Удовиченко Диана. История бастарда. Враг империи.

   Жрецы, поклонившись, потянулись к выходу. Падерик проводил их презрительным взглядом. Трусы и слабаки! Такие же жалкие, как и боги, которым они служат! Пора скинуть всю эту дохлятину туда, где ей самое место - в выгребную яму! Единобожие - вот что нужно стране! И он, Великий отец Падерик третий, добьется его возрождения.
   Между тем, пройдя через анфиладу богато изукрашенных комнат и оказавшись в мощеном разноцветными плитами дворе, отец Вельмарин тихо обратился к матери Лаурите:
   - Что ты думаешь об этом?
   - Да что тут думать, - вздохнула жрица. - Пока под темных копает, потом и за нас примется.
   - Полагаешь, император даст добро?
   - Даст, на уничтожение темных - во всяком случае. И Совет против не будет.
   - Неужто нас ждет возрождение Храмовой стражи? - ужаснулся Вельмарин, сотворив перед собой жест, призывающий защиту Маннаина.
   Лаурита медленно проговорила:
   - И хотела бы я тебя утешить, да нечем. Тяжелые времена наступают, ты сам это понимаешь. Грядут войны, голод, несчастья. В такие годы народ принимается истреблять инакомыслящих, обвиняя их во всех бедах. И я не хочу, чтобы этими гонимыми стали мы. Именно потому и подписала прошение.
   - Но как можно! - возмутился отец Дарсан. - Мы - жрецы богов, почитаемых в народе!
   - Вспомните историю, друг мой, - кротко возразила Лаурита, - такое уже было однажды, не правда ли?
   - Единобожие?! Падерик не посмеет!
   - Ну, почему же? Настал удобный момент, а Великий отец спит и видит себя единственным властителем народных умов.
   - Но наши прихожане никогда не позволят…
   - Наши прихожане, - перебила его Лаурита, - пойдут за тем, кто сумеет их убедить в своей правоте. А его высокопреосвященство - отличный оратор. К тому же вхож к Ридригу и главе Совета.
   - Что же нам делать?
   - Пока подождем. Но только пока, - нехорошо усмехнулась жрица. - Думаю, в случае чего у нас найдется, что противопоставить Великому отцу.
   - Война жрецов? - деловито спросила мать Варелия.
   - Почему бы и нет? - безмятежно улыбнулась Лаурита. - Если Падерик хочет повторения давней истории, доставим ему такое удовольствие. Но пока сидим тихо. Охота за темными нас не касается…
   Его высокопреосвященство в бешенстве мерил шагами свой кабинет. Вот, значит, как! Мало того, что они не поддержали его в стремлении избавиться от всех ненавистных магов, а лишь кинули, как жалкому псу, свое полусогласие на преследование темных. Мало того, что шлюха разговаривала с ним, как с ровней. Так жрецы за его спиной еще и замышляют заговор! Разумеется, Падерик третий всячески провозглашал и декларировал свободу своего дома и Главного храма от магических штучек. Но каждый уголок этих зданий был просто напичкан подслушивающими артефактами. Знал об этом очень ограниченный круг людей: сам Великий отец, парочка приближенных жриц, да еще темный маг, который, собственно, эти артефакты и устанавливал. Но конечно, осторожные жрецы никогда не позволили бы себе вести такую беседу в зданиях. А вот о том, что артефакты заложены и под плиты двора, они и помыслить не могли. Такое обустройство обошлось храму дорого, очень дорого. Но… Его высокопреосвященство любил быть в курсе всего происходящего в его владениях. А теперь магические устройства сослужили ему неплохую службу.
   - Что ж, они свое получат… - прошипел Падерик и, взяв со стола крохотный серебряный колокольчик, яростно его встряхнул.
   - Подготовьте карету, - бросил он молодому жрецу, явившемуся на звон. - Я еду в императорский дворец.
