Мало-помалу буря утихла.
– Ма-ма, – тихо плакала она в подушку, – когда наконец я научусь вести себя как взрослая?
Ма-ма, как всегда, оказалась рядом:
– Когда сама того захочешь.
– Но Ларри, мой отчим…
Воцарилось молчание, но она по-прежнему чувствовала чье-то незримое присутствие. Ма-ма не уходила, она просто не хотела говорить о своем втором муже.
– У меня совсем нет друзей, – шмыгала носом Диана.
– Это делает тебя вдвое сильнее. И у тебя есть Эд.
– Был.
Диана снова разрыдалась. В эфире раздавалось потрескивание. Она знала, что Ма-ма все еще рядом. Ее присутствие в конце концов помогло Диане обрести утраченное мужество. Она села, вытерла слезы, заставила себя улыбнуться. Затем сделала несколько упражнений по медитации. Это пошло на пользу. «Позвони в больницу, попытайся исправить положение, не губи свою карьеру».
Диана приготовила себе настой из коры дуба с коричником и грецким орехом: успокоительный сбор, наиболее эффективный из известных ей. Не спеша выпила стакан, заново обдумывая ситуацию и пытаясь представить дальнейшее развитие событий.
Она должна встретиться лицом к лицу с Тобесом и вытянуть из него правду. Но…
– Он опасен, Ма-ма, – услышала она свой голос.
Эфир молчал. Ма-ма удалилась. Едва лишь к Диане возвратилась уверенность в своих силах, она обрела и утраченное было чувство юмора.
– Держу пари, что Тобес тоже разговаривает вслух с отсутствующими собеседниками, Ма-ма.
Не получив ответа, Диана рассмеялась.
В школе каникулы. Папа хотел поехать на неделю в Орландо, чтобы показать мне «Диснейленд». Но сейчас, похоже, дела его пребывают в подвешенном состоянии, и он хочет остаться здесь на лето. Николь на прошлой неделе купила мне на день рождения портативный компьютер.
Папа тогда был так занят на заседаниях, что в день моего рождения он прислал мне подарок домой вместе с открыткой. (Он ушел на работу в то утро, когда я еще спал.) Брат Николь и его жена прислали открытку и деньги. Обе мамины сестры прислали подарки: книга про вампиров от тети Элейны и скейт от тети Пат. Пришлось написать благодарственные письма. Эх, зачем мне скейт? Никакой радости мне от этой доски.
На кладбище дела идут все хуже. Повсюду развесили провода и роют ямы. Не около нашего дома, слава Богу. Но с каждым днем с той стороны доносится все больше шума. Мне нравится смотреть, как работают землеройные машины, но мне разрешается ходить туда только с Николь или с папой, а они часто заняты.
Несколько раз ездил к океану с ребятами из школы, но этот Арни Кранц тоже был там. Он со мной не дрался, но непрерывно о чем-то шушукался у меня за спиной, и другие ребята смеялись. Я просто делал вид, что мне на все это наплевать, но, наверное, больше с ними не поеду.
Здесь ужасно скучно.
Каждый вечер, в половине десятого, выглядываю из окна. Его все нет. Жду до десяти, потом ложусь спать. Он все равно мой друг, несмотря ни на что, один-единственный. Уэй-и. По-китайски. Доктор Диана показала мне, как это нарисовать иероглифами – «один-единственный». И как произнести – тоже. Мы с ней ладим. Она сказала, что я должен чаще писать в дневнике, но зачем, если ничего не происходит?
Наверное, сбегу из дома. Мне страшно… Но другого выхода не вижу. Правда, пока что не хочу думать о побеге. Только если станет совсем невыносимо, тогда убегу. Знаю, куда пойду. Он меня не оттолкнет. Он обещал.
Диана посоветовала: «Пытайся излагать все свои проблемы на бумаге. Пиши, потом разберемся, что делать». Как будто все это так просто! Папа ничего не сказал о той вечеринке. Пока не сказал. Но скажет.
