одеты в темносерые плащи, капюшоны которых были накинуты на
шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и
грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была
лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Роха-
рин. В одежде и оружии следопытов не было драгоценностей или
золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких
значков или символов, только плащ каждого из них был заколот
на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на
пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним
шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и
два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элрон-
да были так похожи друг на друга, что немногие могли их раз-
личать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эль-
фов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебря-
но-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри
смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем пе-
ременой. За одну ночь как будто много лет легло на его голо-
ву. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
-- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавлива-
ясь возле лошади короля. - Я слышал странные слова и видел
новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и,
боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро
ли вы достигните Дунхарроу?
-- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу
третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь,
старше полнолуния, и через день должен состояться назначен-
ный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее
мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
-- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь нач-
нется. Но я вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел
вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало
спокойнее. - Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен
посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной до-
рогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытнос-
ти миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду Тропами Смер-
ти.
-- Тропы Смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - За-
чем вы говорите о них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри по-
казалось, что лица всдаников, которые находились поблизости
и слышали, этот разговор побледнели.
-- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них на-
ходится в Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой
человек не может пройти через них.
-- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я
надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите
Тропы Смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы
еще раз встретились под солнцем.
-- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн.
- Но говрю вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами,
хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
-- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил
Теоден. - Должно быть, ваша судьба идти такими дорогами, на
которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит ме-
ня и уменьшает мою силу, но теперь я должен идти горной тро-
пой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
-- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. -
Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в
хороших руках, лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам
орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова пойдут со мной, но
мы не забудем вас.
-- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел,
что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угне-
тен туманными словами. Все были уже готовы, лошади беспокой-
но двигались: Мерри хотел, чтобы они уже тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко
крикнул, и все всадники двинулись вперед. Они выехали из
Пропасти, проехали по Глубокой долине и затем, резко свернув
на восток, вступили на дорогу, на протяжении примерно мили
огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и исче-
зающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчез-
нут в долине. Потом повернулся Хальбараду.
-- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький
из них не самый последний, - сказал он. - Он не знает, к ка-
кому концу едет; но даже если бы он знал, он все равно пое-
хал бы.
-- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела,
- сказал Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по
защите их границ, и я все же не испытываю недовольства.
-- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн.
- И однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а по-
том мы тоже должны будем двигаться. Идемте, Леголас и Гимли!
Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бург; некоторое время Арагорн
молча сидел в зале за столом, остальные ждали пока он заго-
ворит.
-- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и ус-
покойтесь, отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы
серым утром вернулись в это укромное место?
-- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за
Хорнбург, - ответил Арагорн. - Я смотрел в Камень Ортханка,
друзья.
-- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со
страхом и удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели Его?
Даже Гэндальф опасался такой схватки.
-- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн,
и глаза его блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой
титул у дверей Эдораса. Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - доба-
вил он более мягким голосом, и суровое выражение покинуло
его лицо, он стал похож на человека, проработавшего бессон-
ной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин
Камня и я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком
случае, так мне кажется. Право не может быть оспорено. Силы
хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
-- Это была жестокая борьба, и усталость от нее прохо-
дит медленно. Я не сказал Ему ни слова и в конце концов под-
чинил Камень своей воле. Этого Ему не вынести. И Он видел
меня. Да, мастер Гимли, Он видел меня, но в другом облике,
чем вы видите меня сейчас. Если это поможет Ему, тогда я со-
вершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для Него бы-
ло ударом узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор Он
этого не знал. Глаза Ортханка не проникают под доспехи Тео-
дена, но Саурон не забыл Исилдура и меч Элендила. Теперь,
казалось бы, в час исполнения Его желания, потомок Исилдура
появился на свет, и Меч восстановлен: я показал Ему скован-
ное заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и
Его грызет сомнение.
-- Но тем не менее Он владеет огромными силами, - ска-
зал Гимли, - и теперь ударит быстрее.
-- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Ара-
горн. - Мы должны наступать на врага, а не ждать, пока он
начнет. Понимаете, друзья, овладев камнем, я узнал многое.
Огромная опасность надвинулась на Гондор с юга, она отвлечет
много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не отра-
зить, город падет через десять дней.
-- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы
можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
-- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Ара-
горн, - поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет
меня к береговой линии до того, как все погибнет... Это Тро-
пы Смерти.
-- Тропы Смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное
название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят.
Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И да-
же если мы пройдем там, могут ли несколько человек противос-
тоять силе всего Мордора?
-- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени
прихода Рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них.
Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею,
если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрей-
шего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда:
ПРОШУ АРАГОРНА ПОМНИТЬ СЛОВА ПРОРОКА И ТРОПЫ СМЕРТИ.
-- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
-- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего
короля в Форносте, - пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
приближается судьба. Мертвые проснулись,
потому что пришел час нарушенных клятв:
У Камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог? Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет Тропами Смерти.
-- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но
для меня не темнее этих строк.
-- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со
мной, - сказал Арагорн, - так как этим путем я намерен идти.
Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет ме-
ня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй
воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой
страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
-- Я пойду с вами по Тропе Смерти туда, куда они могут
привести, - сказал Гимли.
-- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мер-
твых.
-- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, -
сказал Гимли, - я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать
перед ними.
-- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал
Арагорн. - Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны
сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит
черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора
Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король Гор
поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда
Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей
Гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они прек-
лонились перед Сауроном в Темные Годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним
королем. И если запад окажется сильнее черного Хозяина, я
налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, по-
ка ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться
бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И
они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в
войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в
горах и не имели связей с другими людьми, но медленно умень-
шались в числе. И ужас Бессонной Ночи лежит на холме Эреча и
на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим пу-
тем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
-- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув
им в сумеречном зале Бруга. - К Камню Эреча! Я иду к Тропам
Смерти. Идите со мной, кто может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за
Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвиж-
ные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь.
Арагорн прыгнул на Рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой
рог, и трубный звук эхом отдался в Пропасти Хэлма. Всадники
двинулись вперед, бурей пронеслись по долине Глубокой, а лю-
ди, оставшиеся в Пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели
им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, Серый Отряд
пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в
Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали до-
линой и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию;
она не видела таких сильных людей, как Дунедайн и прекрасные
сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на
Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем,
что произошло с отВезда Теодена; она узнала о битве в Про-
пасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
-- Господа, вы устали и должны идти в свои помещения,
которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас
лучше.
Арагорн ответил:
-- Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 Если мы сможем
переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно.
Потому что у мнея срочное дело, и в первом свете утра мы вы-
едем.
Она улыбнулась ему и сказала:
-- Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со
своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею
в ее изгнании.
-- Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной,
- сказал Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда,
если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
Она ответила с видом человека, которому не нравятся его
слова:
-- Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не
ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
-- Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в
этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из
этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я
двинусь по Тропам Смерти.
Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и
она долго сидела молча.
-- Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша
задача - искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой
дороге. По ней не позволено идти живым.
-- На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил
Арагорн, - по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая до-
рога мне не подходит.
-- Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и
доблестные люди, они нужны на войне, а вы уведете их в тень.
Прошу вас остаться и ехать с моим братом; тогда наши сердца
возрадуются, а надежда будет сильней.
-- Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназ-
наченной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это
добровольно: если они хотят остаться и ехать с Рохиррим, они
могут это сделать. Но я пойду Тропами Смерти, и даже один,
если понадобится.
Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но
глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она
мучается. Наконец они встали, поблагодарили леди за заботу и
отправились отдыхать.
Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него
с Леголасом и Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его ко-
ликнула леди Эовин. Он обернулся и увидел ее в мерцании но-
чи, потому что она одета была в белое; глаза ее горели ог-
нем.
-- Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смер-
тоносной дорогой?
-- Потому что я должен, - ответил он. - Только так на-
деюсь я сыграть свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал
тропу опасностей, Эовин. Если бы я шел, куда хочу я бы сей-
час бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его сло-
ва. Потом взяла его за руку.
-- Вы мужественный и решительный человек, - сказала
она, - такие люди заслуживают славы. - Она помолчала. - Если
вы должны идти, позвольте мне следовать за вами. Я устала
скрываться в горах и хочу смотреть в лицо опасности и битве.
-- Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.
-- Слишком часто слышала я о долге! - воскликнула она.
- Но разве я не из дома Эорла, разве я не умею носить меч? Я
долго ждала. Разве я не могу теперь вести такую жизнь, какую
хочу?
-- Мало кто делает это с честью, - ответил он. - Что
касается вас, леди, разве вы не приняли на себя управление
людьми до возвращения повелителя? Если бы не вы были избра-
ны, на это место был бы назначен какой-нибудь маршал или ка-
питан, и он не мог бы отказаться и уехать, устал он или нет.
-- Я всегда должна быть выбрана? - с горечью спросила
она. - Должна я всегда и оставаться, когда всадники уезжают,
чтобы беречь их дома, пока они завоевывают славу, и чтобы,
вернувшись, они нашли еду и постель?
- Может наступить такое время, - сказал он, - когда
никто не вернется. Тогда не нужна будет слава, потому что
некому будет помнить о делах, которые были совершены при
последней защите наших домов. Но деяния не станут менее
славными от того, что они не прославлены.
И она ответила:
-- Все, что вы говорите, звучит так: ты женщина, и твоя
участь - оставаться дома. Когда мужчины умирают в битве с
честью, ты можешь сгореть в доме, потому что мужчины не нуж-
даются в тебе больше. Но я из дома Эорла, я не служанка. Я
умею ездить верхом, я владею мечом, я не боюсь ни боли, ни
смерти.
-- Чего же вы боитесь, леди? - спросил он.
-- Клетки, - ответила она. - Сидеть за ее прутьями, по-
ка не привыкнешь и не состаришься, когда великие деяния уже
не смогут быть сделаны.
-- И вы советуете мне отказаться от дороги, потому что
она опасна.
-- Так может один воин советовать другому, - сказала
она. - Но я не прошу вас бежать от опасностей, а ехать на
битву, где ваш меч заслужит и славу и победу. Я не хочу ви-
деть, как бесполезно пропадает высокая доблесть.
-- Я тоже, - согласился он. - Поэтому я и не говорю
вам: леди, оставайтесь! У вас нет дела на юге.
-- Нет его и у тех, кто войдет с тобой... Они идут по-
тому что не хотят расставаться с тобой - потому что они лю-
бят тебя.
Она повернулась и исчезла в ночи.
