Уэйс Маргарет. Легион призраков

   Но Дайен не спешил радоваться своему преимуществу. Он настороженно, враждебно смотрел на Флэйма, зная, что такие поединки бывают на одну десятую дуэлью физических сил, а на девять десятых — дуэлью силы воли (так когда-то говорил ему Саган).
   Дайен не зря был настороже. Внезапно Флэйм, словно обретя новые силы, прыжком ворвался в круг, готовый нанести сопернику яростный удар. Дайен сдержал натиск и снова перешел в наступление. Флэйм защищался, вынужденный отступать.
   Поединок продолжался. Таск потирал глаза, слезившиеся от яркого света. Камила и Астарта молчали, боясь отвлечь на себя внимание Дайена. Обе женщины инстинктивно, сами того не замечая, крепко схватили друг друга за руки.
   Панта наблюдал за поединком короля и принца не более чем со спокойным любопытством, как будто исход был ему заранее известен.
   Дайен вышел на шаг за пределы круга, но успел вернуться, прежде чем Саган подал сигнал. Король мог воспользоваться передышкой, но отдыхать самому означало дать возможность и противнику восстановить силы. Лезвие меча Дайена вспыхнуло и исчезло, он больше наступал, чем оборонялся. В этом поединке он доминировал. Казалось, ангел с огненным мечом спустился с небес сражаться за правду.
   Он горел чистым, святым огнем. Вдохновленный правотой своего дела, знанием того, что он подобен свету, противостоящему тьме, Дайен сражался храбро и искусно.
   — Браво, мальчик, браво, — глядя на Дайена, подумал Саган.
   Эта мысль пронеслась в самой затаенной глубине его сознания, но Дайен услышал ее. Взгляд синих глаз, вспыхнувших ярче лучей солнца, преисполнился восторга, и это не укрылось от Сагана.
   Несколько мгновений спустя Флэйм в третий раз вышел из круга и опустился на одно колено, подняв руку над головой. Это была классическая позиция признания своего поражения. Меч Флэйма больше не светился.
   — Стоп! — резким голосом остановил поединок Саган.
   Он вошел в круг, заняв место между соперниками, — одним, стоявшим в полный рост, и другим, опустившимся на колено. Дайен дышал так тяжело, что не мог говорить. Он опустил книзу свой меч, но лезвие все еще гудело. Казалось, душа Дайена еще не успела воссоединиться с телом и витала где-то над ним. Король, похоже, не успел осознать, что одержал победу.
   Свидетели поединка безмолствовали. Камила и Астарта были растеряны. Они никогда не видели подобных единоборств и не знали, как оценить происходящее. Таск, извлекший для себя урок (так, во всяком случае, надеялся Саган), не сводил глаз с Командующего, ожидая, какое тот вынесет решение. А Гарт Панта уже знал, какое. Ему в свое время приходилось быть свидетелем и, кажется, даже участником нескольких таких поединков. Старец сидел неподвижно, сохраняя бесстрастное выражение на лице.
   — По правилам состязания, выйдя из круга и отключив свой меч, вы, Флэйм Старфайер, признаете себя побежденным, — объявил Саган.
   — О, да, — смеясь, сказал Флэйм. Поднявшись с колена, он поклонился королю. — Благодарю вас, кузен. Я получил истинное удовольствие. Панта!
   Старец с ящиком в руках подошел к Флэйму и открыл крышку. Флэйм положил в ящик свой меч. Отбросив с лица черные, как вороново крыло, волосы, он улыбнулся королеве, которая до сих пор сидела, не шелохнувшись и не произнося ни слова.
   — Уверен, что дамам это состязание доставило удовольствие, — сказал Флэйм, церемонно кланяясь Ее величеству.
   — Я победил, — сказал Дайен, казалось, вдруг осознав это. — Вы должны отказаться от своих притязаний на престол и отпустить нас.
   — Я и отпущу вас… в преисподнюю.
   Флэйм взял у Панты мягкую кожаную перчатку и натянул ее на руку поверх проколов, оставленных иглами кровавого меча.
