Страница:
Еще до возвращения отряда вице-адмирала В. П. Дрозда из Кронштадта на Ханко был направлен новый отряд боевых кораблей в составе эскадренных миноносцев "Суровый" (командир капитан 3 ранга М. Т. Устинов) и "Сметливый" {капитан 2 ранга В. И. Маслов), четырех базовых тральщиков, четырех морских охотников, четырех торпедных катеров. Командовал отрядом капитан 2 ранга В. М. Нарыков. Выйдя в поход 3 ноября, отряд благополучно достиг Ханко. Этому помогала исключительно благоприятная погода. Луна и штиль были такие, что плавающие мины замечали за 50 - 70 метров.
Приняв бойцов и технику, миноносцы и тральщики вышли в Кронштадт. На борту "Сметливого" находилось 560 человек, на борту "Сурового" - 507, на тральщиках - по 260 человек. Вскоре погода резко ухудшилась, небо затянуло тучами, поднялся ветер норд-вестовой четверти силой пять-шесть баллов. Эта неприятность обернулась бедой при форсировании минного поля. В одиннадцати милях к северо-западу от Наргена в параван-тралах начали взрываться мины. Около полуночи одна из мин взорвалась в параван-трале миноносца "Сметливый". Исправляя повреждения, он несколько отстал. Вскоре с эсминца донесли командиру отряда, что повреждения исправлены, корабль продолжает движение. Однако через несколько минут он подорвался на второй мине. Взрывной волной оторвало полубак, погибли командир корабля В. И. Маслов, военком С. В. Щеглов, командир дивизиона А. И. Заяц.
После гибели командира экипаж эсминца возглавил старший лейтенант П. И. Иванов. Он приказал всем перейти на борт подошедших к эсминцу тральщика 205 и катеров морских охотников. Через десять минут взорвалась третья мина... 80 членов экипажа и 270 эвакуированных воинов были сняты с гибнущего корабля. Потеряв "Сметливого", отряд 5 ноября прибыл на Гогланд и перешел в Кронштадт.
Всегда переживаешь, когда узнаешь о том, что кто-то погиб или умер; вдвойне бывает тяжко, когда из жизни уходит человек, с которым встречался, служил или работал. Я близко знал Виктора Ивановича Маслова. Это был хороший военный моряк, прекрасный товарищ, рассудительный и спокойный человек. В 1935 - 1936 годах, когда мне довелось командовать эскадренным миноносцем "Яков Свердлов", В. И. Маслов был флагманским минером в составе того же соединения, куда входил и этот корабль. Довольно часто Виктор Иванович выходил в море на "Якове Свердлове" для практических торпедных стрельб и минных постановок, обучая личный состав корабля, в том числе и командира, лучшему использованию этого грозного оружия. За высокие показатели в боевой и политической подготовке в 1935 году Военный совет признал "Якова Свердлова" лучшим надводным кораблем в составе флота. Немалая заслуга в этом принадлежала В. И. Маслову.
... Однако, несмотря на потери, задачу надо было выполнять. 9 ноября из Кронштадта к Гогланду вышел еще один отряд кораблей. В его состав входили эсминец "Стойкий" (командир капитан 3 ранга Б. П. Левченко), лидер "Ленинград" (капитан 3 ранга Г. М. Горбачев), минный заградитель "Урал" (капитан 2 ранга И. Г. Карпов) и транспорт "Жданов" (обеспечивающий капитан 1 ранга Н. И. Мещерский). Их переход обеспечивали пять базовых тральщиков и четыре морских охотника. Возглавлял отряд опытный моряк, командир линейного корабля "Октябрьская революция" контр-адмирал М. З. Москаленко, поднявший свой флаг на эсминце "Стойком", военкомом был полковой комиссар В. В. Смирнов. Поздно вечером 10 ноября отряд направился от Гогланда к Ханко. Ветер усилился до семи баллов, резко ухудшилась видимость. Походный порядок кораблей нарушился, они не могли идти за тральщиками. В районе маяка Родшер (к западу от Гогланда) пришлось стать на якорь.
Сложная гидрометеорологическая обстановка заставила командира отряда вернуть все корабли на рейд Гогланда, куда они и пришли утром 11 ноября. Следует признать, что командование и штаб флота допустили ошибку, разрешив отряду выход в столь неблагоприятную погоду. (Начальник штаба флота запретил впредь выходить кораблям при ветре свыше четырех баллов. ) Вечером отряд вновь вышел в море.
Порывистый ветер и высокая волна сильно затрудняли тральщикам идти строем уступа, это сводило почти на нет все меры противоминного обеспечения идущих за ними кораблей. В 22 часа 30 минут в левом параван-охранителе лидера "Ленинград", вышедшего за пределы протраленной полосы, взорвалась мина. Гирокомпас и лаг вышли из строя, носовая часть корпуса получила незначительное повреждение, но лидер продолжал движение. В 0 часов 23 минуты в параван-охранителе взорвалась вторая мина, были повреждены левая машина и корпус корабля. Командир лидера приказал застопорить машины. Вместе с ним остановился транспорт "Жданов", шедший ему в кильватер. Командир отряда не заметил этого, корабли продолжали движение. Вскоре лидер "Ленинград" стал на якорь, командиру отряда была послана телеграмма:
"Дважды подорвался на мине. Пробоины в первом отделении, в центральном посту, четвертом погребе, компас, лаг вышли из строя. С трудом справляюсь с откачкой воды. Самостоятельно идти не могу. Нуждаюсь в помощи. Стал на якорь".
Давая телеграмму, командир лидера "Ленинград" капитан 3 ранга Г. М. Горбачев не проверил, насколько серьезны повреждения. Сделав это, он, возможно, не стал бы, поднимать тревогу, так как серьезных оснований для нее не было. Его поспешные действия привели к неправильной оценке обстановки командиром отряда, а потом и к потерям.
Получив телеграмму с лидера, контр-адмирал М. З. Москаленко приказал отряду лечь на обратный курс и идти на помощь. Решение неправильное, в подобных условиях ни в коем случае нельзя менять курс, по существу это означает уклонение от выполнения основной задачи. Тем более что можно было поручить оказать помощь аварийно-спасательному отряду И. Г. Святова, который базировался на рейдах Гогланда.
Дальнейшее развитие событий было драматическим. Два тральщика, направившиеся для оказания помощи, от взрывов мин остались без тралов. При этом они потеряли ориентировку и не смогли, найти лидер.
