Уоррингтон Фреда. Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

   Глаза Линдена защипало. Он так хотел увидеть Имми, обнять, погладить ее косы... любиться с ней. В принципе, поскольку она была на царской службе, под царской рукой, ей ничто не грозило, но сердце подсказывал юноше - это ложь. Страх раздирал ему грудь. Им бы следовало идти вперед, невзирая на темноту, а не выжидать, покуда эта парочка успеет насладиться друг другом.
   "А что, если я больше ее не увижу? - подумалось Линдену. - Что, если мы не сможем больше полюбиться, если бы не будем обручены? Как я это переживу?"
   Некоторое время стояла тишина, прерываемая только пересвистом неясыти и похрапыванием Зырки. Потом голоса, звуки... боги, эти двое опять за свое!
   Боль в душе Линдена обернулась слепящим гневом. Все, хватит с него! Юноша резко поднялся, зашвырнул в мешок свои нехитрые пожитки - танцующее пламя скрывало его, но парочка по ту сторону костра все равно даже голов не подняла. Огонька юноше оставлять очень не хотелось, но делать было нечего.
   - Чтоб вам обоим провалиться! - процедил Линден тихонько. - Толку от вас никакого. Я сам найду Имми!
   Он закинул мешок на плечо с такой силой, что сам себе поставил синяк, и ринулся в темноту.
   Глава восьмая. Синий жеребец
   - Я тебе так и не дорассказала про элира, - сонно пробормотала Танфия. - В моем сне нож был новый, изумительной работы, весь самоцветами усыпанный. Элир мог со мной говорить, только если я видела его в отражении, вроде тихого пруда, и даже так его почти не было слышно. - Девушка нахмурилась. - Он сказал, что нож защитит меня. Что он заперт, пытается до меня докричаться... Он был в полном расстройстве, а я ничего не могла поделать. Узнать бы, кто он такой...
   - Это всего лишь сон, Тан, - пробурчал Руфрид. О всяких загадках ему говорить не хотелось. - Может, в первый раз ты его и наяву видела, но потом это были просто сны.
   - Если б можно было все объяснить так просто... ну, неважно. - Она нежно провела рукой по его бедру.
   Спали они в объятьях друг друга, постелив плащ Танфии и накрывшись накидкой Руфрида. Тело девушки, такое гладкое, жаркое, жалось к нему, и Руфрид хотел ее снова и снова, но заря уже набросила на озеро серебряную сеть, и, честно говоря, он слишком устал, чтобы любиться на утреннем холодке. За ночь они сплетались трижды... Руфрид самодовольно ухмыльнулся своим воспоминаниям.
   - Вот как мы это Линдену объясним - ума не дам, - заметил он.
   - Если мы встанем раньше него, и объяснять не придется. А вообще какая разница?
   - Ему будет неловко, и он решит, что мы умом тронулись.
   - А то нет? - Девушка положила подбородок ему на грудь, чтобы взглянуть в глаза. Ее черные кудри ниспадали неровными волнами, делая Танфию невыразимо соблазнительной, глаза цвета морской волны сияли. - Я хочу сказать, разве не тронулись? Или ты сейчас встанешь и сделаешь вид, будто ничего не случилось?
   - Разве что ты так поступишь.
   Гавкнул Зырка, но спорщики не обратили внимания.
   - Я первая спросила. Можешь ты научиться говорить со мной культурно? Понимаю, тебе тяжело... - Танфия сардонически усмехнулась, но глаза ее были серьезны.
   - Мне тяжело?
   - Ты просто получаешь, на что напросился.
   - Очень надеюсь. - Он привлек девушку к себе и поцеловал. - Эта ночь была прекрасна.
   - Это был мой первый раз, - прошептала Танфия.
   - Знаю. Ты берегла свои силы для какого-нибудь надушенного городского умника, а не для того, чтобы кататься по траве с грязным землепашцем. Боги, боги - столько мук, и все напрасно.
