Тютерев Федор. Необыкновенные приключения юных кубанцев

   - Вы где были все это время? - здороваясь, спросил Леонид.
   - Длинная история... расскажу после, - пообещал Андрей.
   - Куда нас везут - не знаешь?
   - Потерпи, скоро узнаем. А что было с вами?
   - В тот же день нас сводили в баню, выдали вот эту форму. Потом обчекмарили под нолевку, взяли зачем-то кровь из вены. Это уже в гостинице, куда нас привезли из бани. Кормили вкусно и от пуза, как на убой.
   - А куда делись еще двое?
   - Вчера немка забрала - та, что отбирала нас в классе. И что интересно: отозвала в сторонку Степана и дала прочитать записку, где по-русски было написано: забери своих друзей и выйди с ними в коридор. Затем двоих увела неизвестно куда и почему. Что бы это значило?
   - Кажется, догадываюсь, - сказал Андрей. - Вам приказано было выйти, чтоб в число тех двух не попал кто-нибудь из вашей четверки. А увела двоих потому, мне думается, что для чего-то нужно ровно десять человек.
   - Что-то тут нечисто... как думаешь?
   - Думаю, что бояться не след, - не совсем уверенно обнадежил Андрей. А вобще, скоро увидим.
   Четверка краснодарцев, незнакомых Марте и тем более Андрею, сидела особняком, ближе к заднему борту. Их явно насторожило появление непохоже одетых, нестриженых новичков, доставленных в шикарной легковухе; к тому же, один из них оказался девчонкой. Поначалу прислушивались к разговору соседей, но те говорили тихо, в узком кругу, как старые знакомые. Это могло показаться подозрительным: не продались ли немцам?
   Марта - она сидела с краю и в разговоре почти не участвовала расслышала, что один из незнакомых подговаривает другого "драпануть". Сказала об этом Андрею. "На ходу? Навряд, чтоб при такой скорости! " - не придал он значения.
   Но через час или два грузовик, снизив скорость, остановился. Паровозный свисток подсказал, что впереди железнодорожный переезд. И как только там застучали вагонные колеса, двое из сидевших у заднего борта спрыгнули вниз. Еще один хотел последовать их примеру, но Андрей успел схватить его за штаны:
   - Куд-да, дурак! Жить надоело?
   - Пусти, козел, не твое дело! - огрызнулся тот, вырываясь; но подоспела подмога, и "дурака", а заодно и его соседа, оттащили к кабине.
   - Ну, гад, я тебе припомню! - пригрозил неудавшийся беглец, заматерившись.
   - Ты полегче пасть разевай, а то кишки простудишь, шалопай! - пихнул его в бок Гриша.
   - Да пош-шел ты! - окрысился "шалопай". - Упустить такой случай!..
   Грохот состава постепенно стих, и грузовик тронулся. Ни офицер, ни водитель ничего, видно, не заметили. Переезд оказался нерегулируемым, безлюдным; виднелся населенный пункт, но далеко в стороне. Соскочивших видно не было.
   - И куда они теперь - без денег, без знания языка, в этой полуарестантской одяге... - Гриша посмотрел в глаза земляка, все еще злые и недовольные вмешательством.
   - Зато на свободе! - буркнул он.
   - Поздно ты о ней вспомнил, - заметил Андрей. - О свободе нужно было думать в Краснодаре.
   - То-то ты и подумал!..
   - Вот он как раз подумал, - вступился Ленька. - И нас надоумил, да жаль - не получилось.
   - Больше, Игорь, не партизань, - предупредил Гриша. - Мы должны держаться все вместе и быть заодно. А ты, не зная броду, кидаешься в воду.
   Длилась поездка в неизвестное довольно долго. Трудно сказать, сколько сот километров осталось позади, но если судить по высокой скорости и по тому, что трижды дозаправлялись горючим, - немало; пассажиров порядком растрясло и укачало. Наконец, остановились на каком-то аэродроме: казарменного вида строение, выкрашенные под серебро емкости, антенны, взлетно-посадочная полоса; несколько одно- и двухмоторных самолетов.
