Страница:
коммунистами, а мы -- против блока с Чан Кайши. Школа Мартынова делает
отсюда тот вывод, что политика оппозиции "вообще" служит реакции. И это
обвинение не ново. Все развитие большевизма в России шло под аккомпанемент
меньшевистских обвинений в том,
что большевики служат реакции, что они помогают монархии против
кадетов, кадетам -- против эсеров и меньшевиков и так далее, без конца.
Ренодель147 обвиняет французских коммунистов в том, что, стремясь
разорвать блок радикалов и социалистов, они содействуют
Пуанкаре148. Немецкая социал-демократия не раз заявляла, что наше
невхождение в Лигу Наций есть работа на пользу крайних империалистов. И т.
д. и т. п.
Тот факт, что крупной буржуазии, представляемой Чан Кайши, нужен
политический разрыв с пролетариатом, а революционному пролетариату нужен
политический разрыв с буржуазией, свидетельствует не об их солидарности, а о
факте непримиримой классовой вражды между ними. Беспомощные соглашатели
стоят между бужуазией и пролетариатом и обвиняют оба "крайних" фланга в
разрыве национального фронта и в содействии реакции. Обвинение против
оппозиции в том, что ее политика идет навстречу Чемберлену, Томасу или Чан
Кайши, есть плод соглашательского недомыслия и тем самым -- невольное
признание пролетарско-революционного характера нашей политической линии.
49. Берлинское совещание Англо-русского комитета, совпавшее с началом
английской интервенции в Китае, не осмелилось хотя бы прикоснуться к вопросу
о действительных мерах противодействия палаческой работе британского
империализма на Дальнем Востоке. Разве можно найти более яркое
доказательство тому, что Англо-русский комитет не способен пальцем об палец
ударить для действительного предотвращения войны?
Но это не значит, что он только бесполезен. Он причиняет неимоверный
вред революционному движению как всякая иллюзия и фальшь. Генсовет, ссылаясь
на свое сотрудничество с ВЦСПС в деле "борьбы за мир", будет тем самым
успокаивать и усыплять встревоженное военной опасностью сознание английского
пролетариата. ВЦСПС выступает ныне как бы поручителем перед английским и
мировым рабочим классом за международную политику изменников Генсовета. Этим
самым ослабляется и притупляется критика против Ген-совета со стороны
революционных элементов Англии. Через Перселя, Хикса и Ко Макдональд и Томас
получат возможность довести рабочие массы в усыпленном состоянии до са-
мого порога войны, чтобы затем призвать их к защите демократического
отечества. Критикуя в своем последнем интервью Томаса, Хаввлока, Вильсона и
других наемников биржи, тов. Томский ("Правда", 8 мая) ни словом не
упоминает о вкрадчивой, разлагающей, усыпляющей и потому гораздо более
вредной работе Перселей, Хиксов и Ко. Эти "союзники" вообще не называются в
интервью по имени, как будто их и не существует. Тогда зачем блок с ними? Но
они существуют. Без них политически не существует Томас. Без Томаса не
существует Болдуин, т. е. капиталистический режим Англии. Вопреки лучшим
нашим намерениям, поддержка нами блока с Переедем есть фактическая поддержка
всего британского режима и облегчение его работы в Китае. После всего, что
произошло, этого не может не понять каждый революционер, прошедший школу
Ленина. Так наше сотрудничество с Чан Кайши притупляло классовую
бдительность китайского пролетариата и тем облегчило апрельский переворот.
50. Принципиальным обоснованием оппортунистического сдвига явилась
хвостистская теория "стадий" или "ступеней", неоднократно провозглашавшаяся
за последнее время тов. Сталиным. Требовать полной организационной и
политической самостоятельности китайской компартии значит перепрыгивать
через ступени. Требовать советской организации для вовлеченных в гражданскую
войну рабочих и крестьянских масс значит перепрыгивать через "стадии".
Требовать разрыва политического блока с предателями Генсовета, совершающими
ныне наиболее гнусную и предательскую работу, значит перескакивать через
ступени. Консервативное национально-буржуазное правительство Гоминьдана,
военное командование Чан Кайши, Генсовет, всякое учреждение, созданное
давлением имущих и господствующих классов и превращающееся в преграду
революционному движению масс, становится, с этой точки зрения, великой
исторической ступенью, к которой надо приспособлять свою политику до тех
пор, пока "сами массы" этой ступени не низвергнут. Став на этот путь наша
политика из революционного фактора неизбежно должна превратиться в
консервативный. Ход китайской революции и судьба Англо-русского комитета
являются на этот счет грозным предостережением.
51. Такие факты, как поражения великих стачек английского пролетариата
в прошлом году150, китайская революция -- в нынешнем, не могут
пройти бесследно для международного рабочего движения, как не прошло
бесследно поражение немецкого пролетариата осенью 1923
года151. Неизбежное временное ослабление революционных
позиций есть само по себе большое зло. Оно может стать надолго непоправимым
при неправильной ориентировке, при ложной стратегической линии. Именно
теперь, в период временного революционного отлива, необходима более чем
когда бы то ни было борьба против всех проявлений оппортунизма и
национальной ограниченности -- за линию революционного интернационализма.
Признание принципа невмешательства, независимо, разумеется, от
намерении нашей делегации , идет навстречу наиболее упадочным и
консервативным тенденциям в рабочем классе. Нет ничего необъяснимого в том,
что более отсталые и утомленные слои рабочих СССР считают вмешательство в
английскую стачечную борьбу или в китайскую революцию ошибкой. Они все чаше
рассуждают так: "Ведь нас учат, что мы можем построить социализм в нашей
стране, даже без победы революции в других странах, если только не будет
интервенции. Значит, нужно вести такую политику, которая бы не вызывала
интервенции. Наше вмешательство в английские и китайские дела ошибочно, ибо,
не давая положительных результатов, толкает мировую буржуазию на путь
военных интервенций и тем угрожает строительству социализма в нашей стране".
