Страница:
Дочка Гомеса даже имела наглость как-то раз явиться на остров и попросить о встрече с ребенком. Я послал ее подальше. Завтра намерен ее уволить.
Ее папаша – дело другое. Я получил в офисе несколько советов насчет того, как от него избавиться, но, боюсь, этот тип способен на ответный удар. Еще не пришло время разобраться с ним.
А пока, должен сказать, я потрясающе провожу время. Охотиться здесь легко: чаще всего я просто нападаю на лодки в море. Рита устроила мне постоянные апартаменты в отеле. Очень элегантно и совсем близко от офиса. Я провожу там по крайней мере две-три ночи в неделю. Ночевал бы и чаще, если бы не мальчишка.
Боюсь, что уже слишком испорчен для жизни в Яме Моргана. Когда все это кончится, я хотел бы остаться в Майами, вести дела здесь… Разумеется, если вы с мамой не против и если вы согласитесь взять Генри к себе.
У меня здесь неплохая компания, и, думаю, пока я не найду себе постоянную спутницу, этот вариант ничем не хуже любого другого.
Я еще раз все осмотрел в поисках того, что вам нужно. Если на острове и есть тайник, то он слишком хорошо спрятан.
Пожалуйста, позвони мне от Клейпула, когда дело будет сделано. Хочу послушать, как тебе все это.
Дерек
Вне себя от ярости, я складываю и складываю листки с факсами, как будто, сделав их как можно меньше, мне удастся свести на нет и все проблемы. Как я мог оставить Генри таким беззащитным! Каким одиноким, покинутым он, должно быть, сейчас себя чувствует! О, как мне хочется поскорее добраться до Дерека! Я с трудом складываю бумажки еще раз – такие они уже маленькие и плотные.
– Мне нужно позвонить в Майами, – говорю я.
– Через час мы будем в Очо-Риос. Можно найти там телефон, – говорит Хлоя.
– Я не могу этого перенести… То, что твой брат делает с Генри! Ребенку всего пять лет!
– Он никогда не понимал детей. Каждому из нас, младших, случалось испытать на себе его злобу, – говорит Хлоя. – Хорошо, что он не сделал Генри ничего по-настоящему плохого.
– То, что он делает, недопустимо!
– Конечно. Думаю, ты ему дашь это понять. «Еще как дам», – думаю я. Потом до меня до
ходит нелепость всего остального.
– По-твоему, они хотят разворовать компанию?
Хлоя кивает:
– По-моему, да. Но мы найдем способ остановить их.
– Черт возьми, ты права. Мы должны как можно скорее добраться до Майами.
– Как? – спрашивает Хлоя.- У нас нет никаких документов, даже удостоверений личности. Сколько денег у тебя осталось?
Я выгребаю деньги из кармана:
– Сорок три доллара двадцать пять центов.
Моя невеста хохочет:
– Этого хватит, чтобы заправить машину и купить телефонную карточку. А потом что?
– От тебя требуется лишь довезти меня до бухты Монтего. А оттуда я доставлю тебя домой в первом классе. – Я улыбаюсь, заметив недоверие и беспокойство во взгляде любимой. – Можешь мне по
верить.
Универсальный магазин Максима на окраине Очо-Риос обеспечивает нас всем необходимым. Хлоя заправляет машину, а я в ярко раскрашенном киоске покупаю телефонную карточку. Несколько минут уходит на то, чтобы найти таксофон. Хорошо, что он обнаруживается за магазином, в тихом месте, под козырьком, рядом со складом.
Вставив карточку, я набираю номер корпорации «Ла Map». Сара снимает трубку после третьего гудка и выдает стандартное приветствие. Измененным, высоким и хрипловатым, голосом я прошу:
– Артуро Гомеса, пожалуйста.
– Извините, сэр, его сейчас нет. Может быть, поговорите с кем-нибудь еще?
– Когда будет Гомес?
– Не могу сказать точно, сэр.
– Могу я поговорить с Клаудией?
– Мисс Гомес больше здесь не работает. – Голос Сары становится ледяным. – Может быть, вы назовете ваше имя и цель звонка, и тогда я смогу соединить вас с тем, кто вам поможет.
– Я позвоню позже, когда будет Артуро.
– Сэр, вы его не застанете. Он отсутствует на…неопределенный срок. Если вы согласитесь поговорить с мистером Тинделлом или мисс Сантьяго, они вам объяснят.
– Соедините меня с Ритой.
– Как мне о вас доложить?
Пытаюсь придумать какое-нибудь имя и в конце концов выпаливаю то, что сочинила мне Хлоя:
– Джон Эймс.
Рита не берет трубку минут пять. Наконец она отвечает бесцветным и деловым голосом:
– Да, я вас слушаю…
– Рита… – говорю я ей уже своим настоящим
голосом.
Она сразу смягчается.
– Питер, милый. – Она жарко дышит в трубку. – Я думала, ты позвонишь позже…
Не будучи готов к столь интимному тону, я швыряю трубку на рычаг. Со мной Рита никогда не вела себя так фамильярно. Сейчас она явно разговаривала не со мной, а с тем, другим Питером.
Я набираю номер сотового телефона Артуро – никто не отвечает. Тогда я звоню Клаудии.
– Алло, – отвечает она.
– Клаудиа, это Питер.
– И что? – Кажется, она напряглась и затаилась.
– Я беспокоюсь о вашем отце.
– Представьте, я тоже, – говорит она. – Только я не понимаю, вам-то что беспокоиться.
– Разумеется, я беспокоюсь!
Она ничего не отвечает.
– Клаудиа, послушайте, – тороплюсь я, – мне нужна ваша помощь.
. Клаудиа злобно цедит:
– Вы, кажется, забыли. Я больше у вас не работаю, Обратитесь к вашим прихвостням, Рите и
Тинделлу, пусть они вам помогают. У меня есть дела поважнее.- Она отключается.
Я в ярости бросаю трубку на рычаг. Никогда ни один из Гомесов так со мной не разговаривал! Сомневаюсь, что вообще когда-нибудь Гомес позволял себе такой тон в разговоре с де ла Сангре. Они бы не осмелились. У меня сильное искушение счесть Клаудию и остальных предателями. Но я понимаю, что требую от них слишком многого – разглядеть Дерека за внешностью Питера. Для них сейчас Дерек – это я.
Мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы поскорее успокоиться. Разумеется, Рита приняла его авансы, как приняла бы мои. И почему бы Артуро и Йену не выполнять его распоряжения, какими бы нелогичными они им ни казались? Если бы я велел Гомесу уволить собственную дочь, разве он не сделал бы этого, хоть и скрепя сердце? Почему бы ему не слушаться и Дерека?
Снимаю трубку, потом опять кладу. Мне нужно набраться решимости еще раз позвонить Клаудии. На этот раз она отвечает сразу, после первого же гудка, и, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, выпаливает:
– Оставьте меня в покое!