   Не заглянув в кузов, сопровождающий прошел в здание и вскоре появился в сопровождении двух летчиков. Один из них нес голубую пластмассовую канистру ("Шнапс, наверно", - подумал Андрей); второй - объемистую кожаную сумку. Оба при оружии, причем у одного на ремне, кроме пистолета, болтался еще и кортик, какие носят морские офицеры. "Морская авиация, что ли? - удивился он. - Зачем в самолете нож? Впрочем, может, это подарок друга- моряка".
   Офицер дал знак шоферу следовать за ними, и машина подрулила к двухмоторному самолету, скорее пассажирского, чем военного, типа. Вслед за взрослыми ребята поднялись в салон. Андрей с Мартой успели занять места вблизи кабины пилотов - на мягких сидениях; остальные шестеро разместились в полужестких креслах у окошек-иллюминаторов.
   Завертелись винты, то увеличивая, то сбавляя обороты; рокот перешел в рев, машина тронулась с места, вырулила на бетонную полосу. Пацаны, впервые в жизни оказавшиеся в самолете, прилипли к иллюминаторам. После короткого разбега и отрыва от полосы Андрей - он тоже приник к стеклу - почувствовал тяжесть в теле и легкий звон в ушах; земля стала быстро удаляться, обзор увеличиваться. Вскоре деревья стали напоминать кустарник, дома - спичечные коробки, люди и животные - букашек. Затем оказались над облаками, похожими теперь на яркие хлопья ваты.
   Сопровождающий сел спереди, спиной к кабинной части самолета. Какое-то время он разглядывал сидящих поблизости, потом устало смежил веки и, казалось, задремал. Теперь пристальней присмотрелись к нему и Андрей с Мартой. Высокий лоб, холеное лицо, довольно красивое, чисто выбритое. Безукоризненная, словно с иголочки, гестаповская форма; при оружии пистолет в кобуре из коричневой кожи. Рядом - увеличенного размера кожаный чемоданчик на защелках.
   - Он тебе никого не напоминает? - наклонившись к самому уху, шепотом спросила Марта.
   - Н-нет... А что?
   - Мне кажется, это тот, что сидел тогда за столом в классе.
   - Я не старался их запоминать. Но если тот, то он должен говорить по-нашему. Надо это проверить...
   Подошел, тронул за колено:
   - Пан офицер, не знаете, где тут можно отлить?
   Тот кивнул, поднялся и знаком велел следовать за ним. В конце салона открыл дверь в каморку с унитазом, подождал.
   - Тебя звать Андреем, не так ли? - спросил по-русски.
   - Да, это так... А вы тот, кто был в школе в день нашего прибытия.
   - Похвальная наблюдательность! Покажешь остальным, где находится туалет. И еще: предупреди, чтобы вели себя тихо и спокойно, если кое-что произойдет на борту; возможно, понадобится и твоя помощь.
   - По-онял... А когда это произойдет?
   - Еще нескоро. Сперва дозаправимся на африканской базе. Возможно, там переночуем. Словом, когда будем лететь над Атлантикой.
   Вернулись на свои места, и Андрей, уже без предосторожностей, рассказал Марте о случившемся. Затем, пройдя к Леониду, предложил:
   - Идем, покажу, где тут туалет.
   - 0, и мне невтерпеж, - схватился сидевший с ним Гриша.
   - Братцы, у меня важные новости, - сообщил, когда те справили нужду. Мне только что сказал офицер - он хоть и в гестаповской форме, но, видать, наш... разведчик или сторонник... говорил со мной по- русски... Так вот он сообщил, будто на борту что-то произойдет.
   - Когда? А что - не знаешь? Это опасно? - заволновались пацаны.
   - Думаю, что не опасно, хотя и не знаю, что именно. Это произойдет, когда будем лететь над Атлантическим океаном. А до этого самолет сделает дозаправку на какой-то ихней базе аж на африканском побережье.
