Удовиченко Диана. История бастарда. Враг империи.

   - Она его чем-то околдовала. Не знаю, как. Вроде бы, это невозможно. Никто не может проникнуть в замок, имея при себе магический предмет, зелье, либо готовое заклятие. Покои отца полны амулетов и артефактов. Его охраняют лучшие маги империи!
   Я недоверчиво скривился.
   - Да-да, и не думай: далеко не все из них продались Вериллию! - горячо воскликнула принцесса. - Хотя и такие есть… Но я лично знаю троих, кто всячески стремится защитить отца. Они ломают голову, пытаясь определить, как эта тварь сумела его зачаровать.
   - А почему бы просто не выгнать Галианну? Ведь если причина в ней - достаточно будет ее устранить.
   - В том-то и дело, что отец не желает расставаться с ней ни на секунду! - пожаловалась принцесса. - А поскольку он все еще монарх, пусть и формально…
   Ясно. Значит, Вериллий подсунул Ридригу дикую кошку, которая сумела чем-то опоить, или как-то еще воздействовать на несчастного императора. А теперь волшебник спокойно ждет, что случится раньше: бунт народа, не выдержавшего "прелестей" храмовой стражи, или объявление Ридрига недееспособным. В первом случае Верховный маг уничтожает сразу всю августейшую семью и захватывает власть в свои руки, во втором - получает императора-марионетку - пресловутого Келдина. На которого, конечно, будет иметь неограниченное влияние. Есть, впрочем, еще и третий вариант: бунта не случится, а Ридриг будет жить в таком состоянии еще долго, но его болезнь будут скрывать. Это тоже Вериллию на руку: ведь император превратился в ребенка, который полностью от него зависит. Кстати, теперь мне стало ясно, откуда Галианна взялась в моем доме. Верховный подложил в мою постель своего осведомителя. Очень удобно. А я, дурачок, уши развесил: и пришла-то она по своему желанию, и отдалась-то исключительно из горячей симпатии… Права принцесса. Другого названия девица не заслуживает.
   - Я видела, как Келдин шел в твою комнату, - между тем говорила принцесса. - Мне пришлось ждать неподалеку, когда ты его выставишь. Он спит и видит, как займет место отца. Вериллий же всячески обнадеживает его, говоря, что он будет достойным монархом.
   Ага, и первым же указом упразднит институт брака. Вторым - введет новую форму для войск: голые торсы и рюшечки на штанах.
   - Не сердись на него, - поспешила сказать Дарианна, увидев мою брезгливую физиономию. - Он не ведает, что творит.
   - А по-моему, очень даже ведает, - упрямо пробормотал я.
   - Давай лучше о Вериллии. Он тебя отсюда не выпустит, и способов бежать из дворца я не знаю. Его людей здесь все равно больше, чем порядочных. Скажи… - девушка замялась, - ты был там?
   Выхода у меня не было. И я все рассказал принцессе, понимая, что ей одной могу доверять полностью. Она слушала меня очень внимательно, и лицо ее становилось все грустнее.
   - Значит, помощи ждать неоткуда… - прошептала она, когда мое повествование подошло к концу. - Что же будет с отцом?
   - Мне нужно еще раз увидеть Ридрига, - решился я.
   У меня появились некоторые соображения. Если никаких зачаровывающих предметов Галианна императору не давала, зельями не опаивала, значит… магия кроется в ней самой. Только вот какая? Почему придворные волшебники не могут ничего определить? Сам я ощущал, что мои способности словно растворились в небытии. И тем не менее, хотел попробовать. Может быть, поговорить с дикой кошкой, убедить ее прекратить воздействие на Ридрига? Дарианна вопросительно взглянула на меня, потом проговорила:
   - У нас есть еще час. Пошли!
   Она мне нравилась все сильнее. Смелая девчонка!
   Мы выбрались из гардеробной, предварительно собрав все защищающие нас амулеты. Принцесса окропила меня какой-то водичкой из флакона, пояснив:
   - Морок невидимости.
