Уэйс Маргарет. Волшебный кинжал

   Улаф покачал головой. Ему было не до врикилей. Кашляя, он прикрыл рот рукавом. От дыма у него слезились воспаленные глаза. Улаф посмотрел на пылающие деревья. После магического огня, исторгнутого драконом, тьма показалась ему еще гуще. На снегу валялись тела мертвых таанов. Врикили исчезли.

ГЛАВА 16

   С помощью чаек, а также других птиц и зверей Вольфрам и Ранесса двигались по следам таанов, похитивших в Сомеле Камень Владычества. Они пересекли добрую половину Виннингэльской империи и наконец в окрестностях Mapдуара настигли похитителей.
   Ранесса была исполнена решимости немедленно обрушиться на них и уничтожить. Вольфрам тут же напомнил ей, что всех уничтожать нельзя; ведь вместе с похитителями находилась и ни в чем не повинная Фенелла. Он тайком подкрался к таанскому лагерю. Замысел Вольфрама был прост: дождаться, когда тааны уснут, и спасти ребенка вместе с Камнем. Однако тааны не забывали выставлять на ночь караул, а караульные не позволяли себе заснуть на посту.
   Вольфрам обдумывал разные способы спасти Фенеллу, но тааны зорко стерегли девочку и Камень. Казалось бы, снова став Владыкой, наделенным магическими силами и имеющим магические доспехи, он мог бы напасть на похитителей. Эту мысль Вольфрам отбросил сразу. Боги благословляют оружие Владыки, но они не в состоянии направлять его руку в сражении. Дворф трезво оценивал свои силы. Он никогда всерьез не учился воинскому ремеслу. Зачаточные навыки, которыми он владел, позволяли ему отбиться от пьяных драчунов в каком-нибудь трактире, но против опытных бойцов они были бесполезны. Вольфраму оставалось лишь издали наблюдать за таанами, видеть их силу и сноровку (тааны ежедневно упражнялись с оружием) и сознавать, что нечего и надеяться одному расправиться с четырьмя. Просить о помощи Ранессу он не решался все по той же причине: при поединке дракона с таанами могла погибнуть Фенелла.
   Собственное бессилие злило Вольфрама и делало раздражительным. В тот вечер, проведя еще один бесплодный день в наблюдениях за таанским лагерем, он улегся спать, но довольно быстро проснулся. Он отчетливо слышал, как чей-то голос несколько раз повторил:
   — Немедленно иди к таанскому лагерю!
   Вольфрам сел на постели и огляделся. Рядом, завернувшись в медвежью шкуру, вовсю храпела Ранесса. Вольфрам убедил ее на время принять человеческий облик. Во-первых, незачем было понапрасну пугать жителей Мардуара зрелищем дракона, кружащего над их городом. А во-вторых (что было куда важнее), — это могло насторожить и спугнуть таанов.
   — Наверное, я все-таки видел сон, — сказал себе дворф.
   Он попытался уснуть, но у него в ушах снова зазвучали те же слова. Вольфраму ничего не оставалось, как встать и разбудить Ранессу.
   — Весь сон мне сбил, — накинулась она на Вольфрама, однако пошла вместе с ним в лагерь.
   Добравшись туда, оба затаились среди деревьев.
   — Смотри, у них появились пленники! — шепнул дворф Ранессе.
   Один из пленников, молодой тревинис, показался Вольфраму больно уж знакомым. Дворф прищурился и шумно фыркнул.
   Ранесса тут же ущипнула его за руку.
   — Ты что? Они же тебя услышат!
   — Нет, ты посмотри! Посмотри на того тревиниса.
   От волнения Вольфрам даже встряхнул Ранессу за плечи.
   — Отведи свои космы с глаз и скажи, не померещилось ли мне. По-моему, я его знаю.
   — Кажется, я тоже его знаю, — с долей неуверенности сказала Ранесса.
   — Так это же Джессан! — рассерженно прошипел Вольфрам. — Твой племянник.
   — Мой племянник, — отчужденно повторила Ранесса и тихо добавила: — Я уже и забыла о нем. Все это было так давно. Странно, как его сюда занесло?
   — Сейчас не об этом надо думать. Вот она, наша возможность, — обрадовался Вольфрам, потирая руки. — Я подберусь к ним и перережу веревки.
   — А что ты намерен делать с врикилем? — леденящим голосом спросила Ранесса. — Один из них сейчас войдет в лагерь… Подожди-ка. Да там два врикиля. Второй в обличье таана, но я вижу его насквозь.
   Теперь и Вольфрам увидел их. Едва появившаяся возможность была подрублена на корню. Вольфраму захотелось уткнуться в снег и заплакать от досады и бессилия.
   — Мы с ними справимся, — ободрила его Ранесса.
   Она повернулась к удрученному дворфу и улыбнулась.
   — Тебе хватит сил. Ты же Владыка, а я — дракон.
   Не дав ему возразить, Ранесса скрылась в темноте леса. Вольфрам схватил нож и бросился к лагерю. Ему удалось перерезать веревки сначала у виннингэльца, потом и у Джессана. Затем Вольфрам вернулся на прежнее место и стал дожидаться возможности спасти Фенеллу.
   Он слышал, как в темноте над лесом кружит Ранесса. Вольфрам узнал знакомое хлопанье крыльев. Ранесса набрала побольше воздуха. Через мгновение он со свистом вырвался обратно.
   Верхушки деревьев вспыхнули, как большие свечи. Зажав в ладони медальон, Вольфрам быстро произнес молитву, и вдоль его тела заструился металл доспехов Владыки. Почувствовав себя увереннее, Вольфрам кинулся в лагерь таанов. Одной рукой он подхватил Бабушку, другой — Фенеллу. Не обращая внимание на Бабушкино верещание и причитания насчет оставленной палки, Вольфрам побежал с обеими спасенными в глубь леса.

