Уильямс Робин Линн. Ассистенты

   Дэн не отвечает, и я понимаю, о чем он думает. Он считает, что моя мать в кашемировом джемпере цвета фуксии, который я отправила ей, без сознания валяется в «О'Херихаи» — единственном ирландском баре за семьсот миль от города. Интересно, кто в таких случаях отвозит ее домой?
   — Ты не скучаешь по Шугарленду? — любопытствую я. — По ненормальному бармену-ирландцу, ребятам в «Старбакс», сеньору Малдонадо и его пришельцам? Девушке-полуиндианке с кожной болезнью? По тому, как плакал мистер Мерчинсон, говоря о Шекспире?
   — Нет, — говорит Дэн, и он не лукавит. — И она не была индианкой. У нее просто плохая кожа.
   Не знаю, как справиться со своими чувствами. Я действительно счастлива, что меня не уволили, но мне жаль Микаэлу. В этом городе очень сложно завести друзей, а мне казалось, что мы стали ближе.
   — Хочешь, поедем в мексиканский ресторан? — предлагает Дэн.
   — Нет, мой желудок еще не отошел от разговора с Викторией.
   — Рейч, возьми себя в руки! Я понимаю, ты расстроена из-за Микаэлы, но ведь ты не виновата. Виктория выбрала тебя. Вот и все. Постарайся радоваться, ладно? Ты ведь теперь часть этого бизнеса.
   — Я никогда не получу ответ из Школы кино и телевидения, — ною я. — Им не понравился мой сценарий.
   Дэн открывает ящик стола, достает остатки марихуаны и начинает скручивать сигарету. Как здорово иметь такого друга, как Дэн! Он очень хорошо меня знает и понимает, что именно мне нужно в подобном настроении. А со мной такое часто бывает. Мистер Мерчинсон тоже знал эту мою особенность. Он говорил, что я слишком чувствительна, и такие люди, как я, страдают и от чужих проблем также.
   — Вот что делает тебя писателем, — сказал он мне однажды. — А ты, конечно, знаешь, что Кьеркегор говорил о писателях.
   — Кто?
   — Он говорил: «Весь мир можно разделить на тех, кто пишет, и тех, кто не пишет».
   — И какая часть лучше? — спросила я.
   Но в ответ он лишь шикнул на меня, а потом закрыл дверь в класс и погасил свет.

ГРИФФИН

   Обмануть бывшего заключенного оказалось не так уж сложно! Ленни Траск хотел увидеть контракт собственными глазами. Никаких проблем, амиго! Я отсканировал оригинал, изменил срок действия с трех лет на пять и распечатал новую копию, только без подписи. Мне оставалось лишь расписаться, и это тоже было несложно: я миллион раз подделывал подпись Тревиса на фотографиях для поклонников и журналистов. Никогда не думал, что в мои обязанности будет входить «беловоротничковая преступность» ^[29], но разве у меня есть выбор? Мне нужно начать поиск своего «я»! Поднявшись выше по «цепи питания», я перестану заниматься преступной деятельностью. Все знают, что я хороший парень! Но Джонни предъявляет ко мне, как к работнику, очень жесткие требования, и я вынужден выполнять их. Меня нельзя привлечь за это к ответственности! Я постоянно убеждаю себя в этом. Наверное, Эйхман ^[30] думал так же.
   Закусываю губу и вздыхаю.
   Получив документ, Ленни внимательно изучает его, а потом протягивает Тревису:
   — Это твоя подпись?
   Пока Тревис изучает подделку, мой желудок сходит с ума.
   — Ага.
   Ленни показывает ему текст:
   — Видишь это? Никому не давай обязательств на такой срок! Усек?
   Тревис испуганно кивает и уходит из комнаты.
   — Тебе не поздоровится, если контракт не настоящий, — поворачивается ко мне Ленни.
   Меня снова начинает мучить изжога.
   — Можешь не сомневаться, с ним все в порядке. Он пристально смотрит на меня:
   — А по-моему, ты дрожишь, приятель.