Видя, что на помощь никто не приходит, Г. М. Горбачев снялся с якоря, но, так как гирокомпас работал плохо, обратился к командиру транспорта "Жданов" с просьбой идти головным, следуя к Гогланду. И это его решение было ошибочным. Если, идя на запад, лидер с параван-охранителем создавал некоторое противоминное прикрытие для имеющего глубокую осадку транспорта, то теперь транспорт, не располагавший никакими средствами защиты от мин, мог надеяться только на счастливый случай. Но чуда не произошло. В 5 часов утра транспорт "Жданов" подорвался на мине и через 8 минут затонул. Команду спасли. Лидер снова стал на якорь, а затем подошедший "БТЩ-211" привел его на Гогланд. Между тем отряд контр-адмирала Москаленко, повернувший на обратный курс почти с траверза Таллина (до Ханко оставалось 55 миль), попал на плотное минное заграждение. Базовые тральщики начали подсекать мины. Корабли и суда растянулись, управление отрядом нарушилось. Только в первой половине дня 12 ноября отряд снова сосредоточился у Гогланда. Эсминец "Стойкий" и лидер "Ленинград" получили разрешение уйти в Кронштадт. На смену им пришли эсминцы "Суровый" (командир капитан 3 ранга М. Т. Устинов) и "Гордый" (капитан 3 ранга Е. Б. Ефет), базовые тральщики 206 и 207. Вечером 13 ноября отряд вышел с рейда Гогланда. Вскоре "Суровый" подорвался на мине.
Свежий ветер после недавнего шторма буквально гнал по поверхности моря мины. Командир подводной лодки "Л-2", находившейся в окружении мин, решил встать на якорь, но это не спасло ее. Раздалось один за другим несколько взрывов, и лодка затонула. Капитан 1 ранга Н. И. Мещерский с минного заградителя "Урал", приказал эсминцу "Гордый" следовать головным за тральщиком 215. С эсминца "Суровый" не было вестей, он продолжал оставаться там, где подорвался, в его распоряжении находились также два базовых тральщика. Отряд продолжал настойчиво идти на запад. В 3 часа 30 минут подорвался на мине и начал тонуть эсминец "Гордый". Тральщику удалось снять с него часть команды. Сопровождаемый морским охотником, утром 14 ноября тральщик 215 пришел на Ханко, приведя за собой минный заградитель "Урал".
Тяжела была потеря эсминца "Гордый". Командовал им прекрасный военный моряк капитан 3 ранга Е. Б. Ефет. Я лично знал его. Ефет считал себя потомственным моряком, он родился и вырос в Евпатории, работал на заводе "Красный путиловец" в Ленинграде. В 1930 году поступил в Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Здесь он стал членом Коммунистической партии. Успешно закончив училище, Евгений Борисович плавал штурманом на эсминце "Ленин", помощником, а затем командиром на тральщике "Клюз". Он любил море, морскую службу, мог сутками не сходить с мостика, отлично управлял маневрами, увлекался историей военно-морского флота.
В 1939 году Ефета назначили командиром эсминца "Карл Маркс", он принимал со своим кораблем активное участие в войне против белофиннов, двенадцать членов экипажа были награждены орденами и медалями. Ефет был удостоен ордена Красного Знамени. Накануне Великой Отечественной войны Евгений Борисович стал командиром эскадренного миноносца "Гордый". Он знал настроение своих людей, любил общаться с ними, воспитывал у них стремление к подвигу, к прославлению военно-морского флага.
Под стать командиру был военком эсминца батальонный комиссар Д. И. Сахно. В 1936 году он окончил Военно-политическое училище имени Энгельса. Уже спустя четыре года получил назначение военкомом эсминца "Энгельс". В июле 1941 года эсминец попал под удары вражеской авиации. Одна из бомб сильно повредила корпус корабля. В эти часы Сахно вместе с краснофлотцами заделывал пробоины и щели в разорванных бортах, подбадривая личный состав. "Энгельс" пришел своим ходом в Таллин, после чего был направлен на ремонт в Кронштадт, но до базы он не дошел. Подорвавшись на минах, эсминец погиб. Комиссар вместе с командиром последними сошли с корабля. Получив назначение на "Гордый", Д. И. Сахно с присущей ему энергией и деловитостью быстро вошел в жизнь нового коллектива.
И вот жизнь этих отличных военных моряков, настоящих большевиков командира корабля Е. Б. Ефета и комиссара Д. И. Сахно, - так же как и жизнь их боевых друзей, трагически оборвалась.
В ноябре противник поставил несколько новых минных заграждений, и поэтому Военный совет флота решил вывозить защитников Ханко на небольших кораблях тихоходных тральщиках, сетевых заградителях и канонерских лодках, - хотя при этом сроки завершения эвакуации отодвигались. И. Г. Святову было приказано использовать все пригодные для эвакуации тральщики и сторожевые суда своего соединения. Роль этого толкового командира возросла, фактически он стал руководителем эвакуационных сил.
19 ноября с рейда Гогланда на Ханко вышел отряд, в состав которого входили сетевой заградитель "Азимут", сторожевой корабль "Вирсайтис" и тихоходные тральщики "Клюз", 58, 35, 42. Возглавлял отряд командир дивизиона тральщиков капитан 3 ранга Д. М. Белков, военкомом был батальонный комиссар В. А. Фокин.
Идти было очень трудно: дул сильный южный ветер, шел снег. Небольшие корабли не имели гирокомпасов и лагов, с трудом определяли свое место в море. Тем не менее на следующий день отряд прибыл на Ханко. От Гогланда корабли по указанию И. Г. Святова шли для ускорения движения без тралов и несколько измененным, нежели первые отряды, курсом - прижимались к финским шхерам.
21 ноября отряд Д. М. Белкова отправился в обратный путь. Кораблей стало больше: "Азимут", "Вирсайтис", пять тральщиков и транспорт "Майя" тыла флота. Из-за ветра, достигавшего семи баллов, шли без тралов. В ночь на 22 ноября "Азимут" (командир капитан 2 ранга А. Ф. Цобель) столкнулся с плавающей миной, подорвался и затонул со всем личным составом. Такая же судьба постигла и "ТЩ-35" "Менжинский". Остальные корабли и транспорт "Майя" благополучно пришли в Кронштадт, доставив с Ханко более 1500 красноармейцев и командиров и 520 тонн продовольствия.
