Страница:
На мой взгляд, есть только один выход из нашего специфически столичного положения: переходить на организацию театров по западному образцу переходить на контрактный метод организации труппы. Понимать мы это понимаем. Но только представишь себе: ведь наш театр или такой, как наш, Малый например, более ста лет истории у них за плечами. Люди приходили сюда, жили и умирали.
Сейчас перейти на мускулистую, хлесткую финансово-рыночную систему значит по суще-ству убить около половины наших актеров. Я не могу сказать им: "Ребята, вы мне не нужны". Не могу сказать старому товарищу: "Коля, прости, я тебя сокращаю". И разве я один такой? Огляды-ваясь вокруг себя, я вижу, что ни один худрук не идет на репрессии против половины труппы. Хорошо в Америке: закончил играть в Хьюстоне, едешь по контракту в Чикаго. Бытовых проблем нет. А у нас? Если играешь в Самаре, то в Омск не поедешь даже по золотому контракту: жить-то где там? Куда семью девать?
Конечно, держит нас наша патриархальная система - не дает поступить жестко, невозможно произнести страшную фразу о Боливаре, который не снесет двоих. Не дает и развязать руки теат-ральному коллективу. В одночасье такого не разрушишь. Или ждать естественной развязки, или разработать такой контракт, где было бы записано, что такой-то актер обязан сыграть в своем театре две роли в репертуаре. Всего две роли, но непременно. Так сказать, частично "привязать крестьянина к земле".
Жесткая ломка, я убежден, приведет к катастрофическим последствиям. Ведь разрушить очень легко, разрушить, рассыпать сокровища, накопленные за век. Потом не соберешь. Нельзя забывать, что каждый крупный российский театр несет в себе генную систему отечественного театра.
Пока что мы, традиционные стационарные театры, плывем, мы - такие броненосцы, которых расстреливает время. Но мы плывем и флаг не спускаем. Однако, если все оставить как есть, может быть, и сделаем оверкиль.
А ведь силы есть, есть и потенциальные возможности, есть мастерство. Однако государство должно понять, что, если помощи не будет, все эти "есть" превратятся в "были". И тогда кричи "караул". Ибо при всей важности экономики и политики потерять свой театр - значит превратить страну в скотный двор. И так уж по улицам ходят полулюди с единственной звериной энергией потребления - все равно чего: денег, пищи, женщин... Тут уж шутки в сторону... Что-то должно быть найдено, что сохранило бы, соединило стабильность, традиционность, историчность с современными формами жизни в устройстве театров.
...Мне как художественному руководителю театра жить сейчас просто тяжко. Не потому что сложно, скажем, репертуар угадать, тяжко потому что рядом шустро бегают молодые ребята. Бегают быстро. Спектакли делают, шуму-грому напускают, умеют лихо рекламировать себя... Тут недавно Трушкин выпустил спектакль. Так вот, сяду утром чай пить, включаю телевизор - там Трушкин, зовет на спектакль свой. Вечером прихожу из театра, опять сажусь чай пить - всегда чай пью после спектакля - и опять на экране Трушкин призывает меня на свой спектакль! Что ж такое!
А мне говорят мои молодые: "Вот как надо жить!" Да, может, Трушкин и прав - сам к себе зовет. А мы - старомодны, как бы одеты в старинные одежды, стесняющие движения. Мы стесняемся о себе говорить, сохраняем достоинство. Вот возьмите джинсы. Джинсы - вещь хоро-шая. Удобная. Всегда в моде. Но, пусть простят меня женщины, когда дамы, у которых параметры полтора метра на четыре, надевают джинсы, то смотреть на это невозможно. Но тем не менее: "Все ходят, а я что?"
Так вот, нельзя, чтобы театр походил на такую даму: невзирая ни на что, балансировал бы на острие моды.
Пока сегодня еще не отлажена структура театра - потом помаленьку отладим, найдем опти-мальное решение, - надо сохранить эти родники театрального мира, эти столпы театрального мира - наши традиционные театры-дома.
Может быть, родится что-то другое. Вот сейчас Додин делает замечательный свой театр, совершенно новый, и в то же время очень традиционный. Родятся новые режиссеры, появятся новые актеры, родится в чем-то новая эстетика, но должны и эти корабли плавать. В них можно многое менять, обновлять, перекрашивать, но нельзя допустить, чтобы они исчезли.
V. Наш союз театральных деятелей
Как хорошая жена
Любое творческое сообщество собирается для каких-то целей. И смысл жития нашего Союза театральных деятелей в том, чтобы создавать наиболее благоприятную атмосферу жизни для членов Союза: актеров, режиссеров, художников. Так хорошая жена создает условия для своего мужа: пусть он занимается своими великими делами, она позаботится обо всем остальном. И этого "всего", понятно, особенно много набирается в наше сломавшееся время, в нашем ломающемся структурно театре, о чем шла речь в предыдущей главе. Так вот, та глубокая внутренняя боль, которая мучает наш театр и которая никак не проходит, и она на совести нашего Союза в том смысле, что своими практическими делами он старается сделать эту боль хотя бы терпимой.
Союз и создан был ради такой же цели 120 лет тому назад замечательной актрисой, челове-ком бескорыстно и активно деятельным на благо близких, на благо своих товарищей - Марией Гавриловной Савиной. В названии его была указана точная цель деятельности: "Общество по вспомоществованию престарелым и бедствующим актерам". При советской власти название изменилось и стало звучать просто: "Всесоюзное театральное общество". Так сказать, вообще общество, без уточнения гуманной цели своей деятельности. Но и не афишируя свои усилия в этом направлении, ВТО немало делало для людей театра. Накапливалась социальная инфраструк-тура: дома отдыха для актеров, дома творчества, санатории, дома для ветеранов сцены, детские сады, даже небольшие фабрички: театральной косметики, театральных принадлежностей.
В 1986 году ВТО мы снова переименовали, тогда и возник нынешний Союз театральных деятелей. И он продолжает свое старинное дело.
Переименование ВТО в СТД и избрание меня его председателем произошло без моего учас-тия. Тогда я был на съемках в Венеции. Правда, меня запросили телеграммой о согласии. И такое согласие я дал. Ведь то было хмельное, озорное время первых лет перестройки - 85-й, 86-й годы, время головокружительных надежд на совершенно новую эпоху, существовать в которой можно будет несравненно счастливее! Боже мой! Над художником больше не будет нависать гранитопо-добный дядя или такая же тетя, дышать в затылок и направлять твой путь тупым своим перстом. Нужно было воспользоваться наступившим моментом освобождения рук и раскрепощения головы. Художники собирались на свои съезды. Действительно исторические. Кто был на Первом съезде кинематографистов, не забудет его. Шло нечто весело-буйное, такой разгул Стеньки Разина - коллективного Стеньки. Рушили авторитеты; появились какие-то нигде ранее не виданные молодые люди, в очередь к микрофонам выстраивались десятки, громили не одних "генералов" - крепко доставали друг друга. Было весело, весенне. Наступало что-то новое.