   - 0г-го, куда нас несет! Вот это да!..
   - Остальным пока не говорите, чтоб не переживали. А про туалет объявите всем.
   В салоне стало прохладно - видно, шли на приличной высоте. В редких просветах между облаками виднелись какие-то города, иногда - речки или озера, на которые смотреть было неинтересно.
   И вот самолет пошел на снижение. Земля стала стремительно приближаться - желтая, бедная растительностью. Опять бетонная полоса, торможение, остановка. Офицер с одним из летчиков спустились по откидному трапу вниз. В распахнутую дверь ворвался горячий воздух, и в салоне стало так тепло, что пришлось снять фуфайки. Подъехала заправочная цистерна и довольно долго наполняла баки - видать, очень вместительные. Впрочем, и без того было ясно, что их самолет - специальный и рассчитан на дальние рейсы.
   Военный аэродром с несколькими бомбардировщиками отстоял от какого-то селения примерно в километре. За ним во все стороны простиралась песчаная пустыня с редкими растениями, лишенными листвы. Солнце тонуло в темно-оранжевой дымке; близилась ночь. Сопровождающий сказал Андрею, что ночевать им придется в самолете; спустился вниз и через непродолжительное время принес поужинать - хлеб, мясные консервы и сладкий чай. Пилот со штурманом сошли раньше, сам он остался с ребятами.
   За иллюминаторами темно хоть глаз выколи, но в салоне белели матово несколько плафонов. Поужинав, уставшие от тряски и длительного перелета юные пассажиры уснули кто где устроился; Андрею с Мартой партизанские фуфайки помогли скоротать ночь даже с некоторым комфортом.
   И вот они снова в воздухе. Когда взошло солнце, внизу стали видны редкие оазисы с диковинными деревьями, хижинами, похожими на копны соломы; попался караван верблюдов, единственный на огромной безжизненной площади. Когда, через время, Андрей подошел к иллюминатору снова, под ними от горизонта до горизонта голубел океан. Атлантика? Значит, скоро должно что-то произойти...
   Знали уже и ждали этого "чего-то" и другие ребята. Тоже волновались, однако внешне выглядели спокойными: они много уже успели повидать на своем веку и стали привыкать ко всякого рода приключениям.
   Сопровождающий тоже вел себя невозмутимо. Правда, несколько раз поглядывал на часы, а однажды, достав из чемоданчика карту, внимательно разглядывал западное побережье африканского континента и прилегающую акваторию; достал и положил в карман тонкую, типа бельевой, веревку
   Полет длился уже достаточно долго, когда открылась дверь пилотской кабины и один из летчиков, выйдя, направился в глубь салона. Офицер поднялся и, расстегнув кобуру, пошел следом. Андрей, жестом призвав товарищей сидеть спокойно, последовал за ним. "Вот, кажись, и долгожданная неожиданность!" подумал он. И оказался прав: только штурман показался из двери туалета, как получил удар рукояткой пистолета по темени, после чего рухнул без звука, как подкошенный. Затолкав в рот кляп, так как пострадавший продолжал дышать, офицер связал ему руки и ноги. Затем направился в пилотскую.
   Андрей, помощь которого не понадобилась, подал знак Марте подойти к двери, чтобы слышать, о чем здесь будут говорить. Пилот, не поворачивая головы, поинтересовался:
   - У тебя что, расстройство кишечника?
   Не дождавшись ответа, оглянулся - и лицо его побелело: у самого виска торчало дуло пистолета. Неожиданный террорист сдернул с него шлем, с наушниками и микрофоном у рта, хладнокровно предупредив:
   - Сидеть тихо и не дергаться; руки - за голову, быстро!
   Снял висевший сзади кресла ремень с пистолетом и кортиком, передал Андрею: "Это- тебе"; ремень штурмана лежал на парашютной сумке за пустым креслом - его Андрей передал Леониду.