   - А как получается, что артефакты не засекают волшбу, которой ты пользуешься?
   - Ее создавали маги, знакомые с действием этих артефактов и знающие, как их обмануть. Вот только надолго их чар не хватает.
   Принцесса выглянула в коридор, потом вышла и поманила меня за собой. Мы на цыпочках двинулись по дворцу, останавливаясь при виде патрулей и осторожно обходя магические ловушки, на которые указывала принцесса. Наконец оказались перед дверями императорских покоев. Тут Дарианна меня удивила. Она потрепала рукав одного из магов, охранявших двери, и он встревоженно воскликнул, обращаясь к своему товарищу:
   - Слышал? Там какой-то шум!
   - Стража разберется, - лениво ответствовал тот.
   Первый незаметно шевельнул кончиками пальцев. Вдруг из-за угла выкатилось белое облачко, начавшее быстро приближаться к покоям Ридрига. Маг, что хотел свалить все заботы на стражников, сотворил охранное заклятие и сделал пару шагов навстречу неведомой волшбе, на мгновение отвернувшись от двери. Другой, подмигнув мне, мягко приоткрыл одну створку и пропустил нас внутрь.
   - Он предан отцу, - пояснила Дарианна, оказавшись в гостиной. - А второй - человек Вериллия.
   Следовало поспешить, у нас было меньше часа. Много времени потратилось на передвижение по дворцу. Я прямиком прошел в спальню, где застал элегическую картинку: император спал, лежа на спине и накрывшись одеялом. Поверх одеяла лежала Галианна в полупрозрачной ночной рубашке и крепко обнимала плечи Ридрига. Принцесса при виде ее издала нечто похожее на шипение. Я же не мог реагировать так враждебно. Все же красивая, стерва! Но на сантименты времени не было. Я осторожно подобрался к спящей девушке и сделал попытку изучить ее ауру. Это было единственной возможностью что-то уяснить для себя. Конечно же, у меня ничего не вышло: ясно, что среди артефактов был предусмотрен и гасящий тонкую магию. Я несколько раз пробовал выйти в астрал - бесполезно. Принцесса, стоя неподалеку от кровати, нервно ломала руки: времени оставалось все меньше. Тут меня осенило: а почему бы и не попытаться? Как там меня учил изначальный? Разговор со Вселенной. Всегда подозревал, что это способ попасть в тонкий мир. Под недоуменным взглядом Дарианны я уселся возле кровати, скрестил ноги и расслабил руки. Довольно долго настраивался, но потом у меня все же получилось: когда я полностью отрешился от всего, мое сознание погрузилось в бесконечное пространство. Только вместо того, чтобы лететь, я вытолкнул бесконечность из своего тела, вместе с сознанием. И таким вот обходным путем очутился в астрале. Тогда смог увидеть ауры лежащих на кровати людей. От красноватой дымки, окутывающей Галианну, в сторону Ридрига тянулись еле заметные серые нити, которые опутывали его светло-зеленую энергетическую оболочку, пронзали ее и льнули к телу. Большинство этих каналов были направлены к голове императора. Все, как я и предполагал: отрава была спрятана в энергетике блудницы, и активировалась лишь во время соприкосновения двух тел. Именно в эти моменты смертельное заклятие и переходило к императору. Здесь поработал очень искусный тонкий маг. Эманации волшбы не приносили вреда Галианне, скорее всего, в чарах стояла защита для ее ауры. А поскольку работало заклятие лишь в момент соприкосновения кожи, ничего удивительного в том, что его не засекли, не было. Передача вредоносной энергии происходила напрямую, от ауры к ауре. В близости энергии людей сливаются, ни один артефакт не сможет уловить происходящие при этом процессы. Дикая кошка сама была орудием убийства. Я вернулся в свое тело и попытался сообразить, как же надо действовать. Однозначно, убрать Галианну. Но это не исправит положения полностью. Большое