
-- Да будет так! - воскликнул Денетор. - Но не только
твоей смертью, Фарамир, но и смертью твоего отца и всего
твоего народа, который ты теперь, после гибели Боромира обя-
зан защищать.
-- Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - спросил
Фарамир.
-- Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир
был верен мне и не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы
потребности своего отца и не расточал бы то, что послала ему
судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
-- Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался
в Итилиене. Наши поручения были даны нам повелителем Города.
-- Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. -
Разве не пил я ее много ночей? Если бы можно было все изме-
нить! Тогда бы эта вещь была моей!
-- Успокойтесь! - сказал Гэндальф. - Боромир ни в коме
случае не принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть
спит в мире. Он протягивал руки к этой вещи, но если бы он
получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для себя, и вы бы не
узнали сына, когда он вернулся бы.
Лицо Денетора стало жестким и холодным.
-- Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? -
негромко спросил он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю:
он принес бы ее мне. Вы, может быть, и мудры, Митрандир, од-
нако со всеми вашими тонкостями у вас еще не вся мудрость.
Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в тороп-
ливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрос-
ти, чем вы считаете.
-- В чем же ваша мудрость? - спросил Гэндальф.
-- Ее достаточно, тобы проникнуть в дело, которое два
глупца пытаются скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в
наше время отдать ее в руки безмозглых невысокликов и отпра-
вить в землю самого Врага, как сделали это вы и этот мой
сын, безумие.
-- А что сделал бы повелитель Денетор?
-- Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в
глупой надежде, рискуя всеобщим разрушением, туда, где Враг
может найти то, что потерял. Нет, его следовало бы спрятать,
спрятать глубоко и надежно. Не использовать, говорю я, разве
только в одном крайнем случае, но держать в недосягаемости
для Врага. Только если его победа будет несомненна и то, что
последует за ней, не буедт уже тревожить нас, мертвых.
-- Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, по-
велитель, - сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие
жизни, и время продолжается. Что касается меня, то я жалею
даже его рабов.
-- Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор
падет? - спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в
глубоких подземельях моей Цитадели, мы не дрожали бы тут от
страха перед этой тьмой. Если вы думаете, что я не выдержал
бы испытания, вы плохо знаете меня.
-- Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Ес-
ли бы я верил, я передал бы эту вещь вам на хранение и изба-
вил бы и себя и других от большой боли. А теперь слыша ваши
слова, я верю вам еще меньше, не больше, чем Боромиру. Нет,
сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в этом,
я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно переда-
вали мне. Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но
если бы вы получили эту вещь, она овладела бы вами. Даже ес-
ли бы ее похоронили под Миндоллуином, она продолжала бы жечь
ваш мозг, когда наступала тьма, а ведь за ней последуют худ-
шие вещи.
На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел
на Гэндальфа, и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь
их взгялды показались ему лезвиями скрестившимися и брызнув-
шими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь взрыва. Но Денетор
внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным. Он
пожал плечами.
-- Если бы... - сказал он. - Сейчас такие слова напрас-
ны. Они ушли в тень, и только время покажет, какая судьба
ждет ее и нас. И ждать этого недолго. А в оставшиеся дни
пусть те, кто борется с Врагом, держатся вместе и сохраняют
надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть уме-
реть свободным. - Он повернулся к Фарамиру. - Что ты думаешь
о гарнизоне Осгилиата?
-- Он слаб, - сказал Фарамир. - Я послал свой отряд на
его укрепление, как уже говорил.
-- Я думаю, этого мало, - сказал Денетор. - А именно
туда падет первый удар. Там нужен сильный капитан.
-- И там, и во всех других местах, - сказал Фарамир и
вздохнул. - Увы, нет моего брата, которого я так любил! - Он
встал. - Вы разрешите, отец? - Он покачнулся и ухватился за
кресло отца.
-- Я вижу, ты устал, - сказал Денетор. - Ты скакал быс-
тро и издалека. Мне говорили, что тебя преследовали злые су-
щества с воздуха?
-- Не будем говорить об этом, - сказал Фарамир.
-- Не будем, - согласился Денетор. - Иди отдыхать. Силы
тебе еще понадобятся.
С разрешения повелителя Города все отправились отды-
хать, пока была возможность. Когда Гэндальф и Пиппин, несший
маленький факел, шли к себе, была беззвездная тьма. Они мол-
чали, пока не оказались за закрытыми дверями. Тогда наконец
Пиппин взял Гэндальфа за руку.
-- Скажите мне, - попросил он, - есть ли надежда? Я
имею в виду - для Фродо.
Гэндальф положил руку на голову Пиппина.
-- Надежда никогда не была особенно сильной, - сказал
он. - Глупая надежда, как я говорил. А когда я услышал о Ки-
рит Унголе, - он замолчал и подошел к окну, как будто стре-
мился проникнуть в тьму на востоке.
-- Кирит Унгол! - пробормотал он. - Почему именно этот
путь? - Он повернулся. - Мое сердце едва не изменило мне,
Пиппин когда я услышал это название. И однако сейчас мне ка-
жется, что в рассказе Фарамира есть какая-то надежда. Оче-
видно, что Враг наконец начал войну и сделал первый ход, по-
ка Фродо еще на свободе. Теперь в течении многих дней внима-
ние его будет устремлено сюда, то есть отвлечено от его соб-
ственной земли. И однако, Пиппин, я издалека чувствую его
торопливость и страх. Он начал раньше, чем собирался. Что-то
подтолкнуло его.
Гэндальф стоял в задумчивости.
-- Может быть, - пробормотал он. - Может быть, даже
твоя глупость помогла, сын мой. Посмотрим: пять дней назад
он обнаружил, что мы низвергли Сарумана и взяли его камень.
Ну и что? Мы не могли воспользоваться им, не могли смотреть
в него так, чтобы он не знал. Ах! Я догадываюсь. Арагорн.
Его время близится. И он могуч, Пиппин, и отважен, решителен
и способен в случае необходимости на большой риск и на боль-
шие дела. Может быть, и так. Он смог использовать Камень и
показаться Врагу, бросить ему вызов. Ну, ответ мы не узнаем,
пока не прибудут всадники Рохана, если они придут не слишком
поздно. Нас ждут тяжелые дни. Спи, пока можно.
-- Но... - начал Пиппин.
-- Что "но"? Только одно "но" на сегодняшний вечер.
-- Голлум, - сказал Пиппин. - Как они могли идти с ним,
даже идти за ним? И я видел, что Фарамиру то место, куда
Голлум повел их, нравилось не больше, чем вам. Что здесь
плохого?