   — С чего мне волноваться? — нервно поправляю я воротник.
   — Это ты мне скажи.
   — Тут и говорить нечего.
   — Расслабься! — хлопает он меня по спине. — Я просто тебя испытываю. Вижу, ты хороший парень! Вот твоего босса я не люблю!
   Чувствую такое, сильное облегчение, что готов обнять Ленни.
   — Лен… — Тревис входит в комнату, таща за собой набитый рюкзак. — Так мы едем?
   — Как только проводим Гриффина.
   — Ребята, куда это вы собрались? — интересуюсь я.
   — В небольшое путешествие, — сообщает Лени.
   — На пару дней, да?
   — Может, на пару дней или на пару недель, а возможно, и на пару месяцев, правильно, Тревис? Решим по ситуации.
   — А как же «Огненная дыра»? — В моем голосе появляются панические нотки. — Тревис, мне нужно твое согласие. И могу назвать тебе двадцать миллионов причин, почему ты должен сказать «да».
   — Давай, — говорит Ленни, подталкивая меня к двери, — только реальных.
   — Ладно, но как я вас найду?
   — Это подождет, — говорит Ленни, обнимая меня чуть сильнее, чем требуется. — Если я и усвоил что-то в жизни, так это то, что никогда нельзя вести переговоры с позиции слабого. А сейчас вы с Джонни выглядите не очень. Мы нужны вам, а не наоборот.
   — Но мы представляем интересы Тревиса, — пытаюсь протестовать я.
   — Конечно, но пятнадцать процентов от ничего — это ноль. — Ленни открывает дверь, ухмыляясь, точно как его братишка, и захлопывает ее за моей спиной.
   Глотаю две таблетки «Тамс», сажусь в машину и возвращаюсь в офис. Не знаю, как сообщить Джонни плохие новости. Но сейчас мои мысли заняты Ленни: этот парень чертовски умен. Мне есть чему у него поучиться. Конечно, он новичок в нашем бизнесе, поэтому и от меня может кое-что перенять.
   Когда Ленни вернется, мне стоит многое с ним обсудить.

* * *

   — Он согласился, — сообщаю я Джонни, пытаясь изобразить некий энтузиазм.
   — Слава Богу! — кричит тот, выскакивает из солярия и, пританцовывая, направляется к телефону.
   Его пыла с лихвой хватило бы на нас двоих. — Свяжись с Рэндаллом Блумом и скажи ему, что вопрос с «Огненной дырой» решен. Мы сразу отправим контракт Тревису, а потом позвоним в «Вэрайети».
   — Я бы не торопился, — спокойно говорю я. — Он купился на подлог, но абсолютно не заинтересован в этом фильме.
   — Что?!
   — Даже хуже. Тревис и Ленни отправились в небольшое путешествие. Ленни сказал, что они «с нами свяжутся».
   — Небольшое путешествие? Кто, в конце концов, здесь главный? Куда и на сколько они отправились?
   — Я могу ответить только на один из этих вопросов. О том, кто здесь главный. И ответ — Ленни.
   — Немедленно найди этого сукина сына, или ты уволен!
   — Уволен? Я? Джонни, я так не думаю. В мире есть только два человека, которые знают правду о контракте Тревиса, и я — один из них.
   — Ты что, шантажируешь меня, сволочь?
   — Джонни, ты сделал это своими руками.
   — Ты, неблагодарный маленький…
   — Давайте поговорим о Барте Абельмане, — предлагаю я.
   Похоже, Джонни тяжело дышать. Он поворачивается ко мне спиной, считает до десяти и прилагает все усилия, чтобы обуздать свои буйные эмоции.
   — Это тот комик, с которым мы подписали контракт, — прихожу я на помощь. — Или, правильнее будет сказать, я убедил вас подписать с ним контракт.
   Джонни не оборачивается. Проходит некоторое время. Думаю, он крайне взбешен.
   — Эн-би-си будет снимать пилотный выпуск шоу. Они прислали нам на рассмотрение список тех, кто займется его производством.
   Джонни наконец оборачивается. Он слегка успокоился.
