со скоростью ветра, чтобы привезти вам маленького воина,
пусть и очень вежливого. Разве для вас ничего не значит, что
Теоден выиграл большое сражение, что Изенгард разрушен и что
я переломил посох Сарумана?
-- Для меня это много значит. Я помню значение этих де-
яний для моей борьбы с угрозой с востока...
Он взглянул на Гэндальфа, и Пиппин увидел их сходство и
почувствовал напряжение между ними: как будто огненная линия
пролегла от глаз к глазам.
Денетор в сущности гораздо больше походил на великого
колдуна, чем Гэндальф, он был более величавым, прекрасен и
властен... И более стар. Но внутренним чутьем Пиппин знал,
что Гэндальф обладает гораздо большей властью и более глубо-
кой мудростью; обладает могуществом, пока еще скрытым. И он
был старше, гораздо старше. Насколько старше? - подумал Пип-
пин и вспомнил, что никога не задумывался об этом раньше.
Древобрад говорил что-то о колдунах, но тогда Пиппин не ду-
мал о Гэндальфе, как одном из них. Кто такой Гэндальф? В ка-
кое отдаленное время и в каком месте пришел он в мир и когда
покинет он его? На этом его размышления прервались; он уви-
дел, что Гэндальф и Денетор все еще смотрят друг другу в
глаза, как бы читая мысли. Денетор первым отвел глаза.
-- Да, - сказал он, - хоть и утрачены палантиры, но го-
ворят, что повелители Гондора по-прежнему обладают более ос-
трым зрением, чем меньшие люди, да и получают они много вес-
тей. Но садитесь.
Слуги принесли кресло и низкую табуретку, потом появил-
ся один из слуг с подносом, на котором были серебряный кув-
шин, чашки и белый хлеб. Пиппин сел, но не мог оторвать
взгляда от старого повелителя... Было ли это на самом деле
или только показалось ему, но сказав о Камнях, Денетор со
странным блеском в глазах взглянул на Пиппина.
-- Теперь расскажите мне свою историю, мой вассал, -
сказал Денетор наполовину добродушно, наполовину насмешливо.
- Потому что слово того, с кем так подружился мой сын, будет
встречено с пониманием.
Пиппин никогда не мог забыть этот час в большом зале
под проницательным взглядом повелителя Гондора, задаваемые
им время от времени коварные вопросы, ощущение присутствия
Гэндальфа, который смотрел, слушал и (Пиппин чувствовал это)
скрывал нарастающий гнев и нетерпение. Когда прошел час, и
Денетор снова ударил в гонг, Пиппин почувствовал себя выдох-
шимся. "Сейчас не может быть больше девяти часов, - подумал
он. - Я мог бы сВесть три завтрака подряд".
-- Отведите Митрандира в приготовленное для него поме-
щение, - сказал Денетор, - его спутник может находится с
ним, если пожелает. Но пусть будет известно, что я принял у
него клятву в верной службе и что Перегрин, сын Паладина,
должен быть обучен меньшим паролям. Сообщите капитанам, что
они должны ждать меня здесь после третьего часа.
А вы, мой Митрандир, можете приходить когда захотите.
Никто не может и не будет мешать вам приходить ко мне в лю-
бое время кроме кратких часов моего сна. Пусть же пройдет
ваш гнев на неразумного старика.
-- Неразумие? - переспросил Гэндальф. - Ну нет, мой по-
велитель, когда вы станете, неразумным, вы умрете. Даже свое
горе вы умеете использовать как завесу. Вы думаете я не по-
нял, с какой целью вы целый час расспрашивали того, кто зна-
ет меньше меня?
-- Если вы это поняли, то будьте довольны, - заметил
Денетор. - Глупостью было бы отвергать в трудном положении
совет и помощь; но вы предлагаете эти дары в соответствии с
собственными вкусами. Отныне повелитель Гондора не будет
оружием в чужих руках, пусть и достойных. И для него нет до-
ли более высокой, чем польза для Гондора. И править Гондором
буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется.
-- Если король вернется? - переспросил Гэндальф. - Ну
что ж, мой повелитель наместник, ваша задача в этом случае,
о котором теперь мало кто вспоминает, сохранить власть и пе-
редать ее вернувшемуся. В этой задаче я окажу вам всю воз-
можную помощь... Но должен сказать следующее: я не правлю
никаким королевством, ни Гондором, ни каким другим, ни боль-
шим, ни маленьким. Однако, все достойное, что находится в
опасности в нашем мире, - это наша забота. И даже если Гон-
дор исчезнет, я буду выполнять свои задачи, чтобы в грядущих
днях что-то могло расти, цвести и приносить плоды. Потому
что я тоже наместник. Вы не знали этого?
С этими словами он повернулся и зашагал по залу, и Пип-
пин побрел за ним.
Гэндальф не смотрел на Пиппина и не сказал ему ни сло-
ва, пока они шли. Проводник вывел их из дверей зала, повел
по Двору Фонтана и по узкой улочке между высокими каменными
зданиями. После нескольких поворотов они подошли к дому ря-
дом с северной стеной Цитадели, недалеко от отрога, связы-
вавшего холм с горой. Они прошли первый этаж, поднялись по
широкой ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате,
полной воздуха и света, с красивыми занавесками, расшитыми
тусклым злотом. Комната была почти лишена мебели: в ней на-
ходились лишь маленький стол, два стула и скамья; но с обеих
сторон видны были занавешенные альковы, а в них кровати со
всем необходимым, кувшины и бассейны для умывания. Три узких
высоких окна выходили на север, из них виднелась большая ду-
га Андуина, все еще затянутая туманом, уходившим к Эмин Муи-
лу и далеким водопадам Рауроса. Пиппин взобрался на скамью,
а с нее на широкий каменный подоконник.
-- Вы сердитесь на меня, Гэндальф? - спросил он, когда
проводник вышел, закрыв за собой дверь. - Я старался сделать
как лучше.
-- Ты и сделал! - сказал Гэндальф, неожиданно расмеяв-
шись. Он подошел и встал рядом с Пиппином, положив руку на
плечо хоббита и глядя в окно. Пипин с некоторым удивлением
смотрел на такое близкое теперь лицо: звук смеха был веселым
и радосным. Но в лице колдуна вначале он разглядел лишь ли-
нии заботы и печали, хотя вглядевшись внимательно, различил
под всем этим великую радость: фонтан веселья, который, хлы-
нув, заставил бы смеяться все королевство.
-- Ты очень хорошо сделал, - сказал колдун, - и, наде-
юсь, не скоро ты опять окажешься загнанным в угол между дву-
мя ужасными стариками. Впрочем, повелитель Гондора узнал от
тебя больше, чем ты догадываешься, Пиппин, ты не смог скрыть
от него тот факт, что не Боромир вел Товарищество от Мории и
что среди нас был человек высокой чести, который придет в
Минас Тирит, и что у него знаменитый меч. Люди много размыш-
ляли над рассказами о древних днях Гондора, и Денетор немало
думал над загадкой и словами "проклятье Исилдура" с момента
ухода Боромира.
