Страница:
«Он — наш ключ ко всему! — вспомнились Танису слова Китиары. — Если мы схватим его, уже ничто не помешает Владычице Тьмы распространить свою власть на весь Кринн. Ничто не сможет противостоять нам!»
Дрожа всем телом и чувствуя, как ворочается внутри, норовя вывернуться наизнанку, желудок, Танис смотрел на Берема чуть ли не с благоговением. Казалось, тот пребывал настолько в стороне от всего — а может, превыше всего? — что мировые проблемы его как будто ничуть не затрагивали. Неужели он в самом деле был полудурком, как утверждала Маквеста?.. Танис вспоминал Берема и те несколько мгновений посреди ужаса Пакс Таркаса. Его лицо, когда он позволил предателю Эбену увлечь себя к воротам в отчаянной попытке бежать… Нет, оно не было ни тупым, ни безразличным, это лицо. Отрешенным — вот каким оно было! Как если бы он знал ожидавшую их судьбу — и покорялся ей. Когда же вдвоем с Эбеном они достигли ворот, прямо из стены им на головы обрушились громадные валуны -это сработал древний механизм, наглухо перекрывавший вход в крепость. Те валуны приподнял бы разве что могучий дракон — ни то ни другое тело так и не было найдено.
По крайней мере, тело Эбена. Второе же… Несколькими неделями позже, когда праздновалась свадьба Золотой Луны и Речного Ветра, Танис и Стурм вновь увидели Берема, причем совершенно живого! Они хотели расспросить его, но он поспешно скрылся в толпе. И больше уж не показывался. До тех самых пор, пока Танис не обнаружил его три… Нет, четыре дня назад, сидящим и преспокойно зашивающим парус на палубе «Перешона»…
…Берем уверенно вел корабль по курсу, и на лице его был мир. Танис перегнулся через фальшборт, и его вырвало.
Маквеста ничего не стала говорить насчет Берема команде. Причину же, понудившую ее срочно поднять якорь, она назвала самую простую — Повелитель Драконов-де начал проявлять повышенный интерес к ее кораблю, а посему следовало хотя бы на время скрыться долой с глаз. Вопросов задавать команда не стала. Матросы «Перешона» не питали особой любви к Повелителям. К тому же большинство уже просадило в Устричном все деньги… Со своей стороны, Танис тоже так и не открыл друзьям истинных причин спешки. Конечно, все они в свое время слышали о человеке с зеленым камнем в груди, и, хотя все они (за исключением Карамона) из вежливости помалкивали, Танис знал, о чем они думали: а именно, что тогда на свадьбе рыцарь с полуэльфом попросту слишком усердно поднимали тосты за новобрачных.
Они не допытывались у своего вожака, с какой, мол, стати им рисковать жизнью в море, где только что отбушевал шторм. Они верили в него безоглядно… Танис скорчился у фальшборта, глядя в морскую даль и чувствуя себя очень несчастным. Морская болезнь и нечистая совесть терзали его с одинаковой силой. Искусство Золотой Луны, которой Богиня Мишакаль даровала силу целительницы, отчасти помогло ему, хотя с дурнотой, происходившей от качки, еле-еле могла совладать даже и жрица. Что уж говорить о смуте душевной… Он сидел на палубных досках, глядя вдаль и страшась заметить там паруса нагоняющего корабля. Его спутники, успевшие выспаться в течение ночи, страдали от качки гораздо меньше его. Вот только волны, временами хлеставшие через борта, промочили всех до нитки.
Даже Рейстлин, к немалому удивлению Карамона, чувствовал себя вполне сносно. Маг сидел особняком, укрывшись за парусом, из которого моряки на скорую руку соорудили тент для пассажиров. Рейстлин не только не мучился тошнотой — даже кашель оставил его. Он напряженно размышлял о чем-то, и золотые глаза отражали свет утреннего солнца, которое временами проглядывало сквозь мчащиеся штормовые тучи… Маквеста лишь пожала плечами, когда Танис сказал ей о вполне вероятной погоне. Ее «Перешон» был гораздо проворней тяжелых и неповоротливых кораблей Повелителей. Во всяком случае, их отбытие из гавани заметили одни лишь команды стоявших там пиратских судов — таких же, как «Перешон». А в этом братстве вопросы задавать было не принято… Море постепенно становилось спокойнее; ровный ветер как будто приглаживал взъерошенные, неровные волны. Темные облака, грозно нависавшие над самой водой, к вечеру начали рваться и наконец исчезли совсем. Ночь выдалась ясная и звездная. Маквеста велела добавить парусов, и корабль понесся стрелой.
Зато утром проснувшихся мореходов ожидало одно из наиболее страшных зрелищ на всем Кринне.
Они достигли внешнего края Кровавого Моря Истара.
Золотой шар солнца только-только появился из-за восточного горизонта, когда «Перешон» заскользил по волнам, столь же алым, как облачение мага, алым, как кровь, что выступала у него на губах, когда он кашлял.
— Да уж, подходящее имечко… — сказал Танис Речному Ветру. Он стоял рядом с варваром у поручней и глядел вниз, в мутно-багровую воду. А прямо по курсу на кровавые волны ложились серо-свинцовые блики: там, над срединной частью моря, висел в небесах Вечный Шторм.
— Честно говоря, я не верил, — покачал головой Речной Ветер. -Помнишь, Уильям рассказывал?.. Я слушал его и думал, что это такая же чепуха, как морские драконы, глотающие целые корабли… Или водяные женщины с рыбьими хвостами вместо ног. А вот поди ж ты… И варвар, житель Равнин, вновь покачал головой, с суеверным беспокойством глядя через борт в кровавую воду.
— Неужели правда, будто здесь плещется кровь тех, кто погиб, когда огненная гора ударила в храм Короля-Жреца?.. — подходя к мужу, тихо спросила Золотая Луна.
— Что за чушь!.. — фыркнула Маквеста, слышавшая эти слова. И капитан зашагала к ним по палубе, не забывая в то же время зорко поглядывать, все ли возможное было выжато из корабля и команды. — Наслушались, видать, Свинорылого Уильяма! — расхохоталась она, подойдя. — Любит он попугать вас, сухопутных. Воду окрашивает земля, поднимаемая течениями со дна. Не забывайте, что там, внизу — не песок, как на нормальном океанском дне. Здесь ведь была когда-то суша — стольный город Истар, деревни и все такое прочее. Когда упала огненная гора, земля раскололась. Океанские воды хлынули внутрь и образовали новое море. Жуть подумать, сколько богатств осталось лежать под волнами… И Маквеста мечтательно уставилась за борт, словно желая пронизать взглядом толщу взбаламученной воды и разглядеть баснословные сокровища овеянного легендами города, триста лет назад ушедшего на морское дно. Тоскливый вздох вырвался у капитана, снискав ей негодующий взгляд Золотой Луны. У самой жрицы стояли в глазах слезы — слезы ужаса и скорби по всем тем, чьи жизни унесла страшная ночь Катаклизма.