количество вредоносной энергии уже перешло от нее к императору. Конечно, он со временем придет в себя, но здоровье будет подорвано. Да и ждать нельзя, иначе со дня на день Ридрига могут объявить недееспособным. Необходимо было очистить ауру монарха от ядовитых каналов. Я в двух словах объяснил Дарианне суть дела, и, услышав, что в нашем распоряжении не более двадцати минут, решил рискнуть. Это был мой единственный шанс. Более того, это был еще и единственный шанс императора. С восстановленной аурой он смог бы вернуться к реальности. Я поднял Галианну на руки, отнес ее как можно дальше от кровати и усадил в кресло. Девушка даже не проснулась. Поручив ее наблюдению принцессы - мало ли что - вышел в астрал. Опыта работы с энергетическими каналами у меня почти не было, не считая драки с Хамаром, когда я пережал канал, отвечающий за его магическую силу. Тем не менее, я собирался попробовать и вернуть Ридрига в нормальное состояние. Серые нити подавались с трудом, они были очень тонкие и оплетали ауру хитроумным узором. Сложность заключалась в том, что их надо было не пережать, и не оборвать, а осторожно вытащить и удалить полностью. К тому же эта процедура была очень неприятна для моего астрального тела. Прикасаясь к каналам, я ощущал определенный дискомфорт. Какие-то они были противные, липкие. Время шло, а я еще толком ничего не сделал. Мое физическое тело сидело на кровати, а астральное парило над спящим Ридригом. Вдруг принцесса ринулась куда-то к окну, и оттуда раздались звуки борьбы. Проснувшаяся блудница пыталась добраться до моего неподвижного тела, и вид у нее при этом был не самый приветливый. А Дарианна изо всех сил сдерживала ее. Я не мог отвлекаться, и лишь надеялся на то, что принцесса сумеет одержать верх. Так оно и вышло: великолепно выполненный удар справа - и Галианна провалилась в глубокий обморок. Принцесса стянула ей руки пояском от пеньюара, волоком перетащила через всю комнату, и засунула в какую-то дверь, скорее всего, за ней находилась гардеробная.
   Я продолжал свои попытки очистить ауру Ридрига. Здесь… теперь еще… Ну же, давайте, отлипайте… Нити путались, обжигали, оставляя на моей ауре нехороший отпечаток. Но я продолжал их удалять. Оторванные от энергии императора, они некоторое время спустя истаивали в воздухе. Еще, еще чуть-чуть…
   - Рик… Рик, время заканчивается, - тревожно произнесла Дарианна, - нам пора идти.
   - Поздно, - раздался от двери мягкий, спокойный голос, и я, едва успев вернуться в свое тело, ощутил, как в глазах померк свет.
   …Жутко болела голова, ныло все тело, во рту пересохло, а руки и ноги почему-то онемели. Я лежал на чем-то твердом и холодном. Перебрал вчера, что ли? Вдруг ко мне начала возвращаться память. Вериллий… принц… принцесса… опочивальня Ридрига… мои попытки вернуть его в нормальное состояние… Потом чей-то голос… чей-то? Я открыл глаза и попытался встать, но не преуспел: на руках и ногах ощущалось что-то тяжелое, издавшее холодный звон при движении. Вокруг царил сумрак, который не мог однако скрыть очертаний склонившейся надо мной фигуры. Знакомый благозвучный баритон произнес:
   - Как самочувствие, Рик? Надеюсь, я не сильно тебя помял при аресте?
   - Дарианна… - прохрипел я.
   - С принцессой все в порядке, - успокоил Вериллий. - К счастью, она не успела пострадать от твоих действий. А вот ты арестован за покушение на жизнь его императорского величества Ридрига Второго.
   Я наконец с трудом уселся на каменном полу. Кандалы немилосердно натирали руки и ноги.
   - Какое покушение? Что за бред?
   - Рик, Рик, не стоит отрицать очевидное! Может быть, пришло время раскаяться в своих грехах? Тебе помогут в этом жрецы Луга всеблагого.