Нет и не может быть сомнения в том, что сейчас, после новых поражений
международного революционного движения, теория социализма в одной стране,
независимо от воли ее создателей, явится оправданием, обоснованием и
освящением всех тенденций, направленных к ограничению революционных задач, к
принижению размаха борьбы, к национально-консервативной ограниченности.
Между тем, малейшее отступление в сторону "невмешательства", прикрытое
или не прикрытое теорией социализма в одной стране, только увеличивает
опасность со стороны империализма, а не уменьшает ее.
В отношении китайской революции совершенно ясно и бесспорно, что только
более глубокий массовый захват, больший социальный радикализм программы,
отчетливое знамя рабоче-крестьянских Советов могут серьезно оградить
революцию от военного разгрома извне. Только такая революция, на знамени
которой трудящиеся и угнетенные отчетливо пишут свои собственные требования,
способна захватывать за живое не только международный пролетариат, но и
солдат капитализма. Мы это достаточно хорошо знаем по собственному опыту. Мы
это испытали и проверили в годы гражданской войны под Архангельском, Одессой
и в других местах. Соглашательски предательское руководство не оградило
Нанкин от разгрома и открыло доступ в Янцзы неприятельским кораблям.
Революционное руководство при мощном социальном размахе движения может
привести к тому, что воды Янцзы окажутся слишком горячими для кораблей
Георга153, Чемберлена и Макдональда. Во всяком случае, только на
этом пути революция может искать себе защиты и найти ее.
Расширение фронта Советов есть вместе с тем лучшая оборона СССР.
Бессмыслицей звучат в нынешней обстановке речи о том, что наше международное
положение ухудшилось или может ухудшиться вследствие каких-то "левых"
ошибок. Наше положение ухудшилось вследствие поражения китайской революции.
Поражение это есть международно-исторический факт, даже независимо от того,
вмешиваемся ли мы или не вмешиваемся в события. Если бы мы не вмешивались,
при вмешательстве империализма мы только облегчили бы его работу -- против
Китая и против нас самих. Но вмешательство вмешательству рознь. Наиболее
ложным и опасным видом вмешательства являются попытки остановить развитие
революции на половине дороги. Борьба за мир есть центральная задача нашей
международной политики. Но даже крайний представитель мартыновской школы не
посмеет сказать, что наша борьба за мир противоречит развертыванию китайской
революции или, наоборот, что развертывание ее может противоречить нашей
борьбе за мир. Одно дополняет другое. Лучшей защитой СССР явится преодоление
чанкайшистской контрреволюции и перевод движения на более высокую стадию.
Кто отвергает в этих условиях Советы для Китая, тот разоружает китайскую
революцию. Кто провозглашает принцип
невмешательства в отношении европейского пролетариата, тот ослабляет
его революционный авангард. И то и другое ослабляет положение СССР, основной
крепости международного пролетариата.
Мы видим, таким образом, как одни ошибки накладываются на другие и в
сочетании дают линию, угрожающую все большим отходом от линии большевизма.
Голоса критики и предостережения рассматриваются как помеха. Сдвиг
официальной линии направо дополняется ударами налево. Дальнейшее движение по
этому пути принесло бы величайшие опасности как советскому государству, так
и Коминтерну. Молчать об этих опасностях перед лицом международного
пролетарского авангарда было бы изменой знамени коммунизма.
Мы ни на минуту не сомневаемся, что ошибки можно исправить, уклонения
преодолеть, линию выпрямить без острых кризисов и потрясений. Голос фактов
слишком красноречив, указания опыта слишком ясны. Нужно только, чтобы наша
партия, всесоюзная и международная154, получила полную возможность свободно
и спокойно оценить факты и сделать из них надлежащие выводы. Мы твердо
верим, что она с делает их в духе революционного единства.
7 мая 1927 г.
1. Для чего служит марксизм в политике? Для того чтобы понять, что
есть, и предвидеть, что будет. Предвидение должно ложиться в основу
действия. Мы знаем уже, как обстояло дело с предвидениями тов. Сталина: за
неделю до переворота Чан Кайши он его защищал и рекламировал, призывая
использовать правых, их опыт, их связи (речь на Московском активе 5 апреля).
В разобранных нами тезисах Сталин дает другой образец предвидения, тоже уже
проверенный жизнью. Центральный вопрос нашей критики сталинских тезисов
формулирован нами выше так: "существует ли уже новый
центр революции или же его нужно создать". Сталин утверждал, что в
Китае после переворота Чан Кайши "два правительства, две армии, два центра:
центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине". Сталин утверждал,
что нельзя строить Советы, ибо это означало бы восстание против уханьского
центра, "единственного правительства" в Южном Китае. Мы назвали эту
характеристику положения "неверной, поверхностной, вульгарной". Так
называемое уханьское правительство мы называли "уханьской верхушкой",
доказывая, что в Южном Китае, после крутого сдвига гражданской войны на
другую классовую линию, еще нет правительства -- его еще нужно только
создать.
В "Правде" от 15 мая напечатана речь тов. Чэнь Дусю на съезде китайской
компартии (29 апреля). Ни тов. Сталин, ни мы не имели этой речи, когда
Сталин писал свои тезисы, а мы -- их критику. Чэнь Дусю характеризует
положение не на основании общего анализа обстановки, а на основании
непосредственных наблюдений. Что же говорит Чэнь Дусю о новой революционной
власти? Он прямо заявляет, что "было бы ошибкой" считать уханьское
правительство органом революционно-демократической диктатуры: "оно не
является еще правительством рабоче-крестьянских масс, а лишь блоком
верхушки". Но ведь это же слово в слово то, что мы говорили против Сталина.