Вместо Ермаша выбрали председателем Союза кинематографистов Элема Климова. После такого-то аппаратчика - такого уж диссидента... Он начал действовать, он поломал старые косные устои, он хотел добра, хотел лучшего... Но все пришло в такой хаос, что ничего уже не поделаешь. И сегодня "ни кина, ничего..." Климов виноват? Конечно нет. Просто в кинодело вломился рынок. Картины создаются, по слухам да и по премиям на разных фестивалях, интерес-ные, но народ их не видит. Народу их не кажут.
У нас на схожем Пленуме, когда меняли название ВТО на СТД, тоже, говорят, было бурно, хоть и не так, как у киношников. У нас страстную речь произнес Олег Ефремов, и - все покати-лось в тартарары, министерские присутствователи были в растерянности, в шоке.
А сегодня я частенько вспоминаю слова Виктора Астафьева, который сказал мне тогда: "Это только враги могли придумать, что тебя и Элема Климова выдвинули в председатели. Они хотят, чтобы вы дело свое основное не делали и плохо делали то, которое вам навязали". Прав он был.
Климов в отличие от меня, когда все это понял, сказал: "Все! Свой срок отбуду и уйду к чертям собачьим". И ушел.
Я же остался. А мог бы за это время сыграть еще пару-тройку ролей, в кино бы больше снялся. Долго мучила меня совесть, что из-за своих общественных забот никак не мог выкроить время для давно обещанной для радио и интересной мне самому работы - записи "Братьев Карамазовых". Но все-таки это я сделал в конце концов... Да, сил на все не хватает.
Однако не едиными же ролями жив человек, утешаю я себя. Нам в нашем Союзе за эти шесть лет удалось кое-что сделать, хотя выше себя не прыгнешь. И приступая к делу, мы даже не пред-полагали, что удастся.
Уже тогда, в пору образования СТД, время сравнительно благополучное, мы остро, кожей ощущали, что главная опасность, грозящая нашему театральному союзу, - это раскол. На этом рифе подорвались многие творческие союзы. Например, на региональном республиканском съезде наших коллег в Казани влиятельная там общественная организация "Суверенитет" обратилась к татарским театральным деятелям с призывом выйти из общероссийского Союза, последовав при-меру писателей и кинодеятелей Татарстана. Но деятели театра Татарии остались с нами.
Зато желание отколоться от общего нашего Союза было да и до сих пор периодически возни-кает у обычных, не национальных, а вполне русских, регионов. То Москва однажды решила "убе-жать", теперь Санкт-Петербург на сторону поглядывает. Смешно сказать, года три назад на одном из наших пленумов - в Нижнем Новгороде дело было - некоторые горячие головы требовали создать отдельный периферийный Союз театральных деятелей. "Вы не знаете нашей ситуации", - говорили нам, столичным "штучкам". Предположим, мы знаем ее и в самом деле хуже, чем они сами. Но общие-то проблемы все равно в центре решаются. А свои местные так и так им самим решать.
А что такое периферия? Там 25 тысяч членов СТД. Уйдут они - останется 8 тысяч в Москве и 3 тысячи в С.-Петербурге. Удалось переубедить коллег.
Как ни удивительно, лучше других понимают необходимость общего единого Союза театра-льных деятелей наши товарищи из республик: Татарстана, Башкортостана, Якутии, Марий Эл, Чувашии... Национальные театры знают, что в Москве есть на кого опереться, к кому обратиться, кому поведать печаль свою. А если они отколются, кто тогда будет им помогать? Они решают свои специфические проблемы на местах, но они и часть целого. И это не тягостно, а разумно, логично и выгодно обеим сторонам.
Существует такая поговорка: умная семья у Бога крадет. А если вразнобой, так любое хозяй-ство развалится. Стоит только каждому потянуть на себя одеяло, и наступит крах. Поэтому наш секретариат СТД смотрит зорко: не дает проявляться никаким крайностям: ни политическим, ни экономическим, ни национальным. И дело тут не в дружбе. Это все дамские заклинания: дружба, мир. Не в этом дело. Прежде всего - всем должно быть выгодно. Ни одно живое существо, если ему жарко, не станет погибать в этом месте от жары. Оно уползет в сторону, в тень, и это нормаль-но. Точно так же и в жизни человеческих сообществ. Если не выгодно, начинают вырываться из любых дружеских объятий, искать свою выгоду. Не только с точки зрения доходов, денег, а жи-тейских позиций. Идеология - это уже потом. Потом подводят теоретический, идеологический, политический базис. И, когда заходит речь о столь высоких материях, смотри и понимай четко, кому это выгодно. Чаще всего это бывает выгодно кому-то лично. Помяну я тут моего незабывае-мого Ричарда III, английского...
Не может театр существовать по региональному принципу: не бывает нижегородского искусства или театральной культуры Рязанской области. Не может театральный человек, если это действительно художник, творить вне единой культурной среды.
А чем, как не умением создавать эту самую среду, был всегда силен наш театральный Союз? Во всю свою более чем столетнюю историю? И сегодня, как никогда, важно, чтобы мы сохранили и выполнили эту свою исконную миссию: налаживать, восстанавливать культурные творческие связи театральных деятелей.
Время всеобщего разъединения показало, что одно из потрясающих качеств нашего Союза - это способность создавать сферы общения. Именно сегодня вдруг понимаешь простую до наивно-сти вещь: когда собираются творцы, художники и вроде бы просто говорят о том, что их волнует, просто спорят - это до чрезвычайности важно. Это признак уверенности в своем будущем. И, кто знает, быть может, КПД этого творческого общения куда выше, чем мы себе сегодня представля-ем. Особенно остро ощущаешь это в критической ситуации. Не случайно так усилилось стремле-ние к объединению, к общности в едином творческом союзе у наших коллег - мастеров театра - в республиках России. Когда жизнь - политическая жизнь - разъединяет, разрывает, Союз должен противопоставить этому "разбеганию" консолидирующее начало. А жизнь подсказывает нам стратегическую линию нашего. выживания: при максимальной организационно - экономической самостоятельности регионов, городов театров, - максимальная творческая консолидация. Вот так мне представляется здоровая диалектика жизни сегодняшнего Союза театральных деятелей.
