Томас Рид. Жена-девочка

   - Надеюсь, мадам, - сказал он, поворачиваясь к матери, - надеюсь, что мисс Гирдвуд не расписала свою карточку на весь вечер?
   - О, сэр, конечно нет!
   - Полагаю, следующий танец - я смотрел программу, это вальс - я буду иметь честь вальсировать с нею? Могу ли я рассчитывать на ваше покровительство в случае, если было дано предыдущее обязательство?
   - Насколько я знаю, такого не было дано. Я обещаю вам, что моя дочь будет вдвойне счастлива танцевать вальс именно с вами, сэр.
   - Благодарю вас, мадам! Тысяча благодарностей!
   И, уладив это обстоятельство, приятный знатный дворянин продолжил разговор с дочерью владельца магазина в таком дружеском тоне, будто она была ему равной по положению.
   Госпожа Гирдвуд была восхищена им. Насколько любезнее и благороднее этот истинный представитель британского дворянства, чем какой-нибудь выскочка из Нью-Йорка или Бостона! Ни Старый Доминион, ни Южная Каролина не смогли бы взрастить такого замечательного джентльмена! Какой подарок судьбы, что он вовремя оказался на ее пути! Благослови этого "болвана Франка!", этого камердинера "его светлости".
   Таким образом, Франк вполне мог рассчитывать на подарок, который мадам Гирдвуд уже мысленно предназначила ему.
   Джулия была уже занята кем-нибудь на следующий танец? Конечно нет! Ни на следующий, ни через танец. Она должна танцевать с этим джентльменом всю ночь, сколько бы он не пожелал. Это должно быть именно так! Как бы она хотела освободиться от данного ему обещания и позволить всему Ньюпорту узнать, что мистер Свинтон - лорд!
   Подобные мысли одолевали мадам Гирдвуд - конечно, она их не высказывала вслух.
   В кадрили партнеры танцуют друг напротив друга. Улучшив момент, Майнард воспользовался этим и пригласил Джулию Гирдвуд на вальс. Договорившись об этом, они разошлись в разные стороны. И вот, в течение менее минуты после этого можно было наблюдать в одном месте зала группу, состоящую из двух леди и двух джентльменов, которые, казалось, разрешали некоторый спорный вопрос между ними.
   Это были мадам Гирдвуд и ее дочь, а также джентльмены мистер Майнард и мистер Свинтон.
   Все четверо только что оказались вместе; двое джентльменов обошлись без того, чтобы обменяться приветствием или поклонами, но зато обменялись взглядами, в которых читалась как достаточно высокая доля взаимного признания, так и некоторая антипатия.
   Мадам Гирдвуд пришла в некоторое замешательство и потому не обратила на это внимание. Но зато дочь ее все видела достаточно отчетливо.
   Что за проблема возникла у них?
   Дальнейший разговор объяснит это.
   - Джулия, моя дорогая, - послышались слова мадам Гирдвуд, - я заняла тебя на первый вальс мистеру Свинтону. Мистер Свинтон - это моя дочь.
   Едва закончилось это представление, как выступил Майнард, требуя выполнения предыдущего обещания танцевать именно с ним. И в это время заиграла музыка.
   Джентльмены обменялись злобными взглядами; это продолжалось только секунду, и молодой офицер, овладев собой, направился к мисс Гирдвуд, протягивая ей руку и приглашая на танец.
   Та же, под грозным взглядом матери, казалось, колебалась, принять ли предложение.
   - Извините мою дочь, сэр, - сказала мадам Гирдвуд, - но она уже занята.
   - В самом деле? - воскликнул экс-капитан, с удивлением посмотрев на мать и поворачиваясь к дочери для объяснения.
   - Я думаю, что нет, мама, - ответила Джулия в нерешительности.
   - Но ты занята, мое дитя! Ты же знаешь, что я обещала тебя мистеру Свинтону еще раньше, чем начался бал. Это недоразумение! Надеюсь, сэр, вы простите ее?