Когда стало светать, но солнце еще поднялось из-за
хребтов на востоке, Арагорн был готов к отВезду. Все его то-
варищи уже сидели в седлах, и Арагорн хотел подняться в сед-
ло, когда леди Эовин пришла прощаться с ними. Она была оде-
та, как всадник и вооружена мечом. В руке у нее была чаша;
поднеся ее к губам, она отпила от нее немного и пожелала им
хорошей скорости; затем она передала чашу Арагорну, он отпил
из нее и сказал:
-- Прощайте, леди Рохана! Я пью за счастье вашего дома
и за ваше счастье и счастье вашего народа. Передайте вашему
брату - за тенью мы встретимся снова...
Гимли и Леголасу, стоящим поблизости, показалось, что
она всхилпнула. Но она сказала:
-- Арагорн, ты пойдешь?
-- Да, - ответил он.
-- Ты не позволишь мне ехать с тобой, как я просила?
-- Нет, леди. Я не могу это сделать без разрешения ко-
роля и вашего брата, а они не вернутся до завтра. У меня же
на счету каждый час, даже каждая минута. Прощайте!
Она упала на колени, говоря:
-- Прошу тебя!
-- Нет, леди, - сказал он и, взяв ее за руку, поднял.
Поцеловав ее руку, он прыгнул в следо и поехал, не оглядыва-
ясь; и лишь те, кто хорошо знал его и ехали поблизости, ви-
дели, какую боль он испытывает.
Эовин стояла неподвижно, как вырезанная из камня фигу-
ра, руки ее были сжаты, она следила за ними, пока они не
скрылись в тени Двиморберга, Горы Призраков, в которой были
Ворота Смерти. Когда они исчезли из вида, она повернулась,
спотыкаясь, как слепая, и пошла к себе. Никто из ее людей не
видел этого расставания, они были испуганы и прятались, пока
чужеземцы не ушли.
И некоторые говорили:
-- Это эльфы. Пусть идут в темные места и никогда не
возвращаются. Время и так злое.
Свет был серым, когда они ехали, потому что солнце не
выбралось из-за черных хребтов Горы Призраков перед ними.
Ужас охватил их, когда они проехали между рядами древних
камней и оказались вблизи Димхолта. Здесь в тени черных де-
ревьев, которую даже Леголас не мог долго выдерживать, они
нашли ровное место, долину, уходившую в гору, и справа от их
дороги стоял одинокий могучий камень, подобный пальцу судь-
бы.
-- У меня застыла кровь, - сказал Гимли, но остальные
молчали, и его голос упал на толстый слой пихтовых игл у них
под ногами и затих. Лошади не хотели идти мимо грозного кам-
ня, пока всадники не спешились и не повели их. Так они по-
дошли к концу долины, и здесь была крутая каменная стена, а
в ней, как пасть ночи, зияла темная Дверь. Над ней на широ-
кой арке были верзаны знаки и фигуры, но они были слишком
неясны, чтобы прочесть их, и страх поднимался от них, как
густой туман.
Отряд остановился, и не было сердца, что не дрогнуло
бы, разве что сердце эльфа Леголаса, который не боялся приз-
раков людей.
-- Это злая дверь, - сказал Хальбарад, - и моя смерть
лежит за ней. Тем не менее я осмелюсь пройти в нее, но вот
ни одна из лошадей не посмеет.
-- Но мы должны войти в нее, поэтому и лошади должны
тоже, - сказал Арагорн. - Потому что если мы пройдем этоу
тьму, много лиг ляжет за нею, и каждый потраченный час приб-
лижает триумф Саурона. Следуйте за мной!
Арагорн пошел вперед, и сила его воли была такова, что
все Дунедайн и их лошади последовали за ним. Любовь лошадей
к следопытам была такова, что они шли за своими всадниками,
преодолевая ужас перед дверью. Но Арод, роханский конь, от-
казывался идти, он стоял, мокрый, и дрожал в страхе, так что
жаль было на него смотреть. Тогда Леголас положил ему на
глаза руку и что-то негромко проговорил; наконец Арод позво-
лил повести себя, и Леголас прошел в дверь. И снаружи остал-
ся только гном Гимли.
Колени его дрожали, он был зол на себя.
-- Неслыханно! - сказал он. - Эльф идет под землю, а
гном не осмеливается!
С этими словами он ринулся вперед. Но ему показалось,
что ноги его налились, глаза охватила тьма, он ослеп, Гимли
сын Глоина, который бесстрашно спускался в самые глубины
земли.
Арагорн захватил в Дунхарроу факелы, и теперь он шел
впереди, высоко неся один из них. Элладан с другим факелом
шел в тылу, и Гимли, спотыкаясь, догонял их. Он ничего не
видел, кроме тусклого пламени факелов. Когда отряд останав-
ливался, вокруг слышался бесконечный шепот голосов и гул
слов на языке, которого Гимли никогда раньше не слыхал.
Никто не нападал на отряд, не мешал ему пройти, и одна-
ко страх гнома все рос, и главным образом потому, что он
знал, что не смог бы повернуть назад: все пути были заполне-
ны невидимым войском, следававшим за ними.
