Уэйс Маргарет. Легион призраков

   — Сагана.
   Дайен вздохнул и потер правую ладонь.
   — Астарта в безопасности? — спросил он.
   — Пока да, — сказал Таск. — И Камила тоже.
   — Камила?! — Дайен побледнел. — Как?… Нет! Этого не может быть!
   — И она тоже, поверь мне, — сказал Таск. — Я сам видел ее и… говорил с ней.
   — Боже мой, — страдальчески поморщился Дайен. — Что я натворил? Это я во всем виноват!
   Он оперся на свой стол, с трудом держась на ногах. Его блуждающий взгляд остановился на маленьком футляре из голубой кожи. Слабо улыбнувшись, Дайен протянул к нему руку…
   — Стоп! — громко сказал Таск и шагнул к нему.
   — Это… Нет, ничего, — сказал Дайен и, взяв со стола футляр, открыл его и показал Таску. — Видишь? Ничего.
   Гримаса боли исказила лицо Таска. По-прежнему держа Дайена под прицелом, он вынул маленькую восьмиконечную звездочку из футляра. И медленно, очень медленно рука Таска сомкнулась вокруг серьги и опустила ее в карман.
   — Какой же я олух был, — прошептал Таск. — Идемте, Ваше величество, — охрипшим вдруг голосом сказал он Дайену. — Не будем терять времени. И не надейтесь, что я расчувствуюсь. Что было, то давно прошло. Времена изменились. И вы тоже. И я.
   Дайен отрицательно покачал головой.
   — Нет, Таск, я не пойду с тобой. Не знаю, чего хочет от меня мой кузен, но чего бы он ни хотел, он не получит этого. Люди из моей личной охраны, — король бросил взгляд в сторону двери кабинета, — не задумываясь, отдадут жизнь — не за меня, но за идею, которую я олицетворяю для них. Я не просто человек, Таск, я — король.
   Таск усмехнулся:
   — Они готовы умереть за тебя. Такая у них работа. А остальные люди, живущие в этом дворце? Сколько их здесь? Сотня-другая? А жители города? Еще несколько тысяч? Мужчины, женщины, маленькие дети. Они тоже готовы умереть за тебя? Ты слышал, что произошло на тех военных аванпостах? Стоит мне дать сигнал — и то же самое случится и здесь, Ваше величество. Здания будут раздавлены невидимой гигантской силой. Я видел, что остается после «призраков», парень. Это был аванпост, по которому нанесли удар. Жуть! И эти стоны умирающих…
   — Призраки? — спросил Дайен.
   — Его высочество называет их креатурами. Они выполняют его приказы. Кровь, которая пролилась во дворце в ночь революции, ничто по сравнению с тем, что могут сделать эти креатуры, если принц спустит их с цепи. И среди погибших будут твоя жена и Камила.
   — Значит, у меня нет выбора? — тихо, почти равнодушно спросил Дайен. — Чего хочет от меня мой кузен?
   — Родственного воссоединения, может быть. Не знаю, — сказал Таск. — И не мое это дело. Мне главное — доставить туда тебя — и все тут.
   — Так сразу я не могу — взять да исчезнуть отсюда…
   — Тебе и не придется этого делать. Ты летишь на Церес, чтобы встретиться со своей супругой, вознести благодарственные молитвы за ее «спасение от смерти». А мы организуем распространение этой информации по всей галактике, как только окажемся на борту космоплана. И не беспокойся. Ты отправишься к нам ненадолго. Всего несколько дней — и дело с концом. А сейчас, — Таск показал вооруженной рукой на переговорное устройство, — скажи своему секретарю, что убываешь, уходишь со мной отметить прежние деньки. Мы выйдем через служебный подъезд, до космопорта нас должен довезти джип без номеров. Поведешь его ты. Скажешь своему водителю, что сегодня он тебе не понадобится.
   — Я вижу, ты хорошо подготовился к своему заданию, — сказал Дайен, собираясь включить переговорное устройство.