   Последние слова были адресованы Майнарду.
   Он еще раз посмотрел на Джулию. Та все еще пребывала в нерешительности. Но взгляд ее говорил: "Простите меня..."
   Прочитав этот взгляд, Майнард сказал:
   - Ну что ж, если мисс Гирдвуд желает этого, я освобождаю ее.
   Он снова устремил взгляд на ее лицо, следя за движением губ.
   Губы не двигались - она молчала!
   Молчание - знак согласия. Старая известная пословица пришла ему на ум, и этот неблагоприятный ответ так его поразил, что Майнард быстро отвесил поклон остальной троице, повернулся и покинул их. Вскоре он исчез, затерявшись среди танцующих.
   Через шесть секунд после произошедшего Джулия Гирдвуд уже кружилась по залу, и ее влажная щека прислонилась к плечу человека, никому не известному, но танцующему так, что все им восхищались.
   "Кто этот необыкновенный незнакомец?" - этот вопрос задавали себе все присутствующие. И даже Дж., Л. и Б. - шепотом, конечно.
   Мадам Гирдвуд готова была заплатить тысячу долларов, чтобы удовлетворить их любопытство, - настолько она желала сразить их фактом, что дочь ее танцует с лордом!
   ГЛАВА XI
   СТРАСТИ В ТАНЦЕВАЛЬНОМ ЗАЛЕ
   В дополнение к гостиничному "бару", в котором вы пропиваете свои деньги, в Океанхаузе было еще одно заведение, предназначенное исключительно для выпивки.
   Это было аккуратное, темное помещение, частично находящееся под землей; вела туда лестница, по которой спускались поклонники Бахуса.
   Кроме этого ограниченного круга лиц, местонахождение сего питейного заведения никому не было известно.
   В этой подземной части гостиницы разговоры джентльменов, имеющих пристрастие к алкогольным напиткам, могли быть чрезвычайно грубыми и не предназначались для нежных ушей прекрасных сильфид, которые проплывали по коридорам этажом выше.
   Это место несомненно должно было дополнять такое приличное благородное заведение, как Океанхауз, более приспособленный к аскетическому укладу жизни Новой Англии.
   Пуритане предпочитали пить спиртные напитки "втихую".
   В ночь, когда случался бал, этот бар пользовался особым покровительством не только постояльцев Океанхауза, но и других гостиниц, а также окрестных "коттеджей".
   Терпсихора - измученное жаждой существо - лучший клиент Бахуса, и, закончив очередной танец, она обычно посылает толпу поклонников к святому месту этого веселого бога.
   На бал в Океанхаузе, наверх, можно было принести легкие спиртные напитки: шампанское, некрепкие вина с желе и со льдом, но только в подземелье вам разрешалось выпить что-нибудь покрепче, выкурив при этом сигару.
   Именно по этой причине многие джентльмены на балу в перерывах между танцами спускались по лестнице, ведущей в подземный бар.
   Среди них был и Майнард, поспешивший уединиться под покровительством питейного заведения.
   - Стакан бренди! - потребовал он, остановившись у стойки бара.
   - Подумать только, Дик Свинтон! - говорил он, ожидая, пока принесут напиток. - Значит это правда, что он был изгнан из своего полка. И он вполне заслужил это, как я и ожидал. Черт бы побрал этого проходимца! Интересно, каким ветром принесло его сюда? Некий вояж карточного шулера, я полагаю набег хищника на это голубиное гнездо Америки! Возможно, под покровительством матери леди Гирдвуд, и, без сомнения, преследуя ее дочь. Интересно, как ему удалось представиться Гирдвудам? Я готов держать пари, что они не подозревают, кто он на самом деле.
   - Стакан бренди, мистер!
   - Ну хорошо, - продолжал он, когда бренди со льдом и мятой немного сняли его внутреннее напряжение. - Это не мое дело; после того, что произошло, я не собираюсь вмешиваться. Они еще узнают настоящее лицо этого человека. Это ненужное предостережение. Чтобы случилась эта небольшая неприятность, я просто должен молчать и не обвинять этого молодчика, хотя я готов выложить двадцать долларов, чтобы иметь право лишний раз ущипнуть его за нос!