   Танфия больно укусила его за сосок.
   - И никаких мук. Со своей правой рукой я очень близком знакома, спасибо. А ты? Скажи, я ревновать не буду.
   Хвастаться Руфриду было особенно нечем, поэтому он сказал правду.
   - Ну, была эта Эллин, дочка ткача. И еще девушка, которую я пару раз встречал в Хаверейне, пока она не выскочила за какого-то купчину.
   Он смутно надеялся, что Танфия взревнует, но девушка только расхохоталась.
   - Эллин? А был в деревне кто-то, с кем она не спала?
   - Наверное, один Линден. - Руфрид скривился. - Ладно, у меня тое опыт не большой. Честно сказать, я больше стрельбой из лука и охотой интересовался, потому что наши девушки меня не привлекали... кроме тебя.
   Танфия вздохнула.
   - Это как - проверка на доверчивость?
   Руфрид привлек ее к себе, чтобы не встречаться с ней глазами.
   - Тан, ты не понимаешь. Я тебя уже давно люблю.
   Девушка затаила дыхание.
   - Здорово ж ты это показывал, - пробормотала она.
   - Ну, признаться же никак! Проще было делать вид, что меня от тебя тошнит, и выставлять себя болваном. Может, пора нам повзрослеть?
   Танфия не шевельнулась, но юноша ощутил на своей груди влагу - ее слезы.
   - Ох, Брейида! Не знаю, что сказать, Руфе. Может, и правда пора. Что бы я не думала о тебе прежде, я доверяю тебе свою жизнь, и здесь, сейчас... у нас нет никого, кроме друг друга... Пора вставать, раздувать угли.
   - Погоди.
   Снова залаял Зырка, настойчиво и громко.
   - Холодно, и одежда намокнет...
   По лицу Руфрида прошелся мокрый собачий язык. Отплевываясь и переводя дух от вони, юноша откатился в сторону. Танфия с хохотом пыталась оттащить Зырку.
   Смех ее оборвался вмиг. Девушка застыла.
   - Руфе, - прошептала она громко. - Линдена нет!
   - Отлить, наверное, отошел.
   - Нет. Он взял мешок и плащ.
   Руфрид вскочил на ноги и воззрился на вмятинку по другую сторону костра, где должен был лежать его брат.
   - Линден! - гаркнул он.
   Ответа не было. Только грачи от испуга закричали в ветвях. Огонек пасся, как и вечером - пропал только Линден и его пожитки.
   - Боги, Тан! - Руфрид в отчаянии схватился за голову. - Куда он мог подеваться?
   Уже за полдень Линден выбрел на петляющую по лесу тропу. Дорогой ее назвать было трудно - слишком узка была тропа, а густая высокая трава свидетельствовала, что немногие путники проходили ею. И все же то была тропа, и, ободренный этим признаком людского пребывания, Линден двинулся по ней. Усталость давила на плечи, и юноша понимал, что скоро придется сделать привал - но не теперь, не когда каждый шаг приближал его к Изомире.
   Осень здесь уже вступила в свои права. Проглядывало сквозь ветви темнеющее небо. Дождевые облака красили день пыльной серостью. Бешеный ветер рвал алые листья; те, опадая, гладили Линдена по лицу, по кудрям, и каждый раз юноша вздрагивал. Напряжение в нем нарастало. Когда он опускал взгляд, там, куда должен был упасть лист, всякий раз оказывалась голая земля. И все же что-то касалось его щек, раз за разом... быть может, паутина? Линден потер лицо ладонями, но ощущение возвращалось, а с ним слабый шепоток за спиной.
   Лесные тени двигались будто бы сами собою. Юноша с трудом удерживался от того, чтобы не сбиться на бег, горько сожалея, что оставил брата и Танфию. В безлюдных местах таятся всяческие опасности, не всегда заметные с первого взгляда - это путешественники узнали на опыте.