   Аудиенция у Ридрига второго должна была состояться через час. От Главного храма до императорского дворца было не более пяти минут ходьбы. Но Верховный жрец собирался приехать загодя и смиренно ожидать в малой приемной, дабы выразить таким образом свои верноподданнические чувства. Он позвал Иллану, чтобы та помогла облачиться в самое роскошное одеяние, которое Падерик приберегал для таких вот, особых случаев. Но, полюбовавшись на себя в зеркало, Великий отец вдруг приказал девушке:
   - Достань там, в гардеробной, старую черную рясу.
   Жрица взглянула удивленно, но перечить не посмела и в груде пестрых нарядов откопала чуть ли не нищенское рубище - темное, потертое, из грубой ткани, с капюшоном, закрывающим лицо. Эту длинную рубаху Падерик надевал лишь в День покаяния, для ритуала признания грехов, который проводился раз в год, в праздник рождения Луга милосердного. В этот день все верующие публично каялись в неблаговидных поступках и недобрых мыслях, посыпая головы пеплом. А некоторые, особо яростные поборники нравственности, даже хлестали себя плетьми, таким образом испрашивая у бога прощения. Натянув рясу, Великий отец горестно вздохнул: теперь подобное тряпье станет его повседневной одеждой. Ибо воин благочестия не должен выглядеть как разряженный придворный щеголь. Придав своему лицу скорбно-просветленное выражение, Падерик немного потренировался перед зеркалом, дабы не растерять фанатичного сияния глаз. Оставшись доволен, захватил свиток с прошением и двинулся к выходу.
   В карете Великий отец еще раз просмотрел бумагу: изложено высоким стилем, под путаницей витиеватых слов и изящных формулировок как-то терялся смысл просьбы. Все как нужно…
   - Надеюсь, его величество благосклонно отнесется к покорнейшей мольбе его верного слуги, - ядовито пробормотал он. - Лишь бы Вериллий не помешал…
   В малой приемной Падерик уселся в угол и, смиренно опустив глаза, перебирал в мыслях слова, которые собирался сказать императору. Долго ждать не пришлось: точно в назначенный час в дверях показался церемониймейстер и проводил Верховного жреца в кабинет Ридрига второго. Император полностью оправдывал поговорку: "если монарх точен - он вежлив". Его величество сидел за длинным столом из черного дерева и вертел в пальцах какую-то безделушку из пушистого меха - то ли талисман, то ли просто забавный сувенир. Он рассеянно взглянул на жреца и поощрительно кивнул, приглашая изложить причину визита. К бесконечной досаде Падерика, за креслом императора обнаружился Вериллий Фламиер собственной персоной. Маг устремил на Великого отца приветливый и доброжелательный взор, губы изогнулись в радушной улыбке. Жрец передернулся, воистину говорят: "Мягко стелет - да убьет в постели". Это именно о главе Совета. Падерик произнес заранее приготовленную прочувствованную речь, завершив ее словами:
   - Так прикройте же народ своей монаршей дланью, ваше императорское величество! И позвольте жрецам вступить на путь сражения с грехом и покарать адептов темной волшбы!
   Вериллий слегка поморщился: по его мнению, Великий отец отчаянно пережимал с патетикой. Но Ридриг, казалось, не обратил на пламенный призыв жреца ни малейшего внимания. Он продолжал поглаживать пушистую игрушку, по всей видимости, мыслями витая далеко от кабинета. Падерик немного постоял в растерянности, затем, согнувшись в почтительном поклоне, поднес к столу императора свиток с прошением. Монарх даже не заглянул в бумагу. Заболел? Обуреваем более важными заботами? Его высокопреосвященство никогда не видел Ридрига Второго таким странным. Более того, император всегда был набожен и проявлял рвение в молитвах. А сейчас… Великий отец не знал, что и думать. Молчание затягивалось, и жрец уже начал прикидывать, как лучше откланяться, когда монарх, будто очнувшись, обратился к Вериллию:
   - А вы что скажете, друг мой?
