Страница:
... Никогда я не забуду эту историческую ночь на 18 января, когда ленинградцы услышали выстраданную весть с фронта. Три раза ее повторило радио: блокада прорвана! Всю ночь в городе не спали. Музыка, песни без умолку, говорит радио... Перелом под Ленинградом начался!
Перед решающими боями
Стояла поздняя ленинградская осень 1943 года - хмурая, слякотная. Мы, военные, по едва уловимым признакам чувствовали: вот-вот грянет грозовая весна наступления. Начатое у Волги и Дона, продолженное на Курской дуге, оно будет победно развиваться.
Осуществленный в январе 1943 года совместными усилиями армий Ленинградского, Волховского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота прорыв вражеской блокады значительно облегчил положение ленинградцев. В городе вновь выпускали электромашины, турбогенераторы, продолжали плавить сталь, делали снаряды и мины. Возобновилась работа многих предприятий. В сентябре в нескольких вузах начались регулярные занятия. В научно-исследовательских институтах многие ученые о успехом продолжали прерванные войной исследования.
Но Ленинград по-прежнему обстреливался. Вражеские снаряды выводили из строя цехи и на "Большевике", и на "Электросиле". Чем реже удавалось вражеским летчикам появляться в ленинградском небе, тем чаще и сильнее вели огонь тяжелые осадные орудия гитлеровцев.
Летом в городе бывали обстрелы, длившиеся свыше суток. Разведка доносила: между Ропшей и Невской губой, в районе совхоза "Беззаботное", поселка Володарский фашисты установили осадную артиллерию, собранную чуть ли не со всей Европы. Туда же из-под Севастополя специальными составами была доставлена уникальная пушка "Дора", стрелявшая самыми тяжелыми снарядами. К счастью, она так и не выпустила по Ленинграду ни одного чудовищного снаряда: была выведена из строя нашей артиллерией еще во время сборки.
Штаб и политуправление КБФ размещались в доме No 5 по улице профессора Попова, в помещении электротехнического института имени В. И. Ульянова-Ленина. Рядом с высоким, массивным зданием института находилась небольшая церквушка. Здесь под толщей земли и разместился защищенный, кроме всего, броневыми плитами временный командный пункт Краснознаменного Балтийского Флота. Руководил работами по его сооружению начальник инженерной службы флота полковник Т. Т. Коновалов.
Тихона Трофимовича в 1943 году подстерегла беда. Возвращаясь с острова Лавенсари на тральщике, он попал под вражескую бомбежку и был тяжело ранен. Коновалов, однако, упросил Военный совет КБФ не отправлять его в тыл. Кое-как подлечившись, наш инженер продолжал до конца войны руководить флотским оборонительным строительством.
Слыша глухие удары рвавшихся невдалеке снарядов, мы могли у себя на КП по достоинству оценить отличный труд нашего мастера фортификационных дел.
Сюда к нам по телефонам, телеграфной связи Бодо, по уложенным водолазами на дне Финского залива и Ладожского озера кабелям поступали приказы, распоряжения, вызовы из Ставки Верховного Главнокомандования, Военного совета Ленинградского фронта, которому флот был оперативно подчинен. Отсюда осуществлялась связь с Кронштадтом, Малой землей южнее Ораниенбаума, КП штаба балтийских летчиков, с командованием Ладожской военной флотилии - передовыми позициями на островах, - словом, со всем разбросанным и сложным хозяйством Балтийского флота.
Койка моя стояла в помещении Военного совета. Ложился спать обычно в два-три часа ночи, вставал в семь, а иногда и раньше.
Неподалеку от нашего КП был Ботанический сад с мертвыми - после того как фашистская бомба разрушила стеклянные своды оранжереи - пальмами (об этом очень хорошо рассказала в поэме "Пулковский меридиан" Вера Инбер) и позднее посаженными плантациями лекарственных растений, предназначенных для жителей осажденного города.
Возвращаешься летом, бывало, часа в два ночи из Смольного после доклада Военному совету фронта. В памяти еще цифры, связанные, с буднями фронтового города и действиями флота. В небе пулеметные трассы, вспышки разрывов. А рядом в густой листве сада раньше вовсю заливались соловьи. Но в эту пору, о которой идет речь, они уже не пели.
Утро командующего флотом начиналось по раз и навсегда заведенному порядку - с докладов начальника штаба и оперативного дежурного обо всем происшедшем: о противнике, боевых столкновениях, потерях.
Мы жили ставшими привычными боевыми буднями, но никогда не забывали о том, что завтра все может измениться, и мы вместе с войсками Ленинградского фронта, со всеми защитниками города Ленина готовились к нанесению решительного удара по врагу.
Еще до того как командование Ленинградского фронта сообщило нам о намеченном наступлении, мы начали продумывать план перебазирования частей и соединений на запад. В сентябре - октябре Военный совет флота неоднократно обсуждал возможные перспективы переброски авиации, частей береговой артиллерии, подразделений будущих военно-морских баз на территорию, которая будет освобождена Красной Армией. 4 октября был разговор о плане перебазирования авиации флота при освобождении Ленинградской области. Перечислялись давно знакомые аэродромы, пункты дислокации частей, рассматривался план устройства на побережье постоянной проводной связи, заготовки необходимых для этого материалов. Одновременно решались вопросы обеспечения флота продовольствием, боеприпасами, горючим, разминирования и охраны территории, размещения личного состава, строительства постов службы наблюдения и связи.
Нашим "флагманам" в Ленинграде - Ю. Ф. Раллю и И. Д. Кулешову - с помощью начальника тыла флота генерала М. И. Москаленко удалось многое сделать для строительства и восстановления боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов. Наши инженеры, старшины и матросы вместе с рабочими, возвратившимися из эвакуации, к осени закончили ремонт нескольких подводных лодок, построили тральщики, много десантных тендеров, тральщиков-стотонников с тралами для уничтожения магнитных мин.
