Робин Линн УИЛЬЯМС
АССИСТЕНТЫ
БЛАГОДАРНОСТИ
Эта книга стала реальностью, и я чувствую необходимость поблагодарить всех, кого когда-либо знала, встречала и с кем мне доводилось сталкиваться в жизни. Я имею в виду преподавателей литературного мастерства, друзей, с которыми потеряла связь, всю мою группу детского сада, парня, который в прошлые выходные купил мне и моим подругам коктейли «Джолли Рэнчер», и всех остальных. Очевидно, мне придется урезать список, приведенный ниже. Вот он.
Огромная благодарность моему агенту Джессике Папин за ее помощь, обширные познания в издательском деле, настойчивость и, конечно, за то, что она обнаружила мое странное послание в огромной куче писем и решила взглянуть на мою работу. Спасибо моему редактору Алице Фогельсон за советы по стилю и замечательное чуткое редактирование. Спасибо Лине Перл, которая стала первооткрывателем моей рукописи, Дженнифер Сьютор, Джейсону Пьюрису, Джудит Реган и остальным сотрудникам издательства «Реган Медиа» за их профессионализм, приверженность своему делу и неутасающий энтузиазм.
Особая благодарность моему отцу за мои прекрасные зубы, артистические гены и обучение всем премудростям футбола; моей сестре Эрин (также известной под именем Мидж) за чувство юмора и постоянные афоризмы. Я также хочу поблагодарить удивительных людей, с которыми, возможно, даже слишком весело проводила время: Эллисон Берт, Лоури Уилкес и Камилль Браун — моих дорогих друзей, которым частенько приходилось мириться с моими нелепыми выходками и танцевальными па. Спасибо Патрику Мекисону — всегда обаятельному, очаровательному и великолепному; Тише Лин, «партнерше по преступлениям» в «Эс энд эс» и единственной сотруднице компании по связям с общественностью; а также потрясающему фотографу и стилисту Дейдре Малвихилл. Еще раз благодарю всех вас за любовь, поддержку, вдохновение и веру в то, что однажды из меня получится писатель. Общение с вами по-прежнему делает каждый день моей жизни ярче и насыщеннее. Также я благодарю Пабло Феньвеса, Вика Хенли, Тришу Делли Пицци, Джейсона Пола, Салли и Джерри Моррис, Маурин и Джила Оле, Эллисон Гаравузо, Дэвида Мекисона, Мэтта и Марни Циммер и Пэта Маккарти, я по вам очень скучаю.
Еще хочу поблагодарить… Мне кажется, я произношу речь на церемонии вручения «Оскара», и уже включили музыку — дают понять, что пора покинуть сцену. Спасибо всем моим друзьям в «Эс энд эс», особенно Мэри Бет Томас, Стэйси Тримбл, Кейше Джексон, Рении Маркес, Лизе Левинсон, Эллисон Тайлер, Джону Харди, Ларри Нортону, особой группе по продажам (самой веселой компании на конференциях по продажам или в любом другом месте) и Рику Рихтеру (который НЕ был прототипом ни одного героя в этой книге ни внешне, ни внутренне).
Большое спасибо сотрудникам бара «Кевин Св. Джеймс», где всем известно мое имя, особенно: Шинед, Колину, Рори, Питеру, Самире, Джо, Кевину и Тимми — парню, который посещает этот бар так часто, что мог бы уже там работать.
И последняя, но не менее важная благодарность моей матери — Джоан Уильяме. Слова не могут передать, как сильно я люблю тебя и как мне тебя не хватает.
Всем бывшим, нынешним и будущим ассистентам посвящается…
Огромная благодарность моему агенту Джессике Папин за ее помощь, обширные познания в издательском деле, настойчивость и, конечно, за то, что она обнаружила мое странное послание в огромной куче писем и решила взглянуть на мою работу. Спасибо моему редактору Алице Фогельсон за советы по стилю и замечательное чуткое редактирование. Спасибо Лине Перл, которая стала первооткрывателем моей рукописи, Дженнифер Сьютор, Джейсону Пьюрису, Джудит Реган и остальным сотрудникам издательства «Реган Медиа» за их профессионализм, приверженность своему делу и неутасающий энтузиазм.
Особая благодарность моему отцу за мои прекрасные зубы, артистические гены и обучение всем премудростям футбола; моей сестре Эрин (также известной под именем Мидж) за чувство юмора и постоянные афоризмы. Я также хочу поблагодарить удивительных людей, с которыми, возможно, даже слишком весело проводила время: Эллисон Берт, Лоури Уилкес и Камилль Браун — моих дорогих друзей, которым частенько приходилось мириться с моими нелепыми выходками и танцевальными па. Спасибо Патрику Мекисону — всегда обаятельному, очаровательному и великолепному; Тише Лин, «партнерше по преступлениям» в «Эс энд эс» и единственной сотруднице компании по связям с общественностью; а также потрясающему фотографу и стилисту Дейдре Малвихилл. Еще раз благодарю всех вас за любовь, поддержку, вдохновение и веру в то, что однажды из меня получится писатель. Общение с вами по-прежнему делает каждый день моей жизни ярче и насыщеннее. Также я благодарю Пабло Феньвеса, Вика Хенли, Тришу Делли Пицци, Джейсона Пола, Салли и Джерри Моррис, Маурин и Джила Оле, Эллисон Гаравузо, Дэвида Мекисона, Мэтта и Марни Циммер и Пэта Маккарти, я по вам очень скучаю.
Еще хочу поблагодарить… Мне кажется, я произношу речь на церемонии вручения «Оскара», и уже включили музыку — дают понять, что пора покинуть сцену. Спасибо всем моим друзьям в «Эс энд эс», особенно Мэри Бет Томас, Стэйси Тримбл, Кейше Джексон, Рении Маркес, Лизе Левинсон, Эллисон Тайлер, Джону Харди, Ларри Нортону, особой группе по продажам (самой веселой компании на конференциях по продажам или в любом другом месте) и Рику Рихтеру (который НЕ был прототипом ни одного героя в этой книге ни внешне, ни внутренне).
Большое спасибо сотрудникам бара «Кевин Св. Джеймс», где всем известно мое имя, особенно: Шинед, Колину, Рори, Питеру, Самире, Джо, Кевину и Тимми — парню, который посещает этот бар так часто, что мог бы уже там работать.
И последняя, но не менее важная благодарность моей матери — Джоан Уильяме. Слова не могут передать, как сильно я люблю тебя и как мне тебя не хватает.