Сталин писал: "Никакой другой власти, кроме власти революционного
Гоминьдана, нет теперь в этом районе". Мы ему на это отвечали:
"Аппаратно-бюрократическое отношение к революционной власти так и сочится из
этих слов... Классы приходят и уходят, но непрерывность гоминьдановской
власти (будто бы) остается. Недостаточно, однако, провозгласить Ухань
центром революции, чтобы он им стал на деле" (см. выше). Таким образом,
вместо того, чтобы разъяснять китайским революционерам, в первую голову
коммунистам, что уханьское правительство расшибет себе голову, если возомнит
себя уже сейчас единственным правительством на юге Китая; вместо того, чтобы
беспощадно обрушиться на декоративную фальшь мелкобуржуазных революционеров,
уже погубивших столько революций; вместо того, чтобы прокричать в самое ухо
неуверенному, колеблющемуся, шатающемуся уханьскому центру: не обольщайтесь
видимостью, не оглушай-
тесь треском ваших собственных наименований и манифестов, идите на
черную работу, поднимайте массы, стройте Советы рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов, стройте революционную власть -- вместо всего этого
Сталин обрушивается на лозунг Советов и поддерживает худшие
кружково-бюрократические предрассудки и суеверия тех горе-революционеров,
которые боятся народных Советов и верят в священную кляксу чернил на бланке
Гоминьдана.
2. Тов. Чэнь Дусю на основании собственных наблюдений характеризует
обстановку теми же точно словами, какими мы ее характеризовали на основании
теоретических соображений: не революционное правительство, а лишь
верхушечный блок. Но это отнюдь не значит, что сам тов. Чэнь Дусю делает
правильные выводы из правильно характеризуемой им обстановки. Связанный по
рукам и по ногам ложной директивой, Чэнь Дусю делает выводы, в корне
противоречащие его собственному анализу. Он говорит: "Перед нами стоит
задача -- начать строить действительно революционно-демократическую власть,
как только изменится положение на территории национального правительства и
исчезнет угроза иностранной интервенции и наступления милитаристов".
Мы должны тут прямо и открыто сказать: принять такую постановку вопроса
значило бы принять наиболее верный и короткий путь к гибели. Создание
настоящей революционной власти, опирающейся на народные массы, откладывается
до того момента, когда исчезнут опасности. Но ведь центральная опасность в
том и состоит, что вместо революционной власти на юге Китая имеется пока что
лишь верхушечный блок. От этой основной беды удесятеряются и все остальные
опасности, в том числе и военная. Чтобы в наивысшей мере, какая только
возможна, оградить себя от иностранной и "своей" военщины, надо окрепнуть,
усилиться, организоваться, вооружиться. Других путей нет. Головы в песок не
спрячешь. Никакие фокусы тут не помогут. Надо пробудить энтузиазм масс, их
готовность бороться и умирать за свое дело. Для этого надо как можно глубже
захватить массы, и политически, и организационно. Надо немедленно же, не
теряя ни одного часу, дать им революционную программу действий и
организационную форму Советов. Никаких других путей нет. Откладывать
создание революционной власти до тех пор, пока кто-то
и как-то устранит военные опасности, -- значило бы идти вернейшим и
кратчайшим путем к гибели.
В отношении аграрного движения тов. Чэнь Дусю честнопризнает полную
недостаточность аграрной программы пар-тии (снижение вредной платы).
"Крестьянское движение, --говорит он, -- превращается в борьбу за землю.
Крестьянствостихийно поднимается и хочет само разрешить земельный во-прос".
И далее Чэнь Дусю открыто заявляет: "Мы вели слиш-ком мирную политику.
Сейчас необходимо конфисковатькрупную земельную собственность..." Эти слова,
если развер-нуть по-марксистски их содержание, означают жесточайшееосуждение
всей предшествовавшей линии киткомпартии,а, значит, и Коминтерна в аграрном
вопросе китайской рево-люции. Вместо того чтобы предвосхищать ход аграрного
дви-жения, заранее заготовлять лозунги и проводить их в кресть-янскую толщу
через рабочих, через революционных солдати крестьян-передовиков, китайская
компартия чудовищно от-стала от стихийного аграрного движения. Разве может
бытьболее жестокое проявление хвостизма? "Мы вели слишкоммирную политику".
Но что же означает мирная политика ре-волюционной партии в эпоху стихийной
аграрной револю-ции? Она означает наиболее тяжкую историческую ошибку,какую
вообще может сделать партия пролетариата. Мирнаяполитика (снижение арендной
платы), когда мужик уже стихийно борется за землю, это не
меньшевистски-соглашатель-ская, а либерально-соглашательская политика,
вместо больше-вистской. Не понять этого может только испорченныймнимой
государственной мудростью филистер, а никак не ре-волюционер.
Однако из своей правильной и потому убийственной ха-рактеристики
отношения партии к аграрному движениютов. Чэнь Дусю делает не только ложные,
но прямо-таки ги-бельные выводы. "Сейчас необходимо, -- говорит он, --
кон-фисковать крупную земельную собственность, но одновре-менно пойти на
уступки мелким землевладельцам, с которыминеобходимо считаться". В принципе
такой постановки вопро-са отрицать нельзя. Надо лишь ясно определить, кто и
в какойчасти Китая считается мелким землевладельцем, как и в какихпределах с
ним необходимо считаться. Но вот что говоритЧэнь Дусю дальше:
"Однако и для конфискации крупной земельной собственности также
необходимо выждать дальнейшего развития военных действий. Единственно
правильным решением в настоящий момент является принцип углубления революции
лишь после ее расширения".
Этот путь есть самый надежный, самый верный, самый близкий путь к
гибели. Крестьянин уже восстал лишь для того чтобы захватить помещичью
землю. Наша партия в чудовищном противоречии со своей программой и со своим
именем ведет либерально-мирную политику. Чэнь Дусю сам заявляет, что "сейчас
(?) необходимо конфисковать крупную земельную собственность". Но тут же
вспомнив, что "нельзя впадать в левую крайность" (собственные слова Чэнь
Дусю), он прибавляет, что для конфискации помещичьей земли надо "выждать
дальнейшего развития военных действий", -- сначала расширить революцию, а
затем уже ее углублять.
Но ведь это же слепое повторение старой, давно известной и захватанной
формулы национал-либерального обмана масс: сперва победа, потом реформа.