Он не похож на других людей нашего времени, и каким бы
не было его происхождение по какой-то случайности, кровь лю-
дей Запада оказалась в нем, так же как и в его втором сыне
Фарамире. У Денетора острый взгляд. Он может постигнуть,
напрягая свою волю, многие мысли людей, даже тех, что живет
далеко от него. Трудно обманывать его и опасно пытаться.
Помни это! Потому что ты поклялся служить ему. Не знаю,
что в твоей голове или сердце заставило тебя поступить так,
но это было хорошо сделано. Я не мешал: не следует мешать
благородным деяниям, испытывая их холодным разумом. Твой
поступок тронул его сердце и (насколько я могу судить) поза-
бавил его. И по крайней мере ты свободно можешь теперь рас-
хаживать по Минас Тириту, когда не исполняешь свои обязан-
ности. Потому что у твоего поступка есть и другая сторона.
Ты в его распоряжении, и он этого не забудет. Поэтому будь
осторожен!
Он замолчал и вздохнул.
-- Не будем думать о том, что может принести нам утро.
Я уверен, что много наступающих дней будет хуже предыдущих.
И я ничего не могу сделать. Доска установлена, и фигуры дви-
нулись. Одна фигура, которую я так хочу увидеть, это Фара-
мир, он наследник Денетора. Не думаю, что он в Городе, но у
меня еще не было времени собирать новости. Я должен идти,
Пиппин... Я должен идти на совет повелителя и узнать там,
что нужно. Но теперь ход Врага, и он вот-вот начнет игру. И
пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина,
солдат Гондора. Остри свой меч!
Подойдя к двери, Гэндальф повернулся.
-- Я тороплюсь, Пиппин, - сказал он. - Сделай мне одол-
жение. Раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал,
разыщи Обгоняющего Тень и посмотри, как его разместили. Эти
люди добры к животным, это хороший и мудрый народ, но у них
мало искусства в обращении с лошадьми.
С этими словами Гэндальф вышел, в это время послышался
чистый ясный звон с башни Цитадели. Колокол ударил три раза
- пришел третий час с восхода солнца.
Через минуту Пиппин вышел в дверь, спустился по лестни-
це и выглянул на улицу. Солнце сияло теперь тепло и ярко,
башни и высокие дома отбрасывали на запад длинные и четкие
тени. Высоко в голубом воздухе гора Миндоллуин поднимала
свой белый шлем и снежный плащ. Вооруженные люди проходили
взад и вперед по улицам города: был час смены постов и де-
журств.
-- Мы в Уделе называем это девятым часом, - громко ска-
зал самому себе Пиппин. - Как раз время для хорошего завтра-
ка у открытого окна в веселом солнечном свете. Как мне хоте-
лось бы позавтракать! Бывает ли у этих людей завтрак? И ког-
да у них обед и где?
Вскоре он заметил человека, одетого в чероне с белым,
шедшего из центра Цитадели по узкой улице к нему навстречу.
Пиппин чувствовал себя одиноким и собирался заговорить, ког-
да этот человек подойдет к нему, но в этом не было необходи-
мости... Человек направлялся прямо к нему.
-- Вы невысоклик Перегрин? - спросил он. - И мне сказа-
ли, что вы поклялись служить повелителю и Городу. Добро по-
жаловать! - он протянул руку, и Пиппин пожал ее. - Меня зо-
вут Берегонд, сын Даранора, - сказал человек. - Сегодня ут-
ром я свободен, и меня послали к вам сообщить вам время и
рассказать вам то, что вы пожелаете узнать. Со своей сторо-
ны, я хочу узнать о вас. Никогда раньше не видели мы в своей
земле невысокликов, и хотя до нас доходили слухи о них, в
наших сказаниях говорится о них очень мало. К тому же вы
друг Митрандира. Вы хорошо знаете его?
-- Ну, - ответил Пиппин, - я знаю его всю мою короткую
жизнь; позже я далеко с ним путешествовал. Но в этой книге
многое можно прочесть, и я не поклянусь, что сам прочел
больше одной-двух страниц. Но я знаю его наверное так, как
знают немногие. Я думаю, в нашем Товариществе только Арагорн
знает его по-настоящему.
-- Арагорн? - спросил Берегонд. - А кто это?
-- О, - заикаясь, сказал Пиппин, - это один человек,
шедший с нами. Я думаю, что сейчас он в Рохане.
-- Я слышал, вы были в Рохане. Я многое хотел бы узнать
от вас и об этой земле: мы надеялись на этих людей. Но я за-
был о своем поручении: вначале я сам должен ответить на ваши
вопросы. Что вы хотели бы узнать, мастер Перегрин?
-- Ну, - промолвил Пиппин, - сейчас меня больше всего
интересует, как у вас насчет завтрака и все такое. Я хочу
спросить, когда у вас время еды и где столовая. И есть ли
гостиницы? Я смотрел, когда мы шли в Цитадель, но ничего не
увидел, хотя надеялся получить хотя бы глоток эля, когда
окажусь в доме мудрых и вежливых людей.
Берегонд серьезно взглянул на него.
-- Старый служака, я вижу, - сказал он. - Говорят, люди
после долгих блужданий прежде всего думают о сне и питье: я
сам не путешествовал, впрочем. Значит, вы еще сегодня не
ели?
-- Ну, если говорить вежливо, то как-то ел, - сказал
Пиппин. - Но не больше чашки вина и одного-двух кусочков
хлеба по доброте вашего повелителя.
Берегонд рассмеялся.
-- У нас говорят, за столом и маленький человек может
делать большие дела. Но вы получите еду, как и все люди в
Цитадели, и с большим почетом. Это крепость и Башня Стражи,
и мы в состоянии войны. Мы встаем до восхода солнца, перех-
ватываем чуть в предрассветных сумерках и отправляемся на
выполнение своих обязанностей. Но не отчаивайтесь! - Он сно-
ва засмеялся, увидев, какое отчаяние на лице Пиппина. - Те,
у кого тяжелые обязанности, получают для подкрепления кое-ч-
то в середине утра. Затем в полдень, или когда позволяют
обязанности, у нас бывает завтрак; а потом люди собираются
для дневной еды, а вечером у нас бывает веселье.
Идемте! Мы немного пройдемся, возьмем еды и поедим
где-нибудь в укреплениях, любуясь прекрасным утром.
-- Минутку! - сказал Пиппин, покраснев. - Голод заста-
вил меня забыть. Но Гэндальф, Митрандир, как вы его называе-
те, попросил меня отыскать его коня - Обгоняющего Тень -
большую лошадь из Рохана и зеницу королевского глаза, как
мне говорили, хотя король отдал его Митрандиру в благодар-
ность за помощь. Я думаю, новый хозяин любит это животное
больше, чем многих людей и если его добрая воля что-то зна-
чит для города, вы будете обращаться с Обгоняющим Тень со
всем почтением и с большим вниманием, чем обращаетесь с хоб-
битом, если это возможно.
-- Хоббит? - переспросил Берегонд.
-- Так мы называем себя, - пояснил Пиппин.