   - Пошел… вон… - процедил я.
   - Не надо грубить, мой мальчик. У тебя остался самый последний шанс. Посуди сам. Посреди ночи я проснулся от странного тревожного чувства. Такое бывает у опытных магов, я называю это просто интуицией. Я отправился проверять охрану Ридрига Второго, да ниспошлет ему Луг долгих и счастливых лет правления. И что же? Артефакты засекли всплеск магической активности в том крыле, где расположены покои монарха! Я поднял стражу и придворных магов, мы побежали туда, откуда сигналили артефакты. Тебя застали в опочивальне императора, совершающим странный колдовской обряд. После этого, как ты понимаешь, состояние Ридрига резко ухудшилось. Общими усилиями мы скрутили тебя и сдали охране. Ты находишься в Счастливом местечке, в специальной камере для темных колдунов. В свете борьбы с силами мрака, маги со жрецами оборудовали несколько таких помещений. Здесь каждый камень обработан зельем, сваренным на основе порошка Солнечного камня. Оно не позволит тебе использовать магию. К тому же, на камеру наложены заклятия, не пропускающие силу мрака. Да, спасибо за то, что указал слабые стороны в защите императорского дворца. Мы учли, что тебе доступна тонкая магия, и приняли соответствующие меры.
   - Что с Дарианной?
   - Да ничего. Что может случиться с августейшей особой? Она находилась под воздействием твоих чар, поэтому теперь с ней работают мои лучшие маги. - Вериллий задумался ненадолго, и продолжил. - Конечно, можно было воспользоваться случаем и уничтожить императора, списав его гибель на тебя. Но к сожалению, в опочивальне присутствовали не только мои люди. И потом, это значило бы, что тебя придется казнить. А мне этого очень не хочется. Мое предложение все еще в силе, Рик. И у тебя есть время до суда. Если за три дня не образумишься, тебя приговорят к смертной казни через сожжение. Ведь ты - могущественный темный маг, - с этими словами Верховный вышел.
   Я встал и заковылял вдоль стен камеры, осматривая и ощупывая каждый сырой, сочащийся влагой, камешек. Помещение, в которое меня бросили, представляло собой нечто вроде каменного колодца. Три шага в длину и четыре в ширину, мощная, обитая железом дверь. Ни свечи, ни лампы здесь не было, и лишь где-то под высоченным потолком светилось крохотное пятно окошка. В углу валялась охапка плесневелой соломы, около которой стоял глиняный кувшин с водой. Я усмехнулся. По крайней мере, смерть от жажды мне в ближайшее время не грозила. Мои запястья были плотно охвачены браслетами кандалов, соединенных между собой четырьмя звеньями цепи. Такое же приспособление, только с чуть более длинной цепью, украшало ноги. Несмотря на то, что железки очень мешали, я попытался сплести какое-нибудь заклятие, и тут же убедился в правоте Вериллия. Творить волшбу в этой камере действительно было практически невозможно. Плюхнувшись на вонючую солому, я призадумался. Меня ждет суд… Похоже, теперь-то я действительно попался. Хорошо хоть успел рассказать Дарианне об изначальных, и о роли Вериллия в постигших страну бедах. Может быть, девчонка сумеет правильно распорядиться этими сведениями. Если преданные Верховному маги не превратят ее в подобие Ридрига. Принцессе сейчас самой туго приходится, так что на ее помощь надежды нет. Лютый с Дрианном будут ждать меня два дня. А что потом? Что могут мои друзья против целой системы? Хоть бы сами головы не сложили… Я прислонился спиной к стене и вздрогнул от сырости, пропитавшей рубаху. Потом меня посетила одна мысль, и я чуть ли не носом уткнулся в камень, разглядывая покрывающие его пахнущие плесенью разводы. Сырость… влага… Стены обработаны зельем, сказал Вериллий. Но вода имеет свойство смывать любую чуждую ей энергию. Конечно, для