Весьма полезным качеством мыслящего человека и живого мыслящего творческого организ-ма, каковым является, по моему мнению, и наш Союз - мне представляется умение извлекать уроки не только из своих, но и из чужих несчастий. У нас перед глазами - судьбы наших коллег - других творческих союзов. - Раскол, непрерывное выяснение отношений между композитора-ми, распад Союза кинематографистов. И наконец, буквально "военные действия" между писатель-скими союзами, точного количества которых писатели сами не помнят... Воистину - да минует нас чаша сия!
Как мы поступили? Центр, федеральное правление, берет на себя федеральные программы и частично, если требуется, участвует в программах региональных. Суть этого участия и мера опре-деляются в каждом отдельном случае. Это может быть методическая помощь, или направление специалистов в конкретный театр, или частичное финансирование каких-то региональных начина-ний. Центр определяет общие стратегические, общие социальные задачи театральной политики, театрального дела в стране, защищает интересы деятелей театра в системе власти, участвует в разработке законов, связанных с театральной деятельностью. Центр, как ему и полагается по положению, играет роль и своеобразного информационного центра, и координатора театральной жизни России.
А всю организацию конкретной жизни театра в регионах, в городах берут на себя соответст-венно региональные, городские правления СТД. Время иждивенчества кончилось. Сегодня каждая организация нашего Союза должна учиться зарабатывать, делать деньги, чтобы обеспечивать свои профессиональные, творческие и социальные потребности. При том, что мы, центр, финансируем эти организации в объеме, достаточном для их существования. Но если хотите жить лучше, краси-вей, интересней - думайте, находите, работайте.
Есть ли при этом опасность превратиться в коммерсантов, а скорее - в мелких лавочников? Да, есть такая опасность. Уже кое-где развернулись настырные ребята, приспособив театральные фойе в казино. Есть город, где прямо в Доме актера процветает фирменное заведение "Водка Смирнофф"... И кружатся головы от доходов, которые и не снились прежде. А сам театр прев-ращается в декорацию, в фон, на котором разворачивается торговое действо...
Но! В Уставе нашего Союза есть строка, которая позволяет спросить с новоявленных бизнес-менов: куда, на что идут плоды их кипучей деятельности? А еще есть совесть. Уметь зарабатывать честно, не поступаясь главным, для чего мы все существуем, - тоже талант. И немалый. У нас есть организации, которые умеют сочетать предприимчивость с бескорыстием. Могут неплохо поставить коммерческую деятельность, не поступаясь профессиональной порядочностью. Это коллеги из Нижнего Новгорода, Петрозаводская организация, Ростов-на-Дону... И, как правило, именно в этих городах возникают самые интересные творческие проекты, самые живые начина-ния. И многие из них по своему значению заметно превосходят "областной" или региональный масштаб.
Да, не кучка мелких "союзников", не разрушение нашего единства, а разумное распределение власти, функций, задач - вот что такое децентрализация. Децентрализация ради консолидации, разделение - ради единства.
Сегодня наш СТД на новом рубеже. Тогда, через год после его создания в 1992 году, при освобождении цен, - для нас главным было даже не выживание Союза, как организации, а элеме-нтарное выживание людей театра и Театра вообще. Мы тогда утверждали, не боясь упреков в "бытовизме", что прежде всего Союз должен сохранить и упрочить социально-экономическую базу, и только затем переходить к творческим проблемам.
В предыдущей главе я уже писал, как трудно, а главное, неуютно, непонятно стало жить нашим старым артистам и пенсионерам. Пенсии у нас небольшие, жизнь побивает такие пенсии запросто.
Так же тяжело и совсем молодым - студентам театральных вузов. Молодым требуется есть досыта. Тем более нашим - театральным студентам, они же должны быть тренированы, как спортсмены, чтоб могли двигаться, не задыхаясь. Прыгать, скакать, в узел себя вязать.
И это страшная страница в истории сегодняшнего нашего общества и государства, что оно не может прокормить студентов театральных вузов, которых в общем-то совсем немного.
Наверное, это и есть две наши самые верные акции: мы буквально воскресили святейший закон старого нашего "Общества по вспомоществованию престарелым и бедствующим актерам". Мы помогаем старикам, мы помогаем бедным студентам.
Вспоминаю, как мы с Кириллом Лавровым пошли к Рыжкову, чтобы получить у него "добро" на актерские пенсии. Союз решил и все рассчитал, но в те времена еще ничего "такого денежного" без Совмина не решалось. Боялись, наверное, что пенсионеры слишком разбогатеют и вместо одного съедят два куска, потрясая основы советской экономики!
Николай Иванович принял нас и сказал так: "Мы долго делали вид, что государство может все. Однако даже эту проблему одно оно решить не может. И то, что вы берете на себя пенсии, правильно".
Надо сказать, что наш Союз был первопроходцем в этом деле. Значительно позднее такие же прибавки к пенсиям для своих ввел и Союз писателей. Но писателей очень скоро поприжало, и там уже давно не имеют средств на такие добавки для своих стариков. А мы продолжаем. Нам удалось также сохранить наши дома творчества, наши здравницы, санатории. В пору, когда беспредельно вздулись цены на все про все, многие творческие союзы сдали свои дома творчества в долгосроч-ную аренду, целиком или частями. А мы ничего не отдали. И при том еще сумели сдержать обвальное подорожание путевок. Например, если путевка в любой из соседних с нами крымских домов отдыха стоила летом 93-го года не меньше 200 тысяч, то полная стоимость путевки у нас не превышала 50-ти тысяч. При том, что члену Союза полагается половинная скидка. Нетрудно срав-нить: 200 тысяч или 25! Так мы оберегаем наших товарищей от зверского роста цен, которые нам приходится "тушить" своими вливаниями в бюджет наших домов творчества и санаториев. За лето 93-го года сумма дотаций составила 200 миллионов рублей.
Мы понимали, что нашим коллегам, живущим далеко в Сибири, на Урале, на Дальнем Восто-ке, трудно использовать свое право на отдых в южных здравницах из-за непомерной дороговизны проезда туда. Но и тут наш секретариат нашел приемлемый выход: предоставлять живущим в отдаленных районах членам Союза льготы на путевки в местные здравницы.
Как ни странно - мы и сами удивляемся - Союз наш продолжает и строительство: строим Дома актеров. В Твери строим Дом ветеранов сцены; выстроили поликлинику в Москве; в Ялте - заканчиваем строительство нового корпуса для Дома творчества актеров.
Почему я в книге этой пишу про такие бытовые дела? Но я пишу и думаю: вот пройдет это трудное время, когда всего один кубометр теса стоит около ста тысяч рублей; когда театры уже в 94-м году, за декорации должны выкладывать в пять раз больше, чем платили в начале 93-го. И, может быть, кстати, цены и еще вырастут, но хоть тогда и мы станем зарабатывать пропорциона-льно этому росту, - так вот, выправится время, и моя внучка - и внуки моих товарищей прочтут авось и удивятся: так было дорого, а вы строили!