– Клаудиа, подождите. Не вешайте трубку. Дай те мне объяснить. Все обстоит совсем не так, как вы думаете.
– Интересно, в чем же я ошиблась? Вы меня
уволили. Моего отца чуть не убили.
– Артуро? Что вы имеете в виду? Что случилось?
Клаудиа смеется в трубку:
– Ах, какой пафос! Да вы же были среди тех, кто его обнаружил.
Я качаю головой. Хотел бы я быть сейчас там, рядом с ней, чтобы она могла видеть выражение моего лица.
– Клаудиа, вы должны меня выслушать!
– Я ничего вам не должна.
– Это покажется вам странным. Но тот Питер, о котором вы говорите, не я. Я все еще на Ямайке.
– Что за чушь! Не более часа назад я видела, как вы бултыхались в вашей наемной лодке в бухте.
– Это был не я! – Я пытаюсь найти способ убедить ее, лихорадочно озираюсь вокруг себя, как будто в поисках доказательств. На мое счастье, на таксофоне все еще высвечен здешний номер – бледно, но прочесть можно, и даже с ямайским кодом – 876.-
Я могу доказать! Позвоните мне сюда, на Ямайку,- я диктую ей номер.
– Как я могу быть уверена, что это не очередной трюк, подстроенный вами и Йеном?
– Зачем бы мне это понадобилось? Если бы я был тем Питером, с которым вы общались последние недели, какой смысл мне было бы вас преследовать? Вы уже вне игры, и Артуро, кажется, тоже.
Наберите этот номер. Справьтесь насчет кода у оператора, если хотите. Но перезвоните мне.
Впервые у Клаудии появляется знакомая мне деловая интонация:
– Продиктуйте номер еще раз, Питер. Я проверю и перезвоню вам через несколько минут.
Минуты идут. Я сижу. Потом стою. Барабаню пальцами по трубке. Хлоя подходит сзади, улыбается, обнимает меня. Впервые после отъезда из Кингстона она дотрагивается до меня. Элизабет редко меня касалась, кроме как во время секса. Для Хлои, к счастью, физический контакт значит гораздо больше: она то кладет мне руку на плечо, то незаметно задевает меня рукой, то просто встает так близко ко мне, что мы соприкасаемся. Я рассказываю ей все, что узнал.
Телефон молчит.
– Необходимо, чтобы она мне поверила, – говорю я своей невесте. – Она единственная, кто, воз
можно, захочет нам помочь. В остальных я не могу быть уверен. А бедняга Артуро… Нужно узнать, что с ним, насколько тяжело он ранен.
– Если она не перезванивает, то и ладно,- возражает Хлоя.- Почему эта женщина так важна для
тебя? Нам не нужна помощь обыкновенных людей. Мы сами решим свои проблемы.
Я улыбаюсь, нежно поглаживаю ее по руке:
– Разумеется. Но мой отец всегда учил меня: «Только дураки что-то предпринимают, не со
брав всей возможной информации». Никто не знает Майами так, как семья Гомес. Если Клаудиа согласится нам помогать, поверь мне, мы об этом не пожалеем.
Проходит еще время.
– Давай уйдем, – говорит Хлоя. – Ты можешь попробовать связаться с ней еще раз из бухты Монтего.
Я отрицательно качаю головой. Моя невеста хмурится.
– Не знаю, что в ней такого особенного, что ты позволяешь ей так долго заставлять себя ждать. Я -в машине, – говорит она сухо и уходит.
Как долго тянется время. Я сижу и пожираю глазами телефон. Когда он наконец звонит, этот звук заставляет меня вздрогнуть. Несколько секунд я не могу сдвинуться с места, так что снимаю трубку только после второго звонка.
– Вы – около платного автомата в универсальном магазине Максима в Очо-Риос, правильно? -спрашивает Клаудиа.
– Да, – улыбаюсь я. Клаудиа уже проследила, где находится телефон. Артуро поступил бы так же.
– К вам едут двое. Это люди моего отца. Какая у вас машина?
– Желтый «лендровер».
– Желтый? – смеется она. – Что ж, не заметить вас будет невозможно.
– Клаудиа, расскажите, что у вас там происходит.
– Я выслала этим двоим факсом ваше фото. Если они убедятся, что вы – это вы, они передадут вам сотовый телефон, звонки которого отследить невозможно, как те, которыми мы пользуемся здесь, в Майами. Тогда и поговорим. И знаете что, Питер? Что?
– Если вы на самом деле не тот, за кого себя выдаете, лучше бы вам сейчас же скрыться.
Ослепительный свет фар предшествует появлению на стоянке Максима большого черного «СААБа». Прислонившись спиной к «лендроверу», мы с Хлоей наблюдаем, как эта громадина подруливает к нам.
– Твоя близкая подруга начиталась романов про шпионов,- фыркает Хлоя.
– Она вовсе не моя близкая подруга, и она просто соблюдает осторожность, – сухо отвечаю я.
Машина подъезжает к нам вплотную, тонированное ветровое стекло опускается, за ним оказывается крупный мускулистый ямаец. Он разговаривает по сотовому, и телефон кажется детской игрушкой в его огромной ручище.
– Ага, – говорит он в трубку и делает знак водителю, тоже здоровенному ямайцу, выключить музыку.
Первый верзила достает из кармана листок бумаги, смотрит на него, потом переводит взгляд на меня:
– Да, мисс, он похож на факс, который вы нам прислали.
Потом он с минуту слушает, в упор глядя на меня и изредка кивая:
– Да, глаза очень зеленые, как вы и сказали.
Он передает мне сотовый:
– Это тебя, приятель. Леди хочет поговорить с тобой.
Я беру телефон и отхожу в сторону от их машины. Двое ямайцев, не выключая мотора, продолжают наблюдать за мной и, видимо, ждут инструкций.
– Клаудиа?
– Питер я ничего не понимаю, но почему-то рада узнать, что вы это вы. Чем я могу вам помочь?
– Сначала расскажите мне о Генри.
– Он выглядел нормально те несколько раз, что я его видела. Был немного подавлен, но, кажется, вполне здоров. Последних новостей я не знаю. Питер, я имею в виду другого Питера, перестал привозить его на материк.
– А что произошло с Артуро?
Клаудиа тяжело вздыхает:
– Два дня назад папа уезжал с работы в свое обычное время. Если верить Йену, они с Питером, с тем, другим Питером, и Ритой, задержались, чтобы поработать над этим, как они его называют, «слиянием». Вы себе представить не можете, как папе не понравилась эта идея! Но Питер и Йен настояли. В общем, когда все осталъные уже ушли, папу нашли около его машины, в крови. Избитого, без сознания. Сначала они решили, что он мертв, но Йену удалось прощупать пульс. Полиция считает, что это было ограбление – деньги, что были у него с собой, исчезли. Но я сомневаюсь, чтo все так просто. Вам известно: папу не так-то просто ограбить.
