крайней мере, пока есть пустое седло какого-нибудь погибшего
всадника и есть дела, которые нужно свершить. Но для надеж-
ды? Не знаю...
Гэндальф и Пиппин пришли в комнату Мерри и застали там
стоящего у постели хоббита Арагорна.
-- Бедняга Мерри! - воскликнул Пиппин, подбегая к пос-
тели: ему показалось, что его друг выглядит хуже, лицо у не-
го серое, и на нем лежит тяжесть годов печали. Неожиданно
Пиппина охватил страх, что Мерри умрет.
-- Не бойтесь! - сказал Арагорн. - Я пришел вовремя. Он
устал и опечален, он получил такую же рану, как и леди Эовин
при попытке поразить смертоносного врага. Но все это попра-
вимо - так силен в нем дух жизни. Он никогда не забудет сво-
его горя, но оно не затмит его сердце, а лишь научит его
мудрости.
Арагорн положил руку на голову Мерри и, мягко проведя
ладонью по курчавым волосам коснулся глаз и позвал его по
имени. И когда аромат ателаса заполнил комнату, Мерри неожи-
данно очнулся и сказал:
-- Я хочу есть. Который час?
-- Время ужина прошло, - ответил Пиппин. - Но я поста-
раюсь принести тебе чего-нибудь, если мне позволят.
-- Позволят, - сказал Гэндальф. - Все, чего пожелает
этот всадник Рохана, будет дано ему в Минас Тирите, где он
будет пользоваться почетом и великим уважением.
-- Хорошо! - сказал Мерри. - Тогда я предпочел бы вна-
чале ужин, а потом трубку. - И лицо его омрачилось. - Нет,
не трубку. Не думаю, чтобы я снова стал курить.
-- Почему? - удивился Пиппин.
-- Он умер, - медленно ответил Мерри. - Я все вспомнил.
Он сказал, что ему жаль, что у него не будет больше возмож-
ности поговорить со мной о травах. Это почти дословно, что
он сказал. Никогда больше не смогу я курить, не вспоминая о
нем и об этом дне, Пиппин, когда он приехал в Изенгард и был
так добр к нам.
-- Тогда курите и думайте о нем! - сказал Арагорн. - У
него было щедрое сердце, он был великий король и всегда ис-
полнял свои клятвы. Он встал из тени для этого последнего
прекрасного утра. Хотя ваша служба ему была коротка, воспо-
минание об этом будет почетным и радостным до конца ваших
дней.
Мерри улыбнулся.
-- Что ж, - сказал он, - если так считает Бродяжник, я
буду курить и думать. У меня в мешке было зелье из запасов
Сарумана, но что стало с ним в битве, не знаю.
-- Мастер Мериадок, - сказал Арагорн, - уж если вы счи-
таете, что я с огнем и мечом прошел через горы и королевство
Гондор, чтобы приносить травы беззаботному солдату, расте-
рявшему свои вещи, то вы глубоко ошибаетесь. Если ваш мешок
не найдется, то пошлите за знатоком трав. И он скажет вам,
что не знает, какие достоинства есть у травы, которую вы хо-
тите, но что она зовется семенем западных людей на низком
языке, и гелон - на благородном, и что у нее есть и другие
названия, и, добавив несколько полузабытых строф, которых
никто не понимает, он с сожалением сообщит вам, что этой
травы нет в Домах Излечения, и оставит вас размышлять о раз-
личиях и языках. Точно так же поступлю и я. Ибо я не спал в
такой постели со времени отВезда из Дунхарроу, и не ел с са-
мого рассвета.
Мерри схватил его руку и поцеловал ее.
-- Мне страшно жаль, - сказал он, - что вы уже уходите.
С той самой ночи в Пригорье мы были для вас лишь помехой. Но
мой народ привык в таких случаях говорить меньше, чем чувст-
вует. Мы боимся громких слов.
-- Я хорошо знаю это, иначе не имел бы с вами дела, -
сказал Арагорн. - Пусть всегда царит благополучие в Уделе! -
Поцеловав Мерри, он вышел, и Гэндальф вышел за ним.
Пиппин остался.
-- Есть ли кто подобный ему? - спросил он. - Конечно,
кроме Гэндальфа. Мой дорогой осел, твой мешок лежит у посте-
ли. Когда я нашел тебя, он был у тебя на спине. Арагорн, ко-
нечно, все время видел его. К тому же у меня есть немного
зелья. Это лонгботтомский лист. Набей трубку, пока я посмот-
рю насчет еды. И давай немного отвелчемся. Мы, Туки и Брен-
дизайки, не можем все время оставаться на таких высотах.
-- Да, - сказал Мерри. - Я не могу. Пока не могу. Но
теперь, по крайней мере, Пиппин, мы можем их видеть, эти вы-
соты, и их почитать. Лучше вначале полюбить то, что ты спо-
собен любить, я думаю: нужно где-то иметь прочные корни, а
почва Удела глубока. Но все же есть вещи глубже и выше; и
никакой садовник не может спокойно ухаживть за своим садом,
зная о них. Я рад, что теперь я о них знаю немного. Но не
понимаю, почему я говорю это? Где лист? И достань мою трубку
из мешка, если она цела.
Арагорн и Гэндальф отправились к главе Домов Излечения
и сказали, что Фарамир и Эовин останутся здесь, и их нужно
будет еще лечить много дней.
-- Леди Эовин, - сказал Арагорн, - пожелает скоро
встать и уехать, но ей нельзя позволить этого, по крайней
мере не раньше, чем через десять дней.
-- А что касается Фарамира, - добавил Гэндальф, - то он
скоро узнает о смерти своего отца. Но всю правду о безумии
Денетора ему нельзя рассказывать, пока он окончательно не
выздоровеет и не займется своими обязанностями. Проследите,
чтобы Берегонд и периан, остающиеся здесь, не говорили с ним
об этом.
-- А что с другим перианом, Мериадоком?
-- Вероятно, он сможет ненадолго встать уже завтра ут-
ром, - сказал Арагорн. - Пусть встает, если хочет. Он может
немного погулять под присмотром своих друзей.
-- Замечательный народ, - сказал глава Домов, качая го-
ловой. - Очень крепкий по характеру.
У дверей Домов Излечения собрались многие, чтобы пос-
мотреть на Арагорна; и они ходили за ним следом. Когда Ара-
горн поел, его стали упрашивать, чтобы он вылечил раненных,
лежавших под Черной Тенью. Арагорн послал за сыновьями Эл-
ронда, и вмесете они проработали почти всю ночь. И по Городу
прошла весть: Король действительно вернулся. И назвали его
Эльфийским Камнем из-за зеленого камня, и так имя, которое
давно было предсказано, дано было му его собственным наро-
дом.
И когда он не смог больше работать, он набросил на себя
плащ и выскользнул из Города, добрался на рассвете до своей
палатки и немного поспал. А утром из Башни выплыло знамя Дол
Амрота - белый корабль, подобный лебедю, на голубой воде, и
люди глядя вверх, гадали, не был ли приход короля всего лишь
сном.
Пришло утро после битвы, и оно было прекрасно, легкие
облака двигались на запад. Леголас и Гимли встали рано и
попросили разрешения отправиться в Город: им хотелось уви-
деться с Мерри и Пиппином.
