Страница:
Один взгляд, только один взгляд мог он послать ей сквозь разделившую их бездну. Один-единственный взгляд должен был все ей объяснить, — он ведь чувствовал на себе пристальный, немигающий взор Китиары. И еще одни глаза смотрели на него, — если только можно представить себе глаза Тьмы.
И Танис, помня об этом, усилием воли стер со своего лица малейшие следы владевших им чувств. Он до боли сжал зубы, и лицо его напряженно застыло, лишенное всякого выражения. Лорана была для него незнакомкой. Холодно и безразлично отвернулся он от нее и, отворачиваясь, заметил, как угас в ее лучезарных глазах последний проблеск надежды. Точно облако набежало на солнце. Живое тепло любви, которое только что излучали эти глаза, сменилось безнадежным отчаянием. На Таниса точно повеяло холодом… Он опустил ладонь на рукоять меча, чтобы никто не заметил, как дрожат его руки. И повернулся лицом к Такхизис, Владычице Тьмы.
— О Темная Богиня! — вскричала Китиара, хватая Лорану за плечо и выталкивая ее вперед. — Прими мой подарок, и да принесет он Тебе победу! Многоголосый крик войск похоронил ее голос. Вскинув руку, Китиара восстановила тишину и продолжала:
— Я дарю тебе эльфийку Лоранталасу, принцессу эльфов Квалинести предводительницу мерзостных Соламнийских Рыцарей. Это она вернула в мир Копья и использовала Око Дракона в Башне Верховного Жреца. Это по ее приказу ее брат и с ним серебряная драконица отправились в Оплот, где, благодаря халатности Повелителя Ариакаса, им удалось проникнуть в священный храм и выяснить судьбу яиц добрых драконов… — Ариакас угрожающе шагнул вперед, но Китиара и глазом не моргнула. — Я дарю ее Тебе, моя Владычица, — продолжала она, — дабы Ты назначила кару, равносильную преступлениям этой несчастной!
И Китиара швырнула Лорану вперед. Споткнувшись, эльфийка упала на колени перед Владычицей. Разметавшиеся волосы золотой волной окутали ее плечи, и Танису показалось, будто они остались последним пятнышком света среди окружающей тьмы.
Неплохо, Повелитель Китиара, — раздался неслышимый голос Богини. — Пусть эльфийку препроводят в Чертоги Смерти, и я сполна тебя награжу.
— Благодарю Тебя, о моя Владычица, — поклонилась Китиара. — Но прежде, нежели это свершится, молю Тебя явить мне двоякую милость… — И, протянув руку, она крепко схватила Таниса. — Во-первых, позволь представить Тебе ищущего службы в твоей армии, великой и победоносной… Рука Китиары надавила на плечо полуэльфа — это означало, что он должен был встать на колени. Танис на миг заколебался: образ Лораны все еще сиял перед его внутренним оком. Он мог еще сказать «нет» Тьме. Он мог встать рядом с Лораной и вместе с нею встретить неизбежный конец… Но потом его губы скривила улыбка.
«Во что же я превратился, — с горечью сказал он себе. — Я дошел до того, что ОБДУМЫВАЮ: а не пожертвовать ли мне Лораной только ради того, чтобы покрыть собственный грех! Нет, за свои проступки буду платить только я один. Пусть это станет последним и единственным добрым делом, которое я сделаю в своей жизни, но ее я спасу. И это сознание будет подобно свече озарять мой путь, пока тьма не поглотит меня…»
Пальцы Китиары больно впились в его плечо, — даже сквозь чешуйчатую броню он чувствовал их хватку. В карих глазах, глядевших сквозь прорези шлема, затлел гнев.
Танис опустил голову и медленно поник на колени перед Владычицей Тьмы.
— Твой новый и верный слуга — Танис Полуэльф, — с кажущимся спокойствием докончила Китиара, но Танис уловил в ее голосе чуть заметную нотку облегчения. — Я назначила его командующим своими армиями, поскольку Бакарис, мой прежний полководец, безвременно пал.
«Пусть наш новый слуга приблизится к нам», — прозвучало у Таниса в голове.
Он поднялся с колен и вновь ощутил на своем плече руку Китиары, — она притянула его вплотную к себе.
— Помни, теперь ты — полная собственность Ее Темного Величества, -быстро зашептала она. — Богиня должна быть совершенно убеждена в искренности твоих намерений, а не то даже я бессильна буду тебя спасти, и твоя эльфийка погибнет вместе с тобой!
— Помню, — ответил Танис голосом, не содержавшим и намека на какие-либо чувства. Стряхнув руку Китиары, полуэльф вышел вперед и остановился у самого края возвышения, напротив трона Владычицы и несколько ниже.
«Подними голову. Посмотри на меня», — раздался приказ.
Наступил решительный миг. Танис попытался обратиться к каким-то силам в самых потаенных глубинах своего естества, к силам, в существовании которых он совсем не был уверен. Если я сделаю хоть что-то не так, Лорана погибла. Я должен отказаться от любви — ради любви. Танис поднял глаза… … И больше уже не мог их отвести. Околдованный, смотрел он на темную тень. Не было нужды изображать благоговение и почтительный ужас — все это пришло само, как приходило и ко всякому смертному, кому доводилось лицезреть Ее Темное Величество. Однако духовного порабощения, которое всего более страшило его, Танис так и не ощутил. Власть Богини над ним была все-таки не полна. Она не могла поглотить его волю, пока он не пожелает этого сам. Такхизис прилагала все усилия, чтобы скрыть свою единственную слабость, но Танис сразу почувствовал то титаническое напряжение, которого стоило ей пребывание в этом мире.
Тень заколебалась перед его глазами, принимая то одно, то другое обличье, но раз за разом он убеждался, что все они были нематериальны. Сперва она предстала ему пятиглавой драконицей соламнийской легенды. Затем сделала какое-то движение и превратилась в Искусительницу — женщину невероятной красоты, за право обладать которой любой мужчина с радостью отдал бы жизнь. Новое превращение — и перед Танисом стоял могучий Рыцарь Зла, Темная Воительница со смертью в закованной в латы руке.
Облик сменял облик. Неизменными оставались только глаза. Глаза Тьмы, смотревшие Танису в душу. Глаза всех пяти драконьих голов, глаза прекрасной Искусительницы, глаза грозного Рыцаря. Не в состоянии вынести этот испытующий взгляд, Танис вновь поник на колени, отдавая все, рабски пресмыкаясь перед Владычицей и люто ненавидя себя самого.