Забавно: не успел Джонни написать эти строки, как разразилась гроза. Была суббота, три часа дня. Майк вернулся домой после партии в гольф. Он зашел на кухню, где Джонни все еще писал свой дневник, и вот что произошло дальше.
– Джонни, я хочу поговорить с тобой, – громко сказал Майк. – Николь, не зайдешь ли сюда на минутку?
Николь зашла на кухню из сада и взъерошила Джонни волосы. Он был ей благодарен за дружеский жест. В этот ответственный момент его симпатия к ней была сильнее любви к отцу.
– Джонни, – начал Майк, присаживаясь, – нам нужно серьезно поговорить о том, что случилось тем вечером.
Мальчик кивнул. Он хотел сказать что-то, но у него вдруг перехватило дыхание, засвербило в горле – стало совсем скверно.
– Ты сказал, что один из твоих друзей похоронен на кладбище Корт-Ридж. Заявил об этом моим партнерам. Сказал, что твоему другу не понравится строительство. И духу-хранителю не понравится.
Воцарилось тягостное молчание. Мальчик смотрел на отца; жалел о своих словах и хотел исправить положение, но молчал. Майк Андерсон вздохнул. Николь протянула руку к Джонни, их пальцы встретились.
– Джонни… – Майк помолчал, словно хотел придать особый вес своим словам. – Джонни, нет никаких духов.
– Ты этого не знаешь, – возразил Джонни.
– Доктор Цзян рассказывала тебе о духах?
– Да.
– Так я и думал. – Майк барабанил по крышке стола, глядя на Николь. В глазах его ясно читалось: «Вот в чем дело».
– Не обвиняй ее, – возмутился Джонни. – Ты должен быть ей благодарен.
– Должен?
– Она убедила меня в том, что ты не убивал маму! – закричал Джонни. – Разве этого мало? А? Мистер-Важная-Шишка-Неосторожный-Водитель…
И снова воцарилась тишина – жуткая, тревожная. Джонни слышал биение собственного сердца и шорох крутящейся вхолостую магнитофонной ленты: Жизнь Здесь Замирает. Майку все же удалось взять себя в руки. Черты лица его застыли, как на фотографии. Как на ужасной фотографии.
– Я устал слушать эту чушь, – сказал он, вставая. – Духи… Хранители… Джонни нужен настоящий психиатр. Не женщина, не иностранка, а толковый специалист.
– Милый, подожди минутку… – сказала Николь. – Джонни нуждается в помощи. Дорогой, ему нравится Диана. Они ладят. И ты знаешь, насколько в нашем доме стало уютнее с тех пор, как он стал посещать ее занятия.
Джонни видел, что Николь нервничает. Она нечасто решалась спорить с Майком. Но уж если вступала в спор, то стояла на своем до конца.
– Нам не следует поступать необдуманно, – говорила Николь. – По-моему, все дело в кладбище. Мы должны переехать в другой дом.
– С этим уже решено.
– Ты так решил. Это твоя точка зрения. Так вот, если мы собираемся оставаться здесь, я хочу разобраться в главном. Майк, ты говоришь, что с кладбищем все в порядке, что никаких духов нет. Джонни с тобой не согласен. Почему бы нам сейчас всем вместе туда не прогуляться? По дороге обсудили бы наши проблемы. Ведь мы, все трое, больше всего нуждаемся в общении.
Майк и Джонни не сводили с нее глаз. Они не привыкли выслушивать дельные, разумные предложения, исходящие от этой женщины. А Николь встала и направилась к двери черного хода.
– Пошли, – сказала она. – Ты же не станешь менять психолога Джонни, не выслушав его сначала и не попытавшись помочь ему. Веди себя, как положено отцу.
Джонни не верил своим ушам – неужели это сказала Николь? И позднее не мог поверить. Майк, похоже, готов был разбушеваться. Однако несколько минут спустя они втроем вышли на дорожку, ведущую к кладбищу.