   — Я победил, — глухо повторил Дайен.
   — Вы проиграли, — сказал ему Флэйм. — Вы проиграли подлинную битву, кузен. Ту, которая протекала в моем и вашем сознании. Я проник в ваши секреты. Теперь я знаю, где находится свертывающая пространство бомба, где вы спрятали ее. Панта, вступите в контакт с вашими креатурами, пошлите их за вознаграждением.
   Дайен смертельно побледнел, потрясенный, отказываясь верить тому, что услышал.
   — Обман, — прошептал он, — подлый обман.
   — Да, кузен, — расхохотался Флэйм. — Обман. Вас втянули в бой на гемомечах, чтобы обманным путем узнать местонахождение бомбы.
   Меч в руке Дайена светился голубым сиянием. Внезапно Дайен бросился на принца.
   Дерек Саган преградил Дайену путь. Молниеносно прочтя мысли короля, он схватил его за руку, державшую меч, и резко отбросил Дайена в сторону.
   Дайен споткнулся и упал, сильно ударившись боком.
   — Не делайте глупостей! — сказал ему Саган, оглядевшись кругом.
   Дайен проследил за взглядом Сагана. Да, Командующий был прав. Вооруженные люди вбегали во двор, на ходу вытаскивая лазерное оружие и целясь в него, королеву и Камилу.
   — Ваш совет опоздал, милорд, — сказал король, не скрывая горечи поражения.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   — Я должен просить вас сдать оружие, Ваше величество, — сказал Саган.
   Дайен медленно и неуклюже встал с земли. Отключив гемомеч, он вложил его в ножны и отстегнул пояс. Тщательно обмотав рукоять меча поясом, он молча вручил меч Командующему.
   Саган положил меч рядом с мечом Флэйма. Панта закрыл крышку и взял ящик под мышку.
   — Милорд Саган, примите мою особую признательность за вашу помощь в этом деле. — Флэйм бросил торжествующий взгляд на Панту. — Мы встретимся через два часа. За это время бомба перейдет в наши руки. Мы должны довести наши планы до конца. Вам интересно будет узнать о них, кузен?
   Дайен не ответил.
   — Похоже, коразианцы собираются вторгнуться в нашу галактику, — продолжал Флэйм. — Да, кузен, в течение нескольких дней ваш лорд Дикстер начнет получать доклады, что неприятель пересек пустоту и готовится к нападению. Вы, Ваше величество, будете героически оборонять галактику, для чего взорвете бомбу в центре вторгшихся коразианских войск.
   Увы, кузен, — Флэйм развел руками. — Ужасный случай. Вам самому придется погибнуть при взрыве. Вы погибнете, спасая свой народ. Ваши похороны будут весьма пышными и торжественными. И тогда я, следующий Старфайер в роду, унаследую после вас престол. Народ будет приветствовать меня со слезами счастья на глазах. Особенно, когда окажется, что угроза со стороны коразианцев сохранилась.
   — Вы вступили в сговор с неприятелем, — сказал Дайен со спокойствием отчаяния.
   — По необходимости. Королям приходится считаться с необходимостью, — сказал Флэйм, метнув издевательский взгляд на Камилу. — Коразианцы захотят, чтобы некоторые планеты — какие им понравятся, — тайно, конечно, были отданы им. Взамен они «отступят» по приказу, а если будет необходимо, — вернутся, чтобы удерживать галактику в должном состоянии страха и не дать возможным волнениям стать настолько сильными, чтобы я не мог подавить их.
   Ваша душа, кузен, может оставаться спокойной. Я намерен сдержать обещания, данные вам. Я женюсь на королеве и сделаю вашего ребенка наследником престола. А если Ее величество окажется столь неучтивой, что откажет мне, ее планета станет первой жертвой неприятеля.
   — Не думаю, что она откажет вам, — сказал Дайен, глядя в сторону Астарты.
   — Хороший план, как вы считаете, кузен?
   — В высшей степени, — согласился Дайен.
   — Я хотел бы, чтобы честь придумать его принадлежала мне, но должен благодарить за этот план лорда Сагана.