Всем бывшим, нынешним и будущим ассистентам посвящается…
МИКАЭЛА
Такое впечатление, что я участвую в рекламном ролике магазинов «Олд нейви» [1]. Вы наверняка видели рекламу, где безликие подростки так рьяно отплясывают, как будто в этом заключается смысл их жизни. Единственное отличие в том, что здесь, в этой комнате, все одеты по-разному, никто не танцует и я старше всех — больше чем на десять лет.
— Микаэла Марш?
Все ожидающие поворачиваются и таращат глаза. Поднимаю руку:
— Это я.
Встать со стула — настоящее испытание для меня из-за узкой и короткой черной юбки. Она такая обтягивающая, что приходится сидеть на самом краешке и крепко сжимать колени, чтобы случайно не продемонстрировать окружающим все свое «богатство». Эта юбка не шире тряпки для мытья посуды, но в ней я кажусь выше. С моими «колоссальными размерами» — пять футов два дюйма — приходится использовать все возможное, чтобы немного увеличить рост.
Протягиваю руку ассистенту по подбору актеров. Ее поражает мой профессиональный жест, и на рябом лице появляется странное выражение. Не сомневаюсь, я первая, кто изъявил готовность пожать ей руку. Ведь она всего лишь ассистентка. Ей ничего не остается, как ответить мне. Слабое рукопожатие — над ним необходимо поработать.
Но больше, чем безвольная рука этой девушки, меня взволновал ее возраст — не старше шестнадцати! Конечно, все работающие на этих должностях кажутся очень юными. Их место на уроке геометрии в десятом классе, но никак не в моем мире, и они не могут соперничать со мной.
Мысли о возрасте заставляют меня содрогнуться, но я быстро выбрасываю их из головы. Отвратительные сомнения. Я не позволю себя отвлечь. Эти пробы для «Коралгейблз» (или «КГ» — для посвященных) чрезвычайно важны для меня. Протягиваю ассистентке портфолио и резюме.
— Следуйте за мной, — повелевает она, и мы проходим в пустой кабинет без окон, залитый ярким светом флуоресцентных ламп.
Великолепно! Страшно подумать, какой бледной старухой я выгляжу в подобном освещении. Несколько мелких морщинок — подчеркиваю, несколько! — уже наверняка превратились в борозды, словно нарисованные нестираемым толстым маркером. И в довершение всего — одна из ламп часто мигает.
За столом для переговоров расположились женщина и двое мужчин. На кресле в центре комнаты, уставившись в пустоту, сидит чернокожий молодой парень с осветленными кудрявыми волосами. Напротив стоит пустой стул. Я рассматриваю его, прикидывая, как половчее сесть и подняться с него в обтягивающей юбке.
— Это Микаэла Марш, — сообщает ассистентка, протягивая мое портфолио.
— Привет, Микаэла, — хором произносят присутствующие, разглядывая фотографии. Они поднимают на меня глаза, и я улыбаюсь идеальной улыбкой, сообщающей, что «я не боюсь». Ни капельки! У меня классическая внешность жительницы южной Калифорнии: загорелая кожа, голубые глаза и светлые волосы до плеч. Двигаясь дальше к югу, вы заметите дерзкую грудь и безупречное крепкое тело. Меня можно сравнить с миниатюрной Тайбо Барби. Нет сомнений, подобная внешность слишком идеальна для одной женщины. Очень жаль, что вся моя красота рукотворна. Все самое лучшее для папиной малышки!
Женщина откашлялась.
— Меня зовут Эрин Малоун. Я провожу кастинг для пилотной серии. Справа от меня — Джейсон Карр, исполнительный продюсер «КГ», слева — Билл Бонд, ведущий сценарист.
Оба кивают мне и улыбаются. Я отвечаю им, растянув губы еще шире, — безупречная улыбка из рекламы зубной пасты, белые отполированные зубы. Кроме того, я преследую еще одну цель — натянуть кожу, чтобы замаскировать морщины на лице. Мне пришлось несколько дней практиковаться перед зеркалом, чтобы освоить эту улыбку.
— А это Брэндон Ист. Он играет Рико — ведущую роль в этом сериале, — продолжает Эрин.
Брэндон сидит, вытянув ноги, и то ли очень скучает, то ли под кайфом, а может, и то и другое. Он безразлично здоровается со мной. Я продолжаю победно улыбаться, старательно демонстрируя, что идеально подхожу для этого сериала о двадцатилетних студентах университета Майами. Но кое-что меня беспокоит. Я уже встречалась с Эрин много лет назад, на пробах — вы не поверите! — для «Беверли-Хиллз 90210». Вспомнит ли она меня? Внезапно ощущаю себя бабушкой Уолтон [2].
— Какой текст вы подготовили? — спрашивает Эрин. Она похожа на клиента-мошенника компании «Дженни Крейг» [3]. — Роль Селесты или Симоны?
— И ту, и другую, — отвечаю я, уверенно улыбаясь. — Я выучила обе роли.
Это производит впечатление. Джейсон Карр и Билл Бонд кивают, и все трое начинают шептаться. Я учтиво стою, вытянув руки по швам и развернув правую ногу. Это классическая поза участниц конкурсов красоты. Я освоила ее, когда, подобно Джон Бенет [4], прокладывала путь через конкурс «Мисс южная Калифорния». Пожалуйста, поймите меня правильно. Как любой образованный человек, я знаю: эти конкурсы унизительные, крайне отвратительные и никому не нужные мероприятия. Я почти не сомневаюсь, что Мишель Пфайффер чувствовала то же самое. Но посмотрите, как много эти конкурсы ей дали!
Каждые несколько секунд совещающаяся троица поднимает головы, изучающе меня рассматривает и вновь принимается о чем-то говорить. Что ж, теперь я действительно пропала! Они пытаются вспомнить, где видели меня раньше. Ведь я занятая актриса и — благодарю тебя, Господи! — не нахожусь в простое. В числе моих достижений роль подружки Джерри в шоу «Заинфельд», окружного прокурора в сериале «Закон и порядок», проститутки номер три в сериале «Полиция Нью-Йорка». Еще я снималась в рекламных роликах, среди которых были кафе «Денниз» и «Пицца хат», пиво «Миллер лайт» и женское белье «Плейтекс». Терпеть не могу рекламу, но в моем резюме должно же быть написано хоть что-то. Все не так уж просто! Я исполняла роль в пилотной серии одного телевизионного сериала. К тому моменту я снялась уже в бесчисленном количестве пилотов, но канал Эн-би-си выбрал именно тот, чтобы сделать из него сериал, состоящий из тринадцати эпизодов, и все знали, что это будет нечто особенное. И вот здесь наступает самое неприятное. За две недели до премьеры продюсеры сообщили мне, что у них изменился подход, а это на языке Лос-Анджелеса означало «готовься, сейчас будет больно». Они сказали, что представляют мою героиню немного иначе — повыше и с более длинными волосами. Тогда мне пришлось обзвонить всех знакомых и сообщить, что я не буду играть Фиби в новом сериале под названием «Друзья». А неделю спустя я пила прозак.