ГЛАВА 17

   За спиной Вольфрама с треском горели деревья. Он слышал свист воздуха, рассекаемого драконьими крыльями, крики умирающих таанов и боевой клич Джессана. Слышал и, не оборачиваясь, бежал все дальше в лес.
   Сверху сияла луна. Под ногами искрился снег. Вольфрам, не привыкший бегать с грузом, стал выдыхаться. Какими бы маленькими и хрупкими ни были Бабушка и Фенелла, они все же что-то весили. Вольфрам решил передохнуть. Как-никак он отбежал на достаточное расстояние… И тут он ослеп. Его окружила чернота, словно ему и в самом деле выкололи глаза. Вольфрам не только ослеп. Он оглох, онемел и перестал ощущать свои руки и ноги. Ни глаз, чтобы видеть. Ни ног, чтобы убежать. Ни рук, чтобы сражаться или за что-то уцепиться, в том числе и за собственную жизнь. И все же он попытался удержать жизнь, но пальцы скользили, и он чувствовал, как падает, падает, падает… Прямо в Пустоту.
   Потом чья-то рука в серебристой перчатке поймала его. Рука выдернула его из Пустоты. Над Вольфрамом, сверкая доспехами, стояла Гильда. Она подняла свой щит, и при его сиянии Вольфрам увидел врикиля. На том были черные доспехи Пустоты и шлем, видом своим напоминавший отвратительную полузвериную морду таана.
   Гильда стояла над лежащим братом, и ее щит оберегал их обоих. Врикиль выхватил диковинное оружие — тяжелый меч с зазубренным лезвием. Взмахнув мечом, он прыгнул на Гильду.
   Лезвие ударилось о магический щит. Врикиль зарычал и выронил оружие. Он повалился на спину и отчаянно замахал руками. Дотянувшись до меча, он со звериной ненавистью поглядел на Гильду и ее щит.
   Руки Вольфрама нащупали опору. Ухватившись за жизнь, он выбрался из бездны Пустоты. Кое-как он сумел подняться на ноги и встал рядом с сестрой.
   Врикиль искал способ нанести ему удар, не прикасаясь к смертельно опасному для него существу — посланнице небес. Подняв меч, он предпринял новую атаку. На этот раз он не стал ударять по щиту мечом, а ударом кулака выбил щит из рук Гильды. Свой главный удар врикиль нацелил на Вольфрама.
   — Ах ты, выползок из Пустоты! — загремел голос Ранессы. — Это мой дворф! Не смей его трогать!
   Ранесса выдохнула огненный поток и, подхватив его когтем, метнула огненный шар во врикиля.
   Огонь растекся по черным доспехам врикиля. Вреда Клету он не причинил. Пустота вобрала огонь и растворила в своих темных глубинах. Приподняв шлем, таанский врикиль с удивлением поглядел на дракона.
   — Ты явно не из мира таанов, — выкрикнул он, обратившись к Ранессе на таанском языке, которого она не понимала, как Клет не понимал языка тревинисов. — Я предпочел бы остаться и сразиться с тобой, оказав честь тебе и себе. Но я вынужден отклонить твой вызов на поединок. Кое-кто неподалеку готов, как Шакур, нанести мне удар в спину.