-- Я рад узнать это, - сказал Берегонд, - потому что
теперь могу утверждать, что странный акцент не искажает хо-
рошую речь, а хоббиты - народ, который хорошо говорит. Но
идемте! Вы должны познакомить меня с этим конем. Я люблю жи-
вотных, но мы редко видим их в этом каменном городе: ведь
мой народ пришел из горных долин, а еще раньше - из Итилие-
на. Но не бойтесь! Посещение будет коротким, простым визитом
вежливости, а оттуда мы пойдем в кладовые.
Пиппин обнаружил, что Обгоняющего Тень разместили хоро-
шо и ухаживают за ним тоже неплохо. В шестом круге, вне сте-
ны Цитадели, находились прекрасные конюшни, где содержались
несколько быстрых лошадей, используемых вестниками Гондора -
они всегда были готовы отправиться в путь по требованию Де-
нетора или его капитанов. Но сейчас все лошади и всадники
отсутствовали.
Обгоняющий Тень заржал и повернул голову, когда Пиппин
вошел в конюшню.
-- Доброе утро! - сказал Пиппин. - Твой хозяин придет,
как только сможет. Он занят, но посылает свои приветствия, а
я должен посмотреть, все ли у тебя есть. Я надеюсь, ты от-
дохнешь после долгой работы.
Обгоняющий Тень покачал головой и переступил с ноги на
ногу. Он позволил Берегонду потрепать себя по шее.
-- Он выглядит так, как будто его подготовили к бегам,
а не как вынесший долгое путешествие, - сказал Берегонд. -
Как он силен и горд! Где его упряжь? Она должна быть богатой
и прекрасной.
-- Никакая упряжь недостаточно богата и прекрасна для
него, - ответил Пиппин. - И у него ее совсем нет. Если он
согласен везти вас, то понесет без упряжи; а если не согла-
сен, то ни удар, ни кнут, ни узда не заставят его. До свида-
ния, Обгоняющий Тень! Потерпи немного! Битва близка.
Обгоняющий Тень поднял голову и заржал так, что задро-
жала вся конюшня; они закрыли уши. Потом они ушли, проверив,
полны ли ясли.
-- А теперь позаботимся о себе, - сказал Берегонд и по-
вел Пиппина назад в Цитадель, а там к двери в северной сто-
роне большой башни. Здесь они спустились по длинной и холод-
ной лестнице в широкий коридор, освещенный лампами. В стенах
по обоим сторонам были двери, и одна из них открыта.
-- Это кладовая моего отряда Гвардии, - сказал Бере-
гонд. - Приветствую, Таргон! - обратился он к кладовщику. -
Еще рано, но здесь новичок, которого повелитель принял к се-
бе на службу. Он ехал долго и издалека с туго затянутым поя-
сом, и к тому же у него была сегодня трудная работа, и он
голоден. Дай нам, что у тебя есть!
Они взяли хлеб, масло, сыр и яблоки; те были из зимних
запасов: сморщенные, но крепкие и сладкие; и кожанную фляжку
с недавно приготовленным элем; а так же деревянные тарелки и
чашки. Все это они сложили в плетеную корзину и снова подня-
лись на солнце; и Берегонд отвел Пиппина к месту на восточ-
ном конце большого выступающего укрепления, где в стене была
амбразура с каменным сидением под нею. Отсюда они могли
смотреть на утро над морем.
Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, о его путях и
обычаях, об Уделе и о странах, которые видел Пиппин. И пока
они говорили, Берегонд смотрел на Пиппина все с большим
удивлением; а хоббит сидел, скрестив ноги или встав на цы-
почки, глядя в амбразуру.
-- Не скрою от вас, мастер Перегрин, - сказал Берегонд,
- что для нас вы выглядите, как один из наших детей, как
мальчик примерно девяти лет; и однако вы испытали опасности
и видели чудеса, как мало кто из наших седобородых, я думал,
мысль принять вас на службу - просто каприз нашего повелите-
ля: так, говорят, поступали некогда короли. Но теперь я ви-
жу, что это не так, и прошу извинить меня за эту глупость.
-- Извиняю вас, - сказал Пиппин. - Хотя вы не очень
ошибаетесь. В представлении моего народа я немного старше
мальчика, и пройдет еще четыре года, прежде чем я "приду в
возраст", как говорят у нас в Уделе. Но не беспокойтесь обо
мне. Расскажите лучше, что я вижу.
Солнце поднялось уже высоко, и туман в долине перед ни-
ми рассеялся. Последние из его плочьев уплывали, как кусочки
белых облаков, несомые крепнущим ветром с востока, который
трепал флаги и белые вымпелы Цитадели. В глубине долины, на
пять лиг и больше, сколько хватало глаз, видна была серая и
блестящая Великая Река, текущая с северо-запада, изгибающая-
ся к югу и снова к западу, пока не терялась из виду в дымке
и мерцании в том направлении, где далеко в пятидесяти лигах
лежало море.
Пиппин мог видеть под собой весь Пеленнор, усеянный
фермами и маленькими стенами, амбарами и хлевами, но нигде
не видно было коров или других животных. Множество дорог и
троп пересекало зеленые поля, и на них видно было большое
движение: из Больших Ворот рядами выезжали телеги; а время
от времени к воротам подВезжали всадники, спрыгивали с седла
и торопились в Город. Но движение большей частью устремля-
лось по большой дороге прочь от Города, к югу, где телеги
поворачивали вслед за поворотом реки и скоро исчезали из ви-
ду. Дорога была широкой и мощеной, вдоль ее восточного края
шла зеленая верховая дорожка, а за ней стена. По дорожке
взал и вперед скакали всадники, но все пространство дороги
было заплнено большими телегами, двигавшимися к югу. Вскоре
Пиппин заметил, что движение хорошо организованно, телеги
двигались в три линии: в первой их быстро тащили лошади; в
другой большие тяжелые фургоны медленно тащили быки; а вдоль
западного края дороги двигалось множество маленьких тележек,
которые толкали люди.
-- Это дорога к долинам Тумладен и Лоссарнаж и к горным
поселкам, а дальше в Лобеннин, - сказал Берегонд. - Туда
движутся последние телеги, которые увозят в убежища преста-
релых, детей и женщин, которые должны идти с ними. Все они
должны выехать из ворот и дорога должна быть очищена на лигу
до полудня - таков приказ. Печальная необходимость. - Он
вздохнул. - Мало, может быть, из разлучившихся снова встре-
тятся. В нашем городе всегда было слишком мало детей; теперь
их совсем нет - лишь несколько мальчиков не уехали; для них
найдется дело. Среди них и мой сын.
Они немного помолчали. Пиппин с беспокойством посмотрел
на восток, как будто в любой момент ожидал увидеть тысячи
орков, движущихся по полям.
-- Что я там вижу? - спросил он, указывая на середину
большого изгиба Андуина. - Это что, другой город или?..
-- Это был город, - сказал Берегонд, - был главный го-
род Гондора, и это была лишь его крепость. Это развалины Ос-
гилиата по обе стороны Андуина, который много лет назад зах-
ватили и сожгли наши враги. В дни юности Денетора мы отбили
его - не для того, чтобы жить в нем, а как передовой пост.
Мы востановили мосты, чтобы могла пройти наша армия. А потом
пришли Свирепые Всадники из Минас Моргула.