За его спиной захлебнулся короткий вскрик, полный отчаяния и муки…
9. ТРУБЯТ РОГА СУДЬБЫ
И Танис, помня об этом, усилием воли стер со своего лица малейшие следы владевших им чувств. Он до боли сжал зубы, и лицо его напряженно застыло, лишенное всякого выражения. Лорана была для него незнакомкой. Холодно и безразлично отвернулся он от нее и, отворачиваясь, заметил, как угас в ее лучезарных глазах последний проблеск надежды. Точно облако набежало на солнце. Живое тепло любви, которое только что излучали эти глаза, сменилось безнадежным отчаянием. На Таниса точно повеяло холодом… Он опустил ладонь на рукоять меча, чтобы никто не заметил, как дрожат его руки. И повернулся лицом к Такхизис, Владычице Тьмы.
— О Темная Богиня! — вскричала Китиара, хватая Лорану за плечо и выталкивая ее вперед. — Прими мой подарок, и да принесет он Тебе победу! Многоголосый крик войск похоронил ее голос. Вскинув руку, Китиара восстановила тишину и продолжала:
— Я дарю тебе эльфийку Лоранталасу, принцессу эльфов Квалинести предводительницу мерзостных Соламнийских Рыцарей. Это она вернула в мир Копья и использовала Око Дракона в Башне Верховного Жреца. Это по ее приказу ее брат и с ним серебряная драконица отправились в Оплот, где, благодаря халатности Повелителя Ариакаса, им удалось проникнуть в священный храм и выяснить судьбу яиц добрых драконов… — Ариакас угрожающе шагнул вперед, но Китиара и глазом не моргнула. — Я дарю ее Тебе, моя Владычица, — продолжала она, — дабы Ты назначила кару, равносильную преступлениям этой несчастной!
И Китиара швырнула Лорану вперед. Споткнувшись, эльфийка упала на колени перед Владычицей. Разметавшиеся волосы золотой волной окутали ее плечи, и Танису показалось, будто они остались последним пятнышком света среди окружающей тьмы.
Неплохо, Повелитель Китиара, — раздался неслышимый голос Богини. — Пусть эльфийку препроводят в Чертоги Смерти, и я сполна тебя награжу.
— Благодарю Тебя, о моя Владычица, — поклонилась Китиара. — Но прежде, нежели это свершится, молю Тебя явить мне двоякую милость… — И, протянув руку, она крепко схватила Таниса. — Во-первых, позволь представить Тебе ищущего службы в твоей армии, великой и победоносной… Рука Китиары надавила на плечо полуэльфа — это означало, что он должен был встать на колени. Танис на миг заколебался: образ Лораны все еще сиял перед его внутренним оком. Он мог еще сказать «нет» Тьме. Он мог встать рядом с Лораной и вместе с нею встретить неизбежный конец… Но потом его губы скривила улыбка.
«Во что же я превратился, — с горечью сказал он себе. — Я дошел до того, что ОБДУМЫВАЮ: а не пожертвовать ли мне Лораной только ради того, чтобы покрыть собственный грех! Нет, за свои проступки буду платить только я один. Пусть это станет последним и единственным добрым делом, которое я сделаю в своей жизни, но ее я спасу. И это сознание будет подобно свече озарять мой путь, пока тьма не поглотит меня…»
Пальцы Китиары больно впились в его плечо, — даже сквозь чешуйчатую броню он чувствовал их хватку. В карих глазах, глядевших сквозь прорези шлема, затлел гнев.
Танис опустил голову и медленно поник на колени перед Владычицей Тьмы.
— Твой новый и верный слуга — Танис Полуэльф, — с кажущимся спокойствием докончила Китиара, но Танис уловил в ее голосе чуть заметную нотку облегчения. — Я назначила его командующим своими армиями, поскольку Бакарис, мой прежний полководец, безвременно пал.
«Пусть наш новый слуга приблизится к нам», — прозвучало у Таниса в голове.
Он поднялся с колен и вновь ощутил на своем плече руку Китиары, — она притянула его вплотную к себе.
— Помни, теперь ты — полная собственность Ее Темного Величества, -быстро зашептала она. — Богиня должна быть совершенно убеждена в искренности твоих намерений, а не то даже я бессильна буду тебя спасти, и твоя эльфийка погибнет вместе с тобой!
— Помню, — ответил Танис голосом, не содержавшим и намека на какие-либо чувства. Стряхнув руку Китиары, полуэльф вышел вперед и остановился у самого края возвышения, напротив трона Владычицы и несколько ниже.
«Подними голову. Посмотри на меня», — раздался приказ.
Наступил решительный миг. Танис попытался обратиться к каким-то силам в самых потаенных глубинах своего естества, к силам, в существовании которых он совсем не был уверен. Если я сделаю хоть что-то не так, Лорана погибла. Я должен отказаться от любви — ради любви. Танис поднял глаза… … И больше уже не мог их отвести. Околдованный, смотрел он на темную тень. Не было нужды изображать благоговение и почтительный ужас — все это пришло само, как приходило и ко всякому смертному, кому доводилось лицезреть Ее Темное Величество. Однако духовного порабощения, которое всего более страшило его, Танис так и не ощутил. Власть Богини над ним была все-таки не полна. Она не могла поглотить его волю, пока он не пожелает этого сам. Такхизис прилагала все усилия, чтобы скрыть свою единственную слабость, но Танис сразу почувствовал то титаническое напряжение, которого стоило ей пребывание в этом мире.
Тень заколебалась перед его глазами, принимая то одно, то другое обличье, но раз за разом он убеждался, что все они были нематериальны. Сперва она предстала ему пятиглавой драконицей соламнийской легенды. Затем сделала какое-то движение и превратилась в Искусительницу — женщину невероятной красоты, за право обладать которой любой мужчина с радостью отдал бы жизнь. Новое превращение — и перед Танисом стоял могучий Рыцарь Зла, Темная Воительница со смертью в закованной в латы руке.
Облик сменял облик. Неизменными оставались только глаза. Глаза Тьмы, смотревшие Танису в душу. Глаза всех пяти драконьих голов, глаза прекрасной Искусительницы, глаза грозного Рыцаря. Не в состоянии вынести этот испытующий взгляд, Танис вновь поник на колени, отдавая все, рабски пресмыкаясь перед Владычицей и люто ненавидя себя самого.
За его спиной захлебнулся короткий вскрик, полный отчаяния и муки…
9. ТРУБЯТ РОГА СУДЬБЫ
Карамон пробирался северным коридором, разыскивая Берема. Узники, запертые в камерах, провожали его выкриками, а кое-кто даже пытался схватить его сквозь прутья решетки. Покамест Карамон не видел ни самого Берема, ни каких-либо его следов. Вначале он пытался расспрашивать, не видел ли кто Берема. Но большинство заключенных, натерпевшись пыток, давно утратило рассудок, и Карамон, охваченный ужасом и жалостью, вскоре перестал спрашивать. Он шагал вперед по коридору, который вел все вниз и вниз, и, озираясь, в отчаянии гадал про себя, удастся ли ему когда-нибудь отыскать безумца. Утешало его только то, что хотя бы в стороны не отходили никакие проходы. Берем должен был здесь пройти. Но коли так, куда же он подевался?..