   Верховный маг снова поморщился: объявление войны темным магам означало, что имперские псы и большинство чиновников лишатся хорошей кормушки. Ни для кого не было секретом, что в Галатоне давно уже никто не заботился об отлове адептов мрака. Вернее, не так: их отлавливали, а потом выпускали за хорошую взятку. И освобожденные "по причине недостаточно веских доказательств" продолжали свою незаконную деятельность. С другой стороны, признаться в этом перед императором - значило расписаться в собственной нечестности. И потом… Вериллий задумался. Использование темного источника несло в себе опасность: незарегистрированные волшебники, не имеющие лицензии, получали в руки мощное оружие. И кто знает: против кого они могли его обернуть? Глава совета неустанно заботился о том, чтобы каждое новое поколение имперских магов было чуть слабее предыдущего. Ведь слабыми легче управлять. Ему не нужны были сильные соперники, с которыми пришлось бы делиться властью. Конечно, в Совете имелось несколько очень могущественных чародеев, но все они находились под контролем Вериллия. Да в университете преподавали многомудрые ученые, но те были безобидны: кроме своей науки ничего вокруг не замечали. А вот те, кто становился на путь мрака… Да, решил Верховный маг, почему бы и не истребить часть темных, к тому же еще и чужими руками? Надо будет только переговорить с толстяком наедине и намекнуть, кому жрец обязан выполнением своей просьбы. Еще раз прикинув наскоро все варианты, Вериллий пришел к выводу, что таким образом убьет, как говорится, сразу нескольких гоблинов. Жрец будет доволен, почувствует себя обязанным Совету. Сам Верховный маг докажет свою лояльность лугианскому учению и заодно уничтожит тех, кто в будущем может представлять опасность для его власти. Имперские псы и чиновники… а что, собственно, они? Не восстанут, побоятся за тепленькие местечки, к тому же кто мешает им и дальше брать взятки? Разумеется, не привлекая ненужного внимания. А ведь еще под этим соусом можно избавляться от неугодных людей. И самое главное - грядут тяжелые времена. Нет никаких сомнений: империю ждут войны, бунты, голод. Народу нужно представить виновных. Неважно, кого, лишь бы это не была правящая верхушка. Адепты мрака вполне годились на эту роль.
   - Ваше величество, - вкрадчиво произнес Вериллий, - его высокопреосвященство прав: необходимо решительно вытравить темную заразу с благословенной земли Галатона.
   На губах императора то и дело появлялась блаженная улыбка. Похоже, он только и ждал конца аудиенции.
   - В самом деле? - переспросил он. - Что ж, подготовьте указ. А теперь, господа, я устал.
   Оба Верховных, пятясь, вышли из кабинета. В приемной, не имея больше причин сдерживаться, они обменялись полными неприязни взглядами. Но дело прежде всего: следовало закрепить достигнутое соглашение. Уже понимая, кто теперь играет первую скрипку, Падерик сладко улыбнулся:
   - Могу ли я узнать, когда будет готов указ?
   "Мерзкий двуличный колдунишка", - мысленно добавил он.
   - Завтра, ваше высокопреосвященство, - елейно ответствовал Вериллий.
   "Жирная вонючая свинья", - подумал он при этом.
   - Кому же вы полагаете поручить отслеживание и отлов темных? - "Знаю я тебя, небось устроишь пустую профанацию. Вы, чародеи, своих не выдаете".
   - Несомненно, будет нужно создать Храмовую стражу, - "Стану я руки марать, да и псам не позволю".
   От неожиданности Великий отец выпучил заплывшие жиром глазки. Глава совета сейчас предлагал ему возродить самую страшную силу в истории Галатона. Жрец прищурился: не может быть, чтобы Вериллий добровольно согласился разделить власть. Где же кроется подвох?
   - Разумеется, я буду негласно курировать их работу, - тут же добавил глава Совета. - И может статься, что сам иногда укажу на безбожников.