-- Черные Всадники! - спросил Пиппин, широко раскрыв
глаза, в которых светился воскрешенный страх.
-- Да они были черные, - сказал Берегонд, - и я вижу,
что вы кое-что знаете о них, хотя ни разу о них не говорили.
-- Я о них знаю, - тихо сказал Пиппин, - но я не могу
говорить о них теперь, находясь так близко... Так близко...
- он замолчал, посмотрев за Реку, и ему показалось, что он
видит там обширную угрожающую тень. Возможно, это были горы,
маячившие на краю поля зрения, чьи резкие края смягчались
вуалью двадцати лиг туманного воздуха, а может, всего лишь
облако. Но даже пока Пиппин смотрел туда, ему поазалось, что
тьма растет и собирается, очень медленно, медленно поглощая
области, освещенные солнцем.
-- Так близко к Мордору? - спокойно спросил Берегонд. -
Да, он лежит там. Мы редко называем его; но мы всегда жили
на краю его тени; иногда она кажется слабее и отдаленнее,
иногда ближе и темнее. Сейчас она растет и темнеет; поэтому
растет и наш страх и беспокойство. И Свирепые Всадники мень-
ше года назад снова захватили броды, и много наших лучших
людей убито было там. Боромиру в конце концов удалось отбить
у врагов этот, западный берег, и мы все еще удерживаем эту
половину Осгилиата. Но сейчас мы ждем там нового нападения.
Может быть, главного нападения надвигающейся войны.
-- Когда? - спросил Пиппин. - У вас есть предположения?
Прошлой ночью я видел маяки и скачущих всадников, а Гэндальф
сказал, что это означате начало войны. И он отчаянно торо-
пился. А теперь все кажется снова медленным.
-- Только потому что все уже готово, - пояснил Бере-
гонд. - Это как глубокий вздох перед прыжком в воду.
-- Но почему горели маяки прошлой ночью?
-- Слишком поздно посылать за помощью, когда тебя уже
осаждают, - ответил Берегонд. - Но я не знаю решения повели-
теля и его капитанов. У них много путей для сбора информа-
ции. А повелитель Денетор на других людей не похож: он видит
далеко. Некоторые говорят, что когда ночью он сидит один в
своем высоком кабинете в Башне и напрягает свои мысли, он
может увидеть будущее: и что иногда он даже испытывает мозг
самого Врага, борясь с ним. И поэтому он там стар, слишком
стар для своего возраста. А мой повелитель Фарамир сейчас за
Рекой выполняет какое-то опасное поручение; может, он прис-
лал вестника.
Но если хотите знать, что я подумал, когда увидел горя-
щие маяки, то это вчерашние новости из Лебеннина. Большой
флот пиратов из Умбара далеко на юге подошел к Устью Андуи-
на. Они всегда опасались могущества Гондора, заключили союз
с Врагом и теперь готовы нанести тяжелый удар в помощь ему.
Потому что этот удар отвлечет силы Лебеннина и Белфаласа,
чей народ и храбр и многочислен. Поэтому сейчас наши мысли
устремлены к северу, к Рохану: тем более радуемся мы приве-
зенной вами новости и победе.
И однако, - он замолчал, встал и посмотрел на север,
восток и юг, - события в Изенгарде предупреждают нас о том,
что мы пойманы в большую сеть. Это уже не перебранка у бро-
дов, не набеги на Итилиен или от Анориена, не засады и гра-
бежи. Это большая, тщательно и давно планируемая война и мы
лишь один ее участок, что бы ни говорила наша гордость. Со-
общают, что пришел в движение далекий восток, за Внутренним
морем, и север, за Чернолесьем, и юг, в Хараде. Теперь все
государства подвергаются испытанию - выстоят они или же упа-
дут перед Тенью.
Однако, мастер Перегрин, у нас особая честь - мы должны
нанести главный удар ненависти Повелителя Тьмы, потому что
эта ненависть идет из глубины времени и из глубины Моря. Сю-
да падет главный удар молота. Именно поэтому сюда спешно
прибыл Митрандир. Ибо, если мы падем, кто тогда устоит? На-
деетесь ли вы, мастер Перегрин, что мы устоим?
Пиппин не отвечал. Он смотрел на могучие стены, на баш-
ни и знамена, на солнце в высоком небе, а потом на собираю-
щуюся тьму на востоке: и думал он о длинных руках Тьмы: об
орках в лесах и горах, о предательстве Изенгарда, о птицах
со злыми глазами и о Черных Всадниках, пробиравшихся даже на
дороги Удела - и о крылатом ужасе, о назгулах. Он вздрогнул,
надежда увяла. И в тот же момент лучи солнца ослабели, кака-
я-то темная крылатая фигура на мгновение затмила солнце.
Почти на пороге слышимости долетел до него с неба высокий и
далекий крик, слабый, но леденящий сердце, жестокий и холод-
ный. Он побледнел и укрылся за стеной.
-- Что это было? - спросил Берегонд. - Вы тоже что-то
почувствовали?
-- Да, - пробормотал Пиппин. - Это знак нашего падения,
тень судьбы, это Свирепый Всадник в воздухе.
-- Да, тень судьбы, - сказал Берегонд. - Боюсь, что Ми-
нас Тирит падет. Ночь надвигается. Все тепло моей крови, ка-
жется, ушло.
Некоторое время они сидели со склоненными головами и не
разговаривали. Потом Пиппин поднял голову и увидел, что сол-
нце по-прежнему сияет, и знамена развеваются по ветру. Он
встряхнулся.
-- Прошло, - сказал он. - Нет, сердце мое еще не впало
в отчаяние. Гэндальф пал и однако вернулся, он с нами. Мы
можем выстоять, хотя бы и на одной ноге.
-- Хорошо сказано! - воскликнул Берегонд, вставая и
прохаживаясь взад и вперед. - Ну нет, пусть даже все зло ми-
ра соберется здесь, Гондор не исчезнет. Врагу придется оста-
вить горы трупов перед нашими стенами, прежде чем он возьмет
их. А есть и другие крепости и тайные ходы в горах. Надежда
и память сохраняются в скрытых долинах, где зеленеет трава.
-- Я хотел бы, чтобы все уже кончилось, - сказал Пип-
пин. - Я не воин, и самая мысль о битве мне не приятна: но
ждать на краю, когда знаешь, что нельзя спастись, хуже все-
го. Какой долгий день! Мне было бы легче, если бы я не дол-
жен был стоять и ждать, не имея возможности ударить первым.
-- Ах, вы коснулись раны, которую ощущают многие, -
сказал Берегонд. - Но дела могут измениться, когда вернется
Фарамир. Он отважен, более отважен, чем считают многие: в
наши дни люди не склонны верить, что капитна может быть мудр
и знаком со свитками и сказаниями, как он, и в то же время
быть смелым человеком, умеющим принимать быстрые решения в
поле. Таков Фарамир. Менее суровый и горячий, чем Боромир,
но не менее решительный. Но что может он сделать? Мы не мо-
жем напасть на горы... Того королевства. У нас коротки руки,
и мы не можем ударить, пока враг не приблизиться к нам. Тог-
да наша рука будет тяжелой!