Удачным был поход на Ханко транспорта 548, сторожевого корабля "Коралл", тральщика "Ударник" и двух морских охотников под командованием капитан-лейтенанта Г. С. Дуся (военком батальонный комиссар Банников); корабли пришли в пункт назначения 23 ноября. В этот же день на Ханко вышел отряд капитана 3 ранга Д. М. Белкова в составе сторожевых кораблей "Вирсайтис" и 18, тральщиков 42 и "Клюз" и двух морских охотников. С Ханко с ними шел также транспорт "Минна". Обратный путь был не столь успешным. Тральщик "Клюз" (командир лейтенант Ф. Д. Шалаев) подорвался на мине и затонул в течение четырех минут: из-за взрыва образовался большой дифферент на нос, оголились винты, и корабль почти вертикально ушел под воду, спасти его было невозможно.
Сутками позже сюда пришел и отряд капитан-лейтенанта П. В. Шевцова в составе транспорта 538, "БТЩ-210", канонерской лодки "Волга", сторожевого корабля "Вирсайтис", тральщика "Ударник" и двух морских охотников.
В конце ноября в гаванях Ханко сосредоточилось около 15 боевых кораблей, 2 транспорта, 8 катеров и 4 буксира. Командир базы, учитывая остроту и ответственность момента, составил специальный план отхода частей с занимаемых островов и позиций, их прикрытия, а также уничтожения ценных объектов. Отход и погрузку планировалось начать 30 ноября и провести в течение двух с половиной суток.
Группы прикрытия начали отходить с переднего края в 16 часов 2 декабря на машинах с таким расчетом, чтобы прибыть к пунктам погрузки к 18 часам. Последними отходили 150 саперов и 50 подрывников, минировавших дорогу и устанавливавших "сюрпризы". Отдельные части противника, видимо обнаружив отход наших гарнизонов, начали занимать острова и вести пулеметный обстрел отходящих войск.
Грузились так, чтобы на Ханко не осталось ни одного человека и врагу не досталось ничего ценного. Транспортные возможности кораблей и судов пришлось намного превысить. Погрузка была предельно плотной, никакими нормами, разработанными в мирное время, не измерить.
В воздухе непрерывно патрулировала истребительная авиация, прикрывая отход войск с островов и позиций и погрузку на корабли и транспорты. Так продолжалось до конца светлого времени 2 декабря. В сумерках все исправные самолеты-истребители были до предела заправлены горючим: дальность перелета до ближайшего аэродрома составляла более четырехсот километров. Сняв все, что только возможно, с самолетов и взяв дополнительно баки с горючим, каждый летчик посадил за броневую спинку своего одноместного истребителя техника. Как? Трудно себе представить. Но долетели и летчики и техники. Все самолеты, кроме одного, благополучно приземлились в Кронштадте. Среди летчиков, защищавших небо Ханко, были те, кто потом стал Героем Советского Союза, - А. К. Антоненко (он погиб 26 июля при посадке на аэродром Ханко), П. А. Бринько, Л. Г. Белоусов, А. Ю. Байсултанов, М. Я. Васильев, В. Ф. Голубев, Д. М. Татаренко, Г. Д. Цоколаев, Е. Т. Цыганов.
На аэродроме героев-летчиков встречали члены Военного совета флота.
Вечером 2 декабря, в 21 час 30 минут, вышел из Ханко основной отряд, которым командовал вице-адмирал В. П. Дрозд. На катерах уходило командование базы. В числе последних, кто покидал Ханко, были генерал-лейтенант С. И. Кабанов и дивизионный комиссар А. Л. Расскин. В голове колонны шли 6 базовых тральщиков, затем следовали миноносец "Стойкий", турбоэлектроход, миноносец "Славный", замыкал колонну "БТЩ-217". В охранении находилось 7 морских охотников и 4 торпедных катера, периодически сбрасывавших противолодочные бомбы. Корабли двигались со скоростью 13 узлов.
Через три с половиной часа хода в тралах головного "БТЩ-218" почти одновременно взорвались две мины, и оба его трала оказались перебитыми. Вскоре были перебиты оба трала у "БТЩ-211", а затем и у "БТЩ-215". Это был наиболее ответственный момент за весь переход; все, возможно, закончилось бы благополучно, если бы командиры, зная о предстоящем пересечении опасного района, подтянули корабли, точно соблюдали походный порядок. Транспортный турбоэлектроход со "Славным" отстал и трижды с небольшими промежутками подорвался на минах.
"Славный", имевший на борту около 700 человек, опасаясь подрыва, отошел от транспорта и стал на якорь. Базовым тральщикам 205 и 217 было приказано протралить район вокруг транспорта. Вскоре в 100 метрах от "Славного" была подорвана мина. Когда район был очищен, "Славный" начал подходить к турбоэлектроходу, чтобы взять его на буксир. Однако под носовой частью судна произошел четвертый, самый сильный взрыв. Буксирный конец был перебит. Вдобавок ко всему батарея Мякилуото открыла огонь. И то ли снаряд попал, то ли от нового взрыва мины на транспорте сдетонировали снаряды, была разрушена палуба, некоторые надстройки и часть ходового мостика.
"Славный" снова отошел от турбоэлектрохода и стал на якорь. К борту транспорта стали подходить базовые тральщики, несмотря на перегруженность (на борту каждого находилось свыше 300 человек), они начали снимать с него бойцов. Тральщик 205 принял на борт около 200 человек, 217 - свыше 600, 207 - свыше 100, 211 и 215 - около 500 человек, морские охотники сняли около 400 человек. Всего было снято 1740 человек.
Оставшийся на турбоэлектроходе личный состав предполагали снять с помощью кораблей аварийно-спасательного отряда капитана 2 ранга И. Г. Святова, который получил мое приказание выйти в море для оказания помощи турбоэлектроходу: "Людей снять, судно потопить!".
После получения данных от наших самолетов-разведчиков о нахождении турбоэлектрохода и учитывая, что посылка отряда Святова без прикрытия и с воздуха и с моря не обеспечена и может привести еще к большим потерям, Военный совет флота принял решение возвратить с моря отряд Святова на рейд Гогланда. К тому же наступала ранняя суровая зима, нужно было все корабли и суда с острова Гогланда возвратить в Кронштадт и Ленинград, куда без помощи ледоколов попасть уже было невозможно.
Свыше месяца корабли Балтийского флота ходили к Ханко и обратно, выполняя поставленную Верховным Главнокомандованием задачу эвакуировать героический гарнизон. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 года совершено 11 боевых походов, лишь два из них оказались неудачными: корабли вернулись на Гогланд, по тем или иным причинам не выполнив задания.