Так тянулось время, пока Гимли не увидел зрелище, кото-
рое впоследствии не был склонен вспоминать. Дорога была ши-
рокой, насколько он мог судить, но теперь отряд неожиданно
оказался в большой пещере, и стен ни с одной стороны не бы-
ло. Ужас Гимли был так велик, что он с трудом мог идти. Сле-
ва во мгле что-то сверкнуло. Арагорн остановился и пошел
взглянуть, что это такое.
-- Неужели он совсем не чувствует страха? - пробормотал
гном. - В другой любой пещере Гимли, сын Глоина, первым по-
бежал бы при блеске золота. Но не здесь! Пусть оно лежит!
Тем не менее он подошел ближе и увидел склонившегося
Арагорна, в то время как Элладан держал оба факела. Перед
Арагорном лежал скелет могучего человека. Он был одет в
кольчугу, и все его вооружение лежало здесь же: воздух в пе-
щере был сух, а кольчуга война позолочена. Пояс у него был
из золота и граната, шлем на черепе богато украшен золотом.
Воин упал лицом вниз перед стеной пещеры, как теперь можно
было видеть; перед ним находилась крепко закрытая каменная
дверь; кости пальцев скелета все еще цеплялись за щель. Ря-
дом с ним лежал зазубренный меч, как будто он в отчаянии бил
им по скалам.
Арагорн не тронул его, но, молча осмотрев, встал и
вздохнул.
-- Долгие годы лежит он у двери, которую не сумел отк-
рыть, - пробомотал он. - Куда ведет эта дверь? И почему он
пошел сюда? Никто не знает этого!
Но это не мое дело! - воскликнул он, оборачиваясь назад
и обращаясь к шепчущей тьме. - Храните свои тайны Проклятых
Годов! Нам нужно спешить. Пропустите нас и идите за нами. Я
призываю вас к камню Эреча!
Ответа не было, наступило полная тишина, еще более
ужасная, чем шепот; потом донесся порыв холодного воздуха,
факелы замигали и погасли, и их не смогли зажечь вновь. О
том, что последовало дальше, Гимли почти ничего не мог ска-
зать. Все шли вперед, а он тащился сзади, преследуемый рас-
тущим ужасом, который, казалось, вот-вот охватит его. И за
ним доносился рокот, как топот многих ног. Он соптыкался и
полз, как зверь, пока не понял, что больше не выдержит: либо
этому наступит конец, либо он побежит назад в безумии навст-
речу ужасу. Неожиданно он услышал журчание воды, и звук по-
казался ему резким и чистым, как от падения камня в темный
сон. Становилось светлее, и, смотрите! Отряд прошел через
другую дверь, широкую, с высокой аркой. Перед ними, круто
спускаясь вниз, открылась дорога между крутыми утесами, ост-
рые края которых видны были на фоне неба высоко вверху. Так
глубоко и узко было это ущелье, что небо казалось темным и
на нем сверкали маленькие звезды. Но как узнал потом Гимли,
оставалось еще два часа до захода солнца того дня, когда они
выступили из Дунхарроу.
Отряд снова поехал верхом, и Гимли вернулся к Леголасу.
Они ехали цепочкой. Наступил вечер, сгустился голубой сум-
рак; страх продолжал преследовать их. Леголас обернулся,
чтобы сказать что-то Гимли, и гном увидел яркий блеск в гла-
зах эльфа. За ними последним ехал Элладан.
-- Мертвые идут за нами, - сказал Леголас. - Я вижу фи-
гуры людей и лошадей, бледные знамена, как клочья тумана, и
копья, как прутья кустов в туманную ночь. Мертвые идут за
нами.
-- Да, мертвые окружают нас. Они вызваны, - сказал Эл-
ладан.
Отряд неожиданно, как из щели в стене, вышел из ущелья:
перед ними лежала высокогорная равнина, с холодным звуком
множества водопадов, посреди нее бежал ручей.
-- Где мы в Среднеземелье? - спросил Гимли, и Элладан
ответил:
-- Мы у истоков Мортонда, длинной холодной реки, кото-
рая впадает в море, омывающее стены Дол Амрота. Люди называ-
ют эти холмы Черный Корень.
Долина Мортонда с юга глубоко вдавалась в горы. Ее кру-
тые склоны поросли травой, но в этот час все было серым, по-
тому что солнце зашло и далеко внизу мигали огоньки в домах
людей. Долина была богата и густо населена.
Не оборачиваясь, Арагорн громко, так что все услышали,
воскликнул:
-- Друзья забудьте усталость! Вперед! Мы должны прибыть
к камню Эреча до конца этого дня, а путь еще долог.
И они, не оглядываясь, поехали, пока не добрались до
моста через ручей, за которым спускалась вниз дорога.
Огни в домах гасли, двери закрывались при их приближе-
нии, люди разбегались с криками ужаса, как преследуемая
дичь. И в ночи слышались крики:
-- Король Мертвых! Король Мертвых идет на нас!
Далеко внизу звонили колокола, и все бежали от лица
Арагорна. Но Серый Отряд скакал безостановочно, пока лошади
не начали спотыкаться от усталости. И в полночной тьме, чер-
ной, как в горной пещере, они прискакали к холму Эреч.