— Но почему вода так перемешивается? — хмурясь, спросил Речной Ветер. — Я, конечно, понимаю — волны там, приливы всякие… Но все-таки муть должна была бы осесть — за триста-то лет…
— Верно подмечено, варвар! — Маквеста с искренним восхищением смотрела на рослого жителя Равнин. — Я слышала, твой народ — сплошь пахари, а значит, разбирается в земле. Сунь руку в воду, и ты почувствуешь на пальцах частицы почвы. Говорят, в самой середине Кровавого Моря бушует вечный водоворот: это он своим могучим вращением все время перемешивает воду и гонит наверх придонную муть. Однако правда это или опять россказни старины Уильяма, я тебе сказать не могу. Никто из тех, кого я знаю, его не видал, да и сама я, благодарение Богам, его не видала, — а я тут плаваю с детства, еще с тех пор, когда мой батюшка наставлял меня в ремесле. Нет уж! Такого дурака, чтобы по своей воле сунулся в Вечный Шторм, вы у нас не найдете!
— Ну и как мы в таком случае намерены попасть в Митрас? — проворчал Танис. — Судя по твоим картам, он лежит как раз по другую сторону моря… — Если за нами погонятся, мы отвернем к югу. А если погони не будет, мы пройдем вдоль западного побережья и выйдем прямехонько на Нордмаар. Не волнуйся, полуэльф! — И темнокожая капитан великолепным жестом обвела полгоризонта: — Зато потом будешь хвастаться, что повидал Кровавое Море
—одно из чудес Кринна!
Маквеста собиралась уже удалиться, когда ее окликнули из «вороньего гнезда» на мачте.
— Эй, на палубе! — прокричал сверху матрос. — Вижу парус на западе!.. Маквеста и Кораф мгновенно извлекли подзорные трубы и нацелили их на западный горизонт. Спутники сбились в кучку, обмениваясь встревоженными взглядами. Даже Рейстлин покинул свое место под тентом и подошел к борту, устремляя вдаль взор странных золотых глаз.
— Корабль?.. — вполголоса обратилась Маквеста к старпому.
— Нет, — буркнул минотавр, изъяснявшийся на грубом диалекте Общего. -Моя думай, облачко. Но лети быстро, сильно быстро! Быстрей всякого, какое моя когда-нибудь видь!
Теперь уже все разглядели темные точки у горизонта. Точки, росшие прямо на глазах.
И тогда у Таниса внутри взорвалась мучительная боль, как если бы его внезапно проткнули мечом. Он ахнул, хватаясь за плечо Карамона, чтобы не упасть. Друзья с тревогой оглянулись на него, а Карамон обнял полуэльфа железной рукой, помогая устоять.
Танис понял, кто мчался к ним над водой.
И он доподлинно знал, кто сидел на синей спине вожака.
3. МРАК СГУЩАЕТСЯ…
Дрожа всем телом и чувствуя, как ворочается внутри, норовя вывернуться наизнанку, желудок, Танис смотрел на Берема чуть ли не с благоговением. Казалось, тот пребывал настолько в стороне от всего — а может, превыше всего? — что мировые проблемы его как будто ничуть не затрагивали. Неужели он в самом деле был полудурком, как утверждала Маквеста?.. Танис вспоминал Берема и те несколько мгновений посреди ужаса Пакс Таркаса. Его лицо, когда он позволил предателю Эбену увлечь себя к воротам в отчаянной попытке бежать… Нет, оно не было ни тупым, ни безразличным, это лицо. Отрешенным — вот каким оно было! Как если бы он знал ожидавшую их судьбу — и покорялся ей. Когда же вдвоем с Эбеном они достигли ворот, прямо из стены им на головы обрушились громадные валуны -это сработал древний механизм, наглухо перекрывавший вход в крепость. Те валуны приподнял бы разве что могучий дракон — ни то ни другое тело так и не было найдено.
По крайней мере, тело Эбена. Второе же… Несколькими неделями позже, когда праздновалась свадьба Золотой Луны и Речного Ветра, Танис и Стурм вновь увидели Берема, причем совершенно живого! Они хотели расспросить его, но он поспешно скрылся в толпе. И больше уж не показывался. До тех самых пор, пока Танис не обнаружил его три… Нет, четыре дня назад, сидящим и преспокойно зашивающим парус на палубе «Перешона»…
…Берем уверенно вел корабль по курсу, и на лице его был мир. Танис перегнулся через фальшборт, и его вырвало.
Маквеста ничего не стала говорить насчет Берема команде. Причину же, понудившую ее срочно поднять якорь, она назвала самую простую — Повелитель Драконов-де начал проявлять повышенный интерес к ее кораблю, а посему следовало хотя бы на время скрыться долой с глаз. Вопросов задавать команда не стала. Матросы «Перешона» не питали особой любви к Повелителям. К тому же большинство уже просадило в Устричном все деньги… Со своей стороны, Танис тоже так и не открыл друзьям истинных причин спешки. Конечно, все они в свое время слышали о человеке с зеленым камнем в груди, и, хотя все они (за исключением Карамона) из вежливости помалкивали, Танис знал, о чем они думали: а именно, что тогда на свадьбе рыцарь с полуэльфом попросту слишком усердно поднимали тосты за новобрачных.
Они не допытывались у своего вожака, с какой, мол, стати им рисковать жизнью в море, где только что отбушевал шторм. Они верили в него безоглядно… Танис скорчился у фальшборта, глядя в морскую даль и чувствуя себя очень несчастным. Морская болезнь и нечистая совесть терзали его с одинаковой силой. Искусство Золотой Луны, которой Богиня Мишакаль даровала силу целительницы, отчасти помогло ему, хотя с дурнотой, происходившей от качки, еле-еле могла совладать даже и жрица. Что уж говорить о смуте душевной… Он сидел на палубных досках, глядя вдаль и страшась заметить там паруса нагоняющего корабля. Его спутники, успевшие выспаться в течение ночи, страдали от качки гораздо меньше его. Вот только волны, временами хлеставшие через борта, промочили всех до нитки.
Даже Рейстлин, к немалому удивлению Карамона, чувствовал себя вполне сносно. Маг сидел особняком, укрывшись за парусом, из которого моряки на скорую руку соорудили тент для пассажиров. Рейстлин не только не мучился тошнотой — даже кашель оставил его. Он напряженно размышлял о чем-то, и золотые глаза отражали свет утреннего солнца, которое временами проглядывало сквозь мчащиеся штормовые тучи… Маквеста лишь пожала плечами, когда Танис сказал ей о вполне вероятной погоне. Ее «Перешон» был гораздо проворней тяжелых и неповоротливых кораблей Повелителей. Во всяком случае, их отбытие из гавани заметили одни лишь команды стоявших там пиратских судов — таких же, как «Перешон». А в этом братстве вопросы задавать было не принято… Море постепенно становилось спокойнее; ровный ветер как будто приглаживал взъерошенные, неровные волны. Темные облака, грозно нависавшие над самой водой, к вечеру начали рваться и наконец исчезли совсем. Ночь выдалась ясная и звездная. Маквеста велела добавить парусов, и корабль понесся стрелой.