А я отвечу: "Да, мы строили, и знаешь почему? Потому что еще раз оказалось, что актеры - народ дружный и не оставляют в беде своих товарищей".
И все-таки денег одного нашего Союза не хватило бы на все. Мы ищем инвесторов.
Да, инвесторы, спонсоры - это та пружинящая рессорная экономическая подушка, которая как-то помогает нашему творческому Союзу не разбиться о гибельные рифы цен. У нашего театра два спонсора: первый, с кем мы заключили контракт, - объединение "Сургутнефтегаз". Были мы в Сургуте на гастролях в связи с четырехсотлетием города, познакомились там с генеральным ди-ректором объединения, таким замечательным человеком Владимиром Леонидовичем Богдановым, и заключили договор: мы, театр им. Вахтангова, будем возить к ним свои новые постановки, кон-церты, а они оплачивать стоимость новой постановки по документам, представляемым нами, то есть по накладным. Таким образом, мы снимаем с себя часть расходов по выпуску спектакля. А сегодня новый спектакль стоит сотни миллионов рублей. Конечно, у сургутцев и своих проблем хватает. Инфляция и их грызет. Но все ж они богатейший народ: "Сургутнефтегаз" - третья в мире по своей величине компания.
Другой наш спонсор - банк "Столичный". Он помог нам один раз. Но этот "раз" был для нас архиважен. После долгих мечтаний мы наконец нашли время (вот уж действительно - нашли: в самую крутую волну инфляции!) поставить памятник нашему родоначальнику - Евгению Багра-тионовичу Вахтангову... На самом деле специально это инфляционное время мы не искали, так совпало: задуман был памятник очень давно. Но пока мы обговаривали свою мечту, пока скульп-тор Олег Комов придумывал, пока лепил, пока формовали-отливали - шли годы и годы. И цены так вскрутились, что проект стал прямо-таки золотой. Вот тут и пришел нам на помощь банк "Столичный". И, благодаря ему, мы смогли выполнить свой сыновний долг. Теперь на могиле Вахтангова наконец-то стоит памятник...
Наконец, у нас есть "Алекс"... Ведь вот в какое времечко мы живем! Театр Вахтангова... Один из интеллигентнейших театров страны и столицы, прописан на одной из самых аристокра-тических улиц Москвы, одной из самых культурных. А сейчас эта улица одна из отчаянно криминогенных. По ней опасно ходить вечерами. Вот и вынужден театр заключить контракт с "Алексом" и отдать ему за услуги охраны часть нашего помещения. Вот и сидят у нас ребятки-"алексы", ведь живем мы на таком проходняке, что вряд ли наши старушки вахтерши справятся, если какая-нибудь развеселая компания ввалится к нам.
А помещение, которое мы отдали "Алексу" - не что иное, как правительственная ложа. И ложа эта - особенная, не чета тем, куда входят зрители из театрального фойе. У этой ложи свой вход-выход, своя, так сказать, прилегающая территория. В ложе - правительственная "вертушка" и просто телефоны. За всю свою жизнь я в этой ложе всего два раза побывал: один раз с М.С. Гор-бачевым, другой - с Рашидовым. Ложей, этаким государством в государстве театра, занималась "девятка" - 9-е управление КГБ, у нее был свой большой начальник, который ее "вел", то есть приезжал раз в году...
Ну, сегодня у нас правительство демократическое, в "свою" ложу не ездит. "Алексы" же используют ее не как театральную, не спектакли смотрят, но сделали из нее свой небольшой офис.
Есть у нас и еще источники дохода: мы можем сдавать свою сцену, когда она не занята собст-венными спектаклями. Театры, у которых нет своей сцены, платят нам за это. Сдаем помещение театра на время собственных гастролей или отпуска. Короче - крутимся... Сургутцы, конечно, у нас заглавные. Мы их не обижаем: каждый праздник посылаем туда бригаду наших товарищей. Обязательно в сентябре, когда у них праздник газовиков-нефтяников.
Приходится крутиться театру. Не найди наш Фонд социальной защиты источник финанси-рования для продолжения строительства в Твери Дома ветеранов сцены, так бы и зачахла эта стройка.
Так же как и строительство поликлиники для членов СТД в Москве. Здание было почти гото-во к январю 1992 года, когда последние необходимые для завершения два миллиона рублей враз обернулись в двести миллионов... Нас парализовало. А вокруг здания уже прохаживались богатые покупатели, кажется, уж между собой торговались. Но мы нашли источник необходимых миллио-нов на стороне. 1 июля 1993 года поликлиника открылась.
Да, время такое, что постоянно и планы и проекты приходится на ходу корректировать, ис-кать выход из внезапно возникающих тупиковых ситуаций... Что ж, тоже творческая работа. Хотя иной раз обстоятельства таких ситуаций просто печальны. Как с тем Домом ветеранов сцены в Твери. Рассчитывали его на определенное количество мест. А по мере строительства становилось очевидным: далеко не все места будут востребованы нашими товарищами. Сегодня в действую-щем давно Доме ветеранов сцены в Санкт-Петербурге есть свободные места. Почему? Очень просто: при нынешней нестабильной жизни люди опасаются совершать резкие повороты в своей судьбе... Лучше уж как-нибудь по-старому, привычно... А перед секретариатом Союза встает новая проблема: как лучше, эффективнее распорядиться свободной площадью Дома ветеранов без ущерба для его жителей? Ведь содержание таких домов стоит очень дорого: более ста миллионов рублей в год. И если раньше мы могли себе позволить передавать квартиры, освобождающиеся после переезда в Дом ветеранов наших пенсионеров, другим членам Союза для улучшения жилищных условий, то сегодня вынуждены их продавать, а вырученные деньги передавать на содержание ветеранских домов. Время заставило! Сегодня уже можно сказать, что самую тяжелую пору мы пережили. Во всяком случае, с долгами рассчитались. Теперь пора возвращать главный долг: возрождать во всей полноте наше творчество. Сегодняшняя экономическая база Союза позволяет это. В последние годы - 1992-1994-й за счет денег Союза, то есть наших общих денег, мы создали Всероссийские общественные театральные мастерские, сокращенно ВОТМ, получи-лось почти что хвастливо: "Вот мы..." Сюда приходят талантливые режиссеры со своими группа-ми. В течение двух лет они могут свободно "творить, выдумывать, пробовать", создавая свой репертуар, постигая тайны искусства. Союз берет такую группу целиком на свое иждивение. Не всегда получается, что через два года из этой группы сложится самостоятельный театр. Но такая возможность есть. И это тоже строительство, но строительство профессии. А может быть, и духа. Хотя бы духа товарищества.