   Клет оглянулся на дворфа и сияющее небесное существо, охранявшее его.
   — Я все равно узнаю, где мне искать Камень Владычества.
   Скользнув в Пустоту, Клет исчез.
   — Куда он скрылся? — спрашивал Вольфрам, испуганно озираясь по сторонам. — Я его нигде не вижу. Он гнался за нами?
   — Врикиль исчез, но лишь на время, — ответила ему Гильда. — Пока Камень Владычества остается в мире, остается и угроза. Вольфрам, ты должен отвезти Камень в Старый Виннингэль.
   — Старый Виннингэль? — ошеломленно повторил Вольфрам. — Почему я? Нет, я туда не поеду. Гильда! Объясни мне!
   — Вольфрам! Очнись!
   Он открыл глаза.
   Перед ним на коленях стояла Ранесса в ее человеческом обличье.
   — Вольфрам! Да очнись же! Ты не покалечился?
   Ранесса принялась дубасить его с явным намерением поскорее привести в сознание.
   — Перестань меня валтузить, а то я и в самом деле покалечусь, — проворчал Вольфрам, отпихивая ее кулаки.
   Он сел на снегу.
   — Где Гильда? Куда она исчезла? Я не успел ее расспросить. Гильда! — позвал он. — Гильда, я не понял, о чем ты говорила.
   Сквозь прорехи между елями светила луна. Возле Вольфрама сидела Фенелла, крепко держась за руку пеквейской Бабушки. На груди у нее все так же сверкал Камень Владычества.
   — Даннер, — сказала Фенелла. — Я рада, что ты меня нашел.
   Фенелла сняла с шеи Камень Владычества и подала Вольфраму.
   — Я сберегла его для тебя, Даннер, — робко произнесла девочка.
   Вольфрам вытер глаза и откашлялся. Он ненадолго застыл в нерешительности, затем взял Камень и крепко зажал в руке.
   — Я не Даннер, — смущенно сказал он. — Меня зовут Вольфрам. Я лишь пытаюсь идти по следам Даннера. Его великий труд мне не по плечу. Но я возьму Камень. Спасибо тебе, Фенелла, что сберегла его. Даннер гордился бы тобой.
   Довольная Фенелла улыбалась. Она не осмеливалась подойти к Вольфраму поближе, а осталась возле Бабушки. Старуха хмуро и подозрительно покосилась на Вольфрама. Указав костлявым пальцем на его доспехи, она спросила:
   — Откуда наряд раздобыл? Украл, наверное?
   — А мне, Вольфрам, ты не хочешь сказать спасибо? — довольно сердито спросила Ранесса. — Я спасла тебя от врикиля, причем уже во второй раз.
   — Ранесса, — воскликнула Бабушка. — Вижу, ты нашла себя.
   Ранесса, вспомнив прошлое, собралась ответить ей какой-нибудь дерзостью, но заглянула в глаза старухи и удержалась.
   — Я сбросила свою кожу, — смущенно сказала она.
   — Умница, — похвалила Бабушка. — Я всегда знала, что она тебе тесна.
   Вольфрам глядел на Камень Владычества, на игру лунного света внутри его граней.
   — Сюда кто-то идет, — встрепенулась Ранесса.
   Вольфрам встал, заслонив собой Фенеллу и Бабушку, и начал всматриваться в темноту.