66 боевых кораблей, сторожевых и торпедных катеров, 22 вспомогательных судна, ледоколы, транспорты, спасательные суда, буксиры, катера принимали непосредственное участие в операции. Личный состав кораблей и судов на всех этапах эвакуации ханковцев проявлял исключительное мужество, героизм и самоотверженность.
В тяжелейших условиях наши корабли и транспорты вывезли с Ханко в Ленинград около 23 тысяч человек со стрелковым оружием, легкой и зенитной артиллерией, боеприпасами, а также 1700 тонн продовольствия. Эшелонированное выполнение эвакуации позволило до конца сохранить прочную оборону на Ханко, обеспечить отвод войск без потерь.
Военный совет Ленинградского фронта на специальном заседании обсудил итоги героической обороны военно-морской базы Ханко и эвакуации гарнизона кораблями Балтийского флота. По войскам фронта был издан приказ. В нем говорилось:
"Военным советом Ленинградского фронта Краснознаменному Балтийскому флоту была поставлена задача - провести эвакуацию гарнизона полуострова Ханко, пять с половиной месяцев боровшегося с фашистской нечистью.
Благодаря стойкости, мужеству краснофлотцев, командиров и политработников, эскадры КБФ, отряда заграждения, отряда траления, отряда катеров морских охотников, торпедных катеров, команд транспортов и летчиков-истребителей эта большая и ответственная задача Балтийским флотом решена. Несмотря на упорное противодействие противника, сквозь минные поля, артиллерийский огонь, шторм и туман героический гарнизон полуострова доставлен на Родину моряками-балтийцами.
Товарищи гангутцы! Вашим мужеством, стойкостью и упорством гордится каждый советский патриот. Используйте весь свой боевой опыт на новом участке фронта в славных рядах защитников города Ленина. Товарищи балтийцы! Вы показали образцы стойкости и упорства в выполнении поставленной перед вами задачи. С такой же настойчивостью бейте врага до полного его уничтожения. За отличное выполнение поставленных задач личному составу кораблей КБФ объявляю благодарность. Желаю вам новых подвигов, новых боевых удач по разгрому и истреблению гитлеровских бандитов".
Влившись в состав войск Ленинградского фронта, защитники Ханко с честью поддерживали боевые традиции Красного Гангута. Родина не забыла мужественного подвига защитников Ханко. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны в Ленинграде по проекту архитектора В. И. Каменского на улице, носящей имя декабриста Пестеля, напротив церкви, построенной как памятник в честь знаменитой победы Петра I в 1714 году над шведским флотом у полуострова Гангут, сооружен памятник в честь защитников Ханко. Архитектор умело использовал торцевую стену четырехэтажного дома, расположенного по оси улицы. Белоснежная стена, украшенная строгой лепкой, изображающей знамена, серп и молот, форштевень корабля, превратилась в монументальную мемориальную доску. На ней надпись: "Слава великому советскому народу! Доска воздвигнута в честь героической обороны полуострова Ханко (22 июня - 2 декабря 1941 г. ) в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг. Слава мужественным защитникам полуострова Ханко!"
На Балтике начинается зима
В минувшей войне не было более сложного и трудного для действий подводных лодок морского театра, чем Балтийское море. И все же, несмотря на трудности, на сложность нашего положения под Ленинградом, балтийские подводники продолжали и глубокой осенью выходить из Кронштадта. Они форсировали минные заграждения в Финском заливе и активно действовали на коммуникациях противника в Балтийском море, срывая оперативные перевозки войск, боевой техники, оружия, перевозки сырья из Швеции.
В ноябре успешно ставила мины на подходах к Бьёркезунду подводная лодка "Лембит" под командованием старшего лейтенанта А. М. Матиясевича. "Лембит" вошла в состав Балтийского флота в 1940 году (раньше принадлежала буржуазной Эстонии). А. М. Матиясевич был назначен на "Лембит" в июле 1941 года помощником командира, а в сентябре был утвержден командиром. В юности Алексей Михайлович был моряком советского торгового флота, позднее он окончил штурманское училище и сдал экзамен на капитана дальнего плавания, водил суда в порты многих стран, бороздил все океаны, зимовал в Арктике. Перед войной А. М. Матиясевича призвали на Военно-Морской Флот, он прошел соответствующую переподготовку; опыт плавания на торговых судах позволил ему быстро освоить управление подводной лодкой. Установив правильные взаимоотношения с личным составом, Матиясевич быстро подготовился к решению боевых задач.
Как стало известно, на выставленных "Лембитом" минах подорвалось специальное судно финского военно-морского флота. Осенней штормовой ночью, предельно загрузившись снарядами, вышла из Кронштадтской гавани подводная лодка "С-7" капитан-лейтенанта С. П. Лисина. Она скрытно подошла к вражескому берегу в Нарвском заливе и на рассвете 7 ноября открыла огонь с предельной скорострельностью по железнодорожной станции. Вызвав большие пожары горючего на складах, "С-7" вернулась в базу. Военный совет флота поздравил подводников с выполнением боевой задачи.
Всего за лето и осень подводники 79 раз выходили в море для выполнения боевых заданий. Противник знал о боевых походах подводных лодок и, остерегаясь их, держал свои крупные надводные корабли в базах. Тем не менее торпедами и артиллерией подводники уничтожили вражескую подводную лодку и около 20 транспортов; к этому нужно добавить несколько десятков транспортов и боевых кораблей, выбывших из строя от подрыва на минах, поставленных лодками. Свобода плавания для врага в течение всей осенне-зимней кампании 1941 года на Балтике была нарушена.
Наши подводные лодки выходили в море даже тогда, когда весь флот вынужден был перейти в Кронштадт и Ленинград, под стенами которого гремели напряженные бои. Подводники постоянно искали случая нанести противнику урон на море; уже повеяло суровой зимой, а балтийцы продолжали находиться в море, угрожая врагу. Штормы той осенью были особенно свирепыми. В боевых походах случались аварии и поломки механизмов; в штормовые ночи моряки спускались за борт в студеную воду исправлять повреждения. Лишь лед, сковавший Финский залив, заставил нас вернуть подводные лодки в базу.
В те месяцы закладывались основы успехов, которыми радовали нас подводники позднее.
К середине октября 1941 года огромные усилия защитников города на Неве позволили отбить осенний штурм фашистских войск, выдержать их массированные удары артиллерии и авиации.