Он сжал рукоять меча.
пусть и очень вежливого. Разве для вас ничего не значит, что
Теоден выиграл большое сражение, что Изенгард разрушен и что
я переломил посох Сарумана?
-- Для меня это много значит. Я помню значение этих де-
яний для моей борьбы с угрозой с востока...
Он взглянул на Гэндальфа, и Пиппин увидел их сходство и
почувствовал напряжение между ними: как будто огненная линия
пролегла от глаз к глазам.
Денетор в сущности гораздо больше походил на великого
колдуна, чем Гэндальф, он был более величавым, прекрасен и
властен... И более стар. Но внутренним чутьем Пиппин знал,
что Гэндальф обладает гораздо большей властью и более глубо-
кой мудростью; обладает могуществом, пока еще скрытым. И он
был старше, гораздо старше. Насколько старше? - подумал Пип-
пин и вспомнил, что никога не задумывался об этом раньше.
Древобрад говорил что-то о колдунах, но тогда Пиппин не ду-
мал о Гэндальфе, как одном из них. Кто такой Гэндальф? В ка-
кое отдаленное время и в каком месте пришел он в мир и когда
покинет он его? На этом его размышления прервались; он уви-
дел, что Гэндальф и Денетор все еще смотрят друг другу в
глаза, как бы читая мысли. Денетор первым отвел глаза.
-- Да, - сказал он, - хоть и утрачены палантиры, но го-
ворят, что повелители Гондора по-прежнему обладают более ос-
трым зрением, чем меньшие люди, да и получают они много вес-
тей. Но садитесь.
Слуги принесли кресло и низкую табуретку, потом появил-
ся один из слуг с подносом, на котором были серебряный кув-
шин, чашки и белый хлеб. Пиппин сел, но не мог оторвать
взгляда от старого повелителя... Было ли это на самом деле
или только показалось ему, но сказав о Камнях, Денетор со
странным блеском в глазах взглянул на Пиппина.
-- Теперь расскажите мне свою историю, мой вассал, -
сказал Денетор наполовину добродушно, наполовину насмешливо.
- Потому что слово того, с кем так подружился мой сын, будет
встречено с пониманием.
Пиппин никогда не мог забыть этот час в большом зале
под проницательным взглядом повелителя Гондора, задаваемые
им время от времени коварные вопросы, ощущение присутствия
Гэндальфа, который смотрел, слушал и (Пиппин чувствовал это)
скрывал нарастающий гнев и нетерпение. Когда прошел час, и
Денетор снова ударил в гонг, Пиппин почувствовал себя выдох-
шимся. "Сейчас не может быть больше девяти часов, - подумал
он. - Я мог бы сВесть три завтрака подряд".
-- Отведите Митрандира в приготовленное для него поме-
щение, - сказал Денетор, - его спутник может находится с
ним, если пожелает. Но пусть будет известно, что я принял у
него клятву в верной службе и что Перегрин, сын Паладина,
должен быть обучен меньшим паролям. Сообщите капитанам, что
они должны ждать меня здесь после третьего часа.
А вы, мой Митрандир, можете приходить когда захотите.
Никто не может и не будет мешать вам приходить ко мне в лю-
бое время кроме кратких часов моего сна. Пусть же пройдет
ваш гнев на неразумного старика.
-- Неразумие? - переспросил Гэндальф. - Ну нет, мой по-
велитель, когда вы станете, неразумным, вы умрете. Даже свое
горе вы умеете использовать как завесу. Вы думаете я не по-
нял, с какой целью вы целый час расспрашивали того, кто зна-
ет меньше меня?
-- Если вы это поняли, то будьте довольны, - заметил
Денетор. - Глупостью было бы отвергать в трудном положении
совет и помощь; но вы предлагаете эти дары в соответствии с
собственными вкусами. Отныне повелитель Гондора не будет
оружием в чужих руках, пусть и достойных. И для него нет до-
ли более высокой, чем польза для Гондора. И править Гондором
буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется.
-- Если король вернется? - переспросил Гэндальф. - Ну
что ж, мой повелитель наместник, ваша задача в этом случае,
о котором теперь мало кто вспоминает, сохранить власть и пе-
редать ее вернувшемуся. В этой задаче я окажу вам всю воз-
можную помощь... Но должен сказать следующее: я не правлю
никаким королевством, ни Гондором, ни каким другим, ни боль-
шим, ни маленьким. Однако, все достойное, что находится в
опасности в нашем мире, - это наша забота. И даже если Гон-
дор исчезнет, я буду выполнять свои задачи, чтобы в грядущих
днях что-то могло расти, цвести и приносить плоды. Потому
что я тоже наместник. Вы не знали этого?
С этими словами он повернулся и зашагал по залу, и Пип-
пин побрел за ним.
Гэндальф не смотрел на Пиппина и не сказал ему ни сло-
ва, пока они шли. Проводник вывел их из дверей зала, повел
по Двору Фонтана и по узкой улочке между высокими каменными
зданиями. После нескольких поворотов они подошли к дому ря-
дом с северной стеной Цитадели, недалеко от отрога, связы-
вавшего холм с горой. Они прошли первый этаж, поднялись по
широкой ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате,
полной воздуха и света, с красивыми занавесками, расшитыми
тусклым злотом. Комната была почти лишена мебели: в ней на-
ходились лишь маленький стол, два стула и скамья; но с обеих
сторон видны были занавешенные альковы, а в них кровати со
всем необходимым, кувшины и бассейны для умывания. Три узких
высоких окна выходили на север, из них виднелась большая ду-
га Андуина, все еще затянутая туманом, уходившим к Эмин Муи-
лу и далеким водопадам Рауроса. Пиппин взобрался на скамью,
а с нее на широкий каменный подоконник.
-- Вы сердитесь на меня, Гэндальф? - спросил он, когда
проводник вышел, закрыв за собой дверь. - Я старался сделать
как лучше.
-- Ты и сделал! - сказал Гэндальф, неожиданно расмеяв-
шись. Он подошел и встал рядом с Пиппином, положив руку на
плечо хоббита и глядя в окно. Пипин с некоторым удивлением
смотрел на такое близкое теперь лицо: звук смеха был веселым
и радосным. Но в лице колдуна вначале он разглядел лишь ли-
нии заботы и печали, хотя вглядевшись внимательно, различил
под всем этим великую радость: фонтан веселья, который, хлы-
нув, заставил бы смеяться все королевство.
-- Ты очень хорошо сделал, - сказал колдун, - и, наде-
юсь, не скоро ты опять окажешься загнанным в угол между дву-
мя ужасными стариками. Впрочем, повелитель Гондора узнал от
тебя больше, чем ты догадываешься, Пиппин, ты не смог скрыть
от него тот факт, что не Боромир вел Товарищество от Мории и
что среди нас был человек высокой чести, который придет в
Минас Тирит, и что у него знаменитый меч. Люди много размыш-
ляли над рассказами о древних днях Гондора, и Денетор немало
думал над загадкой и словами "проклятье Исилдура" с момента
ухода Боромира.