-- Хорошо знать, что они живы, - сказал Гимли, - мы
очень переживали за них по пути через Рохан.
Эльф и гном вместе вошли в Минас Тирит, и народ видев-
ший их, бросал удивленные взгляды на таких друзей: Леголас
был прекрасен лицом и пел ясным голосом песню на языке эль-
фов, а Гимли шел с ним рядом, поглаживая бороду и глядя по
сторонам.
-- Хорошая работа по камню, - сказал он, посмотрев на
стены, - впрочем, можно было сделать и получше, да и улицы
не мешало бы усовершенствовать. Когда Арагорн возьмет
власть, я предложу ему услуги горных мастеров, и мы сделаем
город таким, что им можно будет гордиться.
-- Они больше нуждаются в садах, - сказал Леголас. -
Дома мертвы, и слишком мало тут растительности. Когда Ара-
горн возьмет власть, народ Леса принесет ему поющих птиц и
неумирающие деревья.
Наконец они встретили принца Имрахила, и Леголас, пос-
мотрев на него, низко поклонился: он увидел, что в жилах
принца наполовину течет эльфийская кровь.
-- Привет, повелитель! - сказал он. - Уже давно народ
Нимродела покинул леса Лориен, и однако до сих пор видно,
что не все уплыли из гавани Амрота на запад.
-- Так говорят в преданиях моей земли, - ответил принц,
- но никого из прекрасного народа не видели у нас на протя-
жении многих лет. И я дивлюсь, видя его представителя среди
печали и войны. Что вы ищите?
-- Я один из девяти товарищей, вышедших вместе с Мит-
рандиром из Имладриса, - сказал Леголас, - и с этим гномом,
моим другом, мы прибыли с лордом Арагорном. А теперь мы хо-
тим повидать своих друзей, Мериадока и Перегрина, которые,
как нам сказали, теперь в Городе.
-- Вы найдете их в Домах Излечения, и я отведу вас ту-
да, - сказал Имрахил.
-- Достаточно, если вы дадите нам проводника, повели-
тель, - сказал Леголас. - Арагорн посылает вам сообщение. Он
не хочет снова входить в Город. Но есть необходимость, чтобы
все капитаны посовещались, и он просит, чтобы вы и Эомер Ро-
ханский как можно скорее явились в его палатку. Митрандир
тоже там.
-- Мы придем, - сказал Имрахил, и они с вежливыми сло-
вами расстались.
-- Какой прекрасный и могучий повелитель людей! - ска-
зал Леголас. - Если даже в дни упадка у Гондора есть такие
люди, как велика была его слава в дни рассвета!
-- И, конечно, работа по камню сделана в старину, при
основании Города, - сказал Гимли. - Со всеми людскими начи-
наниями бывает так: либо заморозок весной, либо молния зи-
мой, и они отказываются от своих замыслов.
-- Но их посевы редко пропадают зря, - сказал Леголас.
- Семя лежит в пыли и грязи и ждет своего часа. Дела людей
переживут нас, Гимли.
-- И все же в конце концов, они ни к чему не придут,
мне кажется, - сказал гном.
-- На это эльфы не знают ответа, - сказал Леголас.
Подошел слуга принца и отвел их к Домам Излечения; они
нашли своих друзей в саду, и встреча их была веселой. Неко-
торое время они прогуливались и разговаривали, наслаждаясь
коротким миром и отдыхом высоко на верхних кругах Города.
Потом, когда Мерри устал, они сели у стены, где за их спина-
ми была лужайка Домов Излечения. Перед ними виднелся Андуин,
блестящий на солнце, текущий туда, где даже зоркий глаз Ле-
голаса не мог разглядеть широкие равнины и зеленые поля Ле-
беннина и Южного Итилиена.
Леголас молчал, пока остальные разговаривали и смотрел
на Реку: он увидел белых морских птиц, летающих над Рекой.
-- Смотрите! - воскликнул он. - Чайки! Они залетели да-
леко от Моря. Как беспокоят они мое сердце! Никогда в своей
жизни я не встречал их, пока мы не прибыли в Пелагир и
здесь, когда мы ехали к битве за корабли, я услышал их кри-
ки. Я остановился и стоял неподвижно, забыв о войне в Сред-
неземелье: их плачущие крики говорили мне о Море. Море! Увы!
Я еще не видел его. Но глубоко в сердцах моего народа лежит
страсть к Морю, и опасно затрагивать эту струну. Увы! Больше
никогда не знать мне мира ни под деревом, ни под кустом.
-- Не говорите так! - сказал Мерри. - Вы не должны ухо-
дить к Приюту, Леголас. Всегда найдется народ, большой и ма-
лый, и даже мудрые гномы, как Гимли, которые нуждаются в
вас. Я, по крайней мере, надеюсь на вас. Но я чувствую, что
худшее в этой войне еще ожидает нас. Как я хотел бы, чтобы
все это уже кончилось, кончилось бы навсегда!
-- Не будь таким мрачным! - восклинул Пиппин. - Солнце
сияет, и мы снова вместе, на день или два по крайней мере. Я
хочу кое-что у вас расспросить. Давайте, Гимли! Вы и Леголас
за это утро не менее дюжины раз упоминали свое страшное пу-
тешествие с Бродяжником. Но вы ничего не рассказывали мне о
нем.
-- Может, здесь и сияет солнце, - сказал Гимли, - но
даже при нем не хотел бы я оживлять некоторые воспоминания
об этой дороге. Если бы я знал, что нас ждет, ни какая друж-
ба не привела бы меня на Тропы Смерти!
-- Тропы Смерти? - переспросил Пиппин. - Я слышал, как
Арагорн говорил о них и удивился, что он имеет в виду. Не
расскажете ли вы нам поподробнее?
-- Очень неохотно, - сказал Гимли. - Потому что на этой
дороге я испытал стыд, я, Гимли, сын Глоина, который считал
себя храбрее всех людей и тверже под землей любого эльфа. Но
это не так, и провела меня по этой дороге только воля Ара-
горна.
-- И любовь к нему, - добавил Леголас. - Ибо все, кто
пошел с ним, сделали это из любви к нему, даже холодная ро-
хирримская девушка. Ранним утром того дня, когда вы, прибыли
сюда, Пиппин, мы покинули Дунхарроу, и такой страх напал на
весь народ, что никто не осмелился посмотреть на нас, кроме
леди Эовин, что лежит теперь раненная в Доме. Это было пе-
чальное расставание, и я печалился, глядя на него.
-- Увы! У меня хватило сердца только для себя самого, -
сказал Гимли. - Нет! Я не буду говорить об этом путешествии.
Он замолчал; но Мерри и Пиппин так хотели услышать рас-
сказ, что Леголас наконец сказал:
-- Я расскажу вам достаточно, чтобы вы успокоились: я
не испытывал ужаса и не боялся теней, которых считал бес-
сильными и хрупкими.
Он быстро рассказал о дороге призраков под горами и о
темной встрече у Эреча, и о большом переходе в девяносто три
лиги оттуда до Пелагири на Андуине.
