Тырин Михаил Юрьевич. Дети Ржавчины

   — Стойте, болваны! Убейте их!
   Истребитель взвыл, как разъяренный зверь, и подпрыгнул на несколько метров. Взрывы продолжались — они вспыхивали то тут, то там. Пришло время всерьез пожалеть, что я так и не обучил старика летать и стрелять. Машина пошла боком и со скрежетом ободрала брюхо о край скалы. Но не упала, а лишь накренилась.
   Я подбежал к Подорожнику и поднял его с колен, сдирая с рук веревки. Надежда была рядом, ее не связали. Я беспокоился, что старик может пальнуть в нашу сторону, так и случилось.
   Мне удалось распутать веревки, когда взрыв ударил совсем рядом, заставив нас отскочить друг от друга. Споткнувшись, я упал. Перед носом вдруг мелькнул носок потертого сапога, и от удара я опять завалился навзничь. Искры перед глазами вспыхнули и погасли, я прыжком поднялся на ноги. Горелый с перекошенным от злобы лицом стоял передо мной и крутил в руке тесак. Я сделал шаг назад, потом еще. Я не собирался с ним драться — это бесполезно. Все решит случай, одна секунда, но кому она достанется?
   Горелый замахнулся и прыгнул ко мне, я извернулся ужом, уходя из-под лезвия. В воздухе мелькнула серебристая тень, раздался глухой стук — и Горелый упал на колени, выронив тесак и схватившись руками за голову. Из-за его спины появилась Надежда с магнитной дубинкой в руке. В ту же секунду рядом показался и Подорожник.
   — К лошадям, быстро! — крикнул он.
   Мы в несколько прыжков пересекли поляну, чудом уйдя от очередного взрыва. Я успел заметить, что истребитель пьяно мотается над головой, цепляясь за верхушки деревьев и царапая края больших камней.
   Подорожник на ходу подобрал брошенный тесак и перерубил веревки, державшие лошадей. Мы с ним вскочили в седла одним прыжком.
   — Я не умею! — закричала девушка.
   — Вот и учись! — ответил я, подтягивая ее в седло.
   — Держись за гриву, — крикнул Подорожник. — Крепко хватай гриву и прижмись к лошади. Бей ее пятками...
   Выезжая на тропу, я заметил, что истребитель ткнулся в отвесную базальтовую стену, клюнул носом и обрушился вниз с гулким железным лязгом. Скалы скрыли от нас ритуальную поляну. Мы увидели лишь огненный столб, поднявшийся над местом аварии.
   Лошадь Подорожника бежала первой, задавая темп. Нас немилосердно трясло, и я постоянно оглядывался на Надежду. Она опустила голову и прильнула к телу животного, словно приклеилась.
   Скоро мы выехали в узкий неглубокий каньон, где лошадки с легкостью перешли на галоп. Земля была ровной и каменистой, будто утрамбованная.
   — Куда мы скачем? — спросил я, поравнявшись с Подорожником. — Ты знаешь эти места?
   — Знаю, — ответил он. — И ты знаешь, где-то впереди Долина водопадов.
   Я не понял, что он имеет в виду, но не стал переспрашивать. Скалы впереди смыкались полукольцом, и я пытался рассмотреть, есть ли там тропа для лошадей. Между тем сзади послышались свист и крики. Про нас не забыли, нас пытались догнать.
   — Впереди может быть тупик, — крикнул погонщик через минуту. — Надо сворачивать.
   Однако сворачивать было некуда. Скалы по бокам поднимались все выше и круче, мы, похоже, направлялись в самое сердце этого дикого каменного массива.
   — Надежда отстает, — крикнул я.
   — Вижу, — процедил погонщик.
   Она боялась подгонять свою лошадь, чтобы не вылететь из седла. Краем глаза я уже видел позади старост-всадников, которые продолжали преследование. Их крики становились все громче и злее.
   Через сотню метров наши лошади сами остановились. Дороги не было — впереди громоздились камни — все выше и выше.
   — Вон тропа! — крикнул Подорожник, разворачивая лошадь.