– А что он сам говорит?
– Он все еще без сознания. Я связалась с его людьми. Они пытаются выяснить, кто это сделал и почему. Готова поручиться, что следы приведут к Тинделлу.
– Почему?
– Папа думал, что, если они с Йеном явятся к Питеру и вместе выскажут свое несогласие, им удастся убедить его отказаться от этого слияния. Но Йен отказался рисковать. Они с папой довольно сильно ругались и даже орали друг на
друга. Папа мне говорил, что дело дошло до угроз. Я киваю, хотя Клаудиа и не видит меня:
– Охотно верю.
– Кто этот другой Питер? – спрашивает она. – Как он может быть настолько похожим на вас?
– Клаудиа, вам, полагаю, известно, что некоторые вопросы, касающиеся нашей семьи, остаются
без ответа.
– Да, – подтверждает она, – папа в свое время ясно дал мне это понять.
– Скажем так: он родственник – и не слишком дружественно настроенный.
– Как скажете.
– Сейчас гораздо важнее, чтобы мы могли поскорее добраться до Майами и разрешить всю эту
ситуацию.
– Мы?
– Я теперь женат. Со мной моя жена, Хлоя.
– Чем я могу помочь?
Я прекрасно понимаю, что поддельные документы изготавливать уже некогда. А без них любой коммерческий авиарейс исключается.
– Кто-нибудь из ваших людей может нелегально переправить нас в Майами?
– Следующее судно уходит через две недели.
– Мне нельзя ждать так долго. Выясните для меня, какие туристские суда сейчас находятся в бухте Монтего и каковы их маршруты.
– Хорошо, – обещает Клаудиа. – Мне придется перезвонить вам.
– Прекрасно. Не могут ли ваши друзья на Ямайке оказать мне кое-какое содействие?
Я возвращаю телефон верзиле ямайцу. Он слушает Клаудию, кивает, повторяя:
– Ага, ага…
Потом отключается, снова передает сотовый мне, достает из «бардачка» батарейки к телефону и конверт.
– Тысяча долларов двадцатками, приятель.- Он дарит мне ослепительную улыбку.- Должно быть, ваша телефонная подруга души в вас не чает. Она сказала, что у вас для нас кое-что есть.
Открыв багажник, я говорю Хлое:
– Нам не удастся провезти через таможню твои травы. – Я передаю ящичек с травами и чемоданы ямайцу. – А так их доставят в Майами через несколько недель.
После того, как «СААБ» отъезжает, Хлоя, сложив руки на груди, смотрит на меня долгим неприязненным взглядом.
«Ваша телефонная подруга, должно быть, души в вас не чает»,- она повторяет слова ямайца, смешно передразнивая его выговор и интонацию.
– Она работает на меня, – сухо замечаю я.
Видно, что Хлоя не удовлетворена моим ответом.
Сотовый звонит через несколько минут после того, как мы выезжаем из Очо-Риос. Клаудиа сообщает:
– Можете оставаться там, где вы есть. «Королева Карибов» сейчас как раз в порту Очо-Риос. Лайнер отойдет в шесть. По расписанию у них остановка на Каймане, день в пути, прибытие в Майами утром.
Я смотрю на часы. Три часа дня. Если немного повезет, мы вполне успеем пробраться на борт судна.
– Вы можете поручить своим людям установить наблюдение за моим островом и за офисом,
чтобы мы были в курсе, что делает Питер, тот, другой Питер? – спрашиваю я Клаудию.
– Конечно.
– И еще, не могли бы вы на катере Артуро встретить нас у Западного рифа послезавтра?
– А почему у Западного рифа?
– Мне не улыбается проходить таможенный досмотр в Майами,- говорю я.- Западный риф – под
ходящее место, чтобы сойти.
Клаудиа возражает:
– Но судно там не останавливается.
Я вздыхаю. Если все пойдет так, как я планирую, нам будет неудобно выходить в Майами. Для нас с Хлоей улететь ночью с корабля – дело нехитрое. Но у меня нет ни малейшего желания объяснять это Клаудии. Ее не касается, каким именно образом я собираюсь пробраться на корабль. И как намереваюсь его покинуть.
– Ведь ваш отец предупреждал, вас, что будут вопросы, на которые нельзя получить ответы. Мне просто нужно, чтобы вы нас там встретили.
– Конечно. Как скажете. Это очень странно, но… я встречу, – говорит Клаудиа. – А что потом?
– А потом мы кое-кого навестим.
На мою просьбу развернуться и ехать обратно Хлоя холодно интересуется:
– Зачем? Тебе твоя подруга велела?
Я бросаю на нее раздраженный взгляд. Ревность в небольших дозах придает отношениям остроту и вызывает умиление, но, по-моему, с меня достаточно.
– Почему из всех женщин ты выбрала именно эту, чтобы приревновать меня?
Моя невеста недовольно пожимает плечами:
– Мне не нравится, что ты строишь с ней планы, не обсуждая их со мной. Только не говори мне,
что ты никогда не спал ни с одной из них! Дерек хвастался, что у него их было не меньше сотни.
– Во-первых, я не Дерек, – говорю я. – После Элизабет это было только один раз, и я сожалею о нем. И уж конечно, это была не Клаудиа. А сейчас нам надо ехать обратно в Очо-Риос, потому что оттуда скоро отойдет судно, на которое мы должны успеть.
– Но как мы сядем на него? У нас же нет документов.
Я объясняю ей свой план.
24
Ее папаша – дело другое. Я получил в офисе несколько советов насчет того, как от него избавиться, но, боюсь, этот тип способен на ответный удар. Еще не пришло время разобраться с ним.
А пока, должен сказать, я потрясающе провожу время. Охотиться здесь легко: чаще всего я просто нападаю на лодки в море. Рита устроила мне постоянные апартаменты в отеле. Очень элегантно и совсем близко от офиса. Я провожу там по крайней мере две-три ночи в неделю. Ночевал бы и чаще, если бы не мальчишка.
Боюсь, что уже слишком испорчен для жизни в Яме Моргана. Когда все это кончится, я хотел бы остаться в Майами, вести дела здесь… Разумеется, если вы с мамой не против и если вы согласитесь взять Генри к себе.
У меня здесь неплохая компания, и, думаю, пока я не найду себе постоянную спутницу, этот вариант ничем не хуже любого другого.
Я еще раз все осмотрел в поисках того, что вам нужно. Если на острове и есть тайник, то он слишком хорошо спрятан.
Пожалуйста, позвони мне от Клейпула, когда дело будет сделано. Хочу послушать, как тебе все это.
Дерек
Вне себя от ярости, я складываю и складываю листки с факсами, как будто, сделав их как можно меньше, мне удастся свести на нет и все проблемы. Как я мог оставить Генри таким беззащитным! Каким одиноким, покинутым он, должно быть, сейчас себя чувствует! О, как мне хочется поскорее добраться до Дерека! Я с трудом складываю бумажки еще раз – такие они уже маленькие и плотные.