... Где, когда будет нанесен удар, какую роль отведет в наступлении командование фронта флоту - об этом мы часто задумывались с начальником штаба флота капитаном 1 ранга А. Н. Петровым. Петров был назначен начальником штаба недавно, но уже сумел себя прекрасно зарекомендовать, хотя, надо сказать, я и раньше знал о нем только доброе. И знал давно. Мы почти одновременно учились с Анатолием Николаевичем в Высшем военно-морском училище имени Фрунзе, по окончании которого он был назначен штурманом на эскадренный миноносец. Молодой офицер с упорством и любознательностью изучал штурманское дело. Как и преобладающее большинство морских штурманов, он всегда показывал пример особой аккуратности в работе. У А. Н. Петрова за плечами был большой опыт службы на кораблях различных классов - миноносце, крейсере, линкоре. Когда я был начальником штаба флота, он командовал лидером "Ленинград". Войну Анатолий Николаевич встретил на командном мостике крейсера "Максим Горький", а последнее назначение получил с должности заместителя начальника штаба флота.
С. А. Н. Петровым и его помощниками В. Ф. Андреевым, Н. Г. Богдановым, А. В. Забелло, А. М. Зерновым, И. Н. Ганцовым, И. И. Мешко и другими, на плечи которых должна была лечь основная тяжесть подготовки к участию в предстоящих наступательных операциях, мы обсуждали возможные задачи флота. Все отдавали себе отчет в том, что фронтовая весна начнется в не совсем подходящую для нас пору. Нужно было особо учитывать природные условия. От того, какой будет предстоящая зима, зависела прочность льда на море, реках и озерах. А это во многом обусловливало действия не только флота, но и наступающих сухопутных войск.
Наших метеорологов то и дело теребили, от них требовали таких всеобъемлющих сведений о микроклимате Невской губы, таких детальных и точных прогнозов, что те иной раз беспомощно разводили руками. Однажды даже взмолились:
- Помилуйте, но льдами особо занимаются гляциологи!
Привлекли и гляциологов.
Между тем зима 1943/44 года обещала быть на редкость неустойчивой. Снегопады сменялись оттепелями. Каким будет лед? Замерзнут ли болота? Не увязнут ли в них боевые машины, орудия? В эту своеобразную метеорологическую горячку втянули и меня. Я в то время начинал свой рабочий день с вопросов синоптикам. Увы, наша озабоченность, разумеется, никак не влияла на погоду. Невская губа долго не замерзала. Остряки, держа в юмористическом прицеле начальника гидрографического отдела флота капитана 1 ранга Г. И. Зиму, пустили шутку: "Опаздывает зима, чтобы не помешать Зиме ставить вехи и буи". Ему незадолго до этого было приказано обвеховать фарватеры из Ленинграда и с Лисьего Носа к Ораниенбауму, чтобы исключить посадки кораблей на мели.
Как это часто бывает, "претензии" и "заявки" на погоду, понятия о том, когда она хороша, а когда плоха, причудливо переплелись. В те дни вся потенциальная энергия воды и воздуха, казалось, сконцентрировалась для создания туманов. А когда и кому из моряков был по душе туман?
Флоту, судя по всему, предстояло перевезти исключительно много людей и грузов.
В приказе командующего Ленинградским фронтом генерала армии Л. А. Говорова о переброске войск на ораниенбаумский плацдарм содержались точные цифры на этот счет. Флот спешно готовился к решению ответственной задачи.
- Все внимание организации перевозок! Продумайте еще и еще раз, кто и чем может быть полезен. Еще и еще раз подсчитайте, как целесообразнее размещать на кораблях, баржах, судах грузы, как больше взять в трюмы и на палубу бойцов и техники, - напутствовал я в те дни многих наших офицеров.
Крупные перевозки морем, да еще вблизи расположения войск противника, задача чрезвычайно сложная вообще, а в данном случае она была ответственна втройне. В октябре меня и члена Военного совета флота Н. К. Смирнова вызвали в Смольный. В кабинете командующего Ленинградским фронтом генерала Л. А. Говорова были А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, командующие армиями генералы В. П. Свиридов (67-я), И. И. Масленников (42-я), А. И. Черепанов (23-я), один незнакомый мне генерал, очевидно представитель Волховского фронта.
Мы уселись вокруг стола, на котором лежала большая карта с нанесенным на ней расположением сил противника и наших войск. Пояснения давал начальник штаба фронта генерал-лейтенант Д. Н. Гусев. Потом выступил с информацией начальник разведотдела фронта. Он сказал, что моральное состояние в войсках генерал-фельдмаршала Кюхлера в основном устойчивое. Разговоры о возможном поражении там беспощадно пресекаются эсэсовцами. Если на других фронтах войска противника менялись и часто пополнялись, то против Ленинградского стоят в основном дивизии, направленные в этот район еще в 1941 году. Моральная устойчивость вражеских солдат основывается также, по мнению начальника разведотдела штаба на их вере в неприступность укрепленной полосы.
Перед Волховским фронтом, протяженность которого была 232 километра, находилось правое крыло 18-й немецкой армии. Средняя плотность войск там была ниже - одна дивизия занимала полосу до 25 километров. 18-я армия оккупировала почти всю территорию Ленинградской области и владела на ней основными железнодорожными и шоссейными магистралями. Ей было приказано продолжать блокаду Ленинграда, систематически разрушать город и уничтожать корабли Балтийского флота.
2-му Прибалтийскому фронту противостояла 16-я немецкая армия (18 пехотных и одна авиаполевая дивизии, одна бригада и 17 пехотных батальонов).
Все эти вражеские войска были объединены в группу армий "Север", которой командовал генерал Кюхлер. Кроме того, на фронте шириной 700 километров у него были три охранные и одна учебная дивизии в резерве. Были подтверждены имевшиеся у нас данные о том, что Кюхлер имеет в своем распоряжении более 190 самолетов различных типов.
- Как вы, Владимир Филиппович, оцениваете обстановку на море? - спросил командующий фронтом.
Л. А. Говорова и А. А. Жданова я систематически информировал об обстановке, и можно было ограничиться кратким рассказом о последних изменениях, но на совещании присутствовали командующие армиями, с которыми флоту наверняка придется взаимодействовать, поэтому я решил ответить на заданный вопрос более подробно.