   Мы оказались в узком неудобном проходе, где наши животные едва продирались. Теперь они только мешали, нас легко было догнать пешком.
   — Бросаем лошадей, — первым решил погонщик и спрыгнул на траву.
   Он тут же подбежал к Надежде, чтобы помочь ей.
   — Бежим!
   Мы двинулись вперед, прыгая с камня на камень. Через пару минут старосты гомонили уже почти за спиной. Они тоже спешились. Я вдруг услышал короткий звон — словно по камню ударили хрустальным молоточком. Впрочем, никакой это был не молоточек, а выстрел из иглострела.
   Надежда двигалась с трудом. Иногда мы с Подорожником просто брали ее за руки и тащили. Я нашел секунду, чтоб оглянуться — за изгибами тропы старост пока не было видно.
   — Что-то шумит, — проговорила девушка.
   — Долина водопадов, — ответил Подорожник. — Она где-то рядом.
   — Она перед нами, — уточнил я.
   Я шел впереди и первым увидел, что отвесные скалистые стены вокруг расступаются, расходятся вилкой, открывая засыпанную валунами долину. В нескольких местах с утесов падала вода, разбиваясь в пыль, которую гнал на нас ветер. Стало свежо. Мы все невольно замедлили шаг, осматриваясь. Стоял непрерывный гул, видимо, водопады шумели не только здесь, но и дальше.
   — Идем, — сказал погонщик. — Будем прятаться за камнями, пока не найдем пещеру. Здесь должно быть много пещер.
   — Пещеры? — переспросил я, вспомнив что-то.
   — Быстрее, — поторопил погонщик.
   Мы побежали, перепрыгивая через многочисленные ручейки и залитые водой впадины. Обувь скользила на мокрых камнях, но затем воды стало меньше, водопады остались по сторонам. Мы бежали в лабиринте валунов, большинство из которых были выше человеческого роста. В них легко было затеряться.
   — Кричат, — проговорил Подорожник, задыхаясь от бега. — Они... они близко.
   — Не останавливаемся, — ответил я. И тут же сам тихо воскликнул: — Стойте!
   Я присел на корточки, прячась за грудой булыжников, девушка и погонщик сделали то же самое. Впереди шли двое карателей, настороженно озираясь. Оба держали наготове тесаки.
   — Они нас обогнали, — тихо проговорил Подорожник.
   Пространство впереди было почти свободно от больших валунов. Если бы мы выбежали туда, нас бы сразу заметили.
   — Слышите? — произнесла Надежда. — Сзади тоже идут. Они кругом.
   Действительно, голоса раздавались отовсюду. Старосты разделились и искали нас, громко переговариваясь.
   — Там пещеры, — сказал Подорожник. — Мы совсем немного не дошли.
   В двух сотнях шагов поднималась огромная каменная стена, поросшая чахлыми кустами. У ее подножия действительно темнели несколько провалов.
   — Может, рванем? — предложил я. — Успеем же добежать.
   — Успеем, — согласился погонщик. — Они тоже успеют увидеть, куда мы спрятались. Оттуда нас и достанут.
   — Надо попробовать! — воскликнула Надежда.
   — Не надо пробовать, — покачал головой погонщик. Он вытащил из-за пояса тесак, провел пальцами по лезвию. — Это все, что мы теперь можем. Готовьтесь, скоро нас найдут.
   Он со злостью сплюнул под ноги.
   — Убери оружие, — сказал я. — Ложитесь лицом вниз и расставьте руки. Может, тогда они не будут сразу стрелять...
   Подорожник сплюнул еще раз. Я немного приподнялся над камнями, чтобы посмотреть вокруг. И вдруг у меня закружилась голова. Я даже покачнулся, выставив руки, чтоб не упасть. Под ногами загремели камни.
   — Тише! — шикнул погонщик.
   Я не понимал, что происходит. Голова словно бы начала опухать, увеличиваться в размерах, становясь невесомой и рыхлой. Через секунду это прошло. Я сидел, расставив ноги и облокотившись о валун.
   — Ты слышишь меня? — прозвучал еле уловимый шепот. — Ты хорошо слышишь?