   - Что все это значит? - выдавил наконец из себя все еще бледный, как мел, командир воздушного корабля.
   - Это значит, что с этой минуты вы будете беспрекословно выполнять все мои приказания.
   - А если откажусь?
   - Я проломлю вам череп и буду иметь дело со штурманом.
   - Готов повиноваться, приказывайте... - помедлив, согласился пилот.
   - Канары - отменяются. Огибаем их с востока и идем в сторону экватора. Какое расстояние сможем покрыть? Но предупреждаю: если ваши данные разойдутся со штурманскими, я отправлю вас на корм акулам...
   - А как далеко собираетесь улететь?
   - Чем дальше на юг, тем лучше.
   - Я, штурмбанфюрер, могу только предполагать... Учитывая незначительную загруженность борта, а также мощное в это время года попутное воздушное течение... думаю, дотянем до экватора. Но как вы мыслите себе приземление без аэродрома? И что с моим штурманом?
   - Приземления не будет. Будет приводнение у подходящего для нас острова. Штурман жив, но он вам пока не нужен, поскольку летим строго на юг.
   - Вы сказали "приводнение"... Чего ради, когда мы можем...
   - Ради моих пассажиров, - не дал ему договорить штурмбанфюрер. Покидая борт, нам с вами придется прихватить с собой и их.
   - Если вам приходилось иметь дело с парашютом...
   - В этом можете не сомневаться.
   - ... то должны знать, что в момент раскрытия они сорвутся и разобьются при падении, как бы низко ни шла машина.
   - Это - не ваши заботы. Можете опустить руки и выполняйте свои обязанности!
   Отключив автопилот, бывший хозяин борта положил руки на штурвал. Слегка накренившись, машина изменила направление полета. На горизонте справа уже обозначились Канарские острова.
   Марта все это время пересказывала столпившимся у двери кабины пацанам услышанное. Андрей с Леонидом подгоняли по себе ремни пилота и штурмана, проткнув дополнительные дырки с помощью швайки новоприобретенного складника. Когда страсти поулеглись, всем было велено разойтись по местам и ждать дальнейших указаний.
   В действиях сопровождающего было для Андрея много непонятного. Что одного пристукнул, это еще можно объяснить: справиться с двумя, запугать и подчинить своей воле - трудней. Но зачем вообще вся эта затея, верняк запланированная и согласованная с Куртом? Почему везли на какие-то "канары", где им что-то угрожало? Ничего не понятно!..
   - Скажите, как теперь вас называть: господин офицер, как у вас тут принято, или, может, товарищ штурмбанфюрер? - решил он выяснить немаловажный для себя вопрос.
   - Зовите просто... ну, скажем, Кимом Борисовичем, - разрешил тот.
   - Ким Борисович, вы говорили о каких-то канарах... Разве нам что-то там угрожало?
   - Ты угадал. Из вас хотели сделать одноразовых доноров. Иначе говоря, взять всю кровь.
   - Кро-овь?.. Зачем?
   - Ее много требуется при хирургических операциях. - Видя, что малец озадачен и не может взять в толк, Ким Борисович решил снять завесу секретности с происходящего. - Канары - это острова в Атлантическом океане с теплым и очень здоровым климатом. Там сейчас находятся санатории для высокопоставленных особ рейха. Некоторые лечатся после тяжелых ранений на фронте; часты сложные операции с большой потерей крови.
   - Так вот для чего мы понадобились!..
   От этой новости Андрею стало не по себе... Вот уж, действительно, изверги рода человеческого! Подмывало спросить, часто ли поставляют сюда такое "лекарство", но передумал. Спасибо, что хоть их избавят от этой "незавидной участи". Вместо этого поинтересовался:
   - А нашим общим знакомым, Курту и Ирме, не попадет за то, что на Канарах нас не дождутся?
   - Скорей всего, влетит командованию аэродрома, где мы произвели дозаправку, но это уже не наши проблемы. Нам бы выбраться благополучно из очень непростой ситуатции.