По мере ухудшения общего положения немецко-фашистских войск на сухопутных фронтах для них непрерывно возрастает значение морских коммуникаций. Наш флот видит свою задачу в том, чтобы всеми силами и средствами наносить наибольший ущерб именно в этом, весьма важном звене военной и экономической системы противника на Балтийском море, по которому он переправляет различное сырье для военной промышленности, оружие и боевую технику, а также крупные воинские контингенты.
Гитлеровское морское командование стремится помешать нам путем перекрытия Финского залива противолодочными сетями и дополнительными минными заграждениями. Еще в апреле в районе Таллина враг начал сосредоточение сил и средств, необходимых для создания мощной и глубоко эшелонированной противолодочной позиции на выходе из Финского залива. В самом Таллине, Хельсинки и на других базах увеличилось число сторожевых кораблей, тральщиков, минных и сетевых заградителей, быстроходных десантных барж, сторожевых катеров и подводных лодок.
Наша воздушная разведка добыла фотографии ряда районов Финского залива. Из них видно, что по всей его ширине, от выходов из шхер у Хельсинки до острова Нарген, создано капитальное сетевое заграждение. Оно находится под бдительным наблюдением вражеских корабельных дозоров, снабжено специальной сигнализацией, защитой различного рода. Кроме того, этот район тщательно просматривается с самолетов противолодочной обороны. А самое опасное - перед сетевым заграждением, к востоку, от него, поставлены в различных комбинациях тысячи магнитных и других мин.
Фашисты проводят свои транспортные суда шхерами и Финским заливом к западу от этой позиции, чувствуя себя в относительной безопасности.
Проход к противолодочной позиции с востока возможен лишь после форсирования гогландской позиции, созданной по линии островов Гогланд, Малый Тютерс и южного побережья Финского залива, а также минного поля, протянувшегося от мыса Юминда к северу. За 1942 - 1943 годы противник поставил там многие тысячи различных мин и минных защитников. Главные надежды противник возлагает на позицию, прикрывающую выход из залива. Она находится на значительном удалении от наших баз и аэродромов и пока практически недосягаема не только для торпедных и сторожевых катеров, но и для истребительной авиации флота. Направлять туда бомбардировщики и штурмовики в светлое время без прикрытия истребителей невозможно. Бомбометание же ночью по такой малоразмерной цели, какой является противолодочное сетевое заграждение, эффекта не дает.
Несмотря на эти трудности, авиация максимально использовалась для борьбы с противолодочными силами врага. Чтобы обеспечить выход наших подводных лодок, в 1943 году было совершено более 2500 боевых вылетов. Однако серьезного урона вражеским кораблям противолодочной обороны и дозорам нанести не удалось.
Фашистское морское командование после создания противолодочной позиции на линии Нарген, Порккала-Удд разрешило своим судам совершать переходы в Балтийском море, как в своих водах. Транспорты даже перестали охраняться. Неожиданное появление над Балтикой наших самолетов-торпедоносцев застало противника врасплох. Их удары оказались исключительно эффективными. Основной формой оперативно-тактического применения минно-торпедной авиации флота стали крейсерские полеты над Балтикой.
Мы стремились создать такую обстановку, при которой враг не мог бы беспрепятственно проводить какие-либо действия в восточной части Финского залива и особенно на Гогландском плесе. С этой целью самолеты-штурмовики полковника Г. И. Хатиашвили систематически наносили удары по вражеским дозорам, противолодочным кораблям и пунктам их базирования, уничтожали вражеские транспорты, сторожевики, катера и десантные баржи. Были периоды, когда противник полностью вытеснялся с Гогландского плеса.
С большим напряжением, обеспечивая полеты разведчиков и торпедоносцев, действовала 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия полковника В. С. Корешкова. Она получила большое количество новых самолетов, превосходивших по своим тактико-техническим данным машины противника.
Докладывая Военному совету фронта, я сделал вывод, что господство в воздухе уверенно переходит в наши руки. И второе: хотя действия на море ведутся, как правило, без крупных морских баталий, тем не менее это тяжелая, упорная, ожесточенная борьба, требующая огромных усилий и человеческих жертв. Не вернулись из боевых походов экипажи подводных лодок Героя Советского Союза Е. Я. Осипова. А. А. Бащенко, Н. С. Кузьмина, погиб командир истребительной авиационной дивизии Герой Советского Союза П. В. Кондратьев.
Далее я сообщил о защите собственных морских коммуникаций, о том, что их направления и протяженность остаются весьма ограниченными, в основном они связывают Ленинград с Кронштадтом и ораниенбаумским плацдармом и Кронштадт с Островным районом.
На одном фланге наших коммуникаций находится Ленинградская военно-морская база под командованием контр-адмирала И. Д. Кулешова, которая успешно обеспечивает безопасность переходов отдельных кораблей и конвоев из Ленинграда в Кронштадт, а тральщики базы капитана 1 ранга А. М. Богдановича систематически тралят фарватеры в Невской губе.
Центральное положение на коммуникациях занимает Кронштадтский морской оборонительный район (командир контр-адмирал Г. И. Левченко, начальник штаба контр-адмирал Н. Э. Фельдман). В этом районе сосредоточена почти треть всех сил флота.
Охрану водного района КМОРа осуществляет крупнейшее соединение кораблей под командованием капитана 1 ранга Ю. В. Ладинского, в составе которого 240 вымпелов, в том числе 130 тральщиков и 55 морских охотников. Оно обороняет все, наши коммуникации, идущие из Кронштадта на запад, систематически тралит фарватеры и ведет борьбу с дозорами противника. Морские охотники за лето провели более тридцати боев. Дерутся катерники храбро и мужественно.
На другом фланге коммуникации находится Островная военно-морская база Кронштадтского района под командованием контр-адмирала Г. В. Жукова, имеющая важнейшее значение. Опираясь на острова Сескар и Лавенсари (ныне Мощный), мы можем не только прикрывать свои морские пути, но и развернуть боевые действия на коммуникациях противника. База обеспечивает также вывод подводных лодок в Балтийское море и принимает их после возвращения из боевых походов. Она удерживает в средней части Финского залива благоприятный для нас режим, обороняя с моря подступы к Ленинграду, и должна сыграть еще более важную роль при переходе к нашему общему наступлению.