Сперва будем "расширять" землю -- для кого: для помещиков? -- а затем --
после победы -- займемся на досуге "углублением". На это каждый умный и
толковый китайский мужик ответит тов. Чэнь Дусю: "Если сегодня, когда
уханьское правительство находится в кольце врагов и смертельно нуждается в
нашей мужицкой поддержке, оно не решается или не хочет отдать нам земли
помещиков, то после того как оно вырвется из кольца, после того как оно с
нашей помощью победит врагов, оно нам даст ровно столько земли, сколько Чан
Кайши дал шанхайским рабочим".
Надо сказать со всей отчетливостью: аграрная формула тов. Чэнь Дусю,
связанного по рукам и по ногам ложным руководством представителей
Коминтерна, есть объективно не что иное, как формула отречения киткомпартии
от того реального аграрного движения, которое сейчас происходит в Китае и
которое несет на себе новую волну китайской революции.
Чтобы усилить и углубить эту волну, нужны крестьянские Советы с
развернутым знаменем аграрной революции -- не после победы, а сейчас же,
чтоб обеспечить победу.
Чтобы не дать крестьянской волне разбиться и распылиться, надо
крестьянские Советы объединить через рабочие Со-
веты в городах и промышленных центрах, приобщив к рабочим депутатов
городской торгово-ремесленной бедноты.
Чтобы не дать буржуазии вогнать клин между революционными массами и
армией, надо включить в революционную цепь Советы солдатских депутатов.
Надо как можно скорее, смелее, решительнее углублять революцию, не
после победы, а сейчас, иначе не будет победы.
Углубление аграрной революции, немедленный захват помещичьей земли
крестьянами сейчас же ослабит Чан Кайши, внесет смуту в ряды его солдат и
поднимет на дыбы его крестьянский тыл. Другого пути к победе нет и быть не
может.
Неужели же мы совершили три революции за два десятилетия для того,
чтобы забыть азбуку первой из них?! Кто ведет мирную политику в аграрной
революции, тот погиб. Кто откладывает, колеблется, выжидает, упускает время
-- тот погиб. Формула Чэнь Дусю есть вернейший и надежнейший путь к гибели
революции.
Найдутся клеветники, которые скажут, что наши слова продиктованы
враждой к китайской компартии и к ее руководителям. Ведь говорили же в свое
время, что наша позиция в вопросе об Англо-русском комитете означала
враждебное отношение к британской компартии. События подтвердили, что именно
мы действовали в отношении британских коммунистов как верные революционные
друзья, а не как бюрократические покровители. События подтвердят -- они уже
подтверждают это каждый день, что наша критика китайских коммунистов
продиктована более серьезным, более марксистским, более революционным
отношением к китайской революции, чем отношение бюрократических
благожелателей, которые задним числом оправдывают все, чтобы не предвидеть
ничего в дальнейшем.
Тот факт, что речь тов. Чэнь Дусю напечатана в "Правде" без единого
слова комментария, что этой речи не посвящена статья, беспощадно вскрывающая
ее гибельный курс, -- этот факт сам по себе должен каждому революционеру
внушить жесточайшую тревогу. Ибо дело ведь идет о центральном органе
ленинской партии!
Пусть нам не говорят успокоители и усыпители о "неизбежных ошибках
молодой киткомпартии". Дело идет не об от-
дельных ошибках. Дело идет об ошибке ошибок. Дело идет о ложной
основной линии, законченным выражением которой являются тезисы тов. Сталина.
В номере "Социалистического вестника" от 9 мая в передовой статье по
поводу тезисов тов. Сталина говорится:
"Отвлекаясь от обязательной для оберкоммуниста словесной шелухи, вряд
ли можно многое возразить против существа "линии", намеченной в тезисах. По
возможности не уходить из Гоминьдана и цепляться до последней крайности за
его левое крыло и уханьское правительство; "избегать решительного боя в
невыгодных условиях"; не выдвигать лозунга "вся власть Советам", дабы не
"дать врагам китайского народа нового оружия в руки для борьбы с революцией,
для создания новых легенд о том, что в Китае происходит не национальная
революция, а искусственное пересаживание московской советизации" -- что
может быть в самом деле разумнее для большевиков теперь, после того как
"единый фронт", по-видимому, разрушен бесповоротно, и вообще разбито столько
посуды в самых "невыгодных условиях"?" (Социалистический вестник, No 9
(151), стр. 1).
Таким образом, после того как "Социалистический вестник" в номере от 23
апреля признал, что Мартынов в "Правде" "весьма вразумительно" и "совсем
по-меньшевистски" анализирует задачи китайской революции, в последнем номере
передовая центрального органа меньшевиков заявляет, что "вряд ли можно
многое возразить против существа "линии", намеченной в тезисах" (тов.
Сталина). Вряд ли это совпадение политических линий нуждается в особых
пояснениях.
Мало того, та же статья "Социалистического вестника" в издевательском
тоне говорит дальше -- цитируем буквально -- о "линии Радека, позволяющей,
под прикрытием крайне "левых" лозунгов (уход из Гоминьдана, пропаганда
"советской системы" и пр.), на деле просто "выйти из игры", отойти в
сторону..." (Социалистический вестник, No 9 (151), стр. 2).
Линия Радека здесь характеризуется словами передовиц и фельетонов
"Правды". Иначе, впрочем, и быть не может: ведь Радек о своей линии открыто
сказать в печати не может, иначе партия узнает, что линия Радека
подтверждается всем ходом развития.
Однако редакция "Социалистического вестника" не только излагает линию
Радека словами "Правды", но и оценивает ее в полном единомыслии со статьями
"Правды": линия оппозиции дает, по Дану, возможность "под прикрытием крайне
"левых" лозунгов на деле просто выйти из игры, отойти в сторону".
Мы уже читали в передовицах "Правды", что если принять линию оппозиции,
то китайской революции надо "петь отходную", китайским коммунистам уйти "в
себя", отказаться от "больших дел" и "больших планов" и что это есть
"проповедь ликвидации китайской революции". Так дословно говорилось,
например, в передовой статье "Правды" от 16 марта 1927 г. Это, как видим, --
слово в слово -- то самое, что говорит Дан, или, вернее, Дан слово в слово
говорит об оппозиции то, что говорила "Правда" в ряде своих статей. Дан
отсюда тот вывод, что политика оппозиции "вообще" служит реакции. И это
обвинение не ново. Все развитие большевизма в России шло под аккомпанемент
меньшевистских обвинений в том,
что большевики служат реакции, что они помогают монархии против
кадетов, кадетам -- против эсеров и меньшевиков и так далее, без конца.