Зато утром проснувшихся мореходов ожидало одно из наиболее страшных зрелищ на всем Кринне.
Они достигли внешнего края Кровавого Моря Истара.
Золотой шар солнца только-только появился из-за восточного горизонта, когда «Перешон» заскользил по волнам, столь же алым, как облачение мага, алым, как кровь, что выступала у него на губах, когда он кашлял.
— Да уж, подходящее имечко… — сказал Танис Речному Ветру. Он стоял рядом с варваром у поручней и глядел вниз, в мутно-багровую воду. А прямо по курсу на кровавые волны ложились серо-свинцовые блики: там, над срединной частью моря, висел в небесах Вечный Шторм.
— Честно говоря, я не верил, — покачал головой Речной Ветер. -Помнишь, Уильям рассказывал?.. Я слушал его и думал, что это такая же чепуха, как морские драконы, глотающие целые корабли… Или водяные женщины с рыбьими хвостами вместо ног. А вот поди ж ты… И варвар, житель Равнин, вновь покачал головой, с суеверным беспокойством глядя через борт в кровавую воду.
— Неужели правда, будто здесь плещется кровь тех, кто погиб, когда огненная гора ударила в храм Короля-Жреца?.. — подходя к мужу, тихо спросила Золотая Луна.
— Что за чушь!.. — фыркнула Маквеста, слышавшая эти слова. И капитан зашагала к ним по палубе, не забывая в то же время зорко поглядывать, все ли возможное было выжато из корабля и команды. — Наслушались, видать, Свинорылого Уильяма! — расхохоталась она, подойдя. — Любит он попугать вас, сухопутных. Воду окрашивает земля, поднимаемая течениями со дна. Не забывайте, что там, внизу — не песок, как на нормальном океанском дне. Здесь ведь была когда-то суша — стольный город Истар, деревни и все такое прочее. Когда упала огненная гора, земля раскололась. Океанские воды хлынули внутрь и образовали новое море. Жуть подумать, сколько богатств осталось лежать под волнами… И Маквеста мечтательно уставилась за борт, словно желая пронизать взглядом толщу взбаламученной воды и разглядеть баснословные сокровища овеянного легендами города, триста лет назад ушедшего на морское дно. Тоскливый вздох вырвался у капитана, снискав ей негодующий взгляд Золотой Луны. У самой жрицы стояли в глазах слезы — слезы ужаса и скорби по всем тем, чьи жизни унесла страшная ночь Катаклизма.
— Но почему вода так перемешивается? — хмурясь, спросил Речной Ветер. — Я, конечно, понимаю — волны там, приливы всякие… Но все-таки муть должна была бы осесть — за триста-то лет…
— Верно подмечено, варвар! — Маквеста с искренним восхищением смотрела на рослого жителя Равнин. — Я слышала, твой народ — сплошь пахари, а значит, разбирается в земле. Сунь руку в воду, и ты почувствуешь на пальцах частицы почвы. Говорят, в самой середине Кровавого Моря бушует вечный водоворот: это он своим могучим вращением все время перемешивает воду и гонит наверх придонную муть. Однако правда это или опять россказни старины Уильяма, я тебе сказать не могу. Никто из тех, кого я знаю, его не видал, да и сама я, благодарение Богам, его не видала, — а я тут плаваю с детства, еще с тех пор, когда мой батюшка наставлял меня в ремесле. Нет уж! Такого дурака, чтобы по своей воле сунулся в Вечный Шторм, вы у нас не найдете!
— Ну и как мы в таком случае намерены попасть в Митрас? — проворчал Танис. — Судя по твоим картам, он лежит как раз по другую сторону моря… — Если за нами погонятся, мы отвернем к югу. А если погони не будет, мы пройдем вдоль западного побережья и выйдем прямехонько на Нордмаар. Не волнуйся, полуэльф! — И темнокожая капитан великолепным жестом обвела полгоризонта: — Зато потом будешь хвастаться, что повидал Кровавое Море
—одно из чудес Кринна!
Маквеста собиралась уже удалиться, когда ее окликнули из «вороньего гнезда» на мачте.
— Эй, на палубе! — прокричал сверху матрос. — Вижу парус на западе!.. Маквеста и Кораф мгновенно извлекли подзорные трубы и нацелили их на западный горизонт. Спутники сбились в кучку, обмениваясь встревоженными взглядами. Даже Рейстлин покинул свое место под тентом и подошел к борту, устремляя вдаль взор странных золотых глаз.
— Корабль?.. — вполголоса обратилась Маквеста к старпому.
— Нет, — буркнул минотавр, изъяснявшийся на грубом диалекте Общего. -Моя думай, облачко. Но лети быстро, сильно быстро! Быстрей всякого, какое моя когда-нибудь видь!
Теперь уже все разглядели темные точки у горизонта. Точки, росшие прямо на глазах.
И тогда у Таниса внутри взорвалась мучительная боль, как если бы его внезапно проткнули мечом. Он ахнул, хватаясь за плечо Карамона, чтобы не упасть. Друзья с тревогой оглянулись на него, а Карамон обнял полуэльфа железной рукой, помогая устоять.
Танис понял, кто мчался к ним над водой.
И он доподлинно знал, кто сидел на синей спине вожака.
3. МРАК СГУЩАЕТСЯ…
— Целая стая, — сказал Рейстлин, подходя и становясь рядом с братом. — Пять штук, если только зрение мне не изменяет.
— Драконы!.. — выдохнула Маквеста. Какое-то время она сжимала поручень трясущимися руками, потом стремительно обернулась и приказала: -Поднять все паруса!..
Команда, однако, не двигалась с мест и только смотрела на запад, не в силах отвести глаза или отрешиться мыслями от приближавшейся напасти. Маквеста вновь возвысила голос, повторяя приказ: она еще надеялась спасти свой любимый корабль. И уверенная сила, звучавшая в голосе капитана, взяла верх над первыми отголосками магического ужаса, дотянувшегося до «Перешона». Один за другим, повинуясь многолетней привычке, матросы кинулись выполнять приказание. Кораф извлек откуда-то кнут, не милуя никого, кто, по его мнению, поворачивался недостаточно споро. Громадные паруса взвились в один миг, и ветер тотчас их наполнил. Рангоут зловеще заскрипел, ветер пронзительно завыл в такелаже…
— Держи поближе к краю шторма! — обращаясь к Берем у, прокричала Маквеста. Тот медленно кивнул, но трудно было сказать по рассеянному лицу рулевого, слышал он или нет.