Так что сейчас, перед этими людьми, я чувствую себя героиней программы «Старинные передвижные театры». Эрин изучает меня, прищурившись и сжав губы. Билл смотрит немного рассеянно. Наверное, он недавно стал продюсером и еще не выработал иммунитет к красивым актрисам. Видимо, он размышляет, как бы связаться со мной попозже. Джейсон пристально вглядывается в мой рот. Мои губы скорее подходят Джулии, а не Анджелине, спасибо моему «близкому другу» — коллагену. Вероятно, Джейсон прикидывает, умею ли я доставлять наслаждение. Умею. В этой области я очень одаренная особа.
Глаза Эрин заблестели, и я понимаю, что мои худшие опасения оправдались. Мне даже послышалось, как в голове этой дамы что-то щелкнуло. Она вспомнила тот давний кастинг для «90210». Мне кажется, я чувствую, как нагревается ее мозг, пока она старается подсчитать: сколько точно лет может быть этой девушке Микаэле? Тот сериал снимался десять лет назад, значит, ей — о ужас! — тридцать с небольшим.
И это означает конец. Пока-пока! Увидимся! Sayonara! [5]
В этот момент Брэндон перестает глазеть по сторонам и почему-то начинает изучать свое предплечье.
— Почему бы тебе не почитать за Селесту? — улыбается Джейсон.
— Хорошо.
Я устраиваюсь на краешке стула и замечаю на руке Брэндона покрытую коркой язву размером с десятицентовую монету. Он тут же начинает ее расковыривать.
Эрин громко кашляет.
— Э-э… Брэндон, страница двенадцать, пожалуйста.
Парень выходит из транса и ищет нужную страницу.
— Думаю, нам следует объяснить тебе, какой мы представляем эту героиню, — произносит Джейсон.
Взмахиваю ресницами.
— Да, это было бы неплохо.
Джейсон поднимается и встает перед столом.
— Характер Селесты очень сложный. Эта девушка находится в привилегированном положении, но хочет добиться успеха в жизни без помощи родителей. Днем она учится, а по вечерам поет «ар энд би». Она красива, настойчива, умна и обладает ангельским голосом.
— Душа ее сексуальна, как у Бейонсе, — говорит Билл.
— Ведет себя, как Пинк, — вторит ему Джейсон.
— Юна, как Аврил, — добавляет Билл.
— И конечно же, пышет здоровьем «сексуальной соседки», словно первая победительница конкурса «Американский идол», как там ее имя? — вставляет Джейсон.
Я расплываюсь в широкой улыбке, но внутри у меня все клокочет. Какого черта я здесь делаю? Бейонсе? Пинк? Аврил? «Американский идол» ? Зародыши! Зиготы! Мне столько лет, что я могла бы быть их… старшей сестрой!
— И вот в этой сцене Рико и Селеста встречаются впервые в жизни. Это происходит на яхте ее родителей, стоящей на пристани. Селеста на кухне чистит плиту. Она просто одета, на руках резиновые перчатки, и Рико, которого наняли помыть палубу, решает, что она тоже здесь работает. Селеста так красива, что он не может устоять и хочет рассмотреть ее поближе.
— Микаэла, начни, пожалуйста, с этого момента, — просит Эрин.
Киваю. Я знаю эту сцену наизусть, поэтому сразу устремляю взгляд на Брэндона.
— Если ты подойдешь еще ближе, то окажешься сверху!
Брэндон не смотрит на меня. Ему так скучно, что он не может пошевелиться и, уставившись в пустоту, бормочет:
— Что ж, не такая уж плохая идея!
Мне остается только смотреть на цветущий прыщ на носу этого парня.
— Как тебя зовут, мальчик-юнга?
Брэндон неестественно медленно тянет слова:
— Я Рико. И я не мальчик, а мужчина. Думаю, мы могли бы пойти ко мне домой после работы.
— Ты домогаешься всех женщин, с которыми работаешь? — спрашиваю я, обращаясь к прыщу.
— Нет, — вяло отвечает Брэндон, — только таких горячих, как ты!
— Я не работаю здесь. — Мой голос звучит строго. — Я здесь живу. И моему отцу будет интересно узнать, кого именно он нанял. Ты кабан, олицетворение мужского шовинизма.
Неожиданно Эрин прерывает нас:
— Спасибо. Достаточно. Мы с тобой свяжемся.
Брэндон снова начинает ковырять язву. Джейсон и Билл в недоумении смотрят на Эрин, не понимая, почему она так быстро меня остановила. Очевидно, только мы вдвоем знаем, что происходит. Я осторожно поднимаюсь со стула и выдавливаю милую улыбку.
— Была рада познакомиться с вами, — говорю я.
— Взаимно, — отвечают трое за столом, а язва Брэндона начинает кровоточить.
Я унижена, но заставляю себя выйти из кабинета с высоко поднятой головой и задерживаюсь ненадолго за дверью, чтобы подслушать их разговор.
— В чем дело? — спрашивает Билл. — Эта девочка может играть!
— Этой девочке уже за тридцать, — отрезает Эрин.
— Тридцать? — кричит Брэндон. — Мне ведь всего девятнадцать.
— Мы все прекрасно это знаем, — фыркает Эрин.
— Но ей никогда не дашь тридцать, — произносит Джейсон.
— Поверьте мне. Она приходила на кастинг, который я проводила для «90210».
Джейсон бьет ладонью по столу:
— Так вот кого она мне напомнила
— Дженни Гарт.
— Кого? — спрашивает Брэндон.
— И поэтому тоже она нам не подходит. Вы же не хотите, чтобы персонажи сериала напоминали героев «Беверли-Хиллз»? — говорит Эрин.
— Но это лучшая Селеста, которую мы видели за целый день, — возражает Билл. — Она единственная правильно произнесла слово «шовинизм».
Но Джейсон придерживается иного мнения.
— Наш сериал должен стать настоящим прорывом на телевидении. Мы ищем актеров одного возраста с персонажами, которых они будут играть.
— И, утвердив на роль тридцатилетнюю, нарушим наши планы, разве не так? — констатирует Эрин.
— Думаю, ты права, — соглашается Билл.
— Итак, кто следующий? — спрашивает Эрин.
Да уж, но тогда бы все говорили, что я напоминаю Данин Гарофало или Велму из «Скуби-Ду».