   "Ах, вот оно что! Хочешь на чужом горбу въехать в Счастливые долины? Что ж, небольшая плата. А я подожду: сейчас темных магов уничтожу, потом, глядишь, и до тебя дойду. А там и до Единобожия недалеко…"
   - Вы согласны, Великий отец? - переспросил Вериллий. "Соглашайся, вонючий кусок жира. А когда выполнишь за меня грязную работу, я найду способ от тебя избавиться".
   Приятно улыбаясь, два великих человека пожали друг другу руки.
 

Глава 5

 
   - Вставай, лейтенант! Твое дежурство!
   Нет, положительно, надо запретить мастеру Триммлеру меня будить! Невыспавшийся, злой человек плохо переносит извечную гномью жизнерадостность! Еще одна такая побудка - и заколдую его к демонам собачьим! Например, заикаться заставлю… или нет, вот, придумал: укорочу бороду! Одолеваемый такими кровожадными стремлениями, я встал, аккуратно переложив на свой плащ дрыхнущего без задних лап Артфаала, а мастер Триммлер принялся расталкивать Лютого. Выполнив эту нелегкую миссию, ибо заспанный Ом не скрывал своего отвращения к манере гнома трясти жертву со всей немалой силой, сын гор с чувством выполненного долга увалился на траву. И тут же захрапел.
   - Ты как? - спросил я Лютого.
   - Вполне нормально, - небрежно ответил тот.
   Действительно, ранки на его лице уже начали заживать. Поразительная у него способность к восстановлению! И умение просыпаться просто волшебное. Буквально минуту назад Ом высказывал мастеру Триммлеру все, что думает о гномах, посреди ночи орущих в ухо, а теперь уже бодро обходил полянку и чутко прислушивался к темноте. Чтобы помочь ему, я изучил окрестности зрением мрака. Пока ничего подозрительного не ощутил. Конечно, магия мерцала повсюду, этот лес и сам был магией. Но крупных всплесков я не улавливал, а поскольку не только мог чувствовать волшбу, но и прекрасно видел в темноте, то был совершенно спокоен. Угроза отсутствовала. Тем не менее, Лютый не унимался, он делал по поляне круг за кругом, всматриваясь и вслушиваясь в теплую ночь.
   Передав нам дежурство, Йок тоже с удовольствием улегся на плащ и мирно засопел. А вот Дрианн не торопился. Видимо, дожидался пробуждения демона, хотел взять пару уроков.
   - Ложись, - сказал ему я. - Все равно тренировку здесь не проведешь, всех перебудим. А отдохнуть тебе надо.
   Маг неохотно кивнул и прилег. Через минуту усталость взяла свое, и парень уснул. Это было мне на руку, потому что я хотел обсудить с Артфаалом состояние Дрианна. Неожиданно проявившиеся у него странные способности, закрытое сознание, бледность, и прочие непонятные проявления меня порядком беспокоили. Я собрался было уже разбудить лорда Феррли, как он сам, неслышно ступая, подобрался ко мне и вознесся на плечо. Демон мне ничуть не мешал, я удивительным образом не ощущал его веса.
   - Я могу контролировать состояние своего тела, - сказал он в ответ на выраженное мной недоумение. И тут же добавил. - Но только когда бодрствую. Итак, друг мой, о чем вы хотели поговорить?
   - Дрианн… - начал было я.
   - Меня тоже настораживает, - перебил Артфаал. - Я незаметно осмотрел его, и остался в растерянности. Его магический ресурс возрос необычайно, но вот за счет чего - непонятно. Ощущается присутствие некоей могущественной силы неясного происхождения.
   - И что вы об этом думаете?
   - Единственное просящееся на ум предположение: это как-то связано с его победой над некромантом. Возможно, убив колдуна, граф Летакс тем самым освободил его магическую силу, и та выбрала победителя своим новым хозяином. Согласно легендам, такое иногда случается. Вспомните хотя бы историю о Проклятом даре.