-- Четыре дня и четыре ночи мы ехали от Черного Камня,
- сказал он. - И вот! Во тьме Мордора росла моя надежда: во
тьме Теневое Войско, казалось, становилось все сильнее и
ужаснее. Я видел всадников и пехотинцев, но все они двига-
лись с одинаковой и большой скоростью. Они молчали, но в
глазах у них горел огонь. В верховьях Лемедона они догнали
наш отряд, окружили нас и проехали бы вперед, если бы Ара-
горн не запретил им.
По его приказу они отступили. "Даже тени людей покорны
ему, - подумал я. - Они будут служить ему".
Мы ехали вперед, и наступил день без рассвета, а мы
продолжали путь и пересекли Кирил и Рингло; на третий день
мы пришли к Илахиру у устья Гилраина. И здесь обороняли брол
люди Лемедона, воюя со свирепыми жителями Умбара и Харада,
приплывшими вверх по реке. Но защитники и нападающие забыли
о битве и бежали, когда пришли мы: они кричали, что на них
идет Король Мертвых. Только Ангбор, повелитель Лемедона, на-
шел в себе мужество остаться, и Арагорн попросил его собрать
свой народ и идти за ними, если они осмелятся, когда пройдет
Серое Войско.
-- У Пелагира вы будете нужны потомку Исилдура, - ска-
зал ему Арагорн.
Так мы перешли Гилраин, разогнав союзников Мордора. По-
том мы немного отдохнули. Но Арагорн скоро встал, сказав:
-- Минас Тирит осажден. Боюсь, что он падет до того,
как мы придем ему на помощь.
И до конца ночи мы снова пустились в путь и до самых
равнин Лебеннина ехали с такой скоростью, какую только могли
вынести лошади.
Леголас помолчал, вздохнул и, обратив взор к югу, тихо
запел:
Серебро течет в ручьях от Келоса к Эрую
В зеленых полях Лебеннина!
Высокая растет здесь трава. Морской ветер
Раскачивает белые лилии,
И золотые колокольчики маллоса и альфирина звенят
На зеленых полях Лебеннина
На морском ветру!
-- Зеленые поля, о которых поет мой народ, но тогда они
были темны - обширные серые пустыни во тьме вокруг нас. И по
этим полям, топча цветы и траву, гнали мы врагов днем и
ночью, пока не дошли до Великой Реки.
Тогда я почувствовал в глубине сердца, что мы близко от
Моря: широка была вода во тьме, и бесчисленные морские птицы
кричали на берегах. Увы! Разве не говорила мне Госпожа, что-
бы я опасался их криков? А теперь я не могу их забыть.
-- Что касается меня, то я их не замечал, - вмешался
Гимли, - ибо близка была битва. Здесь, у Пелагира, стоял
главный флот Умбара - пятьдесят больших кораблей и неисчис-
лимое количество мелких судов. И многие из тех, кого мы
преследовали, раньше нас достигли гавани и принесли с собой
свой страх; многие из больших кораблей снялись с якоря, ища
спасения выше по реке или на дальнем берегу; но Харадрим,
прижатые к берегу, отчаянно и яростно сопротивлялись. Увидев
нас, они рассмеялись: нас было мало, а у них еще сохранялась
главная армия.
Тогда Арагорн остановился и громко крикнул:
-- Теперь вперед! Призываю вас Черным Камнем!
И Серое Войско, как прибой, полетело вперед, заливая
все перед собой. Я слышал слабые крики, отдаленные звуки ро-
гов, ропот бесчисленных голосов - как эхо какой-то давно за-
бытой битвы из Темных Годов. Сверкали бледные мечи; но я так
и не знал, могут ли они еще разить: мертвым не нужно было
другое оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им.
Они взобрались на все корабли, прошли по воде и на те,
что отчалили: моряки от ужаса впали в безумие и прыгали за
борт, кроме рабов прикованных к веслам. Мы безжалостно ска-
кали среди врагов, топча их, как листья, пока не прискакали
на берег. И тут на каждый из оставшихся больших кораблей
Арагорн послал одного дунедана; они успокоили пленников на
борту, сказали им, что они свободны и не должны бояться.
Еще до того, как кончился темный день, никто уже не
сопротивлялся нам: враги бежали или утонули, надеясь доб-
раться до своих южных земель пешком. Я думаю: как странно и
удивительно, что эти слуги Мордора побеждены страхом перед
тьмой и смертью. Собственное оружие обратилось против них.
-- Действительно странно, - сказал Леголас. - Я посмот-
рел на Арагорна и подумал, каким ужасным и великим повелите-
лем мог бы он стать, если бы взял Кольцо себе. Не зря Мордор
боится его. Но он благородней духом, чем может представить
себе Саурон: разве он не из детей Лютиан? Никогда не ослабе-
ет эта линия, хотя и пройдут бесчисленные годы.
-- Такие предсказания не в ведении гномов, - сказал
Гимли. - Но Арагорн был действительно могуч в тот день. Весь
Черный флот оказался в его руках; он выбрал для себя самый
большой корабль и взошел на него. Потом приказал трубить в
трубы, захваченные у врага, и все Теневое Войско отступило к
берегу. Здесь стояло оно молча, едва видимое, лишь в глазах
мертвецов отражалось красное пламя горевших кораблей. И Ара-
горн громко сказал:
-- Слушайте слово потомка Исидура! Ваша клятва выпол-
нена. Возвращайтесь и больше не тревожьте долины! Уходите и
успокойтесь!
И тогда Король Мертвецов, стоящий перед войском, сломал
свое копье и отбросил обломки в сторны. Потом низко покло-
нился и повернулся; и все Теневое Войско исчезло, как туман,
разогнанный неожиданным порывом ветра; и мне показалось, что
я проснулся.
В эту ночь мы отдыхали, а все остальные работали. Было
освобождено много пленников и рабов - бывших жителей Гондо-
ра, захваченных при набегах; собралось и большое количество
людей Лебеннина и Этиар; прибыл со своими всадниками Ангбар
из Ламедона. Теперь, когда исчез страх перед мертвецами, они
пришли помогать нам и взглянуть на потомка Исилдура: слух о
нем распространялся повсюду, как огонь в ночи.
Конец нашей истории близок. В течении вечера и ночи бы-
ло подготовлено много кораблей, и утром флот выступил. Те-
перь это кажется далеким прошлым, но ведь это было вчера ут-
ром, на шестой день после нашего отВезда из Дунхарроу. А
Арагорна все подгонял страх опоздать.
-- От Пелагира до причалов Харлонда сорок две лиги, -
сказал он. - Но мы должны прибыть к Харлонду завтра или не
прибыть совсем.
Веслами гребли теперь свободные люди и работали они
ожесточенно, и все же мы медленно плыли по Великой Реке, так
как шли против течения, и хотя на юге течение не быстрое,
нам не помогал ветер. На сердце у меня было тяжело, но Лего-
лас внезапно рассмеясля.
-- Выше бороду, сын Дьюрина! - сказал он. - Сказано
ведь: "Часто возникает надежда, когда все кажется потерян-
ным". - Но он не сказал, какую надежду разглядел вдали. И
когда пришла ночь, наши сердца разгорелись: далеко на севере
мы увидели под облаками красный отблеск, и Арагорн сказал:
-- Горит Минас Тирит!
В полночь наши надежды усилились. Опытные моряки из
Этира, глядя на юг, говорили об изменении погоды вслед за
ветром с Моря. На рассвете мы подняли паруса, и скорость на-
ша возросла. И так, как вы уже знаете это, мы прибыли в
третьем часу утра развернув большое боевое знамя. Это был
великий день и великий час, чтобы нас не ожидало впоследст-
вии.