Ренодель147 обвиняет французских коммунистов в том, что, стремясь
разорвать блок радикалов и социалистов, они содействуют
Пуанкаре148. Немецкая социал-демократия не раз заявляла, что наше
невхождение в Лигу Наций есть работа на пользу крайних империалистов. И т.
д. и т. п.
Тот факт, что крупной буржуазии, представляемой Чан Кайши, нужен
политический разрыв с пролетариатом, а революционному пролетариату нужен
политический разрыв с буржуазией, свидетельствует не об их солидарности, а о
факте непримиримой классовой вражды между ними. Беспомощные соглашатели
стоят между бужуазией и пролетариатом и обвиняют оба "крайних" фланга в
разрыве национального фронта и в содействии реакции. Обвинение против
оппозиции в том, что ее политика идет навстречу Чемберлену, Томасу или Чан
Кайши, есть плод соглашательского недомыслия и тем самым -- невольное
признание пролетарско-революционного характера нашей политической линии.
49. Берлинское совещание Англо-русского комитета, совпавшее с началом
английской интервенции в Китае, не осмелилось хотя бы прикоснуться к вопросу
о действительных мерах противодействия палаческой работе британского
империализма на Дальнем Востоке. Разве можно найти более яркое
доказательство тому, что Англо-русский комитет не способен пальцем об палец
ударить для действительного предотвращения войны?
Но это не значит, что он только бесполезен. Он причиняет неимоверный
вред революционному движению как всякая иллюзия и фальшь. Генсовет, ссылаясь
на свое сотрудничество с ВЦСПС в деле "борьбы за мир", будет тем самым
успокаивать и усыплять встревоженное военной опасностью сознание английского
пролетариата. ВЦСПС выступает ныне как бы поручителем перед английским и
мировым рабочим классом за международную политику изменников Генсовета. Этим
самым ослабляется и притупляется критика против Ген-совета со стороны
революционных элементов Англии. Через Перселя, Хикса и Ко Макдональд и Томас
получат возможность довести рабочие массы в усыпленном состоянии до са-
мого порога войны, чтобы затем призвать их к защите демократического
отечества. Критикуя в своем последнем интервью Томаса, Хаввлока, Вильсона и
других наемников биржи, тов. Томский ("Правда", 8 мая) ни словом не
упоминает о вкрадчивой, разлагающей, усыпляющей и потому гораздо более
вредной работе Перселей, Хиксов и Ко. Эти "союзники" вообще не называются в
интервью по имени, как будто их и не существует. Тогда зачем блок с ними? Но
они существуют. Без них политически не существует Томас. Без Томаса не
существует Болдуин, т. е. капиталистический режим Англии. Вопреки лучшим
нашим намерениям, поддержка нами блока с Переедем есть фактическая поддержка
всего британского режима и облегчение его работы в Китае. После всего, что
произошло, этого не может не понять каждый революционер, прошедший школу
Ленина. Так наше сотрудничество с Чан Кайши притупляло классовую
бдительность китайского пролетариата и тем облегчило апрельский переворот.
50. Принципиальным обоснованием оппортунистического сдвига явилась
хвостистская теория "стадий" или "ступеней", неоднократно провозглашавшаяся
за последнее время тов. Сталиным. Требовать полной организационной и
политической самостоятельности китайской компартии значит перепрыгивать
через ступени. Требовать советской организации для вовлеченных в гражданскую
войну рабочих и крестьянских масс значит перепрыгивать через "стадии".
Требовать разрыва политического блока с предателями Генсовета, совершающими
ныне наиболее гнусную и предательскую работу, значит перескакивать через
ступени. Консервативное национально-буржуазное правительство Гоминьдана,
военное командование Чан Кайши, Генсовет, всякое учреждение, созданное
давлением имущих и господствующих классов и превращающееся в преграду
революционному движению масс, становится, с этой точки зрения, великой
исторической ступенью, к которой надо приспособлять свою политику до тех
пор, пока "сами массы" этой ступени не низвергнут. Став на этот путь наша
политика из революционного фактора неизбежно должна превратиться в
консервативный. Ход китайской революции и судьба Англо-русского комитета
являются на этот счет грозным предостережением.
51. Такие факты, как поражения великих стачек английского пролетариата
в прошлом году150, китайская революция -- в нынешнем, не могут
пройти бесследно для международного рабочего движения, как не прошло
бесследно поражение немецкого пролетариата осенью 1923
года151. Неизбежное временное ослабление революционных
позиций есть само по себе большое зло. Оно может стать надолго непоправимым
при неправильной ориентировке, при ложной стратегической линии. Именно
теперь, в период временного революционного отлива, необходима более чем
когда бы то ни было борьба против всех проявлений оппортунизма и
национальной ограниченности -- за линию революционного интернационализма.
Признание принципа невмешательства, независимо, разумеется, от
намерении нашей делегации , идет навстречу наиболее упадочным и
консервативным тенденциям в рабочем классе. Нет ничего необъяснимого в том,
что более отсталые и утомленные слои рабочих СССР считают вмешательство в
английскую стачечную борьбу или в китайскую революцию ошибкой. Они все чаше
рассуждают так: "Ведь нас учат, что мы можем построить социализм в нашей
стране, даже без победы революции в других странах, если только не будет
интервенции. Значит, нужно вести такую политику, которая бы не вызывала
интервенции. Наше вмешательство в английские и китайские дела ошибочно, ибо,
не давая положительных результатов, толкает мировую буржуазию на путь
военных интервенций и тем угрожает строительству социализма в нашей стране".