Видимо, он все-таки слышал. Вскоре «Перешон» уже несся вдоль кромки Вечного Шторма, и клочья тумана, взвихренного ветром, цеплялись за его мачты.
На подобное можно было решиться только с отчаяния. Маквеста отлично знала: стоит сломаться рее, лопнуть парусу или хоть какой-нибудь снасти -и корабль будет беспомощен. Но обойтись без риска не представлялось возможным.
— Бесполезно, — заметил Рейстлин невозмутимо. — От драконов на корабле не уйдешь. Смотрите, как быстро они нас догоняют. Видать, тебя все-таки выследили, Полуэльф, — повернулся он к Танису. — Наверное, заметили, как ты покидал их лагерь. Или… — тут его голос превратился в шипение, — … Или, может, ты сам навел их на нас?
— Нет! Клянусь, я… — начал Танис и осекся, не договорив. Тот пьяный драконид!.. Танис зажмурился, костя себя последними словами. Да неужели же Кит оставила бы его без присмотра!.. Идиот, самовлюбленный идиот!.. Вообразил, понимаете ли, будто он для нее в самом деле что-то значил. Что она любила его. Да кого она когда-нибудь любила, эта женщина? Способна ли она была кого-то любить?.. — За мной проследили, — наконец выговорил он сквозь зубы. — Поверьте мне… Да, я сделал глупость… Я решил, что в такую бурю за мной вряд ли кто последует. Но я никого не предавал! Клянусь!..
— Мы верим тебе, Танис, — сказала Золотая Луна, подходя к нему и гневно косясь на Рейстлина.
Маг ничего не ответил, лишь язвительно скривил тонкие губы. Предпочтя не встречаться с ним глазами, Танис вновь посмотрел на драконов. Громадные бестии были видны совершенно отчетливо. Невероятный размах крыльев, длинные, змеящиеся хвосты… И лапы с кривыми, отточенными когтями, свисающие под синее брюхо…
— Один несет всадника, — глядя в подзорную трубу, мрачно сообщила Маквеста. — На всаднике рогатая маска…
— Повелитель Драконов, — сказал Карамон, хотя и без него все уже все поняли. Великан хмуро посмотрел на полуэльфа: — Слушай, Танис… Рассказал бы ты нам, что к чему, а? Если Повелитель вправду принял тебя за своего подчиненного, какого беса ему понадобилось за тобой шпионить? Да еще и гнаться верхом на драконе?
Танис открыл было рот, но едва успел он промямлить несколько слов, как его голос напрочь заглушил нечленораздельный, почти животный рев страха и ярости, раздавшийся с кормы корабля. Даже драконы на какой-то миг были забыты. Хватаясь за оружие, спутники повернулись к корме, а матросы прервали лихорадочную работу. Кораф и тот замер на месте, и полузвериные черты его отразили величайшее изумление. Рев между тем делался все страшнее и громче… Здравый рассудок сохранила только Маквеста.
— Берем!.. — закричала она и бросилась на корму. Страх подарил ей миг ясновидения, позволив заглянуть в его разум… И то, что она там увидела, напугало ее еще больше. Капитан прыгнула к рулевому… Берем замолчал, глядя на приближавшихся драконов, и безумный ужас исказил его лицо. Потом он закричал снова, вернее, завыл, и тут уж кровь застыла в жилах даже у минотавра. Ветер туго натягивал паруса, снасти, казалось, готовы были полопаться. «Перешон» птицей перелетал с волны на волну, оставляя за собой вспененный след. И все-таки расстояние сокращалось.
Маквеста почти добежала до своего рулевого, когда, встряхнув головой, точно раненый зверь. Берем резко крутанул штурвал…
— Нет!.. Берем!.. — закричала Маквеста.
Поздно. Внезапный маневр едва не опрокинул корабль. Бизань-мачта не выдержала и со страшным треском сломалась. Рангоут, снасти, люди и паруса посыпались частью на палубу, частью — в волны Кровавого Моря.
Кораф успел схватить в охапку Маквесту и выдернуть ее из-под рушащейся мачты. Карамон швырнул брата на палубу и прикрыл его своим телом; в следующий миг их засыпало обломками мачты и спутанными канатами. О матросах, грохавшихся на палубу и на крыши надстроек, позаботиться было некому. Снизу, из трюма, доносился грохот и треск: канаты, крепившие груз, не выдержали рывка. Люди отчаянно хватались за все, за что только можно было уцепиться, — почти никто не сомневался, что Берем вот-вот утопит корабль. Паруса хлопали, точно крылья гибнущей птицы, снасти провисли. «Перешон» беспомощно дрейфовал… Но, даже и наполовину сойдя с ума от страха, рулевой все-таки не до конца утратил былое искусство. Он удержал штурвал и не позволил ему вращаться свободно. Дальнейшие движения Берема напоминали движения матери, выхаживающей больное дитя. И «Перешон» медленно выпрямился. Ожили и вновь надулись обмякшие паруса. Корабль развернулся и лег на новый курс.
Серый туман, несомый ветрами Вечного Шторма, постепенно окутал корабль. И люди на борту поняли, что морские волны, которых они только что избегли, сулили им, пожалуй, куда более скорую и легкую смерть, нежели та, что грозила им теперь…
— Он свихнулся! — поднимаясь на ноги, запекшимися губами выговорила Маквеста. — Он правит внутрь Вечного Шторма!..
Кораф оскалил зубы и двинулся к Берему, сжимая в руке крепежную скобу.
— Стой, Коф!.. — перехватила его Маквеста. — Погоди… Похоже, он прав. Да, это наш единственный шанс! Вряд ли драконы сунутся за нами туда.
И потом. Берем — единственный рулевой, способный здесь справиться… Если только он сумеет удержаться у кромки… Рогатая молния разорвала туман, и глазам мореплавателей предстало жуткое и величественное зрелище. Ревущий ветер нес черные тучи. Зеленые молнии вспарывали темноту. Едкий запах серы бил в ноздри. Алая вода вздыбливалась ужасающими волнами. Белые гребни напоминали пену у губ умирающего. Какое-то время никто не мог сдвинуться с места: замерев, все следили за игрой чудовищных сил, перед лицом которых человек ощущал себя всего лишь жалкой песчинкой… Потом на корабль обрушился ветер. «Перешон» вздымался на вершины водяных гор и снова проваливался. Сломанная мачта удерживала его, подобно плавучему якорю. Потом хлынул ливень, прогрохотал по палубе град… И серая пелена тумана опять сомкнулась вокруг.
Приказ Маквесты погнал матросов на ванты — зарифливать уцелевшие паруса. Другие рубили, канаты, чтобы освободиться от бизань-мачты, болтавшейся за бортом. Топоры стучали споро и дружно, и корабль обрел свободу. Даже утратив одну мачту, славный маленький «Перешон» все еще был способен на равных спорить со штормом.