   — Только пилотный выпуск? Почему мы не требуем сразу шесть передач? — возмущается он.
   — Думаю, это неразумно и маловероятно. Но я верю в Абельмана, у него все получится. И еще, Джонни, мы наверняка найдем для вас хорошую роль.
   — В пилотном выпуске?
   — Может быть, сначала выход без слов, чтобы представить ваш персонаж.
   — Отправь Абельману бутылку вина, — говорит он. — Но не слишком хорошего.
   — Уже сделал.
   — Тогда позвони Блуму и расскажи ему плохие новости о фильме. Может, ему удастся раскопать еще один великолепный несуществующий сценарий.
   Ухожу из офиса Джонни и понимаю, что мой босс— полный болван. Звоню Кейше из своего кабинета.
   — Их здесь нет, — сообщает она.
   — Я знаю. Но если они позвонят с дороги, скажи Ленни, что мне очень нужно с ним поговорить.
   — Значит, — Кейша явно ухмыляется, — ты тоже хочешь этого парня!
   — Говори о себе! — И я вешаю трубку.

* * *

   У нас с Бартом совещание с двумя создателями шоу в офисе телекомпании Эн-би-си. Обязанности создателей шоу полностью соответствуют названию должности: они в буквальном смысле делают программу, начиная со сценария, подбора актеров, самого производства и окончательного монтажа. Другие продюсеры и начальство телекомпании будут время от времени вмешиваться и что-то портить, но пока что мы распоряжаемся сами.
   По дороге в телестудию Барт спрашивает меня об этих людях. Объясняю ему, что я выбрал наиболее опытных в создании сериалов, и оба они начинали с эстрады.
   — Они так и не достигли больших успехов на этом поприще, но великолепно пишут, и я знаю, что являются профессионалами своего дела. Думаю, ты будешь доволен.
   Мы встречаемся с создателями шоу в их временном офисе, площадью не больше туалета в трейлере и таком же вонючем. Их имена Билл Дэниеле и Дейв Лоури, и выглядят они соответствующе: два седеющих парня, сломленных десятью годами низких заработков. Мы знакомимся, и Билл, вытирая очки о рубашку, сразу переходит к делу.
   — Итак, Барт, Эн-би-си поручило нам сделать для тебя шоу. У тебя есть какие-нибудь мысли?
   Он постоянно проводит языком по кривым передним зубам. Мне кажется, это побочный эффект от какого-нибудь антидепрессанта.
   — Вы ставите меня в сложное положение, — заявляет Барт. — Я думал, мы все вместе обсудим.
   — Тебе первое слово, — вступает в разговор Дейв.
   — Ребята, зачем вы издеваетесь над моим клиентом? — не выдерживаю я.
   — Извини, — говорит Билл. — У нас было тяжелое утро.
   — Все началось с офиса.
   — Восемнадцать долбаных лет в бизнесе, и эта Дыра — лучшее, что нам смогли предоставить.
   — Меня не волнует офис, — уверяет Барт. — Я счастлив, что здесь оказался. Мне кажется, это замечательная возможность для всех нас.
   Билл с Дейвом переглядываются. Только абсолютный новичок способен с такой наивностью относиться к этой работе. Если бы не излишняя сентиментальность, слова Барта могли бы оживить нашу беседу. Но к счастью, Барт в полной эйфории.
   — Я размышлял об этом, — продолжает он. — Шоу об эстрадном комике уже было в «Зайнфельде», бар как место действия сразу же напомнит «За ваше здоровье!». Я подумал о боулинге, но такая идея была у Эда Салливана, и мужлан со Среднего Запада не подходит — тогда мы влезем на территорию Дрю Кэрри.
   Я поражен. Нет сомнений, Барт основательно подготовился. Производители шоу тоже под впечатлением.
   — Что, если сделать все как в жизни? Шоу о милом еврейском мальчике, который родился и вырос здесь, в Лос-Анджелесе. Ну или в Долине. Всю неделю они с женой работают в маленькой парикмахерской, обслуживают своих придурковатых клиентов, выполняя, так сказать, функции психиатров. И действительно помогают людям. Но дома их жизнь — настоящий ад. Они ненавидят друг друга.