   — Слышу, — пробормотал я и удивленно посмотрел на Подорожника. Тот ответил еще более удивленным взглядом. Голос был не его.
   — Ты вспомнил меня? — теперь был уже не шепот, а негромкий голос. — Отвечай же!
   — Н-нет... — я решил, что схожу с ума. И вдруг я узнал. Едва различимые интонации таинственного голоса принадлежали моему внештатнику, Роману Петровичу. Это еще больше походило на сумасшествие, я осторожно оглянулся, силясь понять, где он и откуда здесь взялся. Подорожник и Надежда с тревогой наблюдали за мной, не решаясь ничего сказать.
   — Не ищи меня, я дома, — продолжал голос. — Мне очень плохо, Олег. Я, наверно, умираю. Я очень отчетливо все чувствую, такое бывает лишь перед смертью...
   Я наконец сообразил, что голос звучит только в моей голове. Мои спутники его не слышали, поэтому так изумлялись, глядя на меня. Я и сам по-прежнему не понимал, что происходит.
   — Я всю ночь лежал в постели, слушая голоса. Тысячи голосов тысяч людей. А теперь услышал тебя. Ты в опасности, верно?
   Я не ответил, но старик, кажется, и так это знал.
   — Иди на мой голос, Олег, — говорил Роман Петрович. — Я знаю, ты сможешь все понять. Не думай, не ищи, не пытайся угадать что-то. Просто иди на голос. Ты совсем рядом, я знаю, что с тобой другие люди и вы в опасности. Я все чувствую, Олег. Иди, не медли...
   Я поднялся, опираясь о камень.
   — Идемте... Идемте за мной, — неуверенно пробормотал я, еще не зная, чего хочу. — Вон туда...
   — Ты что? — с тревогой произнес погонщик.
   — Быстро! — крикнул я, уже начиная чувствовать какую-то странную тягу. — Я знаю, куда идти.
   Они неуверенно поднялись. В моем голосе, видимо, было достаточно силы, чтобы поверить.
   Мир был как в тумане. И в этом тумане зиял черный проход, который звал меня к себе. Пещера у подножия скалы, одна из нескольких — единственная, нужная нам. Из нее продолжал идти неслышный зов.
   — Бежим, — произнес я и первым выскочил на открытое пространство.
   Тут же слух уловил гомон старост, заметивших меня. Быстрее, быстрее... Я слышал, что Подорожник и Надежда бегут сзади. Кто-то выскочил из-за валунов и бросился наперерез. Погонщик, отпустив девушку, на мгновение задержался. Я услышал звон металла, глухой вскрик. Через секунду Подорожник снова бежал рядом.
   Пещера уже близко. Старосты отстали от нас на полсотни шагов, мы почти спасены.
   И вдруг я услышал короткий Надин вскрик. Я обернулся — она упала на одно колено, сморщившись от боли.
   — Что, нога?! — закричал Подорожник, рывком поднимая ее. — Говори, что случилось?!
   Она не ответила. Я тоже подбежал, схватил девушку за руку, потащил вперед. Мы потеряли несколько секунд, но пещера была уже совсем рядом. Надежда повисла у нас на руках, едва переступая. Она хоть и плохо, но шла, значит, нога повреждена не очень сильно.
   Еще несколько мгновений — и мы под прохладными сводами. Вниз уходит овальный проход в человеческий рост.
   — Постойте... подождите, — бормотала Надежда, — мне плохо...
   — Потерпи, пожалуйста, — умолял ее Подорожник.
   — У нее болевой шок, — сказал я. — Надо тащить силой, пока ей не станет лучше.
   Через несколько шагов пещера стала расширяться. Свет померк — у входа уже были преследователи, мы слышали гулкое эхо их голосов и грохот камней под ногами. Лезть за нами они пока не решались.
   — Они нас запрут здесь — никуда не денемся, — тихо сказал Подорожник.
   — Доверься мне, — ответил я.
   — Больно, — через силу проговорила девушка— — Постойте, подождите хоть немного...