Надводным кораблям и судам в это время предстояло выполнить важное задание командования фронта - осуществить перегруппировку соединений и частей 8-й армии с ораниенбаумского плацдарма в Ленинград. Сделать это нужно было одновременно с эвакуацией гарнизонов Ханко, островов Бьёркского архипелага и средней части Финского залива. Десятки тысяч бойцов с оружием и техникой должны были быть переброшены на новые для них участки фронта. Кроме того, флот, учитывая приближение зимы, доставлял в это время топливо, боеприпасы, продовольствие войскам на ораниенбаумском плацдарме, в Кронштадте и на островах Лавенсари, Сескар.
Приняв бойцов и технику, миноносцы и тральщики вышли в Кронштадт. На борту "Сметливого" находилось 560 человек, на борту "Сурового" - 507, на тральщиках - по 260 человек. Вскоре погода резко ухудшилась, небо затянуло тучами, поднялся ветер норд-вестовой четверти силой пять-шесть баллов. Эта неприятность обернулась бедой при форсировании минного поля. В одиннадцати милях к северо-западу от Наргена в параван-тралах начали взрываться мины. Около полуночи одна из мин взорвалась в параван-трале миноносца "Сметливый". Исправляя повреждения, он несколько отстал. Вскоре с эсминца донесли командиру отряда, что повреждения исправлены, корабль продолжает движение. Однако через несколько минут он подорвался на второй мине. Взрывной волной оторвало полубак, погибли командир корабля В. И. Маслов, военком С. В. Щеглов, командир дивизиона А. И. Заяц.
После гибели командира экипаж эсминца возглавил старший лейтенант П. И. Иванов. Он приказал всем перейти на борт подошедших к эсминцу тральщика 205 и катеров морских охотников. Через десять минут взорвалась третья мина... 80 членов экипажа и 270 эвакуированных воинов были сняты с гибнущего корабля. Потеряв "Сметливого", отряд 5 ноября прибыл на Гогланд и перешел в Кронштадт.
Всегда переживаешь, когда узнаешь о том, что кто-то погиб или умер; вдвойне бывает тяжко, когда из жизни уходит человек, с которым встречался, служил или работал. Я близко знал Виктора Ивановича Маслова. Это был хороший военный моряк, прекрасный товарищ, рассудительный и спокойный человек. В 1935 - 1936 годах, когда мне довелось командовать эскадренным миноносцем "Яков Свердлов", В. И. Маслов был флагманским минером в составе того же соединения, куда входил и этот корабль. Довольно часто Виктор Иванович выходил в море на "Якове Свердлове" для практических торпедных стрельб и минных постановок, обучая личный состав корабля, в том числе и командира, лучшему использованию этого грозного оружия. За высокие показатели в боевой и политической подготовке в 1935 году Военный совет признал "Якова Свердлова" лучшим надводным кораблем в составе флота. Немалая заслуга в этом принадлежала В. И. Маслову.
... Однако, несмотря на потери, задачу надо было выполнять. 9 ноября из Кронштадта к Гогланду вышел еще один отряд кораблей. В его состав входили эсминец "Стойкий" (командир капитан 3 ранга Б. П. Левченко), лидер "Ленинград" (капитан 3 ранга Г. М. Горбачев), минный заградитель "Урал" (капитан 2 ранга И. Г. Карпов) и транспорт "Жданов" (обеспечивающий капитан 1 ранга Н. И. Мещерский). Их переход обеспечивали пять базовых тральщиков и четыре морских охотника. Возглавлял отряд опытный моряк, командир линейного корабля "Октябрьская революция" контр-адмирал М. З. Москаленко, поднявший свой флаг на эсминце "Стойком", военкомом был полковой комиссар В. В. Смирнов. Поздно вечером 10 ноября отряд направился от Гогланда к Ханко. Ветер усилился до семи баллов, резко ухудшилась видимость. Походный порядок кораблей нарушился, они не могли идти за тральщиками. В районе маяка Родшер (к западу от Гогланда) пришлось стать на якорь.
Сложная гидрометеорологическая обстановка заставила командира отряда вернуть все корабли на рейд Гогланда, куда они и пришли утром 11 ноября. Следует признать, что командование и штаб флота допустили ошибку, разрешив отряду выход в столь неблагоприятную погоду. (Начальник штаба флота запретил впредь выходить кораблям при ветре свыше четырех баллов. ) Вечером отряд вновь вышел в море.
Порывистый ветер и высокая волна сильно затрудняли тральщикам идти строем уступа, это сводило почти на нет все меры противоминного обеспечения идущих за ними кораблей. В 22 часа 30 минут в левом параван-охранителе лидера "Ленинград", вышедшего за пределы протраленной полосы, взорвалась мина. Гирокомпас и лаг вышли из строя, носовая часть корпуса получила незначительное повреждение, но лидер продолжал движение. В 0 часов 23 минуты в параван-охранителе взорвалась вторая мина, были повреждены левая машина и корпус корабля. Командир лидера приказал застопорить машины. Вместе с ним остановился транспорт "Жданов", шедший ему в кильватер. Командир отряда не заметил этого, корабли продолжали движение. Вскоре лидер "Ленинград" стал на якорь, командиру отряда была послана телеграмма:
"Дважды подорвался на мине. Пробоины в первом отделении, в центральном посту, четвертом погребе, компас, лаг вышли из строя. С трудом справляюсь с откачкой воды. Самостоятельно идти не могу. Нуждаюсь в помощи. Стал на якорь".
Давая телеграмму, командир лидера "Ленинград" капитан 3 ранга Г. М. Горбачев не проверил, насколько серьезны повреждения. Сделав это, он, возможно, не стал бы, поднимать тревогу, так как серьезных оснований для нее не было. Его поспешные действия привели к неправильной оценке обстановки командиром отряда, а потом и к потерям.
Получив телеграмму с лидера, контр-адмирал М. З. Москаленко приказал отряду лечь на обратный курс и идти на помощь. Решение неправильное, в подобных условиях ни в коем случае нельзя менять курс, по существу это означает уклонение от выполнения основной задачи. Тем более что можно было поручить оказать помощь аварийно-спасательному отряду И. Г. Святова, который базировался на рейдах Гогланда.
Дальнейшее развитие событий было драматическим. Два тральщика, направившиеся для оказания помощи, от взрывов мин остались без тралов. При этом они потеряли ориентировку и не смогли, найти лидер.