   Капитан Майнард не был человеком склочным и злопамятным. Мысли его были вызваны оскорблением, произошедшим совсем недавно, и связанным с этим душевным волнением.
   - Это, должно быть, была воля матери, которая предпочла выбрать в женихи мистера Свинтона, а не меня. Ха! Ха! Ха! Если б она только знала его так, как знаю его я!
   Последовал еще один большой глоток из стакана с бренди.
   - Но девушка была согласна с мамой. Это совершенно ясно, иначе почему она так спешила дать мне ответ? Ради Дика Свинтона! О, дьявол!
   И еще треть стакана была выпита.
   - Пусть меня повесят, но это не заставит меня сдаться! Они могли бы подумать так, если бы я не вернулся в танцевальный зал. Но что я там буду делать? Я ни с кем из других одиноких женщин в зале не знаком, и я буду безуспешно искать такую несчастную, а они будут смеяться надо мной. Неблагодарные создания! Пожалуй, я не должен был так серьезно относиться к маленькой блондинке. Я мог бы снова танцевать с ней. Но нет! Я не доставлю им удовольствия, приблизившись к ним. Я, пожалуй, доверюсь стюардам - они подыщут мне партнершу.
   Он еще раз поднял стакан и поднес к губам, на этот раз опорожнив его.
   После этого он поднялся по лестнице и, прогулявшись, вернулся в танцевальный зал.
   Ему повезло со стюардами. Он случайно встретился с джентльменом, имя которого было ему незнакомо, но с помощью которого нашел много партнеров по танцам.
   В результате он участвовал в каждом из танцев - вальсе, кадрили, польке и чечетке - он танцевал с приятными во всех отношениях дамами, некоторые из которых считались одними из самых красивых в зале.
   При таких обстоятельствах, как казалось, он должен быть забыть о Джулии Гирдвуд.
   И все же он не забыл о ней.
   Странно, что она до сих пор привлекала его. Были другие дамы, возможно, не менее красивые, как она, но в пестрой толпе танцующих глаза его постоянно искали ту, которая принесла ему только одни огорчения. Он видел, как она танцует с человеком, которого он имел серьезные основания презирать, - она танцевала с ним долго, всю ночь, и все восхищенные взоры присутствующих были обращены к этой паре.
   С болью в сердце смотрел Майнард на эту прекрасную женщину, но еще горше ему было наблюдать, как она что-то шептала на ухо Ричарду Свинтону и прислоняла свою щеку к его плечу, и они кружились по комнате, не прерывая своих теплых отношений.
   И снова он возвращался к своей прежней мысли: "я готов выложить двадцать долларов, чтобы иметь право лишний раз ущипнуть его за нос!"
   Он не знал, как это сделать и тем более не знал, сколько это будет ему стоить, и все же он был близок к этому.
   Возможно, он нашел бы способ сделать это, но тут как раз вовремя произошло событие, успокоившее экс-капитана.
   Он стоял у входа, недалеко от места, где формировались пары. Гирдвуды покидали танцевальный зал, и Джулия наклонилась к руке Свинтона. Поскольку она приблизилась к Майнарду, он видел, что взгляд ее направлен на Свинтона. Майнард попытался разгадать значение этого взгляда. Взгляд был презрительный? Или нежный, влюбленный?
   Он не мог разобрать этого. Джулия Гирдвуд обладала редкой для своего возраста способностью скрывать свои чувства.
   Внезапно, как будто подчинившись какому-то решительному порыву, или, возможно, испытывая сильную потребность в раскаянии, она отпустила руку партнера, оказалась позади него, и тот продолжил удаляться с другими Гирдвудами. Немного отойдя в сторону, чтобы подойти поближе к Майнарду, она быстро, полушепотом сказала ему:
   - Как нехорошо с вашей стороны было покинуть нас!