На всякий случай Карамон заглядывал в каждую камеру и в результате едва не налетел на здоровенного стражника-хобгоблина. Тот бросился на него, и воитель раздраженно отмахнулся мечом: нечего, мол, путаться под ногами! Удар снес хобгоблину голову, Карамон же устремился дальше едва ли не прежде, чем труп стражника повалился на пол.
Потом у него вырвался вздох облегчения. Коридор вывел его к лестнице, и, торопливо спускаясь по ней, Карамон наступил на труп второго хобгоблина — тот валялся со свернутой шеей. Берем явно успел побывать здесь, причем очень недавно: тело еще не успело остыть.
Убедившись, что направление верное, Карамон побежал. Лица узников мелькали за решетками, слышались пронзительные крики, мольбы о свободе… Карамон не останавливался.
Выпустить их — и у меня будет армия, посетила его неожиданная мысль. Он уже призадумался, не остановиться ли на минутку да не сбить ли пару-тройку замков, — когда спереди донесся ужасающий вой и чьи-то крики. Карамон узнал голос Берема и, бросив все, помчался вперед. Вот кончились ряды камер по сторонам, а коридор превратился в узкий тоннель, спирально ввинчивавшийся в землю. По стенам горели факелы, но их было мало, и крепились они на порядочном расстоянии один от другого. Карамон бежал на голоса, и крики, приближаясь, становились все громче. Великан пытался прибавить шагу, но пол был слишком скользким, а в воздухе чем дальше, тем больше чувствовалась затхлая сырость. Скользя и ежесекундно боясь растянуться во весь рост, Карамон спешил вперед как только мог. Становилось светлее; похоже, конец коридора был близок… А потом он увидел Берема, на которого, размахивая мечами, наседали сразу два драконида. Берем отбивался голыми руками, и отсветы зеленого камня в его груди плясали по стенам покоя.
Берем держался только благодаря невероятной силе, порожденной безумием. Кровь текла из длинного пореза у него на лице и из глубокой раны в боку. Оскальзываясь на обросшем слизью полу, Карамон бросился на выручку. Он видел, как Берем перехватил рукой драконидский меч, готовый пронзить ему грудь. Отточенное лезвие рассекло его ладонь, но, боли для Берема уже не существовало. Хлынула кровь. Берем отвел от себя меч и отшвырнул стражника прочь, но и сам зашатался, тяжело дыша. Второй драконид подскочил к нему, чтобы прикончить… Занятые своей жертвой, они не заметили Карамона. А тот, вылетев из тоннеля, вовремя вспомнил, что меч в ход лучше не пускать, иначе можно остаться безоружным. Схватив могучими руками одного из стражников, он в один миг свернул ему шею. Бросил бездыханное тело — и встретил яростный выпад уцелевшего драконида коротким рубящим ударом в горло. Монстр отлетел назад…
— Как ты. Берем?.. — Обернувшись, Карамон хотел помочь Вечному Человеку… И в этот миг его бок пронзила жгучая боль. Ахнув, Карамон обернулся назад и увидел перед собой еще одного драконида. Должно быть, тот загодя услышал топот богатыря и спрятался в потемках, а потом выскочил, чтобы нанести смертельный удар, но поторопился, и лезвие отчасти скользнуло по латам. Хватаясь за меч, Карамон попятился прочь, чтобы выиграть хоть секундную передышку… Драконид вовсе не был намерен давать ему эту передышку. Он занес меч и прыгнул вперед… В воздухе мелькнуло чье-то тело. Яркая вспышка зеленого света — и мертвый стражник рухнул возле ног Карамона.
— Берем!.. — простонал воитель, зажимая рукой бок. — Спасибо!.. Каким обра… Но Вечный Человек смотрел на него, явно не узнавая. Потом медленно кивнул — я зашагал прочь.
— Погоди! — окликнул его Карамон. Скрипя зубами от боли, он перескочил через окаменевшие трупы, догнал Берема и, схватив его за руку, принудил остановиться. — Да погоди же ты! — повторил он.
Резкое движение сделало свое дело. У Карамона поплыло перед глазами, он застыл неподвижно, сражаясь с болью. Когда боль чуть-чуть отпустила, он повел глазами, стараясь понять, где же они находятся.
— Где мы?.. — спросил он, не особенно рассчитывая на ответ, просто ради того, чтобы Берем слышал его голос.
— Глубоко, глубоко под Храмом, — ответил тот глухо. — Теперь близко… Теперь совсем уже близко…
— Конечно, — ничего не поняв, согласился Карамон. Не выпуская Берема, он огляделся еще раз. Каменная лестница, по которой он спустился, оканчивалась в небольшом круглом покое. Караульная, сообразил он, приметив ободранный стол и несколько стульев, а над ними — факел на стене. Все правильно. Дракониды, на которых напоролся Берем, были стражниками. Знать бы еще, что они тут сторожили?..
Круглая комната футов двадцати в поперечнике была вырублена непосредственно в толще скалы. Не считая стола и стульев, она была совершенно пуста. Напротив лестницы, спирально спускавшейся в комнату, виднелась темная арка. К ней-то и направлялся Берем, когда его перехватил Карамон. Воитель заглянул под арку, но не смог ничего разглядеть. Там словно бы еще таилась сама Великая Тьма, о которой повествовали легенды. Тьма, царившая в пустоте до того, как Боги создали свет… Единственным звуком, доносившимся оттуда, был плеск и бульканье воды. Подземная река, смекнул Карамон. Вот почему так влажен воздух. Отступив на шаг, он присмотрелся к самой арке.
Она не составляла одного целого со скалой. Она была сложена из камня, и притом сложена искуснейшими руками. Когда-то ее покрывала причудливая резьба, но время и сырость почти истерли хрупкое каменное кружево — ничего нельзя было разобрать.
Карамон еще рассматривал арку, надеясь найти на ней хоть какой-то осмысленный знак, когда Берем вдруг вцепился в него с такой яростной силой, что великан едва не упал.
— Я знаю тебя! — выкрикнул Берем.
— Ясное дело, знаешь, — проворчал Карамон. — Может, еще скажешь, что, во имя Бездны, мы здесь ищем?
— Джесла зовет… — ответил Берем, и его глаза снова остекленило безумие. Он повернул голову и уставился во мрак под аркой: — Туда… Мне надо туда… Стражники… Не хотели пускать… Пойдем со мной!
И тут Карамон понял, что караулили стражники. Арку! Они охраняли арку!.. Но зачем? Что там, за ней? Узнали ли они Берема — или просто исполняли приказ, воспрещавший пускать туда кого-либо?.. Ни на один из этих вопросов ответа не было. Да и какая, собственно, разница, сказал он себе.