   — Потерпи, еще чуть-чуть, — снова начал успокаивать ее погонщик. — Они слишком близко, мы должны уйти...
   — Больно... — повторила Надежда.
   Через минуту стало совсем темно. Мы остановились, и Подорожник поджег просмоленную тряпку, свернутую в трубочку. Дым начал щипать глаза.
   Мы находились в полукруглом тоннеле. По полу шли ржавые рельсы. На них — вагонетка. Я узнал это место и понял, куда ведут рельсы.
   — Садитесь, — скомандовал я, пошатав тележку. Она легко сдвинулась — колеса не приржавели.
   Погонщик помог девушке забраться на платформу, в этот момент она снова вскрикнула, изогнувшись всем телом.
   — Больно...
   Я, упираясь ногами, стал разгонять вагонетку. Она скрипнула — и пошла. Сначала с моей помощью, затем покатилась сама, я едва успел запрыгнуть. Факел погас, погонщик стал разжигать новый.
   Через минуту навалилось тяжелое угнетенное настроение, тошнота и головная боль. Подорожник выронил факел, Надежда закашлялась. Я переносил переход несколько легче, чем в прошлый раз, однако теперь было темно, и казалось, что мы падаем в черную удушливую бездну.
   — Держитесь, — убеждал я, хотя и мне было несладко. — Ничего страшного не случится. Скоро все пройдет.
   — Мне плохо... — задыхаясь, проговорила девушка. — Остановите... только на секунду, остановите...
   — Нельзя останавливаться, будет хуже, — говорил я. — Потерпи немного.
   Подорожник тоже начал кашлять и валиться на меня, я схватил его за рукав, чтоб удержать на вагонетке.
   Перестук колес стал реже и тише. Вагонетка замедляла ход. Мне показалось, что где-то впереди начал пробиваться свет.
   — Ну вот, уже совсем скоро... — пробормотал я.
   — Куда мы катимся? — сдавленным голосом спросил погонщик.
   — Сейчас все увидишь, — ответил я, вглядываясь вперед.
   Тележка скрипнула и плавно остановилась. Замерла, проехала несколько десятков сантиметров назад и стала окончательно.
   — Пошли, — скомандовал я.
   Подорожник начал искать в сумке новый факел. На этот раз он не сразу смог его разжечь. Пока он возился, Надежда тихо стонала. Все, что я мог сейчас — это крепко сжать ее пальцы.
   Наконец вспыхнул огонь. Тоннель кончался полуразобранной кирпичной стеной. Здесь ничего не изменилось с той поры, как я самолично выбил из нее кирпичи.
   — Вставай, — проговорил Подорожник, коснувшись плеча Надежды, затем обернулся ко мне: — Помоги.
   Я подошел, попробовал приподнять девушку и поставить на ноги. Творилось нечто странное, не похожее на обычный вывих — она была чуть жива. Я предположил, что она не может прийти в себя после перехода, а болевой шок усугубляет это.
   — Ну идем... — я подхватил ее под спину. И тут моя рука наткнулась на что-то твердое. Я похолодел.
   — На свет ее, быстро! — хрипло крикнул я. Свет факела дернулся, Подорожник выронил его. Мы придерживали девушку с обеих сторон и тащили, стараясь быть осторожными. Надежда не шла, а просто висела на наших руках. Со звоном упал на пол тесак Подорожника, он не стал его поднимать. Мы вскарабкались по обломкам стены, внесли девушку в подвал разрушенной усадьбы. Подорожник выбрался на улицу и принял Надежду на руки. Я вылез вслед за ним.
   В глаза ударило солнце. Оно было тусклым, осенним, но после черного тоннеля едва не ослепило меня. Я на несколько секунд застыл, вдыхая запах леса. Я ушел в него с головой. Затем услышал, как вдалеке работает трактор...
   — Ну, что стоишь?! — крикнул Подорожник. Я стряхнул оцепенение, перевел взгляд на девушку, вместе мы осторожно перевернули ее на живот. Серая ткань комбинезона оказалась испачкана кровью. В спине — под правой лопаткой — сверкал растопыренный хвостик маленькой железной пчелки. Заряд иглострела вошел между ребрами почти целиком, снаружи остался только цветок оперения.