   — Не я — Дерек Саган. Я думаю, он знает тебя лучше, чем ты сам знаешь себя, мальчик. — Таск хмыкнул. — Теперь говори и не вздумай хитрить.
   — Д'Аргент, я… ухожу по личным делам. Мы с Таском едем в космопорт, хочу взглянуть на старый «Ятаган». Скажете премьер-министру, что с ним я встречусь завтра. И отмените вечернюю пресс-конференцию.
   — Хорошо, сир, — прозвучал спокойный голос Д'Аргента из переговорного устройства. — А ваша встреча в пять часов с мистером Гольдом? Перенести ее на другое время?
   Дайен медлил с ответом, глядя на Таска.
   Таск настороженно и недоверчиво смотрел на Дайена.
   — Нет, — сказал король Д'Аргенту. — Не надо. Я вернусь вовремя, чтобы встретиться с… мистером Гольдом.
   Он отключил связь и выпрямился.
   — Что это за встреча с мистером Гольдом? — спросил Таск, подозрительно косясь на переговорное устройство. — Что-нибудь вроде кода?
   — Да. Д'Аргент заподозрил неладное. У него удивительная интуициия. Если бы я сказал ему — да, перенесите встречу…
   — … сюда ворвались бы твои гвардейцы. Только чуть раньше они стали бы мертвыми. А твой секретарь — ему не придет охота действовать на свой страх и риск? Сделаться героем?
   — Нет. Д'Аргент выполняет мои приказания. К тому же, я сказал ему, что все будет в порядке.
   Однако в глазах у Таска все еще оставалось сомнение:
   — Надеюсь, ты говоришь правду. Так будет лучше для всех нас.
   — Таск… — начал Дайен.
   — Пошли, — перебил его Таск и, нахмурясь, шагнул в сторону потайной двери. — Пошли, мой дорогой.
   — Теперь называй меня «Ваше величество».
   — Да? Ладно. Теперь, не надолго. — Таск улыбнулся, будто натянул на лицо маску. — Между прочим, недавно я узнал, что значит слово «узурпатор». Да, возьми с собой гемомеч. Так велел Его высочество.
   Потайная дверь открылась, и король с гемомечом в руке вышел из кабинета.
   Таск последовал за ним, держась чуть позади Дайена.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   На борту «Ятагана» Таск почти не разговаривал с Дайеном. Большую часть времени он проводил, флиртуя со своей привлекательной напарницей, которую представил королю как капитана Цинтию Цорн. Икс-Джей тоже не общался с Дайеном и, казалось пребывал в подавленном настроении, не свойственном этому словоохотливому и раздражительному компьютеру. Таск объяснял это недавно перенесенным шоком, нарушившим взаимодействие систем Икс-Джея.
   «Ятаган» тоже претерпел изменения. Этот немало и славно потрудившийся в битвах космоплан теперь был похож на мотель для космических путешествеников. Дайен с трудом узнал в нем прежний космический корабль. Не изменилась только кабина экипажа. Но туда Дайену доступа не было.
   Однако королю не пришлось долго тосковать по прежним дням. Благополучно выйдя в открытый космос и убедившись, что никто их не преследует, Таск произвел стыковку с военным кораблем, на борту которого Дайена встретили без всяких почестей и церемоний и сразу же препроводили в отсек связи. Здесь ему вручили заранее заготовленный текст, чтобы он огласил его от своего имени. За любое отступление от текста ему грозила кара особого характера.
   О сопротивлении Дайен не помышлял. Еще в «Ятагане» он как следует обдумал сложившуюся ситуацию и решил, что лучше всего пойти навстречу своему кузену и зачитать требуемое сообщение, иначе могли бы возникнуть всевозможные ложные слухи и кривотолки, и началась бы паника, поскольку все и так уже были обеспокоены покушением на королеву. Дайен рассчитывал на то, что адмирал Дикстер и премьер-министр справятся с волнениями, которые могут начаться в отсутствие короля. А сам он тем временем займется семейными делами.