— Так, значит, тебе надо туда, — обратился он к Берему. Тот кивнул и нетерпеливо шагнул вперед. Он готов был бежать прямо во тьму, но Карамон дернул его назад. — Погоди, нам нужен будет свет, — сказал он со вздохом. — Постой смирно, а?..
Он похлопал Берема по плечу, а потом, не сводя с него глаз, попятился прочь и нащупал на стене факел. Карамон вынул его из скобы и вернулся к Берему.
— Я пойду с тобой, — выговорил он хрипло, гадая про себя, далеко ли уйдет, прежде чем боль и потеря крови свалят его с ног. — Подержи-ка… Вручив Берему факел, Карамон оторвал полосу ткани от изодранных останков рубашки Вечного Человека и крепко перевязал свой бок. Забрал факел и первым нырнул под арку.
Переступая порог, он почувствовал, как что-то коснулось его лица.
— Паутина, — пробормотал он и брезгливо отмахнулся. Потом пошарил вокруг. Он с детства не выносил пауков. Но нет, нить оказалась единственной. Карамон пожал плечами и сейчас же забыл о ней. И пошел дальше, ведя за собой Берема.
И тут подземную тишину взорвал многоголосый рев труб.
— Влипли! — мрачно сказал Карамон…
— Слышь, Тика! — горделиво пропыхтел Тас, летя рядом с девушкой по сумрачному тюремному коридору. — А твой планчик-то ничего, сработал! -Кендер отважился покоситься через плечо. — Да, — выдохнул он. — Кажется, они все за нами бегут!
— Замечательно, — буркнула Тика. Правду сказать, на такой успех она не рассчитывала. Сколько ни строила она в своей жизни планов, до сих пор не сбылся ни один. Почем было знать, что именно теперь все пойдет, как задумано?.. Улучив момент, она тоже быстро глянула через плечо. Шестеро, а может, и семеро драконидов гналось за ними, сжимая в когтистых лапищах отточенные кривые мечи… Они были далеко не так проворны, как кендер или быстроногая девушка, но выносливостью обладали немыслимой. Пока что их разделяло приличное расстояние, но скоро оно начнет уменьшаться. Тика уже ловила ртом воздух, а в боку болело так, что хотелось согнуться вдвое и обо всем позабыть… «Но каждый мой шаг дает Карамону еще немножко времени, — упрямо сказала она себе. — С каждым шагом я еще чуть-чуть оттягиваю драконидов прочь…»
— Слышь, Тика… — Кендер бежал, что называется, с высунутым языком, жизнерадостная рожица была бледна от усталости, — … А ты знаешь хоть, куда мы бежим?
Тика только мотнула головой. У нее уже не было сил говорить, а ноги точно налились свинцом: она сама чувствовала, что бежит все медленнее. Еще один взгляд назад… Дракониды постепенно нагоняли их. Тика стала смотреть по сторонам, надеясь увидеть ответвляющийся коридор или хоть нишу — что угодно, только бы спрятаться. Ничего! Коридор тянулся и тянулся вперед, прямой и пустынный. В нем больше не было даже камер. Просто узкий, ровный и, по всей видимости, бесконечный каменный тоннель, едва заметно поднимавшийся вверх… Внезапная мысль едва не заставила ее остановиться на месте. Замедлив шаг, девушка уставилась на Таса, смутно видимого в дымном чаду факелов.
— Тоннель… — закашлялась она. — Он… Он поднимается!
Сперва Тас непонимающе заморгал, но потом глаза у него заблестели. — Так он выведет нас наружу! — выкрикнул он с торжеством. — Ну ты молодец. Тика!
— Может, и так… — замялась она, хотя на уме у нее было кое-что другое. И гораздо более страшное.
— Вперед!.. — Тас обрел второе дыхание. Схватив Тику за руку, он потащил ее вперед. — Ты права. Тика! — Он принюхался: — Свежий воздух! Я слышу запах свежего воздуха! Мы сейчас вылезем… Разыщем Таниса… И вернемся за Карамоном…
«Только кендер способен разговаривать на бегу, во всю прыть улепетывая от драконидов», — устало подумала Тика. Ее-то саму подгонял теперь один только страх. А скоро, она знала, не станет и страха. Она просто рухнет на пол тоннеля, и ей будет совсем, совсем безразлично, что сделают с ней дра…
— Свежий воздух! — в изумлении прошептала она. До того мгновения она была уверена, что Тас просто соврал, желая поддержать в ней искру надежды. Но ее щеки в самом деле коснулось прохладное дуновение!.. И новая надежда придала проворства ее одеревеневшим Ногам. Зато дракониды как будто начали отставать! Нет, они действительно замедлили бег! Может, дошло наконец, что теперь-то им нас не поймать?..
— Вперед, Тас!.. — в восторге закричала она. Вместе помчались они дальше, одолевая подъем, навстречу дуновению ветерка, становившемуся с каждым шагом все заметнее… Но вот оба свернули за угол… И остановились настолько внезапно, что Тас поскользнулся на каменной крошке и врезался в стену.
— Так вот почему они перестали гнаться за нами… — тихо выговорила Тика.
Коридор кончился. Двойные двери наглухо перекрывали его — если не считать крохотных окошечек, забранных железными решетками. Сквозь них-то и проникал в подземелья прохладный ночной воздух. Свобода, до которой рукой было подать, оставалась недостижима.
— Только не сдаваться! — после минутного замешательства сказал Тас. Быстро подбежав к дверям, он изо всех сил принялся дергать их. Заперто.
—Тьфу на вас, — ругнулся кендер, обозревая двери опытным глазом знатока. Может, Карамон и сумел бы вышибить их. Или срубить замок ударом меча. Но кендеру с Тикой это было уж точно не под силу.
Тас нагнулся к замку и принялся его изучать. Тика в изнеможении привалилась к стене и закрыла глаза. Кровь гулко стучала в вилках, мышцы ног сводила болезненная судорога. Ощутив на губах соленый вкус слез. Тика поняла, что плачет — плачет от боли, ярости и бессилия…
— Не плачь. Тика! — Тас дотянулся и погладил ее руку. — Это совсем простой замок. Ну совсем простой. Я с ним в один миг разберусь. Ты только присмотри за драконидами, пока я буду возиться. Займи их чем-нибудь…
— Попробую. — Тика проглотила слезы. Поспешно утерла нос и с мечом в руке повернулась назад, а Тас снова занялся замком.
«Простенький, до смешного простенький замочек, — удовлетворенно сказал он себе. — И ловушка в нем такая простая, что вообще непонятно, для чего было стараться… Непонятно зачем… Простой замок… Простая ловушка… Во всем этом определенно было что-то знакомое. Когда-то… Где-то ему уже случалось… Нечто похожее… Ошарашенно глядя на дверь, Тас вдруг понял, что он здесь уже был. Нет! Невероятно! Не может быть!..»