– Все в порядке, Джонни, – сказала Николь. – Веди нас. Покажи нам свою территорию. А как только мы окажемся неподалеку от того места, где ты встретил духа, скажи нам об этом.
– Да-да, – вставил Майк, – познакомь нас со своим новым другом, этим Хранителем… кто бы он ни был.
Джонни внезапно столкнулся с проблемой. Единственным духом в округе был Тобес. А Джонни, хоть и не был взрослым и не имел мозгов Эйнштейна, но все же догадывался, что если даже он четко изложит события той ночи, туман от этого не рассеется. Он сам не понимал того, что с ним произошло. Как же убедить других?
Пока Джонни бился над разрешением этой задачи, они подошли к развилке. Если свернут налево, то попадут на территорию Тобеса, туда, где собаки, где повсюду собачье дерьмо, где заброшенные могилы. Но Джонни не собирался рисковать. Николь же явно о чем-то догадывалась. Но ему очень хотелось вернуться в те места с родителями, при свете дня, без Тобеса…
И он свернул налево.
Просто удивительно, как быстро они попали в иной мир. Не прошли они и нескольких ярдов, свернув с главной аллеи, как идти стало тяжелее. Они продирались сквозь кусты ежевики. Майк чертыхался, впрочем, довольно добродушно. Через несколько минут, когда они оказались в чаще леса, Николь спросила:
– Ты уверен, что мы идем правильно?
– Да.
– Я и представить не могла, что кладбище такое большое, – прошептала Николь. Голос ее дрожал.
– Верно, территория обширная, – кивнул Майк. Дыхание его стало прерывистым, как после длительной пробежки. Они пробирались все дальше в глубь леса. – Ладно, – сказал Майк минут через пять. – Хватит. Никаких духов. Давайте возвращаться.
– Это здесь, – сказал Джонни. – То место, где обитают духи.
Джонни не дурачился. Он действительно вспомнил это место. Он знал, где находится тайный лаз Тобеса, и вдруг захотел, чтобы отец увидел могилу Алисы Морни.
– Джонни, – сказала Николь, – неужели ты приходил сюда один?
Мальчик догадался, о чем она думает. Они забрались слишком далеко от дома. И слишком поздно он сообразил, что не стоило соглашаться на эту экспедицию. Это была ловушка. Николь ее подстроила. Что ж, надо бы раньше догадаться.
– Иногда и приходил, – ответил он.
– Но ты же не всегда приходил один, – проворчал Майк. – Кого ты сюда приводил? Ты что же, завел себе друзей, с которыми не желаешь нас знакомить?
– Я пришел сюда, когда потерялся в ту субботу, помнишь? – Джонни повысил голос, потому что все больше запутывался.
– Не смей говорить со мной таким тоном. – Майк схватил мальчика за руку. – Сейчас же пойдем домой, и я позвоню этой психопатке Цзян…
– Нет!
Джонни вырвался и бросился бежать. Майк помчался следом. Джонни уворачивался от него, кидаясь из стороны в сторону. Они забирались все глубже в заросли терновника, все глубже в чащу леса. И тут Джонни увидел знакомое дерево. Убежище Тобеса! Вот оно, рядом. Он встал на четвереньки и нырнул в едва различимый лаз. Он отыскал его!
Но Джонни оказался недостаточно проворен. И Майк успел его заметить. Майк пополз по туннелю следом за мальчиком. Отсюда был единственный выход – через туннель, но его блокировал Майк, который так и сыпал проклятиями – не хуже морского пехотинца. Джонни выбрался из лаза с исцарапанным лицом. По ту сторону зарослей кричала Николь.
Майк поднялся на ноги и отряхнулся. Посмотрел на Джонни. Затем сделал шаг в его сторону и растянулся на земле. Джонни не засмеялся, он был слишком напуган.