Противник создал в устье Финского залива замок, который является серьезным препятствием для наших подводных лодок, а тем более для надводных кораблей. Но и мы наглухо закрыли ему морские подходы к Ленинграду.
Ладожская военная флотилия обеспечивает фланги войск Ленинградского и Волховского фронтов, охраняет мосты через Неву и продолжает перевозки продовольствия, боеприпасов, топлива и пополнения для города, фронта и флота.
В заключение я доложил, что личный состав флота готов к наступлению. Морально-политическое состояние моряков исключительно высокое, приносит свои результаты неустанная работа, проводимая политработниками, партийными и комсомольскими организациями по воспитанию личного состава в духе высокого советского патриотизма. Об этом лучше всего свидетельствует то, что наши партийные организации получают много заявлений от ветеранов боев первых двух лет войны и молодых балтийцев с просьбой принять их в партию. С начала года в партию принято около восемнадцати тысяч матросов, старшин и офицеров.
- Значит, на островах Лавенсари и Сескар, - спросил Говоров, - положение прочное?
- Летом мы основательно проверяли их оборону. Можно надеяться, что противник не решится предпринять здесь наступательных действий. А если все-таки попробует, будет бит...
- Насколько мы сильны и какой располагаем техникой, чтобы прогрызть пресловутый вал? - задал командующий очередной вопрос и сам начал на него отвечать: - Если сложить силы Ленинградского и Волховского фронтов, у нас пехоты вдвое больше, чем в 18-й немецкой армии. Артиллерии и минометов - почти в три раза больше. Танков и самоходных артиллерийских систем - почти в шесть раз. Даже авиации, конечно вместе с ВВС флота, - в четыре раза больше. Такое соотношение сил и средств обязывает нас побеждать с минимальными потерями.
Попросив еще раз слова, я добавил;
- Важно и качество вооружения. Командующий авиацией флота генерал-лейтенант Самохин докладывал, что нам передают самолеты отечественного производства с такими тактико-техническими данными, каких у фашистов нет. Для использования на море они будут просто незаменимы. - Я сказал это, надеясь, что командование фронта разрешит нам в ходе наступления использовать авиацию флота не только для поддержки наступающих частей, но и непосредственно для действий на морских направлениях.
А. А. Жданов, улыбнувшись, только подтвердил вывод Самохина:
- Это верно. По потолку, маневренности, скорости, вооружению, приборам, по защите экипажей, словом, по всем статьям новые самолеты великолепны. Это вам не английские "харрикейны".
Генерал Говоров четко и ясно охарактеризовал общий стратегический замысел предстоящей операции. Оба фронта, Ленинградский и Волховский, одновременно наносят удары по фланговым группировкам 18-й немецкой армии, отбрасывают противника от Ленинграда и освобождают Новгород. Затем будет развито наступление на города Кингисепп и Лугу с целью завершить разгром главных сил врага и выйти на рубеж реки Луга.
Командующий фронтом поставил задачи и перед нами, моряками: надежно прикрыть фланги армии с моря, содействовать разгрому узлов обороны врага огнем морской артиллерии и авиации, взаимодействовать со 2-й ударной армией в уничтожении стрельнинско-петергофской группировки противника, не давая ей возможности отступить. Стало еще более ясно огромное значение ораниенбаумского плацдарма, Малой земли, куда флоту было приказано перебросить армейские соединения с боевой техникой. Отсюда начнется один из двух мощных ударов фронта.
- Наступление предполагается начать в середине января, - сказал А. А. Кузнецов. - И так как главная группировка врага скована на Правобережной Украине, из общих резервов Кейтель ничего не сможет дать Кюхлеру...
Сразу же после совещания мы приступили к реализации полученных директив.
Корабельная и береговая артиллерия были сведены в четыре группы, а железнодорожная артиллерия составила пятую. Морской бригадой железнодорожной артиллерии командовал генерал-майор Д. С. Смирнов.
В интересах войск, которые должны будут наступать с ораниенбаумского плацдарма, мы создали наиболее мощную артиллерийскую группу под командованием подполковника Е. А. Проскурина. В нее вошли артиллерия Кронштадта (начальник подполковник А. И. Берг), его фортов, Ижорского сектора и бронепоездов, а также орудия кораблей, базировавшихся в Кронштадтской гавани, - линейного корабля "Марат" (впоследствии "Петропавловск"), двух эскадренных миноносцев и канонерской лодки. Всего в этой группе было 84 орудия, из них 16 - калибра 305 мм.
Генерал И. И. Федюнинский, командарм 2-й ударной, получал также помощь авиации флота, а она равнялась трети всех военно-воздушных сил фронта. К тому же балтийские летчики отлично знали район предстоящих боевых действий.
Силы трех других артиллерийских групп использовались в основном на красносельском направлении. 2-я группа - это корабли эскадры вице-адмирала Ю. Ф. Ралля, дислоцированные в районе устья Невы, линкор "Октябрьская революция" и 2 эсминца. 3-ю группу возглавлял капитан 1 ранга М. Г. Иванов. В нее входили дивизион эскадренных миноносцев и дивизион канонерских лодок, стоявших на Неве выше Ново-Саратовской колонии. 4-ю группу (командир инженер-капитан 1 ранга И. Д. Снитко) составляла артиллерия полигона.
Из 205 орудий больше половины имели внушительную мощность, то есть были калибром от 130 до 406 мм.
Нужно было договориться о том, кто будет вызывать наш артиллерийский огонь и для каких целей. Условились, что огневые задачи поставят общевойсковые начальники каждый в своей полосе наступления, но общее управление действиями артиллерийских групп будет возложено на командующего флотом, а начальник береговой обороны станет его заместителем.
Я начинал свою командирскую службу в двенадцатидюймовой башне линейного корабля и с тех пор любил "ученую" сторону артиллерийского дела. Это и сейчас помогало мне в неотложных заботах. Уточнив огневые позиции оборонительных сооружений противника, мы прежде всего усилили сеть наблюдательных постов. К началу операции их у нас насчитывалось 158. Они были созданы корабельными и береговыми артиллеристами флота. Было хорошо отработано взаимодействие между постами и командными пунктами общевойсковых начальников, проведено специальное учение по связи. Многие корабли и железнодорожные батареи были перебазированы ближе к линии фронта} что позволяло им вести огонь по целям в глубине 1 обороны противника. Топографы тщательно проверили "привязку" огневых позиций.