   Я просто поражен. И Билл с Дейвом тоже.
   — Здорово, — хвалит Дейв.
   — Действительно классно, — соглашается Билл. — Обычно нам ничего не нравится, но это многообещающая идея.
   — Как ты это придумал?
   — Что значит придумал? Это моя жизнь.
   — Ты работаешь в парикмахерской? — изумляется Дейв.
   — Но мне же нужно на что-то жить, правда?
   — А что ты можешь сделать с этим? — спрашивает Билл, проводя руками по редеющим волосам.
   — Ну, чуда не обещаю, но я неплохо создаю иллюзию волос.
   Мы все смеемся. Здорово! Такого эмоционального заряда я не ощущал со времен средней школы.
   — Не знаю, сможем ли мы как-то это использовать, — продолжает Барт. — Но я еще и фокусник-любитель. — Он протягивает руку к моему уху и вынимает из него мое водительское удостоверение.
   Не могу поверить! Как он, черт возьми, сделал это?
   — А еще я неплохой карманник, — улыбается Барт, демонстрируя старый «Таймекс» ^[31].
   Дейв смотрит на запястье и понимает, что это его часы.
   — Господи! — говорит он. — Мне кажется, у нас уже есть готовое шоу!

* * *

   Две недели спустя по дороге домой я заезжаю к Барту, чтобы узнать его мнение о первом варианте сценария шоу «Абельман» — это его рабочее название. Барт живет в запущенной квартире в районе Вэн-Найс, который никогда не благоустраивали и, видимо, не собираются. Нахолсу место для машины недалеко от дома Барта, оставляю ее и иду пешком. Странное ощущение, когда ты единственный белый человек на улице. Я посвистываю, улыбаюсь и старательно притворяюсь, что мне ни капельки не страшно.
   Барт открывает дверь, и его лицо озаряет радостная улыбка.
   — Привет! Спасибо, что зашел!
   — Милое место, — лгу я. Здесь ужасно. В переулке напротив дома настоящая свалка. Из квартиры наверху слышна ругань.
   — Что-нибудь выпьешь? — спрашивает он меня.
   — Нет, спасибо.
   — Ты прав. Нужно быть трезвым, чтобы без проблем вернуться к машине. Это опасный район. — Смотрю на него, он смеется. — Шучу, и все же я серьезен. Но не волнуйся, я провожу тебя. Ребята меня знают.
   — Можно вздохнуть с облегчением. А то я уже боялся идти назад.
   Он снова смеется и спрашивает:
   — Ну как тебе сценарий ? Или хочешь, чтобы я сам сказал об этом?
   Отдаю бумагу Барту. Он действительно забавный.
   — Лучше скажи, что ты об этом думаешь? — спрашиваю я.
   — Мне кажется, он отличный. Нужно только сделать жену немного мягче, а в остальном все замечательно.
   — Я тоже так считаю!
   Барт смеется. Наверное, он решил, что это шутка.
   — Меня беспокоит только одна вещь, — говорит он.
   — Какая?
   — Игра. Я эстрадный комик, не знаю, смогу ли стать хорошим актером.
   Смеюсь, но замечаю, что Барт серьезен. Он действительно волнуется.
   — Я никогда не играл на сцене, даже в школе. Анна — вот кто настоящий актер в нашей семье!
   — Твоя жена?
   — Она играла медсестру Уилсон в сериале «Госпиталь» два года назад. Почти три месяца. У Анны все отлично получалось, но ее героиню убил сумасшедший пациент, и на этом все кончилось. — Барт понижает голос. — Она просила узнать, может ли участвовать в пробах на роль жены.
   — Барт, неприятно тебе это говорить, но думаю, это невозможно. Нам нужен кто-то известный.
   — Гриффин, ты должен что-нибудь придумать. Умоляю тебя. Какую-нибудь маленькую роль. Все, что угодно. Даже пары реплик будет достаточно.