-- Что бы нас ни ждало, великие деяния прошлого не увя-
нут, - сказал Леголас. - Великим делом был проход по Тропам
Смерти, но еще более великие дела ожидают нас. И может, ник-
то в Гондоре не останется, чтобы воспеть их.
-- Вполне возможно, - сказал Гимли. - Ибо лица Арагорна
и Гэндальфа серьезны. Очень интересно, что обсуждают они в
палатке там внизу. Со своей стороны, я, как и Мерри, хотел
бы, чтобы с нашей победой война окончилась. Но что бы ни
случилось, я надеюсь принять в этом участие и поддержать
честь народа Одинокой Горы.
-- А я - честь народа Большого Леса, - сказал Леголас.
Товарищи замолчали и сидели, занятые каждый своими мыс-
лями, а капитаны в это время обсуждали положение.
Расставшись с Леголасом и Гимли, принц Имрахил немед-
ленно послал за Эомером; они вместе вышли из Города и пришли
к палатке Арагорна установленной в поле недалеко от места
гибели короля Теодена. Здесь они совещались вместе с Гэн-
дальфом, Арагорном и сыновьями Элронда.
-- Милорды, - сказал Гэндальф, - слушайте слова намест-
ника Гондора, сказанные им перед смертью: "Вы можете празд-
новать победу на полях Пеленнора, но Силу, которая сейчас
восстанет, победить невозможно". Я не хочу, чтобы вы отчая-
лись, как он, но вдумайтесь в правду этих слов.
Видящие Камни не лгут, и даже Повелитель Барад-дура не
может заставить их сделать это. Он может выбрать, что пока-
зать слабому разуму, может показать значение виденного. Но
несомненно, что когда Денетор видел огромные силы, собираю-
щиеся в Мордоре, он видел действительность.
Наших сил едва хватило, чтобы отбить первый удар. Сле-
дующий будет сильнее. Как и говорил Денетор, в этой войне
нет надежды. Победу нельзя одержать оружием, будем ли мы си-
деть здесь, отбивая осаду за осадой, или перейдем Реку. Ка-
кой выбор сделать; благоразумие подскажет вам укрепить Город
и другие места и ждать здесь нападения: так вы немного оття-
нете свой конец.
-- Значит, мы должны отступить в Минас Тирит, Дол Амрот
или Дунхарроу и сидеть там, как дети в песочном замке, когда
прилив высок? - спросил Имрахил.
-- Это было бы не новым решением, - сказал Гэндальф. -
Разве вы не так постуили в дни Денетора? Но нет! Я сказал,
что это было бы благоразумно. Но я не призывал вас к благо-
разумию. Я сказал, что победу нельзя добыть оружием. Я по-п-
режнему надеюсь на победу, но не вооруженную. Ибо в центре
событий находится Кольцо Власти - основа Барад-дура и надеж-
да Саурона.
Обдумав это дело, милорды, вы поймете наше положение и
положение Саурона. Если он получит Кольцо, ваша доблесть
напрасна и победа его будет быстрой и полной, настолько пол-
ной, что никто не сможет предсказать конец его владычества,
пока существует этот мир. Если Кольцо будет уничтожено, он
падет и падение его будет таким глубоким, что никто не смо-
жет предсказать его возвышения в самом глубоком будущем. Ибо
он утратил главную часть своего могущества, свойственную ему
с самого начала, и все, что было сотворено или начато при
помощи этого могущества, рухнет, и он навсегда останется ис-
калеченным простым духом злобы, грызущим себя во тьме, но
никогда не сможет снова вырасти и обрести форму. Так будет
уничтожено великое зло в этом мире.
Могут возникнуть другие злые силы: ведь Саурон сам по
себе - лишь слуга или посол. Но не наше дело - заниматься
всеми переменами мира; мы лишь должны заботиться о безопас-
ности тех лет, в которых живем, и подрубать корни у того
зла, которое знаем, чтобы те, кто будет жить после нас, по-
лучили бы для возделывания чистую почву. Что они с ней сде-
лают, мы не можем знать.
Теперь Саурон знает это все, он знает, что утерянная им
драгоценность снова найдена, но он еще не знает, где она;
мы, по крайней мере, на это надеемся. И поэтому он сейчас в
великом сомнении. Ибо если мы нашли Кольцо, значит, среди
нас еть такой, кто имеет силу владеть им. Это он тоже знает.
Разве я не правильно догадался, Арагорн, что вы показывались
ему в Камне Ортханка?
-- Я сделал это перед выездом из Хорнбурга, - ответил
Арагорн. - Я решил, что время настало и что Камень появился
у меня именно для этого. Это было через десять дней после
ухода Носителя Кольца от Рауроса, и я подумал, что следует
отвлечь Глаз Саурона от его собственной земли. Слишком редко
ему бросали вызов, с тех пор, как он возвратился в свою баш-
ню. Хотя, если бы я предвидел, каким быстрым будет его от-
ветный удар, может быть, я не осмелился бы показаться ему. Я
едва успел явиться вам на помощь.
-- Но как это? - спросил Эомер. - Все напрасно, говори-
те вы, если он владеет Кольцом. Почему же он не думает, что
напрасно нападать на нас, если мы владеем им?
-- Он не уверен, - ответил Гэндальф. - К тому же мы не
можем овладеть всей силой Кольца за день. Оно может быть ис-
пользовано только одним хозяином, а не многими; и он поста-
рается ударить раньше, чем самый сильный из нас завладеет
Кольцом и низвергнет остальных. В это время Кольцо может по-
мочь ему, если удар будет внезапен.
Он следит. Он видит и слышит многое. Его назуглы по-п-
режнему всюду. Они пронеслись над этим полем до восхода сол-
нца, хотя мало кто из усталых и спящих заметил их. Он изуча-
ет знаки: мечь, лишивший его сокровища, сплавлен вновь; ве-
тер судьбы поворачивает в нашу сторону; его первый удар по-
терпел неожиданное поражение; его великий Капитан погиб.
Его сомнение все растет, и Глаз его теперь устремлен к
нам, не замечая больше ничего. Мы должны использовать это.
Именно в этом заключена наша надежда. И вот мое мнение. У
нас нет Кольца. По мудрости или глупости мы отдали его, что-
бы уничтожить раньше, чем оно уничтожит нас. Без него мы не
можем победить Саурона силой. Но мы должны отвлечь Глаз от
истинной опасности для него. Мы не можем достичь победы ору-
жием, но благодаря оружию мы можем дать Носителю Кольца
единственную, хотя и очень хрупкую возможность.
Как начал Арагорн, так и должны мы продолжать. Мы долж-
ны заставить Саурона сделать последний удар. Мы должны выз-
вать на себя его скрытую силу, чтобы вся его земля опустела.
Мы должны немедленно выступить ему навстречу. Мы должны пос-
лужить приманкой, даже если его челюсти сомкнутся на нас. Он
возьмет приманку в надежде и алчности, потому что подумает:
это безрассудство отражает высокомерие нового Повелителя
Кольца. И он скажет: "Вот! Он слишком быстро и слишком дале-
ко вытянул нос. Пусть идет! Он окажется в ловушке, из которй
всадника и есть дела, которые нужно свершить. Но для надеж-
ды? Не знаю...