Перед решающими боями
Стояла поздняя ленинградская осень 1943 года - хмурая, слякотная. Мы, военные, по едва уловимым признакам чувствовали: вот-вот грянет грозовая весна наступления. Начатое у Волги и Дона, продолженное на Курской дуге, оно будет победно развиваться.
Осуществленный в январе 1943 года совместными усилиями армий Ленинградского, Волховского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота прорыв вражеской блокады значительно облегчил положение ленинградцев. В городе вновь выпускали электромашины, турбогенераторы, продолжали плавить сталь, делали снаряды и мины. Возобновилась работа многих предприятий. В сентябре в нескольких вузах начались регулярные занятия. В научно-исследовательских институтах многие ученые о успехом продолжали прерванные войной исследования.
Но Ленинград по-прежнему обстреливался. Вражеские снаряды выводили из строя цехи и на "Большевике", и на "Электросиле". Чем реже удавалось вражеским летчикам появляться в ленинградском небе, тем чаще и сильнее вели огонь тяжелые осадные орудия гитлеровцев.
Летом в городе бывали обстрелы, длившиеся свыше суток. Разведка доносила: между Ропшей и Невской губой, в районе совхоза "Беззаботное", поселка Володарский фашисты установили осадную артиллерию, собранную чуть ли не со всей Европы. Туда же из-под Севастополя специальными составами была доставлена уникальная пушка "Дора", стрелявшая самыми тяжелыми снарядами. К счастью, она так и не выпустила по Ленинграду ни одного чудовищного снаряда: была выведена из строя нашей артиллерией еще во время сборки.
Штаб и политуправление КБФ размещались в доме No 5 по улице профессора Попова, в помещении электротехнического института имени В. И. Ульянова-Ленина. Рядом с высоким, массивным зданием института находилась небольшая церквушка. Здесь под толщей земли и разместился защищенный, кроме всего, броневыми плитами временный командный пункт Краснознаменного Балтийского Флота. Руководил работами по его сооружению начальник инженерной службы флота полковник Т. Т. Коновалов.
Тихона Трофимовича в 1943 году подстерегла беда. Возвращаясь с острова Лавенсари на тральщике, он попал под вражескую бомбежку и был тяжело ранен. Коновалов, однако, упросил Военный совет КБФ не отправлять его в тыл. Кое-как подлечившись, наш инженер продолжал до конца войны руководить флотским оборонительным строительством.
Слыша глухие удары рвавшихся невдалеке снарядов, мы могли у себя на КП по достоинству оценить отличный труд нашего мастера фортификационных дел.
Сюда к нам по телефонам, телеграфной связи Бодо, по уложенным водолазами на дне Финского залива и Ладожского озера кабелям поступали приказы, распоряжения, вызовы из Ставки Верховного Главнокомандования, Военного совета Ленинградского фронта, которому флот был оперативно подчинен. Отсюда осуществлялась связь с Кронштадтом, Малой землей южнее Ораниенбаума, КП штаба балтийских летчиков, с командованием Ладожской военной флотилии - передовыми позициями на островах, - словом, со всем разбросанным и сложным хозяйством Балтийского флота.
Койка моя стояла в помещении Военного совета. Ложился спать обычно в два-три часа ночи, вставал в семь, а иногда и раньше.
Неподалеку от нашего КП был Ботанический сад с мертвыми - после того как фашистская бомба разрушила стеклянные своды оранжереи - пальмами (об этом очень хорошо рассказала в поэме "Пулковский меридиан" Вера Инбер) и позднее посаженными плантациями лекарственных растений, предназначенных для жителей осажденного города.
Возвращаешься летом, бывало, часа в два ночи из Смольного после доклада Военному совету фронта. В памяти еще цифры, связанные, с буднями фронтового города и действиями флота. В небе пулеметные трассы, вспышки разрывов. А рядом в густой листве сада раньше вовсю заливались соловьи. Но в эту пору, о которой идет речь, они уже не пели.
Утро командующего флотом начиналось по раз и навсегда заведенному порядку - с докладов начальника штаба и оперативного дежурного обо всем происшедшем: о противнике, боевых столкновениях, потерях.
Мы жили ставшими привычными боевыми буднями, но никогда не забывали о том, что завтра все может измениться, и мы вместе с войсками Ленинградского фронта, со всеми защитниками города Ленина готовились к нанесению решительного удара по врагу.
Еще до того как командование Ленинградского фронта сообщило нам о намеченном наступлении, мы начали продумывать план перебазирования частей и соединений на запад. В сентябре - октябре Военный совет флота неоднократно обсуждал возможные перспективы переброски авиации, частей береговой артиллерии, подразделений будущих военно-морских баз на территорию, которая будет освобождена Красной Армией. 4 октября был разговор о плане перебазирования авиации флота при освобождении Ленинградской области. Перечислялись давно знакомые аэродромы, пункты дислокации частей, рассматривался план устройства на побережье постоянной проводной связи, заготовки необходимых для этого материалов. Одновременно решались вопросы обеспечения флота продовольствием, боеприпасами, горючим, разминирования и охраны территории, размещения личного состава, строительства постов службы наблюдения и связи.
Нашим "флагманам" в Ленинграде - Ю. Ф. Раллю и И. Д. Кулешову - с помощью начальника тыла флота генерала М. И. Москаленко удалось многое сделать для строительства и восстановления боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов. Наши инженеры, старшины и матросы вместе с рабочими, возвратившимися из эвакуации, к осени закончили ремонт нескольких подводных лодок, построили тральщики, много десантных тендеров, тральщиков-стотонников с тралами для уничтожения магнитных мин.