– Мне нужно позвонить в Майами, – говорю я.
– Через час мы будем в Очо-Риос. Можно найти там телефон, – говорит Хлоя.
– Я не могу этого перенести… То, что твой брат делает с Генри! Ребенку всего пять лет!
– Он никогда не понимал детей. Каждому из нас, младших, случалось испытать на себе его злобу, – говорит Хлоя. – Хорошо, что он не сделал Генри ничего по-настоящему плохого.
– То, что он делает, недопустимо!
– Конечно. Думаю, ты ему дашь это понять. «Еще как дам», – думаю я. Потом до меня до
ходит нелепость всего остального.
– По-твоему, они хотят разворовать компанию?
Хлоя кивает:
– По-моему, да. Но мы найдем способ остановить их.
– Черт возьми, ты права. Мы должны как можно скорее добраться до Майами.
– Как? – спрашивает Хлоя.- У нас нет никаких документов, даже удостоверений личности. Сколько денег у тебя осталось?
Я выгребаю деньги из кармана:
– Сорок три доллара двадцать пять центов.
Моя невеста хохочет:
– Этого хватит, чтобы заправить машину и купить телефонную карточку. А потом что?
– От тебя требуется лишь довезти меня до бухты Монтего. А оттуда я доставлю тебя домой в первом классе. – Я улыбаюсь, заметив недоверие и беспокойство во взгляде любимой. – Можешь мне по
верить.
Универсальный магазин Максима на окраине Очо-Риос обеспечивает нас всем необходимым. Хлоя заправляет машину, а я в ярко раскрашенном киоске покупаю телефонную карточку. Несколько минут уходит на то, чтобы найти таксофон. Хорошо, что он обнаруживается за магазином, в тихом месте, под козырьком, рядом со складом.
Вставив карточку, я набираю номер корпорации «Ла Map». Сара снимает трубку после третьего гудка и выдает стандартное приветствие. Измененным, высоким и хрипловатым, голосом я прошу:
– Артуро Гомеса, пожалуйста.
– Извините, сэр, его сейчас нет. Может быть, поговорите с кем-нибудь еще?
– Когда будет Гомес?
– Не могу сказать точно, сэр.
– Могу я поговорить с Клаудией?
– Мисс Гомес больше здесь не работает. – Голос Сары становится ледяным. – Может быть, вы назовете ваше имя и цель звонка, и тогда я смогу соединить вас с тем, кто вам поможет.
– Я позвоню позже, когда будет Артуро.
– Сэр, вы его не застанете. Он отсутствует на…неопределенный срок. Если вы согласитесь поговорить с мистером Тинделлом или мисс Сантьяго, они вам объяснят.
– Соедините меня с Ритой.
– Как мне о вас доложить?
Пытаюсь придумать какое-нибудь имя и в конце концов выпаливаю то, что сочинила мне Хлоя:
– Джон Эймс.
Рита не берет трубку минут пять. Наконец она отвечает бесцветным и деловым голосом:
– Да, я вас слушаю…
– Рита… – говорю я ей уже своим настоящим
голосом.
Она сразу смягчается.
– Питер, милый. – Она жарко дышит в трубку. – Я думала, ты позвонишь позже…
Не будучи готов к столь интимному тону, я швыряю трубку на рычаг. Со мной Рита никогда не вела себя так фамильярно. Сейчас она явно разговаривала не со мной, а с тем, другим Питером.
Я набираю номер сотового телефона Артуро – никто не отвечает. Тогда я звоню Клаудии.
– Алло, – отвечает она.
– Клаудиа, это Питер.
– И что? – Кажется, она напряглась и затаилась.
– Я беспокоюсь о вашем отце.
– Представьте, я тоже, – говорит она. – Только я не понимаю, вам-то что беспокоиться.
– Разумеется, я беспокоюсь!
Она ничего не отвечает.
– Клаудиа, послушайте, – тороплюсь я, – мне нужна ваша помощь.
. Клаудиа злобно цедит:
– Вы, кажется, забыли. Я больше у вас не работаю, Обратитесь к вашим прихвостням, Рите и
Тинделлу, пусть они вам помогают. У меня есть дела поважнее.- Она отключается.
Я в ярости бросаю трубку на рычаг. Никогда ни один из Гомесов так со мной не разговаривал! Сомневаюсь, что вообще когда-нибудь Гомес позволял себе такой тон в разговоре с де ла Сангре. Они бы не осмелились. У меня сильное искушение счесть Клаудию и остальных предателями. Но я понимаю, что требую от них слишком многого – разглядеть Дерека за внешностью Питера. Для них сейчас Дерек – это я.
Мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы поскорее успокоиться. Разумеется, Рита приняла его авансы, как приняла бы мои. И почему бы Артуро и Йену не выполнять его распоряжения, какими бы нелогичными они им ни казались? Если бы я велел Гомесу уволить собственную дочь, разве он не сделал бы этого, хоть и скрепя сердце? Почему бы ему не слушаться и Дерека?
Снимаю трубку, потом опять кладу. Мне нужно набраться решимости еще раз позвонить Клаудии. На этот раз она отвечает сразу, после первого же гудка, и, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, выпаливает:
– Оставьте меня в покое!
– Клаудиа, подождите. Не вешайте трубку. Дай те мне объяснить. Все обстоит совсем не так, как вы думаете.
– Интересно, в чем же я ошиблась? Вы меня
уволили. Моего отца чуть не убили.
– Артуро? Что вы имеете в виду? Что случилось?
Клаудиа смеется в трубку:
– Ах, какой пафос! Да вы же были среди тех, кто его обнаружил.
Я качаю головой. Хотел бы я быть сейчас там, рядом с ней, чтобы она могла видеть выражение моего лица.
– Клаудиа, вы должны меня выслушать!
– Я ничего вам не должна.
– Это покажется вам странным. Но тот Питер, о котором вы говорите, не я. Я все еще на Ямайке.
– Что за чушь! Не более часа назад я видела, как вы бултыхались в вашей наемной лодке в бухте.
– Это был не я! – Я пытаюсь найти способ убедить ее, лихорадочно озираюсь вокруг себя, как будто в поисках доказательств. На мое счастье, на таксофоне все еще высвечен здешний номер – бледно, но прочесть можно, и даже с ямайским кодом – 876.-
Я могу доказать! Позвоните мне сюда, на Ямайку,- я диктую ей номер.
– Как я могу быть уверена, что это не очередной трюк, подстроенный вами и Йеном?
– Зачем бы мне это понадобилось? Если бы я был тем Питером, с которым вы общались последние недели, какой смысл мне было бы вас преследовать? Вы уже вне игры, и Артуро, кажется, тоже.
Наберите этот номер. Справьтесь насчет кода у оператора, если хотите. Но перезвоните мне.