Сейчас перейти на мускулистую, хлесткую финансово-рыночную систему значит по суще-ству убить около половины наших актеров. Я не могу сказать им: "Ребята, вы мне не нужны". Не могу сказать старому товарищу: "Коля, прости, я тебя сокращаю". И разве я один такой? Огляды-ваясь вокруг себя, я вижу, что ни один худрук не идет на репрессии против половины труппы. Хорошо в Америке: закончил играть в Хьюстоне, едешь по контракту в Чикаго. Бытовых проблем нет. А у нас? Если играешь в Самаре, то в Омск не поедешь даже по золотому контракту: жить-то где там? Куда семью девать?
Конечно, держит нас наша патриархальная система - не дает поступить жестко, невозможно произнести страшную фразу о Боливаре, который не снесет двоих. Не дает и развязать руки теат-ральному коллективу. В одночасье такого не разрушишь. Или ждать естественной развязки, или разработать такой контракт, где было бы записано, что такой-то актер обязан сыграть в своем театре две роли в репертуаре. Всего две роли, но непременно. Так сказать, частично "привязать крестьянина к земле".
Жесткая ломка, я убежден, приведет к катастрофическим последствиям. Ведь разрушить очень легко, разрушить, рассыпать сокровища, накопленные за век. Потом не соберешь. Нельзя забывать, что каждый крупный российский театр несет в себе генную систему отечественного театра.
Пока что мы, традиционные стационарные театры, плывем, мы - такие броненосцы, которых расстреливает время. Но мы плывем и флаг не спускаем. Однако, если все оставить как есть, может быть, и сделаем оверкиль.
А ведь силы есть, есть и потенциальные возможности, есть мастерство. Однако государство должно понять, что, если помощи не будет, все эти "есть" превратятся в "были". И тогда кричи "караул". Ибо при всей важности экономики и политики потерять свой театр - значит превратить страну в скотный двор. И так уж по улицам ходят полулюди с единственной звериной энергией потребления - все равно чего: денег, пищи, женщин... Тут уж шутки в сторону... Что-то должно быть найдено, что сохранило бы, соединило стабильность, традиционность, историчность с современными формами жизни в устройстве театров.
...Мне как художественному руководителю театра жить сейчас просто тяжко. Не потому что сложно, скажем, репертуар угадать, тяжко потому что рядом шустро бегают молодые ребята. Бегают быстро. Спектакли делают, шуму-грому напускают, умеют лихо рекламировать себя... Тут недавно Трушкин выпустил спектакль. Так вот, сяду утром чай пить, включаю телевизор - там Трушкин, зовет на спектакль свой. Вечером прихожу из театра, опять сажусь чай пить - всегда чай пью после спектакля - и опять на экране Трушкин призывает меня на свой спектакль! Что ж такое!
А мне говорят мои молодые: "Вот как надо жить!" Да, может, Трушкин и прав - сам к себе зовет. А мы - старомодны, как бы одеты в старинные одежды, стесняющие движения. Мы стесняемся о себе говорить, сохраняем достоинство. Вот возьмите джинсы. Джинсы - вещь хоро-шая. Удобная. Всегда в моде. Но, пусть простят меня женщины, когда дамы, у которых параметры полтора метра на четыре, надевают джинсы, то смотреть на это невозможно. Но тем не менее: "Все ходят, а я что?"
Так вот, нельзя, чтобы театр походил на такую даму: невзирая ни на что, балансировал бы на острие моды.
Пока сегодня еще не отлажена структура театра - потом помаленьку отладим, найдем опти-мальное решение, - надо сохранить эти родники театрального мира, эти столпы театрального мира - наши традиционные театры-дома.
Может быть, родится что-то другое. Вот сейчас Додин делает замечательный свой театр, совершенно новый, и в то же время очень традиционный. Родятся новые режиссеры, появятся новые актеры, родится в чем-то новая эстетика, но должны и эти корабли плавать. В них можно многое менять, обновлять, перекрашивать, но нельзя допустить, чтобы они исчезли.
V. Наш союз театральных деятелей
Как хорошая жена
Любое творческое сообщество собирается для каких-то целей. И смысл жития нашего Союза театральных деятелей в том, чтобы создавать наиболее благоприятную атмосферу жизни для членов Союза: актеров, режиссеров, художников. Так хорошая жена создает условия для своего мужа: пусть он занимается своими великими делами, она позаботится обо всем остальном. И этого "всего", понятно, особенно много набирается в наше сломавшееся время, в нашем ломающемся структурно театре, о чем шла речь в предыдущей главе. Так вот, та глубокая внутренняя боль, которая мучает наш театр и которая никак не проходит, и она на совести нашего Союза в том смысле, что своими практическими делами он старается сделать эту боль хотя бы терпимой.
Союз и создан был ради такой же цели 120 лет тому назад замечательной актрисой, челове-ком бескорыстно и активно деятельным на благо близких, на благо своих товарищей - Марией Гавриловной Савиной. В названии его была указана точная цель деятельности: "Общество по вспомоществованию престарелым и бедствующим актерам". При советской власти название изменилось и стало звучать просто: "Всесоюзное театральное общество". Так сказать, вообще общество, без уточнения гуманной цели своей деятельности. Но и не афишируя свои усилия в этом направлении, ВТО немало делало для людей театра. Накапливалась социальная инфраструк-тура: дома отдыха для актеров, дома творчества, санатории, дома для ветеранов сцены, детские сады, даже небольшие фабрички: театральной косметики, театральных принадлежностей.
В 1986 году ВТО мы снова переименовали, тогда и возник нынешний Союз театральных деятелей. И он продолжает свое старинное дело.
Переименование ВТО в СТД и избрание меня его председателем произошло без моего учас-тия. Тогда я был на съемках в Венеции. Правда, меня запросили телеграммой о согласии. И такое согласие я дал. Ведь то было хмельное, озорное время первых лет перестройки - 85-й, 86-й годы, время головокружительных надежд на совершенно новую эпоху, существовать в которой можно будет несравненно счастливее! Боже мой! Над художником больше не будет нависать гранитопо-добный дядя или такая же тетя, дышать в затылок и направлять твой путь тупым своим перстом. Нужно было воспользоваться наступившим моментом освобождения рук и раскрепощения головы. Художники собирались на свои съезды. Действительно исторические. Кто был на Первом съезде кинематографистов, не забудет его. Шло нечто весело-буйное, такой разгул Стеньки Разина - коллективного Стеньки. Рушили авторитеты; появились какие-то нигде ранее не виданные молодые люди, в очередь к микрофонам выстраивались десятки, громили не одних "генералов" - крепко доставали друг друга. Было весело, весенне. Наступало что-то новое.