Отец медленно поднялся. Оглянулся… Джонни посмотрел туда же – и увидел руку, торчавшую из кучи влажной земли рядом с могилой Алисы Морни. Оттуда высунулась черная рука, на которой не хватало пальца. Джонни почему-то подумал, что она, должно быть, заменяет собакам кукурузные лепешки, приправленные сыром. Мальчик засмеялся. Он смеялся все громче и никак не мог остановиться.
На следующий день после несколько необычного допроса Тобеса была суббота. Диана проснулась поздно и после ленча поехала к Святому Иосифу, чтобы наконец разобраться со всеми своими бумагами. Сначала все шло превосходно, но потом ее выбило из колеи появление Эда; он приехал в больницу около трех. Она-то думала, что не увидит его больше, во всяком случае в качестве близкого друга. Он просунул голову в дверь, откашлялся и спросил, не освободится ли она на минутку.
– Заходи.
Эд появился в дверном проеме с огромным букетом цветов.
– О, Эд…
Такие красивые цветы – шиповник, дельфиниумы, калифорнийские маки… И все это завернуто в газетную бумагу…
– Ты их сам собирал! – воскликнула она. – Ты специально поехал, чтобы нарвать для меня цветов.
– Верно, я слишком скуп, чтобы покупать своей девушке цветы.
Сердце Дианы таяло в груди. Ведь женщины такие глупые… В чем, собственно, и состоит их очарование.
– Это означает, что мы снова друзья? – спросила она.
– И да и нет, – ответил Эд. – Можно присесть?
Она глянула ему в глаза и сразу поняла, как скверно у него на душе.
– Я переговорил кое с кем из наших ребят, – сказал Эд. – Твое подразделение приобретает популярность, знаешь об этом?
Диана покачала головой.
– К тому же ты благотворно влияешь на атмосферу в участке. И это явно на пользу делу.
Диана открыла ящик стола и вытащила пачку исписанных листков.
– Мой первый квартальный отчет Питеру, – сказала она. – Пока только наброски. Но есть прогресс. Консультирование офицеров проходит успешно, особенно если учесть того заложника в прошлом месяце. Уменьшилось количество арестов несовершеннолетних.
– Тогда почему же я так расстроен?
Диана хмуро посмотрела на своего коллегу. Ну что ему сказать? Он сидел, закинув ногу за ногу, придерживая рукой лодыжку: ей видны были его белые носки, немного обтрепавшиеся поверху.
– Диана, – сказал он, – нам надо четко разграничить наши функции. Мы можем заключить очень выгодную сделку.
– Ты уверен?
– То есть?
– Что речь действительно идет о сделке и разграничении функций. Возможно, тебе просто не нравится, что дилетант справляется с твоей работой лучше, чем ты?
Лицо Эда застыло, в жестах появилась нервозность.
– Мне кажется, это к делу не относится, – проговорил он. – Я хочу, чтобы ты мне обещала, что больше не побежишь к Саймсу за моей спиной.
Она сосредоточенно рассматривала стену, а он столь же внимательно изучал узор на ковре. На улице по-прежнему светило солнце, но в кабинете Дианы было хмуро и пасмурно.
– По-твоему, мы можем продолжать сотрудничать, оставаясь любовниками? – спросил он, удивив ее столь бесхитростным подходом к делу. – Или я должен подать рапорт о переводе?
– Мне тягостна сама мысль об этом.
– А мне тягостно то, что моя любовница за моей спиной унижает меня.
– Ты хочешь уйти из нашего подразделения?
– Я хочу перевестись на другой участок. А может, даже в другой штат.
Очевидно, он говорил серьезно. Во всяком случае, это не походило на минутную прихоть. Он такой – поднимется и уйдет. А она с чем останется? Диана не должна заботиться о себе. Она должна думать только о благе подразделения, а также о пациентах и преступниках, которым она помогала оставаться на свободе. Но в данный момент она думала только о себе. О себе и еще раз о себе.