того, чтобы окончательно избавиться от столь мощного состава, необходим чистый и сильный поток. Но возможно, за три дня сочащаяся влага хоть немного размоет слой зелья. Конечно, остаются еще заклятия, но можно будет попробовать сделать хоть что-нибудь, хотя бы элементарно воздействовать разрушающей волшбой на железо кандалов. Если бы освободить руки… Я прикрыл глаза, соображая, какие последствия будет иметь мой арест. Ридриг так и останется околдованным, хотя если Дарианна расскажет верным магам о сути наложенных на него чар, они могут попытаться помочь императору. Но принцесса и сама находится в руках заговорщиков. Что они с ней сделают? Могут наложить заклятие, лишающее памяти, или применить зелье, вызывающее слабоумие. А потом объявить народу, мол, наследственное заболевание, прихватило почти одновременно и отца, и дочь. О себе я не думал. Тут можно уже было не гадать. Служить Вериллию я никогда бы не согласился. Конечно, если бы не заговоренная нить, я попытался бы схитрить. Дал бы согласие для виду, наврал с три ларца, а потом сбежал восвояси. Но этот номер не пройдет. А становиться его рабом, и творить мерзости я не желал. Пусть лучше сжигают. Вот только очень беспокоился за дядю Ге. Его ведь тоже могли схватить, как учителя темного мага. Тут мне пришло в голову, что Верховный непременно сделает что-то в этом роде. Ведь человеком проще всего манипулировать, угрожая жизни и благополучию его близких.
   Не успел я додумать эту пугающую мысль до конца, как из-за двери раздался лязг и звон металла. Кто-то проворачивал в ключ в заржавленном замке. Вскоре на пороге воздвиглись три фигуры, освещаемые вечной свечой. Весьма колоритные персонажи, надо сказать. В мою камеру пожаловал сам Падерик Третий собственной персоной, в сопровождении здоровенного мужика, державшего в руках набор жутких инструментов. Не кузнечных. Сзади переминался с ноги на ногу худенький юноша в рясе, из кармана которой торчали письменные принадлежности - секретарь.
   - Да хранит тебя Луг, сын мой, - сладким голосом поздоровался жрец.
   - Волчий выворотень тебе сын, - ласково ответил я.
   Жрец смиренно вздохнул и возвел к потолку заплывшие глазки, не иначе как скорбя по моей заблудшей душе. Тюремщик принес стул, на который Падерик пристроил свое жирное тело. Секретарь скромно присел на корточки и принялся что-то строчить на длинном свитке, который пристроил на коленке. Палач, не обращая внимания на наш диалог и не произнеся ни слова, принялся раскладывать на полу свой пыточный арсенал. Освободил руки и отошел на задний план, загородив тушей дверь и ожидая приказа Великого отца. Тот, однако, не торопился, решив сначала воздействовать на меня словом лужьим.
   - Признаешь ли ты, сын мой, свою вину в сотворении нечестивой темной волшбы?
   При этих словах палач зловеще ухмыльнулся и подбоченился.
   - Признаю, - небрежно отмахнулся я.
   Моя откровенность застала Падерика врасплох, и он некоторое время изумленно моргал, пытаясь сообразить, к чему бы это. А я просто решил, что нет смысла отрицать очевидные факты. Зачем подвергаться пыткам, если для жреца все давно решено? Он твердо уверен, что я заслуживаю костра. И сознаюсь я, или нет - исход будет один.
   - А какую именно волшбу ты применял, сын мой? - вкрадчиво поинтересовался жрец, сделав секретарю знак записывать.
   - Да много чего, - светским тоном заметил я. - Боевые заклятия, различные щиты, морок… всего и не вспомнишь!
   - Так-так-так, - заинтересованно закивал Падерик. - А не создавал ли ты, сын мой, вредоносных чар, кои способны довести человека до болезни, или смерти? Не творил ли заклятий, убивающих разум?
   - Чего не было, того не было, - сокрушенно вздохнул я.