-- Пока не могу ответить, - сказал Гэндальф. - Сердце
мое предвещало, что Фродо и Голлум еще встретятся перед кон-
цом. Для добра или для зла. Но о Кирит Унголе я не буду го-
ворить сегодня. Предательства, предательства я боюсь, измены
этого жалкого существа. Но пусть будет так. Вспомним, что
предатель может изменить себе и совершить доброе дело вопре-
ки своим намерениям. Иногда бывает и так. Спокойной ночи!
Следующий день начался с утра, подобного коричневой пы-
ли, и сердца людей, приободрившиеся немного в связи с возв-
ращением Фарамира, снова опустились. В этот день крылатые
тени не были видны, но время от времени высоко над городом
раздавался слабый крик, и многие слышавшие его останавлива-
лись, пораженные ужасом; менее стойкие дрожали и плакали.
А Фарамир снова ускакал.
-- Ему не дали даже отдохнуть, - ворчали некоторые. -
Повелитель слишком жестоко обращается со своим сыном, а ведь
он сейчас должен выполнять обязанности двоих - свои и того,
кто не вернется.
И все поглядывали на север, спрашивая:
-- Где же всадники Рохана?
На самом деле Фарамир уехал не по своей воле. Повели-
тель Города был главой его Совета и не склонен был в тот
день прислушиваться к словам остальных. Рано утром был соз-
ван Совет. Все капитаны решили что из-за угрозы на Юге их
силы слишком малы, чтобы самим нанесли удар, пока не прибу-
дут всадники Рохана. Пока же следует укрепить стены и ждать.
-- Однако, - сказал Денетор, - мы не можем легко отка-
заться от внешней защиты, от Риммаса, сделанного с таким
трудом. И Враг должен дорого заплатить за проход через Реку.
Чтобы напасть на город, он должен переправиться через Реку.
На севере у Каир Андроса этому мешают болота, на юге, у Ле-
беннина, Река слишком широка и требуется много лодок. Он
ударит по Осгилиату, как и раньше, когда Боромир помешал ему
переправиться.
-- Это будет лишь отсрочкой, - сказал Фарамир. - Сегод-
ня мы можем заставить Врага понести вдесятеро большие поте-
ри, чем у нас, и все же пожалеть об этом. Потому что Враг
может легче потерять войско, чем мы - отряд. А отступление
тех, кто выйдет в поле, будет страшным, если Враг переправит
свои силы.
-- А Каир Андрос? - сказал принц. - Его тоже нужно
удерживать, если мы защитим Осгилиат. Не будем забывать об
опасности слева. Рохиррим могут прийти, а могут и не прийти.
А Фарамир сообщил нам об огромных силах движущихся к Черным
Воротам... Оттуда может выйти не одно войско и ударить по
нескольким проходам.
-- Мы многим рискуем в этой войне, - сказал Денетор. -
Каир Андрос имете свой гарнизон, и больше мы никого не можем
послать туда. Но я не отдам Реку и Пеленнор без борьбы - не
отдам, если найдется здесь капитан, достаточно храбрый, что-
бы выполнить волю своего повелителя.
Все молчали. Наконец Фарамир сказал:
-- Я не противлюсь вашей воле, отец. Поскольку вы лиши-
лись Боромира, я пойду и, как смогу, заменю его - если вы
прикажете.
-- Прикажу, - сказал Денетор.
-- Тогда прощайте, - сказал Фарамир. - Но если я вер-
нусь, думайте обо мне лучше!
-- Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Де-
нетор.
Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его
отВездом.
-- Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадо-
битесь здесь, - сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и
вскоре вспомнит об этом. Добрый путь!
Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой доб-
ровольцев и тех, кого ему можно было выделить. Со стен мно-
гие смотрели через полумглу на разрушенный город, но там ни-
чего не было видно. Другие попрежнему смотрели на север и
считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
-- Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говори-
ли они.
-- Да, он придет, - сказал Гэндальф, - даже если придет
слишком поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил
красную стрелу лишь два дня назад, а от нас до Эдораса дол-
гие мили.
Ночью было получено известие. От брода прискакал чело-
век, доложивший, что большое войско вышло из Минас Моргула и
направляется к Осгилиату; к нему присоединяются отряды с
юга, жестокие и высокие Харадрим.
-- Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет
Черный Капитан, и страх перед ним раньше его достиг Реки.
С этими предвещающими беду словами кончился третий день
пребывания Пиппина в Минас Тирите. Мало кто мог спать: ни у
кого не оставалось наджеды, что Фарамир сумеет удержать
брод.
На следующий день, хотя тьма достигла наибольшей силы и
не углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и мно-
гие были в ужасе. Снова поступили дурные новости. Брод через
Андуин был завачен Врагом. Фарамир отступил к стене Пеленно-
ра, вновь собрав своих людей у ворот стены; но враги в де-
сять раз превосходили числом.
-- Если он сумеет пробиться через Пеленнор, враги будут
преследовать его по пятам, - сказал вестник. - Они дорого
заплатили за преход, но меньше, чем мы надеялись. Их план
был тщательно разработан. Теперь ясно, что они в тайне пост-
роили большой флот лодок и барж в восточном Осгилиате... Они
кишели повсюду, как муравьи. Но мы же отступили лишь из-за
Черного Капитана. И мало кто может выстоять при одном извес-
тии о его приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним
и сопособны убить себя по его приказу.
-- Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал
Гэндальф и снова выехал из города, и его сверкание скоро ис-
чезло из вида. И всю ночь Пиппин в одиночестве простоял на
стене, глядя на восток.
Едва прозвучали колокола начала дня - звон из звучал
насмешкой в беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди,
там, где находились стены Пеленнора, туманные огни. Часовой
закричал, и все люди Города схватились за оружие. Время от
времени видны были красные вспышки и тяжелый воздух доносил
глухие раскаты.
-- Они взял стену! - кричали люди. - Они пробили в ней
брешь! Они идут.
-- Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не
говорите, что он погиб!
Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников,
сопровождавших в качестве охраны линию телег, он прискакал в
середине утра. Телеги были нагружены раненными. Гэндальф не-
медленно отправился к Денетору. Повелитель Города находился
в высоком кабинете Белой Башни, с ним был Пиппин. Денетор
пытался разглядеть что-то на севере, юге и востоке через
тусклые окна. Больше всего смотрел он на север, прислушива-
ясь, как будто какое-то древнее искусство давало ему возмож-
ность услышать топот копыт на далеких равнинах.
-- Фарамир пришел? - спросил он.
-- Нет, - ответил Гэндальф, - но он был жив, когда я
уезжал. Он решил остаться с арьергардом, чтобы отступление
через Пеленнор не превратилось в бегство. Возможно он со
своими людьми еще продержится какое-то время, но я сомнева-
юсь в этом. Он сражается со слишком сильным врагом. Потому
что пришел тот, кого я и опасался.