ГЛАВА 18

   Из лесной темноты вышли виннингэлец и Джессан. Вольфрам испустил громкий вздох облегчения.
   — Врикили могут скрываться где-нибудь поблизости, — предостерег Улаф. — Надо немедленно выбираться из леса. Здесь мы в опасности.
   — Тетя Ранесса! — воскликнул Джессан. От неожиданности он застыл на месте. — Неужели ты? Как ты здесь оказалась.
   — Долго рассказывать, племянник, — без малейшего волнения ответила Ранесса. — А ты привез мне подарок?
   Вольфрам завороженно смотрел в сияющие, чистые глубины Камня Владычества. Потом он повесил Камень себе на шею. Тот слился с серебряными доспехами и исчез. Но Вольфрам знал, что Камень по-прежнему с ним. Дворф не мог прикоснуться к нему руками. Только душа Вольфрама ощущала близость Камня.
   Рядом стояла Гильда.
   — Отправляйся в Старый Виннингэль, — сказала она.
   Вольфрам кивнул.

***

   Все, кого судьба столь странным образом свела в этом лесу, послушались совета Улафа, покинули лес и вернулись на дорогу… Лошади исчезли. Повозка с телом Башэ лежала вблизи обочины. Джессан сказал, что она просто оторвалась и перевернулась, когда лошади понеслись неизвестно куда. Бабушка не сомневалась, что тело ее внука оберегали боги. Белый снег на дороге стал черным, вскопанный и истоптанный десятками копыт. Судя по всему, здесь совсем недавно проехал внушительный отряд всадников.
   — Клендист, — угрюмо заключил Улаф. — Упустил я его.
   С досады он поддел ногой грязный снежный ком.
   — Вот и говори после этого, что Пустота не пособничает им.
   — Недавно ты в этом сомневался, — улыбнувшись, напомнил ему Джессан. — Но ты зря расстраиваешься. Они оставили столько следов, что даже кроту видно. По этим следам ты и доберешься до Портала.
   — Я слышал, что Клендист хитер и умеет запутывать следы, — все так же угрюмо возразил Улаф. — Но никуда не денешься, придется их догонять.
   Он оглянулся в надежде, не появятся ли лошади. Лошадей не было.
   — Что еще хуже, мне придется идти пешком.
   — Тааны сильно напугали лошадей, но они убежали недалеко, — сказала Бабушка.
   Поднеся пальцы к губам, она пронзительно свистнула. Потом защебетала на своем птичьем языке.
   — С кем она разговаривает? — удивился Улаф.
   — С лошадьми, — ответил Джессан. — Бабушка говорит им, что опасность миновала и они могут возвращаться.
   — И они вернутся?
   Вместо ответа Джессан показал на дорогу.
   По ней трусцой бежали лошади. Они направлялись прямо к пеквейской Бабушке. Окружив старуху, животные стали игриво тыкаться мордами в ее волосы.
   Обрадованный Улаф тут же вскочил в седло и развернул свою лошадь, намереваясь скакать к Меффельдскому перекрестку.
   Джессан ухватился за поводья.
   — Куда ты поедешь в таком виде? Ты весь озяб и продрог.
   — А что еще мне остается делать? Я должен догнать Клендиста и узнать, где скрыт вход в дикий Портал. Это единственная возможность вовремя перехватить барона Шадамера и предупредить его. Барон и не подозревает, что в Старом Виннингэле для него приготовлена ловушка.
   — Постой! — удивленно воскликнул Вольфрам. — А откуда ты знаешь про ловушку?
   — Я подслушал разговор между врикилем Шакуром и этим Клендистом, командиром наемников, которые служат Дагнарусу, — пояснил Улаф. — Врикиль говорил, что части Камня Владычества находятся у четырех Владык, и каждому из них велено отправляться в Старый Виннингэль. По словам Шакура, они попадут прямо в ловушку, подстроенную им Дагнарусом.
   Спохватившись, Улаф удивленно и несколько подозрительно посмотрел на дворфа.
   — А почему ты спрашиваешь?
   — Да просто так. Любопытно стало, — ответил Вольфрам и, засунув руки в карманы, отвернулся.
   Поведение дворфа насторожило Улафа, но времени раздумывать об этом у него не оставалось. Едва ли из Вольфрама вытянешь какие-нибудь подробности.
   — Да помогут вам боги, — сказал Улаф.