   — В самом деле? — Дайен с заметным беспокойством и удивлением взглянул на Сагана.
   Командующий поклонился Дайену.
   Дайен задержал свой взгляд на Сагане. На лицо короля набежала тень. Он опустил голову.
   — Понимаю, — сказал Дайен.
   — Стража, уведите Ее величество. Сопровождайте королеву до самых ее покоев, — приказал Флэйм. — Но, может быть, принцесса Олефская захочет задержаться ненадолго, избавиться от шока, вызванного столь тяжелым для нее испытанием, за который я приношу ей свои извинения. Я думаю, можно позволить ей обменяться с королем несколькими словами, оставшись с ним наедине. Таск, останетесь с моим кузеном. Вы отведете его обратно в его покои, как только он будет готов.
   Таск, стоявший, прислонившись спиной к стене, мрачно кивнул.
   На этом приказания Флэйма закончились. Он удалился в сопровождении Панты, унесшего ящик с оружием. Две женщины-охранницы подошли к Астарте, чтобы увести ее. Королева ушла с присущим ей достоинством и холодным высокомерием. Проходя вблизи Дайена она, однако, на секунду-другую приостановилась, словно хотела что-то сказать ему. Дайен по-прежнему стоял в центре круга, опустив голову и потирая правую ладонь. Астарта протянула ему руку, но он не заметил этого знака дружеского участия.
   «Но что утешительного, в конце концов, могу я сказать ему, — подумала Астарта. — Я чужая…» Она вздохнула и собралась продолжить свой путь.
   Дайен услышал ее вздох, поднял голову и пристально посмотрел Астарте в глаза.
   — Ваше величество, вы здоровы, вы хорошо себя чувствуете? Ребенок… — он запнулся, — наш ребенок… — и не мог больше говорить.
   Бледное лицо Астарты просияло.
   — С нашим ребенком все хорошо, и со мной все хорошо, — сказала она Дайену, крепко пожав его руку. — Не волнуйтесь за нас.
   Не в силах произнести ни слова, он поднес ее руку к своим губам, а потом прижал ее к своей щеке. Глаза Астарты наполнились слезами. Он ободряюще улыбнулся ей. Она ответила на его улыбку, ее прекрасные глаза лучились сквозь слезы. Царственной поступью она удалилась, сопровождаемая охранницами.
   Камила осталась сидеть на скамейке, глядя на Дайена, и все, что творилось в сердце девушки, отражалось в ее глазах. Дайен взглянул на нее и снова опустил голову, уставясь на голую землю у себя под ногами, на капли крови в круге, где сражались они с Флэймом.
   Двор почти опустел. Саган, направляясь в сторону одного из зданий, проходил мимо Таска. Тот казался больным и, понурясь, сидел на скамье.
   — Надеюсь, вы сами-то, черт побери, понимаете, что натворили? — приглушенным голосом спросил Таск, с трудом двигая разбитыми в кровь губами.
   Саган и бровью не повел в ответ. И Таск не счел нужным повторять заданный вопрос. Он остался неподвижно сидеть на скамье.
   Саган вошел в здание, примыкавшее к двору, и тяжело ступая, так, чтобы хорошо было слышно его шаги, пошел по коридору, окна которого выходили во двор. Дойдя до конца коридора, Саган постоял там и повернул обратно. Держась в тени, он встал у того окна, откуда ближе всего было до круга, в котором остался стоять Дайен. Теперь в этом круге рядом с Дайеном Саган увидел и Камилу.
   Стояла тишина, и Саган хорошо слышал, о чем они говорили. Да еще Камила, сама того не зная, помогла Сагану подслушать их беседу. Таск не внушал ей доверия, и, взяв Дайена за руку, Камила потянула его за собой подальше от чужих ушей. Но к Сагану они при этом так приблизились, что он вынужден был на шаг-другой углубиться в тень, чтобы остаться незамеченным ими.
   Первые же сказанные Камилой слова стали для Сагана неожиданностью, да и для Дайена, кажется, тоже.