Тряхнув головой, Тас принялся рыться в кошеле в поисках своих инструментов. Но потом рука его замерла. Ледяной ужас облил кендера с головы до ног. Он задрожал и, обессилев, обмяк… СОН!
Перед ним были ТЕ САМЫЕ двери, что приснились ему тогда в Сильванести. И замок был тот же самый. Неприлично простой. Со смехотворно примитивной ловушкой. И Тика тогда тоже была позади него. Она сражалась… Она погибла…
— Идут, Тас! — крикнула Тика и вспотевшими ладонями покрепче стиснула меч. — Ты что? — обернулась она через плечо. — Чего ждешь?..
Тас был не в состоянии ответить. Он слышал топот надвигавшихся драконидов и их смех — грубый, гортанный, издевательский хохот. Они не спешили приканчивать свои жертвы, вполне уверенные, что уж теперь-то те от них не уйдут. Вот они завернули за угол, и хохот сразу стал громче: им противостояла всего-то жалкая девчонка с мечом.
— Я… У меня ничего не выйдет. Тика… — всхлипывал Тас, не в силах оторвать глаз от замка.
— Тас, — Тика заговорила быстро и угрюмо, не оборачиваясь и понемногу пятясь назад. — Мы не должны позволить, чтобы нас взяли в плен. Они ведь знают про Берема. И они заставят нас рассказать все, что мы про него знаем. Ты знаешь, что они нас заставят…
— Верно… — дрожа, ответил Тас. — Я… Я постараюсь…
…Но у тебя хватит мужества пройти весь путь до конца. Так сказал Фисбен… Вздохнув поглубже, Тассельхоф вытащил из кармашка кусок тонкой проволоки. «И вообще, — сурово сказал он своим немилосердно дрожавшим рукам,
— что такое смерть для нас, кендеров? Всего-навсего величайшее последнее приключение. К тому же там его ждет Флинт. Совсем один. Влипает небось без конца в разные неприятности…»
Сзади вдруг прозвучал хриплый рев, потом воинственный крик Тики — и сталь зазвенела о сталь.
Тас дерзнул оглянуться… Фехтовальщицей Тика была по-прежнему никудышней, но по части драк в таверне опыта у нее было хоть отбавляй. Она рубила и колола. Она лягалась и метила кулаков в глаз. Она кусалась и норовила пнуть… И все это с такой яростью и быстротой, что дракониды поневоле откачнулись на шаг. Все были поранены и порезаны, а один валялся на полу в луже зеленой крови: одна рука у него была почти перерублена. Тас, впрочем, понимал, что сколько-нибудь надолго ей их не задержать.
И он вплотную занялся замком, хотя тонкая проволочка то и дело выскальзывала из его дрожащих, покрытых холодным потом ладоней. Хитрость состояла в том, чтобы вскрыть замок, не потревожив ловушки. Ловушка видна была отлично: крохотная иголочка, удерживаемая туго свернутой пружиной… А ну-ка живо прекрати безобразие, велел он себе самому. Разве это по-кендерски? Он вновь сунул проволочку в замок, и на сей раз рука его была совершенно тверда. Ему почти удалось сделать все как надо, когда его внезапно толкнули.
— Ну что за дела! — возмутился он, поворачиваясь к Тике. — Неужели нельзя поосторо… — И осекся. ОПЯТЬ СОН! Тогда он тоже произнес именно эти слова! И, как тогда. Тика лежала у его ног, и ее рыжие завитки напитывала алая кровь…
— Нет!!! — в ярости закричал Тас. Проволочка соскользнула. Его рука коснулась замка… И замок, щелкнув, открылся. Но щелчок получился двойным. Звук спущенной пружины был едва слышен… Округлившимися глазами смотрел Тассельхоф то на малюсенькое пятнышко крови на своем пальце, то на золотую иголочку, выглядывавшую из замка. В следующий миг дракониды схватили его: на его плечо опустилась когтистая лапа. Тас даже не пошевелился. Теперь это не имело никакого значения. В его пальце разгоралась дергающая боль. Скоро она начнет распространяться -сперва по руке, потом и по всему телу.
Когда она доберется до сердца, я перестану ее чувствовать, сказал он себе. Я вообще ничего больше не почувствую… И в это время истошно заревели рога. Множество медных рогов. Их он тоже слышал когда-то. Когда? Ну как же: в Тарсисе, как раз перед тем, как налетели драконы… Дракониды, схватившие было его, вдруг точно забыли о пленнике и что было мочи понеслись по коридору назад.
Общая тревога. Почему бы, подумал Тас, с интересом отмечая, что ноги, недавно такие послушные, его более не держали. Он съехал на пол и сел рядом с Тикой. Протянув слабеющую руку, он ласково погладил ее чудесные кудри, покрытые загустелой кровью. Лицо у Тики было белое, глаза закрыты. — Прости меня. Тика, — шепнул Тас, и горло перехватило. Боль распространялась стремительно: он уже не чувствовал ни пальцев, ни ступней и не мог ими пошевелить. — Прости, Карамон. Я старался… Я правда очень старался… Тас тихо заплакал, откинулся спиной к двери и стал ждать конца.
Танис не мог сдвинуться с места. А после того, как прозвучал за спиной сдавленный вскрик Лораны, ему уже и не хотелось бороться. Стоя на коленях перед Владычицей Тьмы, он молил какого-нибудь милосердного Бога поразить его насмерть. Здесь. Сейчас… Но такой милости ему оказано не было. Зато совершенно неожиданно рассеялась давящая тьма: что-то отвлекло внимание Богини и заставило ее обратить взор прочь. Танис поднялся на ноги. Его лицо пылало от лютого стыда. Надо ли говорить, что он не мог смотреть на Лорану. Куда там — он не решался встретиться взглядом даже и с Китиарой, заранее зная, каким невыносимым презрением обдадут его карие глаза Темной Госпожи… Но мысли Китиары были заняты вещами более важными. Она переживала свой звездный час: все, все задуманное ею готово было вот-вот исполниться. Танис уже открыл рот, чтобы предложить себя в качестве провожатого для Лораны, но Китиара сильной рукой оттолкнула его с дороги:
— И в заключение, о Богиня, я прошу Тебя о награде для моего слуги, немало поспособствовавшего захвату эльфийки. Государь Сот, Рыцарь Смерти, испрашивает для себя душу Лоранталасы, желая таким образом отомстить эльфийке, некогда наложившей на него проклятие. Он хочет, чтобы вышеназванная Лоранталаса разделила с ним его вечную жизнь в смертной тьме!