Он не похож на других людей нашего времени, и каким бы
не было его происхождение по какой-то случайности, кровь лю-
дей Запада оказалась в нем, так же как и в его втором сыне
Фарамире. У Денетора острый взгляд. Он может постигнуть,
напрягая свою волю, многие мысли людей, даже тех, что живет
далеко от него. Трудно обманывать его и опасно пытаться.
Помни это! Потому что ты поклялся служить ему. Не знаю,
что в твоей голове или сердце заставило тебя поступить так,
но это было хорошо сделано. Я не мешал: не следует мешать
благородным деяниям, испытывая их холодным разумом. Твой
поступок тронул его сердце и (насколько я могу судить) поза-
бавил его. И по крайней мере ты свободно можешь теперь рас-
хаживать по Минас Тириту, когда не исполняешь свои обязан-
ности. Потому что у твоего поступка есть и другая сторона.
Ты в его распоряжении, и он этого не забудет. Поэтому будь
осторожен!
Он замолчал и вздохнул.
-- Не будем думать о том, что может принести нам утро.
Я уверен, что много наступающих дней будет хуже предыдущих.
И я ничего не могу сделать. Доска установлена, и фигуры дви-
нулись. Одна фигура, которую я так хочу увидеть, это Фара-
мир, он наследник Денетора. Не думаю, что он в Городе, но у
меня еще не было времени собирать новости. Я должен идти,
Пиппин... Я должен идти на совет повелителя и узнать там,
что нужно. Но теперь ход Врага, и он вот-вот начнет игру. И
пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина,
солдат Гондора. Остри свой меч!
Подойдя к двери, Гэндальф повернулся.
-- Я тороплюсь, Пиппин, - сказал он. - Сделай мне одол-
жение. Раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал,
разыщи Обгоняющего Тень и посмотри, как его разместили. Эти
люди добры к животным, это хороший и мудрый народ, но у них
мало искусства в обращении с лошадьми.
С этими словами Гэндальф вышел, в это время послышался
чистый ясный звон с башни Цитадели. Колокол ударил три раза
- пришел третий час с восхода солнца.
Через минуту Пиппин вышел в дверь, спустился по лестни-
це и выглянул на улицу. Солнце сияло теперь тепло и ярко,
башни и высокие дома отбрасывали на запад длинные и четкие
тени. Высоко в голубом воздухе гора Миндоллуин поднимала
свой белый шлем и снежный плащ. Вооруженные люди проходили
взад и вперед по улицам города: был час смены постов и де-
журств.
-- Мы в Уделе называем это девятым часом, - громко ска-
зал самому себе Пиппин. - Как раз время для хорошего завтра-
ка у открытого окна в веселом солнечном свете. Как мне хоте-
лось бы позавтракать! Бывает ли у этих людей завтрак? И ког-
да у них обед и где?
Вскоре он заметил человека, одетого в чероне с белым,
шедшего из центра Цитадели по узкой улице к нему навстречу.
Пиппин чувствовал себя одиноким и собирался заговорить, ког-
да этот человек подойдет к нему, но в этом не было необходи-
мости... Человек направлялся прямо к нему.
-- Вы невысоклик Перегрин? - спросил он. - И мне сказа-
ли, что вы поклялись служить повелителю и Городу. Добро по-
жаловать! - он протянул руку, и Пиппин пожал ее. - Меня зо-
вут Берегонд, сын Даранора, - сказал человек. - Сегодня ут-
ром я свободен, и меня послали к вам сообщить вам время и
рассказать вам то, что вы пожелаете узнать. Со своей сторо-
ны, я хочу узнать о вас. Никогда раньше не видели мы в своей
земле невысокликов, и хотя до нас доходили слухи о них, в
наших сказаниях говорится о них очень мало. К тому же вы
друг Митрандира. Вы хорошо знаете его?
-- Ну, - ответил Пиппин, - я знаю его всю мою короткую
жизнь; позже я далеко с ним путешествовал. Но в этой книге
многое можно прочесть, и я не поклянусь, что сам прочел
больше одной-двух страниц. Но я знаю его наверное так, как
знают немногие. Я думаю, в нашем Товариществе только Арагорн
знает его по-настоящему.
-- Арагорн? - спросил Берегонд. - А кто это?
-- О, - заикаясь, сказал Пиппин, - это один человек,
шедший с нами. Я думаю, что сейчас он в Рохане.
-- Я слышал, вы были в Рохане. Я многое хотел бы узнать
от вас и об этой земле: мы надеялись на этих людей. Но я за-
был о своем поручении: вначале я сам должен ответить на ваши
вопросы. Что вы хотели бы узнать, мастер Перегрин?
-- Ну, - промолвил Пиппин, - сейчас меня больше всего
интересует, как у вас насчет завтрака и все такое. Я хочу
спросить, когда у вас время еды и где столовая. И есть ли
гостиницы? Я смотрел, когда мы шли в Цитадель, но ничего не
увидел, хотя надеялся получить хотя бы глоток эля, когда
окажусь в доме мудрых и вежливых людей.
Берегонд серьезно взглянул на него.
-- Старый служака, я вижу, - сказал он. - Говорят, люди
после долгих блужданий прежде всего думают о сне и питье: я
сам не путешествовал, впрочем. Значит, вы еще сегодня не
ели?
-- Ну, если говорить вежливо, то как-то ел, - сказал
Пиппин. - Но не больше чашки вина и одного-двух кусочков
хлеба по доброте вашего повелителя.
Берегонд рассмеялся.
-- У нас говорят, за столом и маленький человек может
делать большие дела. Но вы получите еду, как и все люди в
Цитадели, и с большим почетом. Это крепость и Башня Стражи,
и мы в состоянии войны. Мы встаем до восхода солнца, перех-
ватываем чуть в предрассветных сумерках и отправляемся на
выполнение своих обязанностей. Но не отчаивайтесь! - Он сно-
ва засмеялся, увидев, какое отчаяние на лице Пиппина. - Те,
у кого тяжелые обязанности, получают для подкрепления кое-ч-
то в середине утра. Затем в полдень, или когда позволяют
обязанности, у нас бывает завтрак; а потом люди собираются
для дневной еды, а вечером у нас бывает веселье.
Идемте! Мы немного пройдемся, возьмем еды и поедим
где-нибудь в укреплениях, любуясь прекрасным утром.
-- Минутку! - сказал Пиппин, покраснев. - Голод заста-
вил меня забыть. Но Гэндальф, Митрандир, как вы его называе-
те, попросил меня отыскать его коня - Обгоняющего Тень -
большую лошадь из Рохана и зеницу королевского глаза, как
мне говорили, хотя король отдал его Митрандиру в благодар-
ность за помощь. Я думаю, новый хозяин любит это животное
больше, чем многих людей и если его добрая воля что-то зна-
чит для города, вы будете обращаться с Обгоняющим Тень со
всем почтением и с большим вниманием, чем обращаетесь с хоб-
битом, если это возможно.
-- Хоббит? - переспросил Берегонд.
-- Так мы называем себя, - пояснил Пиппин.