Резкий телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть. Вопросительно взглянув на Диану, Эд потянулся к телефону. Она утвердительно кивнула.
– Эд Херси… да, да. Что? – Эд, повернувшись на стуле, ощупью отыскивал блокнот и ручку. – Когда это случилось?.. Где?
Затем что-то записал и, положив трубку, приписал еще несколько слов. Диану одолевало любопытство, хотя в мозгу ее по-прежнему гвоздем сидела мысль о том, что едва ли их с Эдом ожидает совместное будущее. Кончив писать, Эд сказал:
– Нашли сына Дельмаров.
– Живого?
– Мертвого – на кладбище Корт-Ридж. Одно семейство вышло на прогулку. Они споткнулись о его тело.
Диана не знала, почему задала следующий вопрос, ведь сотни семей гуляли в этом месте…
– Как фамилия людей, которые нашли его?
– Андерсоны.
Диана обхватила голову руками.
Эд сказал:
– Мне надо идти. А ты куда?
– Иду с тобой, – ответила она, поднимаясь. – Джонни Андерсон – мой пациент. Пациент, в семье которого я нашла работу для Тобеса.
– О Господи…
Они помчались на Корт-Ридж. Жилище Андерсонов осаждала толпа, состоявшая, как обычно в таких случаях, все из тех же представителей человеческого рода: репортеров, болтающих друг с другом ввиду отсутствия более подходящей жертвы; фотографов; любителей жутких зрелищ; соседей со своей, особой точкой зрения. Желто-черные ленты, указывающие на несчастный случай, ограждали «запретную зону» перед парадным входом; двое полицейских стояли внутри ограждения. Эд с Дианой, ослепленные фейерверком вспышек и оглушенные градом вопросов, въехали за ограждение.
Внутри дома сновали полицейские офицеры; двое из них были из отдела убийств, Диана их немного знала. А помощника судебного медика она как-то видела в теннисном клубе. Дом Андерсонов временно превратился в полицейский участок, здесь непрерывно пищали портативные радиопередатчики и жужжали переносные факсы. Эд подошел к помощнику инспектора, который появился из глубины дома. Николь схватила Диану за руку.
– Слава Богу, что вы приехали, – сказала она.
– Счастливая случайность. Где Джонни?
– У себя в комнате.
Женщины вместе поднялись по лестнице. Диана воспользовалась случаем, чтобы расспросить Николь о том, что произошло, а также о состоянии Джонни.
– Сначала он был в истерике. Я сама не видела, но там из кучи земли высунулась рука…
Диана, постучавшись, распахнула дверь. Джонни поднял на нее глаза.
– Привет! – сказал он.
Вначале Диане показалось, что этот случай не столько напугал мальчика, сколько заинтриговал его. Признаков негативного воздействия почти не наблюдалось. Казалось, он с удовольствием рассказывает о своем приключении:
– Вот такая история! Диана, вам следовало бы посмотреть на это. Жуткое зрелище. Эта черная рука… и четыре пальца. Как в фильме ужасов, понимаете?
– Могу представить.
– Он был наполовину съеден, это был «он», я знаю. Мне велено сидеть здесь, пока они не придут задавать мне вопросы.
У Дианы имелся ее собственный вопрос.
– Джонни, мог бы ты описать место, где нашли этот… это?
– Там была расчищенная площадка.
– Далеко отсюда?
– С полмили, наверное…
Диана знала, что дети в его возрасте часто ошибаются, определяя расстояние.
– На этом расчищенном участке ты не заметил ничего необычного? – спросила она.
– Нет. – Он избегал ее взгляда.
– И ни одной могилы?
Он с удивлением уставился на нее:
– Вы там были?
– Ну, так что же написано на плите? Алиса… – подсказала она.
– Морни, – закончил Джонни, направляясь к окну.
Диана думала, что он вернется немного погодя, но он упорно не отходил от окна. Тогда она сама к нему подошла. Он пристально смотрел в сад, где Тобес возился с кустами роз, росшими у стены дома.