— Нет!.. — Лорана подняла поникшую голову, невыразимый ужас вновь пробудил ее к жизни. — Нет!..
На всякий случай Карамон заглядывал в каждую камеру и в результате едва не налетел на здоровенного стражника-хобгоблина. Тот бросился на него, и воитель раздраженно отмахнулся мечом: нечего, мол, путаться под ногами! Удар снес хобгоблину голову, Карамон же устремился дальше едва ли не прежде, чем труп стражника повалился на пол.
Потом у него вырвался вздох облегчения. Коридор вывел его к лестнице, и, торопливо спускаясь по ней, Карамон наступил на труп второго хобгоблина — тот валялся со свернутой шеей. Берем явно успел побывать здесь, причем очень недавно: тело еще не успело остыть.
Убедившись, что направление верное, Карамон побежал. Лица узников мелькали за решетками, слышались пронзительные крики, мольбы о свободе… Карамон не останавливался.
Выпустить их — и у меня будет армия, посетила его неожиданная мысль. Он уже призадумался, не остановиться ли на минутку да не сбить ли пару-тройку замков, — когда спереди донесся ужасающий вой и чьи-то крики. Карамон узнал голос Берема и, бросив все, помчался вперед. Вот кончились ряды камер по сторонам, а коридор превратился в узкий тоннель, спирально ввинчивавшийся в землю. По стенам горели факелы, но их было мало, и крепились они на порядочном расстоянии один от другого. Карамон бежал на голоса, и крики, приближаясь, становились все громче. Великан пытался прибавить шагу, но пол был слишком скользким, а в воздухе чем дальше, тем больше чувствовалась затхлая сырость. Скользя и ежесекундно боясь растянуться во весь рост, Карамон спешил вперед как только мог. Становилось светлее; похоже, конец коридора был близок… А потом он увидел Берема, на которого, размахивая мечами, наседали сразу два драконида. Берем отбивался голыми руками, и отсветы зеленого камня в его груди плясали по стенам покоя.
Берем держался только благодаря невероятной силе, порожденной безумием. Кровь текла из длинного пореза у него на лице и из глубокой раны в боку. Оскальзываясь на обросшем слизью полу, Карамон бросился на выручку. Он видел, как Берем перехватил рукой драконидский меч, готовый пронзить ему грудь. Отточенное лезвие рассекло его ладонь, но, боли для Берема уже не существовало. Хлынула кровь. Берем отвел от себя меч и отшвырнул стражника прочь, но и сам зашатался, тяжело дыша. Второй драконид подскочил к нему, чтобы прикончить… Занятые своей жертвой, они не заметили Карамона. А тот, вылетев из тоннеля, вовремя вспомнил, что меч в ход лучше не пускать, иначе можно остаться безоружным. Схватив могучими руками одного из стражников, он в один миг свернул ему шею. Бросил бездыханное тело — и встретил яростный выпад уцелевшего драконида коротким рубящим ударом в горло. Монстр отлетел назад…
— Как ты. Берем?.. — Обернувшись, Карамон хотел помочь Вечному Человеку… И в этот миг его бок пронзила жгучая боль. Ахнув, Карамон обернулся назад и увидел перед собой еще одного драконида. Должно быть, тот загодя услышал топот богатыря и спрятался в потемках, а потом выскочил, чтобы нанести смертельный удар, но поторопился, и лезвие отчасти скользнуло по латам. Хватаясь за меч, Карамон попятился прочь, чтобы выиграть хоть секундную передышку… Драконид вовсе не был намерен давать ему эту передышку. Он занес меч и прыгнул вперед… В воздухе мелькнуло чье-то тело. Яркая вспышка зеленого света — и мертвый стражник рухнул возле ног Карамона.
— Берем!.. — простонал воитель, зажимая рукой бок. — Спасибо!.. Каким обра… Но Вечный Человек смотрел на него, явно не узнавая. Потом медленно кивнул — я зашагал прочь.
— Погоди! — окликнул его Карамон. Скрипя зубами от боли, он перескочил через окаменевшие трупы, догнал Берема и, схватив его за руку, принудил остановиться. — Да погоди же ты! — повторил он.
Резкое движение сделало свое дело. У Карамона поплыло перед глазами, он застыл неподвижно, сражаясь с болью. Когда боль чуть-чуть отпустила, он повел глазами, стараясь понять, где же они находятся.
— Где мы?.. — спросил он, не особенно рассчитывая на ответ, просто ради того, чтобы Берем слышал его голос.
— Глубоко, глубоко под Храмом, — ответил тот глухо. — Теперь близко… Теперь совсем уже близко…
— Конечно, — ничего не поняв, согласился Карамон. Не выпуская Берема, он огляделся еще раз. Каменная лестница, по которой он спустился, оканчивалась в небольшом круглом покое. Караульная, сообразил он, приметив ободранный стол и несколько стульев, а над ними — факел на стене. Все правильно. Дракониды, на которых напоролся Берем, были стражниками. Знать бы еще, что они тут сторожили?..
Круглая комната футов двадцати в поперечнике была вырублена непосредственно в толще скалы. Не считая стола и стульев, она была совершенно пуста. Напротив лестницы, спирально спускавшейся в комнату, виднелась темная арка. К ней-то и направлялся Берем, когда его перехватил Карамон. Воитель заглянул под арку, но не смог ничего разглядеть. Там словно бы еще таилась сама Великая Тьма, о которой повествовали легенды. Тьма, царившая в пустоте до того, как Боги создали свет… Единственным звуком, доносившимся оттуда, был плеск и бульканье воды. Подземная река, смекнул Карамон. Вот почему так влажен воздух. Отступив на шаг, он присмотрелся к самой арке.
Она не составляла одного целого со скалой. Она была сложена из камня, и притом сложена искуснейшими руками. Когда-то ее покрывала причудливая резьба, но время и сырость почти истерли хрупкое каменное кружево — ничего нельзя было разобрать.
Карамон еще рассматривал арку, надеясь найти на ней хоть какой-то осмысленный знак, когда Берем вдруг вцепился в него с такой яростной силой, что великан едва не упал.
— Я знаю тебя! — выкрикнул Берем.
— Ясное дело, знаешь, — проворчал Карамон. — Может, еще скажешь, что, во имя Бездны, мы здесь ищем?
— Джесла зовет… — ответил Берем, и его глаза снова остекленило безумие. Он повернул голову и уставился во мрак под аркой: — Туда… Мне надо туда… Стражники… Не хотели пускать… Пойдем со мной!
И тут Карамон понял, что караулили стражники. Арку! Они охраняли арку!.. Но зачем? Что там, за ней? Узнали ли они Берема — или просто исполняли приказ, воспрещавший пускать туда кого-либо?.. Ни на один из этих вопросов ответа не было. Да и какая, собственно, разница, сказал он себе.