Впервые у Клаудии появляется знакомая мне деловая интонация:
– Продиктуйте номер еще раз, Питер. Я проверю и перезвоню вам через несколько минут.
Минуты идут. Я сижу. Потом стою. Барабаню пальцами по трубке. Хлоя подходит сзади, улыбается, обнимает меня. Впервые после отъезда из Кингстона она дотрагивается до меня. Элизабет редко меня касалась, кроме как во время секса. Для Хлои, к счастью, физический контакт значит гораздо больше: она то кладет мне руку на плечо, то незаметно задевает меня рукой, то просто встает так близко ко мне, что мы соприкасаемся. Я рассказываю ей все, что узнал.
Телефон молчит.
– Необходимо, чтобы она мне поверила, – говорю я своей невесте. – Она единственная, кто, воз
можно, захочет нам помочь. В остальных я не могу быть уверен. А бедняга Артуро… Нужно узнать, что с ним, насколько тяжело он ранен.
– Если она не перезванивает, то и ладно,- возражает Хлоя.- Почему эта женщина так важна для
тебя? Нам не нужна помощь обыкновенных людей. Мы сами решим свои проблемы.
Я улыбаюсь, нежно поглаживаю ее по руке:
– Разумеется. Но мой отец всегда учил меня: «Только дураки что-то предпринимают, не со
брав всей возможной информации». Никто не знает Майами так, как семья Гомес. Если Клаудиа согласится нам помогать, поверь мне, мы об этом не пожалеем.
Проходит еще время.
– Давай уйдем, – говорит Хлоя. – Ты можешь попробовать связаться с ней еще раз из бухты Монтего.
Я отрицательно качаю головой. Моя невеста хмурится.
– Не знаю, что в ней такого особенного, что ты позволяешь ей так долго заставлять себя ждать. Я -в машине, – говорит она сухо и уходит.
Как долго тянется время. Я сижу и пожираю глазами телефон. Когда он наконец звонит, этот звук заставляет меня вздрогнуть. Несколько секунд я не могу сдвинуться с места, так что снимаю трубку только после второго звонка.
– Вы – около платного автомата в универсальном магазине Максима в Очо-Риос, правильно? -спрашивает Клаудиа.
– Да, – улыбаюсь я. Клаудиа уже проследила, где находится телефон. Артуро поступил бы так же.
– К вам едут двое. Это люди моего отца. Какая у вас машина?
– Желтый «лендровер».
– Желтый? – смеется она. – Что ж, не заметить вас будет невозможно.
– Клаудиа, расскажите, что у вас там происходит.
– Я выслала этим двоим факсом ваше фото. Если они убедятся, что вы – это вы, они передадут вам сотовый телефон, звонки которого отследить невозможно, как те, которыми мы пользуемся здесь, в Майами. Тогда и поговорим. И знаете что, Питер? Что?
– Если вы на самом деле не тот, за кого себя выдаете, лучше бы вам сейчас же скрыться.
Ослепительный свет фар предшествует появлению на стоянке Максима большого черного «СААБа». Прислонившись спиной к «лендроверу», мы с Хлоей наблюдаем, как эта громадина подруливает к нам.
– Твоя близкая подруга начиталась романов про шпионов,- фыркает Хлоя.
– Она вовсе не моя близкая подруга, и она просто соблюдает осторожность, – сухо отвечаю я.
Машина подъезжает к нам вплотную, тонированное ветровое стекло опускается, за ним оказывается крупный мускулистый ямаец. Он разговаривает по сотовому, и телефон кажется детской игрушкой в его огромной ручище.
– Ага, – говорит он в трубку и делает знак водителю, тоже здоровенному ямайцу, выключить музыку.
Первый верзила достает из кармана листок бумаги, смотрит на него, потом переводит взгляд на меня:
– Да, мисс, он похож на факс, который вы нам прислали.
Потом он с минуту слушает, в упор глядя на меня и изредка кивая:
– Да, глаза очень зеленые, как вы и сказали.
Он передает мне сотовый:
– Это тебя, приятель. Леди хочет поговорить с тобой.
Я беру телефон и отхожу в сторону от их машины. Двое ямайцев, не выключая мотора, продолжают наблюдать за мной и, видимо, ждут инструкций.
– Клаудиа?
– Питер я ничего не понимаю, но почему-то рада узнать, что вы это вы. Чем я могу вам помочь?
– Сначала расскажите мне о Генри.
– Он выглядел нормально те несколько раз, что я его видела. Был немного подавлен, но, кажется, вполне здоров. Последних новостей я не знаю. Питер, я имею в виду другого Питера, перестал привозить его на материк.
– А что произошло с Артуро?
Клаудиа тяжело вздыхает:
– Два дня назад папа уезжал с работы в свое обычное время. Если верить Йену, они с Питером, с тем, другим Питером, и Ритой, задержались, чтобы поработать над этим, как они его называют, «слиянием». Вы себе представить не можете, как папе не понравилась эта идея! Но Питер и Йен настояли. В общем, когда все осталъные уже ушли, папу нашли около его машины, в крови. Избитого, без сознания. Сначала они решили, что он мертв, но Йену удалось прощупать пульс. Полиция считает, что это было ограбление – деньги, что были у него с собой, исчезли. Но я сомневаюсь, чтo все так просто. Вам известно: папу не так-то просто ограбить.
– А что он сам говорит?
– Он все еще без сознания. Я связалась с его людьми. Они пытаются выяснить, кто это сделал и почему. Готова поручиться, что следы приведут к Тинделлу.
– Почему?
– Папа думал, что, если они с Йеном явятся к Питеру и вместе выскажут свое несогласие, им удастся убедить его отказаться от этого слияния. Но Йен отказался рисковать. Они с папой довольно сильно ругались и даже орали друг на
друга. Папа мне говорил, что дело дошло до угроз. Я киваю, хотя Клаудиа и не видит меня:
– Охотно верю.
– Кто этот другой Питер? – спрашивает она. – Как он может быть настолько похожим на вас?
– Клаудиа, вам, полагаю, известно, что некоторые вопросы, касающиеся нашей семьи, остаются
без ответа.
– Да, – подтверждает она, – папа в свое время ясно дал мне это понять.
– Скажем так: он родственник – и не слишком дружественно настроенный.
– Как скажете.
– Сейчас гораздо важнее, чтобы мы могли поскорее добраться до Майами и разрешить всю эту
ситуацию.
– Мы?
– Я теперь женат. Со мной моя жена, Хлоя.
– Чем я могу помочь?
Я прекрасно понимаю, что поддельные документы изготавливать уже некогда. А без них любой коммерческий авиарейс исключается.
– Кто-нибудь из ваших людей может нелегально переправить нас в Майами?
– Следующее судно уходит через две недели.
– Мне нельзя ждать так долго. Выясните для меня, какие туристские суда сейчас находятся в бухте Монтего и каковы их маршруты.