   Все же брать на себя лишние грехи я не желал. Понимал, конечно, к чему ведет Великий отец. Обвинению очень хочется, чтобы я сознался в преступном умысле против императора. Этого они от меня не услышат! Умирать, так умирать, но покрывать свое имя позором я не собирался.
   - Вспомни лучше, сын мой, - хитро прищурился жрец, - не заставляй нас применять крайние меры.
   - Нет, не было такого.
   Падерик разочарованно переглянулся с палачом, а я старался подготовить себя к предстоящей экзекуции. Однако Великий отец почему-то не торопился выкалывать мне глаза и загонять иглы под ногти. Вместо этого он спросил:
   - Но ты хотя бы раскаиваешься в содеянном, сын мой?
   - Нет, - в тон ему ответил я.
   - Покайся, пока не поздно! Луг милосерден…
   - Даже не сомневаюсь в его милосердии. А в ваше что-то не верится. Поэтому никакого покаяния не будет.
   - Ответь мне еще на один вопрос, - Падерик предпочел не заметить хамства. - С каким демоном ты вступил в союз для сотворения темной волшбы?
   Ну, вот уж лорда Феррли они не получат! Всем известно, что существует обряд вызова и уничтожения демона. Для этого сложного ритуала необходимо знать его имя. Поэтому я с самым невинным видом сообщил:
   - Я просто взывал к мраку. А какой именно демон откликался - не знаю. Он мне ни разу не показывался.
   - А как же ты оживлял мертвецов, делая из них зомби?
   - А я и не оживлял, - что-то многовато он хочет на меня повесить.
   Падерик, казалось, ничуть не расстроился, и задал вопрос, как говорится, в лоб:
   - Чем ты пытался околдовать его императорское величество, сын мой?
   - Я не пытался околдовывать его императорское величество.
   - Но это подтверждают десять свидетелей, сын мой! Отпираться бессмысленно. Покайся, и тебе станет легче!
   - Никого не околдовывал, ошиблись ваши свидетели, - упорно твердил я.
   Падерик сделал знак палачу. Тот, выразительно осклабившись, взял с пола инструмент странной конфигурации, немного напоминающий клещи, и зачем-то показал их мне. Потом сделал пару шагов вперед.
   - Последний раз прошу: покайся, пока не поздно, сын мой! - прищурился Верховный жрец.
   - А не пошел бы ты…
   Великий отец в который раз вздохнул, а я приготовился к пытке. Но ее почему-то не последовало. Задав мне еще несколько ничего не значащих вопросов, Падерик процедил сквозь зубы:
   - Сегодня мы уходим. Но еще вернемся. Скажи спасибо… - кого я должен благодарить, толстяк не пояснил, и торжественно покинул камеру, уведя за собой и тщедушного секретаря, и могучего палача.
   Некоторое время я пытался понять, чем вызвана такая демонстрация возможностей без их применения, потом махнул рукой и снова уселся на солому. Долго ломал голову в поисках если не выхода из тюрьмы, то хотя бы надежды, за которую можно было бы уцепиться, да так ничего и не придумал. Очень хотелось есть. Судя по тому, что даже тоненький лучик из окошка больше не рассекал тьму моего убогого обиталища, наступил вечер. Снова лязгнула дверь, и в камеру вошел Вериллий.
   - Как дела? - поинтересовался он.
   Лицемерие и наглость этого человека приводили меня в бешенство, но я постарался сдержать гнев. Что толку воздух сотрясать? Только лишний раз порадую вражину. Поэтому улыбнулся как можно шире и ответил:
   - Хорошо.
   - А ты молодец, сынок! - рассмеялся Верховный. - Смелый парень!
   Тюремщик снова втащил стул и подсвечник с тремя вечными свечами. Маг уселся и принялся меня разглядывать.
   - Как тебе первый допрос?
   - Нормально.