-- Я рад узнать это, - сказал Берегонд, - потому что
теперь могу утверждать, что странный акцент не искажает хо-
рошую речь, а хоббиты - народ, который хорошо говорит. Но
идемте! Вы должны познакомить меня с этим конем. Я люблю жи-
вотных, но мы редко видим их в этом каменном городе: ведь
мой народ пришел из горных долин, а еще раньше - из Итилие-
на. Но не бойтесь! Посещение будет коротким, простым визитом
вежливости, а оттуда мы пойдем в кладовые.
Пиппин обнаружил, что Обгоняющего Тень разместили хоро-
шо и ухаживают за ним тоже неплохо. В шестом круге, вне сте-
ны Цитадели, находились прекрасные конюшни, где содержались
несколько быстрых лошадей, используемых вестниками Гондора -
они всегда были готовы отправиться в путь по требованию Де-
нетора или его капитанов. Но сейчас все лошади и всадники
отсутствовали.
Обгоняющий Тень заржал и повернул голову, когда Пиппин
вошел в конюшню.
-- Доброе утро! - сказал Пиппин. - Твой хозяин придет,
как только сможет. Он занят, но посылает свои приветствия, а
я должен посмотреть, все ли у тебя есть. Я надеюсь, ты от-
дохнешь после долгой работы.
Обгоняющий Тень покачал головой и переступил с ноги на
ногу. Он позволил Берегонду потрепать себя по шее.
-- Он выглядит так, как будто его подготовили к бегам,
а не как вынесший долгое путешествие, - сказал Берегонд. -
Как он силен и горд! Где его упряжь? Она должна быть богатой
и прекрасной.
-- Никакая упряжь недостаточно богата и прекрасна для
него, - ответил Пиппин. - И у него ее совсем нет. Если он
согласен везти вас, то понесет без упряжи; а если не согла-
сен, то ни удар, ни кнут, ни узда не заставят его. До свида-
ния, Обгоняющий Тень! Потерпи немного! Битва близка.
Обгоняющий Тень поднял голову и заржал так, что задро-
жала вся конюшня; они закрыли уши. Потом они ушли, проверив,
полны ли ясли.
-- А теперь позаботимся о себе, - сказал Берегонд и по-
вел Пиппина назад в Цитадель, а там к двери в северной сто-
роне большой башни. Здесь они спустились по длинной и холод-
ной лестнице в широкий коридор, освещенный лампами. В стенах
по обоим сторонам были двери, и одна из них открыта.
-- Это кладовая моего отряда Гвардии, - сказал Бере-
гонд. - Приветствую, Таргон! - обратился он к кладовщику. -
Еще рано, но здесь новичок, которого повелитель принял к се-
бе на службу. Он ехал долго и издалека с туго затянутым поя-
сом, и к тому же у него была сегодня трудная работа, и он
голоден. Дай нам, что у тебя есть!
Они взяли хлеб, масло, сыр и яблоки; те были из зимних
запасов: сморщенные, но крепкие и сладкие; и кожанную фляжку
с недавно приготовленным элем; а так же деревянные тарелки и
чашки. Все это они сложили в плетеную корзину и снова подня-
лись на солнце; и Берегонд отвел Пиппина к месту на восточ-
ном конце большого выступающего укрепления, где в стене была
амбразура с каменным сидением под нею. Отсюда они могли
смотреть на утро над морем.
Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, о его путях и
обычаях, об Уделе и о странах, которые видел Пиппин. И пока
они говорили, Берегонд смотрел на Пиппина все с большим
удивлением; а хоббит сидел, скрестив ноги или встав на цы-
почки, глядя в амбразуру.
-- Не скрою от вас, мастер Перегрин, - сказал Берегонд,
- что для нас вы выглядите, как один из наших детей, как
мальчик примерно девяти лет; и однако вы испытали опасности
и видели чудеса, как мало кто из наших седобородых, я думал,
мысль принять вас на службу - просто каприз нашего повелите-
ля: так, говорят, поступали некогда короли. Но теперь я ви-
жу, что это не так, и прошу извинить меня за эту глупость.
-- Извиняю вас, - сказал Пиппин. - Хотя вы не очень
ошибаетесь. В представлении моего народа я немного старше
мальчика, и пройдет еще четыре года, прежде чем я "приду в
возраст", как говорят у нас в Уделе. Но не беспокойтесь обо
мне. Расскажите лучше, что я вижу.
Солнце поднялось уже высоко, и туман в долине перед ни-
ми рассеялся. Последние из его плочьев уплывали, как кусочки
белых облаков, несомые крепнущим ветром с востока, который
трепал флаги и белые вымпелы Цитадели. В глубине долины, на
пять лиг и больше, сколько хватало глаз, видна была серая и
блестящая Великая Река, текущая с северо-запада, изгибающая-
ся к югу и снова к западу, пока не терялась из виду в дымке
и мерцании в том направлении, где далеко в пятидесяти лигах
лежало море.
Пиппин мог видеть под собой весь Пеленнор, усеянный
фермами и маленькими стенами, амбарами и хлевами, но нигде
не видно было коров или других животных. Множество дорог и
троп пересекало зеленые поля, и на них видно было большое
движение: из Больших Ворот рядами выезжали телеги; а время
от времени к воротам подВезжали всадники, спрыгивали с седла
и торопились в Город. Но движение большей частью устремля-
лось по большой дороге прочь от Города, к югу, где телеги
поворачивали вслед за поворотом реки и скоро исчезали из ви-
ду. Дорога была широкой и мощеной, вдоль ее восточного края
шла зеленая верховая дорожка, а за ней стена. По дорожке
взал и вперед скакали всадники, но все пространство дороги
было заплнено большими телегами, двигавшимися к югу. Вскоре
Пиппин заметил, что движение хорошо организованно, телеги
двигались в три линии: в первой их быстро тащили лошади; в
другой большие тяжелые фургоны медленно тащили быки; а вдоль
западного края дороги двигалось множество маленьких тележек,
которые толкали люди.
-- Это дорога к долинам Тумладен и Лоссарнаж и к горным
поселкам, а дальше в Лобеннин, - сказал Берегонд. - Туда
движутся последние телеги, которые увозят в убежища преста-
релых, детей и женщин, которые должны идти с ними. Все они
должны выехать из ворот и дорога должна быть очищена на лигу
до полудня - таков приказ. Печальная необходимость. - Он
вздохнул. - Мало, может быть, из разлучившихся снова встре-
тятся. В нашем городе всегда было слишком мало детей; теперь
их совсем нет - лишь несколько мальчиков не уехали; для них
найдется дело. Среди них и мой сын.
Они немного помолчали. Пиппин с беспокойством посмотрел
на восток, как будто в любой момент ожидал увидеть тысячи
орков, движущихся по полям.
-- Что я там вижу? - спросил он, указывая на середину
большого изгиба Андуина. - Это что, другой город или?..
-- Это был город, - сказал Берегонд, - был главный го-
род Гондора, и это была лишь его крепость. Это развалины Ос-
гилиата по обе стороны Андуина, который много лет назад зах-
ватили и сожгли наши враги. В дни юности Денетора мы отбили
его - не для того, чтобы жить в нем, а как передовой пост.
Мы востановили мосты, чтобы могла пройти наша армия. А потом
пришли Свирепые Всадники из Минас Моргула.