Вместо Ермаша выбрали председателем Союза кинематографистов Элема Климова. После такого-то аппаратчика - такого уж диссидента... Он начал действовать, он поломал старые косные устои, он хотел добра, хотел лучшего... Но все пришло в такой хаос, что ничего уже не поделаешь. И сегодня "ни кина, ничего..." Климов виноват? Конечно нет. Просто в кинодело вломился рынок. Картины создаются, по слухам да и по премиям на разных фестивалях, интерес-ные, но народ их не видит. Народу их не кажут.
У нас на схожем Пленуме, когда меняли название ВТО на СТД, тоже, говорят, было бурно, хоть и не так, как у киношников. У нас страстную речь произнес Олег Ефремов, и - все покати-лось в тартарары, министерские присутствователи были в растерянности, в шоке.
А сегодня я частенько вспоминаю слова Виктора Астафьева, который сказал мне тогда: "Это только враги могли придумать, что тебя и Элема Климова выдвинули в председатели. Они хотят, чтобы вы дело свое основное не делали и плохо делали то, которое вам навязали". Прав он был.
Климов в отличие от меня, когда все это понял, сказал: "Все! Свой срок отбуду и уйду к чертям собачьим". И ушел.
Я же остался. А мог бы за это время сыграть еще пару-тройку ролей, в кино бы больше снялся. Долго мучила меня совесть, что из-за своих общественных забот никак не мог выкроить время для давно обещанной для радио и интересной мне самому работы - записи "Братьев Карамазовых". Но все-таки это я сделал в конце концов... Да, сил на все не хватает.
Однако не едиными же ролями жив человек, утешаю я себя. Нам в нашем Союзе за эти шесть лет удалось кое-что сделать, хотя выше себя не прыгнешь. И приступая к делу, мы даже не пред-полагали, что удастся.
Уже тогда, в пору образования СТД, время сравнительно благополучное, мы остро, кожей ощущали, что главная опасность, грозящая нашему театральному союзу, - это раскол. На этом рифе подорвались многие творческие союзы. Например, на региональном республиканском съезде наших коллег в Казани влиятельная там общественная организация "Суверенитет" обратилась к татарским театральным деятелям с призывом выйти из общероссийского Союза, последовав при-меру писателей и кинодеятелей Татарстана. Но деятели театра Татарии остались с нами.
Зато желание отколоться от общего нашего Союза было да и до сих пор периодически возни-кает у обычных, не национальных, а вполне русских, регионов. То Москва однажды решила "убе-жать", теперь Санкт-Петербург на сторону поглядывает. Смешно сказать, года три назад на одном из наших пленумов - в Нижнем Новгороде дело было - некоторые горячие головы требовали создать отдельный периферийный Союз театральных деятелей. "Вы не знаете нашей ситуации", - говорили нам, столичным "штучкам". Предположим, мы знаем ее и в самом деле хуже, чем они сами. Но общие-то проблемы все равно в центре решаются. А свои местные так и так им самим решать.
А что такое периферия? Там 25 тысяч членов СТД. Уйдут они - останется 8 тысяч в Москве и 3 тысячи в С.-Петербурге. Удалось переубедить коллег.
Как ни удивительно, лучше других понимают необходимость общего единого Союза театра-льных деятелей наши товарищи из республик: Татарстана, Башкортостана, Якутии, Марий Эл, Чувашии... Национальные театры знают, что в Москве есть на кого опереться, к кому обратиться, кому поведать печаль свою. А если они отколются, кто тогда будет им помогать? Они решают свои специфические проблемы на местах, но они и часть целого. И это не тягостно, а разумно, логично и выгодно обеим сторонам.
Существует такая поговорка: умная семья у Бога крадет. А если вразнобой, так любое хозяй-ство развалится. Стоит только каждому потянуть на себя одеяло, и наступит крах. Поэтому наш секретариат СТД смотрит зорко: не дает проявляться никаким крайностям: ни политическим, ни экономическим, ни национальным. И дело тут не в дружбе. Это все дамские заклинания: дружба, мир. Не в этом дело. Прежде всего - всем должно быть выгодно. Ни одно живое существо, если ему жарко, не станет погибать в этом месте от жары. Оно уползет в сторону, в тень, и это нормаль-но. Точно так же и в жизни человеческих сообществ. Если не выгодно, начинают вырываться из любых дружеских объятий, искать свою выгоду. Не только с точки зрения доходов, денег, а жи-тейских позиций. Идеология - это уже потом. Потом подводят теоретический, идеологический, политический базис. И, когда заходит речь о столь высоких материях, смотри и понимай четко, кому это выгодно. Чаще всего это бывает выгодно кому-то лично. Помяну я тут моего незабывае-мого Ричарда III, английского...
Не может театр существовать по региональному принципу: не бывает нижегородского искусства или театральной культуры Рязанской области. Не может театральный человек, если это действительно художник, творить вне единой культурной среды.
А чем, как не умением создавать эту самую среду, был всегда силен наш театральный Союз? Во всю свою более чем столетнюю историю? И сегодня, как никогда, важно, чтобы мы сохранили и выполнили эту свою исконную миссию: налаживать, восстанавливать культурные творческие связи театральных деятелей.
Время всеобщего разъединения показало, что одно из потрясающих качеств нашего Союза - это способность создавать сферы общения. Именно сегодня вдруг понимаешь простую до наивно-сти вещь: когда собираются творцы, художники и вроде бы просто говорят о том, что их волнует, просто спорят - это до чрезвычайности важно. Это признак уверенности в своем будущем. И, кто знает, быть может, КПД этого творческого общения куда выше, чем мы себе сегодня представля-ем. Особенно остро ощущаешь это в критической ситуации. Не случайно так усилилось стремле-ние к объединению, к общности в едином творческом союзе у наших коллег - мастеров театра - в республиках России. Когда жизнь - политическая жизнь - разъединяет, разрывает, Союз должен противопоставить этому "разбеганию" консолидирующее начало. А жизнь подсказывает нам стратегическую линию нашего. выживания: при максимальной организационно - экономической самостоятельности регионов, городов театров, - максимальная творческая консолидация. Вот так мне представляется здоровая диалектика жизни сегодняшнего Союза театральных деятелей.
Весьма полезным качеством мыслящего человека и живого мыслящего творческого организ-ма, каковым является, по моему мнению, и наш Союз - мне представляется умение извлекать уроки не только из своих, но и из чужих несчастий. У нас перед глазами - судьбы наших коллег - других творческих союзов. - Раскол, непрерывное выяснение отношений между композитора-ми, распад Союза кинематографистов. И наконец, буквально "военные действия" между писатель-скими союзами, точного количества которых писатели сами не помнят... Воистину - да минует нас чаша сия!