-- Не... Не Повелитель Тьмы? - воскликнул Пиппин, в
ужасе забыв о своем положении.
Денетор горько рассмеялся.
-- Нет, еще нет, мастер Перегрин! Он придет лишь тор-
жествовать надо мной, когда все будет кончено. Он использует
других, как свое оружие. Так поступают все великие властите-
ли, если они мудры, мастер невысоклик. Иначе почему бы я си-
дел в своей башне, смотрел, размышлял и ждал, лишившись даже
своих сыновей? Я могу еще владеть мечом.
Он встал, отбросил длинный черный плащь, и смотрите!
Под плащем оказалась кольчуга и пояс с длинным мечом в чер-
но-серебряных ножнах.
-- Так я ходил когда-то и так впервые за много лет
спал, - сказал он, - хотя тело мое от возраста стало менее
крепким и сильным.
-- Однако теперь самый свирепый из капитанов Повелителя
Барад-дура захватил внешнюю стену, - сказал Гэндальф. - Ко-
роль древнего Ангмара, Волшебник, Дух Кольца, Глава, назгу-
лов, копье ужаса в руке Саурона, тень отчаяния.
-- Значит, Митрандир, вы нашли достойного врага, - ска-
зал Денетор. - Я сам давно знал, кто главный капитан войск
Башни Тьмы. Вы явились, чтобы сказать это? Или отступили,
потому что столкнулись с более грозной силой?
Пиппин дрожал, опасаясь гневной вспышки Гэндальфа, но
опасения его оказались напрасными.
-- Может быть и так, - спокойно ответил Гэндальф. - Но
испытание нашей силы еще не настало. Но если справедливы
сказанные в древности слова, не от руки мужчины он падет, и
судьба, ожидающая его скрыта от мудрых. Но все же Капитан
Отчаяния не движется впереди. Скорее он действует, руководс-
твуясь вашими словами, из тыла и гонит перед собой своих ра-
бов.
Нет, я пришел, охраняя раненых, которых еще можно выле-
чить, - продолжал Гэндальф. - Брешь в стене Риммас широка, и
войско Моргула скоро прорвется из многих пунктов. И вот для
чего, главным образом, я пришел. Скоро начнется битва на по-
лях. Нужно приготовить вызалку, собрать всадников. В этом
единственная наша надежда, только в этом враг еще уступает
нам: мало у него лошадей.
-- И у нас их мало. Сейчас очень кстати был бы приход
всадников Рохана, - сказал Денетор.
-- Но скорее мы увидим прибытие других, - сказал Гэн-
дальф. - К нам явились беженцы с Каир Андроса. Остров пал.
Вторая армия, вышедшая из Черных Ворот, пересекает Реку се-
вернее.
-- Некоторые принимают вас, Митрандир, как вестника
дурных новостей, - сказал Денетор, но для меня это больше не
новость: это я узнал еще вчера вечером. Что касается вылаз-
ки, то я уже думал о ней. Спустимся!
Время шло. Наконец зрители на стенах увидели отступле-
ние остатков защитников брода. Маленькие группы усталых и
израненных людей вначале прибывали в беспорядке; некоторые
бежали, как будто за ними гнались. На востоке мерцали отда-
ленные огни; теперь казалось, что они ползут по равнине. Го-
рели дома и амбары. Потом показались маленькие реки огня и
потекли по равнине, направляясь к шикрой дороге, соединившей
Ворота Города с Осгилиатом.
-- Враг, - бормотали люди. - Стена прорвана. Они прошли
через бреши. Они несут с собой факелы. Где же наши?
Приближался вечер, было так темно, что даже самые зор-
кие люди в Цитадели мало что могли разглядеть на полях, кро-
ме увеличивающегося числа пожаров и линий огней, которые
стали длинее и двигались быстрее. Наконец примерно в миле от
Города появилась группа людей в относительном порядке - они
шли, а не бежали и держались вместе.
Наблюдатели затаили дыхание.
-- Там должен быть Фарамир, - говорили они. - Он владе-
ет людьми и животными. Он там!
Главные силы отступающих находились уже в полумиле. В
самом тылу скакала группа всадников. Время от времени они
поворачивались, глядя на наступающие линии огней. Неожиданно
раздался хор яростных криков. Появились всадники Врага. Ли-
ния огня превратилась в стремительное течение, ряды орков
несли горящие факелы, дикие люди юга под красными знаменами,
хрипло крича, догоняли отступающих. И с пронзительным криком
с тусклого неба упали крылатые тени - назгулы, пикирующие
для убийства.
Отступление превратилось в бегство. Люди бежали, бросая
оружие, крича от ужаса, падая на землю.
И тогда в Цитадели прозвучала труба - Денетор дал при-
каз начинать вылазку. Все всадники, оставшиеся в Городе,
ждали этого сигнала у ворот и в тенги внешней стены. Они га-
лопом понеслись вперед и с силой ударили по наступавшим.
Впереди скакали рыцари Дол Амрота во главе со своим принцем
и голубым знаменем.
-- Амрот за Гондор! - кричали он. - Амрот за Гондор!
Амрот и Фарамир!
Как буря ударили они с обеих флангов отступления на
врага, но один всадник опередил их всех, быстрый как ветер в
траве, Обгоняющий Тень нес его; он скакал, отброси серый
плащ, свет струился по его поднятой руке.
Назгулы с криком свернули в сторону: их капитан еще не
ответил на вызов белого огня своего противника. Войско Мор-
гула, увлекшись погоней за добычей, застигнутое врасплох,
дрогнуло, рассыпавшись, как искры под порывом бури. Отсту-
павшие сами с криками повернули и бросились на врага. Охот-
ники превратились в преследуемых. Отступление перешло в ата-
ку. Поле покрылось телами орков и людей, поднимался дым от
чадящих факелов. Кавалерия пустилась в погоню.
Но Денетор не позволил уходить далеко. Хотя враг дрог-
нул и начал отступать, но с востока подходили новые большие
силы. Снова прозвучала труба, призывая к отступлению. Конни-
ца Гондора остановилась. Под ее защитой отступавшие перест-
роились. Они пошли к Городу, достигли Ворот и гордо и с дос-
тоинством вступили в них. Люди Города с гордостью смотрели
на них, выкрикивая слова похвалы, но в глубине сердца они
были сильно встревожены. Отряды сильно поредели. Фарамир по-
терял треть своих людей. И где же он сам?
Он появился последним. Люди его прошли. Вернулись кон-
ные рыцари, в тылу их ехал принц. Он держал в руках своего
родственника Фарамира, сына Денетора, подобранного на поле
боя.