– Хорошо, – обещает Клаудиа. – Мне придется перезвонить вам.
– Прекрасно. Не могут ли ваши друзья на Ямайке оказать мне кое-какое содействие?
Я возвращаю телефон верзиле ямайцу. Он слушает Клаудию, кивает, повторяя:
– Ага, ага…
Потом отключается, снова передает сотовый мне, достает из «бардачка» батарейки к телефону и конверт.
– Тысяча долларов двадцатками, приятель.- Он дарит мне ослепительную улыбку.- Должно быть, ваша телефонная подруга души в вас не чает. Она сказала, что у вас для нас кое-что есть.
Открыв багажник, я говорю Хлое:
– Нам не удастся провезти через таможню твои травы. – Я передаю ящичек с травами и чемоданы ямайцу. – А так их доставят в Майами через несколько недель.
После того, как «СААБ» отъезжает, Хлоя, сложив руки на груди, смотрит на меня долгим неприязненным взглядом.
«Ваша телефонная подруга, должно быть, души в вас не чает»,- она повторяет слова ямайца, смешно передразнивая его выговор и интонацию.
– Она работает на меня, – сухо замечаю я.
Видно, что Хлоя не удовлетворена моим ответом.
Сотовый звонит через несколько минут после того, как мы выезжаем из Очо-Риос. Клаудиа сообщает:
– Можете оставаться там, где вы есть. «Королева Карибов» сейчас как раз в порту Очо-Риос. Лайнер отойдет в шесть. По расписанию у них остановка на Каймане, день в пути, прибытие в Майами утром.
Я смотрю на часы. Три часа дня. Если немного повезет, мы вполне успеем пробраться на борт судна.
– Вы можете поручить своим людям установить наблюдение за моим островом и за офисом,
чтобы мы были в курсе, что делает Питер, тот, другой Питер? – спрашиваю я Клаудию.
– Конечно.
– И еще, не могли бы вы на катере Артуро встретить нас у Западного рифа послезавтра?
– А почему у Западного рифа?
– Мне не улыбается проходить таможенный досмотр в Майами,- говорю я.- Западный риф – под
ходящее место, чтобы сойти.
Клаудиа возражает:
– Но судно там не останавливается.
Я вздыхаю. Если все пойдет так, как я планирую, нам будет неудобно выходить в Майами. Для нас с Хлоей улететь ночью с корабля – дело нехитрое. Но у меня нет ни малейшего желания объяснять это Клаудии. Ее не касается, каким именно образом я собираюсь пробраться на корабль. И как намереваюсь его покинуть.
– Ведь ваш отец предупреждал, вас, что будут вопросы, на которые нельзя получить ответы. Мне просто нужно, чтобы вы нас там встретили.
– Конечно. Как скажете. Это очень странно, но… я встречу, – говорит Клаудиа. – А что потом?
– А потом мы кое-кого навестим.
На мою просьбу развернуться и ехать обратно Хлоя холодно интересуется:
– Зачем? Тебе твоя подруга велела?
Я бросаю на нее раздраженный взгляд. Ревность в небольших дозах придает отношениям остроту и вызывает умиление, но, по-моему, с меня достаточно.
– Почему из всех женщин ты выбрала именно эту, чтобы приревновать меня?
Моя невеста недовольно пожимает плечами:
– Мне не нравится, что ты строишь с ней планы, не обсуждая их со мной. Только не говори мне,
что ты никогда не спал ни с одной из них! Дерек хвастался, что у него их было не меньше сотни.
– Во-первых, я не Дерек, – говорю я. – После Элизабет это было только один раз, и я сожалею о нем. И уж конечно, это была не Клаудиа. А сейчас нам надо ехать обратно в Очо-Риос, потому что оттуда скоро отойдет судно, на которое мы должны успеть.
– Но как мы сядем на него? У нас же нет документов.
Я объясняю ей свой план.
24
Королева Карибов» стоит в конце длинного узкого пирса в бухте Очо-Риос. Белая, с шестью палубами над ватерлинией, она больше похожа не на корабль, а на плавучий свадебный торт.
По пирсу прогуливаются туристы: некоторые направляются на корабль, другие – наоборот, выбегают на берег, чтобы сделать последние покупки. На многих свободные футболки с изображением большого синего трезубца, знака, украшающего все три трубы лайнера.
– Вот на этом и поплывем домой, – говорю я.
Мы едем вдоль порта, я смотрю по сторонам в поисках подходящей пары. Но в основном все держатся группами, многие нанимают гидов.
Ближе к центру поток туристов редеет. Миновав башню с часами в центре города, подъехав к рынку, я наконец вижу тех, кто нам нужен. Оба, мужчина и женщина, в майках с трезубцем. В руках у них по тяжеленной сумке. Они препираются с шофером такси. Кажется, им по тридцать с хвостиком. Женщина даже привлекательна в своем роде – этакая красотка в стиле «кантри». Мужчина – ниже меня ростом, лысеющий, но пока держится в форме.
Такси уезжает, и они угрюмо пускаются в долгий путь к порту. Я делаю Хлое знак притормозить около них, опускаю стекло и говорю:
– Вас подвезти?
Они останавливаются, мужчина заглядывает в окно нашего «лендровера» и спрашивает:
– Вы американцы?
Я лаконично отвечаю:
– Майами.
– Правда? Вы нас не разыгрываете? А мы… мы с Марсией – из Боки. Барри и Марсия Либман.
– Честное слово, лучше бы мы не уезжали из дому! – жалуется женщина. – Я не понимаю этих людей! Представляете, шофер такси хотел содрать с нас дополнительно за то, что включит кондиционер! Уф! Право, не думаю, что мы слишком избалованы… – Она тоже заглядывает в салон, улыбается Хлое. – Просто мы не считаем, что отпуск на до проводить в испарине. Вы ведь меня понимаете, правда, дорогая? В конце концов, если бы нам с Барри захотелось попотеть, мы бы просто отключили кондиционеры дома, и все.
– Нам еще кое-куда надо заехать, а потом, если вы ничего не имеете против, с удовольствием довезем вас до вашего лайнера, – говорю я.
– Отлично! – соглашается Барри, и парочка устраивается у нас на заднем сиденье.
– Слава богу! Кондиционер! – восклицает Марсия, расставляя свои авоськи на полу, в ногах. Хлоя ведет машину за город.
– Я говорила Барри: если ты хочешь солнца, останемся дома и запишемся в пляжный клуб. По крайней мере у нас дома под ногами твердая земля. Говорят, на судне предусмотрены какие-то устройства против качки, но, честно говоря, я не верю, что они когда-нибудь используют их. Прошлой ночью так качало, что я чуть с ума не сошла.
– Марсия,- миролюбиво замечает Барри,- это ты хотела поехать.