   — Дайен, — заговорила она, приглушив голос, — есть возможность бежать отсюда.
   Он поднял голову, пробудившись от летаргии отчаяния.
   — Прежде чем сказать нет, сначала выслушай меня, — торопясь, продолжала Камила. — У меня есть идея. И неплохая. Когда Таск поведет тебя обратно, захвати его оружие. Тогда ты заставишь его улететь отсюда с нами вместе на «Ятагане». Мы спасем Астарту, возьмем ее с собой. Таск знает все пароли и коды, а его космоплан недалеко от дворца. Он сделает это, я знаю, он согласится. — Камила от сильного волнения задыхалась. — Ему это дело не нравится. Ты сам видел — он пытался помочь мне. Это Саган не дал ему, ударил его. Мы сможем бежать и… и…
   — И что? — спросил, грустно улыбнувшись, Дайен.
   — Ну, ты должен будешь скрыться, — не очень уверенно сказала Камила. — Флэйм будет искать тебя. Однако мы успеем за это время поднять против него войска. Мой отец поможет нам, и баронесса…
   — Пока бомба не взорвется. Или эти странные креатуры не нападут на них. Или не вторгнутся коразианцы. Нет, — спокойно сказал Дайен. — Твой отец, может быть, и захочет помочь, да не сможет. Он будет слишком поглощен битвой за спасение своей планеты.
   Камила не знала, что сказать. Логика Дайена была неопровержима. И все-таки Камиле казалось, их положение не безнадежно.
   — Ладно, — снова заговорила она. — Тогда мы останемся в убежище, не будем вести борьбу с Флэймом. Или подождем несколько лет, а там видно будет. Может, его положение пошатнется, а ты сумеешь привлечь к себе сторонников. Надо выждать, пока Флэйм не сделает какую-нибудь глупость. Выждать, пока они с Саганом не вцепятся друг другу в глотки. Это все равно случится. — В голосе Камилы зазвучали обида и злость. — Саган предал тебя, и Флэйма предаст. Это только вопрос времени.
   Лицо Дайена потемнело и снова стало взволнованным. Он взглянул — как-то необычно — на Таска. Тот по-прежнему неподвижно сидел на скамейке. Однако из-под полуприкрытых век Таск посматривал в сторону Дайена и Камилы.
   — Что стану я делать, пока буду прятаться в убежище? — спросил Дайен.
   — Как что? Ну, ты будешь… Я думаю, ты сможешь… Мы… мы будем… — Камила было растерялась, но растерянность быстро перешла в раздражение. — А какое это имеет значение? Будем просто жить и ждать…
   — Пытаться увидеть дорогу впереди себя, — сказал ей Дайен. — Просто жить. Надеяться на что-то в будущем. А что я буду делать? Прислуживать кому-то за столом? Продавать компьютерные игры? И чтобы при этом меня никто не узнал? Ты просишь меня о добровольном изгнании, жить в постоянном страхе, жить снова без имени… — Он покачал головой. — Ты забыла, Камила, что я уже прошел через все это. До семнадцати лет я жил в убежище. Не хочу возвращаться к этому. И не хочу, чтобы мой сын вырос в изгнании.
   Камила казалась огорченной, но не сдавалась.
   — Но ведь продлится такая жизнь недолго, совсем недолго…
   — Камила, — тихо сказал он, беря ее за руку. — Не пытайся заглядывать в будущее, потому что такого будущего для меня нет. Я — король. Когда архиепископ возложил на мою голову корону и вложил мне в руку скипетр, я взял на себя ответственность за судьбы и жизнь своих подданных. Я не могу просто так бежать и бросить их на произвол судьбы. Что я скажу тогда людям? Что я бежал, когда возникла опасность, и вернулся, когда опасность миновала?
   Камила хотела что-то сказать, но не решилась. Слишком уж убедительно было то, что говорил ей Дайен.
   — Возврата для меня не будет, Камила. Если я откажусь от короны из страха за свою жизнь, как смогу я снова стать королем?