   - В самом деле?
   - Вы должны вернуться и объясниться, - добавила она с укоризной. - Я не могу помочь вам сделать это.
   Прежде чем Майнард успел ответить, она ушла, но брошенный ею упрек неприятно отозвался в его ушах.
   - Какая странная эта девушка! - пробормотал он удивленно. - Во всяком случае, чудачка! В конце концов, пожалуй, не стоит обвинять ее в неблагодарности. Это, наверное, произошло под влиянием матери.
   ГЛАВА XII
   ПОСЛЕ БАЛА
   Бал уже почти закончился; утомленные, обессиленные танцующие спешно покидали танцевальный зал. Красавицы-леди уже покинули его, и среди них Джулия Гирдвуд. Только заядлые танцовщики, все еще не уставшие, продолжали упорно танцевать. Для них наступило время истинного наслаждения - ведь они с удовольствием готовы танцевать всю ночь до рассвета.
   У Майнарда тоже не было никакого резона оставаться в зале после того, как мисс Гирдвуд ушла. По правде говоря, он и находился там только из-за нее. Но в таком душевном состоянии с такими противоречивыми чувствами было очень мало шансов уснуть, и он решил, прежде чем вернуться в свою спальню, еще раз отметиться в заведении Бахуса.
   С этой целью Майнард снова спустился по лестнице, ведущей в бар в подвале.
   Спустившись туда, он обнаружил, что его уже опередили некоторые джентльмены, также спустившиеся сюда из танцевального зала.
   Они стояли, собравшись в группы, - пили, курили и вели беседу.
   Лишь мельком взглянув на них, Майнард подошел к стойке и заказал себе крепкий напиток - на сей раз он удовлетворился простым бренди с водой.
   В ожидании пока принесут напиток он обратил внимание на голос, доносившийся из группы трех человек, которые, подобно Майнарду, заняли столик перед стойкой бара, разместив там свои бокалы.
   Говоривший стоял спиной к экс-капитану, но ему достаточно было взглянуть на бакенбарды, чтобы узнать Дика Свинтона.
   И собеседников его также узнал Майнард - это были те самые пассажиры гребной лодки, чью собаку он ранил из своего пистолета.
   Мистер Свинтон, очевидно, недавно с ними познакомился, возможно, этим вечером; и они, похоже, так любезно его приняли, будто они его знали ранее или совсем недавно узнали, что он был лордом!
   Он разговаривал с ними с тем замечательным акцентом, который должен был подчеркнуть в нем, очевидно, английского дворянина; но на самом деле карикатуриста и богемного бумагомарателя, которому эпитет "мой лорд" подходил так же, как английскому крестьянину.
   Майнард находил это немного странным. Но прошло уже немало лет с тех пор, как он имел дело с этим человеком, и поскольку со временем происходят некоторые изменения, возможно, стиль разговора мистера Свинтона не был исключением.
   Из того, что он и оба его слушателя были в довольно теплых, дружеских отношениях, можно было сделать вывод, что они уже провели некоторое время перед стойкой. При этом они уже достаточно выпили, чтобы не замечать новых посетителей, и поэтому они совершенно не обратили внимания на вошедшего Майнарда.
   И он также не заметил бы их, если б не услышал слова, касающиеся, очевидно, его самого.
   - Между прочим, сэр, - сказал один из незнакомцев, обращаясь к Свинтону, - если не секрет, что это за маленькая стычка, происшедшая с вами в танцевальном зале?
   - Ай-ай, о какой стычке ты говоришь, мистер Лукас?
   - Было что-то странное - как раз перед первым вальсом. Участвовали в этом темноволосая девушка с алмазным головным убором - та самая, с которой ты так много танцевал, мисс Гирдвуд ее зовут, как я полагаю, - и великолепный господин с усами. Старая леди, кажется, также участвовала в этом. Мой друг и я случайно оказались рядом и видели, что произошла некая сцена между вами. Так ли это?