   И тут Линден зацепился ногой за что-то неподатливое и от неожиданности полетел кувырком, больно ударившись оземь. Переведя дыхание, юноша откатился от подвернувшегося под ноги предмета, и только тогда встал. Его трясло. Он нутром чувствовал, что сейчас ему откроется нечто отвратительное. Медленно Линден опустил взгляд. Слабого предвечернего света достало, чтобы понять, что лежит перед ним.
   Тело. Он споткнулся о труп.
   Сдерживая тошноту, Линден заставил себя вглядеться. Мертвец был молод и хорошо одет - видно, из богатой семьи. Горло его было порвано так жестоко, что голова едва не отлетела, камзол залит кровью - словно бы на несчастного напал дикий зверь.
   Линден нечасто сталкивался со смертью, и не мог бы определить, давно ли лежит здесь этот несчастный. От тела уже пахло тленом, кровь застыла и высохла, края страшной раны стянулись. По серому, обезображенному лицу ползали большие изумрудно-зеленые мухи.
   Зажав нос, Линден отполз подальше и оперся о ствол дуба. Он был один, без карты, наедине с тем, что таилось в лесу...
   Самообладание начинало изменять ему. Юноша держался, призывая в помощь имя Антара, всею силою фантазии вызывая перед глазами образ бредущего среди деревьев лесного бога, облеченного в накидку из листьев, с рогами, испускающими зеленый свет. И лес содрогнулся. Линден кожей ощущал сбирающиеся вокруг него силы. Закружилась головы, и все громче шептал и бестелесные голоса. Что-то серое, и золотое, и искристое забилось над тропой, то вокруг Линдена... то внутри.
   Мир покачнулся, и Линден упал на колени, потеряв на миг сознание.
   Когда он пришел в себя, в голове пульсировала боль. Задыхаясь, юноша поднялся. Вроде бы ничего не изменилось вокруг, но Линден не узнавал леса. Словно бы новое чувство, спавшее дотоле в глубинах рассудка, прорезалось в нем. Каждая мелочь зрилась с недоброй ясностью, будто окружающий мир в любой миг готов был рассыпаться, открывая взору то, чего лучше не видеть.
   - Антар, помоги! - взмолился Линден. - Что же это со мной?!
   Но постепенно странное чувство отступило, бешенное сердцебиение унялось. И тут шею юноши ожгло чье-то горячее дыхание.
   Линден с воплем отскочил, разворачиваясь и пытаясь сорвать с пояса нож, уверенный, что пришла его погибель, и готовый дорого продать свою жизнь.
   Но это была лошадь - не менее испуганная, чем человек, и совершенно так же шарахнувшаяся. И седло, и уздечка были сработаны из хорошей кожи, изукрашены золотом и лазурью, но седло сползло коню под брюхо, а уздечка порвалась. Скакун отбежал на пару шагов и замер, высоко подняв голову и испуганно пофыркивая. Линден ругнулся про себя и пошел за ним. Вначале конь отступал, потом позволил догнать себя и подойти - медленно, с ласковым словом.
   - Ну, тихо, тихо. Откуда ты взялся? Это не твой ли хозяин лежит?
   Красив был скакун - Линден прежде и не видывал такого, разве что на картинках в книгах Танфии. Породистый, редкостной стати, конь взирал на человека печальными, огромными для такой хрупкой и маленькой головы глазами. Ноги и голова были совершенно черными, на остальной же шкуре смешивались черные и белые волоски, отчего конь казался синим. Под черным фонтаном хвоста сходились клиньями тонкие белые полоски. Линден нагнулся, посмотрел коню под брюхо - это был жеребец.
   Юноша осторожно погладил бархатную морду, потом, по мере того, как скакун признавал его, перешел на шею и круп, осторожно подобрал поводья.
   - Вот так... бедняга. Неужто ты все это время стерег своего хозяина? Жаль, рассказать ты ничего не можешь.