   Проклятый дар… сказка, которую любят все дети Галатона, но после которой они не могут спать ночами. Если не ошибаюсь, речь там идет о юноше, которому кто-то, не помню уже, то ли фея, то ли боги, подарил великую силу. И предупредил при этом, что ее нужно тратить только на благо людей. Если же с помощью своего могущества парень примется вершить зло, дар будет проклят и останется в мире, сея лишь смерть и беды. Как это всегда бывает в сказках, в один не очень прекрасный момент герой забыл о предупреждении, а может, просто наплевал на него. И подрался из-за девушки со своим другом. Убил, конечно. А что вы думали? Силушка-то у него была невероятная. И вроде бы ничего не произошло, кроме того, что юноша странным образом сделался еще сильнее. Поразмыслив, он понял, что его дар поглотил душу убитого, сделав своего обладателя еще могущественней. И тут нашего парня понесло: в стремлении стать как можно сильнее, он начал убивать направо и налево. (Вот этого я не понимаю, он ведь и так чуть ли не монстром был, правда? Ну, да сказка - она и есть сказка). Так продолжалось до тех пор, пока он не женился. Девица ему попалась ушлая, секрет его выведала. Однажды парень женушку свою чем-то обидел, а она в отместку ночью, пока он спал, перерезала ему глотку. Не знаю, то ли супругу он выбрал по себе, то ли она просто решила избавить мир от злодея. Только в момент убийства дар перешел к ней. Сказка эта очень длинная, и я толком ее не помню, а смысл в том, что каждый обладатель Проклятого дара умирал не своей смертью, и передавал дар своему убийце. Так проклятие и ходит до сих пор по миру, принося своему обладателю нечеловеческую силу, но одновременно и навлекая на него страшную судьбу. Но не может же Артфаал всерьез верить в эти россказни? Как оказалось, демон относится к легенде весьма внимательно.
   - Любая сказка имеет под собой какую-то основу, - поучительно сказал он. - Как правило, это реальное происшествие из жизни, обросшее выдумками и догадками многих рассказчиков. Извольте видеть, на примере нашего дорогого графа Летакса мы убеждаемся в правдивости старой легенды.
   - Но это же еще не точно, - жалобно спросил я. Мне совсем не хотелось, чтобы в сознании моего друга поселился кусок некроманта.
   - Удостоверьтесь сами, - фыркнул демон.
   - Да как мне это сделать? Он не читается.
   - Это лишний раз подтверждает мою теорию. Маг, обладающий познаниями в тонкой магии, не может прочесть лишь тех, по отношению к кому дал обет, своих близких родственников, а также людей, обладающих некоторыми видами неизученных сил.
   - Каких сил?
   - Неизученных! - раздраженно хрюкнул лорд Феррли и предложил. - Хотя бы посмотрите его ауру.
   Действительно, как это я сам не додумался? Я уселся рядом со спящим магом и погрузился в астрал. Вскоре уже осматривал свечение, окружающее мальчишку. Да, несомненно, его энергетическая сущность подверглась переменам: аура, раньше очень светлая, с серебристым отблеском, теперь была покрыта белесыми тусклыми пятнами, похожими на плесень. Точно такими же, какие прорастали на ауре зомби. Я вернулся в свое тело и уставился на лицо Дрианна, освещенное слабыми бликами от костра. То ли была виновата игра теней с красноватыми отсветами, то ли изменения зашли уже далеко, но я видел, что лицо мага стало другим. Сейчас в нем не было ничего от того восторженного наивного юнца, каким он поднялся на борт "Шайани". Передо мной был взрослый опытный мужчина, много страдавший, много увидевший и познавший. Щеки слегка впали, вокруг глаз обозначились морщинки и залегли серенькие тени, появились жесткие носогубные складки, подбородок стал тяжелее. Даже волосы, отросшие за время похода, уже не были такими солнечно-рыжими, они словно потускнели и потемнели. Я отвернулся, не желая больше видеть перемен на лице друга и уговаривая себя: "Это просто кажется из-за освещения, он ничуть не изменился. Или, может, устал, неважно себя чувствует, похудел, наконец!" Но в глубине души я знал: с Дрианном что-то происходит, что-то непонятное, недоброе, заставляющее меня бояться за парня.