Как мы поступили? Центр, федеральное правление, берет на себя федеральные программы и частично, если требуется, участвует в программах региональных. Суть этого участия и мера опре-деляются в каждом отдельном случае. Это может быть методическая помощь, или направление специалистов в конкретный театр, или частичное финансирование каких-то региональных начина-ний. Центр определяет общие стратегические, общие социальные задачи театральной политики, театрального дела в стране, защищает интересы деятелей театра в системе власти, участвует в разработке законов, связанных с театральной деятельностью. Центр, как ему и полагается по положению, играет роль и своеобразного информационного центра, и координатора театральной жизни России.
А всю организацию конкретной жизни театра в регионах, в городах берут на себя соответст-венно региональные, городские правления СТД. Время иждивенчества кончилось. Сегодня каждая организация нашего Союза должна учиться зарабатывать, делать деньги, чтобы обеспечивать свои профессиональные, творческие и социальные потребности. При том, что мы, центр, финансируем эти организации в объеме, достаточном для их существования. Но если хотите жить лучше, краси-вей, интересней - думайте, находите, работайте.
Есть ли при этом опасность превратиться в коммерсантов, а скорее - в мелких лавочников? Да, есть такая опасность. Уже кое-где развернулись настырные ребята, приспособив театральные фойе в казино. Есть город, где прямо в Доме актера процветает фирменное заведение "Водка Смирнофф"... И кружатся головы от доходов, которые и не снились прежде. А сам театр прев-ращается в декорацию, в фон, на котором разворачивается торговое действо...
Но! В Уставе нашего Союза есть строка, которая позволяет спросить с новоявленных бизнес-менов: куда, на что идут плоды их кипучей деятельности? А еще есть совесть. Уметь зарабатывать честно, не поступаясь главным, для чего мы все существуем, - тоже талант. И немалый. У нас есть организации, которые умеют сочетать предприимчивость с бескорыстием. Могут неплохо поставить коммерческую деятельность, не поступаясь профессиональной порядочностью. Это коллеги из Нижнего Новгорода, Петрозаводская организация, Ростов-на-Дону... И, как правило, именно в этих городах возникают самые интересные творческие проекты, самые живые начина-ния. И многие из них по своему значению заметно превосходят "областной" или региональный масштаб.
Да, не кучка мелких "союзников", не разрушение нашего единства, а разумное распределение власти, функций, задач - вот что такое децентрализация. Децентрализация ради консолидации, разделение - ради единства.
Сегодня наш СТД на новом рубеже. Тогда, через год после его создания в 1992 году, при освобождении цен, - для нас главным было даже не выживание Союза, как организации, а элеме-нтарное выживание людей театра и Театра вообще. Мы тогда утверждали, не боясь упреков в "бытовизме", что прежде всего Союз должен сохранить и упрочить социально-экономическую базу, и только затем переходить к творческим проблемам.
В предыдущей главе я уже писал, как трудно, а главное, неуютно, непонятно стало жить нашим старым артистам и пенсионерам. Пенсии у нас небольшие, жизнь побивает такие пенсии запросто.
Так же тяжело и совсем молодым - студентам театральных вузов. Молодым требуется есть досыта. Тем более нашим - театральным студентам, они же должны быть тренированы, как спортсмены, чтоб могли двигаться, не задыхаясь. Прыгать, скакать, в узел себя вязать.
И это страшная страница в истории сегодняшнего нашего общества и государства, что оно не может прокормить студентов театральных вузов, которых в общем-то совсем немного.
Наверное, это и есть две наши самые верные акции: мы буквально воскресили святейший закон старого нашего "Общества по вспомоществованию престарелым и бедствующим актерам". Мы помогаем старикам, мы помогаем бедным студентам.
Вспоминаю, как мы с Кириллом Лавровым пошли к Рыжкову, чтобы получить у него "добро" на актерские пенсии. Союз решил и все рассчитал, но в те времена еще ничего "такого денежного" без Совмина не решалось. Боялись, наверное, что пенсионеры слишком разбогатеют и вместо одного съедят два куска, потрясая основы советской экономики!
Николай Иванович принял нас и сказал так: "Мы долго делали вид, что государство может все. Однако даже эту проблему одно оно решить не может. И то, что вы берете на себя пенсии, правильно".
Надо сказать, что наш Союз был первопроходцем в этом деле. Значительно позднее такие же прибавки к пенсиям для своих ввел и Союз писателей. Но писателей очень скоро поприжало, и там уже давно не имеют средств на такие добавки для своих стариков. А мы продолжаем. Нам удалось также сохранить наши дома творчества, наши здравницы, санатории. В пору, когда беспредельно вздулись цены на все про все, многие творческие союзы сдали свои дома творчества в долгосроч-ную аренду, целиком или частями. А мы ничего не отдали. И при том еще сумели сдержать обвальное подорожание путевок. Например, если путевка в любой из соседних с нами крымских домов отдыха стоила летом 93-го года не меньше 200 тысяч, то полная стоимость путевки у нас не превышала 50-ти тысяч. При том, что члену Союза полагается половинная скидка. Нетрудно срав-нить: 200 тысяч или 25! Так мы оберегаем наших товарищей от зверского роста цен, которые нам приходится "тушить" своими вливаниями в бюджет наших домов творчества и санаториев. За лето 93-го года сумма дотаций составила 200 миллионов рублей.
Мы понимали, что нашим коллегам, живущим далеко в Сибири, на Урале, на Дальнем Восто-ке, трудно использовать свое право на отдых в южных здравницах из-за непомерной дороговизны проезда туда. Но и тут наш секретариат нашел приемлемый выход: предоставлять живущим в отдаленных районах членам Союза льготы на путевки в местные здравницы.
Как ни странно - мы и сами удивляемся - Союз наш продолжает и строительство: строим Дома актеров. В Твери строим Дом ветеранов сцены; выстроили поликлинику в Москве; в Ялте - заканчиваем строительство нового корпуса для Дома творчества актеров.
Почему я в книге этой пишу про такие бытовые дела? Но я пишу и думаю: вот пройдет это трудное время, когда всего один кубометр теса стоит около ста тысяч рублей; когда театры уже в 94-м году, за декорации должны выкладывать в пять раз больше, чем платили в начале 93-го. И, может быть, кстати, цены и еще вырастут, но хоть тогда и мы станем зарабатывать пропорциона-льно этому росту, - так вот, выправится время, и моя внучка - и внуки моих товарищей прочтут авось и удивятся: так было дорого, а вы строили!