   - Ну что ты? Никакой сцены не было. Только и всего, что господин хотел кружиться в вальсе с этим божественным созданием, но леди предпочла его вашему скромному слуге. Вот и все что было, джентльмены, я вас уверяю.
   - Мы думали, что у него с тобой произошло некое столкновение. Происшедшее было дьявольски похоже на это.
   - Не со мной. Я полагаю, недоразумение произошло между ним и молодой леди. Действительно, она дала ему предыдущее обязательство, которое не было записано в ее карточке. С моей стороны - я не имел никаких претензий к молодому господину - абсолютно никаких - даже не заговорил с ним.
   - И все же ты глядел на него со злобой, так же как и он на тебя. Я подумал, что ты собираешься столкнуться с ним, так же как и он с тобой.
   - Ай-ай, он меня лучше понял, - так же как и тот господин.
   - Значит, ты знавал его и прежде?
   - Чуть-чуть, совсем немного - много лет тому назад.
   - В стране, откуда ты родом, наверное? Он, кажется, англичанин.
   - Нет, ничего подобного. Он - проклятый ирландец.
   Уши Майнарда загорелись.
   - Что же было с ним много лет назад? - спросил более молодой новый знакомый Свинтона, которой не уступал в любопытстве своему старшему товарищу.
   - Что было с ним? Ай-ай, дружище, ничего, абсолютно ничего.
   - Никакого занятия или профессии?
   - О, да; когда я знавал этого господина, он был лейтенантом в пехотном полку. Один из самых бесполезных людей в корпусе, как я знаю. Мы не должны были принимать его команду в нашем полку.
   Пальцы Майнарда нервно задергались.
   - Конечно, нет, - продолжила "важная персона". - Я имею все основания, джентльмены, так полагать, потому что являюсь Гвардейцем - Гвардейцем Ее Величества Гвардии Драгунов.
   - Значит, он служил у вас в одном из полков, сформированных до начала мексиканской войны. Вы знаете, почему он оставил службу?
   - Хорошо, господа, хоть я и не привык болтать об инцидентах, случившихся с моими сослуживцами-военными. Я обычно осторожен в таких вопросах, очень осторожен, на самом деле.
   - О, конечно, довольно об этом, - откликнулся задавший вопрос. - Я потому только спросил, что мне кажется немного странным: офицер нашей армии вынужден оставить службу.
   - Если бы мне было известно о каком-либо доверии к этому господину, продолжил Гвардеец, - я был бы счастлив сообщить вам об этом. К сожалению, мне нечего вам сказать по этому поводу. К большому сожалению, нечего.
   Мускулы Майнарда, особенно мускулы его правой руки, сильно напряглись. Совсем немного требовалось для того, чтобы он вмешался в беседу. Еще одной подобной реплики было вполне достаточно, и, к сожалению для себя, мистер Свинтон ее произнес.
   - Все это правда, джентльмены, - сказал он; обилие выпитого, очевидно, лишило его возможности соблюсти, как обычно, принятую им предосторожность. Правда в том, что господин Лейтенант Майнард, или Капитан Майнард, как я полагаю, не сам ушел в отставку - его изгнали со службы в Британской армии. Что конкретно произошло, я не знаю, но знаю, что это правда.
   - Это ложь! - закричал подошедший Майнард, резким движением снял перчатку со своей руки и полоснул ею по щеке клеветника. - Это наглая ложь, Дик Свинтон! И если вы не опровергнете это, как надлежит вам сделать, вы будете способствовать распространению ложных слухов. Никогда не было того, о чем вы говорите, и вы это знаете, негодяй!
   Щека Свинтона стала белой как перчатка, которой его ударили; но это было скорее проявлением трусости, чем гнева.
   - Ай, действительно! Так вы были здесь и все слышали, Майнард! Хорошо, хорошо, я уверен... вы говорите, что это неправда. И вы назвали меня негодяем! И ударили меня своей перчаткой!