   — Хорошо, — киваю я, понимая, что он в отчаянии. — Посмотрю, что можно сделать.
   — Взгляни, я так волнуюсь, что у меня трясутся руки.
   — Тебе не о чем беспокоиться, тебя ждет большой успех.
   — Даже не верится, еще в прошлом месяце я стриг людей.
   — И снова будешь это делать — на национальном телевидении, за кучу денег.
   — С этой ролью я справлюсь. Любой парикмахер, который будет смотреть шоу и увидит, как я держу ножницы, поймет, что я не самозванец.
   — Барт, ты действительно первоклассный комик. Я бы не ходил за тобой по пятам, если бы не знал, что у тебя есть все данные.
   В этот момент в комнату входит Анна. Интересно, как долго она готовила это «великое появление». Очевидно, провела немало времени, накладывая макияж, чтобы скрыть свое сходство с пугалом.
   — Привет, привет, привет! — явно переигрывает она. — Мне показалось, я слышала голоса.
   Было бы странно, если бы она ничего не слышала. Площадь квартиры не больше четырехсот футов. Встаю, широко улыбаюсь и жму ей руку.
   — Рад тебя видеть, Анна.
   Она бросает взгляд на мужа и резко произносит:
   — Почему ты не сказал, что здесь Гриффин?
   Чувствую, что должен защитить своего клиента, и борюсь с желанием врезать ей, потому что понимаю — это не моя территория.
   — Ты предложил гостю выпить?
   — В общем, да, — заикается Барт.
   — Конечно, предложил, — уверяю я. — Но я тороплюсь. Хотел только узнать, как ему понравился сценарий.
   — У меня есть несколько замечаний! — сообщает Анна.
   — Да? — Этого-то я и боялся.
   — Мне кажется, что персонаж жены получился несколько карикатурным. Не знаю, специально ли так сделали и откуда у сценаристов эта идея, но она вряд ли вызовет симпатии зрителей.
   — Знаешь, я всего лишь менеджер и не занимаюсь этим. У меня нет ни капли творческого таланта.
   Анна внимательно смотрит на Барта. Тот отводит глаза и начинает теребить застежку на папке со сценарием. Тогда она снова обращается ко мне:
   — А Барт сообщил вам, что у него нет никакой актерской подготовки?
   — Сообщил, — отвечаю я. — Барт всегда откровенен с нами. Я готов сравнить его Филиппом Бэем — возможно, лучшим играющим тренером в этом бизнесе.
   Филипп Бэй, — с усмешкой цедит она. — Этот заурядный комик? Со всем моим уважением, Гриффин, я училась с ним восемь лет назад. И даже тогда его техника была устаревшей.
   — А кто тебе нравится? — выдавливаю улыбку.
   — Ну, я закончила мастерскую Джейсона Пола и неплохие курсы мастерства у Гилберта Олса. — Она выдерживает паузу, чтобы понять, произвели ли на меня впечатление эти знаменитые имена.
   — Боюсь, не знаю никого из них, — признаюсь я. — Они местные?
   — Да.
   — Понятно.
   — Дорогая, — мягко вступает Барт, — если Гриффин говорит, что Филипп Бэй…
   — Если Гриффин говорит! Если Гриффин говорит! — кричит она. — Я теперь только это и буду слышать? Если Гриффин говорит! Господи, ведь он даже не менеджер! Когда ты наконец протрешь глаза, Барт?
   Мне хочется задушить ее. Смотрю на Барта. Тот чуть не плачет.
   — И что ты собираешься делать? — шипит она. — Плакать?
   Порнозвезда Лизи Борден не могла бы сравниться с этой женщиной, разве что только в росте! На месте Барта я бы избавился от всех острых предметов в доме. Но он даже не смеет поднять на нее глаза. Или посмотреть в мою сторону.
   Анна снова бросает на меня пронзительный взгляд:
   — Вы уже обсуждали подбор актеров?
   — Да, — отвечаю я. — Барт сказал мне, что ты хочешь участвовать в пробах на роль жены. Думаю, это замечательная идея.