Гэндальф и Пиппин пришли в комнату Мерри и застали там
стоящего у постели хоббита Арагорна.
-- Бедняга Мерри! - воскликнул Пиппин, подбегая к пос-
тели: ему показалось, что его друг выглядит хуже, лицо у не-
го серое, и на нем лежит тяжесть годов печали. Неожиданно
Пиппина охватил страх, что Мерри умрет.
-- Не бойтесь! - сказал Арагорн. - Я пришел вовремя. Он
устал и опечален, он получил такую же рану, как и леди Эовин
при попытке поразить смертоносного врага. Но все это попра-
вимо - так силен в нем дух жизни. Он никогда не забудет сво-
его горя, но оно не затмит его сердце, а лишь научит его
мудрости.
Арагорн положил руку на голову Мерри и, мягко проведя
ладонью по курчавым волосам коснулся глаз и позвал его по
имени. И когда аромат ателаса заполнил комнату, Мерри неожи-
данно очнулся и сказал:
-- Я хочу есть. Который час?
-- Время ужина прошло, - ответил Пиппин. - Но я поста-
раюсь принести тебе чего-нибудь, если мне позволят.
-- Позволят, - сказал Гэндальф. - Все, чего пожелает
этот всадник Рохана, будет дано ему в Минас Тирите, где он
будет пользоваться почетом и великим уважением.
-- Хорошо! - сказал Мерри. - Тогда я предпочел бы вна-
чале ужин, а потом трубку. - И лицо его омрачилось. - Нет,
не трубку. Не думаю, чтобы я снова стал курить.
-- Почему? - удивился Пиппин.
-- Он умер, - медленно ответил Мерри. - Я все вспомнил.
Он сказал, что ему жаль, что у него не будет больше возмож-
ности поговорить со мной о травах. Это почти дословно, что
он сказал. Никогда больше не смогу я курить, не вспоминая о
нем и об этом дне, Пиппин, когда он приехал в Изенгард и был
так добр к нам.
-- Тогда курите и думайте о нем! - сказал Арагорн. - У
него было щедрое сердце, он был великий король и всегда ис-
полнял свои клятвы. Он встал из тени для этого последнего
прекрасного утра. Хотя ваша служба ему была коротка, воспо-
минание об этом будет почетным и радостным до конца ваших
дней.
Мерри улыбнулся.
-- Что ж, - сказал он, - если так считает Бродяжник, я
буду курить и думать. У меня в мешке было зелье из запасов
Сарумана, но что стало с ним в битве, не знаю.
-- Мастер Мериадок, - сказал Арагорн, - уж если вы счи-
таете, что я с огнем и мечом прошел через горы и королевство
Гондор, чтобы приносить травы беззаботному солдату, расте-
рявшему свои вещи, то вы глубоко ошибаетесь. Если ваш мешок
не найдется, то пошлите за знатоком трав. И он скажет вам,
что не знает, какие достоинства есть у травы, которую вы хо-
тите, но что она зовется семенем западных людей на низком
языке, и гелон - на благородном, и что у нее есть и другие
названия, и, добавив несколько полузабытых строф, которых
никто не понимает, он с сожалением сообщит вам, что этой
травы нет в Домах Излечения, и оставит вас размышлять о раз-
личиях и языках. Точно так же поступлю и я. Ибо я не спал в
такой постели со времени отВезда из Дунхарроу, и не ел с са-
мого рассвета.
Мерри схватил его руку и поцеловал ее.
-- Мне страшно жаль, - сказал он, - что вы уже уходите.
С той самой ночи в Пригорье мы были для вас лишь помехой. Но
мой народ привык в таких случаях говорить меньше, чем чувст-
вует. Мы боимся громких слов.
-- Я хорошо знаю это, иначе не имел бы с вами дела, -
сказал Арагорн. - Пусть всегда царит благополучие в Уделе! -
Поцеловав Мерри, он вышел, и Гэндальф вышел за ним.
Пиппин остался.
-- Есть ли кто подобный ему? - спросил он. - Конечно,
кроме Гэндальфа. Мой дорогой осел, твой мешок лежит у посте-
ли. Когда я нашел тебя, он был у тебя на спине. Арагорн, ко-
нечно, все время видел его. К тому же у меня есть немного
зелья. Это лонгботтомский лист. Набей трубку, пока я посмот-
рю насчет еды. И давай немного отвелчемся. Мы, Туки и Брен-
дизайки, не можем все время оставаться на таких высотах.
-- Да, - сказал Мерри. - Я не могу. Пока не могу. Но
теперь, по крайней мере, Пиппин, мы можем их видеть, эти вы-
соты, и их почитать. Лучше вначале полюбить то, что ты спо-
собен любить, я думаю: нужно где-то иметь прочные корни, а
почва Удела глубока. Но все же есть вещи глубже и выше; и
никакой садовник не может спокойно ухаживть за своим садом,
зная о них. Я рад, что теперь я о них знаю немного. Но не
понимаю, почему я говорю это? Где лист? И достань мою трубку
из мешка, если она цела.
Арагорн и Гэндальф отправились к главе Домов Излечения
и сказали, что Фарамир и Эовин останутся здесь, и их нужно
будет еще лечить много дней.
-- Леди Эовин, - сказал Арагорн, - пожелает скоро
встать и уехать, но ей нельзя позволить этого, по крайней
мере не раньше, чем через десять дней.
-- А что касается Фарамира, - добавил Гэндальф, - то он
скоро узнает о смерти своего отца. Но всю правду о безумии
Денетора ему нельзя рассказывать, пока он окончательно не
выздоровеет и не займется своими обязанностями. Проследите,
чтобы Берегонд и периан, остающиеся здесь, не говорили с ним
об этом.
-- А что с другим перианом, Мериадоком?
-- Вероятно, он сможет ненадолго встать уже завтра ут-
ром, - сказал Арагорн. - Пусть встает, если хочет. Он может
немного погулять под присмотром своих друзей.
-- Замечательный народ, - сказал глава Домов, качая го-
ловой. - Очень крепкий по характеру.
У дверей Домов Излечения собрались многие, чтобы пос-
мотреть на Арагорна; и они ходили за ним следом. Когда Ара-
горн поел, его стали упрашивать, чтобы он вылечил раненных,
лежавших под Черной Тенью. Арагорн послал за сыновьями Эл-
ронда, и вмесете они проработали почти всю ночь. И по Городу
прошла весть: Король действительно вернулся. И назвали его
Эльфийским Камнем из-за зеленого камня, и так имя, которое
давно было предсказано, дано было му его собственным наро-
дом.
И когда он не смог больше работать, он набросил на себя
плащ и выскользнул из Города, добрался на рассвете до своей
палатки и немного поспал. А утром из Башни выплыло знамя Дол
Амрота - белый корабль, подобный лебедю, на голубой воде, и
люди глядя вверх, гадали, не был ли приход короля всего лишь
сном.
Пришло утро после битвы, и оно было прекрасно, легкие
облака двигались на запад. Леголас и Гимли встали рано и
попросили разрешения отправиться в Город: им хотелось уви-
деться с Мерри и Пиппином.