   - Как это повлияет на него? - спросил я Артфаала.
   - Не знаю, - приуныл тот. - Понятия не имею. Я вижу лишь то же, что и вы, барон. Сознание, а также возможности графа для меня почти закрыты. Крутится что-то… этакое. Но его поведение говорит само за себя: спасая полукровку, он сумел уничтожить невидимые магические сущности Зеленого сердца. Интуитивно, конечно, но швырнул в них такую волшбу, понимание которой мне вообще недоступно. У нее нет источников, вот в чем дело. Понимаете, она не берет магическую энергию извне.
   - Но что мне делать?
   - Ждать, - вздохнул демон. - Ждать и наблюдать, больше ничего не остается…
   Тема Дрианна была исчерпана. Сколько бы догадок мы ни построили, сколько бы ни выдвинули гипотез - все они были бы лишь мыльными пузырями домыслов в стоячем воздухе зловещей тайны. Мысленно поклявшись себе не спускать с мага глаз, я окинул окрестности измененным взглядом, потом посмотрел на Лютого. Тот поощрительно кивнул мне, мол, не переживай, занимайся своими делами, подежурю за тебя. Я перешел к следующему волнующему меня вопросу:
   - Расскажите мне о совмещении источников. Я хотел бы подробнее знать о комбинировании мрака со стихиями.
   - Здесь, в сущности, все просто, дорогой барон. Вы уже и сами умеете. Только не нужно в этот момент искусственно себя злить. Весь фокус заключается в способности сознания одновременно вмещать в себя темный и светлый источники. Впадая в бешенство, вы создаете искусственную преграду для Мрака, который начинает подпитываться энергией вашей злобы, и не вступает в противоречие со светлой стихией. Она же, со своей стороны, за барьером вашей ненависти не чувствует темных сил. То есть, негативная энергия является отвлекающим моментом. Проще говоря, вы обманываете оба источника. Но это ложный путь. Стоит накалу вашей злобы лишь немного остыть - и эксперимент закончится ничем. В лучшем случае.
   Последняя фраза мне не понравилась, и я потребовал разъяснений.
   - А все просто, милейший, - хихикнул лорд Феррли. - Если вы, так сказать, подобреете в тот момент, когда обе стихии будут находиться в вашем сознании, оно может… как бы вам объяснить понятнее… в общем, разорваться на части. И вы навсегда превратитесь в бессмысленное, беспомощное, слюнявое существо. Станете слабоумным, друг мой.
   Меня передернуло. Так вот, значит, чем я рисковал! Хотя… риск, в общем-то, минимальный, если вдуматься. Во всех трех случаях применения смешанного заклятия не было никакого шанса "внезапно подобреть".
   - Так что советую потренироваться, барон, и научиться совмещать источники в состоянии полного хладнокровия. Вы же знаете, это - одно из главнейших условий успешной волшбы.
   Я с сомнением оглянулся: где тут можно упражняться в чарах? Пятачок, свободный от деревьев, крошечный, вспышки и грохот разбудят ребят.
   - Не надо заклятий, - посоветовал демон. - Просто поучитесь раскрывать свой разум для обоих источников.
   Я еще раз внимательно изучил окружающие джунгли, убедился, что опасности нет, потом уселся на плащ и принялся "раскрывать разум". Надо сказать, мне это не очень-то удавалось. Сначала сделал упражнение на концентрацию, потом призвал мрак. Все было замечательно, но вот воздух, который я хотел объединить с темным источником, никак не хотел являться в сознание, где господствовала чуждая ему сила. Когда же мне наконец удалось его уговорить, мрак обиженно выскользнул из разума черной змеей. Спустя час мучений, у меня все же получилось. Тогда выяснилось, что одновременное пребывание стихий в сознании приносит очень неприятное ощущение. Мне казалось, я был на грани безумия, разум стонал от чудовищной нагрузки, душа металась между страхом и непонятным ликованием. Я лишь чудовищным усилием сохранял хладнокровие.