Близость кораблекрушения заставила всех на какое-то время позабыть о драконах. Но теперь, когда непосредственная угроза миновала, спутники снова принялись оглядываться, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь сплошную завесу дождя.
— Неужели оторвались?.. — спросил Карамон. По лицу богатыря текла кровь: обломок мачты глубоко разорвал ему кожу на голове. Было видно, что он испытывал сильную боль, однако заботился, как всегда, не о себе. Рейстлин кое-как поднялся с палубы: он не был ранен, но кашель только что не валил его с ног.
Танис мрачно покачал головой. Быстро оглядевшись — не пострадал ли кто, — он жестом собрал к себе спутников. Хватаясь за мокрые снасти, они подходили по одному и наконец окружили полуэльфа. Все смотрели назад, на волны, бешено вскипавшие за кормой.
Сперва никто не мог ничего разглядеть. В самом деле, брызги и дождь временами скрывали даже корму. Кто-то из моряков заметно приободрился, решив, что драконы сбились со следа.
Но Танис слишком хорошо знал — ничто, кроме смерти, не заставит Повелительницу бросить погоню. И точно. Радостные крики матросов сменились воплями ужаса, когда из низкой тучи вдруг вырвался синий дракон. В красных глазах Ская горела кровожадная ярость. Он широко разевал пасть, показывая чудовищные клыки… Дракон подлетал все ближе. Громадные крылья уверенно несли его сквозь ливень и град, сквозь крутящиеся смерчи. А на спине дракона восседала Повелительница. При ней не было видно оружия. Да и на что оно ей, с горечью сказал себе Танис. Сцапает Берема и велит своему дракону утопить остальных. Танис все ниже опускал голову, сломленный неотвратимостью судьбы и более всего тем, что это он был во всем виноват… Неожиданная мысль заставила его выпрямиться. А что, если не все потеряно? Что, если она не узнает Берема, а значит, не станет уничтожать их, чтобы не потерять драгоценной добычи?.. Но стоило ему один раз посмотреть на рулевого, и надежда, едва родившись, тут же умерла.
Похоже, против них сговорились все Боги. Ветер разорвал и распахнул матросскую рубашку, и даже сквозь дождевую мглу было видно сияние зеленого, камня в груди рулевого. Жуткий маяк, сияющий в штормовом мраке. Танису казалось, он сверкал ярче молний… Но Берем не замечал ничего. Он не видел даже дракона. Он пристально глядел вперед, в глубину шторма, ведя корабль безумными водами Кровавого Моря Истара… Сверкающую драгоценность разглядели лишь двое: Танис — и Темная Госпожа. Остальные, парализованные магическим ужасом, не могли оторвать глаз от синего чудовища, реявшего уже почти над их головами.
Карие глаза в прорезях драконьего шлема отразили зловещее свечение камня… Потом скользнули в сторону, и взгляд их скрестился со взглядом стоявшего на мокрой палубе полуэльфа.
Могучий порыв ветра заставил синего Ская чуть-чуть покачнуться в воздухе, но Повелительница даже не отвела глаз. И Танис прочитал в этих глазах неумолимую судьбу, которая их ожидала. Сейчас дракон спикирует вниз и когтистая лапа подхватит с палубы рулевого. Несколько невыносимо долгих мгновений Повелительница будет наслаждаться победой. А потом произнесет всего одно слово, и синий дракон выдохнет смерть… Все это читалось в ее глазах так же ясно, как и страсть, которую Танис видел в них несколько дней назад, когда руки их сплетались в объятии… По-прежнему не сводя с него взгляда. Повелительница подняла руку в перчатке… Что это было? Команда дракону — или последнее «прости» Танису Полуэльфу?.. Он так этого и не узнал. Надтреснутый голос перекрыл рев и завывание бури.
— Китиара! — неожиданно громко выкрикнул Рейстлин.
Отпихнув Карамона в сторону, хилый маг побежал по палубе навстречу дракону. Ветер, усиливавшийся с каждым мгновением, пузырил его алые одеяния. Вот особенно сильный порыв сорвал с его головы капюшон. Влажно блеснула металлически-желтая кожа, засветились в штормовой тьме золотые глаза… И Повелительница сгребла дракона за жесткую гриву и так рванула его вверх, что Скай протестующе рявкнул. Потрясенно смотрела Китиара на единоутробного брата, которого вырастила с колыбели… Потом рядом с близнецом появился и Карамон.
— Китиара?.. — прошептал он задушенным голосом, бледнея от ужаса при виде всадницы на синем драконе, который парил над ними, оседлав шторм. Голова в маске поворачивалась из стороны в сторону. Вот опять посмотрела на Таниса… Потом на Берема… Полуэльф затаил дыхание. Он видел, что за буря неистовствовала в ее душе.
Вот он, Берем. Но, чтобы добраться до него, ей придется своими руками убить меньшого братишку, которого она сама выучила обращаться с мечом. Придется уничтожить его тщедушного близнеца, которого она когда-то отстояла от смерти. Ей придется убить мужчину, которого она, пускай давным-давно, но все же любила… Однако потом ее взгляд снова стал ледяным, и Танис, отчаиваясь, покачал головой. Ее не остановит ничто. Она убьет и близнецов, и возлюбленного. «Если мы схватим Берема, — вновь вспомнились ему слова Китиары, — весь Кринн падет к нашим ногам. А Темная Владычица осыплет нас милостями, превосходящими всякое вероятие…»
…Китиара указала рукой на Берема и выпустила гриву дракона. Скай издал кровожадный вопль и приготовился к броску вниз. Но судьба распорядилась так, чтобы миг замешательства, дорого обошелся Китиаре. Стоически не обращая внимания на кружившегося дракона. Берем направлял корабль все дальше и дальше в глубь Кровавого Моря, к самому сердцу Вечного Шторма. Ревел ветер, обрывая снасти. Волны перекатывались через палубу. Дождь полосовал, словно ножом, а град смерзался на палубе, постепенно одевая ее льдом. И Скай вдруг обнаружил, что против подобного были бессильны даже его могучие крылья. Невероятный порыв ветра швырнул его в сторону. Потом еще и еще. Крупные градины барабанили по голове и угрожали прорвать перепонки крыльев. Лишь несгибаемая воля всадницы удерживала испуганного дракона, готового рвануться из грозовой круговерти в иные, менее опасные небеса.
Танис видел, как Китиара яростно указывала Скаю на Берема, как отчаянно пытался дракон подлететь поближе и ухватить рулевого… Потом на корабль обрушился очередной шквал. Огромная волна зависла над бортом и с грохотом обрушилась вниз. Бурлящие потоки сбивали людей с ног и волокли их по палубе. «Перешон» опасно накренился. Мореплаватели хватались за ванты, за обрывки снастей, чтобы не оказаться за бортом. Берем сражался со штурвалом, словно с живым существом, бешено рвущимся из рук. Трещали, лопаясь, паруса, люди со страшными криками исчезали в пучине. Скрипя и стеная, корабль медленно выпрямлялся. Танис поспешно поднял глаза к небу… Ни Китиары, ни дракона больше не было видно.