   Я в замешательстве взглянул на Подорожника — и наткнулся на его остекленевшие глаза. Девушка уже не шевелилась и ничего не говорила, только грудь медленно вздымалась и опадала.
   — Там дорога, — сказал я. — Ее нужно туда. быстро...
   Мы несли ее по очереди, так осторожно, словно тело могло сломаться от небольшого усилия. Сначала двигались по заросшей лесной дороге, потом между деревьев. Наконец увидели серый изгиб асфальтового шоссе. Дорога была пустая. Мы уложили Надежду на траве у обочины, я сорвал с себя куртку и подсунул ей под голову. Ей ничем нельзя было помочь — любое лишнее движение могло сделать только хуже.
   — Давай вытащим эту штуку, — в отчаянии предложил Подорожник.
   — Не вздумай. Даже не прикасайся. Он погладил девушку, затем скривился, словно сам страдал от боли.
   — Ничего, — ответил я, стремясь вернуть ему силу духа. — Нужно только немного подождать.
   Наконец мы услышали гул двигателя, и из-за поворота вырулил крутолобый автобус. Подорожник весь подобрался, глядя на него. Автобус остановился, водитель открыл дверь. Я увидел сквозь окна лица удивленных пассажиров.
   — Кино снимаете, что ли? — хохотнул шофер, поглядев на нашу одежду.
   — Какое еще, на хрен, кино?! — заорал я. — Давай сюда аптечку, бегом!
   Шофер, изменившись в лице, выскочил из кабины с пластмассовым футляром. Я оторвал защелку, вывалил содержимое аптечки на асфальт. Ничего полезного там, конечно, не оказалось, только йод да пластырь. Мне нужно было хорошее антишоковое средство, чтобы вывести Надежду из обморока.
   — Дайте кто-нибудь нож! — крикнул я пассажирам, которые потихоньку выползали из салона и окружали нас.
   Мне протянули крошечный перочинный ножик с десятком лезвий. Я снял с пояса девушки магнитную дубинку, передал ее погонщику. Затем вспорол ткань комбинезона, осмотрел рану. Из нее продолжала сочиться кровь — стрелка разворотила ткани, когда девушка еще сама двигалась. Я скатал ватный тампон и начал обрабатывать края раны йодом, прекрасно понимая, что этим Надежде не помочь.
   У девушки уже не прощупывался пульс. Я попытался послушать дыхание — но ничего не услышал.
   Я обвел взглядом пассажиров. Они почему-то отводили глаза.
   — Нужен врач! — сказал я. — Есть тут врач или нет? Среди них не могло быть врача. Скорее всего нам попался деревенский автобус, перевозивший людей на работу.
   — Сколько до города? — спросил я у водителя.
   —До поселка километров семь, там есть фельдшер, — поспешно ответил тот. — А больница в Покровске, минут сорок добираться. Я оттуда и еду...
   — Разворачиваемся, едем в Покровск, — произнес я так, что никто не посмел возражать.
   Я встряхнул оцепеневшего Подорожника и затолкал его в салон. Поднять девушку мне помог какой-то усатый мужчина в очках, перемотанных пластырем. Он что-то приговаривал вполголоса, успокаивал меня. Мы положили Надежду на заднее сиденье, стряхнув на пол стопку пустых пыльных мешков.
   Я взял ее за руку, надеясь уловить хотя бы слабые удары пульса. Но в тряске и шуме мотора ничего нельзя было разобрать.
   В автобусе Подорожник начал приходить в себя. Он гладил Надежде волосы, руки, что-то шептал, наклоняясь. Иногда поворачивался ко мне и подолгу смотрел.
   Словно ждал от меня чуда. Я не выдерживал и отворачивался.
   — Она моя жена, — сказал он наконец. — У меня никогда не было жены.
   Я кивнул и крепко сжал его локоть. Самое главное сейчас — успокоить, дать ему понять, что он не один. Хотя кто утешит меня?