-- Черные Всадники! - спросил Пиппин, широко раскрыв
глаза, в которых светился воскрешенный страх.
-- Да они были черные, - сказал Берегонд, - и я вижу,
что вы кое-что знаете о них, хотя ни разу о них не говорили.
-- Я о них знаю, - тихо сказал Пиппин, - но я не могу
говорить о них теперь, находясь так близко... Так близко...
- он замолчал, посмотрев за Реку, и ему показалось, что он
видит там обширную угрожающую тень. Возможно, это были горы,
маячившие на краю поля зрения, чьи резкие края смягчались
вуалью двадцати лиг туманного воздуха, а может, всего лишь
облако. Но даже пока Пиппин смотрел туда, ему поазалось, что
тьма растет и собирается, очень медленно, медленно поглощая
области, освещенные солнцем.
-- Так близко к Мордору? - спокойно спросил Берегонд. -
Да, он лежит там. Мы редко называем его; но мы всегда жили
на краю его тени; иногда она кажется слабее и отдаленнее,
иногда ближе и темнее. Сейчас она растет и темнеет; поэтому
растет и наш страх и беспокойство. И Свирепые Всадники мень-
ше года назад снова захватили броды, и много наших лучших
людей убито было там. Боромиру в конце концов удалось отбить
у врагов этот, западный берег, и мы все еще удерживаем эту
половину Осгилиата. Но сейчас мы ждем там нового нападения.
Может быть, главного нападения надвигающейся войны.
-- Когда? - спросил Пиппин. - У вас есть предположения?
Прошлой ночью я видел маяки и скачущих всадников, а Гэндальф
сказал, что это означате начало войны. И он отчаянно торо-
пился. А теперь все кажется снова медленным.
-- Только потому что все уже готово, - пояснил Бере-
гонд. - Это как глубокий вздох перед прыжком в воду.
-- Но почему горели маяки прошлой ночью?
-- Слишком поздно посылать за помощью, когда тебя уже
осаждают, - ответил Берегонд. - Но я не знаю решения повели-
теля и его капитанов. У них много путей для сбора информа-
ции. А повелитель Денетор на других людей не похож: он видит
далеко. Некоторые говорят, что когда ночью он сидит один в
своем высоком кабинете в Башне и напрягает свои мысли, он
может увидеть будущее: и что иногда он даже испытывает мозг
самого Врага, борясь с ним. И поэтому он там стар, слишком
стар для своего возраста. А мой повелитель Фарамир сейчас за
Рекой выполняет какое-то опасное поручение; может, он прис-
лал вестника.
Но если хотите знать, что я подумал, когда увидел горя-
щие маяки, то это вчерашние новости из Лебеннина. Большой
флот пиратов из Умбара далеко на юге подошел к Устью Андуи-
на. Они всегда опасались могущества Гондора, заключили союз
с Врагом и теперь готовы нанести тяжелый удар в помощь ему.
Потому что этот удар отвлечет силы Лебеннина и Белфаласа,
чей народ и храбр и многочислен. Поэтому сейчас наши мысли
устремлены к северу, к Рохану: тем более радуемся мы приве-
зенной вами новости и победе.
И однако, - он замолчал, встал и посмотрел на север,
восток и юг, - события в Изенгарде предупреждают нас о том,
что мы пойманы в большую сеть. Это уже не перебранка у бро-
дов, не набеги на Итилиен или от Анориена, не засады и гра-
бежи. Это большая, тщательно и давно планируемая война и мы
лишь один ее участок, что бы ни говорила наша гордость. Со-
общают, что пришел в движение далекий восток, за Внутренним
морем, и север, за Чернолесьем, и юг, в Хараде. Теперь все
государства подвергаются испытанию - выстоят они или же упа-
дут перед Тенью.
Однако, мастер Перегрин, у нас особая честь - мы должны
нанести главный удар ненависти Повелителя Тьмы, потому что
эта ненависть идет из глубины времени и из глубины Моря. Сю-
да падет главный удар молота. Именно поэтому сюда спешно
прибыл Митрандир. Ибо, если мы падем, кто тогда устоит? На-
деетесь ли вы, мастер Перегрин, что мы устоим?
Пиппин не отвечал. Он смотрел на могучие стены, на баш-
ни и знамена, на солнце в высоком небе, а потом на собираю-
щуюся тьму на востоке: и думал он о длинных руках Тьмы: об
орках в лесах и горах, о предательстве Изенгарда, о птицах
со злыми глазами и о Черных Всадниках, пробиравшихся даже на
дороги Удела - и о крылатом ужасе, о назгулах. Он вздрогнул,
надежда увяла. И в тот же момент лучи солнца ослабели, кака-
я-то темная крылатая фигура на мгновение затмила солнце.
Почти на пороге слышимости долетел до него с неба высокий и
далекий крик, слабый, но леденящий сердце, жестокий и холод-
ный. Он побледнел и укрылся за стеной.
-- Что это было? - спросил Берегонд. - Вы тоже что-то
почувствовали?
-- Да, - пробормотал Пиппин. - Это знак нашего падения,
тень судьбы, это Свирепый Всадник в воздухе.
-- Да, тень судьбы, - сказал Берегонд. - Боюсь, что Ми-
нас Тирит падет. Ночь надвигается. Все тепло моей крови, ка-
жется, ушло.
Некоторое время они сидели со склоненными головами и не
разговаривали. Потом Пиппин поднял голову и увидел, что сол-
нце по-прежнему сияет, и знамена развеваются по ветру. Он
встряхнулся.
-- Прошло, - сказал он. - Нет, сердце мое еще не впало
в отчаяние. Гэндальф пал и однако вернулся, он с нами. Мы
можем выстоять, хотя бы и на одной ноге.
-- Хорошо сказано! - воскликнул Берегонд, вставая и
прохаживаясь взад и вперед. - Ну нет, пусть даже все зло ми-
ра соберется здесь, Гондор не исчезнет. Врагу придется оста-
вить горы трупов перед нашими стенами, прежде чем он возьмет
их. А есть и другие крепости и тайные ходы в горах. Надежда
и память сохраняются в скрытых долинах, где зеленеет трава.
-- Я хотел бы, чтобы все уже кончилось, - сказал Пип-
пин. - Я не воин, и самая мысль о битве мне не приятна: но
ждать на краю, когда знаешь, что нельзя спастись, хуже все-
го. Какой долгий день! Мне было бы легче, если бы я не дол-
жен был стоять и ждать, не имея возможности ударить первым.
-- Ах, вы коснулись раны, которую ощущают многие, -
сказал Берегонд. - Но дела могут измениться, когда вернется
Фарамир. Он отважен, более отважен, чем считают многие: в
наши дни люди не склонны верить, что капитна может быть мудр
и знаком со свитками и сказаниями, как он, и в то же время
быть смелым человеком, умеющим принимать быстрые решения в
поле. Таков Фарамир. Менее суровый и горячий, чем Боромир,
но не менее решительный. Но что может он сделать? Мы не мо-
жем напасть на горы... Того королевства. У нас коротки руки,
и мы не можем ударить, пока враг не приблизиться к нам. Тог-
да наша рука будет тяжелой!
Он сжал рукоять меча.