   Его пожелание относилось ко всем. Прощаясь, Улаф задержался глазами на Вольфраме. Дворф упрямо выдержал его взгляд.
   Улаф пришпорил лошадь и помчался вслед за наемниками Клендиста.
   — Нам тоже надо убираться отсюда, — сказал Джессан. — Противное это место.
   — Да, от него так и разит Пустотой, — согласилась Ранесса. — И куда ты теперь, племянник?
   — Домой, — коротко ответил Джессан.
   Он вдруг почувствовал, что ему тяжело смотреть на Ранессу. Наверное, ей и впрямь нужно было превратиться в дракона. Она всегда отличалась от остальных людей. И все же многое в изменившейся судьбе Ранессы оставалось для него непонятным.
   — Путь в земли тревинисов долог и опасен, — сказала Ранесса. — Сама знаю. Мы с Вольфрамом, когда ехали, всякого повидали.
   Она откинула волосы с лица и вдруг предложила:
   — А давай, Джессан, я отвезу тебя, Бабушку и тело Башэ прямо на родину.
   Такого предложения Джессан явно не ожидал, но радости оно у него не вызвало. Он недоверчиво поморщился.
   — Нет, тетя…
   — А мы согласны, — сказала Бабушка. — Ты хорошо придумала.
   — Бабушка, ты сама не понимаешь, что говоришь, — возразил Джессан.
   — Почему это я не понимаю? — рассердилась пеквейка. — Я хоть и стара, но из ума не выжила. Я уже летала и знаю, что лететь быстрее, чем ехать на лошади. И с чего ты взял, что наша деревня стоит на прежнем месте?
   Бабушка сверлила Джессана своими маленькими птичьими глазками.
   — Ты про это не думал? А если племя снялось и ушло в другое место? Как мы будем их искать? Куда легче, если мы полетим на крыльях. А она, — Бабушка указала на Ранессу, — предлагает нам крылья.
   Джессан все еще колебался.
   — Джессан, я потеряла свой посох, — дрогнувшим голосом призналась старуха. — Надо было спрятать его в надежном месте. Теперь я не могу распознавать зло. Нам нужно лететь с Ранессой. Она предлагает нам помощь. Зачем ты упрямишься, Джессан?
   — У Ранессы добрая душа, — добавил Вольфрам. — Ты можешь ей доверить свою жизнь, парень. Я это сделал и еще ни разу не пожалел.
   — Джессан, разве тебе не хочется побыстрее вернуться домой? — тихим, но настойчивым голосом спросила Бабушка.
   — Очень хочется, — признался юный тревинис. — Сильнее, чем когда-либо.
   — Значит, решено, — подытожила Ранесса. — Больше не спорим. Ты, Джессан, и Бабушка…
   — И Фенелла, — перебила ее Бабушка. — Девочка полетит с нами.
   — Ни в коем случае, — твердо возразил Вольфрам. — Фенелла должна вернуться в страну дворфов.
   — А как она туда доберется? Ты, что ли, ее повезешь?
   Вопрос застиг его врасплох. Вольфрам задумчиво поскреб подбородок. Он не мог взять Фенеллу с собой в Старый Виннингэль. В равной мере он не имел права забыть о своем предназначении и отправиться с девочкой в Сомель.
   — Ну… я постараюсь что-то придумать, — растерянно пробормотал Вольфрам.
   — А в твоей стране кому-нибудь до нее было дело? — спросила Бабушка.
   Фенелла, вцепившись в Бабушкину руку, не сводила с Вольфрама темных глаз. Он подумал об опустевшем святилище. Об убитых Детях Даннера. А ведь Бабушка права. Фенелла никому не нужна на родине. Никто ее там не ждет, никто по ней не скучает. Он вспомнил себя и Гильду в детстве, таких же заброшенных и никому не нужных, кроме друг друга.
   — Решай сама, Фенелла, — наконец сказал Вольфрам. — Куда ты хочешь отправиться? Домой? Или тебе хочется полететь вместе с Бабушкой и жить там?
   — А разве ты не поедешь в Сомель? — удивленно спросила Фенелла. — Я думала, ты повезешь Камень Владычества обратно.
   — Этого я не знаю, Фенелла, — честно признался Вольфрам. — Пока я должен ехать совсем в другое место, и оно очень далеко от Сомеля.
   — Я тоже хочу стать Владычицей, — призналась девочка. — А пока я лучше поживу с Бабушкой. Ведь я же всегда могу вернуться домой, правда?
   — Да, — ответил Вольфрам. — Ты всегда сможешь вернуться домой.