А я отвечу: "Да, мы строили, и знаешь почему? Потому что еще раз оказалось, что актеры - народ дружный и не оставляют в беде своих товарищей".
И все-таки денег одного нашего Союза не хватило бы на все. Мы ищем инвесторов.
Да, инвесторы, спонсоры - это та пружинящая рессорная экономическая подушка, которая как-то помогает нашему творческому Союзу не разбиться о гибельные рифы цен. У нашего театра два спонсора: первый, с кем мы заключили контракт, - объединение "Сургутнефтегаз". Были мы в Сургуте на гастролях в связи с четырехсотлетием города, познакомились там с генеральным ди-ректором объединения, таким замечательным человеком Владимиром Леонидовичем Богдановым, и заключили договор: мы, театр им. Вахтангова, будем возить к ним свои новые постановки, кон-церты, а они оплачивать стоимость новой постановки по документам, представляемым нами, то есть по накладным. Таким образом, мы снимаем с себя часть расходов по выпуску спектакля. А сегодня новый спектакль стоит сотни миллионов рублей. Конечно, у сургутцев и своих проблем хватает. Инфляция и их грызет. Но все ж они богатейший народ: "Сургутнефтегаз" - третья в мире по своей величине компания.
Другой наш спонсор - банк "Столичный". Он помог нам один раз. Но этот "раз" был для нас архиважен. После долгих мечтаний мы наконец нашли время (вот уж действительно - нашли: в самую крутую волну инфляции!) поставить памятник нашему родоначальнику - Евгению Багра-тионовичу Вахтангову... На самом деле специально это инфляционное время мы не искали, так совпало: задуман был памятник очень давно. Но пока мы обговаривали свою мечту, пока скульп-тор Олег Комов придумывал, пока лепил, пока формовали-отливали - шли годы и годы. И цены так вскрутились, что проект стал прямо-таки золотой. Вот тут и пришел нам на помощь банк "Столичный". И, благодаря ему, мы смогли выполнить свой сыновний долг. Теперь на могиле Вахтангова наконец-то стоит памятник...
Наконец, у нас есть "Алекс"... Ведь вот в какое времечко мы живем! Театр Вахтангова... Один из интеллигентнейших театров страны и столицы, прописан на одной из самых аристокра-тических улиц Москвы, одной из самых культурных. А сейчас эта улица одна из отчаянно криминогенных. По ней опасно ходить вечерами. Вот и вынужден театр заключить контракт с "Алексом" и отдать ему за услуги охраны часть нашего помещения. Вот и сидят у нас ребятки-"алексы", ведь живем мы на таком проходняке, что вряд ли наши старушки вахтерши справятся, если какая-нибудь развеселая компания ввалится к нам.
А помещение, которое мы отдали "Алексу" - не что иное, как правительственная ложа. И ложа эта - особенная, не чета тем, куда входят зрители из театрального фойе. У этой ложи свой вход-выход, своя, так сказать, прилегающая территория. В ложе - правительственная "вертушка" и просто телефоны. За всю свою жизнь я в этой ложе всего два раза побывал: один раз с М.С. Гор-бачевым, другой - с Рашидовым. Ложей, этаким государством в государстве театра, занималась "девятка" - 9-е управление КГБ, у нее был свой большой начальник, который ее "вел", то есть приезжал раз в году...
Ну, сегодня у нас правительство демократическое, в "свою" ложу не ездит. "Алексы" же используют ее не как театральную, не спектакли смотрят, но сделали из нее свой небольшой офис.
Есть у нас и еще источники дохода: мы можем сдавать свою сцену, когда она не занята собст-венными спектаклями. Театры, у которых нет своей сцены, платят нам за это. Сдаем помещение театра на время собственных гастролей или отпуска. Короче - крутимся... Сургутцы, конечно, у нас заглавные. Мы их не обижаем: каждый праздник посылаем туда бригаду наших товарищей. Обязательно в сентябре, когда у них праздник газовиков-нефтяников.
Приходится крутиться театру. Не найди наш Фонд социальной защиты источник финанси-рования для продолжения строительства в Твери Дома ветеранов сцены, так бы и зачахла эта стройка.
Так же как и строительство поликлиники для членов СТД в Москве. Здание было почти гото-во к январю 1992 года, когда последние необходимые для завершения два миллиона рублей враз обернулись в двести миллионов... Нас парализовало. А вокруг здания уже прохаживались богатые покупатели, кажется, уж между собой торговались. Но мы нашли источник необходимых миллио-нов на стороне. 1 июля 1993 года поликлиника открылась.
Да, время такое, что постоянно и планы и проекты приходится на ходу корректировать, ис-кать выход из внезапно возникающих тупиковых ситуаций... Что ж, тоже творческая работа. Хотя иной раз обстоятельства таких ситуаций просто печальны. Как с тем Домом ветеранов сцены в Твери. Рассчитывали его на определенное количество мест. А по мере строительства становилось очевидным: далеко не все места будут востребованы нашими товарищами. Сегодня в действую-щем давно Доме ветеранов сцены в Санкт-Петербурге есть свободные места. Почему? Очень просто: при нынешней нестабильной жизни люди опасаются совершать резкие повороты в своей судьбе... Лучше уж как-нибудь по-старому, привычно... А перед секретариатом Союза встает новая проблема: как лучше, эффективнее распорядиться свободной площадью Дома ветеранов без ущерба для его жителей? Ведь содержание таких домов стоит очень дорого: более ста миллионов рублей в год. И если раньше мы могли себе позволить передавать квартиры, освобождающиеся после переезда в Дом ветеранов наших пенсионеров, другим членам Союза для улучшения жилищных условий, то сегодня вынуждены их продавать, а вырученные деньги передавать на содержание ветеранских домов. Время заставило! Сегодня уже можно сказать, что самую тяжелую пору мы пережили. Во всяком случае, с долгами рассчитались. Теперь пора возвращать главный долг: возрождать во всей полноте наше творчество. Сегодняшняя экономическая база Союза позволяет это. В последние годы - 1992-1994-й за счет денег Союза, то есть наших общих денег, мы создали Всероссийские общественные театральные мастерские, сокращенно ВОТМ, получи-лось почти что хвастливо: "Вот мы..." Сюда приходят талантливые режиссеры со своими группа-ми. В течение двух лет они могут свободно "творить, выдумывать, пробовать", создавая свой репертуар, постигая тайны искусства. Союз берет такую группу целиком на свое иждивение. Не всегда получается, что через два года из этой группы сложится самостоятельный театр. Но такая возможность есть. И это тоже строительство, но строительство профессии. А может быть, и духа. Хотя бы духа товарищества.