Видя, что на помощь никто не приходит, Г. М. Горбачев снялся с якоря, но, так как гирокомпас работал плохо, обратился к командиру транспорта "Жданов" с просьбой идти головным, следуя к Гогланду. И это его решение было ошибочным. Если, идя на запад, лидер с параван-охранителем создавал некоторое противоминное прикрытие для имеющего глубокую осадку транспорта, то теперь транспорт, не располагавший никакими средствами защиты от мин, мог надеяться только на счастливый случай. Но чуда не произошло. В 5 часов утра транспорт "Жданов" подорвался на мине и через 8 минут затонул. Команду спасли. Лидер снова стал на якорь, а затем подошедший "БТЩ-211" привел его на Гогланд. Между тем отряд контр-адмирала Москаленко, повернувший на обратный курс почти с траверза Таллина (до Ханко оставалось 55 миль), попал на плотное минное заграждение. Базовые тральщики начали подсекать мины. Корабли и суда растянулись, управление отрядом нарушилось. Только в первой половине дня 12 ноября отряд снова сосредоточился у Гогланда. Эсминец "Стойкий" и лидер "Ленинград" получили разрешение уйти в Кронштадт. На смену им пришли эсминцы "Суровый" (командир капитан 3 ранга М. Т. Устинов) и "Гордый" (капитан 3 ранга Е. Б. Ефет), базовые тральщики 206 и 207. Вечером 13 ноября отряд вышел с рейда Гогланда. Вскоре "Суровый" подорвался на мине.
Свежий ветер после недавнего шторма буквально гнал по поверхности моря мины. Командир подводной лодки "Л-2", находившейся в окружении мин, решил встать на якорь, но это не спасло ее. Раздалось один за другим несколько взрывов, и лодка затонула. Капитан 1 ранга Н. И. Мещерский с минного заградителя "Урал", приказал эсминцу "Гордый" следовать головным за тральщиком 215. С эсминца "Суровый" не было вестей, он продолжал оставаться там, где подорвался, в его распоряжении находились также два базовых тральщика. Отряд продолжал настойчиво идти на запад. В 3 часа 30 минут подорвался на мине и начал тонуть эсминец "Гордый". Тральщику удалось снять с него часть команды. Сопровождаемый морским охотником, утром 14 ноября тральщик 215 пришел на Ханко, приведя за собой минный заградитель "Урал".
Тяжела была потеря эсминца "Гордый". Командовал им прекрасный военный моряк капитан 3 ранга Е. Б. Ефет. Я лично знал его. Ефет считал себя потомственным моряком, он родился и вырос в Евпатории, работал на заводе "Красный путиловец" в Ленинграде. В 1930 году поступил в Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Здесь он стал членом Коммунистической партии. Успешно закончив училище, Евгений Борисович плавал штурманом на эсминце "Ленин", помощником, а затем командиром на тральщике "Клюз". Он любил море, морскую службу, мог сутками не сходить с мостика, отлично управлял маневрами, увлекался историей военно-морского флота.
В 1939 году Ефета назначили командиром эсминца "Карл Маркс", он принимал со своим кораблем активное участие в войне против белофиннов, двенадцать членов экипажа были награждены орденами и медалями. Ефет был удостоен ордена Красного Знамени. Накануне Великой Отечественной войны Евгений Борисович стал командиром эскадренного миноносца "Гордый". Он знал настроение своих людей, любил общаться с ними, воспитывал у них стремление к подвигу, к прославлению военно-морского флага.
Под стать командиру был военком эсминца батальонный комиссар Д. И. Сахно. В 1936 году он окончил Военно-политическое училище имени Энгельса. Уже спустя четыре года получил назначение военкомом эсминца "Энгельс". В июле 1941 года эсминец попал под удары вражеской авиации. Одна из бомб сильно повредила корпус корабля. В эти часы Сахно вместе с краснофлотцами заделывал пробоины и щели в разорванных бортах, подбадривая личный состав. "Энгельс" пришел своим ходом в Таллин, после чего был направлен на ремонт в Кронштадт, но до базы он не дошел. Подорвавшись на минах, эсминец погиб. Комиссар вместе с командиром последними сошли с корабля. Получив назначение на "Гордый", Д. И. Сахно с присущей ему энергией и деловитостью быстро вошел в жизнь нового коллектива.
И вот жизнь этих отличных военных моряков, настоящих большевиков командира корабля Е. Б. Ефета и комиссара Д. И. Сахно, - так же как и жизнь их боевых друзей, трагически оборвалась.
В ноябре противник поставил несколько новых минных заграждений, и поэтому Военный совет флота решил вывозить защитников Ханко на небольших кораблях тихоходных тральщиках, сетевых заградителях и канонерских лодках, - хотя при этом сроки завершения эвакуации отодвигались. И. Г. Святову было приказано использовать все пригодные для эвакуации тральщики и сторожевые суда своего соединения. Роль этого толкового командира возросла, фактически он стал руководителем эвакуационных сил.
19 ноября с рейда Гогланда на Ханко вышел отряд, в состав которого входили сетевой заградитель "Азимут", сторожевой корабль "Вирсайтис" и тихоходные тральщики "Клюз", 58, 35, 42. Возглавлял отряд командир дивизиона тральщиков капитан 3 ранга Д. М. Белков, военкомом был батальонный комиссар В. А. Фокин.
Идти было очень трудно: дул сильный южный ветер, шел снег. Небольшие корабли не имели гирокомпасов и лагов, с трудом определяли свое место в море. Тем не менее на следующий день отряд прибыл на Ханко. От Гогланда корабли по указанию И. Г. Святова шли для ускорения движения без тралов и несколько измененным, нежели первые отряды, курсом - прижимались к финским шхерам.
21 ноября отряд Д. М. Белкова отправился в обратный путь. Кораблей стало больше: "Азимут", "Вирсайтис", пять тральщиков и транспорт "Майя" тыла флота. Из-за ветра, достигавшего семи баллов, шли без тралов. В ночь на 22 ноября "Азимут" (командир капитан 2 ранга А. Ф. Цобель) столкнулся с плавающей миной, подорвался и затонул со всем личным составом. Такая же судьба постигла и "ТЩ-35" "Менжинский". Остальные корабли и транспорт "Майя" благополучно пришли в Кронштадт, доставив с Ханко более 1500 красноармейцев и командиров и 520 тонн продовольствия.
Удачным был поход на Ханко транспорта 548, сторожевого корабля "Коралл", тральщика "Ударник" и двух морских охотников под командованием капитан-лейтенанта Г. С. Дуся (военком батальонный комиссар Банников); корабли пришли в пункт назначения 23 ноября. В этот же день на Ханко вышел отряд капитана 3 ранга Д. М. Белкова в составе сторожевых кораблей "Вирсайтис" и 18, тральщиков 42 и "Клюз" и двух морских охотников. С Ханко с ними шел также транспорт "Минна". Обратный путь был не столь успешным. Тральщик "Клюз" (командир лейтенант Ф. Д. Шалаев) подорвался на мине и затонул в течение четырех минут: из-за взрыва образовался большой дифферент на нос, оголились винты, и корабль почти вертикально ушел под воду, спасти его было невозможно.