   Семейные дела. Отвратительная, коварная, как удар ножом в спину, наследственность, доставшаяся ему от брата его отца. Грехи отцов, расплачиваться за которые приходится сыновьям. Теперь он нес ответственность не за свою вину. Семейные дела. Никто, кроме него, не решит спора между ним и его кузеном. Только он способен сделать это.
   «Способен, — мысленно повторил Дайен, криво улыбнувшись, и взглянув на свою правую ладонь. Шрамы горели, как в огне. — Он беснуется внутри меня, — думал Дайен, — издевается, провоцирует меня, постоянно пытаясь проникнуть в тайны моего сознания. А чем я отвечаю на это? Как воздействую на него? Остаюсь, может быть, тенью, лежащей на его сознании, не более того. И большего сделать я не могу! Не могу сфокусировать на нем свои усилия».
   Король взглянул на свое отражение, подобно призраку застывшее в стальном стекле, бестелесное и эфемерное в холодном, непроглядном мраке космоса. «Он проник в мое сознание сквозь мои сомнения в самом себе, сквозь душевную сумятицу. Ему самому все это неведомо. Его разум отточен, и сомнения не мучают его. И он искусно и ловко пользуется этим преимуществом. Это его оружие, а оружию не свойственно сострадание. Но что дало мне умение сострадать? — с горечью спросил Дайен самого себя. — Бессонные ночи — и только?
   Он же подобен концентрату Королевской крови, он превосходный правитель, не знающий угрызений совести, душевного разлада, трезвый, бесстрашный. Он таков, каким Саган хотел бы видеть меня, — продолжал свои горькие размышления Дайен, мрачно и пренебрежительно глядя на своего бледного, плоского двойника в стальном стекле. — И вот теперь Саган, кажется, нашел короля, которого мог бы уважать.
   Но вы, миледи, не станете чтить моего кузена, в этом я уверен. Вы ведь не хотели бы, чтобы я был таким, как он?»
   Перед мысленным взором Дайена возник образ леди Мейгри, явившейся ему в своих серебряных доспехах, с поднятой в знак предостережения рукой. «Вы еще здесь? Почему теперь вы не приходите ко мне, как раньше? Не таким должен быть король, как мой кузен, правда? — молча спрашивал Дайен непроницаемую вечную тьму. — Помогите мне, поддержите меня».
   Он ждал, не услышит ли в ответ голоса, который вернет ему спокойствие, вернет уверенность в себе.
   Нет, не услышал.
   — Что же, — тихо сказал он через несколько мгновений, — это внутрисемейное дело, и решать его мне одному.
   Дайен сжал в кулак правую руку. Пальцы его сомкнулись над воспаленными шрамами.

* * *

   Дайен зачитал свое сообщение, сказал своим подданным, что их король убывает на планету Церес, и заверил, что через несколько дней вернется, призвав людей молиться за благополучие королевства и поддержать короля в его делах. Это была хорошая речь, трогательная, умело написанная, и прозвучала она так, как будто ее автором был сам Дайен. Ритмика, построение фраз, весь стиль изложения мыслей — все попало в точку. И все-таки это был не Дайен, а Флэйм.
   Никогда не знавший близкородственных отношений, Дайен прежде не задумывался над тем, какая часть его «я» была действительно им самим, а какую он унаследовал от предков. Ему всегда казалось — во всяком случае, так он воспринимал или ощущал себя, — что он уникальное и единственное в своем роде существо. И вот теперь он вдруг осознал, что, может быть, представляет собой не более чем маленькое звено длинной, очень длинной цепочки…
   Когда Дайен дошел до конца сообщения, «Ятаган» находился уже в зоне притяжения планеты Валломброза.

* * *

   Вооруженный охранник препроводил Дайена от военного корабля до крепости — резиденции принца на Валломброзе. Королю показали его апартаменты — ряд комнат, находившихся в глубине странного здания-лабиринта, в архитектуре которого не было ни рациональности, ни логики. Все это сооружение, казалось, собрали и сложили как попало дети-великаны.
   Обстановка в больших и холодных комнатах была скудна. Двери здесь запирались снаружи. Перед дверьми стояли охранники.