Издавна ужас смерти лежал на этом холме и на окружающих
полях. На вершине холма стоял черный камень, круглый, как
шар, и высотой в рост человека, хотя половина его была пог-
ружена в землю. Он казался неземным, как будто упал с неба,
во что и верили некоторые; но те, кто еще помнил сказания
шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и
грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была
лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Роха-
рин. В одежде и оружии следопытов не было драгоценностей или
золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких
значков или символов, только плащ каждого из них был заколот
на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на
пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним
шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и
два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элрон-
да были так похожи друг на друга, что немногие могли их раз-
личать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эль-
фов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебря-
но-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри
смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем пе-
ременой. За одну ночь как будто много лет легло на его голо-
ву. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
-- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавлива-
ясь возле лошади короля. - Я слышал странные слова и видел
новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и,
боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро
ли вы достигните Дунхарроу?
-- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу
третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь,
старше полнолуния, и через день должен состояться назначен-
ный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее
мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
-- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь нач-
нется. Но я вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел
вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало
спокойнее. - Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен
посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной до-
рогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытнос-
ти миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду Тропами Смер-
ти.
-- Тропы Смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - За-
чем вы говорите о них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри по-
казалось, что лица всдаников, которые находились поблизости
и слышали, этот разговор побледнели.
-- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них на-
ходится в Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой
человек не может пройти через них.
-- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я
надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите
Тропы Смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы
еще раз встретились под солнцем.
-- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн.
- Но говрю вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами,
хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
-- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил
Теоден. - Должно быть, ваша судьба идти такими дорогами, на
которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит ме-
ня и уменьшает мою силу, но теперь я должен идти горной тро-
пой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
-- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. -
Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в
хороших руках, лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам
орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова пойдут со мной, но
мы не забудем вас.
-- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел,
что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угне-
тен туманными словами. Все были уже готовы, лошади беспокой-
но двигались: Мерри хотел, чтобы они уже тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко
крикнул, и все всадники двинулись вперед. Они выехали из
Пропасти, проехали по Глубокой долине и затем, резко свернув
на восток, вступили на дорогу, на протяжении примерно мили
огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и исче-
зающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчез-
нут в долине. Потом повернулся Хальбараду.
-- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький
из них не самый последний, - сказал он. - Он не знает, к ка-
кому концу едет; но даже если бы он знал, он все равно пое-
хал бы.
-- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела,
- сказал Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по
защите их границ, и я все же не испытываю недовольства.
-- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн.
- И однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а по-
том мы тоже должны будем двигаться. Идемте, Леголас и Гимли!
Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бург; некоторое время Арагорн
молча сидел в зале за столом, остальные ждали пока он заго-
ворит.
-- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и ус-
покойтесь, отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы
серым утром вернулись в это укромное место?
-- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за
Хорнбург, - ответил Арагорн. - Я смотрел в Камень Ортханка,
друзья.
-- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со
страхом и удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели Его?
Даже Гэндальф опасался такой схватки.
-- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн,
и глаза его блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой
титул у дверей Эдораса. Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - доба-
вил он более мягким голосом, и суровое выражение покинуло
его лицо, он стал похож на человека, проработавшего бессон-
ной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин
Камня и я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком
случае, так мне кажется. Право не может быть оспорено. Силы
хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
-- Это была жестокая борьба, и усталость от нее прохо-
дит медленно. Я не сказал Ему ни слова и в конце концов под-
чинил Камень своей воле. Этого Ему не вынести. И Он видел
меня. Да, мастер Гимли, Он видел меня, но в другом облике,
чем вы видите меня сейчас. Если это поможет Ему, тогда я со-
вершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для Него бы-
ло ударом узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор Он
этого не знал. Глаза Ортханка не проникают под доспехи Тео-
дена, но Саурон не забыл Исилдура и меч Элендила. Теперь,
казалось бы, в час исполнения Его желания, потомок Исилдура
появился на свет, и Меч восстановлен: я показал Ему скован-
ное заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и
Его грызет сомнение.
-- Но тем не менее Он владеет огромными силами, - ска-
зал Гимли, - и теперь ударит быстрее.
-- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Ара-
горн. - Мы должны наступать на врага, а не ждать, пока он
начнет. Понимаете, друзья, овладев камнем, я узнал многое.
Огромная опасность надвинулась на Гондор с юга, она отвлечет
много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не отра-
зить, город падет через десять дней.
-- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы
можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
-- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Ара-
горн, - поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет
меня к береговой линии до того, как все погибнет... Это Тро-
пы Смерти.
-- Тропы Смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное
название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят.
Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И да-
же если мы пройдем там, могут ли несколько человек противос-
тоять силе всего Мордора?
-- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени
прихода Рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них.
Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею,
если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрей-
шего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда:
ПРОШУ АРАГОРНА ПОМНИТЬ СЛОВА ПРОРОКА И ТРОПЫ СМЕРТИ.
-- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
-- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего
короля в Форносте, - пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
приближается судьба. Мертвые проснулись,
потому что пришел час нарушенных клятв:
У Камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог? Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет Тропами Смерти.
-- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но
для меня не темнее этих строк.
-- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со
мной, - сказал Арагорн, - так как этим путем я намерен идти.
Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет ме-
ня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй
воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой
страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
-- Я пойду с вами по Тропе Смерти туда, куда они могут
привести, - сказал Гимли.
-- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мер-
твых.
-- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, -
сказал Гимли, - я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать
перед ними.
-- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал
Арагорн. - Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны
сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит
черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора
Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король Гор
поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда
Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей
Гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они прек-
лонились перед Сауроном в Темные Годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним
королем. И если запад окажется сильнее черного Хозяина, я
налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, по-
ка ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться
бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И
они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в
войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в
горах и не имели связей с другими людьми, но медленно умень-
шались в числе. И ужас Бессонной Ночи лежит на холме Эреча и
на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим пу-
тем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
-- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув
им в сумеречном зале Бруга. - К Камню Эреча! Я иду к Тропам
Смерти. Идите со мной, кто может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за
Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвиж-
ные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь.
Арагорн прыгнул на Рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой
рог, и трубный звук эхом отдался в Пропасти Хэлма. Всадники
двинулись вперед, бурей пронеслись по долине Глубокой, а лю-
ди, оставшиеся в Пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели
им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, Серый Отряд
пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в
Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали до-
линой и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию;
она не видела таких сильных людей, как Дунедайн и прекрасные
сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на
Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем,
что произошло с отВезда Теодена; она узнала о битве в Про-
пасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
-- Господа, вы устали и должны идти в свои помещения,
которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас
лучше.
Арагорн ответил:
-- Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 Если мы сможем
переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно.
Потому что у мнея срочное дело, и в первом свете утра мы вы-
едем.
Она улыбнулась ему и сказала:
-- Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со
своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею
в ее изгнании.
-- Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной,
- сказал Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда,
если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
Она ответила с видом человека, которому не нравятся его
слова:
-- Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не
ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
-- Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в
этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из
этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я
двинусь по Тропам Смерти.
Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и
она долго сидела молча.
-- Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша
задача - искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой
дороге. По ней не позволено идти живым.
-- На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил
Арагорн, - по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая до-
рога мне не подходит.
-- Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и
доблестные люди, они нужны на войне, а вы уведете их в тень.
Прошу вас остаться и ехать с моим братом; тогда наши сердца
возрадуются, а надежда будет сильней.
-- Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназ-
наченной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это
добровольно: если они хотят остаться и ехать с Рохиррим, они
могут это сделать. Но я пойду Тропами Смерти, и даже один,
если понадобится.
Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но
глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она
мучается. Наконец они встали, поблагодарили леди за заботу и
отправились отдыхать.
Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него
с Леголасом и Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его ко-
ликнула леди Эовин. Он обернулся и увидел ее в мерцании но-
чи, потому что она одета была в белое; глаза ее горели ог-
нем.
-- Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смер-
тоносной дорогой?
-- Потому что я должен, - ответил он. - Только так на-
деюсь я сыграть свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал
тропу опасностей, Эовин. Если бы я шел, куда хочу я бы сей-
час бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его сло-
ва. Потом взяла его за руку.
-- Вы мужественный и решительный человек, - сказала
она, - такие люди заслуживают славы. - Она помолчала. - Если
вы должны идти, позвольте мне следовать за вами. Я устала
скрываться в горах и хочу смотреть в лицо опасности и битве.
-- Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.
-- Слишком часто слышала я о долге! - воскликнула она.
- Но разве я не из дома Эорла, разве я не умею носить меч? Я
долго ждала. Разве я не могу теперь вести такую жизнь, какую
хочу?
-- Мало кто делает это с честью, - ответил он. - Что
касается вас, леди, разве вы не приняли на себя управление
людьми до возвращения повелителя? Если бы не вы были избра-
ны, на это место был бы назначен какой-нибудь маршал или ка-
питан, и он не мог бы отказаться и уехать, устал он или нет.
-- Я всегда должна быть выбрана? - с горечью спросила
она. - Должна я всегда и оставаться, когда всадники уезжают,
чтобы беречь их дома, пока они завоевывают славу, и чтобы,
вернувшись, они нашли еду и постель?
- Может наступить такое время, - сказал он, - когда
никто не вернется. Тогда не нужна будет слава, потому что
некому будет помнить о делах, которые были совершены при
последней защите наших домов. Но деяния не станут менее
славными от того, что они не прославлены.
И она ответила:
-- Все, что вы говорите, звучит так: ты женщина, и твоя
участь - оставаться дома. Когда мужчины умирают в битве с
честью, ты можешь сгореть в доме, потому что мужчины не нуж-
даются в тебе больше. Но я из дома Эорла, я не служанка. Я
умею ездить верхом, я владею мечом, я не боюсь ни боли, ни
смерти.
-- Чего же вы боитесь, леди? - спросил он.
-- Клетки, - ответила она. - Сидеть за ее прутьями, по-
ка не привыкнешь и не состаришься, когда великие деяния уже
не смогут быть сделаны.
-- И вы советуете мне отказаться от дороги, потому что
она опасна.
-- Так может один воин советовать другому, - сказала
она. - Но я не прошу вас бежать от опасностей, а ехать на
битву, где ваш меч заслужит и славу и победу. Я не хочу ви-
деть, как бесполезно пропадает высокая доблесть.
-- Я тоже, - согласился он. - Поэтому я и не говорю
вам: леди, оставайтесь! У вас нет дела на юге.
-- Нет его и у тех, кто войдет с тобой... Они идут по-
тому что не хотят расставаться с тобой - потому что они лю-
бят тебя.
Она повернулась и исчезла в ночи.