Диана сказала:
– Джонни, ты не должен удивляться, если Тобес здесь больше не появится.
Он резко повернулся:
– Почему?
– Пока мы во всем этом не разберемся, ему лучше держаться подальше от тебя. Ради его блага и ради твоего. Да и ради моего – тоже.
Диана опасалась, что ей придется давать дополнительные объяснения, но мальчик промолчал, лишь кивнул в ответ.
– Позвольте мне попрощаться с ним, – пробормотал он наконец.
– Это на усмотрение твоих родителей.
Диана оставила Джонни в спальне и отправилась разыскивать его мачеху.
– Николь, – сказала она, взяв ее под руку и направившись к лестнице. – Очевидно, я ошиблась относительно Тобеса. Лучше вам рассчитать его.
– Но… почему? Он показался мне таким приятным молодым человеком…
– Поверьте мне на слово, хорошо?
– Но Тобес так дешево берет. И он просто чудо сотворил с нашим участком. Не знаю, что скажет Майк.
– Что скажет Майк? О чем?
Обернувшись, они увидели хозяина дома, выскочившего из своего кабинета в сопровождении двух полицейских. Лицо Майка раскраснелось. Его, очевидно, раздражало то, что его дом превратили в подобие полицейского участка.
– Что скажет Майк? – переспросил он.
– Мы говорим о Тобесе Гаскойне, – твердо заявила Диана. – Я думаю, что вы должны его рассчитать.
– Почему?
– Я могу сообщить вам лишь следующее: во-первых, он мой пациент, а во-вторых, у меня есть основания полагать, что он может дурно повлиять на вашего сына.
– Почему же вы не подумали об этом раньше, когда рекомендовали его?
– В то время это казалось мне не столь существенным. И… и я тогда не знала того, что знаю сейчас.
Они пристально взглянули друг другу в глаза. Диана понимала, что попала в затруднительное положение. С одной стороны, она не имела права злоупотреблять доверием Тобеса, а с другой – была обязана исполнить свой долг по отношению к Джонни.
– Вы хотите сказать, что этот… Тобес имеет отношение к нашей находке на кладбище?
– Об этом говорить преждевременно.
– Но, по-вашему, это возможно?
– Сомневаюсь.
Майк Андерсон посмотрел на Диану так, будто хотел вынуть из нее душу. Она уже приготовилась к борьбе, но он, немного помолчав, сказал:
– Ладно. Если вы так считаете…
Он прошел по коридору и вошел в гостиную. За окном, совсем недалеко от дома, Тобес окапывал кусты роз. Майк открыл окно:
– Тобес, зайди сюда на минутку, хорошо?
Через минуту появился Тобес. Диана внезапно услышала шум у себя за спиной. Обернувшись, увидела Джонни, стоявшего у подножия лестницы. Поймав ее взгляд, он остановился и, засунув руки в карманы, уставился в пол.
– Тобес, – сказал Майк, – эта леди – твой психиатр.
Тобес посмотрел на нее:
– Здравствуйте, доктор Диана. – Потом повернулся к Майку: – Да.
– И она… опытный врач, не так ли? Ты ведь выполняешь все ее рекомендации?
Тобес промолчал.
– Что ж, парень, мне жаль, что так получается, но она говорит, что я должен рассчитать тебя, и тут ничего не поделаешь. Сколько я тебе должен?
Тобес выразительно посмотрел на Диану, но она не поняла значения этого взгляда.
– Эй, парень, ты меня слышишь?
Тобес взглянул на Майка:
– Гм… вчера и сегодня… пять часов… Скажем, тридцать пять долларов.
– Пусть будет пятьдесят. – Майк вытащил бумажник и протянул ему пятьдесят долларов.
– Спасибо, – сказал Тобес.
Диана все это время не спускала с него глаз.