   Дайен уныло разглядывал свое новое неуютное жилище, когда охранник рывком распахнул дверь, и в комнату вошел седовласый старик. Почтительно поклонившись королю, вошедший представился Дайену. Седовласого старика, воспитателя и наставника принца, звали Гарт Панта. Он был учтив. Панта спросил Дайена, не будет ли тот столь любезен и не удостоит ли обитателей дворца своим присутствием до наступления обеда.
   — Ваша супруга, — добавил Панта, — весьма обеспокоена и хотела бы лично убедиться, что вы благополучно прибыли на нашу планету.
   — Разумеется, я пойду с вами, — холодно ответил Панте Дайен.
   Панта ввел его в просторный зал с высоким потолком, полом из каменных плит и стенами, увешанными декоративными тканями. В одном конце зала находился огромный камин. Ярко полыхающее в нем пламя давало и свет и тепло. Зал, казалось, был полон людей.
   Смущенный и несколько дезориентированный причудливой обстановкой, Дайен некоторое время не мог понять, кто вокруг него. Он видел чьи-то незнакомые на первый взгляд лица, глаза, странные глаза, становившиеся постепенно узнаваемыми. Все, кто был в зале, молчали.
   И тут Дайен узнал глаза Астарты, блестевшие в полумраке волосы Камилы, лицо Сагана, стоявшего боком к нему Таска, избегавшего смотреть на своего друга.
   К Дайену приближалась, казалось ему, его собственная тень: та же походка, те же, что у него жесты, та же посадка головы…
   — Дайен Старфайер, — сказал Флэйм, пристально глядя на короля. — Я имею честь быть вашим кузеном. Наконец-то мы встретились.
   Узы крови. Напоминание о предках, корни, уходящие глубоко в прошлое и предвещающие будущее. Не изолированные друг от друга, не существующие сами по себе, но связанные пуповиной с прошлым поколения, и эту связь можно пресечь, но никогда нельзя разорвать.
   Жажда этих уз, родившаяся вместе с Дайеном и жившая в нем всю его жизнь, неожиданно, показалось ему, утолена.
   — Мой кузен, — сказал Флэйм тихим, чуть дрогнувшим голосом.
   Он взял руки Дайена в свои. Было заметно, что Флэймом движут те же чувства, которые испытывал в эту минуту и Дайен, но столь же заметно было, что эти чувства для Флэйма внове, что он и сам как будто не ожидал от себя такого.
   Флэйм притянул к себе Дайена и поцеловал его в щеку.
   Дайен остался неподвижен и не ответил Флэйму тем же.
   — Вы такой, каким я и представлял вас себе, — продолжал Флэйм, буквально пожирая Дайена глазами. — Только не такой высокий. Да, я всегда почему-то думал, что из нас двоих выше ростом я. Наверное, потому, что я старше. — Он улыбнулся обворожительной улыбкой. Улыбка у него была своя, а не доставшаяся ему в наследство от предков. — Но дайте же мне услышать ваш голос. У нас даже голоса одинаковые, я знаю, я слышал ваши выступления с экрана. А вы как считаете?
   — Да, — сказал Дайен, пораженный и даже несколько испуганный. — У нас действительно одинаковые голоса.
   — Да ведь мы больше похожи на родных братьев, чем на двоюродных. Я думаю, это оттого, что моя мать была мне одновременно и теткой. Однако же какой я эгоист! Совсем забыл про остальных гостей и похитил вас у них. У нас еще будет время, очень много времени, надеюсь, чтобы лучше узнать друг друга, кузен. Ее милостивое величество королева очень беспокоилась о том, чтобы с вами ничего не случилось.
   Бледная и невозмутимая Астарта поднялась навстречу Дайену, сделав церемонный реверанс. За спиной у королевы, стараясь держаться в тени, стояла Камила. Она не поднимала глаз на Дайена. Судя по ее пылающему лицу и позе, ей сейчас больше всего хотелось исчезнуть.