— Так, значит, тебе надо туда, — обратился он к Берему. Тот кивнул и нетерпеливо шагнул вперед. Он готов был бежать прямо во тьму, но Карамон дернул его назад. — Погоди, нам нужен будет свет, — сказал он со вздохом. — Постой смирно, а?..
Он похлопал Берема по плечу, а потом, не сводя с него глаз, попятился прочь и нащупал на стене факел. Карамон вынул его из скобы и вернулся к Берему.
— Я пойду с тобой, — выговорил он хрипло, гадая про себя, далеко ли уйдет, прежде чем боль и потеря крови свалят его с ног. — Подержи-ка… Вручив Берему факел, Карамон оторвал полосу ткани от изодранных останков рубашки Вечного Человека и крепко перевязал свой бок. Забрал факел и первым нырнул под арку.
Переступая порог, он почувствовал, как что-то коснулось его лица.
— Паутина, — пробормотал он и брезгливо отмахнулся. Потом пошарил вокруг. Он с детства не выносил пауков. Но нет, нить оказалась единственной. Карамон пожал плечами и сейчас же забыл о ней. И пошел дальше, ведя за собой Берема.
И тут подземную тишину взорвал многоголосый рев труб.
— Влипли! — мрачно сказал Карамон…
— Слышь, Тика! — горделиво пропыхтел Тас, летя рядом с девушкой по сумрачному тюремному коридору. — А твой планчик-то ничего, сработал! -Кендер отважился покоситься через плечо. — Да, — выдохнул он. — Кажется, они все за нами бегут!
— Замечательно, — буркнула Тика. Правду сказать, на такой успех она не рассчитывала. Сколько ни строила она в своей жизни планов, до сих пор не сбылся ни один. Почем было знать, что именно теперь все пойдет, как задумано?.. Улучив момент, она тоже быстро глянула через плечо. Шестеро, а может, и семеро драконидов гналось за ними, сжимая в когтистых лапищах отточенные кривые мечи… Они были далеко не так проворны, как кендер или быстроногая девушка, но выносливостью обладали немыслимой. Пока что их разделяло приличное расстояние, но скоро оно начнет уменьшаться. Тика уже ловила ртом воздух, а в боку болело так, что хотелось согнуться вдвое и обо всем позабыть… «Но каждый мой шаг дает Карамону еще немножко времени, — упрямо сказала она себе. — С каждым шагом я еще чуть-чуть оттягиваю драконидов прочь…»
— Слышь, Тика… — Кендер бежал, что называется, с высунутым языком, жизнерадостная рожица была бледна от усталости, — … А ты знаешь хоть, куда мы бежим?
Тика только мотнула головой. У нее уже не было сил говорить, а ноги точно налились свинцом: она сама чувствовала, что бежит все медленнее. Еще один взгляд назад… Дракониды постепенно нагоняли их. Тика стала смотреть по сторонам, надеясь увидеть ответвляющийся коридор или хоть нишу — что угодно, только бы спрятаться. Ничего! Коридор тянулся и тянулся вперед, прямой и пустынный. В нем больше не было даже камер. Просто узкий, ровный и, по всей видимости, бесконечный каменный тоннель, едва заметно поднимавшийся вверх… Внезапная мысль едва не заставила ее остановиться на месте. Замедлив шаг, девушка уставилась на Таса, смутно видимого в дымном чаду факелов.
— Тоннель… — закашлялась она. — Он… Он поднимается!
Сперва Тас непонимающе заморгал, но потом глаза у него заблестели. — Так он выведет нас наружу! — выкрикнул он с торжеством. — Ну ты молодец. Тика!
— Может, и так… — замялась она, хотя на уме у нее было кое-что другое. И гораздо более страшное.
— Вперед!.. — Тас обрел второе дыхание. Схватив Тику за руку, он потащил ее вперед. — Ты права. Тика! — Он принюхался: — Свежий воздух! Я слышу запах свежего воздуха! Мы сейчас вылезем… Разыщем Таниса… И вернемся за Карамоном…
«Только кендер способен разговаривать на бегу, во всю прыть улепетывая от драконидов», — устало подумала Тика. Ее-то саму подгонял теперь один только страх. А скоро, она знала, не станет и страха. Она просто рухнет на пол тоннеля, и ей будет совсем, совсем безразлично, что сделают с ней дра…
— Свежий воздух! — в изумлении прошептала она. До того мгновения она была уверена, что Тас просто соврал, желая поддержать в ней искру надежды. Но ее щеки в самом деле коснулось прохладное дуновение!.. И новая надежда придала проворства ее одеревеневшим Ногам. Зато дракониды как будто начали отставать! Нет, они действительно замедлили бег! Может, дошло наконец, что теперь-то им нас не поймать?..
— Вперед, Тас!.. — в восторге закричала она. Вместе помчались они дальше, одолевая подъем, навстречу дуновению ветерка, становившемуся с каждым шагом все заметнее… Но вот оба свернули за угол… И остановились настолько внезапно, что Тас поскользнулся на каменной крошке и врезался в стену.
— Так вот почему они перестали гнаться за нами… — тихо выговорила Тика.
Коридор кончился. Двойные двери наглухо перекрывали его — если не считать крохотных окошечек, забранных железными решетками. Сквозь них-то и проникал в подземелья прохладный ночной воздух. Свобода, до которой рукой было подать, оставалась недостижима.
— Только не сдаваться! — после минутного замешательства сказал Тас. Быстро подбежав к дверям, он изо всех сил принялся дергать их. Заперто.
—Тьфу на вас, — ругнулся кендер, обозревая двери опытным глазом знатока. Может, Карамон и сумел бы вышибить их. Или срубить замок ударом меча. Но кендеру с Тикой это было уж точно не под силу.
Тас нагнулся к замку и принялся его изучать. Тика в изнеможении привалилась к стене и закрыла глаза. Кровь гулко стучала в вилках, мышцы ног сводила болезненная судорога. Ощутив на губах соленый вкус слез. Тика поняла, что плачет — плачет от боли, ярости и бессилия…
— Не плачь. Тика! — Тас дотянулся и погладил ее руку. — Это совсем простой замок. Ну совсем простой. Я с ним в один миг разберусь. Ты только присмотри за драконидами, пока я буду возиться. Займи их чем-нибудь…
— Попробую. — Тика проглотила слезы. Поспешно утерла нос и с мечом в руке повернулась назад, а Тас снова занялся замком.
«Простенький, до смешного простенький замочек, — удовлетворенно сказал он себе. — И ловушка в нем такая простая, что вообще непонятно, для чего было стараться… Непонятно зачем… Простой замок… Простая ловушка… Во всем этом определенно было что-то знакомое. Когда-то… Где-то ему уже случалось… Нечто похожее… Ошарашенно глядя на дверь, Тас вдруг понял, что он здесь уже был. Нет! Невероятно! Не может быть!..»