... Где, когда будет нанесен удар, какую роль отведет в наступлении командование фронта флоту - об этом мы часто задумывались с начальником штаба флота капитаном 1 ранга А. Н. Петровым. Петров был назначен начальником штаба недавно, но уже сумел себя прекрасно зарекомендовать, хотя, надо сказать, я и раньше знал о нем только доброе. И знал давно. Мы почти одновременно учились с Анатолием Николаевичем в Высшем военно-морском училище имени Фрунзе, по окончании которого он был назначен штурманом на эскадренный миноносец. Молодой офицер с упорством и любознательностью изучал штурманское дело. Как и преобладающее большинство морских штурманов, он всегда показывал пример особой аккуратности в работе. У А. Н. Петрова за плечами был большой опыт службы на кораблях различных классов - миноносце, крейсере, линкоре. Когда я был начальником штаба флота, он командовал лидером "Ленинград". Войну Анатолий Николаевич встретил на командном мостике крейсера "Максим Горький", а последнее назначение получил с должности заместителя начальника штаба флота.
С. А. Н. Петровым и его помощниками В. Ф. Андреевым, Н. Г. Богдановым, А. В. Забелло, А. М. Зерновым, И. Н. Ганцовым, И. И. Мешко и другими, на плечи которых должна была лечь основная тяжесть подготовки к участию в предстоящих наступательных операциях, мы обсуждали возможные задачи флота. Все отдавали себе отчет в том, что фронтовая весна начнется в не совсем подходящую для нас пору. Нужно было особо учитывать природные условия. От того, какой будет предстоящая зима, зависела прочность льда на море, реках и озерах. А это во многом обусловливало действия не только флота, но и наступающих сухопутных войск.
Наших метеорологов то и дело теребили, от них требовали таких всеобъемлющих сведений о микроклимате Невской губы, таких детальных и точных прогнозов, что те иной раз беспомощно разводили руками. Однажды даже взмолились:
- Помилуйте, но льдами особо занимаются гляциологи!
Привлекли и гляциологов.
Между тем зима 1943/44 года обещала быть на редкость неустойчивой. Снегопады сменялись оттепелями. Каким будет лед? Замерзнут ли болота? Не увязнут ли в них боевые машины, орудия? В эту своеобразную метеорологическую горячку втянули и меня. Я в то время начинал свой рабочий день с вопросов синоптикам. Увы, наша озабоченность, разумеется, никак не влияла на погоду. Невская губа долго не замерзала. Остряки, держа в юмористическом прицеле начальника гидрографического отдела флота капитана 1 ранга Г. И. Зиму, пустили шутку: "Опаздывает зима, чтобы не помешать Зиме ставить вехи и буи". Ему незадолго до этого было приказано обвеховать фарватеры из Ленинграда и с Лисьего Носа к Ораниенбауму, чтобы исключить посадки кораблей на мели.
Как это часто бывает, "претензии" и "заявки" на погоду, понятия о том, когда она хороша, а когда плоха, причудливо переплелись. В те дни вся потенциальная энергия воды и воздуха, казалось, сконцентрировалась для создания туманов. А когда и кому из моряков был по душе туман?
Флоту, судя по всему, предстояло перевезти исключительно много людей и грузов.
В приказе командующего Ленинградским фронтом генерала армии Л. А. Говорова о переброске войск на ораниенбаумский плацдарм содержались точные цифры на этот счет. Флот спешно готовился к решению ответственной задачи.
- Все внимание организации перевозок! Продумайте еще и еще раз, кто и чем может быть полезен. Еще и еще раз подсчитайте, как целесообразнее размещать на кораблях, баржах, судах грузы, как больше взять в трюмы и на палубу бойцов и техники, - напутствовал я в те дни многих наших офицеров.
Крупные перевозки морем, да еще вблизи расположения войск противника, задача чрезвычайно сложная вообще, а в данном случае она была ответственна втройне. В октябре меня и члена Военного совета флота Н. К. Смирнова вызвали в Смольный. В кабинете командующего Ленинградским фронтом генерала Л. А. Говорова были А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, командующие армиями генералы В. П. Свиридов (67-я), И. И. Масленников (42-я), А. И. Черепанов (23-я), один незнакомый мне генерал, очевидно представитель Волховского фронта.
Мы уселись вокруг стола, на котором лежала большая карта с нанесенным на ней расположением сил противника и наших войск. Пояснения давал начальник штаба фронта генерал-лейтенант Д. Н. Гусев. Потом выступил с информацией начальник разведотдела фронта. Он сказал, что моральное состояние в войсках генерал-фельдмаршала Кюхлера в основном устойчивое. Разговоры о возможном поражении там беспощадно пресекаются эсэсовцами. Если на других фронтах войска противника менялись и часто пополнялись, то против Ленинградского стоят в основном дивизии, направленные в этот район еще в 1941 году. Моральная устойчивость вражеских солдат основывается также, по мнению начальника разведотдела штаба на их вере в неприступность укрепленной полосы.
Перед Волховским фронтом, протяженность которого была 232 километра, находилось правое крыло 18-й немецкой армии. Средняя плотность войск там была ниже - одна дивизия занимала полосу до 25 километров. 18-я армия оккупировала почти всю территорию Ленинградской области и владела на ней основными железнодорожными и шоссейными магистралями. Ей было приказано продолжать блокаду Ленинграда, систематически разрушать город и уничтожать корабли Балтийского флота.
2-му Прибалтийскому фронту противостояла 16-я немецкая армия (18 пехотных и одна авиаполевая дивизии, одна бригада и 17 пехотных батальонов).
Все эти вражеские войска были объединены в группу армий "Север", которой командовал генерал Кюхлер. Кроме того, на фронте шириной 700 километров у него были три охранные и одна учебная дивизии в резерве. Были подтверждены имевшиеся у нас данные о том, что Кюхлер имеет в своем распоряжении более 190 самолетов различных типов.
- Как вы, Владимир Филиппович, оцениваете обстановку на море? - спросил командующий фронтом.
Л. А. Говорова и А. А. Жданова я систематически информировал об обстановке, и можно было ограничиться кратким рассказом о последних изменениях, но на совещании присутствовали командующие армиями, с которыми флоту наверняка придется взаимодействовать, поэтому я решил ответить на заданный вопрос более подробно.
По мере ухудшения общего положения немецко-фашистских войск на сухопутных фронтах для них непрерывно возрастает значение морских коммуникаций. Наш флот видит свою задачу в том, чтобы всеми силами и средствами наносить наибольший ущерб именно в этом, весьма важном звене военной и экономической системы противника на Балтийском море, по которому он переправляет различное сырье для военной промышленности, оружие и боевую технику, а также крупные воинские контингенты.