   Встреча Дайена с Астартой и Камилой должна была неминуемо привести всех троих в замешательство. Дайен чувствовал, что взгляды всех присутствующих устремлены на него, и угадывал насмешку и издевательство в этих взглядах.
   «Я заслужил это», — подумал он, и эта мысль побудила его спокойно подойти к Астарте, взять в свою руку и сжать тонкие белые пальцы жены.
   — Надеюсь, вам не причинили вреда, мадам?
   — Нет, сир, — спокойно ответила Дайену Астарта, и ему причинило боль сознание, что в эту тяжелую для них минуту они встретились, как чужие.
   В зале вдруг стало невыносимо жарко и душно, Дайену показалось, что стены дрожат и сходятся над ним, а под ногами у него колеблется пол. Он повернулся к Камиле, едва отдавая себе отчет в том, что он делает и говорит.
   — Принцесса Олефская, — нет, не он произнес эти слова, их произнес его двойник, которого ему приходилось так часто видеть в зеркале. — Надеюсь, с вами все в порядке?
   Коротко стриженные волосы Камилы на свету, отбрасываемом огнем из камина, отливали серебром, а в золотистых глазах ее блестели слезы. Дайен вспомнил, как впервые встретил ее, вспомнил тот вечер, который они провели вместе в замке ее отца, и ту ночь, когда они признались друг другу в любви. Каким теперь далеким казалось ему все это! Как прекрасно и наивно начиналась их любовь — и вот все позади, и ничего не вернуть.
   — Благодарю вас, ваше величество, — пролепетала Камила. — Я ни на что не жалуюсь.
   Она густо покраснела. Все мысли Дайена сосредоточились сейчас лишь на том, чтобы не сказать ничего лишнего. Он снова повернулся к Астарте.
   Астарта, однако, держалась отчужденно. Глядя куда-то в другой конец зала мимо Дайена, она вела себя как чужой человек, нечаянно оказавшийся в обществе двоих близких друзей третьим лишним. Дайен снова прикоснулся к ее руке, чтобы привлечь ее внимание, но Астарта никак не отозвалась на это прикосновение.
   — Мадам, — сказал он, остро сознавая, что голос его звучит неискренне, как будто он снова произносит заранее заготовленную речь. — Мне очень жаль, что все так получилось, очень жаль.
   — Вам не в чем упрекать себя, сир, — тихо сказала Астарта. — Вы ни в чем не виноваты.
   Нет, ему было в чем упрекнуть себя, он чувствовал себя виноватым и сознавал, что все больше и больше роняет свое королевское достоинство именно в то время, когда ему как никогда раньше необходимо оставаться королем.
   — Я ваш пленник, — повернулся Дайен к Флэйму. — Отпустите Ее величество и принцессу. Они вам больше не нужны.
   Флэйм, улыбаясь, встал между Дайеном и Астартой. В одну руку принц взял руку Астарты, в другую — руку Дайена.
   — И думать об этом не хочу, — сказал он. — Все наше семейство теперь в сборе. И мы долго не расстанемся, надеюсь. Прошу вас, пусть все сядут, кузен Дайен.
   Выпустив из своих рук руки Астарты и Дайена, Флэйм пододвинул королю кресло, поставив его поближе к огню.
   — Никто не может сидеть, пока вы стоите, кузен. Вы ведь нас все время стоять не заставите?
   — Чего вы хотите от меня? — спросил Дайен. Он по-прежнему оставался на ногах и, хотя старался скрыть свой гнев, это не очень удавалось ему. — Давайте кончим этот нелепый фарс. Вы силой доставили меня сюда. Вы похитили мою жену. Вы убийца. По вашей вине погибли люди в храме Богини и на тех аванпостах, на которые вы совершили нападение. Чего вы хотите?
   — О, какая превосходная речь! — оживился Флэйм. — Хотел бы я сравняться с вами в этом искусстве! Нет-нет, дорогой кузен, я говорю это искренне. Мне так мало приходилось общаться с обширной аудиторией. Я слишком неофициален. Мне необходимо научиться играть роль короля, оставаться в этой роли в любую минуту. Хотя, — добавил он, украдкой взглянув на Камилу, — может быть, и не в любую.