Когда стало светать, но солнце еще поднялось из-за
хребтов на востоке, Арагорн был готов к отВезду. Все его то-
варищи уже сидели в седлах, и Арагорн хотел подняться в сед-
ло, когда леди Эовин пришла прощаться с ними. Она была оде-
та, как всадник и вооружена мечом. В руке у нее была чаша;
поднеся ее к губам, она отпила от нее немного и пожелала им
хорошей скорости; затем она передала чашу Арагорну, он отпил
из нее и сказал:
-- Прощайте, леди Рохана! Я пью за счастье вашего дома
и за ваше счастье и счастье вашего народа. Передайте вашему
брату - за тенью мы встретимся снова...
Гимли и Леголасу, стоящим поблизости, показалось, что
она всхилпнула. Но она сказала:
-- Арагорн, ты пойдешь?
-- Да, - ответил он.
-- Ты не позволишь мне ехать с тобой, как я просила?
-- Нет, леди. Я не могу это сделать без разрешения ко-
роля и вашего брата, а они не вернутся до завтра. У меня же
на счету каждый час, даже каждая минута. Прощайте!
Она упала на колени, говоря:
-- Прошу тебя!
-- Нет, леди, - сказал он и, взяв ее за руку, поднял.
Поцеловав ее руку, он прыгнул в следо и поехал, не оглядыва-
ясь; и лишь те, кто хорошо знал его и ехали поблизости, ви-
дели, какую боль он испытывает.
Эовин стояла неподвижно, как вырезанная из камня фигу-
ра, руки ее были сжаты, она следила за ними, пока они не
скрылись в тени Двиморберга, Горы Призраков, в которой были
Ворота Смерти. Когда они исчезли из вида, она повернулась,
спотыкаясь, как слепая, и пошла к себе. Никто из ее людей не
видел этого расставания, они были испуганы и прятались, пока
чужеземцы не ушли.
И некоторые говорили:
-- Это эльфы. Пусть идут в темные места и никогда не
возвращаются. Время и так злое.
Свет был серым, когда они ехали, потому что солнце не
выбралось из-за черных хребтов Горы Призраков перед ними.
Ужас охватил их, когда они проехали между рядами древних
камней и оказались вблизи Димхолта. Здесь в тени черных де-
ревьев, которую даже Леголас не мог долго выдерживать, они
нашли ровное место, долину, уходившую в гору, и справа от их
дороги стоял одинокий могучий камень, подобный пальцу судь-
бы.
-- У меня застыла кровь, - сказал Гимли, но остальные
молчали, и его голос упал на толстый слой пихтовых игл у них
под ногами и затих. Лошади не хотели идти мимо грозного кам-
ня, пока всадники не спешились и не повели их. Так они по-
дошли к концу долины, и здесь была крутая каменная стена, а
в ней, как пасть ночи, зияла темная Дверь. Над ней на широ-
кой арке были верзаны знаки и фигуры, но они были слишком
неясны, чтобы прочесть их, и страх поднимался от них, как
густой туман.
Отряд остановился, и не было сердца, что не дрогнуло
бы, разве что сердце эльфа Леголаса, который не боялся приз-
раков людей.
-- Это злая дверь, - сказал Хальбарад, - и моя смерть
лежит за ней. Тем не менее я осмелюсь пройти в нее, но вот
ни одна из лошадей не посмеет.
-- Но мы должны войти в нее, поэтому и лошади должны
тоже, - сказал Арагорн. - Потому что если мы пройдем этоу
тьму, много лиг ляжет за нею, и каждый потраченный час приб-
лижает триумф Саурона. Следуйте за мной!
Арагорн пошел вперед, и сила его воли была такова, что
все Дунедайн и их лошади последовали за ним. Любовь лошадей
к следопытам была такова, что они шли за своими всадниками,
преодолевая ужас перед дверью. Но Арод, роханский конь, от-
казывался идти, он стоял, мокрый, и дрожал в страхе, так что
жаль было на него смотреть. Тогда Леголас положил ему на
глаза руку и что-то негромко проговорил; наконец Арод позво-
лил повести себя, и Леголас прошел в дверь. И снаружи остал-
ся только гном Гимли.
Колени его дрожали, он был зол на себя.
-- Неслыханно! - сказал он. - Эльф идет под землю, а
гном не осмеливается!
С этими словами он ринулся вперед. Но ему показалось,
что ноги его налились, глаза охватила тьма, он ослеп, Гимли
сын Глоина, который бесстрашно спускался в самые глубины
земли.
Арагорн захватил в Дунхарроу факелы, и теперь он шел
впереди, высоко неся один из них. Элладан с другим факелом
шел в тылу, и Гимли, спотыкаясь, догонял их. Он ничего не
видел, кроме тусклого пламени факелов. Когда отряд останав-
ливался, вокруг слышался бесконечный шепот голосов и гул
слов на языке, которого Гимли никогда раньше не слыхал.
Никто не нападал на отряд, не мешал ему пройти, и одна-
ко страх гнома все рос, и главным образом потому, что он
знал, что не смог бы повернуть назад: все пути были заполне-
ны невидимым войском, следававшим за ними.