-- Фарамир! Фарамир! - кричали люди, вытирая слезы. Но
он не отвечал, и его понесли по извивающейся дороге в Цита-
дель к отцу. В тот момент, когда назгулы отвернули от Белого
Всадника, прилетела смертоносная стрела, и Фарамир, сражав-
шийся с предводителем Харадрим, упал на землю. Только удар
Дол Амрота спас его от красного меча южанина, готового раз-
рубить лежавшего.
Принц Имрахил принес Фарамира в Белую Башню и сказал:
-- Ваш сын вернулся, повелитель, после великих деяний,
- и рассказал о том, что видел.
Денетор встал и молча посмотрел в лицо сына. Он прика-
зал устроить постель в своем кабинете и положить на нее Фа-
рамира. А сам отправился в тайную комнату на вершине Башни;
и многие видели в ее узких окнах бледный свет. А когда Дене-
тор спустился, он сел рядом с телом сына и молчал... Но лицо
повелителя было серым и более неподвижным, чем лицо его сы-
на.
Та был осажден Город, окружен кольцом врагов. Стена
Риммас была пробита и весь Пеленнор захвачен врагами. Пос-
леднее известие принесенное извне, было принесено людьми,
успевшими прибежать с северной дороги до закрытия Ворот. Это
были остатки отряда, охранявшего путь из Анориена и Рохана к
броду. Ими командовал Инголд, тот самый, что пять дней назад
пропустил Гэндальфа и Пиппина, когда еще сияло солнце и утро
было полно надежд.
-- Новостей о Рохиррим нет, - сказал оп повелителю. -
Теперь уж Рохан не придет. И если и придет, то не спасет
нас. Войско очень сильное: батальоны орков со знаком Глаза и
бесчисленные толпы людей, каких мы не встречали раньше. Не-
высокие, но широкие, угрюмые, бородатые, как гномы, воору-
женные большими топорами. Мы думаем, они пршли из какой-то
варварской земли на востоке. Они захватили северную дорогу и
массами устремились в Анориен. Рохиррим не могут прийти.
Ворота закрылись. Всю ночь часовые на стенах слышали
гул врагов, кишевших снаружи; они жгли поля и деревья, руби-
ли подряд всех людей, захваченных снаружи, живых или мерт-
вых. Число врагов, перешедших Реку трудно было определить во
тьме, но когда над равниной поднялось утро, точнее его туск-
лая тень, стало ясно, что даже в ночных страхах трудно было
преувеличить их число. Равнина потемнела от марширующих от-
рядов, и насколько хватало глаз, повсюду, как грибы-поганки,
появлялись лагеря черных и ярко-красных платок.
Копошась, как муравьи, орки торопливо копали глубокую
траншею, кольцом охватившую город на дальности выстрела из
лука; когда траншея была окончена, ее заполнили огнем, хотя
никто не видел, как он разжигался и поддерживался. Весь день
продолжалась эта работа, а люди Минас Тирита смотрели, не в
силах помешать ей. Когда траншея была готова, они увидели
большие телеги; в сопровождении отрядов орков они везли раз-
личные метательные снаряды. Никто в Городе не мог дострелить
до них и прекратить их работу.
Вначале люди смеялись и не очень опасались этих меха-
низмов. Главная стена Города была очень высокой и толстой,
она была построена, когда еще помнили силу и искусство Нуме-
нора: ее внешняя поверхность была подобна башне Ортханка,
она была гладкая, темная и твердая, недоступная ни стали, ни
огню, неразрушимая, разве что сама земля содрогнется в кон-
вульсиях.
-- Нет, - говорили жители Минас Тирита. - Даже если бы
Неназываемый пришел сюда, он не смог бы войти, пока мы живы.
Но другие отвечали:
-- Пока мы живы? Но долго ли мы проживем. У него есть
оружие, которое привело к падению многие крепости начала ми-
ра. Голод. Дороги отрезаны. Рохан не придет.
Но машины не тратили на непробиваемые стены. Не простой
капитна или предводитель орков руководил нападением на вели-
чайшего врага Мордора. Власть и злоба руководили им. Как
только со множеством криков, со скрипом веревок и колес были
установлены большие катапульты, они начали бросать снаряды
удивительно высоко, так что они пролетали над укреплениями и
с грохотом падали внутри первого круга Города; и многие из
них, благодаря тайному искусству, взрывались огнем, падая на
землю.
Вскоре возникла опасность большого пожара, и все, кто
был способен, тушили огонь, вспыхивающий во многих местах.
Потом на город обрушились другие снаряды, менее разрушитель-
ные, но более ужасные. На улицы города посылались маленькие
круглые снаряды, которые не взрывались. Некоторые люди побе-
жали посмотреть, что это такое, и они громко закричали и
заплакали. Потому что враг бросал в город головы тех, кто
погиб в Осгилиате, в Риммасе или на полях. Страшно было
смотреть на них: некоторые были разбиты и бесформенны, неко-
торые грубо разрублены, но черты лица многих можно было ра-
зобрать, и казалось, что они умирали в мучениях; и на всех
было выжжено клеймо в виде безвекого Глаза. Но часто случа-
лось, что люди узнавали лица своих знакомых, хотя они были
изуродованы и обесчещены, которые недавно с оружием в руках
гордо ходили по улицам, обрабатывали поля или приезжали на
праздники с зеленых долин в горах.
Напрасно люди бессильно угрожали кулаками врагам, тол-
пившимся перед Воротами. Те не обращали внимания на прокля-
тия, да и не понимали языка жителей Города, а их хриплые
крики напоминали вопли хищников или пожирателей падали. Но
вскоре мало осталось в Минас Тирите таких, кто мог бы бро-
сить вызов врагам. У Повелителя Тьмы было и другое оружие,
более быстрое, чем голод: ужас и отчаяние.
Снова появились назгулы, и по мере того как Повелитель
Тьмы разворачивал свои силы, их голоса, выражавшие лишь его
волю и злобу, наполнялись злом и ужасом. Они кружили над го-
родом, как грифы, ожидающие свой доли человеческого мяса. Их
голоса потрясали воздух. С каждым новым криком они станови-
лись все непереносимее. Наконец даже самые могущественные
падали на землю, когда скрытая угроза пролетала над ними,
или останавливались, выронив оружие из онемевших рук, а ра-
зум их затягивала чернота, и они больше не думали о войне, а
только об укрытии, о бегстве, о смерти.
На протяжении всего этого черного дня Фарамир лежал в
постели в комнате Белой Башни, горя в лихорадке: кто-то ска-
зал, что он умирает и скоро это повторяли все люди на стенах
и улицах. Рядом с ним сидел его отец, молчал, смотрел на не-
-- Да будет так! - сказал Фарамир.