   — По крайней мере, останешься в живых, — сказала она, не поднимая на Дайена глаз.
   — В живых? — устало спросил он. — Это так важно?
   — Да, важно. Что за чушь — или ты умрешь, или ты — король. Семнадцать лет ты прожил, не зная, что станешь королем, и был счастлив. Ты сам говорил мне. У тебя были книги, музыка и… те, кто тебя любил.
   Она перевела дыхание и с новой силой продолжала настаивать на своем:
   — Платус не хотел, чтобы ты был королем. Он хотел, чтобы ты был обыкновенным человеком, приносящим людям посильную пользу. А это в жизни самое главное. Если бы каждый простой человек уважал других людей, считался бы с их правами и чувствами, не нужны были бы никакие короли.
   Да, ты был счастлив, пока не появился Дерек Саган. Он убил Платуса, а в тебе он в ту ночь убил доброту, покой, убил то, без чего не может жить обыкновенный человек.
   Камила едва не разрыдалась. Дайен обнял ее и прижал к себе, а она положила голову к нему на грудь. Взгляд Дайена, однако, был устремлен не на Камилу, а куда-то вдаль, и губы его беззвучно шевелились. Саган, настроившись на восприятие мыслей Дайена, услышал не произнесенные вслух слова, слова, которые он сам сказал Дайену несколько лет назад.
   «Я пришел спасти вас…»
   Камила тоже угадала мысли Дайена, только не с помощью телепатического слуха, свойственного лицам Королевской крови. Камиле помогал слух, даруемый любовью.
   Вдруг она отстранилась от Дайена и заглянула ему в глаза:
   — Да? — тихо спросила она Дайена. — Так вот почему ты готов расстаться с жизнью?
   — Что ты имеешь в виду? — спросил удивленный и встревоженный Дайен.
   — Саган сказал, что ты не выдержишь испытания. Ты поверил ему, что недостоин быть королем. Ты, как и он, думаешь, что твой кузен лучше тебя, и вот ты уже готов убраться прочь и умереть! — В эту минуту Камила злилась на Дайена, потому что боялась за него.
   Дайен молчал, пока Камила не сказала всего, что хотела сказать. Ее слова, кажется, заставили Дайена призадуматься.
   — Может быть, ты права, — сказал он, выслушав Камилу. — Я верю тому, что говорит Саган, — повторил он, размышляя. — Он никогда не лгал мне, несмотря ни на что…
   Дайен взглянул на Таска, который не то впал в дремоту, не то, наоборот, только что пробудился от сна. Дайен ушел в себя, недоступный подслушивающим его ушам, пусть даже это были уши, обладающие слухом любви. Теперь Саган не мог читать мысли короля. Оставалось лишь догадываться, о чем думает Дайен.
   — Нет, Дайен, ты не можешь так думать! — воскликнула Камила, волнуясь. — Флэйм будет грозным, страшным королем, жестоким и коварным. Каким он и был сегодня. Так сказала мне Астарта. Я не хотела ей верить, но теперь я знаю, что она имела в виду.
   Дайен не мог сдержать улыбки:
   — Какой бы из тебя получился превосходны советник! Минуту назад мне не надо было оставаться королем, а теперь вот опять надо. Так что же мне делать? Не предложите же вы мне следовать обоим решениям сразу, моя дорогая?
   — Да, конечно, я не права. Я ничего не смыслю во всей этой ужасной неразберихе, и мне не стоит пытаться поучать тебя. Я скорее помешаю, чем помогу.
   Камила безнадежно вздохнула. Обхватив Дайена обеими руками и крепко прижимая его к себе, она тихо и грустно сказала:
   — Я люблю тебя, и мне страшно. У нас есть шанс бежать отсюда. Давай попытаемся сделать это. Только бы вырваться, а там мы что-нибудь придумаем. Я знаю, — придумаем.
   Дайен колебался, борясь с искушением.
   Саган наблюдал за ним все так же терпеливо, зная, что в любой момент он может вмешаться и предотвратить столь поспешный и опрометчивый шаг. Командующий с интересом ждал, каков же будет ответ короля.