   - Я понял так, что нам придется прыгать с парашютом в воду...
   - К сожалению, иного выхода у нас нет.
   Поговорив о чем-то с пилотом (Марта отсутствовала, и Андрей ничего не понял), Ким Борисович вернулся к теме приводнения:
   - Ты плавать умеешь?
   - У воды вырос.
   - Отлично. Узнай, кто еще рос у воды. Не умеющих или плохо плавающих я возьму на себя.
   - Он сказал, что при рывке в момент раскрытия парашюта...
   - Это предусмотрено. Для страховки ребята будут с помощью прочного линя привязаны ко мне. Вы тоже подстрахуетесь подобным образом.
   - Понял... Ким Борисович, все это было запланировано еще на земле?
   - Ваши покровители сочли себя обязанными оставить вас и ваших друзей в живых. Но более подходящего способа мы придумать не смогли. Правда, и этот довольно рискован.
   - В том числе и для вас лично... А зачем вы убрали штурмана - это тоже предусматривалось заранее?
   - Нет. Я решил избавиться от него - или того, что в кабине - уже после, как недосчитался двоих из вас. Кстати, куда они подевались?
   - Спрыгнули во время остановки у первого же переезда. Мы, к сожалению, не смогли их перехватить.
   - Может, это и к лучшему, - заметил после паузы он.
   - Для них или для нас? - не понял Андрей.
   - Для них - вряд ли. Но раз уж так получилось, то в намечавшийся ранее план внесем изменения. В нашем распоряжении три парашюта. На одном десантируешься ты с двумя умеющими хорошо плавать ребятами. Четвертым будет пилот. Но имей в виду: в Германии очень мало летчиков, не отравленных нацистской пропагандой. Пистолет держи в пазухе и будь готов к любым неожиданностям.
   - Понял. Буду начеку, - пообещал инструктируемый.
   - Еще двое ребят воспользуются вторым парашютом. Даже если им никогда не доводилось прыгать с тренировочной вышки.
   - А они сумеют сделать так, чтоб парашют раскрылся?
   - Умения не потребуется. В хвостовой части самолета имеется специальный люк для десантирования. Они им и воспользуются, и парашют раскроется сам. Остальные трое сделают это со мной.
   Вернувшись к пассажирам, Андрей объяснил им ситуатцию. Оказалось, что хорошо плавать умеют все, кроме, разумеется, Марты, которая едва владела стилем "по-собачьи". Прыгнуть с парашютом самостоятельно вызвались Гриша с Леонидом. Пилоту, кроме Андрея, достались Игорь и Стас.
   Понимая опасность предстоящего испытания, каждый в душе переживал и побаивался, но виду никто не подавал. В то время, как Ким Борисович, уже прозванный Кимбором, занят был поиском подходящего острова, затерянного в безбрежном океанском просторе, и наверняка тоже обговаривал подробности десантирования с пилотом, их пассажиры договаривались о том, как вести себя в предполагаемых обстоятельствах. Андрей и в этот раз взял на себя роль старшого. Собрав всех в конце салона, где шум от винтов слышен меньше, он скрупулезно "проигрывал" все моменты, начиная с отделения от самолета и кончая поведением в воде.
   - Самое главное - перебороть страх перед прыжком. Не смотреть вниз, аж пока не раскроется парашют. Держаться нужно крепко, но не хвататься, как попало, а просунуть руки под лямки парашюта и сцепить ладони пальцами, вот так, - показал он для наглядности, как следует переплести пальцы. - Кимбор считает, что такой замок при встряске не расцепится, а лететь до воды считанные секунды. И еще надо успеть сделать глубокий вдох перед самым погружением. Провалимся глубоко, но в воде - не теряться! Старайтесь вынырнуть при помощи и рук, и ног; морская вода будет нам в этом помощница. Даже если кто глотнет воды или захлебнется, Кимбор все равно выловит, вытащит на берег и откачает, - втолковывал он, стараясь вселить уверенность в благополучном исходе. За время инструктажа несколько раз ходил в пилотскую проконсультироваться. Под конец спросил Марту о самочувствии
   - Боюсь ужасно... Хорошо бы находиться рядом с тобой, - сказала с печалью в голосе. - Ты бы мне утонуть не дал. А если и тонуть, то с тобой не так страшно...