Тряхнув головой, Тас принялся рыться в кошеле в поисках своих инструментов. Но потом рука его замерла. Ледяной ужас облил кендера с головы до ног. Он задрожал и, обессилев, обмяк… СОН!
Перед ним были ТЕ САМЫЕ двери, что приснились ему тогда в Сильванести. И замок был тот же самый. Неприлично простой. Со смехотворно примитивной ловушкой. И Тика тогда тоже была позади него. Она сражалась… Она погибла…
— Идут, Тас! — крикнула Тика и вспотевшими ладонями покрепче стиснула меч. — Ты что? — обернулась она через плечо. — Чего ждешь?..
Тас был не в состоянии ответить. Он слышал топот надвигавшихся драконидов и их смех — грубый, гортанный, издевательский хохот. Они не спешили приканчивать свои жертвы, вполне уверенные, что уж теперь-то те от них не уйдут. Вот они завернули за угол, и хохот сразу стал громче: им противостояла всего-то жалкая девчонка с мечом.
— Я… У меня ничего не выйдет. Тика… — всхлипывал Тас, не в силах оторвать глаз от замка.
— Тас, — Тика заговорила быстро и угрюмо, не оборачиваясь и понемногу пятясь назад. — Мы не должны позволить, чтобы нас взяли в плен. Они ведь знают про Берема. И они заставят нас рассказать все, что мы про него знаем. Ты знаешь, что они нас заставят…
— Верно… — дрожа, ответил Тас. — Я… Я постараюсь…
…Но у тебя хватит мужества пройти весь путь до конца. Так сказал Фисбен… Вздохнув поглубже, Тассельхоф вытащил из кармашка кусок тонкой проволоки. «И вообще, — сурово сказал он своим немилосердно дрожавшим рукам,
— что такое смерть для нас, кендеров? Всего-навсего величайшее последнее приключение. К тому же там его ждет Флинт. Совсем один. Влипает небось без конца в разные неприятности…»
Сзади вдруг прозвучал хриплый рев, потом воинственный крик Тики — и сталь зазвенела о сталь.
Тас дерзнул оглянуться… Фехтовальщицей Тика была по-прежнему никудышней, но по части драк в таверне опыта у нее было хоть отбавляй. Она рубила и колола. Она лягалась и метила кулаков в глаз. Она кусалась и норовила пнуть… И все это с такой яростью и быстротой, что дракониды поневоле откачнулись на шаг. Все были поранены и порезаны, а один валялся на полу в луже зеленой крови: одна рука у него была почти перерублена. Тас, впрочем, понимал, что сколько-нибудь надолго ей их не задержать.
И он вплотную занялся замком, хотя тонкая проволочка то и дело выскальзывала из его дрожащих, покрытых холодным потом ладоней. Хитрость состояла в том, чтобы вскрыть замок, не потревожив ловушки. Ловушка видна была отлично: крохотная иголочка, удерживаемая туго свернутой пружиной… А ну-ка живо прекрати безобразие, велел он себе самому. Разве это по-кендерски? Он вновь сунул проволочку в замок, и на сей раз рука его была совершенно тверда. Ему почти удалось сделать все как надо, когда его внезапно толкнули.
— Ну что за дела! — возмутился он, поворачиваясь к Тике. — Неужели нельзя поосторо… — И осекся. ОПЯТЬ СОН! Тогда он тоже произнес именно эти слова! И, как тогда. Тика лежала у его ног, и ее рыжие завитки напитывала алая кровь…
— Нет!!! — в ярости закричал Тас. Проволочка соскользнула. Его рука коснулась замка… И замок, щелкнув, открылся. Но щелчок получился двойным. Звук спущенной пружины был едва слышен… Округлившимися глазами смотрел Тассельхоф то на малюсенькое пятнышко крови на своем пальце, то на золотую иголочку, выглядывавшую из замка. В следующий миг дракониды схватили его: на его плечо опустилась когтистая лапа. Тас даже не пошевелился. Теперь это не имело никакого значения. В его пальце разгоралась дергающая боль. Скоро она начнет распространяться -сперва по руке, потом и по всему телу.
Когда она доберется до сердца, я перестану ее чувствовать, сказал он себе. Я вообще ничего больше не почувствую… И в это время истошно заревели рога. Множество медных рогов. Их он тоже слышал когда-то. Когда? Ну как же: в Тарсисе, как раз перед тем, как налетели драконы… Дракониды, схватившие было его, вдруг точно забыли о пленнике и что было мочи понеслись по коридору назад.
Общая тревога. Почему бы, подумал Тас, с интересом отмечая, что ноги, недавно такие послушные, его более не держали. Он съехал на пол и сел рядом с Тикой. Протянув слабеющую руку, он ласково погладил ее чудесные кудри, покрытые загустелой кровью. Лицо у Тики было белое, глаза закрыты. — Прости меня. Тика, — шепнул Тас, и горло перехватило. Боль распространялась стремительно: он уже не чувствовал ни пальцев, ни ступней и не мог ими пошевелить. — Прости, Карамон. Я старался… Я правда очень старался… Тас тихо заплакал, откинулся спиной к двери и стал ждать конца.
Танис не мог сдвинуться с места. А после того, как прозвучал за спиной сдавленный вскрик Лораны, ему уже и не хотелось бороться. Стоя на коленях перед Владычицей Тьмы, он молил какого-нибудь милосердного Бога поразить его насмерть. Здесь. Сейчас… Но такой милости ему оказано не было. Зато совершенно неожиданно рассеялась давящая тьма: что-то отвлекло внимание Богини и заставило ее обратить взор прочь. Танис поднялся на ноги. Его лицо пылало от лютого стыда. Надо ли говорить, что он не мог смотреть на Лорану. Куда там — он не решался встретиться взглядом даже и с Китиарой, заранее зная, каким невыносимым презрением обдадут его карие глаза Темной Госпожи… Но мысли Китиары были заняты вещами более важными. Она переживала свой звездный час: все, все задуманное ею готово было вот-вот исполниться. Танис уже открыл рот, чтобы предложить себя в качестве провожатого для Лораны, но Китиара сильной рукой оттолкнула его с дороги:
— И в заключение, о Богиня, я прошу Тебя о награде для моего слуги, немало поспособствовавшего захвату эльфийки. Государь Сот, Рыцарь Смерти, испрашивает для себя душу Лоранталасы, желая таким образом отомстить эльфийке, некогда наложившей на него проклятие. Он хочет, чтобы вышеназванная Лоранталаса разделила с ним его вечную жизнь в смертной тьме!
— Нет!.. — Лорана подняла поникшую голову, невыразимый ужас вновь пробудил ее к жизни. — Нет!..