-- Хорошо знать, что они живы, - сказал Гимли, - мы
очень переживали за них по пути через Рохан.
Эльф и гном вместе вошли в Минас Тирит, и народ видев-
ший их, бросал удивленные взгляды на таких друзей: Леголас
был прекрасен лицом и пел ясным голосом песню на языке эль-
фов, а Гимли шел с ним рядом, поглаживая бороду и глядя по
сторонам.
-- Хорошая работа по камню, - сказал он, посмотрев на
стены, - впрочем, можно было сделать и получше, да и улицы
не мешало бы усовершенствовать. Когда Арагорн возьмет
власть, я предложу ему услуги горных мастеров, и мы сделаем
город таким, что им можно будет гордиться.
-- Они больше нуждаются в садах, - сказал Леголас. -
Дома мертвы, и слишком мало тут растительности. Когда Ара-
горн возьмет власть, народ Леса принесет ему поющих птиц и
неумирающие деревья.
Наконец они встретили принца Имрахила, и Леголас, пос-
мотрев на него, низко поклонился: он увидел, что в жилах
принца наполовину течет эльфийская кровь.
-- Привет, повелитель! - сказал он. - Уже давно народ
Нимродела покинул леса Лориен, и однако до сих пор видно,
что не все уплыли из гавани Амрота на запад.
-- Так говорят в преданиях моей земли, - ответил принц,
- но никого из прекрасного народа не видели у нас на протя-
жении многих лет. И я дивлюсь, видя его представителя среди
печали и войны. Что вы ищите?
-- Я один из девяти товарищей, вышедших вместе с Мит-
рандиром из Имладриса, - сказал Леголас, - и с этим гномом,
моим другом, мы прибыли с лордом Арагорном. А теперь мы хо-
тим повидать своих друзей, Мериадока и Перегрина, которые,
как нам сказали, теперь в Городе.
-- Вы найдете их в Домах Излечения, и я отведу вас ту-
да, - сказал Имрахил.
-- Достаточно, если вы дадите нам проводника, повели-
тель, - сказал Леголас. - Арагорн посылает вам сообщение. Он
не хочет снова входить в Город. Но есть необходимость, чтобы
все капитаны посовещались, и он просит, чтобы вы и Эомер Ро-
ханский как можно скорее явились в его палатку. Митрандир
тоже там.
-- Мы придем, - сказал Имрахил, и они с вежливыми сло-
вами расстались.
-- Какой прекрасный и могучий повелитель людей! - ска-
зал Леголас. - Если даже в дни упадка у Гондора есть такие
люди, как велика была его слава в дни рассвета!
-- И, конечно, работа по камню сделана в старину, при
основании Города, - сказал Гимли. - Со всеми людскими начи-
наниями бывает так: либо заморозок весной, либо молния зи-
мой, и они отказываются от своих замыслов.
-- Но их посевы редко пропадают зря, - сказал Леголас.
- Семя лежит в пыли и грязи и ждет своего часа. Дела людей
переживут нас, Гимли.
-- И все же в конце концов, они ни к чему не придут,
мне кажется, - сказал гном.
-- На это эльфы не знают ответа, - сказал Леголас.
Подошел слуга принца и отвел их к Домам Излечения; они
нашли своих друзей в саду, и встреча их была веселой. Неко-
торое время они прогуливались и разговаривали, наслаждаясь
коротким миром и отдыхом высоко на верхних кругах Города.
Потом, когда Мерри устал, они сели у стены, где за их спина-
ми была лужайка Домов Излечения. Перед ними виднелся Андуин,
блестящий на солнце, текущий туда, где даже зоркий глаз Ле-
голаса не мог разглядеть широкие равнины и зеленые поля Ле-
беннина и Южного Итилиена.
Леголас молчал, пока остальные разговаривали и смотрел
на Реку: он увидел белых морских птиц, летающих над Рекой.
-- Смотрите! - воскликнул он. - Чайки! Они залетели да-
леко от Моря. Как беспокоят они мое сердце! Никогда в своей
жизни я не встречал их, пока мы не прибыли в Пелагир и
здесь, когда мы ехали к битве за корабли, я услышал их кри-
ки. Я остановился и стоял неподвижно, забыв о войне в Сред-
неземелье: их плачущие крики говорили мне о Море. Море! Увы!
Я еще не видел его. Но глубоко в сердцах моего народа лежит
страсть к Морю, и опасно затрагивать эту струну. Увы! Больше
никогда не знать мне мира ни под деревом, ни под кустом.
-- Не говорите так! - сказал Мерри. - Вы не должны ухо-
дить к Приюту, Леголас. Всегда найдется народ, большой и ма-
лый, и даже мудрые гномы, как Гимли, которые нуждаются в
вас. Я, по крайней мере, надеюсь на вас. Но я чувствую, что
худшее в этой войне еще ожидает нас. Как я хотел бы, чтобы
все это уже кончилось, кончилось бы навсегда!
-- Не будь таким мрачным! - восклинул Пиппин. - Солнце
сияет, и мы снова вместе, на день или два по крайней мере. Я
хочу кое-что у вас расспросить. Давайте, Гимли! Вы и Леголас
за это утро не менее дюжины раз упоминали свое страшное пу-
тешествие с Бродяжником. Но вы ничего не рассказывали мне о
нем.
-- Может, здесь и сияет солнце, - сказал Гимли, - но
даже при нем не хотел бы я оживлять некоторые воспоминания
об этой дороге. Если бы я знал, что нас ждет, ни какая друж-
ба не привела бы меня на Тропы Смерти!
-- Тропы Смерти? - переспросил Пиппин. - Я слышал, как
Арагорн говорил о них и удивился, что он имеет в виду. Не
расскажете ли вы нам поподробнее?
-- Очень неохотно, - сказал Гимли. - Потому что на этой
дороге я испытал стыд, я, Гимли, сын Глоина, который считал
себя храбрее всех людей и тверже под землей любого эльфа. Но
это не так, и провела меня по этой дороге только воля Ара-
горна.
-- И любовь к нему, - добавил Леголас. - Ибо все, кто
пошел с ним, сделали это из любви к нему, даже холодная ро-
хирримская девушка. Ранним утром того дня, когда вы, прибыли
сюда, Пиппин, мы покинули Дунхарроу, и такой страх напал на
весь народ, что никто не осмелился посмотреть на нас, кроме
леди Эовин, что лежит теперь раненная в Доме. Это было пе-
чальное расставание, и я печалился, глядя на него.
-- Увы! У меня хватило сердца только для себя самого, -
сказал Гимли. - Нет! Я не буду говорить об этом путешествии.
Он замолчал; но Мерри и Пиппин так хотели услышать рас-
сказ, что Леголас наконец сказал:
-- Я расскажу вам достаточно, чтобы вы успокоились: я
не испытывал ужаса и не боялся теней, которых считал бес-
сильными и хрупкими.
Он быстро рассказал о дороге призраков под горами и о
темной встрече у Эреча, и о большом переходе в девяносто три
лиги оттуда до Пелагири на Андуине.
-- Четыре дня и четыре ночи мы ехали от Черного Камня,
- сказал он. - И вот! Во тьме Мордора росла моя надежда: во
тьме Теневое Войско, казалось, становилось все сильнее и
ужаснее. Я видел всадников и пехотинцев, но все они двига-
лись с одинаковой и большой скоростью. Они молчали, но в
глазах у них горел огонь. В верховьях Лемедона они догнали
наш отряд, окружили нас и проехали бы вперед, если бы Ара-
горн не запретил им.