У меня есть десять минут, чтобы добраться до офиса, расположенного в двадцати минутах езды, и я жму на газ. Лицо краснеет, давление повышается. Глубокий вдох. Задерживаем дыхание. Выдох. Расслабилась. Вспомни все, чему ты научилась, занимаясь йогой. Гоню отрицательные эмоции. Прикуриваю. Скоро я доберусь до места. Бессмысленно рисковать и провоцировать аварию. Хотя, если этому суждено случиться, я смогу выдать нечто в стиле Халли Бэрри:
— Я с кем-то столкнулась? Офицер, но это невозможно! Я бы почувствовала, если бы это произошло!
Виктория Раш может подождать. Как и ее занудный муженек Лорн — я-трахаю-всех-подряд — Хендерсон. И все же на всякий случай я включаю мобильный. В ту же секунду раздается звонок.
— Микаэла, ты где? — В голосе Кортни Коллинз — ассистентки Лорна — звучит паника.
— Стою в пробке, — выкручиваюсь я.
— Виктория и Лорн тебя ищут.
Плохо дело. Открываю сумку и бросаю взгляд на два аккуратно отпечатанных графика. Лорн должен быть на массаже, а Виктория в студии. Зачем я им понадобилась?
— Мэри уволили, — сообщает Кортни. Бью по тормозам, машину заносит — мне едва удается избежать столкновения с соседним автомобилем. — Когда ты приедешь?
— Минут через пять, не позже, — снова вру я.
— Виктория хочет, чтобы я работала на студии, пока мы не найдем кого-нибудь еще.
— Скажи ей, мы обязательно подберем кандидатуру к концу недели.
— Так долго?
— Нам нужно дать объявление и побеседовать с людьми.
— Я ассистентка Лорна, а не ее, — раздражается Кортни. — Почему я должна ее ублажать?
«Потому что ты спишь с ее мужем!» — хочу я ответить, но сдерживаюсь. Я всегда такая: не позволяю себе перейти границы.
— Побудь там еще немного, — прошу я. — Скоро приеду.
Закончив разговор, съезжаю на скоростную полосу и начинаю лавировать между машинами. Не могу поверить: это случилось именно сегодня, когда я знала, что опоздаю. В течение восьми месяцев я управляю империей Виктории Раш и Лорна Хендерсона и пережила увольнение как минимум двадцати сотрудников. Интересно, следующей буду я?
Доезжаю до Брентвуда за девять минут — это рекорд. Здесь я, не снижая скорости, поворачиваю на Бичвуд-лейн и паркую машину в нескольких шагах вниз по улице. Снова собираю волосы в хвост, достаю с заднего сиденья свободную блузку на пуговицах и Длинную юбку. За несколько секунд из белокурой богини я превращаюсь в девушку, с какими обычно знакомятся за тридцать секунд до закрытия бара. Ищу очки с толстыми стеклами в красной оправе, навсегда прославившиеся благодаря Салли Джесси Рафаэль, и в этот момент телефон звонит снова. Я пугаюсь до смерти.
— Сейчас буду, — истерически кричу в трубку.
— Микаэла, это Джеб.
Джеб — помощник моего агента. Может, он звонит с хорошими новостями?
— Неудачный день? — усмехается Джеб. Скользкий парень: общаясь с ним, я всегда начинаю нервничать.
— Рэндаллу не звонили продюсеры «КГ»? — интересуюсь я. Вдруг они передумали? Может, мой возраст не в счет и они хотят, чтобы я вернулась и прочитала роль Симоны — невинной девственницы?
— Рэндалл сказал, что они решили попробовать кого-нибудь помоложе, — отвечает Джеб. — А еще они считают, что ты слишком похожа на Дженни Гарт.
— Отлично, — кривлюсь я. — Спасибо за горькую правду.
— Микаэла, для меня ты по-прежнему очень привлекательна.
— Благодарю! — Очки нашлись на дне сумки.
— Рэндалл хочет встретиться с тобой за ленчем в среду. Ты свободна?
Плохо дело. Что хочет обсудить мой агент? Терпеть не могу параноидальные мысли, но я все время боюсь, что он вот-вот откажется представлять мои интересы. Правда, он пока не делает этого, потому что, когда необходимо, я могу быть очень убедительной.
— Конечно. Во сколько?
— В час. Он сказал, ты знаешь место.
— Отлично.
Отключаю телефон, цепляю очки на нос и выпрыгиваю из машины. Несусь ко входу, набираю код и жду. пока откроются огромные, причудливо украшенные ворота. В этот момент я вспоминаю про зубы и пытаюсь отыскать их в сумке. Зубы сделал друг моего отца — дантист, он настоящий профессионал, и цвет получился как надо — желтоватый оттенок холодного чая. Засовываю зубы в рот — и полностью преобразившаяся женщина спешит в сторону дома.
— Микаэла Марш?
Все ожидающие поворачиваются и таращат глаза. Поднимаю руку:
— Это я.
Встать со стула — настоящее испытание для меня из-за узкой и короткой черной юбки. Она такая обтягивающая, что приходится сидеть на самом краешке и крепко сжимать колени, чтобы случайно не продемонстрировать окружающим все свое «богатство». Эта юбка не шире тряпки для мытья посуды, но в ней я кажусь выше. С моими «колоссальными размерами» — пять футов два дюйма — приходится использовать все возможное, чтобы немного увеличить рост.
Протягиваю руку ассистенту по подбору актеров. Ее поражает мой профессиональный жест, и на рябом лице появляется странное выражение. Не сомневаюсь, я первая, кто изъявил готовность пожать ей руку. Ведь она всего лишь ассистентка. Ей ничего не остается, как ответить мне. Слабое рукопожатие — над ним необходимо поработать.
Но больше, чем безвольная рука этой девушки, меня взволновал ее возраст — не старше шестнадцати! Конечно, все работающие на этих должностях кажутся очень юными. Их место на уроке геометрии в десятом классе, но никак не в моем мире, и они не могут соперничать со мной.
Мысли о возрасте заставляют меня содрогнуться, но я быстро выбрасываю их из головы. Отвратительные сомнения. Я не позволю себя отвлечь. Эти пробы для «Коралгейблз» (или «КГ» — для посвященных) чрезвычайно важны для меня. Протягиваю ассистентке портфолио и резюме.
— Следуйте за мной, — повелевает она, и мы проходим в пустой кабинет без окон, залитый ярким светом флуоресцентных ламп.
Великолепно! Страшно подумать, какой бледной старухой я выгляжу в подобном освещении. Несколько мелких морщинок — подчеркиваю, несколько! — уже наверняка превратились в борозды, словно нарисованные нестираемым толстым маркером. И в довершение всего — одна из ламп часто мигает.