-- Да будет так! - воскликнул Денетор. - Но не только
твоей смертью, Фарамир, но и смертью твоего отца и всего
твоего народа, который ты теперь, после гибели Боромира обя-
зан защищать.
-- Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - спросил
Фарамир.
-- Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир
был верен мне и не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы
потребности своего отца и не расточал бы то, что послала ему
судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
-- Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался
в Итилиене. Наши поручения были даны нам повелителем Города.
-- Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. -
Разве не пил я ее много ночей? Если бы можно было все изме-
нить! Тогда бы эта вещь была моей!
-- Успокойтесь! - сказал Гэндальф. - Боромир ни в коме
случае не принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть
спит в мире. Он протягивал руки к этой вещи, но если бы он
получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для себя, и вы бы не
узнали сына, когда он вернулся бы.
Лицо Денетора стало жестким и холодным.
-- Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? -
негромко спросил он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю:
он принес бы ее мне. Вы, может быть, и мудры, Митрандир, од-
нако со всеми вашими тонкостями у вас еще не вся мудрость.
Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в тороп-
ливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрос-
ти, чем вы считаете.
-- В чем же ваша мудрость? - спросил Гэндальф.
-- Ее достаточно, тобы проникнуть в дело, которое два
глупца пытаются скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в
наше время отдать ее в руки безмозглых невысокликов и отпра-
вить в землю самого Врага, как сделали это вы и этот мой
сын, безумие.
-- А что сделал бы повелитель Денетор?
-- Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в
глупой надежде, рискуя всеобщим разрушением, туда, где Враг
может найти то, что потерял. Нет, его следовало бы спрятать,
спрятать глубоко и надежно. Не использовать, говорю я, разве
только в одном крайнем случае, но держать в недосягаемости
для Врага. Только если его победа будет несомненна и то, что
последует за ней, не буедт уже тревожить нас, мертвых.
-- Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, по-
велитель, - сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие
жизни, и время продолжается. Что касается меня, то я жалею
даже его рабов.
-- Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор
падет? - спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в
глубоких подземельях моей Цитадели, мы не дрожали бы тут от
страха перед этой тьмой. Если вы думаете, что я не выдержал
бы испытания, вы плохо знаете меня.
-- Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Ес-
ли бы я верил, я передал бы эту вещь вам на хранение и изба-
вил бы и себя и других от большой боли. А теперь слыша ваши
слова, я верю вам еще меньше, не больше, чем Боромиру. Нет,
сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в этом,
я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно переда-
вали мне. Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но
если бы вы получили эту вещь, она овладела бы вами. Даже ес-
ли бы ее похоронили под Миндоллуином, она продолжала бы жечь
ваш мозг, когда наступала тьма, а ведь за ней последуют худ-
шие вещи.
На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел
на Гэндальфа, и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь
их взгялды показались ему лезвиями скрестившимися и брызнув-
шими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь взрыва. Но Денетор
внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным. Он
пожал плечами.
-- Если бы... - сказал он. - Сейчас такие слова напрас-
ны. Они ушли в тень, и только время покажет, какая судьба
ждет ее и нас. И ждать этого недолго. А в оставшиеся дни
пусть те, кто борется с Врагом, держатся вместе и сохраняют
надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть уме-
реть свободным. - Он повернулся к Фарамиру. - Что ты думаешь
о гарнизоне Осгилиата?
-- Он слаб, - сказал Фарамир. - Я послал свой отряд на
его укрепление, как уже говорил.
-- Я думаю, этого мало, - сказал Денетор. - А именно
туда падет первый удар. Там нужен сильный капитан.
-- И там, и во всех других местах, - сказал Фарамир и
вздохнул. - Увы, нет моего брата, которого я так любил! - Он
встал. - Вы разрешите, отец? - Он покачнулся и ухватился за
кресло отца.
-- Я вижу, ты устал, - сказал Денетор. - Ты скакал быс-
тро и издалека. Мне говорили, что тебя преследовали злые су-
щества с воздуха?
-- Не будем говорить об этом, - сказал Фарамир.
-- Не будем, - согласился Денетор. - Иди отдыхать. Силы
тебе еще понадобятся.
С разрешения повелителя Города все отправились отды-
хать, пока была возможность. Когда Гэндальф и Пиппин, несший
маленький факел, шли к себе, была беззвездная тьма. Они мол-
чали, пока не оказались за закрытыми дверями. Тогда наконец
Пиппин взял Гэндальфа за руку.
-- Скажите мне, - попросил он, - есть ли надежда? Я
имею в виду - для Фродо.
Гэндальф положил руку на голову Пиппина.
-- Надежда никогда не была особенно сильной, - сказал
он. - Глупая надежда, как я говорил. А когда я услышал о Ки-
рит Унголе, - он замолчал и подошел к окну, как будто стре-
мился проникнуть в тьму на востоке.
-- Кирит Унгол! - пробормотал он. - Почему именно этот
путь? - Он повернулся. - Мое сердце едва не изменило мне,
Пиппин когда я услышал это название. И однако сейчас мне ка-
жется, что в рассказе Фарамира есть какая-то надежда. Оче-
видно, что Враг наконец начал войну и сделал первый ход, по-
ка Фродо еще на свободе. Теперь в течении многих дней внима-
ние его будет устремлено сюда, то есть отвлечено от его соб-
ственной земли. И однако, Пиппин, я издалека чувствую его
торопливость и страх. Он начал раньше, чем собирался. Что-то
подтолкнуло его.
Гэндальф стоял в задумчивости.
-- Может быть, - пробормотал он. - Может быть, даже
твоя глупость помогла, сын мой. Посмотрим: пять дней назад
он обнаружил, что мы низвергли Сарумана и взяли его камень.
Ну и что? Мы не могли воспользоваться им, не могли смотреть
в него так, чтобы он не знал. Ах! Я догадываюсь. Арагорн.
Его время близится. И он могуч, Пиппин, и отважен, решителен
и способен в случае необходимости на большой риск и на боль-
шие дела. Может быть, и так. Он смог использовать Камень и
показаться Врагу, бросить ему вызов. Ну, ответ мы не узнаем,
пока не прибудут всадники Рохана, если они придут не слишком
поздно. Нас ждут тяжелые дни. Спи, пока можно.
-- Но... - начал Пиппин.
-- Что "но"? Только одно "но" на сегодняшний вечер.
-- Голлум, - сказал Пиппин. - Как они могли идти с ним,
даже идти за ним? И я видел, что Фарамиру то место, куда
Голлум повел их, нравилось не больше, чем вам. Что здесь
плохого?