Освободившись от магического ужаса, Маквеста буквально бросилась в бой, пытаясь спасти гибнущее судно.
— Живо вниз, сухопутные крысы!.. — яростно гаркнула она на Таниса, перекричав даже рев ветра. — Хватит путаться под ногами!.. Бери своих — и живо вниз! В мою каюту!..
Танис, оглушенный и мокрый, кое-как сумел кивнуть в ответ. Все происходившее временами казалось ему дурным сном. Собрав друзей, он повел их вниз сквозь завывающую тьму… Карамон, шатаясь, прошел мимо него. Он нес на руках брата. Затравленный взгляд богатыря полоснул Таниса по сердцу. Зато золотые глаза Рейстлина ожгли его, точно огнем. Близнецы миновали его, спускаясь следом за остальными в крохотную каюту. Жестокая качка швыряла их от переборки к переборке, словно тряпочных кукол.
Убедившись, что все его друзья благополучно пробрались внутрь, Танис привалился к двери. Он стоял спиной к спутникам: повернуться лицом не хватало решимости. Болезненно-горький взгляд Карамона и злорадный восторг — ага, мол! — в глазах Рейстлина… Танис слышал, как сдавленно всхлипывала Золотая Луна. Я хочу умереть, сказал себе полуэльф. Я хочу умереть. Здесь. Сейчас.
Но этому не суждено было сбыться. Он медленно обернулся к друзьям. Речной Ветер стоял подле жены; потолок был слишком низок для долговязого варвара. На лице Речного Ветра лежала печать мрачной задумчивости. Тика кусала губы, по ее щекам текли слезы. Танис молча смотрел на них, прислонившись к двери спиной. Какое-то время никто не произносил ни слова. Сверху, с палубы, струйками сочилась вода. Вымокшие путешественники дрожали от холода и пережитого потрясения.
— Я… Очень виноват перед вами, — выдавил наконец Танис и слизнул с губ корочку соли. Горло немилосердно саднило, он едва мог говорить. — Я хотел рассказать…
— Так вот, значит, где ты пропадал эти дни, — негромко проговорил Карамон. — Ты был с ней. С нашей сестричкой… Валялся в кровати с Повелительницей Драконов… Танис опустил голову. Корабль вновь накренился, и он, потеряв равновесие, ударился о стол Маквесты, привинченный к полу. Полуэльф выпрямился, опираясь о его край. Сколько боли вытерпел он за свою жизнь -боль предрассудков, боль потери, боль от ран, причиненных ножами, мечами, стрелами. Однако он чувствовал, что нынешней ему не осилить. «Предатель!» — внятно говорили ему взгляды друзей, впивавшиеся в самую душу…
— Драконы!.. — выдохнула Маквеста. Какое-то время она сжимала поручень трясущимися руками, потом стремительно обернулась и приказала: -Поднять все паруса!..
Команда, однако, не двигалась с мест и только смотрела на запад, не в силах отвести глаза или отрешиться мыслями от приближавшейся напасти. Маквеста вновь возвысила голос, повторяя приказ: она еще надеялась спасти свой любимый корабль. И уверенная сила, звучавшая в голосе капитана, взяла верх над первыми отголосками магического ужаса, дотянувшегося до «Перешона». Один за другим, повинуясь многолетней привычке, матросы кинулись выполнять приказание. Кораф извлек откуда-то кнут, не милуя никого, кто, по его мнению, поворачивался недостаточно споро. Громадные паруса взвились в один миг, и ветер тотчас их наполнил. Рангоут зловеще заскрипел, ветер пронзительно завыл в такелаже…
— Держи поближе к краю шторма! — обращаясь к Берем у, прокричала Маквеста. Тот медленно кивнул, но трудно было сказать по рассеянному лицу рулевого, слышал он или нет.
Видимо, он все-таки слышал. Вскоре «Перешон» уже несся вдоль кромки Вечного Шторма, и клочья тумана, взвихренного ветром, цеплялись за его мачты.
На подобное можно было решиться только с отчаяния. Маквеста отлично знала: стоит сломаться рее, лопнуть парусу или хоть какой-нибудь снасти -и корабль будет беспомощен. Но обойтись без риска не представлялось возможным.
— Бесполезно, — заметил Рейстлин невозмутимо. — От драконов на корабле не уйдешь. Смотрите, как быстро они нас догоняют. Видать, тебя все-таки выследили, Полуэльф, — повернулся он к Танису. — Наверное, заметили, как ты покидал их лагерь. Или… — тут его голос превратился в шипение, — … Или, может, ты сам навел их на нас?
— Нет! Клянусь, я… — начал Танис и осекся, не договорив. Тот пьяный драконид!.. Танис зажмурился, костя себя последними словами. Да неужели же Кит оставила бы его без присмотра!.. Идиот, самовлюбленный идиот!.. Вообразил, понимаете ли, будто он для нее в самом деле что-то значил. Что она любила его. Да кого она когда-нибудь любила, эта женщина? Способна ли она была кого-то любить?.. — За мной проследили, — наконец выговорил он сквозь зубы. — Поверьте мне… Да, я сделал глупость… Я решил, что в такую бурю за мной вряд ли кто последует. Но я никого не предавал! Клянусь!..
— Мы верим тебе, Танис, — сказала Золотая Луна, подходя к нему и гневно косясь на Рейстлина.
Маг ничего не ответил, лишь язвительно скривил тонкие губы. Предпочтя не встречаться с ним глазами, Танис вновь посмотрел на драконов. Громадные бестии были видны совершенно отчетливо. Невероятный размах крыльев, длинные, змеящиеся хвосты… И лапы с кривыми, отточенными когтями, свисающие под синее брюхо…
— Один несет всадника, — глядя в подзорную трубу, мрачно сообщила Маквеста. — На всаднике рогатая маска…
— Повелитель Драконов, — сказал Карамон, хотя и без него все уже все поняли. Великан хмуро посмотрел на полуэльфа: — Слушай, Танис… Рассказал бы ты нам, что к чему, а? Если Повелитель вправду принял тебя за своего подчиненного, какого беса ему понадобилось за тобой шпионить? Да еще и гнаться верхом на драконе?
Танис открыл было рот, но едва успел он промямлить несколько слов, как его голос напрочь заглушил нечленораздельный, почти животный рев страха и ярости, раздавшийся с кормы корабля. Даже драконы на какой-то миг были забыты. Хватаясь за оружие, спутники повернулись к корме, а матросы прервали лихорадочную работу. Кораф и тот замер на месте, и полузвериные черты его отразили величайшее изумление. Рев между тем делался все страшнее и громче… Здравый рассудок сохранила только Маквеста.