За столом для переговоров расположились женщина и двое мужчин. На кресле в центре комнаты, уставившись в пустоту, сидит чернокожий молодой парень с осветленными кудрявыми волосами. Напротив стоит пустой стул. Я рассматриваю его, прикидывая, как половчее сесть и подняться с него в обтягивающей юбке.
— Это Микаэла Марш, — сообщает ассистентка, протягивая мое портфолио.
— Привет, Микаэла, — хором произносят присутствующие, разглядывая фотографии. Они поднимают на меня глаза, и я улыбаюсь идеальной улыбкой, сообщающей, что «я не боюсь». Ни капельки! У меня классическая внешность жительницы южной Калифорнии: загорелая кожа, голубые глаза и светлые волосы до плеч. Двигаясь дальше к югу, вы заметите дерзкую грудь и безупречное крепкое тело. Меня можно сравнить с миниатюрной Тайбо Барби. Нет сомнений, подобная внешность слишком идеальна для одной женщины. Очень жаль, что вся моя красота рукотворна. Все самое лучшее для папиной малышки!
Женщина откашлялась.
— Меня зовут Эрин Малоун. Я провожу кастинг для пилотной серии. Справа от меня — Джейсон Карр, исполнительный продюсер «КГ», слева — Билл Бонд, ведущий сценарист.
Оба кивают мне и улыбаются. Я отвечаю им, растянув губы еще шире, — безупречная улыбка из рекламы зубной пасты, белые отполированные зубы. Кроме того, я преследую еще одну цель — натянуть кожу, чтобы замаскировать морщины на лице. Мне пришлось несколько дней практиковаться перед зеркалом, чтобы освоить эту улыбку.
— А это Брэндон Ист. Он играет Рико — ведущую роль в этом сериале, — продолжает Эрин.
Брэндон сидит, вытянув ноги, и то ли очень скучает, то ли под кайфом, а может, и то и другое. Он безразлично здоровается со мной. Я продолжаю победно улыбаться, старательно демонстрируя, что идеально подхожу для этого сериала о двадцатилетних студентах университета Майами. Но кое-что меня беспокоит. Я уже встречалась с Эрин много лет назад, на пробах — вы не поверите! — для «Беверли-Хиллз 90210». Вспомнит ли она меня? Внезапно ощущаю себя бабушкой Уолтон [2].
— Какой текст вы подготовили? — спрашивает Эрин. Она похожа на клиента-мошенника компании «Дженни Крейг» [3]. — Роль Селесты или Симоны?
— И ту, и другую, — отвечаю я, уверенно улыбаясь. — Я выучила обе роли.
Это производит впечатление. Джейсон Карр и Билл Бонд кивают, и все трое начинают шептаться. Я учтиво стою, вытянув руки по швам и развернув правую ногу. Это классическая поза участниц конкурсов красоты. Я освоила ее, когда, подобно Джон Бенет [4], прокладывала путь через конкурс «Мисс южная Калифорния». Пожалуйста, поймите меня правильно. Как любой образованный человек, я знаю: эти конкурсы унизительные, крайне отвратительные и никому не нужные мероприятия. Я почти не сомневаюсь, что Мишель Пфайффер чувствовала то же самое. Но посмотрите, как много эти конкурсы ей дали!
Каждые несколько секунд совещающаяся троица поднимает головы, изучающе меня рассматривает и вновь принимается о чем-то говорить. Что ж, теперь я действительно пропала! Они пытаются вспомнить, где видели меня раньше. Ведь я занятая актриса и — благодарю тебя, Господи! — не нахожусь в простое. В числе моих достижений роль подружки Джерри в шоу «Заинфельд», окружного прокурора в сериале «Закон и порядок», проститутки номер три в сериале «Полиция Нью-Йорка». Еще я снималась в рекламных роликах, среди которых были кафе «Денниз» и «Пицца хат», пиво «Миллер лайт» и женское белье «Плейтекс». Терпеть не могу рекламу, но в моем резюме должно же быть написано хоть что-то. Все не так уж просто! Я исполняла роль в пилотной серии одного телевизионного сериала. К тому моменту я снялась уже в бесчисленном количестве пилотов, но канал Эн-би-си выбрал именно тот, чтобы сделать из него сериал, состоящий из тринадцати эпизодов, и все знали, что это будет нечто особенное. И вот здесь наступает самое неприятное. За две недели до премьеры продюсеры сообщили мне, что у них изменился подход, а это на языке Лос-Анджелеса означало «готовься, сейчас будет больно». Они сказали, что представляют мою героиню немного иначе — повыше и с более длинными волосами. Тогда мне пришлось обзвонить всех знакомых и сообщить, что я не буду играть Фиби в новом сериале под названием «Друзья». А неделю спустя я пила прозак.
Так что сейчас, перед этими людьми, я чувствую себя героиней программы «Старинные передвижные театры». Эрин изучает меня, прищурившись и сжав губы. Билл смотрит немного рассеянно. Наверное, он недавно стал продюсером и еще не выработал иммунитет к красивым актрисам. Видимо, он размышляет, как бы связаться со мной попозже. Джейсон пристально вглядывается в мой рот. Мои губы скорее подходят Джулии, а не Анджелине, спасибо моему «близкому другу» — коллагену. Вероятно, Джейсон прикидывает, умею ли я доставлять наслаждение. Умею. В этой области я очень одаренная особа.
Глаза Эрин заблестели, и я понимаю, что мои худшие опасения оправдались. Мне даже послышалось, как в голове этой дамы что-то щелкнуло. Она вспомнила тот давний кастинг для «90210». Мне кажется, я чувствую, как нагревается ее мозг, пока она старается подсчитать: сколько точно лет может быть этой девушке Микаэле? Тот сериал снимался десять лет назад, значит, ей — о ужас! — тридцать с небольшим.
И это означает конец. Пока-пока! Увидимся! Sayonara! [5]
В этот момент Брэндон перестает глазеть по сторонам и почему-то начинает изучать свое предплечье.
— Почему бы тебе не почитать за Селесту? — улыбается Джейсон.
— Хорошо.
Я устраиваюсь на краешке стула и замечаю на руке Брэндона покрытую коркой язву размером с десятицентовую монету. Он тут же начинает ее расковыривать.
Эрин громко кашляет.
— Э-э… Брэндон, страница двенадцать, пожалуйста.
Парень выходит из транса и ищет нужную страницу.
— Думаю, нам следует объяснить тебе, какой мы представляем эту героиню, — произносит Джейсон.
Взмахиваю ресницами.
— Да, это было бы неплохо.
Джейсон поднимается и встает перед столом.