-- Пока не могу ответить, - сказал Гэндальф. - Сердце
мое предвещало, что Фродо и Голлум еще встретятся перед кон-
цом. Для добра или для зла. Но о Кирит Унголе я не буду го-
ворить сегодня. Предательства, предательства я боюсь, измены
этого жалкого существа. Но пусть будет так. Вспомним, что
предатель может изменить себе и совершить доброе дело вопре-
ки своим намерениям. Иногда бывает и так. Спокойной ночи!
Следующий день начался с утра, подобного коричневой пы-
ли, и сердца людей, приободрившиеся немного в связи с возв-
ращением Фарамира, снова опустились. В этот день крылатые
тени не были видны, но время от времени высоко над городом
раздавался слабый крик, и многие слышавшие его останавлива-
лись, пораженные ужасом; менее стойкие дрожали и плакали.
А Фарамир снова ускакал.
-- Ему не дали даже отдохнуть, - ворчали некоторые. -
Повелитель слишком жестоко обращается со своим сыном, а ведь
он сейчас должен выполнять обязанности двоих - свои и того,
кто не вернется.
И все поглядывали на север, спрашивая:
-- Где же всадники Рохана?
На самом деле Фарамир уехал не по своей воле. Повели-
тель Города был главой его Совета и не склонен был в тот
день прислушиваться к словам остальных. Рано утром был соз-
ван Совет. Все капитаны решили что из-за угрозы на Юге их
силы слишком малы, чтобы самим нанесли удар, пока не прибу-
дут всадники Рохана. Пока же следует укрепить стены и ждать.
-- Однако, - сказал Денетор, - мы не можем легко отка-
заться от внешней защиты, от Риммаса, сделанного с таким
трудом. И Враг должен дорого заплатить за проход через Реку.
Чтобы напасть на город, он должен переправиться через Реку.
На севере у Каир Андроса этому мешают болота, на юге, у Ле-
беннина, Река слишком широка и требуется много лодок. Он
ударит по Осгилиату, как и раньше, когда Боромир помешал ему
переправиться.
-- Это будет лишь отсрочкой, - сказал Фарамир. - Сегод-
ня мы можем заставить Врага понести вдесятеро большие поте-
ри, чем у нас, и все же пожалеть об этом. Потому что Враг
может легче потерять войско, чем мы - отряд. А отступление
тех, кто выйдет в поле, будет страшным, если Враг переправит
свои силы.
-- А Каир Андрос? - сказал принц. - Его тоже нужно
удерживать, если мы защитим Осгилиат. Не будем забывать об
опасности слева. Рохиррим могут прийти, а могут и не прийти.
А Фарамир сообщил нам об огромных силах движущихся к Черным
Воротам... Оттуда может выйти не одно войско и ударить по
нескольким проходам.
-- Мы многим рискуем в этой войне, - сказал Денетор. -
Каир Андрос имете свой гарнизон, и больше мы никого не можем
послать туда. Но я не отдам Реку и Пеленнор без борьбы - не
отдам, если найдется здесь капитан, достаточно храбрый, что-
бы выполнить волю своего повелителя.
Все молчали. Наконец Фарамир сказал:
-- Я не противлюсь вашей воле, отец. Поскольку вы лиши-
лись Боромира, я пойду и, как смогу, заменю его - если вы
прикажете.
-- Прикажу, - сказал Денетор.
-- Тогда прощайте, - сказал Фарамир. - Но если я вер-
нусь, думайте обо мне лучше!
-- Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Де-
нетор.
Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его
отВездом.
-- Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадо-
битесь здесь, - сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и
вскоре вспомнит об этом. Добрый путь!
Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой доб-
ровольцев и тех, кого ему можно было выделить. Со стен мно-
гие смотрели через полумглу на разрушенный город, но там ни-
чего не было видно. Другие попрежнему смотрели на север и
считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
-- Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говори-
ли они.
-- Да, он придет, - сказал Гэндальф, - даже если придет
слишком поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил
красную стрелу лишь два дня назад, а от нас до Эдораса дол-
гие мили.
Ночью было получено известие. От брода прискакал чело-
век, доложивший, что большое войско вышло из Минас Моргула и
направляется к Осгилиату; к нему присоединяются отряды с
юга, жестокие и высокие Харадрим.
-- Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет
Черный Капитан, и страх перед ним раньше его достиг Реки.
С этими предвещающими беду словами кончился третий день
пребывания Пиппина в Минас Тирите. Мало кто мог спать: ни у
кого не оставалось наджеды, что Фарамир сумеет удержать
брод.
На следующий день, хотя тьма достигла наибольшей силы и
не углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и мно-
гие были в ужасе. Снова поступили дурные новости. Брод через
Андуин был завачен Врагом. Фарамир отступил к стене Пеленно-
ра, вновь собрав своих людей у ворот стены; но враги в де-
сять раз превосходили числом.
-- Если он сумеет пробиться через Пеленнор, враги будут
преследовать его по пятам, - сказал вестник. - Они дорого
заплатили за преход, но меньше, чем мы надеялись. Их план
был тщательно разработан. Теперь ясно, что они в тайне пост-
роили большой флот лодок и барж в восточном Осгилиате... Они
кишели повсюду, как муравьи. Но мы же отступили лишь из-за
Черного Капитана. И мало кто может выстоять при одном извес-
тии о его приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним
и сопособны убить себя по его приказу.
-- Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал
Гэндальф и снова выехал из города, и его сверкание скоро ис-
чезло из вида. И всю ночь Пиппин в одиночестве простоял на
стене, глядя на восток.
Едва прозвучали колокола начала дня - звон из звучал
насмешкой в беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди,
там, где находились стены Пеленнора, туманные огни. Часовой
закричал, и все люди Города схватились за оружие. Время от
времени видны были красные вспышки и тяжелый воздух доносил
глухие раскаты.
-- Они взял стену! - кричали люди. - Они пробили в ней
брешь! Они идут.
-- Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не
говорите, что он погиб!
Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников,
сопровождавших в качестве охраны линию телег, он прискакал в
середине утра. Телеги были нагружены раненными. Гэндальф не-
медленно отправился к Денетору. Повелитель Города находился
в высоком кабинете Белой Башни, с ним был Пиппин. Денетор
пытался разглядеть что-то на севере, юге и востоке через
тусклые окна. Больше всего смотрел он на север, прислушива-
ясь, как будто какое-то древнее искусство давало ему возмож-
ность услышать топот копыт на далеких равнинах.
-- Фарамир пришел? - спросил он.
-- Нет, - ответил Гэндальф, - но он был жив, когда я
уезжал. Он решил остаться с арьергардом, чтобы отступление
через Пеленнор не превратилось в бегство. Возможно он со
своими людьми еще продержится какое-то время, но я сомнева-
юсь в этом. Он сражается со слишком сильным врагом. Потому
что пришел тот, кого я и опасался.