Гитлеровское морское командование стремится помешать нам путем перекрытия Финского залива противолодочными сетями и дополнительными минными заграждениями. Еще в апреле в районе Таллина враг начал сосредоточение сил и средств, необходимых для создания мощной и глубоко эшелонированной противолодочной позиции на выходе из Финского залива. В самом Таллине, Хельсинки и на других базах увеличилось число сторожевых кораблей, тральщиков, минных и сетевых заградителей, быстроходных десантных барж, сторожевых катеров и подводных лодок.
Наша воздушная разведка добыла фотографии ряда районов Финского залива. Из них видно, что по всей его ширине, от выходов из шхер у Хельсинки до острова Нарген, создано капитальное сетевое заграждение. Оно находится под бдительным наблюдением вражеских корабельных дозоров, снабжено специальной сигнализацией, защитой различного рода. Кроме того, этот район тщательно просматривается с самолетов противолодочной обороны. А самое опасное - перед сетевым заграждением, к востоку, от него, поставлены в различных комбинациях тысячи магнитных и других мин.
Фашисты проводят свои транспортные суда шхерами и Финским заливом к западу от этой позиции, чувствуя себя в относительной безопасности.
Проход к противолодочной позиции с востока возможен лишь после форсирования гогландской позиции, созданной по линии островов Гогланд, Малый Тютерс и южного побережья Финского залива, а также минного поля, протянувшегося от мыса Юминда к северу. За 1942 - 1943 годы противник поставил там многие тысячи различных мин и минных защитников. Главные надежды противник возлагает на позицию, прикрывающую выход из залива. Она находится на значительном удалении от наших баз и аэродромов и пока практически недосягаема не только для торпедных и сторожевых катеров, но и для истребительной авиации флота. Направлять туда бомбардировщики и штурмовики в светлое время без прикрытия истребителей невозможно. Бомбометание же ночью по такой малоразмерной цели, какой является противолодочное сетевое заграждение, эффекта не дает.
Несмотря на эти трудности, авиация максимально использовалась для борьбы с противолодочными силами врага. Чтобы обеспечить выход наших подводных лодок, в 1943 году было совершено более 2500 боевых вылетов. Однако серьезного урона вражеским кораблям противолодочной обороны и дозорам нанести не удалось.
Фашистское морское командование после создания противолодочной позиции на линии Нарген, Порккала-Удд разрешило своим судам совершать переходы в Балтийском море, как в своих водах. Транспорты даже перестали охраняться. Неожиданное появление над Балтикой наших самолетов-торпедоносцев застало противника врасплох. Их удары оказались исключительно эффективными. Основной формой оперативно-тактического применения минно-торпедной авиации флота стали крейсерские полеты над Балтикой.
Мы стремились создать такую обстановку, при которой враг не мог бы беспрепятственно проводить какие-либо действия в восточной части Финского залива и особенно на Гогландском плесе. С этой целью самолеты-штурмовики полковника Г. И. Хатиашвили систематически наносили удары по вражеским дозорам, противолодочным кораблям и пунктам их базирования, уничтожали вражеские транспорты, сторожевики, катера и десантные баржи. Были периоды, когда противник полностью вытеснялся с Гогландского плеса.
С большим напряжением, обеспечивая полеты разведчиков и торпедоносцев, действовала 1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия полковника В. С. Корешкова. Она получила большое количество новых самолетов, превосходивших по своим тактико-техническим данным машины противника.
Докладывая Военному совету фронта, я сделал вывод, что господство в воздухе уверенно переходит в наши руки. И второе: хотя действия на море ведутся, как правило, без крупных морских баталий, тем не менее это тяжелая, упорная, ожесточенная борьба, требующая огромных усилий и человеческих жертв. Не вернулись из боевых походов экипажи подводных лодок Героя Советского Союза Е. Я. Осипова. А. А. Бащенко, Н. С. Кузьмина, погиб командир истребительной авиационной дивизии Герой Советского Союза П. В. Кондратьев.
Далее я сообщил о защите собственных морских коммуникаций, о том, что их направления и протяженность остаются весьма ограниченными, в основном они связывают Ленинград с Кронштадтом и ораниенбаумским плацдармом и Кронштадт с Островным районом.
На одном фланге наших коммуникаций находится Ленинградская военно-морская база под командованием контр-адмирала И. Д. Кулешова, которая успешно обеспечивает безопасность переходов отдельных кораблей и конвоев из Ленинграда в Кронштадт, а тральщики базы капитана 1 ранга А. М. Богдановича систематически тралят фарватеры в Невской губе.
Центральное положение на коммуникациях занимает Кронштадтский морской оборонительный район (командир контр-адмирал Г. И. Левченко, начальник штаба контр-адмирал Н. Э. Фельдман). В этом районе сосредоточена почти треть всех сил флота.
Охрану водного района КМОРа осуществляет крупнейшее соединение кораблей под командованием капитана 1 ранга Ю. В. Ладинского, в составе которого 240 вымпелов, в том числе 130 тральщиков и 55 морских охотников. Оно обороняет все, наши коммуникации, идущие из Кронштадта на запад, систематически тралит фарватеры и ведет борьбу с дозорами противника. Морские охотники за лето провели более тридцати боев. Дерутся катерники храбро и мужественно.
На другом фланге коммуникации находится Островная военно-морская база Кронштадтского района под командованием контр-адмирала Г. В. Жукова, имеющая важнейшее значение. Опираясь на острова Сескар и Лавенсари (ныне Мощный), мы можем не только прикрывать свои морские пути, но и развернуть боевые действия на коммуникациях противника. База обеспечивает также вывод подводных лодок в Балтийское море и принимает их после возвращения из боевых походов. Она удерживает в средней части Финского залива благоприятный для нас режим, обороняя с моря подступы к Ленинграду, и должна сыграть еще более важную роль при переходе к нашему общему наступлению.
Противник создал в устье Финского залива замок, который является серьезным препятствием для наших подводных лодок, а тем более для надводных кораблей. Но и мы наглухо закрыли ему морские подходы к Ленинграду.