   - Никаких утонутий! И я бы рад быть возле тебя, но - так распорядился Кимбор, а дисциплина - прежде всего.
   - Я не понимаю: почему мы ищем именно остров? Ведь рядом африканский берег, разве нельзя найти подходящее место вдоль побережья?
   - Я тоже об этом спрашивал. Тут причин несколько. Одна из них та, что внизу дует восточный ветер, и нас снесет далеко в океан. Вторая - можем нарваться на местных дикарей, которые ненавидят белых. А самое главное Кимбор считает, что с острова легче будет заметить проходящие поблизости морские суда - надо же думать, как вернуться обратно.
   Сформировав и подготовив команды, Андрей вернулся в кабину ждать дальнейших распоряжений.
   - Ну как, все предусмотрели? - Ким Борисович, сидя в кресле, повернулся к вошедшему.
   - Да вроде все до мелочей. А у вас - ничего нового?
   - Пока ничего хорошего. Попадалось несколько атоллов кораллового происхождения, но без растительности и небольшие, а нам ведь надо чем-то питаться. Кстати, вот сумка с продуктами, отнеси ребятам, пусть подкрепятся.
   Андрей унес виденную на аэродроме кожаную сумку; в ней оказались консервы, шоколад, печенье и прочая закуска к тому, чем, видимо, была наполнена голубая канистра второго летчика. Оставив ребятам складник и прихватив "закусону" для себя, вернулся в пилотскую.
   - Летим уже долго, - пристроившись на парашют штурмана, заметил он. Как там с бензином?
   - Остается маловато, - сказал Ким Борисович. - Боюсь, придется рулить к африканскому побережью...
   - Жаль... Я боюсь, что там нас слопают дикари.
   - Ну, сейчас людоедов уже, пожалуй, не встретишь и в глухих местах. Как не осталось, видимо, и неоткрытых островов. Все открыто мопеплавателями, нанесено на карты, население охвачено религиозными миссионерами; так что людоедов можно не опасаться. Как-никак почти середина XX века!
   - Я видел, вы рассматривали карту этих мест... Ничего из уже открытого на нашем пути не попадается?
   - Так называемые "Острова Зеленого Мыса" где-то уже неподалеку; нас бы они, пожалуй, устроили. Но дотянем ли мы до них?.. На всякий случай, распоряжусь держаться ближе к побережью.
   Он заговорил с командиром самолета по-немецки. Видимо, распорядился насчет Африки, так как тот отключил автопилот и взялся за штурвал управления. Андрей доел свою порцию "закусона" и поднялся, чтобы сообщить услышанное товарищам.
   - А что это за темная полоска? Во-он, справа, выглядывает из-за горизонта, - показал он в сторону, противоположную Африке.
   - Точно. У тебя превосходное зрение! Теперь и я вижу: это какая-то земля. Сейчас проверим, не отвечает ли она нашим требованиям.
   Самолет, одновременно снижаясь, сменил курс на девяносто градусов. Полоска стала прорисовываться четче, разрастаться, приобретать зеленоватый оттенок. Вскоре сомнений не осталось: это остров. Довольно протяженный с севера на юг, но не широкий. И, похоже, не единственный: за ним, изумрудно-зеленым, в отдалении, чуть ли не у горизонта, темнело что-то еще.