— Берем!.. — закричала она и бросилась на корму. Страх подарил ей миг ясновидения, позволив заглянуть в его разум… И то, что она там увидела, напугало ее еще больше. Капитан прыгнула к рулевому… Берем замолчал, глядя на приближавшихся драконов, и безумный ужас исказил его лицо. Потом он закричал снова, вернее, завыл, и тут уж кровь застыла в жилах даже у минотавра. Ветер туго натягивал паруса, снасти, казалось, готовы были полопаться. «Перешон» птицей перелетал с волны на волну, оставляя за собой вспененный след. И все-таки расстояние сокращалось.
Маквеста почти добежала до своего рулевого, когда, встряхнув головой, точно раненый зверь. Берем резко крутанул штурвал…
— Нет!.. Берем!.. — закричала Маквеста.
Поздно. Внезапный маневр едва не опрокинул корабль. Бизань-мачта не выдержала и со страшным треском сломалась. Рангоут, снасти, люди и паруса посыпались частью на палубу, частью — в волны Кровавого Моря.
Кораф успел схватить в охапку Маквесту и выдернуть ее из-под рушащейся мачты. Карамон швырнул брата на палубу и прикрыл его своим телом; в следующий миг их засыпало обломками мачты и спутанными канатами. О матросах, грохавшихся на палубу и на крыши надстроек, позаботиться было некому. Снизу, из трюма, доносился грохот и треск: канаты, крепившие груз, не выдержали рывка. Люди отчаянно хватались за все, за что только можно было уцепиться, — почти никто не сомневался, что Берем вот-вот утопит корабль. Паруса хлопали, точно крылья гибнущей птицы, снасти провисли. «Перешон» беспомощно дрейфовал… Но, даже и наполовину сойдя с ума от страха, рулевой все-таки не до конца утратил былое искусство. Он удержал штурвал и не позволил ему вращаться свободно. Дальнейшие движения Берема напоминали движения матери, выхаживающей больное дитя. И «Перешон» медленно выпрямился. Ожили и вновь надулись обмякшие паруса. Корабль развернулся и лег на новый курс.
Серый туман, несомый ветрами Вечного Шторма, постепенно окутал корабль. И люди на борту поняли, что морские волны, которых они только что избегли, сулили им, пожалуй, куда более скорую и легкую смерть, нежели та, что грозила им теперь…
— Он свихнулся! — поднимаясь на ноги, запекшимися губами выговорила Маквеста. — Он правит внутрь Вечного Шторма!..
Кораф оскалил зубы и двинулся к Берему, сжимая в руке крепежную скобу.
— Стой, Коф!.. — перехватила его Маквеста. — Погоди… Похоже, он прав. Да, это наш единственный шанс! Вряд ли драконы сунутся за нами туда.
И потом. Берем — единственный рулевой, способный здесь справиться… Если только он сумеет удержаться у кромки… Рогатая молния разорвала туман, и глазам мореплавателей предстало жуткое и величественное зрелище. Ревущий ветер нес черные тучи. Зеленые молнии вспарывали темноту. Едкий запах серы бил в ноздри. Алая вода вздыбливалась ужасающими волнами. Белые гребни напоминали пену у губ умирающего. Какое-то время никто не мог сдвинуться с места: замерев, все следили за игрой чудовищных сил, перед лицом которых человек ощущал себя всего лишь жалкой песчинкой… Потом на корабль обрушился ветер. «Перешон» вздымался на вершины водяных гор и снова проваливался. Сломанная мачта удерживала его, подобно плавучему якорю. Потом хлынул ливень, прогрохотал по палубе град… И серая пелена тумана опять сомкнулась вокруг.
Приказ Маквесты погнал матросов на ванты — зарифливать уцелевшие паруса. Другие рубили, канаты, чтобы освободиться от бизань-мачты, болтавшейся за бортом. Топоры стучали споро и дружно, и корабль обрел свободу. Даже утратив одну мачту, славный маленький «Перешон» все еще был способен на равных спорить со штормом.
Близость кораблекрушения заставила всех на какое-то время позабыть о драконах. Но теперь, когда непосредственная угроза миновала, спутники снова принялись оглядываться, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь сплошную завесу дождя.
— Неужели оторвались?.. — спросил Карамон. По лицу богатыря текла кровь: обломок мачты глубоко разорвал ему кожу на голове. Было видно, что он испытывал сильную боль, однако заботился, как всегда, не о себе. Рейстлин кое-как поднялся с палубы: он не был ранен, но кашель только что не валил его с ног.
Танис мрачно покачал головой. Быстро оглядевшись — не пострадал ли кто, — он жестом собрал к себе спутников. Хватаясь за мокрые снасти, они подходили по одному и наконец окружили полуэльфа. Все смотрели назад, на волны, бешено вскипавшие за кормой.
Сперва никто не мог ничего разглядеть. В самом деле, брызги и дождь временами скрывали даже корму. Кто-то из моряков заметно приободрился, решив, что драконы сбились со следа.
Но Танис слишком хорошо знал — ничто, кроме смерти, не заставит Повелительницу бросить погоню. И точно. Радостные крики матросов сменились воплями ужаса, когда из низкой тучи вдруг вырвался синий дракон. В красных глазах Ская горела кровожадная ярость. Он широко разевал пасть, показывая чудовищные клыки… Дракон подлетал все ближе. Громадные крылья уверенно несли его сквозь ливень и град, сквозь крутящиеся смерчи. А на спине дракона восседала Повелительница. При ней не было видно оружия. Да и на что оно ей, с горечью сказал себе Танис. Сцапает Берема и велит своему дракону утопить остальных. Танис все ниже опускал голову, сломленный неотвратимостью судьбы и более всего тем, что это он был во всем виноват… Неожиданная мысль заставила его выпрямиться. А что, если не все потеряно? Что, если она не узнает Берема, а значит, не станет уничтожать их, чтобы не потерять драгоценной добычи?.. Но стоило ему один раз посмотреть на рулевого, и надежда, едва родившись, тут же умерла.
Похоже, против них сговорились все Боги. Ветер разорвал и распахнул матросскую рубашку, и даже сквозь дождевую мглу было видно сияние зеленого, камня в груди рулевого. Жуткий маяк, сияющий в штормовом мраке. Танису казалось, он сверкал ярче молний… Но Берем не замечал ничего. Он не видел даже дракона. Он пристально глядел вперед, в глубину шторма, ведя корабль безумными водами Кровавого Моря Истара… Сверкающую драгоценность разглядели лишь двое: Танис — и Темная Госпожа. Остальные, парализованные магическим ужасом, не могли оторвать глаз от синего чудовища, реявшего уже почти над их головами.
Карие глаза в прорезях драконьего шлема отразили зловещее свечение камня… Потом скользнули в сторону, и взгляд их скрестился со взглядом стоявшего на мокрой палубе полуэльфа.