   — Нет, Камила! — сказал Дайен, отбросив свои недолгие сомнения. Он принял твердое решение, но ему не хотелось убивать надежду, которой светились глаза Камилы. — Я должен остаться здесь и пройти свой путь до конца. Я должен схватить этот серебряный шар. — Дайен горько улыбнулся. — А если мне придется умереть, то я приму смерть, как подобает королю, а не от пули в спину при попытке к бегству.
   Краем глаза Саган уловил какое-то движение у входа в коридор и заметил какие-то тени, промелькнувшие мимо окна, из которого он наблюдал за Дайеном. Таск, который вовсе не спал, тоже заметил что-то подозрительное. Встав со скамейки и потирая распухшую щеку, он, приволакивая ноги, подошел к Дайену.
   — Тише, парень, — произнес Таск, почти не раскрывая рта, — за вами следят. — Он намекающе скосил глаза влево.
   Дайен повернулся к Камиле:
   — Ты…
   — Нет, иди, — сказала она холодно. Испуганная, беспомощная и растерянная, Камила злилась и на себя, и на Дайена. — Я пока останусь здесь, мне нравится быть на солнце.
   Она повернулась к нему спиной. Дайен, видно было, хотел что-то сказать Камиле, чем-то ее утешить или ободрить, но, сознавая, что это невозможно, ушел вместе с Таском. Так, вдвоем, они пересекли двор и скрылись во дворце.
   Камила стояла, напряженно прислушиваясь к звукам их шагов. Едва лишь эти шаги затихли, она упала на скамейку и, думая, что никто ее не видит, а, может, уже и не заботясь об этом, разразилась отчаянными рыданиями, от которых содрогалось все ее тело.
   Саган ждал, тихо, молча ждал в темноте. Он не был разочарован. Совсем рядом с всхлипывающей Камилой возникло серебряное сияние, Страж в серебряных доспехах охранял Камилу в ее горе.
   Саган немного помедлил и покинул свой наблюдательный пост у окна, стараясь ступать неслышно, чтобы никого не потревожить.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Саган пришел на встречу с принцем чуть раньше времени. Флэйм, пребывающий в прекрасном настроении, сердечно приветствовал Командующего. Гарт Панта, казалось, помолодел, он поклонился Сагану тоже весьма любезно.
   Встреча происходила в комнате, специально оборудованной средствами связи. Это было единственное место в крепости, где они могли быть уверены, что никто им не помешает, потому что никому — даже охранникам — не разрешалось входить в эту комнату под страхом смерти. Саган и сам впервые удостоился такой чести. Конечно, он знал, что прежде, чем допустить сюда, его подвергли тщательной проверке.
   Войдя в помещение связи, Саган с интересом огляделся вокруг, что само по себе было вполне естественно. Но нельзя было выказывать слишком большого любопытства. Это могло бы вызвать определенные подозрения. Именно отсюда Гарт Панта выходил на связь с загадочными креатурами. Взгляд Сагана быстро перебегал с одного прибора на другой, с видеоэкранов на переговорные устройства, с давно устаревшего оборудования на новое. Все здесь было знакомо Сагану, ничего нового он не увидел.
   Панта наблюдал за ним, и у Сагана сложилось впечатление, что проницательный старик знает, что именно он, Саган, ищет в этом помещении. Панта сложил вместе кончики своих пальцев и смотрел поверх них на Сагана, не без лукавства улыбаясь. Так улыбаются благодушные родители, глядя, как их чадо по всему дому ищет припрятанный подарок ко дню своего рождения.
   «Ищи, чего хочешь. Все равно не найдешь», — означал взгляд Панты.
   Саган в ответ уставился на Флэйма, как будто его как раз и искал.
   — …В самом деле примечательно, — говорил в этот момент принц. — Вы видели, какое лицо было у моего кузена, когда вы чуть не волоком тащили ко мне эту его Камилу? У меня даже возникли опасения, как бы вы не зашли слишком далеко, милорд. Мне показалось, что под влиянием рыцарской атмосферы происходящего нашему кузену того и гляди взбредет в голову сорвать мой злой умысел, убив себя ради спасения возлюбленной. А это, несомненно, затруднило бы осуществление моих планов.