– Тобес, – сказала она, – мне жаль, что так получается. Приходи ко мне в кабинет к девяти часам, в понедельник. Я попытаюсь подыскать для тебя новую работу. Уверена, что найду. Позвоню куда следует, представлю рекомендации, в общем, что-нибудь придумаю.
На губах его заиграла едва заметная улыбка. Он не забыл сказать:
– Благодарю вас. – И потом: – Мне хотелось бы попрощаться с Джонни, можно?
Все молчали. Майк смотрел на Николь, которая смотрела на Диану, а та в свою очередь была настолько поглощена Тобесом, что ничего вокруг не замечала. В конце концов Тобес сам принял решение. Он вышел в прихожую, где его поджидал Джонни. Оба подошли к парадной двери и остановились, склонив головы. Диана знала: через несколько секунд все это кончится – так чего же опасаться, когда вокруг столько полицейских…
Джонни наблюдал за происходящим.
Тобес был в гостиной с Майком, Николь и доктором Дианой. Он стоял с высоко поднятой головой, глядя им прямо в глаза, и Джонни гордился своим другом. Еще минута – и Тобес навсегда покинет этот дом. А мальчик хотел попрощаться с Тобесом по-настоящему.
Взрослые закончили свое дело. Тобес прошел мимо них и направился прямо к Джонни; увидев выражение его лица, Джонни понял, что Тобес чувствовал то же, что и он. Он был для Джонни словно старший брат, его Джон-бой Уолтон, который заботился о нем и терпел все его выходки. Но теперь Тобес уйдет, и Джонни никогда больше не увидит его.
– Я люблю тебя, – сказал Джонни Тобесу, когда тот подошел к нему.
Тобес улыбнулся. Сначала его улыбка говорила: «Я тоже люблю тебя», потом те же слова прошептали и его губы.
– Они не позволят мне остаться, – сказал Тобес.
– Почему? – захныкал Джонни.
– Потому что решили, будто я имею какое-то отношение к тому, что вы с твоим стариком нашли сегодня на кладбище.
– Как глупо. Это все я виноват.
– Не говори так. – Тобес наклонился ближе, они могли бы поцеловаться, если бы захотели.
– Но я рассказал Диане кое-что из того, о чем ты говорил мне!
– О! – Тобес закусил губу. – Будь с ней поосторожнее, не болтай лишнего, понял?
– Почему?
– Не важно.
– Кроме тебя, меня никто не любит.
– Твой старик любит тебя. Даже Злая Колдунья любит. Ты счастливчик, Джонни. Не отказывайся от всего этого.
– А я хочу, чтобы ты был рядом.
– Может, в один прекрасный день у меня появится шикарное жилье. Тогда я приду навестить тебя.
– Нет, ты придешь и спасешь меня. Ведь придешь, да?
Тобес нахмурился, давая Джонни понять, что тот должен сдерживать свои чувства, иначе вмешаются взрослые и разлучат их. Джонни так закусил губу, что на ней выступила кровь.
– Я приеду и спасу тебя, – кивнул Тобес. – Прискачу на огромном белом коне.
– Прекрати дурачиться!
– Но я действительно вернусь. Когда-нибудь они угомонятся. Когда утихнет вся эта шумиха.
– Ты же ничего не знал об этом, правда? Скажи, что не знал.
Но Тобес лишь улыбнулся в ответ.
– Тобес?..
И опять ни слова в ответ. Внезапно Джонни почувствовал, что больше не выдержит. Он повернулся и бросился вверх по лестнице в свою комнату. Как ни странно, он не всхлипывал и не кричал. Но слезы градом катились по его щекам. Ему казалось, что голова его раскалывается от боли. Потом он услышал, как открылась и захлопнулась парадная дверь, и понял, что Тобес ушел.
Джонни рухнул на кровать и тотчас же заснул. Проснулся через час, все с той же головной болью. «Где сейчас Тобес?» – думал он. Джонни знал, что без него он никогда не будет счастлив.