   — Правда? — восклицает Анна.
   Она удивлена, и Барт тоже. Я вижу его боковым зрением. Надеюсь, это слезы благодарности.
   — Да, — подтверждаю я. — Конечно, не мне решать и не Барту. Тебе придется пройти прослушивание вместе со всеми остальными. Но у меня хорошее предчувствие. Ведь тебе прекрасно знаком этот характер или, правильнее сказать, менее сумасбродный его вариант. И ты близко знаешь Барта.
   — Очень мило с твоей стороны, — говорит она, мгновенно меняясь. — Как мне отблагодарить тебя за этот шанс?
   Если не ошибаюсь, она мне себя предлагает. Но возможно, это змеиное движение языка — всего лишь нервный тик.
   — Эй, — тороплюсь я. — Не смотри на меня так. Барт все за тебя сделает. — Я тут же понимаю свою ошибку. Мне нужно помочь Барту выбраться из этого ужасного брака. А вместо этого я устанавливаю шаткий мир.
   — Это мой Барт, — угрожающе произносит она.
   — Что ж, рад был вас видеть, — встаю я. — Барт, не волнуйся насчет сценария. Если телекомпании он понравится, они позовут целую команду сценаристов, чтобы его испортить.
   — Что, прости?
   — Шучу, Барт. В смысле «испортить». А команда сценаристов — это обычное дело.
   — А что не так с Дэниелсом и Лоури?
   — Все в порядке. Они по-прежнему участвуют в съемках. Возможно. Но знаешь, Эн-би-си стремится к лучшему. Они собираются привлечь по-настоящему талантливых парней, чтобы отточить текст, реплика за репликой.
   — Как это странно, — удивляется Барт.
   — Да, — соглашаюсь я и подхожу к двери. — Ладно, ты знаешь, где меня найти. Анна, удачи тебе на пробах.
   — Спасибо, Гриффин, — воркует она.
   — Давай я провожу тебя до машины, — предлагает Барт.
   — Не нужно.
   — Если кто-то начнет приставать, скажи, что за тобой стоит Рэбби.
   — Хорошо, мне это нравится. Меня защищает Рэбби.
   Тороплюсь к машине, стараясь не привлекать к себе внимания как к потенциальной жертве, и понимаю, что у меня закончились «Тамс».

КЕЙША

   Ленни и Тревис вернулись, и я должна держать это в секрете. Их не было всего неделю, но они не хотят, чтобы об этом узнал Гриффин. Это очень сложно, потому что тот постоянно звонит, и конца этому не видно. Мне приходится лгать, и от этого я плохо себя чувствую — ничего не могу с собой поделать. Но надо быть преданной боссу, ведь он платит мне зарплату. Кроме того, наши с Гриффином отношения так и не наладились после его выступления в «Трейдер Вик». Проблема в том, что мне нравится этот парень. Иначе я рассказала бы Ленни правду о контракте. И какая-то часть меня хочет это сделать. Но разрушать жизнь Гриффина? Ради чего? Разве другой менеджер будет лучше, чем Тредуэй? Не думаю.
   В это же время нужно быть осторожной с Ленни и Тревисом. Меня замучили проблемы, а они живут так, будто им не о чем беспокоиться в этом мире. Как дети в летнем лагере. Каждый день физические нагрузки, правильное питание, заплыв в бассейне, потом отдых на солнце. Такой распорядок дня на пользу Тревису: у него начинают появляться мускулы.
   Услышав плеск воды в бассейне, я делаю вид, что мне что-то нужно в гостиной. Иду туда в надежде увидеть Ленни в его симпатичных маленьких плавках. Ничего не могу с собой поделать — я Рыбы. Любопытство всегда берет над нами верх.