— Характер Селесты очень сложный. Эта девушка находится в привилегированном положении, но хочет добиться успеха в жизни без помощи родителей. Днем она учится, а по вечерам поет «ар энд би». Она красива, настойчива, умна и обладает ангельским голосом.
— Душа ее сексуальна, как у Бейонсе, — говорит Билл.
— Ведет себя, как Пинк, — вторит ему Джейсон.
— Юна, как Аврил, — добавляет Билл.
— И конечно же, пышет здоровьем «сексуальной соседки», словно первая победительница конкурса «Американский идол», как там ее имя? — вставляет Джейсон.
Я расплываюсь в широкой улыбке, но внутри у меня все клокочет. Какого черта я здесь делаю? Бейонсе? Пинк? Аврил? «Американский идол» ? Зародыши! Зиготы! Мне столько лет, что я могла бы быть их… старшей сестрой!
— И вот в этой сцене Рико и Селеста встречаются впервые в жизни. Это происходит на яхте ее родителей, стоящей на пристани. Селеста на кухне чистит плиту. Она просто одета, на руках резиновые перчатки, и Рико, которого наняли помыть палубу, решает, что она тоже здесь работает. Селеста так красива, что он не может устоять и хочет рассмотреть ее поближе.
— Микаэла, начни, пожалуйста, с этого момента, — просит Эрин.
Киваю. Я знаю эту сцену наизусть, поэтому сразу устремляю взгляд на Брэндона.
— Если ты подойдешь еще ближе, то окажешься сверху!
Брэндон не смотрит на меня. Ему так скучно, что он не может пошевелиться и, уставившись в пустоту, бормочет:
— Что ж, не такая уж плохая идея!
Мне остается только смотреть на цветущий прыщ на носу этого парня.
— Как тебя зовут, мальчик-юнга?
Брэндон неестественно медленно тянет слова:
— Я Рико. И я не мальчик, а мужчина. Думаю, мы могли бы пойти ко мне домой после работы.
— Ты домогаешься всех женщин, с которыми работаешь? — спрашиваю я, обращаясь к прыщу.
— Нет, — вяло отвечает Брэндон, — только таких горячих, как ты!
— Я не работаю здесь. — Мой голос звучит строго. — Я здесь живу. И моему отцу будет интересно узнать, кого именно он нанял. Ты кабан, олицетворение мужского шовинизма.
Неожиданно Эрин прерывает нас:
— Спасибо. Достаточно. Мы с тобой свяжемся.
Брэндон снова начинает ковырять язву. Джейсон и Билл в недоумении смотрят на Эрин, не понимая, почему она так быстро меня остановила. Очевидно, только мы вдвоем знаем, что происходит. Я осторожно поднимаюсь со стула и выдавливаю милую улыбку.
— Была рада познакомиться с вами, — говорю я.
— Взаимно, — отвечают трое за столом, а язва Брэндона начинает кровоточить.
Я унижена, но заставляю себя выйти из кабинета с высоко поднятой головой и задерживаюсь ненадолго за дверью, чтобы подслушать их разговор.
— В чем дело? — спрашивает Билл. — Эта девочка может играть!
— Этой девочке уже за тридцать, — отрезает Эрин.
— Тридцать? — кричит Брэндон. — Мне ведь всего девятнадцать.
— Мы все прекрасно это знаем, — фыркает Эрин.
— Но ей никогда не дашь тридцать, — произносит Джейсон.
— Поверьте мне. Она приходила на кастинг, который я проводила для «90210».
Джейсон бьет ладонью по столу:
— Так вот кого она мне напомнила
— Дженни Гарт.
— Кого? — спрашивает Брэндон.
— И поэтому тоже она нам не подходит. Вы же не хотите, чтобы персонажи сериала напоминали героев «Беверли-Хиллз»? — говорит Эрин.
— Но это лучшая Селеста, которую мы видели за целый день, — возражает Билл. — Она единственная правильно произнесла слово «шовинизм».
Но Джейсон придерживается иного мнения.
— Наш сериал должен стать настоящим прорывом на телевидении. Мы ищем актеров одного возраста с персонажами, которых они будут играть.
— И, утвердив на роль тридцатилетнюю, нарушим наши планы, разве не так? — констатирует Эрин.
— Думаю, ты права, — соглашается Билл.
— Итак, кто следующий? — спрашивает Эрин.
* * *
Слава Богу, прозак помогает контролировать депрессию, потому что я постоянно слышу одно и то же: «Ты слишком стара!» или «Ты очень похожа на… (подставьте имя любой самоуверенной блондинки наших дней)». В течение многих лет меня сравнивали с Дженни Гарт. В последнее время называют имена Гвинет, Камерон, Риз или Кирстен. Единственная актриса, на которую я не похожа, — это Лиза Кудроу, что ужасно, потому что тогда я могла бы получить ту роль [6]. Какая ирония: я готова на все, чтобы изменить внешность, и в итоге становлюсь похожа на кого-то другого. Лучше бы я осталась в первозданном виде.Да уж, но тогда бы все говорили, что я напоминаю Данин Гарофало или Велму из «Скуби-Ду».
У меня есть десять минут, чтобы добраться до офиса, расположенного в двадцати минутах езды, и я жму на газ. Лицо краснеет, давление повышается. Глубокий вдох. Задерживаем дыхание. Выдох. Расслабилась. Вспомни все, чему ты научилась, занимаясь йогой. Гоню отрицательные эмоции. Прикуриваю. Скоро я доберусь до места. Бессмысленно рисковать и провоцировать аварию. Хотя, если этому суждено случиться, я смогу выдать нечто в стиле Халли Бэрри:
— Я с кем-то столкнулась? Офицер, но это невозможно! Я бы почувствовала, если бы это произошло!
Виктория Раш может подождать. Как и ее занудный муженек Лорн — я-трахаю-всех-подряд — Хендерсон. И все же на всякий случай я включаю мобильный. В ту же секунду раздается звонок.
— Микаэла, ты где? — В голосе Кортни Коллинз — ассистентки Лорна — звучит паника.
— Стою в пробке, — выкручиваюсь я.
— Виктория и Лорн тебя ищут.
Плохо дело. Открываю сумку и бросаю взгляд на два аккуратно отпечатанных графика. Лорн должен быть на массаже, а Виктория в студии. Зачем я им понадобилась?
— Мэри уволили, — сообщает Кортни. Бью по тормозам, машину заносит — мне едва удается избежать столкновения с соседним автомобилем. — Когда ты приедешь?
— Минут через пять, не позже, — снова вру я.
— Виктория хочет, чтобы я работала на студии, пока мы не найдем кого-нибудь еще.
— Скажи ей, мы обязательно подберем кандидатуру к концу недели.