***

   Мягкий кокон с телом Башэ сняли с повозки. Джессан, Бабушка и Фенелла стали готовить кокон к продолжению путешествия, теперь уже по воздуху.
   Вольфрам смотрел на них. Ему пора было трогаться в путь, но он мешкал. Он слишком давно не ездил один.
   Он подошел к Ранессе. Та с тоской глядела на звезды, словно не могла дождаться, когда окажется в небе, поближе к ним.
   — Я буду скучать по тебе, девонька, — сказал Вольфрам. — Жаль, что ты не поедешь со мной.
   — Я обязана им помочь. — Ранесса оглянулась на Джессана. — Они всегда были добры ко мне, хотя я и не заслуживала этого.
   — Ты не виновата.
   Ранесса едва заметно улыбнулась.
   — Даже став драконом, я могла бы быть добрее и мягче. Увы, — она пожала плечами. — Прошлого не вернешь. А сейчас я отвезу их домой и помогу разыскать племя. Это все, что я могу для них сделать.
   — И куда ты отправишься потом?
   У Вольфрама заныло сердце.
   — Мне нужно будет какое-то время побыть одной, — ответила Ранесса. — Возможно, долгое время. Драконы предпочитают одиночество, Вольфрам.
   — Дворфы тоже, — сказал он. — Во всяком случае, некоторые из них.
   — Тогда разыщи меня когда-нибудь, — предложила Ранесса и вдруг ласково ему улыбнулась. — Устроим одиночество вдвоем.
   — Я разыщу тебя, — пообещал Вольфрам.
   Наклонившись, она быстро поцеловала Вольфрама в щеку. Поцелуй был обжигающим, как прикосновение пламени. Отстранившись, она взмахнула руками и запрокинула голову. Лицо Ранессы осветилось радостью… Через мгновение она превратилась в дракона, могучее тело и чешуя которого блестели под луной.
   — Поторапливайся, племянник! — крикнула она Джессану. — Ночь быстро проходит.
   Джессан стал укреплять на ее шее кокон с телом Башэ.
   — Мне до сих пор трудно представить, что Башэ погиб, — сказал Вольфрам.
   — Он погиб как герой, — ответил Джессан. — Вряд ли пеквеи это поймут.
   «Ты прав, — подумал Вольфрам. — И вряд ли многие захотят понять». Однако мысли свои он оставил при себе.
   — Мой народ позаботится о Фенелле, — сказал Джессан и негромко добавил: — Я сделаю все, чтобы пеквеи не воспитали ее по-своему.
   — Спасибо тебе, — скрывая улыбку, ответил Вольфрам. — Я был очень рад вновь повидать тебя, Джессан. Или, может, я должен теперь называть тебя по-другому? Ты нашел свое взрослое имя?
   — Старейшины решат, могу ли я им называться. Но имя я себе нашел.
   Джессан умолк, потом задумчиво добавил:
   — Имя оказалось совсем иным, чем я ожидал.
   — Так оно и бывает, — сказал Вольфрам.
   Джессан кивнул. Он усадил на спину дракона Бабушку, затем поднял Фенеллу. Сам он расположился между крыльев. Удерживая обеих спутниц рукой, другой он ухватился за гриву дракона.
   — Мы готовы.
   Джессан оглянулся на дворфа, печально улыбнулся и повторил:
   — Мы готовы, тетя Ранесса.
   Присев на свои могучие задние ноги, дракон взмахнул крыльями и взлетел.
   — До свидания, Вольфрам! — крикнула из поднебесья Ранесса, поднимаясь к звездам.
   — До свидания, девонька, — прошептал Вольфрам.