– Я – только из-за бесплатной кормежки… А теперь у меня и аппетита нет,- сетует она.- Барри рисует им карты…
– Одно из преимуществ работы картографа – бесплатный круиз, – поясняет муж.
– В следующий раз пусть лучше дадут деньгами! – решает Марсия.
Хлоя кладет правую руку мне на бедро и мысленно спрашивает:
– Долго еще нам терпеть этих людей у себя в машине?
Я только улыбаюсь в ответ.
Мы выезжаем из города. Марсия и Барри трещат без умолку, даже не удосужившись спросить, как нас зовут.
– Представляете, как только мы отплыли из Майами, у меня началась морская болезнь. Мы всю дорогу не выходили из каюты. Я даже не знаю, который наш стол за обедом,- сообщает нам Марсия.
– Ладно, Марсия, теперь тебе уже гораздо лучше, – увещевает Барри.
– Вон на той тропинке, – беззвучно предлагает мне Хлоя.
Я смотрю вперед и вижу справа хижину, у которой торчат трое полуголых ребятишек, а за ней – поворот на узкую, грязную тропку.
– Сворачивай, – соглашаюсь я.
– Ты только посмотри! – ужасается Марсия. – И как эти люди могут жить в таких условиях?
На самодельном указателе написано: «Белая река». Стрелка указывает на нашу тропку.
– Мы уже почти приехали, – громко говорит Хлоя.
За «лендровером» стелется облачко серой пыли.
Марсия и Барри жалуются на дорогу и на запустение вокруг. Ни я, ни Хлоя рта не раскрываем, пока не добираемся до берега речки. Моя невеста останавливает машину и выключает зажигание.
– Приехали,-говорит она и выходит из машины.
Марсия и Барри удивленно оглядываются.
– Куда приехали? – спрашивает Барри.
Я тоже выхожу.
– Пожалуй, снаружи вам будет прохладней,- говорю я.
Муж и жена медленно выбираются из «лендровера».
– Куда, куда! На кудыкину гору, – как-то не уверенно шутит Марсия.
Хлоя сочувственно улыбается ей, подходит поближе, молниеносно меняет форму своего пальца и перерезает горло Марсии одним движением. Потом она хватает женщину за волосы и удерживает ее так, чтобы кровь не залила одежду.
– Нет! – кричит Барри.
Но прежде, чем он успевает двинуться с места, я хватаю его за шею и душу. После того как тело мужчины безвольно повисает у меня на руках, кладу его на землю и раздеваю. Хлоя проделывает то же самое с Марсией.
Аккуратно сложив их одежду, мы с Хлоей раздеваемся сами.
– Я первая, – хихикает Хлоя и, внимательно глядя на лежащую перед ней обнаженную женщину, начинает меняться. Передо мной появляется вторая Марсия. Бедра Хлои становятся шире, икры – толще, волосы – длиннее и темнее. Я тоже меняюсь до такой степени, что лучший друг Барри теперь не отличил бы его от меня.
Оглядев меня с ног до головы, Хлоя одобрительно кивает.
– Похож.
Я внимательно разглядываю ее:
– Ты тоже отлично справилась.
Моя невеста печально качает головой:
– Взгляни на ее лицо. Мне жаль ее. Не понимаю, как это можно так краситься. Боюсь, что я да
же не знаю, как это делается.
– Все в порядке, – успокаиваю я.
– Они были такие нелепые.
– Да уж, – беззвучно соглашаюсь я и вспоминаю, как давно ел в последний раз. – Но в пищу они вполне годятся.
Наша каюта оказывается больше супружеской спальни в большинстве домов. Как только мы входим, Хлоя сбрасывает с себя туфли и бросается на широченную кровать. Она указывает на кладовку:
– Хорошо бы, у нее нашлись какие-нибудь кроссовки или туфли на низком каблуке. Иначе мне придется остаток времени проходить босиком.
Я улыбаюсь:
– На здоровье. Нам даже не обязательно выходить из каюты до Западного рифа. Океаном можно любоваться прямо отсюда.
Прозрачная стеклянная дверь открывается на наш собственный маленький балкончик.
– Не-а! – трясет головой Хлоя. – Так просто ты не отделаешься. Разве на этих лайнерах нет каких-нибудь вечерних развлечений?
– О да, сколько угодно! И еще – карты…
– А танцы и кино?
Я обреченно киваю.
Мы возвращаемся к себе только в три часа ночи, проиграв четыре тысячи долларов в блэкджек, насладившись сокращенной версией кордебалета на очень маленькой сцене, прослушав несколько шуток местного юмориста, заставивших большую часть публики заходиться от хохота, а мою невесту краснеть от смущения и вдоволь натанцевавшись.
– Мне все очень понравилось! – заявляет Хлоя. Она сбрасывает одежду и танцует обнаженная по комнате.- А тебе?
– Ну, положим, не все, – отвечаю я. – Я бы вернулся раньше.
– По-моему, ты слишком вошел в образ Барри Либмана,- замечает Хлоя, подходит ко мне, гладит по лысине, целует и начинает раздевать. – Перестань вести себя как пожилой бухгалтер. Кстати, нежелаешь ли подвести баланс?
Я смотрю на эту темноволосую женщину. Она по-своему привлекательна, но она – не моя Хлоя.
– Я бы предпочел заняться любовью со своей женой, – говорю я.
Хлоя улыбается и тут же превращается в себя самое.
– Теперь ты, Питер, – торопит она.
Сбросить с себя внешность Барри – дело одной секунды.
– Жди меня в постели, – говорю я и раскрываю стеклянные двери.
По пирсу прогуливаются туристы: некоторые направляются на корабль, другие – наоборот, выбегают на берег, чтобы сделать последние покупки. На многих свободные футболки с изображением большого синего трезубца, знака, украшающего все три трубы лайнера.
– Вот на этом и поплывем домой, – говорю я.
Мы едем вдоль порта, я смотрю по сторонам в поисках подходящей пары. Но в основном все держатся группами, многие нанимают гидов.
Ближе к центру поток туристов редеет. Миновав башню с часами в центре города, подъехав к рынку, я наконец вижу тех, кто нам нужен. Оба, мужчина и женщина, в майках с трезубцем. В руках у них по тяжеленной сумке. Они препираются с шофером такси. Кажется, им по тридцать с хвостиком. Женщина даже привлекательна в своем роде – этакая красотка в стиле «кантри». Мужчина – ниже меня ростом, лысеющий, но пока держится в форме.
Такси уезжает, и они угрюмо пускаются в долгий путь к порту. Я делаю Хлое знак притормозить около них, опускаю стекло и говорю:
– Вас подвезти?
Они останавливаются, мужчина заглядывает в окно нашего «лендровера» и спрашивает:
– Вы американцы?
Я лаконично отвечаю:
– Майами.
– Правда? Вы нас не разыгрываете? А мы… мы с Марсией – из Боки. Барри и Марсия Либман.