   — Не стоило, пожалуй, опасаться этого, Ваше высочество, — сказал Саган. — Дайен не так глуп.
   — Нет, конечно. Не думаю, что вы стали бы так заботиться о нем, если бы он был глуп. И должен признать, все это оправдалось чудесно. В пылу состязания он вел себя так, как вы и предсказывали. Он ослабил контроль за сохранением в тайне своих ментальных процессов, сконцентрировавшись на процессах физических. Это помогло мне быстро и легко проникнуть в его сознание и раскрыть секрет, где спрятана бомба. Наши креатуры уже отправлены туда и могу вернуться… — он вопросительно взглянул на Панту.
   — Теперь уже в любой момент, Ваше высочество.
   — Они доставят бомбу сюда, — сказал Флэйм, показав на мраморную подставку в центре комнаты. — Я с нетерпением жду, когда же увижу, наконец, ее. И Панта тоже. Он провел целое исследование, посвященное этой бомбе. Он не рассказывал вам об этом, милорд?
   Саган этому не удивился:
   — В самом деле, сэр? Вы получили необходимую информацию от коразианцев, я полагаю?
   Панта утвердительно кивнул:
   — А они получили ее от Абдиэля, а он, в свою очередь, от вас, милорд.
   Сагану напоминание не понравилось. Панта это заметил и как будто погрустнел:
   — Страшный был человек — этот Абдиэль. Не человек — дьявол. С тех пор как узнал, что его больше нет, спать стал спокойнее.
   — Однако это не мешает вам использовать информацию, добытую им, независимо от того, как ему это удалось.
   — Милорд, вы сами ученый и потому, уверен, согласитесь со мной, что ценной информацией нельзя пренебрегать только потому, что получена она путем, которого мы не одобряем. В конце концов, вы — особы Королевской крови, обязаны своим существованием экспериментам, которые нацисты проводили в своих концлагерях.
   — И которые кому-то что-то подсказали, — заметил Саган.
   Панта нахмурился, не зная, считать ли себя оскорбленным или нет. Потом — пристально глядя на Сагана — старец, по-видимому, решил, что Командующий пошутил и обижаться не стоит.
   — Принимая во внимание тот путь, которым была получена эта информация, — спокойно продолжал Саган, — не боитесь ли вы, что часть ее может быть некорректной? Что я, может быть, умышленно лгал Абдиэлю?
   — Этого можно было ожидать. Но с помощью моей технической экспертизы — почти ни в чем не уступающей вашей собственной, милорд, как смею надеяться, — удалось установить, что заслуживало внимания, а что — нет. Некоторых вещей коразианцы сами не способны были понять, отчего и не сумели освоить производство подобных бомб. Я раскрыл, например, механизм «вооружения киборга». Должен сказать, меня это изобретение немало позабавило. И вы, должно быть, посмеетесь тоже над нелепостью техноидиота, созданного коразианцами по этому образцу. Только одной вещи мне недостает…
   — Действующей модели.
   — Да. И вот теперь ее доставляют сюда. Я полагаю, вы согласитесь со мной в том, — Панта поднял вверх костлявый указательный палец, — что я мог бы и сам изобрести действующую бомбу. Я очень близок к этому. Но ее доставка сюда весьма облегчит нам задачу.
   Саган пристально смотрел на старого Панту, стараясь понять, правду ли тот говорит ему. И если да, то в какой мере Панта умел скрывать свои мысли. Он уже много лет не прикасался к гемомечу. После своего исчезновения он должен был избегать этого. И у Дерека Сагана не было возможности проникнуть в сознание этого старого, опытного и осторожного человека. Но Саган предполагал, что кое-что о бомбе Панта знал, хотя, наверное, не так много, как похвалялся, иначе чем объяснить это отчаянное стремление заполучить в свои руки настоящую бомбу? Что, однако, так затрудняло все дело и порождало столь большую опасность…