   - Я повторю эти слова и снова ударю вас. Я плюну вам в лицо, если вы не возьмете свои слова обратно!
   - Взять свои слова обратно!
   - Так! Довольно разговоров! Я даю вам время, чтобы вы взяли свои слова обратно. Моя комната номер 209, на четвертом этаже. Я надеюсь, что вы найдете друга, которому не составит труда подняться ко мне. Вот моя визитка, сэр!
   Свинтон взял визитную карточку пальцами, которые сильно дрожали во время этого. В то же время соперник, презрительно взглянув на него и его дружков, подошел к противоположной стойке бара, хладнокровно допил свой стакан и без единого слова поднялся по лестнице наружу.
   - Ты встретишься с ним, не так ли? - спросил старший из компаньонов Свинтона.
   Это был не очень корректный вопрос, но, судя по всему, человек, его задавший, считал излишним проявлять какую бы то ни было деликатность.
   - Конечно, конечно, - ответил ему Гвардеец Ее Величества Конной Гвардии, не обращая внимание на бестактность. - Проклятый осел на мою голову, тоже мне! - продолжил он, размышляя. - Я здесь чужой, нет у меня друзей...
   - О, об этом, - прервал его Лукас, хозяин собаки-ньюфаундленда, - не беспокойся. Я буду счастлив быть твоей второй рукой.
   Человек, с такой готовностью предложивший свои услуги, был самым что ни на есть отъявленным трусом, которого только можно найти в этой фешенебельной гостинице, где и происходила беседа, - разве что сам Свинтон мог с ним сравниться. Лукас и сам был заинтересован в дуэли с капитаном Майнардом. Но безопаснее было оставаться на вторых ролях, и Луи Лукас понимал это как никто другой.
   Не в первый раз брал он на себя подобную роль. Уже дважды в прошлом поступал он таким образом, блефуя и создавая много шума вокруг себя, - такое по ошибке принимают за храбрость. В действительности он был трусом; и хотя неприятные воспоминания от столкновения с Майнардом мучили его, он позволил себе оставить эту обиду без ответа. И вот, ссора его соперника со Свинтоном подоспела вовремя и была ему на руку.
   - Я или мой друг всегда к твоим услугам!
   - С удовольствием, - согласился его напарник.
   - Благодарю вас, господа, благодарю обоих! Это очень любезно с вашей стороны! Но, - продолжил Свинтон, колеблясь, - я должен, к сожалению, отказаться от помощи любого из вас в моем неприятном деле. У меня есть некоторые старые друзья в Канаде, служившие со мной в полку. Я телеграфирую им. И этот господин должен будет подождать. А теперь к черту все это! Давайте забудем это и пропустим еще по стаканчику.
   Все это было сказано довольно хладнокровно, так, что даже все выпитое уже не могло оправдать отговорку. Да, это была, в действительности, лишь отговорка, чтобы выиграть время и избежать дуэли с Майнардом.
   Был некоторый шанс на это, если б не было свидетелей, но если слух об этом дойдет до чьих-либо ушей, то не останется ничего другого, кроме вызова на дуэль.
   Такие мысли мелькали в голове мистера Свинтона, пока готовили и подавали новые горячительные напитки для всей компании.
   Еще один стакан с напитком коснулся его белых сухих губ, и, после того как продолжилась беседа ни о чем между ним и его знакомыми, мистер Свинтон на время забыл о своих ужасных беспокойных мыслях.
   Это забвение продолжалось, поскольку он выпил больше чем предполагал, и выпитое успокоило его. Однако часом позже, когда он поднялся наверх, даже алкогольный туман в голове не мог стереть четкое и ясное воспоминание о его столкновении с "проклятым ирландцем"!
   И вот, в его собственной квартире атмосфера дворянского происхождения внезапно улетучилась. Так же, как и некое подобие речи. Его разговоры напоминали теперь разговоры простого пьяницы. Они были адресованы камердинеру, все еще способному выслушивать их.