Могучий порыв ветра заставил синего Ская чуть-чуть покачнуться в воздухе, но Повелительница даже не отвела глаз. И Танис прочитал в этих глазах неумолимую судьбу, которая их ожидала. Сейчас дракон спикирует вниз и когтистая лапа подхватит с палубы рулевого. Несколько невыносимо долгих мгновений Повелительница будет наслаждаться победой. А потом произнесет всего одно слово, и синий дракон выдохнет смерть… Все это читалось в ее глазах так же ясно, как и страсть, которую Танис видел в них несколько дней назад, когда руки их сплетались в объятии… По-прежнему не сводя с него взгляда. Повелительница подняла руку в перчатке… Что это было? Команда дракону — или последнее «прости» Танису Полуэльфу?.. Он так этого и не узнал. Надтреснутый голос перекрыл рев и завывание бури.
— Китиара! — неожиданно громко выкрикнул Рейстлин.
Отпихнув Карамона в сторону, хилый маг побежал по палубе навстречу дракону. Ветер, усиливавшийся с каждым мгновением, пузырил его алые одеяния. Вот особенно сильный порыв сорвал с его головы капюшон. Влажно блеснула металлически-желтая кожа, засветились в штормовой тьме золотые глаза… И Повелительница сгребла дракона за жесткую гриву и так рванула его вверх, что Скай протестующе рявкнул. Потрясенно смотрела Китиара на единоутробного брата, которого вырастила с колыбели… Потом рядом с близнецом появился и Карамон.
— Китиара?.. — прошептал он задушенным голосом, бледнея от ужаса при виде всадницы на синем драконе, который парил над ними, оседлав шторм. Голова в маске поворачивалась из стороны в сторону. Вот опять посмотрела на Таниса… Потом на Берема… Полуэльф затаил дыхание. Он видел, что за буря неистовствовала в ее душе.
Вот он, Берем. Но, чтобы добраться до него, ей придется своими руками убить меньшого братишку, которого она сама выучила обращаться с мечом. Придется уничтожить его тщедушного близнеца, которого она когда-то отстояла от смерти. Ей придется убить мужчину, которого она, пускай давным-давно, но все же любила… Однако потом ее взгляд снова стал ледяным, и Танис, отчаиваясь, покачал головой. Ее не остановит ничто. Она убьет и близнецов, и возлюбленного. «Если мы схватим Берема, — вновь вспомнились ему слова Китиары, — весь Кринн падет к нашим ногам. А Темная Владычица осыплет нас милостями, превосходящими всякое вероятие…»
…Китиара указала рукой на Берема и выпустила гриву дракона. Скай издал кровожадный вопль и приготовился к броску вниз. Но судьба распорядилась так, чтобы миг замешательства, дорого обошелся Китиаре. Стоически не обращая внимания на кружившегося дракона. Берем направлял корабль все дальше и дальше в глубь Кровавого Моря, к самому сердцу Вечного Шторма. Ревел ветер, обрывая снасти. Волны перекатывались через палубу. Дождь полосовал, словно ножом, а град смерзался на палубе, постепенно одевая ее льдом. И Скай вдруг обнаружил, что против подобного были бессильны даже его могучие крылья. Невероятный порыв ветра швырнул его в сторону. Потом еще и еще. Крупные градины барабанили по голове и угрожали прорвать перепонки крыльев. Лишь несгибаемая воля всадницы удерживала испуганного дракона, готового рвануться из грозовой круговерти в иные, менее опасные небеса.
Танис видел, как Китиара яростно указывала Скаю на Берема, как отчаянно пытался дракон подлететь поближе и ухватить рулевого… Потом на корабль обрушился очередной шквал. Огромная волна зависла над бортом и с грохотом обрушилась вниз. Бурлящие потоки сбивали людей с ног и волокли их по палубе. «Перешон» опасно накренился. Мореплаватели хватались за ванты, за обрывки снастей, чтобы не оказаться за бортом. Берем сражался со штурвалом, словно с живым существом, бешено рвущимся из рук. Трещали, лопаясь, паруса, люди со страшными криками исчезали в пучине. Скрипя и стеная, корабль медленно выпрямлялся. Танис поспешно поднял глаза к небу… Ни Китиары, ни дракона больше не было видно.
Освободившись от магического ужаса, Маквеста буквально бросилась в бой, пытаясь спасти гибнущее судно.
— Живо вниз, сухопутные крысы!.. — яростно гаркнула она на Таниса, перекричав даже рев ветра. — Хватит путаться под ногами!.. Бери своих — и живо вниз! В мою каюту!..
Танис, оглушенный и мокрый, кое-как сумел кивнуть в ответ. Все происходившее временами казалось ему дурным сном. Собрав друзей, он повел их вниз сквозь завывающую тьму… Карамон, шатаясь, прошел мимо него. Он нес на руках брата. Затравленный взгляд богатыря полоснул Таниса по сердцу. Зато золотые глаза Рейстлина ожгли его, точно огнем. Близнецы миновали его, спускаясь следом за остальными в крохотную каюту. Жестокая качка швыряла их от переборки к переборке, словно тряпочных кукол.
Убедившись, что все его друзья благополучно пробрались внутрь, Танис привалился к двери. Он стоял спиной к спутникам: повернуться лицом не хватало решимости. Болезненно-горький взгляд Карамона и злорадный восторг — ага, мол! — в глазах Рейстлина… Танис слышал, как сдавленно всхлипывала Золотая Луна. Я хочу умереть, сказал себе полуэльф. Я хочу умереть. Здесь. Сейчас.
Но этому не суждено было сбыться. Он медленно обернулся к друзьям. Речной Ветер стоял подле жены; потолок был слишком низок для долговязого варвара. На лице Речного Ветра лежала печать мрачной задумчивости. Тика кусала губы, по ее щекам текли слезы. Танис молча смотрел на них, прислонившись к двери спиной. Какое-то время никто не произносил ни слова. Сверху, с палубы, струйками сочилась вода. Вымокшие путешественники дрожали от холода и пережитого потрясения.
— Я… Очень виноват перед вами, — выдавил наконец Танис и слизнул с губ корочку соли. Горло немилосердно саднило, он едва мог говорить. — Я хотел рассказать…
— Так вот, значит, где ты пропадал эти дни, — негромко проговорил Карамон. — Ты был с ней. С нашей сестричкой… Валялся в кровати с Повелительницей Драконов… Танис опустил голову. Корабль вновь накренился, и он, потеряв равновесие, ударился о стол Маквесты, привинченный к полу. Полуэльф выпрямился, опираясь о его край. Сколько боли вытерпел он за свою жизнь -боль предрассудков, боль потери, боль от ран, причиненных ножами, мечами, стрелами. Однако он чувствовал, что нынешней ему не осилить. «Предатель!» — внятно говорили ему взгляды друзей, впивавшиеся в самую душу…