   Пассажиры иногда боязливо поглядывали на нас, но с расспросами и соболезнованиями не лезли.
   Погонщик посмотрел по сторонам. За окнами проносились двухэтажные поселки, автобазы, какие-то большие обшарпанные здания.
   — Где мы? — спросил он.
   — Дома, — ответил я. И затем поправил сам себя: — У меня дома.
   Подорожник кивнул и безучастно отвернулся к окну. Он не удивился и ни о чем не спросил. Сейчас ему было наплевать на все. Мне, глядя на него, тоже.
   Вскоре автобус уже подъезжал к небольшому городку.

ВОЗМЕЗДИЕ

   Через час мы с Подорожником сидели в местном отделе милиции под любопытными взглядами дежурной смены. Перед нами стоял нетронутый чай. Подорожник молчал и даже не шевелился, он, не отрываясь, глядел в экран старенького цветного телевизора. Показывали какую-то сказку про колдунов, богатырей и спящих красавиц.
   Я не смотрел в телевизор. Я сидел, обхватив голову руками, и раз за разом прокручивал в памяти одну и ту же картину. Вот мы подъезжаем к зданию районной больницы, кто-то торопится за врачами, через несколько минут к нам бегут трое или четверо в белых халатах. Немолодая, но очень красивая женщина-врач осторожно осматривает Надежду, слушает, затем переводит взгляд на меня. Качает головой...
   Я заикаюсь про реанимацию, потом начинаю кричать, трясти кого-то, хватать за шиворот. От меня деликатно отстраняются, пытаются успокоить. Надежду действительно переносят куда-то на носилках, но меня за ней не пускают, я жду у дверей. И снова красивая женщина в белом халате качает головой. Слишком поздно.
   — Она умерла? — спросил меня Подорожник.
   И, не дожидаясь ответа, сам шагнул в операционную, оттолкнув врачей. Постоял неподвижно у тела девушки, потом я увел его.
   Милиция в Покровске проявила к нам самый живой интерес. Однако после того, как я выудил из-под свитера карточку Ведомства, все вопросы отпали. В больницу отправили человека оформлять протокол о смерти неопознанной женщины в результате несчастного случая.
   Мы сидели в дежурке и ждали, когда появится начальник отдела — его уже вызвали по рации. Мне требовалась его помощь. Подорожник молчал, ничем не выдавая своего происхождения. Я сразу предупредил его, чтобы он ничего не боялся, ничему не удивлялся и ничего не спрашивал. Он так и сидел перед телевизором, с изумлением глядя, как на экране летают огнедышащие драконы, шевелят ветвями говорящие деревья, а отважный герой в одиночку справляется с целой бандой разбойников.
   — Капитан, мне нужно позвонить по межгороду, — сказал я.
   Дежурный оторвался от журнала, кивнул на телефонный аппарат. Я снял трубку и задумался. Кому звонить? Конечно, не начальству. Лерке можно, но она наверняка проболтается, а этого допустить нельзя. Да и телефон у нее может прослушиваться. Катеньке? Тоже ни к чему.
   Мне вовсе не улыбалось отбыть отсюда под конвоем в родную контору, где на меня мгновенно заведут наблюдательное дело и присвоят статус аномала. Да и с Подорожником скорее всего сделают то же самое...
   Нет, передавать приветы друзьям сейчас не время, это может дорого обойтись. Главное — попытаться выяснить ситуацию в Ведомстве и разузнать, в каких рамках я могу пользоваться его возможностями. Наконец я решил, какой номер наберу.
   Трубку сняли после двух гудков.
   — Алле?
   — Петя? — осторожно спросил я и тут же прикусил язык. Голос, похоже, был не Петькин.
   — Он здесь больше не работает, — ответил голос. — А кто его спрашивает?
   — Извините, — буркнул я.
   — Алле... Алле... Не кладите трубку, — напористо заговорили на том конце, но я хладнокровно вернул ее на рычаг.
   Подорожник внимательно смотрел то на меня, то на телефон.
   — Т-с-с, — незаметно шепнул я.