— Так долго?
— Нам нужно дать объявление и побеседовать с людьми.
— Я ассистентка Лорна, а не ее, — раздражается Кортни. — Почему я должна ее ублажать?
«Потому что ты спишь с ее мужем!» — хочу я ответить, но сдерживаюсь. Я всегда такая: не позволяю себе перейти границы.
— Побудь там еще немного, — прошу я. — Скоро приеду.
Закончив разговор, съезжаю на скоростную полосу и начинаю лавировать между машинами. Не могу поверить: это случилось именно сегодня, когда я знала, что опоздаю. В течение восьми месяцев я управляю империей Виктории Раш и Лорна Хендерсона и пережила увольнение как минимум двадцати сотрудников. Интересно, следующей буду я?
Доезжаю до Брентвуда за девять минут — это рекорд. Здесь я, не снижая скорости, поворачиваю на Бичвуд-лейн и паркую машину в нескольких шагах вниз по улице. Снова собираю волосы в хвост, достаю с заднего сиденья свободную блузку на пуговицах и Длинную юбку. За несколько секунд из белокурой богини я превращаюсь в девушку, с какими обычно знакомятся за тридцать секунд до закрытия бара. Ищу очки с толстыми стеклами в красной оправе, навсегда прославившиеся благодаря Салли Джесси Рафаэль, и в этот момент телефон звонит снова. Я пугаюсь до смерти.
— Сейчас буду, — истерически кричу в трубку.
— Микаэла, это Джеб.
Джеб — помощник моего агента. Может, он звонит с хорошими новостями?
— Неудачный день? — усмехается Джеб. Скользкий парень: общаясь с ним, я всегда начинаю нервничать.
— Рэндаллу не звонили продюсеры «КГ»? — интересуюсь я. Вдруг они передумали? Может, мой возраст не в счет и они хотят, чтобы я вернулась и прочитала роль Симоны — невинной девственницы?
— Рэндалл сказал, что они решили попробовать кого-нибудь помоложе, — отвечает Джеб. — А еще они считают, что ты слишком похожа на Дженни Гарт.
— Отлично, — кривлюсь я. — Спасибо за горькую правду.
— Микаэла, для меня ты по-прежнему очень привлекательна.
— Благодарю! — Очки нашлись на дне сумки.
— Рэндалл хочет встретиться с тобой за ленчем в среду. Ты свободна?
Плохо дело. Что хочет обсудить мой агент? Терпеть не могу параноидальные мысли, но я все время боюсь, что он вот-вот откажется представлять мои интересы. Правда, он пока не делает этого, потому что, когда необходимо, я могу быть очень убедительной.
— Конечно. Во сколько?
— В час. Он сказал, ты знаешь место.
— Отлично.
Отключаю телефон, цепляю очки на нос и выпрыгиваю из машины. Несусь ко входу, набираю код и жду. пока откроются огромные, причудливо украшенные ворота. В этот момент я вспоминаю про зубы и пытаюсь отыскать их в сумке. Зубы сделал друг моего отца — дантист, он настоящий профессионал, и цвет получился как надо — желтоватый оттенок холодного чая. Засовываю зубы в рот — и полностью преобразившаяся женщина спешит в сторону дома.
ДЖЕБ
Агентство по работе с талантами «Ауткам» — день (замедленная съемка)
Это типичное для Голливуда шикарное агентство: куча столов, постоянно трезвонящие телефоны. Здесь работают влиятельные агенты и их скромные бедняги ассистенты.
А это я: немного за двадцать, симпатичный крепкий парень, в темных очках и одежде черного цвета — очень похож на Нео из фильма «Матрица». Я больше не могу выносить все это дерьмо. Медленно вхожу в офис с АК-47 и выпускаю очередь по всем находящимся там засранцам. Пули ударяют в стены, столы, двери и… тела некоторых самых влиятельных агентов в городе. Головы лопаются, как арбузы, руки и ноги летят в стороны и… подождите! Я кое-что пропустил. Стриптизерши. Может быть, даже одна цыпочка с членом, настоящим или пристегнутым. Не разобрать, потому что она стоит вдалеке. Две другие полностью обнажены. Ни стрингов, ни фольги на сосках — ничего. Только туфли на высоких каблуках. Черные лакированные лодочки с каблуками в пять дюймов, черт меня подери! Да, стриптизерши в сцене расправы на рабочем месте! В этом есть нечто от старины Оливера Стоуна — в стиле «какого-черта-они-здесь-оказались?». Итак, вот он я — великолепно играю разгневанного сотрудника, поднявшегося из ада. Откидываю голову и хохочу как маньяк! Отстреливаю пару носов — отличные выстрелы! — моя собственная версия ринопластики! Может, добавить немного выбитых мозгов, а-ля ДжФК [7]? Нет, это будет уж слишком по-стоуновски. Великолепный крупный план: случайная пуля бьет в промежность! Пара выстрелов в пах — прощай, дряхлая простата! Целюсь в яйца, но где же члены? Камера крупным планом берет агентов: у них нет гениталий! Ничего, ни черта! Камера отъезжает, и мы видим огромный офис, залитый кровью распластанных тел, похожих на куклу Кена, у которой вообще не было яиц. А я стою в центре этой кровавой сцены и победно поднимаю руки.
Быстрая смена кадров
Прожектор вертолета освещает мою фигуру: я выхожу из здания, держа руки за головой, и опускаюсь на колени. Ко мне устремляются полицейские с наручниками. Камера едет вниз: меня ведут сквозь разъяренную толпу к полицейской машине, где на заднем сиденье уже дожидается легендарный адвокат Джонни Кохран. Меня запихивают внутрь.
Джонни:
— Осторожно, береги голову! Думаю, мы все знаем, что произойдет дальше. Звон монет! Сценарий продается за миллион долларов, у него шикарный рейтинг! А автору и не нужна эта глупая популярность. Актеры будут биться насмерть за главную роль. Снова, снова звон монет! Я уже слышу приговор критиков: «Фильм „Игрок“ похож на студенческую работу». Я гений, черт возьми! Блум:
— Джеб!
Быстрая смена кадров Агентство по работе с талантами «Ауткам» — день
— Соедини меня с Бобом Бушем!
Мне никогда не понять, почему эти придурки сами не могут набрать номер! У них что, паралич конечностей? Зачем им посредник? Поднимаю трубку и звоню продюсеру. Боб Буш сейчас очень популярен: он снял домашней камерой фильм о лесбиянках и вампирах и показал его на фестивале независимого кино «Сандэнс». Проект собрал пятьдесят миллионов долларов. Буш — идиот, и его популярности хватит всего на год, но пока я помню его телефон наизусть.