По его приказу они отступили. "Даже тени людей покорны
ему, - подумал я. - Они будут служить ему".
Мы ехали вперед, и наступил день без рассвета, а мы
продолжали путь и пересекли Кирил и Рингло; на третий день
мы пришли к Илахиру у устья Гилраина. И здесь обороняли брол
люди Лемедона, воюя со свирепыми жителями Умбара и Харада,
приплывшими вверх по реке. Но защитники и нападающие забыли
о битве и бежали, когда пришли мы: они кричали, что на них
идет Король Мертвых. Только Ангбор, повелитель Лемедона, на-
шел в себе мужество остаться, и Арагорн попросил его собрать
свой народ и идти за ними, если они осмелятся, когда пройдет
Серое Войско.
-- У Пелагира вы будете нужны потомку Исилдура, - ска-
зал ему Арагорн.
Так мы перешли Гилраин, разогнав союзников Мордора. По-
том мы немного отдохнули. Но Арагорн скоро встал, сказав:
-- Минас Тирит осажден. Боюсь, что он падет до того,
как мы придем ему на помощь.
И до конца ночи мы снова пустились в путь и до самых
равнин Лебеннина ехали с такой скоростью, какую только могли
вынести лошади.
Леголас помолчал, вздохнул и, обратив взор к югу, тихо
запел:
Серебро течет в ручьях от Келоса к Эрую
В зеленых полях Лебеннина!
Высокая растет здесь трава. Морской ветер
Раскачивает белые лилии,
И золотые колокольчики маллоса и альфирина звенят
На зеленых полях Лебеннина
На морском ветру!
-- Зеленые поля, о которых поет мой народ, но тогда они
были темны - обширные серые пустыни во тьме вокруг нас. И по
этим полям, топча цветы и траву, гнали мы врагов днем и
ночью, пока не дошли до Великой Реки.
Тогда я почувствовал в глубине сердца, что мы близко от
Моря: широка была вода во тьме, и бесчисленные морские птицы
кричали на берегах. Увы! Разве не говорила мне Госпожа, что-
бы я опасался их криков? А теперь я не могу их забыть.
-- Что касается меня, то я их не замечал, - вмешался
Гимли, - ибо близка была битва. Здесь, у Пелагира, стоял
главный флот Умбара - пятьдесят больших кораблей и неисчис-
лимое количество мелких судов. И многие из тех, кого мы
преследовали, раньше нас достигли гавани и принесли с собой
свой страх; многие из больших кораблей снялись с якоря, ища
спасения выше по реке или на дальнем берегу; но Харадрим,
прижатые к берегу, отчаянно и яростно сопротивлялись. Увидев
нас, они рассмеялись: нас было мало, а у них еще сохранялась
главная армия.
Тогда Арагорн остановился и громко крикнул:
-- Теперь вперед! Призываю вас Черным Камнем!
И Серое Войско, как прибой, полетело вперед, заливая
все перед собой. Я слышал слабые крики, отдаленные звуки ро-
гов, ропот бесчисленных голосов - как эхо какой-то давно за-
бытой битвы из Темных Годов. Сверкали бледные мечи; но я так
и не знал, могут ли они еще разить: мертвым не нужно было
другое оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им.
Они взобрались на все корабли, прошли по воде и на те,
что отчалили: моряки от ужаса впали в безумие и прыгали за
борт, кроме рабов прикованных к веслам. Мы безжалостно ска-
кали среди врагов, топча их, как листья, пока не прискакали
на берег. И тут на каждый из оставшихся больших кораблей
Арагорн послал одного дунедана; они успокоили пленников на
борту, сказали им, что они свободны и не должны бояться.
Еще до того, как кончился темный день, никто уже не
сопротивлялся нам: враги бежали или утонули, надеясь доб-
раться до своих южных земель пешком. Я думаю: как странно и
удивительно, что эти слуги Мордора побеждены страхом перед
тьмой и смертью. Собственное оружие обратилось против них.
-- Действительно странно, - сказал Леголас. - Я посмот-
рел на Арагорна и подумал, каким ужасным и великим повелите-
лем мог бы он стать, если бы взял Кольцо себе. Не зря Мордор
боится его. Но он благородней духом, чем может представить
себе Саурон: разве он не из детей Лютиан? Никогда не ослабе-
ет эта линия, хотя и пройдут бесчисленные годы.
-- Такие предсказания не в ведении гномов, - сказал
Гимли. - Но Арагорн был действительно могуч в тот день. Весь
Черный флот оказался в его руках; он выбрал для себя самый
большой корабль и взошел на него. Потом приказал трубить в
трубы, захваченные у врага, и все Теневое Войско отступило к
берегу. Здесь стояло оно молча, едва видимое, лишь в глазах
мертвецов отражалось красное пламя горевших кораблей. И Ара-
горн громко сказал:
-- Слушайте слово потомка Исидура! Ваша клятва выпол-
нена. Возвращайтесь и больше не тревожьте долины! Уходите и
успокойтесь!
И тогда Король Мертвецов, стоящий перед войском, сломал
свое копье и отбросил обломки в сторны. Потом низко покло-
нился и повернулся; и все Теневое Войско исчезло, как туман,
разогнанный неожиданным порывом ветра; и мне показалось, что
я проснулся.
В эту ночь мы отдыхали, а все остальные работали. Было
освобождено много пленников и рабов - бывших жителей Гондо-
ра, захваченных при набегах; собралось и большое количество
людей Лебеннина и Этиар; прибыл со своими всадниками Ангбар
из Ламедона. Теперь, когда исчез страх перед мертвецами, они
пришли помогать нам и взглянуть на потомка Исилдура: слух о
нем распространялся повсюду, как огонь в ночи.
Конец нашей истории близок. В течении вечера и ночи бы-
ло подготовлено много кораблей, и утром флот выступил. Те-
перь это кажется далеким прошлым, но ведь это было вчера ут-
ром, на шестой день после нашего отВезда из Дунхарроу. А
Арагорна все подгонял страх опоздать.
-- От Пелагира до причалов Харлонда сорок две лиги, -
сказал он. - Но мы должны прибыть к Харлонду завтра или не
прибыть совсем.
Веслами гребли теперь свободные люди и работали они
ожесточенно, и все же мы медленно плыли по Великой Реке, так
как шли против течения, и хотя на юге течение не быстрое,
нам не помогал ветер. На сердце у меня было тяжело, но Лего-
лас внезапно рассмеясля.
-- Выше бороду, сын Дьюрина! - сказал он. - Сказано
ведь: "Часто возникает надежда, когда все кажется потерян-
ным". - Но он не сказал, какую надежду разглядел вдали. И
когда пришла ночь, наши сердца разгорелись: далеко на севере
мы увидели под облаками красный отблеск, и Арагорн сказал:
-- Горит Минас Тирит!
В полночь наши надежды усилились. Опытные моряки из
Этира, глядя на юг, говорили об изменении погоды вслед за
ветром с Моря. На рассвете мы подняли паруса, и скорость на-
ша возросла. И так, как вы уже знаете это, мы прибыли в
третьем часу утра развернув большое боевое знамя. Это был
великий день и великий час, чтобы нас не ожидало впоследст-
вии.