Нет и не может быть сомнения в том, что сейчас, после новых поражений
международного революционного движения, теория социализма в одной стране,
независимо от воли ее создателей, явится оправданием, обоснованием и
освящением всех тенденций, направленных к ограничению революционных задач, к
принижению размаха борьбы, к национально-консервативной ограниченности.
Между тем, малейшее отступление в сторону "невмешательства", прикрытое
или не прикрытое теорией социализма в одной стране, только увеличивает
опасность со стороны империализма, а не уменьшает ее.
В отношении китайской революции совершенно ясно и бесспорно, что только
более глубокий массовый захват, больший социальный радикализм программы,
отчетливое знамя рабоче-крестьянских Советов могут серьезно оградить
революцию от военного разгрома извне. Только такая революция, на знамени
которой трудящиеся и угнетенные отчетливо пишут свои собственные требования,
способна захватывать за живое не только международный пролетариат, но и
солдат капитализма. Мы это достаточно хорошо знаем по собственному опыту. Мы
это испытали и проверили в годы гражданской войны под Архангельском, Одессой
и в других местах. Соглашательски предательское руководство не оградило
Нанкин от разгрома и открыло доступ в Янцзы неприятельским кораблям.
Революционное руководство при мощном социальном размахе движения может
привести к тому, что воды Янцзы окажутся слишком горячими для кораблей
Георга153, Чемберлена и Макдональда. Во всяком случае, только на
этом пути революция может искать себе защиты и найти ее.
Расширение фронта Советов есть вместе с тем лучшая оборона СССР.
Бессмыслицей звучат в нынешней обстановке речи о том, что наше международное
положение ухудшилось или может ухудшиться вследствие каких-то "левых"
ошибок. Наше положение ухудшилось вследствие поражения китайской революции.
Поражение это есть международно-исторический факт, даже независимо от того,
вмешиваемся ли мы или не вмешиваемся в события. Если бы мы не вмешивались,
при вмешательстве империализма мы только облегчили бы его работу -- против
Китая и против нас самих. Но вмешательство вмешательству рознь. Наиболее
ложным и опасным видом вмешательства являются попытки остановить развитие
революции на половине дороги. Борьба за мир есть центральная задача нашей
международной политики. Но даже крайний представитель мартыновской школы не
посмеет сказать, что наша борьба за мир противоречит развертыванию китайской
революции или, наоборот, что развертывание ее может противоречить нашей
борьбе за мир. Одно дополняет другое. Лучшей защитой СССР явится преодоление
чанкайшистской контрреволюции и перевод движения на более высокую стадию.
Кто отвергает в этих условиях Советы для Китая, тот разоружает китайскую
революцию. Кто провозглашает принцип
невмешательства в отношении европейского пролетариата, тот ослабляет
его революционный авангард. И то и другое ослабляет положение СССР, основной
крепости международного пролетариата.
Мы видим, таким образом, как одни ошибки накладываются на другие и в
сочетании дают линию, угрожающую все большим отходом от линии большевизма.
Голоса критики и предостережения рассматриваются как помеха. Сдвиг
официальной линии направо дополняется ударами налево. Дальнейшее движение по
этому пути принесло бы величайшие опасности как советскому государству, так
и Коминтерну. Молчать об этих опасностях перед лицом международного
пролетарского авангарда было бы изменой знамени коммунизма.
Мы ни на минуту не сомневаемся, что ошибки можно исправить, уклонения
преодолеть, линию выпрямить без острых кризисов и потрясений. Голос фактов
слишком красноречив, указания опыта слишком ясны. Нужно только, чтобы наша
партия, всесоюзная и международная154, получила полную возможность свободно
и спокойно оценить факты и сделать из них надлежащие выводы. Мы твердо
верим, что она с делает их в духе революционного единства.
7 мая 1927 г.
1. Для чего служит марксизм в политике? Для того чтобы понять, что
есть, и предвидеть, что будет. Предвидение должно ложиться в основу
действия. Мы знаем уже, как обстояло дело с предвидениями тов. Сталина: за
неделю до переворота Чан Кайши он его защищал и рекламировал, призывая
использовать правых, их опыт, их связи (речь на Московском активе 5 апреля).
В разобранных нами тезисах Сталин дает другой образец предвидения, тоже уже
проверенный жизнью. Центральный вопрос нашей критики сталинских тезисов
формулирован нами выше так: "существует ли уже новый
центр революции или же его нужно создать". Сталин утверждал, что в
Китае после переворота Чан Кайши "два правительства, две армии, два центра:
центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине". Сталин утверждал,
что нельзя строить Советы, ибо это означало бы восстание против уханьского
центра, "единственного правительства" в Южном Китае. Мы назвали эту
характеристику положения "неверной, поверхностной, вульгарной". Так
называемое уханьское правительство мы называли "уханьской верхушкой",
доказывая, что в Южном Китае, после крутого сдвига гражданской войны на
другую классовую линию, еще нет правительства -- его еще нужно только
создать.
В "Правде" от 15 мая напечатана речь тов. Чэнь Дусю на съезде китайской
компартии (29 апреля). Ни тов. Сталин, ни мы не имели этой речи, когда
Сталин писал свои тезисы, а мы -- их критику. Чэнь Дусю характеризует
положение не на основании общего анализа обстановки, а на основании
непосредственных наблюдений. Что же говорит Чэнь Дусю о новой революционной
власти? Он прямо заявляет, что "было бы ошибкой" считать уханьское
правительство органом революционно-демократической диктатуры: "оно не
является еще правительством рабоче-крестьянских масс, а лишь блоком
верхушки". Но ведь это же слово в слово то, что мы говорили против Сталина.