   - Отпускайте источники по одному! - скомандовал лорд Феррли.
   Я облегченно избавился от раздиравших меня сил.
   - Вот! - назидательно произнес демон. - И так будет всегда! Поэтому применяйте комбинирование лишь в самых серьезных случаях и обязательно - слышите меня? Обязательно - сохраняйте спокойствие.
   Я немного передохнул, и уже раскрыл было рот, чтобы задать Артфаалу очередной вопрос, как вдруг ко мне подошел Лютый:
   - Буди людей, лейтенант!
   - Что случилось?
   - Я чувствую опасность.
   Быстро обследовав темную стену леса и ничего такого не увидев, я пожал плечами.
   - Я чувствую! - настаивал Ом.
   Интуицией полуэльфа пренебрегать не стоило, тем более что Артфаал, тут же исчезнув и столь же мгновенно появившись, подтвердил:
   - За вами погоня, в майле примерно. Ваши старые знакомцы, собратьев которых вы, барон, так удачно поджарили темным огнем. Идут быстро, их около полусотни. Вам не справиться, уходите. Они уже напали на след. Нужно поторопиться. А мне пора, господа!
   С этими словами демон растворился в воздухе уже окончательно. Я его понимал: все равно у него не было возможности помочь. Сила мрака была почти так же слаба по сравнению с энергией Зеленого сердца, как и светлые стихии. Вздохнув, я проорал:
   - Подъем!
   Опытным воинам хватило пары минут, чтобы вскочить, из моих слов понять суть происходящего и собраться в дорогу. К всеобщей радости, Флиннел оклемался настолько, что сумел двигаться сам. Правда, его приходилось поддерживать, чем и занялся Йок, подставив товарищу свое плечо. Сайму тоже немного полегчало, и он даже мог говорить и шевелить руками, но вот ноги у него еще не двигались. На лицо Добба было страшно смотреть: царапины, оставленные кошкой, вспухли и загноились. Дрианн со склянкой в руке бегал вокруг капрала, пытаясь обработать раны.
   - Того, этого, - отмахивался Добб. - Некогда, магичество! Пошли уже!
   Только с помощью гнома, который живо скрутил своего друга, магу удалось намазать царапины, покрывающие тело капрала.
   - Ты, дубовая башка, неправ! - рассуждал мастер Триммлер. - Не дай Луг, заболеешь, а в походе нам с тобой возиться некогда!
   Капрал поворчал, но смирился. Сын гор с Зарайей подхватили плащ, на котором лежал Сайм. Отряд был готов к походу.
   - Пойду впереди, а ты - замыкающим, - сказал я Лютому, забирая у него посох, который он соорудил себе для прощупывания дороги.
   В самом деле, несмотря на всю эльфийскую интуицию, он не сумеет обнаружить магические ловушки. А вот в хвосте отряда от него толку больше будет, так как он единственный из нас чувствует преследователей. Я, сколько ни пытался, не мог их разглядеть. Даже вышел в астрал, но увидел лишь однообразную, сияющую девственной белизной, ауру, покрывающую все вокруг. Видимо, ауры тех, кто шел по нашему следу, сливались с ней. Ом согласно кивнул, махнул рукой, задавая мне направление, и мы пошли. Абсолютная темнота джунглей, в которой проносились горящие точки чьих-то глаз, была не страшна лишь мне с моим зрением мрака. Да еще Лютому, который умел передвигаться на ощупь, каким-то шестым чувством определяя помехи на пути. Поэтому Дрианн сотворил маленький голубоватый огонек, пламя которого плясало прямо у него на ладони и напоминало свет вечной свечи. У меня мимоходом мелькнула мысль, что даже проблему освещения маг теперь решает как-то по-иному. Тем не менее, так ребята хотя бы видели, куда идти.