-- Что бы нас ни ждало, великие деяния прошлого не увя-
нут, - сказал Леголас. - Великим делом был проход по Тропам
Смерти, но еще более великие дела ожидают нас. И может, ник-
то в Гондоре не останется, чтобы воспеть их.
-- Вполне возможно, - сказал Гимли. - Ибо лица Арагорна
и Гэндальфа серьезны. Очень интересно, что обсуждают они в
палатке там внизу. Со своей стороны, я, как и Мерри, хотел
бы, чтобы с нашей победой война окончилась. Но что бы ни
случилось, я надеюсь принять в этом участие и поддержать
честь народа Одинокой Горы.
-- А я - честь народа Большого Леса, - сказал Леголас.
Товарищи замолчали и сидели, занятые каждый своими мыс-
лями, а капитаны в это время обсуждали положение.
Расставшись с Леголасом и Гимли, принц Имрахил немед-
ленно послал за Эомером; они вместе вышли из Города и пришли
к палатке Арагорна установленной в поле недалеко от места
гибели короля Теодена. Здесь они совещались вместе с Гэн-
дальфом, Арагорном и сыновьями Элронда.
-- Милорды, - сказал Гэндальф, - слушайте слова намест-
ника Гондора, сказанные им перед смертью: "Вы можете празд-
новать победу на полях Пеленнора, но Силу, которая сейчас
восстанет, победить невозможно". Я не хочу, чтобы вы отчая-
лись, как он, но вдумайтесь в правду этих слов.
Видящие Камни не лгут, и даже Повелитель Барад-дура не
может заставить их сделать это. Он может выбрать, что пока-
зать слабому разуму, может показать значение виденного. Но
несомненно, что когда Денетор видел огромные силы, собираю-
щиеся в Мордоре, он видел действительность.
Наших сил едва хватило, чтобы отбить первый удар. Сле-
дующий будет сильнее. Как и говорил Денетор, в этой войне
нет надежды. Победу нельзя одержать оружием, будем ли мы си-
деть здесь, отбивая осаду за осадой, или перейдем Реку. Ка-
кой выбор сделать; благоразумие подскажет вам укрепить Город
и другие места и ждать здесь нападения: так вы немного оття-
нете свой конец.
-- Значит, мы должны отступить в Минас Тирит, Дол Амрот
или Дунхарроу и сидеть там, как дети в песочном замке, когда
прилив высок? - спросил Имрахил.
-- Это было бы не новым решением, - сказал Гэндальф. -
Разве вы не так постуили в дни Денетора? Но нет! Я сказал,
что это было бы благоразумно. Но я не призывал вас к благо-
разумию. Я сказал, что победу нельзя добыть оружием. Я по-п-
режнему надеюсь на победу, но не вооруженную. Ибо в центре
событий находится Кольцо Власти - основа Барад-дура и надеж-
да Саурона.
Обдумав это дело, милорды, вы поймете наше положение и
положение Саурона. Если он получит Кольцо, ваша доблесть
напрасна и победа его будет быстрой и полной, настолько пол-
ной, что никто не сможет предсказать конец его владычества,
пока существует этот мир. Если Кольцо будет уничтожено, он
падет и падение его будет таким глубоким, что никто не смо-
жет предсказать его возвышения в самом глубоком будущем. Ибо
он утратил главную часть своего могущества, свойственную ему
с самого начала, и все, что было сотворено или начато при
помощи этого могущества, рухнет, и он навсегда останется ис-
калеченным простым духом злобы, грызущим себя во тьме, но
никогда не сможет снова вырасти и обрести форму. Так будет
уничтожено великое зло в этом мире.
Могут возникнуть другие злые силы: ведь Саурон сам по
себе - лишь слуга или посол. Но не наше дело - заниматься
всеми переменами мира; мы лишь должны заботиться о безопас-
ности тех лет, в которых живем, и подрубать корни у того
зла, которое знаем, чтобы те, кто будет жить после нас, по-
лучили бы для возделывания чистую почву. Что они с ней сде-
лают, мы не можем знать.
Теперь Саурон знает это все, он знает, что утерянная им
драгоценность снова найдена, но он еще не знает, где она;
мы, по крайней мере, на это надеемся. И поэтому он сейчас в
великом сомнении. Ибо если мы нашли Кольцо, значит, среди
нас еть такой, кто имеет силу владеть им. Это он тоже знает.
Разве я не правильно догадался, Арагорн, что вы показывались
ему в Камне Ортханка?
-- Я сделал это перед выездом из Хорнбурга, - ответил
Арагорн. - Я решил, что время настало и что Камень появился
у меня именно для этого. Это было через десять дней после
ухода Носителя Кольца от Рауроса, и я подумал, что следует
отвлечь Глаз Саурона от его собственной земли. Слишком редко
ему бросали вызов, с тех пор, как он возвратился в свою баш-
ню. Хотя, если бы я предвидел, каким быстрым будет его от-
ветный удар, может быть, я не осмелился бы показаться ему. Я
едва успел явиться вам на помощь.
-- Но как это? - спросил Эомер. - Все напрасно, говори-
те вы, если он владеет Кольцом. Почему же он не думает, что
напрасно нападать на нас, если мы владеем им?
-- Он не уверен, - ответил Гэндальф. - К тому же мы не
можем овладеть всей силой Кольца за день. Оно может быть ис-
пользовано только одним хозяином, а не многими; и он поста-
рается ударить раньше, чем самый сильный из нас завладеет
Кольцом и низвергнет остальных. В это время Кольцо может по-
мочь ему, если удар будет внезапен.
Он следит. Он видит и слышит многое. Его назуглы по-п-
режнему всюду. Они пронеслись над этим полем до восхода сол-
нца, хотя мало кто из усталых и спящих заметил их. Он изуча-
ет знаки: мечь, лишивший его сокровища, сплавлен вновь; ве-
тер судьбы поворачивает в нашу сторону; его первый удар по-
терпел неожиданное поражение; его великий Капитан погиб.
Его сомнение все растет, и Глаз его теперь устремлен к
нам, не замечая больше ничего. Мы должны использовать это.
Именно в этом заключена наша надежда. И вот мое мнение. У
нас нет Кольца. По мудрости или глупости мы отдали его, что-
бы уничтожить раньше, чем оно уничтожит нас. Без него мы не
можем победить Саурона силой. Но мы должны отвлечь Глаз от
истинной опасности для него. Мы не можем достичь победы ору-
жием, но благодаря оружию мы можем дать Носителю Кольца
единственную, хотя и очень хрупкую возможность.
Как начал Арагорн, так и должны мы продолжать. Мы долж-
ны заставить Саурона сделать последний удар. Мы должны выз-
вать на себя его скрытую силу, чтобы вся его земля опустела.
Мы должны немедленно выступить ему навстречу. Мы должны пос-
лужить приманкой, даже если его челюсти сомкнутся на нас. Он
возьмет приманку в надежде и алчности, потому что подумает:
это безрассудство отражает высокомерие нового Повелителя
Кольца. И он скажет: "Вот! Он слишком быстро и слишком дале-
ко вытянул нос. Пусть идет! Он окажется в ловушке, из которй