Сутками позже сюда пришел и отряд капитан-лейтенанта П. В. Шевцова в составе транспорта 538, "БТЩ-210", канонерской лодки "Волга", сторожевого корабля "Вирсайтис", тральщика "Ударник" и двух морских охотников.
В конце ноября в гаванях Ханко сосредоточилось около 15 боевых кораблей, 2 транспорта, 8 катеров и 4 буксира. Командир базы, учитывая остроту и ответственность момента, составил специальный план отхода частей с занимаемых островов и позиций, их прикрытия, а также уничтожения ценных объектов. Отход и погрузку планировалось начать 30 ноября и провести в течение двух с половиной суток.
Группы прикрытия начали отходить с переднего края в 16 часов 2 декабря на машинах с таким расчетом, чтобы прибыть к пунктам погрузки к 18 часам. Последними отходили 150 саперов и 50 подрывников, минировавших дорогу и устанавливавших "сюрпризы". Отдельные части противника, видимо обнаружив отход наших гарнизонов, начали занимать острова и вести пулеметный обстрел отходящих войск.
Грузились так, чтобы на Ханко не осталось ни одного человека и врагу не досталось ничего ценного. Транспортные возможности кораблей и судов пришлось намного превысить. Погрузка была предельно плотной, никакими нормами, разработанными в мирное время, не измерить.
В воздухе непрерывно патрулировала истребительная авиация, прикрывая отход войск с островов и позиций и погрузку на корабли и транспорты. Так продолжалось до конца светлого времени 2 декабря. В сумерках все исправные самолеты-истребители были до предела заправлены горючим: дальность перелета до ближайшего аэродрома составляла более четырехсот километров. Сняв все, что только возможно, с самолетов и взяв дополнительно баки с горючим, каждый летчик посадил за броневую спинку своего одноместного истребителя техника. Как? Трудно себе представить. Но долетели и летчики и техники. Все самолеты, кроме одного, благополучно приземлились в Кронштадте. Среди летчиков, защищавших небо Ханко, были те, кто потом стал Героем Советского Союза, - А. К. Антоненко (он погиб 26 июля при посадке на аэродром Ханко), П. А. Бринько, Л. Г. Белоусов, А. Ю. Байсултанов, М. Я. Васильев, В. Ф. Голубев, Д. М. Татаренко, Г. Д. Цоколаев, Е. Т. Цыганов.
На аэродроме героев-летчиков встречали члены Военного совета флота.
Вечером 2 декабря, в 21 час 30 минут, вышел из Ханко основной отряд, которым командовал вице-адмирал В. П. Дрозд. На катерах уходило командование базы. В числе последних, кто покидал Ханко, были генерал-лейтенант С. И. Кабанов и дивизионный комиссар А. Л. Расскин. В голове колонны шли 6 базовых тральщиков, затем следовали миноносец "Стойкий", турбоэлектроход, миноносец "Славный", замыкал колонну "БТЩ-217". В охранении находилось 7 морских охотников и 4 торпедных катера, периодически сбрасывавших противолодочные бомбы. Корабли двигались со скоростью 13 узлов.
Через три с половиной часа хода в тралах головного "БТЩ-218" почти одновременно взорвались две мины, и оба его трала оказались перебитыми. Вскоре были перебиты оба трала у "БТЩ-211", а затем и у "БТЩ-215". Это был наиболее ответственный момент за весь переход; все, возможно, закончилось бы благополучно, если бы командиры, зная о предстоящем пересечении опасного района, подтянули корабли, точно соблюдали походный порядок. Транспортный турбоэлектроход со "Славным" отстал и трижды с небольшими промежутками подорвался на минах.
"Славный", имевший на борту около 700 человек, опасаясь подрыва, отошел от транспорта и стал на якорь. Базовым тральщикам 205 и 217 было приказано протралить район вокруг транспорта. Вскоре в 100 метрах от "Славного" была подорвана мина. Когда район был очищен, "Славный" начал подходить к турбоэлектроходу, чтобы взять его на буксир. Однако под носовой частью судна произошел четвертый, самый сильный взрыв. Буксирный конец был перебит. Вдобавок ко всему батарея Мякилуото открыла огонь. И то ли снаряд попал, то ли от нового взрыва мины на транспорте сдетонировали снаряды, была разрушена палуба, некоторые надстройки и часть ходового мостика.
"Славный" снова отошел от турбоэлектрохода и стал на якорь. К борту транспорта стали подходить базовые тральщики, несмотря на перегруженность (на борту каждого находилось свыше 300 человек), они начали снимать с него бойцов. Тральщик 205 принял на борт около 200 человек, 217 - свыше 600, 207 - свыше 100, 211 и 215 - около 500 человек, морские охотники сняли около 400 человек. Всего было снято 1740 человек.
Оставшийся на турбоэлектроходе личный состав предполагали снять с помощью кораблей аварийно-спасательного отряда капитана 2 ранга И. Г. Святова, который получил мое приказание выйти в море для оказания помощи турбоэлектроходу: "Людей снять, судно потопить!".
После получения данных от наших самолетов-разведчиков о нахождении турбоэлектрохода и учитывая, что посылка отряда Святова без прикрытия и с воздуха и с моря не обеспечена и может привести еще к большим потерям, Военный совет флота принял решение возвратить с моря отряд Святова на рейд Гогланда. К тому же наступала ранняя суровая зима, нужно было все корабли и суда с острова Гогланда возвратить в Кронштадт и Ленинград, куда без помощи ледоколов попасть уже было невозможно.
Свыше месяца корабли Балтийского флота ходили к Ханко и обратно, выполняя поставленную Верховным Главнокомандованием задачу эвакуировать героический гарнизон. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 года совершено 11 боевых походов, лишь два из них оказались неудачными: корабли вернулись на Гогланд, по тем или иным причинам не выполнив задания.
66 боевых кораблей, сторожевых и торпедных катеров, 22 вспомогательных судна, ледоколы, транспорты, спасательные суда, буксиры, катера принимали непосредственное участие в операции. Личный состав кораблей и судов на всех этапах эвакуации ханковцев проявлял исключительное мужество, героизм и самоотверженность.