Так тянулось время, пока Гимли не увидел зрелище, кото-
рое впоследствии не был склонен вспоминать. Дорога была ши-
рокой, насколько он мог судить, но теперь отряд неожиданно
оказался в большой пещере, и стен ни с одной стороны не бы-
ло. Ужас Гимли был так велик, что он с трудом мог идти. Сле-
ва во мгле что-то сверкнуло. Арагорн остановился и пошел
взглянуть, что это такое.
-- Неужели он совсем не чувствует страха? - пробормотал
гном. - В другой любой пещере Гимли, сын Глоина, первым по-
бежал бы при блеске золота. Но не здесь! Пусть оно лежит!
Тем не менее он подошел ближе и увидел склонившегося
Арагорна, в то время как Элладан держал оба факела. Перед
Арагорном лежал скелет могучего человека. Он был одет в
кольчугу, и все его вооружение лежало здесь же: воздух в пе-
щере был сух, а кольчуга война позолочена. Пояс у него был
из золота и граната, шлем на черепе богато украшен золотом.
Воин упал лицом вниз перед стеной пещеры, как теперь можно
было видеть; перед ним находилась крепко закрытая каменная
дверь; кости пальцев скелета все еще цеплялись за щель. Ря-
дом с ним лежал зазубренный меч, как будто он в отчаянии бил
им по скалам.
Арагорн не тронул его, но, молча осмотрев, встал и
вздохнул.
-- Долгие годы лежит он у двери, которую не сумел отк-
рыть, - пробомотал он. - Куда ведет эта дверь? И почему он
пошел сюда? Никто не знает этого!
Но это не мое дело! - воскликнул он, оборачиваясь назад
и обращаясь к шепчущей тьме. - Храните свои тайны Проклятых
Годов! Нам нужно спешить. Пропустите нас и идите за нами. Я
призываю вас к камню Эреча!
Ответа не было, наступило полная тишина, еще более
ужасная, чем шепот; потом донесся порыв холодного воздуха,
факелы замигали и погасли, и их не смогли зажечь вновь. О
том, что последовало дальше, Гимли почти ничего не мог ска-
зать. Все шли вперед, а он тащился сзади, преследуемый рас-
тущим ужасом, который, казалось, вот-вот охватит его. И за
ним доносился рокот, как топот многих ног. Он соптыкался и
полз, как зверь, пока не понял, что больше не выдержит: либо
этому наступит конец, либо он побежит назад в безумии навст-
речу ужасу. Неожиданно он услышал журчание воды, и звук по-
казался ему резким и чистым, как от падения камня в темный
сон. Становилось светлее, и, смотрите! Отряд прошел через
другую дверь, широкую, с высокой аркой. Перед ними, круто
спускаясь вниз, открылась дорога между крутыми утесами, ост-
рые края которых видны были на фоне неба высоко вверху. Так
глубоко и узко было это ущелье, что небо казалось темным и
на нем сверкали маленькие звезды. Но как узнал потом Гимли,
оставалось еще два часа до захода солнца того дня, когда они
выступили из Дунхарроу.
Отряд снова поехал верхом, и Гимли вернулся к Леголасу.
Они ехали цепочкой. Наступил вечер, сгустился голубой сум-
рак; страх продолжал преследовать их. Леголас обернулся,
чтобы сказать что-то Гимли, и гном увидел яркий блеск в гла-
зах эльфа. За ними последним ехал Элладан.
-- Мертвые идут за нами, - сказал Леголас. - Я вижу фи-
гуры людей и лошадей, бледные знамена, как клочья тумана, и
копья, как прутья кустов в туманную ночь. Мертвые идут за
нами.
-- Да, мертвые окружают нас. Они вызваны, - сказал Эл-
ладан.
Отряд неожиданно, как из щели в стене, вышел из ущелья:
перед ними лежала высокогорная равнина, с холодным звуком
множества водопадов, посреди нее бежал ручей.
-- Где мы в Среднеземелье? - спросил Гимли, и Элладан
ответил:
-- Мы у истоков Мортонда, длинной холодной реки, кото-
рая впадает в море, омывающее стены Дол Амрота. Люди называ-
ют эти холмы Черный Корень.
Долина Мортонда с юга глубоко вдавалась в горы. Ее кру-
тые склоны поросли травой, но в этот час все было серым, по-
тому что солнце зашло и далеко внизу мигали огоньки в домах
людей. Долина была богата и густо населена.
Не оборачиваясь, Арагорн громко, так что все услышали,
воскликнул:
-- Друзья забудьте усталость! Вперед! Мы должны прибыть
к камню Эреча до конца этого дня, а путь еще долог.
И они, не оглядываясь, поехали, пока не добрались до
моста через ручей, за которым спускалась вниз дорога.
Огни в домах гасли, двери закрывались при их приближе-
нии, люди разбегались с криками ужаса, как преследуемая
дичь. И в ночи слышались крики:
-- Король Мертвых! Король Мертвых идет на нас!
Далеко внизу звонили колокола, и все бежали от лица
Арагорна. Но Серый Отряд скакал безостановочно, пока лошади
не начали спотыкаться от усталости. И в полночной тьме, чер-
ной, как в горной пещере, они прискакали к холму Эреч.
Издавна ужас смерти лежал на этом холме и на окружающих
полях. На вершине холма стоял черный камень, круглый, как
шар, и высотой в рост человека, хотя половина его была пог-
ружена в землю. Он казался неземным, как будто упал с неба,
во что и верили некоторые; но те, кто еще помнил сказания