   Малый вестибюль на одной из сторон его квартиры был, как предполагалось, спальней этого пользующегося доверием слуги. Судя по диалогу, который последовал, слуга действительно мог считаться пользующимся доверием, и незнакомый человек был бы весьма удивлен, услышав все это.
   - Очень славную ночь ты провел! - сказал камердинер тоном скорее хозяина, чем слуги.
   - Точно... точ... ик!.. Ты говоришь правду, Франк! Н-нет, совсем не славная ночь. Совсем наоборот - п... п... п... поганая ночь!
   - Что ты имеешь в виду - что ты напился?
   - Им... имею в виду! Я имею в виду эти д... дурацкие игры. Черт побери! Отличный шанс! Никогда не делайте этого. Миллион долларов! Все пропало этот дьявольский господин!
   - Какой господин?
   - Будь он проклят - я его видел... встретил на балу... бал... бар... ниже. Давайте еще выпьем! Крепкие напитки повсюду... вокруг... кто принесет этот дурацкий напиток?
   - Попробуй выразиться яснее! Что ты хочешь этим сказать?
   - Что я хочу сказать? Чтосказать? Он... ик... о нем.
   - О нем! О ком?
   - Кто... кто... кто... кото... Майнард. Ты, конечно, знаешь Майнарда? Он из тридцатого... тридцатого... неважно, из какого... полка. Это неважно... Он здесь... пр... пр... проклятая злая собака.
   - Майнард здесь! - воскликнул камердинер довольно странным для слуги голосом.
   - Это точно он! Живой и здоровый, черт бы его побрал! Явился в полном здравии, чтобы испортить все - он всегда все портит.
   - Ты уверен, что это он?
   - Уверен, уверен! Я так думаю. Он дал мне серьезный повод не сомневаться в этом - проклятие на его голову!
   - Ты говорил с ним?
   - Да, да.
   - Что он сказал тебе?
   - Сказал он немного... немного... что он явился... что он сделал.
   - Что?
   - Дьявол! много... да, да. Не стоит сейчас думать об этом. Давай ляжем спать, Франк. Я расскажу тебе обо всем утром. Это игра. Это Юп... Юпитер.
   Более не в состоянии продолжать беседу и еще меньше - раздеться, мистер Свинтон повалился на кровать поперек последней; и, свесившись вниз, вскоре с храпом уснул.
   Могло показаться странным, что слуга лег на кровать рядом с ним, однако так он и сделал.
   Но уважаемый читатель ведь не знает, что маленьким камердинером была его жена, а вместе с тем это именно так!
   Да, это была его любезная "фанатка", она и разделила таким образом кушетку своего мужа-алкоголика.
   ГЛАВА XIII
   ВЫЗОВ С ПОСЫЛЬНЫМ
   - Откровенно говоря, я совершил большую глупость, - рассуждал молодой ирландец, когда вернулся в свою спальню и опустился на стул. - Не было никакой необходимости так поступать. Такая болтовня, тем более что Дик Свинтон здесь чужой, никак не могла бы мне повредить. Конечно, здесь его никто не знает; и это, кажется, играет ему на руку; без сомнения, он готов обобрать половину таких богатых голубков, как те, что были с ним недавно.
   - Вполне вероятно, что он наврал кое-что подобное про меня и матери этой девушки - впрочем, и про себя также. Наверное, поэтому со мной обращались так невежливо! Тогда хорошо, что я поймал его за руку, и я заставлю его раскаяться в своем вранье. Был изгнан из Британских войск! Проклятая злая собака, прогавкавшая эту сплетню про меня! Противно даже думать о таком. То, что я слышал, всего лишь факт в его собственной биографии! Это, наверно, и навело его на мысль сказать подобное. Я не думаю, что он продолжает служить в Гвардии: иначе что он здесь делает? Гвардейцы не покидают Лондон без серьезной и обычно малоприятной причины. Я сделаю все, чтобы его опозорить. Он уже был на грани позора, как я слышал.