   Итак, Петра Алексеева уже отстранили. Я поразмышлял с полминуты, затем набрал еще один номер. Мне ответил женский голос.
   — Простите, я хотел бы поговорить с Романом Петровичем.
   — А кто вы ему? — ответил женский голос.
   — Знакомый.
   — Знаете, вы не можете с ним поговорить, он болен. Буквально минуту назад его отнесли в машину...
   — Отнесли? — опешил я.
   — Да, ему очень плохо, полагаю, это инсульт. Я врач, — представилась незнакомка.
   — Извините, — пробормотал я.
   — Вы не знаете, у него есть родственники, которым мы могли бы сообщить?..
   — Нет, не знаю— Еще раз извините...
   Я обхватил голову руками. Друг Лошадей, Надежда, Роман Петрович — кто же будет следующим? Друзья гибнут, телефоны не отвечают — весь мир как отрезало.
   Наконец появился начальник отдела. Он буквально ворвался в дежурку — большой полнокровный полковник, с черными усами и скромной орденской планкой на мундире.
   — Где гости? — весело пробасил он. — Вы? Ну, здравствуйте...
   Через минуту мы сидели у него в кабинете.
   — Марина, три кофе сделай, не поленись, — сказал начальник в селектор и в очередной раз окинул нас веселым любопытным взглядом. — Какими судьбами в наших краях?
   — По делам, — лаконично ответил я. Почему-то вспомнилось, что секретаршу моего босса тоже зовут Мариной.
   — Понимаю... Наряд у вас интересный, ребята. Вы так по улицам и ходите?
   Что верно — то верно. Мы в своих кожаных одеждах напоминали бродячих хиппи. Зрелище довольно редкое в этих краях.
   — Бывает, что и по улицам ходим, — сказал я. — Вообще, мы только что с дороги, и...
   — Опять понимаю, — весело подмигнул полковник. — Хотите отдохнуть с дороги — организуем. И баньку устроим, и пикничок. К нам из Ведомства не каждый день люди приезжают, так что уважим.
   — Увы, отдыхать нам некогда, — печально улыбнулся я. — Нужна иная помощь.
   — Поможем, чем сможем, о чем речь?
   — Мне нужно несколько бойцов любого спецподразделения с оружием, в бронежилетах не ниже второй степени защиты, в шлемах типа «Сфера» или «Маска». И чтоб обязательно они были из областного центра.
   Начальник нахмурился, покрутил усы.
   — Видать, дело серьезное, а? — проговорил он.
   — Как обычно.
   — А зачем же вам из области бойцов гнать? Могу своих дать. Спецподразделений, правда, у нас в районе нет, но кое-что наши люди могут, тренируются.
   — Благодарю, но все должно быть только так, как я сказал, — мягко надавил я.
   Конечно, сейчас мне сгодились бы любые бойцы. Главное — не люди, а автоматы. Но в маленьком городке пойдет такой треп, что я в конечном итоге прогремлю на всю страну. В головных же учреждениях люди не столь разговорчивые, да и привыкшие ко всякому.
   — Ну что ж... — сказал полковник. — Мне ОМОН вызвать, что ли?
   — Вызову я сам. Вы только позвоните руководителю и представьте меня, чтоб не пришлось доказывать, что я не верблюд.
   — Ну ладно... — полковник нерешительно взялся за телефон. — Только вы уж, как полагается, оформите заявку, номер поставьте, чтоб ко мне потом никаких...
   — Я все сделаю. Он набрал номер.
   — Иваныч? Приветствую, это Соколовский. Как поживаешь? Ничего?.. Давно что-то к нам не заезжал. Ага... Слушай, тут такое дело, нужно десяток бойцов с полной экипировкой. Что? Нет, не мне, тут у нас Ведомство работает. Да, то самое. Слушай, я сейчас товарищу трубочку передам, он сам все расскажет.
   Я взял трубку.
   — Добрый день. Эксперт Бессонов. Могу добавить, что люди мне нужны срочно. Лучше всего, если вы отправите их вертолетом. Расходы мы оплатим немедленно, высылайте счет на головное учреждение.