   Камила покраснела и отвернулась. Дайен порывался ответить Флэйму, но счел за лучшее не усугублять положения и промолчал.
   — Ну-ну! — обезоруживающе засмеялся Флэйм. — Не сердитесь, кузен. Мы все тут взрослые. Не вы первый. У других королей тоже бывали любовницы. И никто не осуждал их за это. И если вы настаиваете на том, чтобы мы стояли, кузен, что ж, в таком случае мы все будем стоять, хоть это и нелегко для тех из нас, кто достиг почтенного возраста. — Флэйм бросил взгляд на Гарта Панту и Дерека Сагана. — И Ее величество тоже испытывает неудобство, она чувствует себя неважно, мне кажется.
   — Нет, уверяю вас, со мной все в порядке, — быстро возразила Астарта и, не опираясь больше на подлокотник кресла, выпрямилась.
   Дайен помог Астарте сесть и сел сам. Остальные гости последовали примеру короля, казавшегося застывшим в своем кресле. На ногах оставался лишь один Саган, державшийся в тени и словно черный ангел (так подумалось Дайену) наблюдавший за присутствующими в зале людьми.
   Такая же — или похожая — мысль пришла, видимо, и в голову Флэйма, который вдруг снова встал и устремил взгляд в другой конец зала.
   — Прошу прощения, кузен, но здесь присутствует кое-кто еще, кого я забыл представить вам. Весьма рад, что вы присоединились к нашему обществу, леди Мейгри.
   Изумленный Дайен вздрогнул. Ее не было здесь, конечно, никого не было там, куда смотрел Флэйм. «Уж не сумасшедший ли мой кузен», — подумал Дайен и взглянул на Сагана, темные глаза которого впились в колышущиеся тени. Словно Саган тщился взглядом сорвать их, как покров, чтобы увидеть ЕЕ…
   — Вы уж простите моего принца, — сказал, смущенно посмеиваясь, Гарт Панта. — Он вообразил, что его посещают призраки.
   — Но это так. Я ничего не выдумываю и с ума не сошел. Или сошел, а, кузен? Вы ведь тоже видели ее, правда? Лорд Саган сказал мне об этом. То-то же, Панта, не я один. Я даже слышал ее голос, — продолжал Флэйм. — О, нет, она говорила не со мной. Она обращалась к себе самой, я думаю. Панта относится к этому скептически, но он ученый, считающий себя скептиком по определению. Я отношусь к ее визитам с почтением. Она оказывает мне честь. Сначала я не узнал ее, за что, надеюсь, миледи простит меня, — добавил он, поклонившись в темноту. — Потом я вспомнил, где я слышал этот голос, такой звучный, глубокий и низкий для женщины. Однако я не знаю, зачем она является мне. Кто интересует ее? Мне хотелось бы думать, что я, но, может быть, не стоит льстить себя надеждой. Не могли бы вы, кузен, оказать мне любезность и вовлечь миледи в беседу?
   Флэйм улыбаясь, снова сел. Трудно было понять, смеется ли он над гостями или над самим собой.
   — Так о чем мы говорили? — взглянул Флэйм на Дайена. — Ах, да, вспомнил. Вы спросили меня, кузен, чего я хочу от вас. Отвечу. Я хочу быть королем. Только и всего. Я единственный наследник Амодиуса Старфайера, бывшего помазанником Божиим, когда он умер, и корона по праву принадлежит мне, а не сыну младшего брата моего отца.
   — Вы ошибаетесь. У вас нет прав на престол, — спокойно ответил Дайен. — И сами знаете это. Вы внебрачный сын Амодиуса Старфайера, родившийся в результате кровосмешения. Таких прав на престол, как ваши, не признает никто во всей галактике.