Сталин писал: "Никакой другой власти, кроме власти революционного
Гоминьдана, нет теперь в этом районе". Мы ему на это отвечали:
"Аппаратно-бюрократическое отношение к революционной власти так и сочится из
этих слов... Классы приходят и уходят, но непрерывность гоминьдановской
власти (будто бы) остается. Недостаточно, однако, провозгласить Ухань
центром революции, чтобы он им стал на деле" (см. выше). Таким образом,
вместо того, чтобы разъяснять китайским революционерам, в первую голову
коммунистам, что уханьское правительство расшибет себе голову, если возомнит
себя уже сейчас единственным правительством на юге Китая; вместо того, чтобы
беспощадно обрушиться на декоративную фальшь мелкобуржуазных революционеров,
уже погубивших столько революций; вместо того, чтобы прокричать в самое ухо
неуверенному, колеблющемуся, шатающемуся уханьскому центру: не обольщайтесь
видимостью, не оглушай-
тесь треском ваших собственных наименований и манифестов, идите на
черную работу, поднимайте массы, стройте Советы рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов, стройте революционную власть -- вместо всего этого
Сталин обрушивается на лозунг Советов и поддерживает худшие
кружково-бюрократические предрассудки и суеверия тех горе-революционеров,
которые боятся народных Советов и верят в священную кляксу чернил на бланке
Гоминьдана.
2. Тов. Чэнь Дусю на основании собственных наблюдений характеризует
обстановку теми же точно словами, какими мы ее характеризовали на основании
теоретических соображений: не революционное правительство, а лишь
верхушечный блок. Но это отнюдь не значит, что сам тов. Чэнь Дусю делает
правильные выводы из правильно характеризуемой им обстановки. Связанный по
рукам и по ногам ложной директивой, Чэнь Дусю делает выводы, в корне
противоречащие его собственному анализу. Он говорит: "Перед нами стоит
задача -- начать строить действительно революционно-демократическую власть,
как только изменится положение на территории национального правительства и
исчезнет угроза иностранной интервенции и наступления милитаристов".
Мы должны тут прямо и открыто сказать: принять такую постановку вопроса
значило бы принять наиболее верный и короткий путь к гибели. Создание
настоящей революционной власти, опирающейся на народные массы, откладывается
до того момента, когда исчезнут опасности. Но ведь центральная опасность в
том и состоит, что вместо революционной власти на юге Китая имеется пока что
лишь верхушечный блок. От этой основной беды удесятеряются и все остальные
опасности, в том числе и военная. Чтобы в наивысшей мере, какая только
возможна, оградить себя от иностранной и "своей" военщины, надо окрепнуть,
усилиться, организоваться, вооружиться. Других путей нет. Головы в песок не
спрячешь. Никакие фокусы тут не помогут. Надо пробудить энтузиазм масс, их
готовность бороться и умирать за свое дело. Для этого надо как можно глубже
захватить массы, и политически, и организационно. Надо немедленно же, не
теряя ни одного часу, дать им революционную программу действий и
организационную форму Советов. Никаких других путей нет. Откладывать
создание революционной власти до тех пор, пока кто-то
и как-то устранит военные опасности, -- значило бы идти вернейшим и
кратчайшим путем к гибели.
В отношении аграрного движения тов. Чэнь Дусю честнопризнает полную
недостаточность аграрной программы пар-тии (снижение вредной платы).
"Крестьянское движение, --говорит он, -- превращается в борьбу за землю.
Крестьянствостихийно поднимается и хочет само разрешить земельный во-прос".
И далее Чэнь Дусю открыто заявляет: "Мы вели слиш-ком мирную политику.
Сейчас необходимо конфисковатькрупную земельную собственность..." Эти слова,
если развер-нуть по-марксистски их содержание, означают жесточайшееосуждение
всей предшествовавшей линии киткомпартии,а, значит, и Коминтерна в аграрном
вопросе китайской рево-люции. Вместо того чтобы предвосхищать ход аграрного
дви-жения, заранее заготовлять лозунги и проводить их в кресть-янскую толщу
через рабочих, через революционных солдати крестьян-передовиков, китайская
компартия чудовищно от-стала от стихийного аграрного движения. Разве может
бытьболее жестокое проявление хвостизма? "Мы вели слишкоммирную политику".
Но что же означает мирная политика ре-волюционной партии в эпоху стихийной
аграрной револю-ции? Она означает наиболее тяжкую историческую ошибку,какую
вообще может сделать партия пролетариата. Мирнаяполитика (снижение арендной
платы), когда мужик уже стихийно борется за землю, это не
меньшевистски-соглашатель-ская, а либерально-соглашательская политика,
вместо больше-вистской. Не понять этого может только испорченныймнимой
государственной мудростью филистер, а никак не ре-волюционер.
Однако из своей правильной и потому убийственной ха-рактеристики
отношения партии к аграрному движениютов. Чэнь Дусю делает не только ложные,
но прямо-таки ги-бельные выводы. "Сейчас необходимо, -- говорит он, --
кон-фисковать крупную земельную собственность, но одновре-менно пойти на
уступки мелким землевладельцам, с которыминеобходимо считаться". В принципе
такой постановки вопро-са отрицать нельзя. Надо лишь ясно определить, кто и
в какойчасти Китая считается мелким землевладельцем, как и в какихпределах с
ним необходимо считаться. Но вот что говоритЧэнь Дусю дальше:
"Однако и для конфискации крупной земельной собственности также
необходимо выждать дальнейшего развития военных действий. Единственно
правильным решением в настоящий момент является принцип углубления революции
лишь после ее расширения".
Этот путь есть самый надежный, самый верный, самый близкий путь к
гибели. Крестьянин уже восстал лишь для того чтобы захватить помещичью
землю. Наша партия в чудовищном противоречии со своей программой и со своим
именем ведет либерально-мирную политику. Чэнь Дусю сам заявляет, что "сейчас
(?) необходимо конфисковать крупную земельную собственность". Но тут же
вспомнив, что "нельзя впадать в левую крайность" (собственные слова Чэнь
Дусю), он прибавляет, что для конфискации помещичьей земли надо "выждать
дальнейшего развития военных действий", -- сначала расширить революцию, а
затем уже ее углублять.
Но ведь это же слепое повторение старой, давно известной и захватанной
формулы национал-либерального обмана масс: сперва победа, потом реформа.