   - Я бы на твоем месте не обольщался. Пытки к тебе не применили только потому, что я запретил. Все еще надеюсь с тобой договориться. Но если ты не проявишь благоразумие, следующая встреча с этой жирной скотиной будет гораздо болезненнее.
   Я только пожал плечами в знак того, что не вижу смысла в дальнейших переговорах.
   - Расскажи мне о Зеленом сердце и изначальных, Рик, и я пощажу твоих друзей, - вдруг жестко проговорил Вериллий.
   У меня словно остановилось сердце. Они взяли ребят?!
   - Ну, неужели ты думал, что твои сообщники останутся на свободе? - хмыкнул Вериллий. - Конечно, мы разыскали их. Они тут, в Счастливом местечке. И полукровка, и маг, предавший идеалы света. Так что, Рик? Будем разговаривать?
   Я был близок к тому, чтобы рассказать Верховному все. Но посмотрел в его приветливое, и одновременно непроницаемое лицо и понял. Не пощадит он ни Лютого, ни Дрианна. Не нужны ему люди, которые так много знают. Я понимал, что сведения об изначальных были важны Вериллию не только для того, чтобы убедиться: помощи императору не последует. Была еще какая-то причина, по которой он стремился получить эти знания. И он желал быть их единственным обладателем. Возможно, он искренне хотел сделать меня своим союзником. Возможно. Но не ребят. Даже если, выведав у меня все, что я знаю, он оставит Ома и Дрианна в живых, то это ненадолго. С ними вскоре произойдет несчастный случай, или постигнет смертельная болезнь. И еще… Если Вериллий виделся с Лютым…
   - Он сказал тебе? - прямо спросил я, пристально глядя в серые глаза.
   - Что? - казалось, Верховный не понял меня, потом, отбросив притворство, переспросил. - Ты о полукровке? Да. Он не сумел сдержать своей ненависти.
   - И тебе ничуть не жаль собственного сына?
   - Я не могу считать сыном ублюдка, рожденного от эльфийки.
   - Но ты не считал зазорным украсть ее и жить с ней целых шесть лет?
   - Ты еще слишком молод и горяч, мой мальчик. И не знаешь простой истины. Мужчине нужны дети только тогда, когда они рождены любимой женщиной. Любимой, понимаешь? А я никогда не испытывал к белоглазой никаких чувств.
   Казалось, я не мог проникнуться к Верховному большим отвращением, чем уже испытывал. Выходит, заблуждался… Не повезло Лютому с папашей. В который раз порадовавшись, что не знаю своих родителей, я спросил:
   - Но зачем же тогда…
   - Она была эльфийской принцессой, - перебил меня маг, безошибочно поняв, что именно я хочу спросить, - значит, обладала драгоценными для меня магическими знаниями. Ради них стоило пожертвовать шестью годами жизни с ней.
   Признаться, я не ожидал такого. Когда Ом рассказывал мне о той давней грязной истории, я все же объяснял поступок Вериллия внезапно нахлынувшей страстью. Увидел очаровательную первозданную, влюбился с первого взгляда, увлекся, совершил опрометчивый шаг. Потом прозрел, понял, что принял страсть за любовь, увидел, какая пропасть лежит между магом-самоучкой и эльфийской принцессой. И отказался от нее. А заодно и от плода греховной любви. Не подумал, что бывшая любовница будет так жестоко наказана за свой поступок. Мерзко, конечно, но хотя бы объяснимо с мужской точки зрения. Но оказывается, я не сумел оценить всей глубины подлости этого человека. Я брезгливо скривился. Между тем Вериллий, ничуть не смутившись моей реакцией, продолжал:
   - Но я просчитался. Дурочка не оправдала моих надежд. Конечно, благодаря этой связи я владею теперь некоторыми основами эльфийской магии. Но того, чего я ожидал от нее, увы, получить не удалось. Я терпел целых шесть лет, думая, что Ани что-то скрывает. Но потом пришлось признать: самого главного, ради чего я на это пошел, она не знает. Ее обучение должно было начаться вскоре после визита в Виндор.