   — Если подходить к делу так, как вы, то, конечно, никто не признает, — согласился Флэйм, простодушно улыбнувшись. — Но, как я уже сказал, мы все тут взрослые люди. А взрослые хорошо осознают, что их дети не подготовлены к пониманию и преодолению грубой реальности жизни. Оттого-то мы и скрываем от детей неприятную правду. Мы отгораживаем их от реальности мелкой ложью, чтобы не поколебать их наивной веры в нас. Моя мать не была сестрой короля. И мое появление на свет было законным. И вы, дорогой кузен, не состоите в предосудительной любовной связи с дочерью одного своего старого друга.
   Ничего не видя перед собой от слез, Камила вскочила и бросилась к выходу. Астарта схватила ее за руку и остановила.
   — Останьтесь, Камила, — сказала королева. — Не давайте ему пугать вас. Я его не боюсь.
   Камила снова села в свое кресло и, утерев слезы, попыталась придать своему лицу спокойное, невозмутимое выражение.
   У Дайена сжалось сердце. Он был благодарен Астарте за то, что она не только не теряла собственного достоинства, но и защищала достоинство своего мужа, как бы мало он того ни заслуживал.
   — Так вы намереваетесь шантажировать меня? — спросил Дайен.
   — Ну зачем же так грубо? — состроил гримасу Флэйм, укоризненно покачивая головой. — Куда лучше для нас обоих заключить взаимовыгодное соглашение. Вы публично признаете мои права на престол и добровольно отречетесь от него в мою пользу. Ваша репутация и честь при этом не пострадают, и вы будете жить в мире и благополучии со своей женой… или с кем сами захотите.
   Дайен покачал головой.
   — Нет, я не заключу с вами такого соглашения. Вы не можете задержать меня здесь. Я обращусь к общественности и признаю свой позор…
   — А я поддержу его, — сказала Астарта, крепче сжимая руку Камилы, — и люди поймут меня правильно. Вся вина моего мужа состоит лишь в том, что он любит женщину, достойную любви. Да, люди поймут, Дайен Старфайер — король, таково его предназначение свыше.
   — Вот как? — прервал Астарту Флэйм. Теперь его улыбка не казалась чарующей. — Предназначение свыше? Может быть, объясните нам, как это понимать, лорд Саган?
   Саган вышел из тени. Он двигался неторопливо, не сводя темных глаз с короля.
   Дайен замер и насторожился.
   — Ваш кузен, Флэйм, — заговорил Саган, остановившись перед Дайеном, — прошел то же испытание, что и вы. Он не испытал страха, он не истекал кровью и не был близок к смерти. Он обхватил руками серебряный шар и раздавил его. Кто из вас сильнее? Как думаете вы, кому из вас дано от Бога быть королем?
   — Кому же, милорд? — тихо спросил Дайен.
   — Послушайте свое сердце, — сказал Саган, — и узнаете правду.
   — Это уже лишнее, — пренебрежительно обронил Флэйм, — Бог, похоже, повернулся к вам спиной, кузен.
   — Как и мои друзья, — сказал Дайен, переводя взгляд с Сагана на Таска.
   Таск до сих пор делал вид, что не замечает Дайена. В эту минуту он, нахмурясь, смотрел на огонь в камине.
   — Итак, я остался в одиночестве, — просто сказал Дайен, — но и львы одиноки, как сказали мне когда-то вы, милорд. Если надо будет, я и умру в одиночестве, но умру королем. Я не дам вам того, чего вы хотите, кузен. Не могу поверить, чтобы Бог потребовал от меня такой жертвы. — При этих словах Дайен бросил вызывающий взгляд на Сагана.
   — От других он требовал жертв, но дороже этой, Ваше величество, — еле слышно произнес Саган, и глаза Дайена из дерзких стали задумчивыми.
   Флэйм широко улыбнулся:
   — Должен признаться, вы произвели на меня сильное впечатление, кузен. Мне по душе ваша смелость и решимость. Они доказывают неоспоримые достоинства нашего рода. Но поскольку я не верю в этого вашего бога, меня мало заботит, что он требует, а чего не требует. Ритуал доказал лорду Сагану, что у меня есть силы и способности быть правителем. Я готов в ближайшие же дни доказать это и вам, кузен Дайен.