Ладожская военная флотилия обеспечивает фланги войск Ленинградского и Волховского фронтов, охраняет мосты через Неву и продолжает перевозки продовольствия, боеприпасов, топлива и пополнения для города, фронта и флота.
В заключение я доложил, что личный состав флота готов к наступлению. Морально-политическое состояние моряков исключительно высокое, приносит свои результаты неустанная работа, проводимая политработниками, партийными и комсомольскими организациями по воспитанию личного состава в духе высокого советского патриотизма. Об этом лучше всего свидетельствует то, что наши партийные организации получают много заявлений от ветеранов боев первых двух лет войны и молодых балтийцев с просьбой принять их в партию. С начала года в партию принято около восемнадцати тысяч матросов, старшин и офицеров.
- Значит, на островах Лавенсари и Сескар, - спросил Говоров, - положение прочное?
- Летом мы основательно проверяли их оборону. Можно надеяться, что противник не решится предпринять здесь наступательных действий. А если все-таки попробует, будет бит...
- Насколько мы сильны и какой располагаем техникой, чтобы прогрызть пресловутый вал? - задал командующий очередной вопрос и сам начал на него отвечать: - Если сложить силы Ленинградского и Волховского фронтов, у нас пехоты вдвое больше, чем в 18-й немецкой армии. Артиллерии и минометов - почти в три раза больше. Танков и самоходных артиллерийских систем - почти в шесть раз. Даже авиации, конечно вместе с ВВС флота, - в четыре раза больше. Такое соотношение сил и средств обязывает нас побеждать с минимальными потерями.
Попросив еще раз слова, я добавил;
- Важно и качество вооружения. Командующий авиацией флота генерал-лейтенант Самохин докладывал, что нам передают самолеты отечественного производства с такими тактико-техническими данными, каких у фашистов нет. Для использования на море они будут просто незаменимы. - Я сказал это, надеясь, что командование фронта разрешит нам в ходе наступления использовать авиацию флота не только для поддержки наступающих частей, но и непосредственно для действий на морских направлениях.
А. А. Жданов, улыбнувшись, только подтвердил вывод Самохина:
- Это верно. По потолку, маневренности, скорости, вооружению, приборам, по защите экипажей, словом, по всем статьям новые самолеты великолепны. Это вам не английские "харрикейны".
Генерал Говоров четко и ясно охарактеризовал общий стратегический замысел предстоящей операции. Оба фронта, Ленинградский и Волховский, одновременно наносят удары по фланговым группировкам 18-й немецкой армии, отбрасывают противника от Ленинграда и освобождают Новгород. Затем будет развито наступление на города Кингисепп и Лугу с целью завершить разгром главных сил врага и выйти на рубеж реки Луга.
Командующий фронтом поставил задачи и перед нами, моряками: надежно прикрыть фланги армии с моря, содействовать разгрому узлов обороны врага огнем морской артиллерии и авиации, взаимодействовать со 2-й ударной армией в уничтожении стрельнинско-петергофской группировки противника, не давая ей возможности отступить. Стало еще более ясно огромное значение ораниенбаумского плацдарма, Малой земли, куда флоту было приказано перебросить армейские соединения с боевой техникой. Отсюда начнется один из двух мощных ударов фронта.
- Наступление предполагается начать в середине января, - сказал А. А. Кузнецов. - И так как главная группировка врага скована на Правобережной Украине, из общих резервов Кейтель ничего не сможет дать Кюхлеру...
Сразу же после совещания мы приступили к реализации полученных директив.
Корабельная и береговая артиллерия были сведены в четыре группы, а железнодорожная артиллерия составила пятую. Морской бригадой железнодорожной артиллерии командовал генерал-майор Д. С. Смирнов.
В интересах войск, которые должны будут наступать с ораниенбаумского плацдарма, мы создали наиболее мощную артиллерийскую группу под командованием подполковника Е. А. Проскурина. В нее вошли артиллерия Кронштадта (начальник подполковник А. И. Берг), его фортов, Ижорского сектора и бронепоездов, а также орудия кораблей, базировавшихся в Кронштадтской гавани, - линейного корабля "Марат" (впоследствии "Петропавловск"), двух эскадренных миноносцев и канонерской лодки. Всего в этой группе было 84 орудия, из них 16 - калибра 305 мм.
Генерал И. И. Федюнинский, командарм 2-й ударной, получал также помощь авиации флота, а она равнялась трети всех военно-воздушных сил фронта. К тому же балтийские летчики отлично знали район предстоящих боевых действий.
Силы трех других артиллерийских групп использовались в основном на красносельском направлении. 2-я группа - это корабли эскадры вице-адмирала Ю. Ф. Ралля, дислоцированные в районе устья Невы, линкор "Октябрьская революция" и 2 эсминца. 3-ю группу возглавлял капитан 1 ранга М. Г. Иванов. В нее входили дивизион эскадренных миноносцев и дивизион канонерских лодок, стоявших на Неве выше Ново-Саратовской колонии. 4-ю группу (командир инженер-капитан 1 ранга И. Д. Снитко) составляла артиллерия полигона.
Из 205 орудий больше половины имели внушительную мощность, то есть были калибром от 130 до 406 мм.
Нужно было договориться о том, кто будет вызывать наш артиллерийский огонь и для каких целей. Условились, что огневые задачи поставят общевойсковые начальники каждый в своей полосе наступления, но общее управление действиями артиллерийских групп будет возложено на командующего флотом, а начальник береговой обороны станет его заместителем.
Я начинал свою командирскую службу в двенадцатидюймовой башне линейного корабля и с тех пор любил "ученую" сторону артиллерийского дела. Это и сейчас помогало мне в неотложных заботах. Уточнив огневые позиции оборонительных сооружений противника, мы прежде всего усилили сеть наблюдательных постов. К началу операции их у нас насчитывалось 158. Они были созданы корабельными и береговыми артиллеристами флота. Было хорошо отработано взаимодействие между постами и командными пунктами общевойсковых начальников, проведено специальное учение по связи. Многие корабли и железнодорожные батареи были перебазированы ближе к линии фронта} что позволяло им вести огонь по целям в глубине 1 обороны противника. Топографы тщательно проверили "привязку" огневых позиций.