-- Не... Не Повелитель Тьмы? - воскликнул Пиппин, в
ужасе забыв о своем положении.
Денетор горько рассмеялся.
-- Нет, еще нет, мастер Перегрин! Он придет лишь тор-
жествовать надо мной, когда все будет кончено. Он использует
других, как свое оружие. Так поступают все великие властите-
ли, если они мудры, мастер невысоклик. Иначе почему бы я си-
дел в своей башне, смотрел, размышлял и ждал, лишившись даже
своих сыновей? Я могу еще владеть мечом.
Он встал, отбросил длинный черный плащь, и смотрите!
Под плащем оказалась кольчуга и пояс с длинным мечом в чер-
но-серебряных ножнах.
-- Так я ходил когда-то и так впервые за много лет
спал, - сказал он, - хотя тело мое от возраста стало менее
крепким и сильным.
-- Однако теперь самый свирепый из капитанов Повелителя
Барад-дура захватил внешнюю стену, - сказал Гэндальф. - Ко-
роль древнего Ангмара, Волшебник, Дух Кольца, Глава, назгу-
лов, копье ужаса в руке Саурона, тень отчаяния.
-- Значит, Митрандир, вы нашли достойного врага, - ска-
зал Денетор. - Я сам давно знал, кто главный капитан войск
Башни Тьмы. Вы явились, чтобы сказать это? Или отступили,
потому что столкнулись с более грозной силой?
Пиппин дрожал, опасаясь гневной вспышки Гэндальфа, но
опасения его оказались напрасными.
-- Может быть и так, - спокойно ответил Гэндальф. - Но
испытание нашей силы еще не настало. Но если справедливы
сказанные в древности слова, не от руки мужчины он падет, и
судьба, ожидающая его скрыта от мудрых. Но все же Капитан
Отчаяния не движется впереди. Скорее он действует, руководс-
твуясь вашими словами, из тыла и гонит перед собой своих ра-
бов.
Нет, я пришел, охраняя раненых, которых еще можно выле-
чить, - продолжал Гэндальф. - Брешь в стене Риммас широка, и
войско Моргула скоро прорвется из многих пунктов. И вот для
чего, главным образом, я пришел. Скоро начнется битва на по-
лях. Нужно приготовить вызалку, собрать всадников. В этом
единственная наша надежда, только в этом враг еще уступает
нам: мало у него лошадей.
-- И у нас их мало. Сейчас очень кстати был бы приход
всадников Рохана, - сказал Денетор.
-- Но скорее мы увидим прибытие других, - сказал Гэн-
дальф. - К нам явились беженцы с Каир Андроса. Остров пал.
Вторая армия, вышедшая из Черных Ворот, пересекает Реку се-
вернее.
-- Некоторые принимают вас, Митрандир, как вестника
дурных новостей, - сказал Денетор, но для меня это больше не
новость: это я узнал еще вчера вечером. Что касается вылаз-
ки, то я уже думал о ней. Спустимся!
Время шло. Наконец зрители на стенах увидели отступле-
ние остатков защитников брода. Маленькие группы усталых и
израненных людей вначале прибывали в беспорядке; некоторые
бежали, как будто за ними гнались. На востоке мерцали отда-
ленные огни; теперь казалось, что они ползут по равнине. Го-
рели дома и амбары. Потом показались маленькие реки огня и
потекли по равнине, направляясь к шикрой дороге, соединившей
Ворота Города с Осгилиатом.
-- Враг, - бормотали люди. - Стена прорвана. Они прошли
через бреши. Они несут с собой факелы. Где же наши?
Приближался вечер, было так темно, что даже самые зор-
кие люди в Цитадели мало что могли разглядеть на полях, кро-
ме увеличивающегося числа пожаров и линий огней, которые
стали длинее и двигались быстрее. Наконец примерно в миле от
Города появилась группа людей в относительном порядке - они
шли, а не бежали и держались вместе.
Наблюдатели затаили дыхание.
-- Там должен быть Фарамир, - говорили они. - Он владе-
ет людьми и животными. Он там!
Главные силы отступающих находились уже в полумиле. В
самом тылу скакала группа всадников. Время от времени они
поворачивались, глядя на наступающие линии огней. Неожиданно
раздался хор яростных криков. Появились всадники Врага. Ли-
ния огня превратилась в стремительное течение, ряды орков
несли горящие факелы, дикие люди юга под красными знаменами,
хрипло крича, догоняли отступающих. И с пронзительным криком
с тусклого неба упали крылатые тени - назгулы, пикирующие
для убийства.
Отступление превратилось в бегство. Люди бежали, бросая
оружие, крича от ужаса, падая на землю.
И тогда в Цитадели прозвучала труба - Денетор дал при-
каз начинать вылазку. Все всадники, оставшиеся в Городе,
ждали этого сигнала у ворот и в тенги внешней стены. Они га-
лопом понеслись вперед и с силой ударили по наступавшим.
Впереди скакали рыцари Дол Амрота во главе со своим принцем
и голубым знаменем.
-- Амрот за Гондор! - кричали он. - Амрот за Гондор!
Амрот и Фарамир!
Как буря ударили они с обеих флангов отступления на
врага, но один всадник опередил их всех, быстрый как ветер в
траве, Обгоняющий Тень нес его; он скакал, отброси серый
плащ, свет струился по его поднятой руке.
Назгулы с криком свернули в сторону: их капитан еще не
ответил на вызов белого огня своего противника. Войско Мор-
гула, увлекшись погоней за добычей, застигнутое врасплох,
дрогнуло, рассыпавшись, как искры под порывом бури. Отсту-
павшие сами с криками повернули и бросились на врага. Охот-
ники превратились в преследуемых. Отступление перешло в ата-
ку. Поле покрылось телами орков и людей, поднимался дым от
чадящих факелов. Кавалерия пустилась в погоню.
Но Денетор не позволил уходить далеко. Хотя враг дрог-
нул и начал отступать, но с востока подходили новые большие
силы. Снова прозвучала труба, призывая к отступлению. Конни-
ца Гондора остановилась. Под ее защитой отступавшие перест-
роились. Они пошли к Городу, достигли Ворот и гордо и с дос-
тоинством вступили в них. Люди Города с гордостью смотрели
на них, выкрикивая слова похвалы, но в глубине сердца они
были сильно встревожены. Отряды сильно поредели. Фарамир по-
терял треть своих людей. И где же он сам?
Он появился последним. Люди его прошли. Вернулись кон-
ные рыцари, в тылу их ехал принц. Он держал в руках своего
родственника Фарамира, сына Денетора, подобранного на поле
боя.