КНИГА III

ГЛАВА 1

   Шадамер вновь ощущал себя младенцем, уютно посапывающим в колыбельке. Однако в полной мере наслаждаться безмятежным сном барону мешали два обстоятельства. Мать почему-то постоянно плескала в его колыбель холодной водой, и у него мокла спина. И словно этого ему было мало, его накрыли одеялом, которое отчаянно пахло рыбой.
   Шадамер неоднократно пытался проснуться и пожаловаться на столь жестокое обращение со своей персоной. Иногда это ему удавалось. Он просыпался, успевал выпить воды, тоже пахнущей рыбой, съесть кусок рыбы, который ничем иным пахнуть не мог, и… Едва мозг Шадамера начинал проясняться и связно мыслить, барона вновь погружали в сон. И снова вода, затекающая под спину, снова «рыбье» одеяло.
   Барон не знал, сколько времени продолжалось его «младенчество». День незаметно переходил в ночь, ночь так же незаметно сменялась днем. Если не считать упомянутых неудобств, сон его был вполне спокойным и свободным от каких-либо сновидений. Никто не причинял ему вреда. О нем очень заботились, можно сказать, совсем по-матерински. И все же внутри Шадамера росло недовольство. В один прекрасный день, когда его подняли со дна мокрой «колыбели» и перенесли на сухое пространство, барон взглянул на кружку воды, что дали ему в руки, и выплеснул воду прочь.
   — Нет, — тяжело ворочая языком, сказал он. — С меня довольно.
   Слова получились не слишком членораздельными, будто рот у него был набит кашей. Тем не менее орки поняли их и бросились доложить о случившемся. Пришла Капитан-над-Капитанами. Встав над Шадамером, она изучающе глядела на барона. Он приподнялся на локте и тоже смотрел на предводительницу орков. Она то разбухала, то уменьшалась. Наконец Шадамеру удалось восстановить привычное зрение.
   — Что тут творится? — резко спросил барон.
   Язык все так же плохо его слушался.
   — Ты проспал шесть дней. Ничего не отлежал? — спросила Капитан-над-Капитанами.
   Шадамер немного подумал.
   — Выспался, — коротко ответил он.
   Капитан-над-Капитанами покатилась со смеху. Лодка была наполовину вытащена на песчаный берег широкой, лениво текущей реки. Ветви плакучих ив окунали в воду безжизненные желтые листья. Одного орка поставили стеречь лодку. Остальные ловили рыбу или готовили ее на огне. Воздух был прохладным. Над головой светило холодное солнце, тускло отражаясь в воде. Рядом с бароном лежала крепко спящая Дамра.
   — Что с Дамрой? — спросил Шадамер.
   — Жива-здорова, — ответила Капитан-над-Капитанами. — Спит, только и всего. Поить и кормить ее не забываем. Можешь не волноваться.
   Шадамер встряхнул свой осоловевший мозг, заставив его соображать. Дамра здесь, но где остальные? Барон начал вспоминать.
   — Где Алиса и Гриффит? Что с ними?
   — Ты про свою рыжеволосую женщину и этого эльфа-чародея? Я их не взяла, — усмехнулась предводительница орков. — Хватит с меня дурных знамений.
   Шадамер вздрогнул.
   — Так вы догадались?
   — А ты думал? — Она сердито поморщилась. — Если ведун не отличает знамений богов от проделок какого-то эльфа, его надо просто гнать с корабля.
   — Тогда почему вы не разоблачили Гриффита сразу? — спросил Шадамер. — И зачем приказали кораблям уйти?
   — Это входило в мои замыслы, — коротко ответила Капитан-над-Капитанами.
   Один из орков что-то крикнул ей. В ответ она кивнула.
   — Пошли есть, — сказала Капитан-над-Капитанами, показывая туда, где лежала жареная рыба. — Не упрямься, иначе ослабнешь. Даже во сне твоему телу нужна еда.
   — Куда мы направляемся? — спросил Шадамер.