В тяжелейших условиях наши корабли и транспорты вывезли с Ханко в Ленинград около 23 тысяч человек со стрелковым оружием, легкой и зенитной артиллерией, боеприпасами, а также 1700 тонн продовольствия. Эшелонированное выполнение эвакуации позволило до конца сохранить прочную оборону на Ханко, обеспечить отвод войск без потерь.
Военный совет Ленинградского фронта на специальном заседании обсудил итоги героической обороны военно-морской базы Ханко и эвакуации гарнизона кораблями Балтийского флота. По войскам фронта был издан приказ. В нем говорилось:
"Военным советом Ленинградского фронта Краснознаменному Балтийскому флоту была поставлена задача - провести эвакуацию гарнизона полуострова Ханко, пять с половиной месяцев боровшегося с фашистской нечистью.
Благодаря стойкости, мужеству краснофлотцев, командиров и политработников, эскадры КБФ, отряда заграждения, отряда траления, отряда катеров морских охотников, торпедных катеров, команд транспортов и летчиков-истребителей эта большая и ответственная задача Балтийским флотом решена. Несмотря на упорное противодействие противника, сквозь минные поля, артиллерийский огонь, шторм и туман героический гарнизон полуострова доставлен на Родину моряками-балтийцами.
Товарищи гангутцы! Вашим мужеством, стойкостью и упорством гордится каждый советский патриот. Используйте весь свой боевой опыт на новом участке фронта в славных рядах защитников города Ленина. Товарищи балтийцы! Вы показали образцы стойкости и упорства в выполнении поставленной перед вами задачи. С такой же настойчивостью бейте врага до полного его уничтожения. За отличное выполнение поставленных задач личному составу кораблей КБФ объявляю благодарность. Желаю вам новых подвигов, новых боевых удач по разгрому и истреблению гитлеровских бандитов".
Влившись в состав войск Ленинградского фронта, защитники Ханко с честью поддерживали боевые традиции Красного Гангута. Родина не забыла мужественного подвига защитников Ханко. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны в Ленинграде по проекту архитектора В. И. Каменского на улице, носящей имя декабриста Пестеля, напротив церкви, построенной как памятник в честь знаменитой победы Петра I в 1714 году над шведским флотом у полуострова Гангут, сооружен памятник в честь защитников Ханко. Архитектор умело использовал торцевую стену четырехэтажного дома, расположенного по оси улицы. Белоснежная стена, украшенная строгой лепкой, изображающей знамена, серп и молот, форштевень корабля, превратилась в монументальную мемориальную доску. На ней надпись: "Слава великому советскому народу! Доска воздвигнута в честь героической обороны полуострова Ханко (22 июня - 2 декабря 1941 г. ) в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг. Слава мужественным защитникам полуострова Ханко!"
На Балтике начинается зима
В минувшей войне не было более сложного и трудного для действий подводных лодок морского театра, чем Балтийское море. И все же, несмотря на трудности, на сложность нашего положения под Ленинградом, балтийские подводники продолжали и глубокой осенью выходить из Кронштадта. Они форсировали минные заграждения в Финском заливе и активно действовали на коммуникациях противника в Балтийском море, срывая оперативные перевозки войск, боевой техники, оружия, перевозки сырья из Швеции.
В ноябре успешно ставила мины на подходах к Бьёркезунду подводная лодка "Лембит" под командованием старшего лейтенанта А. М. Матиясевича. "Лембит" вошла в состав Балтийского флота в 1940 году (раньше принадлежала буржуазной Эстонии). А. М. Матиясевич был назначен на "Лембит" в июле 1941 года помощником командира, а в сентябре был утвержден командиром. В юности Алексей Михайлович был моряком советского торгового флота, позднее он окончил штурманское училище и сдал экзамен на капитана дальнего плавания, водил суда в порты многих стран, бороздил все океаны, зимовал в Арктике. Перед войной А. М. Матиясевича призвали на Военно-Морской Флот, он прошел соответствующую переподготовку; опыт плавания на торговых судах позволил ему быстро освоить управление подводной лодкой. Установив правильные взаимоотношения с личным составом, Матиясевич быстро подготовился к решению боевых задач.
Как стало известно, на выставленных "Лембитом" минах подорвалось специальное судно финского военно-морского флота. Осенней штормовой ночью, предельно загрузившись снарядами, вышла из Кронштадтской гавани подводная лодка "С-7" капитан-лейтенанта С. П. Лисина. Она скрытно подошла к вражескому берегу в Нарвском заливе и на рассвете 7 ноября открыла огонь с предельной скорострельностью по железнодорожной станции. Вызвав большие пожары горючего на складах, "С-7" вернулась в базу. Военный совет флота поздравил подводников с выполнением боевой задачи.
Всего за лето и осень подводники 79 раз выходили в море для выполнения боевых заданий. Противник знал о боевых походах подводных лодок и, остерегаясь их, держал свои крупные надводные корабли в базах. Тем не менее торпедами и артиллерией подводники уничтожили вражескую подводную лодку и около 20 транспортов; к этому нужно добавить несколько десятков транспортов и боевых кораблей, выбывших из строя от подрыва на минах, поставленных лодками. Свобода плавания для врага в течение всей осенне-зимней кампании 1941 года на Балтике была нарушена.
Наши подводные лодки выходили в море даже тогда, когда весь флот вынужден был перейти в Кронштадт и Ленинград, под стенами которого гремели напряженные бои. Подводники постоянно искали случая нанести противнику урон на море; уже повеяло суровой зимой, а балтийцы продолжали находиться в море, угрожая врагу. Штормы той осенью были особенно свирепыми. В боевых походах случались аварии и поломки механизмов; в штормовые ночи моряки спускались за борт в студеную воду исправлять повреждения. Лишь лед, сковавший Финский залив, заставил нас вернуть подводные лодки в базу.
В те месяцы закладывались основы успехов, которыми радовали нас подводники позднее.
К середине октября 1941 года огромные усилия защитников города на Неве позволили отбить осенний штурм фашистских войск, выдержать их массированные удары артиллерии и авиации.
Надводным кораблям и судам в это время предстояло выполнить важное задание командования фронта - осуществить перегруппировку соединений и частей 8-й армии с ораниенбаумского плацдарма в Ленинград. Сделать это нужно было одновременно с эвакуацией гарнизонов Ханко, островов Бьёркского архипелага и средней части Финского залива. Десятки тысяч бойцов с оружием и техникой должны были быть переброшены на новые для них участки фронта. Кроме того, флот, учитывая приближение зимы, доставлял в это время топливо, боеприпасы, продовольствие войскам на ораниенбаумском плацдарме, в Кронштадте и на островах Лавенсари, Сескар.