Ассистент Буша отвечает сразу же:
— Офис Боба Буша.
— Джейн, это Джеб, — представляюсь я. Она вздыхает. Не знаю, почему она меня не любит? — Что на тебе надето?
— Ч-чем могу помочь? — запинаясь, спрашивает девушка.
Я видел Джейн однажды, когда она привозила нам сценарий. Одна из жеманных цыпочек, закончивших «Вассар» [8], наверняка с упругой задницей, строит свою жизнь по «Настольной книге выпускника частной средней школы» [9] и редко трахается.
— Я надеялся сделать тебе массаж, — говорю я. — Языком.
— Джеб, это не смешно. Зачем ты звонишь?
— Я уже сказал.
— Я серьезно. У меня нет времени на глупости. Можно подумать, она занимается исследованиями стволовых клеток!
— А обычно что мне нужно? Боб может поговорить с Блумом?
— Подожди, пожалуйста. Я узнаю, свободен ли он.
Естественно, он не занят. Продюсеры всегда свободны. Им нечего делать. Пока я жду ответа от Боба, замечаю, что постукиваю ручкой под какую-то глупую церковную песню. Немедленно прекращаю это занятие и смотрю на Джима. Вот откуда раздается противное завывание! Он напевает, печатая письмо. Джим — ассистент Паркера Кинга, старшего агента. Его взяли на работу совсем недавно, этот парень всегда подтянут и смотрит вокруг широко открытыми глазами. Он и не подозревает, что его дни сочтены. Его вышвырнут вслед за Паркером, который трахает одну из любовниц компаньона. Похоже, наши агенты не особо готовы делиться своими высококлассными шлюхами.
Это типичное для Голливуда шикарное агентство: куча столов, постоянно трезвонящие телефоны. Здесь работают влиятельные агенты и их скромные бедняги ассистенты.
А это я: немного за двадцать, симпатичный крепкий парень, в темных очках и одежде черного цвета — очень похож на Нео из фильма «Матрица». Я больше не могу выносить все это дерьмо. Медленно вхожу в офис с АК-47 и выпускаю очередь по всем находящимся там засранцам. Пули ударяют в стены, столы, двери и… тела некоторых самых влиятельных агентов в городе. Головы лопаются, как арбузы, руки и ноги летят в стороны и… подождите! Я кое-что пропустил. Стриптизерши. Может быть, даже одна цыпочка с членом, настоящим или пристегнутым. Не разобрать, потому что она стоит вдалеке. Две другие полностью обнажены. Ни стрингов, ни фольги на сосках — ничего. Только туфли на высоких каблуках. Черные лакированные лодочки с каблуками в пять дюймов, черт меня подери! Да, стриптизерши в сцене расправы на рабочем месте! В этом есть нечто от старины Оливера Стоуна — в стиле «какого-черта-они-здесь-оказались?». Итак, вот он я — великолепно играю разгневанного сотрудника, поднявшегося из ада. Откидываю голову и хохочу как маньяк! Отстреливаю пару носов — отличные выстрелы! — моя собственная версия ринопластики! Может, добавить немного выбитых мозгов, а-ля ДжФК [7]? Нет, это будет уж слишком по-стоуновски. Великолепный крупный план: случайная пуля бьет в промежность! Пара выстрелов в пах — прощай, дряхлая простата! Целюсь в яйца, но где же члены? Камера крупным планом берет агентов: у них нет гениталий! Ничего, ни черта! Камера отъезжает, и мы видим огромный офис, залитый кровью распластанных тел, похожих на куклу Кена, у которой вообще не было яиц. А я стою в центре этой кровавой сцены и победно поднимаю руки.
Быстрая смена кадров
Прожектор вертолета освещает мою фигуру: я выхожу из здания, держа руки за головой, и опускаюсь на колени. Ко мне устремляются полицейские с наручниками. Камера едет вниз: меня ведут сквозь разъяренную толпу к полицейской машине, где на заднем сиденье уже дожидается легендарный адвокат Джонни Кохран. Меня запихивают внутрь.
Джонни:
— Осторожно, береги голову! Думаю, мы все знаем, что произойдет дальше. Звон монет! Сценарий продается за миллион долларов, у него шикарный рейтинг! А автору и не нужна эта глупая популярность. Актеры будут биться насмерть за главную роль. Снова, снова звон монет! Я уже слышу приговор критиков: «Фильм „Игрок“ похож на студенческую работу». Я гений, черт возьми! Блум:
— Джеб!
Быстрая смена кадров Агентство по работе с талантами «Ауткам» — день
— Соедини меня с Бобом Бушем!
Мне никогда не понять, почему эти придурки сами не могут набрать номер! У них что, паралич конечностей? Зачем им посредник? Поднимаю трубку и звоню продюсеру. Боб Буш сейчас очень популярен: он снял домашней камерой фильм о лесбиянках и вампирах и показал его на фестивале независимого кино «Сандэнс». Проект собрал пятьдесят миллионов долларов. Буш — идиот, и его популярности хватит всего на год, но пока я помню его телефон наизусть.
Ассистент Буша отвечает сразу же:
— Офис Боба Буша.
— Джейн, это Джеб, — представляюсь я. Она вздыхает. Не знаю, почему она меня не любит? — Что на тебе надето?
— Ч-чем могу помочь? — запинаясь, спрашивает девушка.
Я видел Джейн однажды, когда она привозила нам сценарий. Одна из жеманных цыпочек, закончивших «Вассар» [8], наверняка с упругой задницей, строит свою жизнь по «Настольной книге выпускника частной средней школы» [9] и редко трахается.
— Я надеялся сделать тебе массаж, — говорю я. — Языком.
— Джеб, это не смешно. Зачем ты звонишь?
— Я уже сказал.
— Я серьезно. У меня нет времени на глупости. Можно подумать, она занимается исследованиями стволовых клеток!
— А обычно что мне нужно? Боб может поговорить с Блумом?
— Подожди, пожалуйста. Я узнаю, свободен ли он.
Естественно, он не занят. Продюсеры всегда свободны. Им нечего делать. Пока я жду ответа от Боба, замечаю, что постукиваю ручкой под какую-то глупую церковную песню. Немедленно прекращаю это занятие и смотрю на Джима. Вот откуда раздается противное завывание! Он напевает, печатая письмо. Джим — ассистент Паркера Кинга, старшего агента. Его взяли на работу совсем недавно, этот парень всегда подтянут и смотрит вокруг широко открытыми глазами. Он и не подозревает, что его дни сочтены. Его вышвырнут вслед за Паркером, который трахает одну из любовниц компаньона. Похоже, наши агенты не особо готовы делиться своими высококлассными шлюхами.