   По мере снижения самолета океан преображался - синел, искрился, словно усыпанный мелкими зеркалами. Стали различимы высокие волны с белыми пенистыми барашками, катящиеся в сторону островка. Видимо, ветер внизу разгулялся не на шутку. Отчетливо обозначился песчаный берег, за ним сплошной то ли кустарник, то ли просто заросли с отдельными высокими деревьями, увенчанными шапками из колеблющихся широких листьев; еще дальше ковер из переплетенных крон густого леса; посередине голубело озерцо с вытекающей из него узкой речушкой.
   - Это - то, что нам нужно! - сказал с удовлетворением Ким Борисович. Иди готовь команды. Бери вот этот парашют, а в моем чемоданчике найдешь веревку. Пусть обовьют себя под мышками, не завязывая узлов, и ждут нашего появления. Да, чемодан после этого засунь в мешок, он лежит сверху, и хорошо завяжи; прихвати эту флягу и все поставишь возле люка в хвостовой части сагона. Особо не суетитесь, - остановил он кинувшегося к выходу помощника. Мы сначала сделаем облет, присмотрюсь, где тут наиболее подходящее место для высадки десанта.
   Готовя команды, давая последние наставления, Андрей заметил, что самолет несколько раз менял направления полета, затем удалился на большое расстояние, развернулся и стал приближаться к острову, идя с подветренной стороны.
   Видимо, и на малой высоте машину доверили автопилоту: из кабины вышли Кимбор и пилот одновременно, уже с парашютами за спиной (точнее - ниже "попы").
   "Припарашютился", по его собственному выражению, и Гришка Матросов; в отличие от первых двух, его парашют не болтался ниже пояса, а находился за спиной. Кольцо, предназначенное для раскрытия парашютной сумки, также вывели за спину и прикрепили к крюку над люком, сделав таким образом парашют самораскрывающимся.
   - Как, не боишься? - поинтересовался Кимбор, осматривая, все ли сделано как надо. - Страшновато, согласен. Но все обойдется. Ветром вас снесет почти к самому берегу, там и волна должна быть поменьше.
   Не надеясь на надежность "замка", напарник привязался к его лямке куском веревки таким образом, что если дернуть за один из ее концов, узел вмиг распустится. А вот компаньоны пилота сочли такую предосторожность Леонида излишней и привязывать себя к нему не стали: зачем, мол, терять драгоценные секунды в темной пучине, куда они непременно провалятся. Помня о ненадежности старшого - а ну как он закоренелый фашист? - не стал настаивать на страховке и Андрей.
   На подлете к острову все были полностью готовы к десантированию, и как только слева показалась песчаная полоса, Кимбор скомандовал:
   - Ну, с богом!
   - Не забудьте набрать воздуха! - напомнил еще раз Андрей, и все четверо нырнули вниз головами в проем.
   Советовавший другим не смотреть вниз до раскрытия парашюта, сам Андрей зажмуриваться не стал. Видел, как стремительно приближались к ним волны и даже заметил, что пилот смотрел на циферблат наручных часов, словно отсчитывая секунды. Когда он наконец дернул за кольцо, до воды оставалось менее трехсот метров. Рывок (или, как его еще называют, динамический удар) при раскрытии парашюта, более сильный, чем предполагалось, пришелся на момент, когда они, перекувыркнувшись, летели головой вниз. При этом тряхнуло с такой силой, что "замок" выдержал нагрузку едва-едва, несмотря на то, что он постоянно тренировал кистевые мышцы и сжимая резиновый мячик, и колотя по утрам самодельную боксерскую "грушу". Что же до напарников, то для Стаса рывок оказался роковым: он сорвался и с душераздирающим криком "А-а-а!" полетел вниз... И наверняка разбился насмерть, так как у места всплеска воды на поверхности не появился.
   Когда скорость падения замедлилась, Андрей услышал, что Игорь то-же то ли кряхтит, то ли стонет от боли.
   - Игорек, тебе нехорошо? - спросил он.
   - Рука... в локте, . . кажется, вывихнул, - услышал в ответ
   - Крепись, я помогу тебе доплыть. Набери побольше воздуха в легкие! посоветовал он уже у самой воды и, отделившись, погрузился с головой.