Сперва будем "расширять" землю -- для кого: для помещиков? -- а затем --
после победы -- займемся на досуге "углублением". На это каждый умный и
толковый китайский мужик ответит тов. Чэнь Дусю: "Если сегодня, когда
уханьское правительство находится в кольце врагов и смертельно нуждается в
нашей мужицкой поддержке, оно не решается или не хочет отдать нам земли
помещиков, то после того как оно вырвется из кольца, после того как оно с
нашей помощью победит врагов, оно нам даст ровно столько земли, сколько Чан
Кайши дал шанхайским рабочим".
Надо сказать со всей отчетливостью: аграрная формула тов. Чэнь Дусю,
связанного по рукам и по ногам ложным руководством представителей
Коминтерна, есть объективно не что иное, как формула отречения киткомпартии
от того реального аграрного движения, которое сейчас происходит в Китае и
которое несет на себе новую волну китайской революции.
Чтобы усилить и углубить эту волну, нужны крестьянские Советы с
развернутым знаменем аграрной революции -- не после победы, а сейчас же,
чтоб обеспечить победу.
Чтобы не дать крестьянской волне разбиться и распылиться, надо
крестьянские Советы объединить через рабочие Со-
веты в городах и промышленных центрах, приобщив к рабочим депутатов
городской торгово-ремесленной бедноты.
Чтобы не дать буржуазии вогнать клин между революционными массами и
армией, надо включить в революционную цепь Советы солдатских депутатов.
Надо как можно скорее, смелее, решительнее углублять революцию, не
после победы, а сейчас, иначе не будет победы.
Углубление аграрной революции, немедленный захват помещичьей земли
крестьянами сейчас же ослабит Чан Кайши, внесет смуту в ряды его солдат и
поднимет на дыбы его крестьянский тыл. Другого пути к победе нет и быть не
может.
Неужели же мы совершили три революции за два десятилетия для того,
чтобы забыть азбуку первой из них?! Кто ведет мирную политику в аграрной
революции, тот погиб. Кто откладывает, колеблется, выжидает, упускает время
-- тот погиб. Формула Чэнь Дусю есть вернейший и надежнейший путь к гибели
революции.
Найдутся клеветники, которые скажут, что наши слова продиктованы
враждой к китайской компартии и к ее руководителям. Ведь говорили же в свое
время, что наша позиция в вопросе об Англо-русском комитете означала
враждебное отношение к британской компартии. События подтвердили, что именно
мы действовали в отношении британских коммунистов как верные революционные
друзья, а не как бюрократические покровители. События подтвердят -- они уже
подтверждают это каждый день, что наша критика китайских коммунистов
продиктована более серьезным, более марксистским, более революционным
отношением к китайской революции, чем отношение бюрократических
благожелателей, которые задним числом оправдывают все, чтобы не предвидеть
ничего в дальнейшем.
Тот факт, что речь тов. Чэнь Дусю напечатана в "Правде" без единого
слова комментария, что этой речи не посвящена статья, беспощадно вскрывающая
ее гибельный курс, -- этот факт сам по себе должен каждому революционеру
внушить жесточайшую тревогу. Ибо дело ведь идет о центральном органе
ленинской партии!
Пусть нам не говорят успокоители и усыпители о "неизбежных ошибках
молодой киткомпартии". Дело идет не об от-
дельных ошибках. Дело идет об ошибке ошибок. Дело идет о ложной
основной линии, законченным выражением которой являются тезисы тов. Сталина.
В номере "Социалистического вестника" от 9 мая в передовой статье по
поводу тезисов тов. Сталина говорится:
"Отвлекаясь от обязательной для оберкоммуниста словесной шелухи, вряд
ли можно многое возразить против существа "линии", намеченной в тезисах. По
возможности не уходить из Гоминьдана и цепляться до последней крайности за
его левое крыло и уханьское правительство; "избегать решительного боя в
невыгодных условиях"; не выдвигать лозунга "вся власть Советам", дабы не
"дать врагам китайского народа нового оружия в руки для борьбы с революцией,
для создания новых легенд о том, что в Китае происходит не национальная
революция, а искусственное пересаживание московской советизации" -- что
может быть в самом деле разумнее для большевиков теперь, после того как
"единый фронт", по-видимому, разрушен бесповоротно, и вообще разбито столько
посуды в самых "невыгодных условиях"?" (Социалистический вестник, No 9
(151), стр. 1).
Таким образом, после того как "Социалистический вестник" в номере от 23
апреля признал, что Мартынов в "Правде" "весьма вразумительно" и "совсем
по-меньшевистски" анализирует задачи китайской революции, в последнем номере
передовая центрального органа меньшевиков заявляет, что "вряд ли можно
многое возразить против существа "линии", намеченной в тезисах" (тов.
Сталина). Вряд ли это совпадение политических линий нуждается в особых
пояснениях.
Мало того, та же статья "Социалистического вестника" в издевательском
тоне говорит дальше -- цитируем буквально -- о "линии Радека, позволяющей,
под прикрытием крайне "левых" лозунгов (уход из Гоминьдана, пропаганда
"советской системы" и пр.), на деле просто "выйти из игры", отойти в
сторону..." (Социалистический вестник, No 9 (151), стр. 2).
Линия Радека здесь характеризуется словами передовиц и фельетонов
"Правды". Иначе, впрочем, и быть не может: ведь Радек о своей линии открыто
сказать в печати не может, иначе партия узнает, что линия Радека
подтверждается всем ходом развития.
Однако редакция "Социалистического вестника" не только излагает линию
Радека словами "Правды", но и оценивает ее в полном единомыслии со статьями
"Правды": линия оппозиции дает, по Дану, возможность "под прикрытием крайне
"левых" лозунгов на деле просто выйти из игры, отойти в сторону".
Мы уже читали в передовицах "Правды", что если принять линию оппозиции,
то китайской революции надо "петь отходную", китайским коммунистам уйти "в
себя", отказаться от "больших дел" и "больших планов" и что это есть
"проповедь ликвидации китайской революции". Так дословно говорилось,
например, в передовой статье "Правды" от 16 марта 1927 г. Это, как видим, --
слово в слово -- то самое, что говорит Дан, или, вернее, Дан слово в слово
говорит об оппозиции то, что говорила "Правда" в ряде своих статей. Дан