   Можете мне не верить, но сама я тоже постепенно прихожу в норму. Даже не занимаясь спортом. Когда вы едите так много, как я раньше, единственное, что нужно сделать, — это остановиться, и все отложения постепенно исчезнут. Я уже похудела на четырнадцать фунтов и прекрасно себя чувствую. Нельзя сказать, что я некритично отношусь к своей внешности, но мое отражение в зеркале начинает мне нравиться. Разница очевидна, по крайней мере для меня. Я никого не осуждаю. Знаю двух сестер, которые выглядят так, словно у них в брюках по две банки консервированной ветчины, и их это совсем не беспокоит. Скажу честно, некоторые даже гордятся своим весом и носят обтягивающую одежду, чтобы все могли любоваться их пятыми точками, как у Дж. Ло.
   Больше всего я опасаюсь, что стану похожей на Опру. У этой телеведущей постоянные проблемы с лишним весом, но стоит ей похудеть, у нее улучшается настроение, и она снова набирает килограммы. Метание из одной крайности в другую не идет на пользу. И я не хочу становиться ее последовательницей.
   О Господи, а вот и Ленни! Выходит из бассейна и надевает шикарный белый халат. Убегаю в офис, стараясь не думать о нем. Но этот парень так привлекателен, что я все сильнее влюбляюсь. Достаточно один раз взглянуть на него, и я теряю аппетит. Он мой личный наставник в диете. Не могу объяснить, как это происходит. Даже когда его нет рядом, мне достаточно о нем подумать, и чувство голода пропадает. Что этот парень со мной делает? Что именно я чувствую?
   — Кейша?
   Это он. Подошел неслышно и усаживается на край моего стола. Он прекрасен!
   — Что случилось? — спрашивает Ленни. На нем уютный халат, и пахнет от него водой и чистотой.
   — Все в порядке, — стараюсь я говорить спокойно.
   Он пристально смотрит, и я чувствую, как по рукам бегут мурашки. Может, он хочет куда-нибудь меня пригласить? Не воспользоваться ли черной магией? Задерживаю дыхание и улыбаюсь своей лучшей улыбкой, от которой у меня всегда сводит челюсть.
   — Ты такая милая девушка.
   Вся кровь, которая есть в моем теле, приливает к лицу.
   — Спасибо.
   — И великолепно справляешься с работой, — продолжает он;
   Я сияю, как звезда джаза Эл Джолсон, и хочу его расцеловать. В моем гороскопе на сегодня написано, что нужно немедленно реагировать на все, связанное с работой.
   — Но мы должны расстаться с тобой. — О нет, он не мог этого сказать! — Нам очень неприятно так поступать. Я посмотрел цифры, мы не в состоянии платить тебе зарплату. Хотя бы до тех пор, пока Тревис не приступит к очередным съемкам.
   Замечаю, что он все время говорит «мы». Но Тревиса здесь нет. Интересно, он в курсе, что его большой брат меня выгоняет?
   — А Марта?
   — И с ней мы расстаемся по тем же причинам.
   — Ленни, мне нужно оплачивать счета.
   — Я понимаю, — кивает он. — Поэтому мы предлагаем тебе остаться еще на две недели. А потом заплатим еще за две. Думаю, месяца достаточно, чтобы найти новую работу, как считаешь?
   — Думаю, да.
   Он кладет руку мне на плечо:
   — Кейша, мне действительно очень жаль. Как только Тревис начнет сниматься, мы возьмем тебя назад.
   Да? И когда это произойдет, белый долбаный придурок?
   — Хорошо, — говорю я.
   Уже у двери он поворачивается ко мне:
   — Кстати, я уеду из города на пару дней. Посмотри за моим братишкой, ладно?
   Ленни выходит из комнаты, и я застываю в шоке. Без денег, без работы, скоро у меня и дома не останется. А как же Марта? Куда она пойдет? Что же тебе делать, сестренка? Думаю, прежде всего ответить на звонок.
   — Алло? — рявкаю я. У меня сейчас не лучшее настроение.
   — Могу я поговорить с Кейшей Кристи?
   Узнаю голос парня из Внутренней налоговой службы. Неужели у него нет занятия лучше, чем ходить за мной по пятам? Интересно, он все в том же дешевом костюме?
   — Ее нет, — отвечаю я, стараясь как можно лучше имитировать интонации белой женщины. — Ей что-то передать?