-- Фарамир! Фарамир! - кричали люди, вытирая слезы. Но
он не отвечал, и его понесли по извивающейся дороге в Цита-
дель к отцу. В тот момент, когда назгулы отвернули от Белого
Всадника, прилетела смертоносная стрела, и Фарамир, сражав-
шийся с предводителем Харадрим, упал на землю. Только удар
Дол Амрота спас его от красного меча южанина, готового раз-
рубить лежавшего.
Принц Имрахил принес Фарамира в Белую Башню и сказал:
-- Ваш сын вернулся, повелитель, после великих деяний,
- и рассказал о том, что видел.
Денетор встал и молча посмотрел в лицо сына. Он прика-
зал устроить постель в своем кабинете и положить на нее Фа-
рамира. А сам отправился в тайную комнату на вершине Башни;
и многие видели в ее узких окнах бледный свет. А когда Дене-
тор спустился, он сел рядом с телом сына и молчал... Но лицо
повелителя было серым и более неподвижным, чем лицо его сы-
на.
Та был осажден Город, окружен кольцом врагов. Стена
Риммас была пробита и весь Пеленнор захвачен врагами. Пос-
леднее известие принесенное извне, было принесено людьми,
успевшими прибежать с северной дороги до закрытия Ворот. Это
были остатки отряда, охранявшего путь из Анориена и Рохана к
броду. Ими командовал Инголд, тот самый, что пять дней назад
пропустил Гэндальфа и Пиппина, когда еще сияло солнце и утро
было полно надежд.
-- Новостей о Рохиррим нет, - сказал оп повелителю. -
Теперь уж Рохан не придет. И если и придет, то не спасет
нас. Войско очень сильное: батальоны орков со знаком Глаза и
бесчисленные толпы людей, каких мы не встречали раньше. Не-
высокие, но широкие, угрюмые, бородатые, как гномы, воору-
женные большими топорами. Мы думаем, они пршли из какой-то
варварской земли на востоке. Они захватили северную дорогу и
массами устремились в Анориен. Рохиррим не могут прийти.
Ворота закрылись. Всю ночь часовые на стенах слышали
гул врагов, кишевших снаружи; они жгли поля и деревья, руби-
ли подряд всех людей, захваченных снаружи, живых или мерт-
вых. Число врагов, перешедших Реку трудно было определить во
тьме, но когда над равниной поднялось утро, точнее его туск-
лая тень, стало ясно, что даже в ночных страхах трудно было
преувеличить их число. Равнина потемнела от марширующих от-
рядов, и насколько хватало глаз, повсюду, как грибы-поганки,
появлялись лагеря черных и ярко-красных платок.
Копошась, как муравьи, орки торопливо копали глубокую
траншею, кольцом охватившую город на дальности выстрела из
лука; когда траншея была окончена, ее заполнили огнем, хотя
никто не видел, как он разжигался и поддерживался. Весь день
продолжалась эта работа, а люди Минас Тирита смотрели, не в
силах помешать ей. Когда траншея была готова, они увидели
большие телеги; в сопровождении отрядов орков они везли раз-
личные метательные снаряды. Никто в Городе не мог дострелить
до них и прекратить их работу.
Вначале люди смеялись и не очень опасались этих меха-
низмов. Главная стена Города была очень высокой и толстой,
она была построена, когда еще помнили силу и искусство Нуме-
нора: ее внешняя поверхность была подобна башне Ортханка,
она была гладкая, темная и твердая, недоступная ни стали, ни
огню, неразрушимая, разве что сама земля содрогнется в кон-
вульсиях.
-- Нет, - говорили жители Минас Тирита. - Даже если бы
Неназываемый пришел сюда, он не смог бы войти, пока мы живы.
Но другие отвечали:
-- Пока мы живы? Но долго ли мы проживем. У него есть
оружие, которое привело к падению многие крепости начала ми-
ра. Голод. Дороги отрезаны. Рохан не придет.
Но машины не тратили на непробиваемые стены. Не простой
капитна или предводитель орков руководил нападением на вели-
чайшего врага Мордора. Власть и злоба руководили им. Как
только со множеством криков, со скрипом веревок и колес были
установлены большие катапульты, они начали бросать снаряды
удивительно высоко, так что они пролетали над укреплениями и
с грохотом падали внутри первого круга Города; и многие из
них, благодаря тайному искусству, взрывались огнем, падая на
землю.
Вскоре возникла опасность большого пожара, и все, кто
был способен, тушили огонь, вспыхивающий во многих местах.
Потом на город обрушились другие снаряды, менее разрушитель-
ные, но более ужасные. На улицы города посылались маленькие
круглые снаряды, которые не взрывались. Некоторые люди побе-
жали посмотреть, что это такое, и они громко закричали и
заплакали. Потому что враг бросал в город головы тех, кто
погиб в Осгилиате, в Риммасе или на полях. Страшно было
смотреть на них: некоторые были разбиты и бесформенны, неко-
торые грубо разрублены, но черты лица многих можно было ра-
зобрать, и казалось, что они умирали в мучениях; и на всех
было выжжено клеймо в виде безвекого Глаза. Но часто случа-
лось, что люди узнавали лица своих знакомых, хотя они были
изуродованы и обесчещены, которые недавно с оружием в руках
гордо ходили по улицам, обрабатывали поля или приезжали на
праздники с зеленых долин в горах.
Напрасно люди бессильно угрожали кулаками врагам, тол-
пившимся перед Воротами. Те не обращали внимания на прокля-
тия, да и не понимали языка жителей Города, а их хриплые
крики напоминали вопли хищников или пожирателей падали. Но
вскоре мало осталось в Минас Тирите таких, кто мог бы бро-
сить вызов врагам. У Повелителя Тьмы было и другое оружие,
более быстрое, чем голод: ужас и отчаяние.
Снова появились назгулы, и по мере того как Повелитель
Тьмы разворачивал свои силы, их голоса, выражавшие лишь его
волю и злобу, наполнялись злом и ужасом. Они кружили над го-
родом, как грифы, ожидающие свой доли человеческого мяса. Их
голоса потрясали воздух. С каждым новым криком они станови-
лись все непереносимее. Наконец даже самые могущественные
падали на землю, когда скрытая угроза пролетала над ними,
или останавливались, выронив оружие из онемевших рук, а ра-
зум их затягивала чернота, и они больше не думали о войне, а
только об укрытии, о бегстве, о смерти.
На протяжении всего этого черного дня Фарамир лежал в
постели в комнате Белой Башни, горя в лихорадке: кто-то ска-
зал, что он умирает и скоро это повторяли все люди на стенах
и улицах. Рядом с ним сидел его отец, молчал, смотрел на не-