– Честное слово, лучше бы мы не уезжали из дому! – жалуется женщина. – Я не понимаю этих людей! Представляете, шофер такси хотел содрать с нас дополнительно за то, что включит кондиционер! Уф! Право, не думаю, что мы слишком избалованы… – Она тоже заглядывает в салон, улыбается Хлое. – Просто мы не считаем, что отпуск на до проводить в испарине. Вы ведь меня понимаете, правда, дорогая? В конце концов, если бы нам с Барри захотелось попотеть, мы бы просто отключили кондиционеры дома, и все.
– Нам еще кое-куда надо заехать, а потом, если вы ничего не имеете против, с удовольствием довезем вас до вашего лайнера, – говорю я.
– Отлично! – соглашается Барри, и парочка устраивается у нас на заднем сиденье.
– Слава богу! Кондиционер! – восклицает Марсия, расставляя свои авоськи на полу, в ногах. Хлоя ведет машину за город.
– Я говорила Барри: если ты хочешь солнца, останемся дома и запишемся в пляжный клуб. По крайней мере у нас дома под ногами твердая земля. Говорят, на судне предусмотрены какие-то устройства против качки, но, честно говоря, я не верю, что они когда-нибудь используют их. Прошлой ночью так качало, что я чуть с ума не сошла.
– Марсия,- миролюбиво замечает Барри,- это ты хотела поехать.
– Я – только из-за бесплатной кормежки… А теперь у меня и аппетита нет,- сетует она.- Барри рисует им карты…
– Одно из преимуществ работы картографа – бесплатный круиз, – поясняет муж.
– В следующий раз пусть лучше дадут деньгами! – решает Марсия.
Хлоя кладет правую руку мне на бедро и мысленно спрашивает:
– Долго еще нам терпеть этих людей у себя в машине?
Я только улыбаюсь в ответ.
Мы выезжаем из города. Марсия и Барри трещат без умолку, даже не удосужившись спросить, как нас зовут.
– Представляете, как только мы отплыли из Майами, у меня началась морская болезнь. Мы всю дорогу не выходили из каюты. Я даже не знаю, который наш стол за обедом,- сообщает нам Марсия.
– Ладно, Марсия, теперь тебе уже гораздо лучше, – увещевает Барри.
– Вон на той тропинке, – беззвучно предлагает мне Хлоя.
Я смотрю вперед и вижу справа хижину, у которой торчат трое полуголых ребятишек, а за ней – поворот на узкую, грязную тропку.
– Сворачивай, – соглашаюсь я.
– Ты только посмотри! – ужасается Марсия. – И как эти люди могут жить в таких условиях?
На самодельном указателе написано: «Белая река». Стрелка указывает на нашу тропку.
– Мы уже почти приехали, – громко говорит Хлоя.
За «лендровером» стелется облачко серой пыли.
Марсия и Барри жалуются на дорогу и на запустение вокруг. Ни я, ни Хлоя рта не раскрываем, пока не добираемся до берега речки. Моя невеста останавливает машину и выключает зажигание.
– Приехали,-говорит она и выходит из машины.
Марсия и Барри удивленно оглядываются.
– Куда приехали? – спрашивает Барри.
Я тоже выхожу.
– Пожалуй, снаружи вам будет прохладней,- говорю я.
Муж и жена медленно выбираются из «лендровера».
– Куда, куда! На кудыкину гору, – как-то не уверенно шутит Марсия.
Хлоя сочувственно улыбается ей, подходит поближе, молниеносно меняет форму своего пальца и перерезает горло Марсии одним движением. Потом она хватает женщину за волосы и удерживает ее так, чтобы кровь не залила одежду.
– Нет! – кричит Барри.
Но прежде, чем он успевает двинуться с места, я хватаю его за шею и душу. После того как тело мужчины безвольно повисает у меня на руках, кладу его на землю и раздеваю. Хлоя проделывает то же самое с Марсией.
Аккуратно сложив их одежду, мы с Хлоей раздеваемся сами.
– Я первая, – хихикает Хлоя и, внимательно глядя на лежащую перед ней обнаженную женщину, начинает меняться. Передо мной появляется вторая Марсия. Бедра Хлои становятся шире, икры – толще, волосы – длиннее и темнее. Я тоже меняюсь до такой степени, что лучший друг Барри теперь не отличил бы его от меня.
Оглядев меня с ног до головы, Хлоя одобрительно кивает.
– Похож.
Я внимательно разглядываю ее:
– Ты тоже отлично справилась.
Моя невеста печально качает головой:
– Взгляни на ее лицо. Мне жаль ее. Не понимаю, как это можно так краситься. Боюсь, что я да
же не знаю, как это делается.
– Все в порядке, – успокаиваю я.
– Они были такие нелепые.
– Да уж, – беззвучно соглашаюсь я и вспоминаю, как давно ел в последний раз. – Но в пищу они вполне годятся.
Наша каюта оказывается больше супружеской спальни в большинстве домов. Как только мы входим, Хлоя сбрасывает с себя туфли и бросается на широченную кровать. Она указывает на кладовку:
– Хорошо бы, у нее нашлись какие-нибудь кроссовки или туфли на низком каблуке. Иначе мне придется остаток времени проходить босиком.
Я улыбаюсь:
– На здоровье. Нам даже не обязательно выходить из каюты до Западного рифа. Океаном можно любоваться прямо отсюда.
Прозрачная стеклянная дверь открывается на наш собственный маленький балкончик.
– Не-а! – трясет головой Хлоя. – Так просто ты не отделаешься. Разве на этих лайнерах нет каких-нибудь вечерних развлечений?
– О да, сколько угодно! И еще – карты…
– А танцы и кино?
Я обреченно киваю.
Мы возвращаемся к себе только в три часа ночи, проиграв четыре тысячи долларов в блэкджек, насладившись сокращенной версией кордебалета на очень маленькой сцене, прослушав несколько шуток местного юмориста, заставивших большую часть публики заходиться от хохота, а мою невесту краснеть от смущения и вдоволь натанцевавшись.
– Мне все очень понравилось! – заявляет Хлоя. Она сбрасывает одежду и танцует обнаженная по комнате.- А тебе?
– Ну, положим, не все, – отвечаю я. – Я бы вернулся раньше.
– По-моему, ты слишком вошел в образ Барри Либмана,- замечает Хлоя, подходит ко мне, гладит по лысине, целует и начинает раздевать. – Перестань вести себя как пожилой бухгалтер. Кстати, нежелаешь ли подвести баланс?
Я смотрю на эту темноволосую женщину. Она по-своему привлекательна, но она – не моя Хлоя.
– Я бы предпочел заняться любовью со своей женой, – говорю я.
Хлоя улыбается и тут же превращается в себя самое.
– Теперь ты, Питер, – торопит она.
Сбросить с себя внешность Барри – дело одной секунды.
– Жди меня в постели, – говорю я и раскрываю стеклянные двери.