   Само присутствие коня, общество другого живого создания, успокаивало Линдена. Машинально юноша проверил узду, снял седло и осмотрел спину коня нет ли язв. Язв не было. За неимением щетки он прошелся по конской шкуре руками, разгоняя застоялую кровь.
   Верхом - особенно на таком скакуне - он мог бы путешествовать очень быстро. Он мог бы настичь Изомиру до того, как ее привезут в Париону. В сердце его вспыхнула надежда.
   - Ну что, повезешь меня? - шепнул он в мягкое, внимательное ухо. Жаль твоего хозяина, но ему уже не поможешь. Эх, вот имени твоего не знаю... ну, так буду звать Синим.
   Синий пристроил морду на плече Линдена и фыркнул ему в ухо. Поглаживая коня, юноша обернулся к телу прежнего всадника. Было немного стыдно оставлять его вот так, непогребенным, но найти Имми было для юноши важней. И, когда взгляд его скользнул по телу в последний раз, Линден заметил торчащий из-за голенища уголок бумажного листа.
   Не выпуская узды из рук, Линден нагнулся и вытащил бумагу - письмо, начертанное на дорогой бумаге торопливо и неровно.
   - Старейшинам Фортриновой Печатки или Хаверейна, и всем, кто найдет это письмо
   Се предупреждение всем сеферетцам, живущим западнее Скальда. От царя пришел указ, предписывающий его регистатам Бейну, Феройну и Матану набирать юношей и девиц на царскую службу ради строительства некоего памятника. Именем зауромы предупреждаем вас: сего указа не исполняйте! Не позволяйте забирать ваших детей! Сопротивляйтесь и положите конец этому безумию! Ибо угнанные идут на рабство и неизбежную погибель!
   Царь наш - уже не тот, что был прежде. Облик его - облик Гарнелиса, и тело и рассудок его сохранены, и все же то иной человек. Скорбны слова сии, и все же: царь наш не ради Авентурии творит нынешние дела свои. Он разорвал завет зауромы!
   Немногие поверят нам. Но ради всего сущего, вы должны поверить, покуда не стало слишком поздно. Внучка царя мертва, с родным сыном он в глубокой вражде, и даже малолетний внук его, как говорят, скрывается из страха за свою жизнь. Царская стройка - безумие, ради нее погибнут тысячи его подданных. Да не будет среди них жителей Сеферета! Ибо только от нашей твердости зависит жизнь наших детей, наших сестер и братьев.
   Составители сего послания, опасаясь мщения, не могут раскрыть свои имена, но многими именами Богини и Бога мы клянемся - каждое слово здесь истинно.
   Линден стоял, сжимая письмо в руке. Чтобы доставить это предупреждение, умер человек... В голове у юноши будто бы заскрипели под ногами снежинки, Линден схватился за виски, и... увидел, верней сказать вспомнил, как все случилось.
   Как скакал по лесной тропе Синий, как понукал его всадник, отчаянно стремящийся доставить весть и знающий, что он уже обречен. Как следовала за ними, кружила над ветвями летучая тварь, когтистая и клыкастая тень... как рванула всадника из седла и бросила наземь. Как жрала. Как, исполнив назначенное, умчалась прочь. И что-то еще мерещилось ему, видение иного мира, наложенное поверх сущего - рыжеволосая тень у колодца, и две фигурки в серых тенях, и крохотное среброкожее создание... Смутные образы, наполненные смыслом, ускользавшим, стоило потянуться к нему.
   Голова у Линдена закружилось, и видение ушло.
   Рабство. Смерть. Изомира.
   Худшие его страхи смотрели на Линдена с бумажного листа. Юноша едва не упал под незримой тяжестью, навалившейся на его плечи. Тяжело дыша, он прислонился к теплому боку Синего, покуда не перестала кружиться голова. Теперь она знал - предчувствия его были не просто блажью. Вся Излучинка будто знала, что происходит, но не могла признать. Если нарушена сама заурома - как могли все они не почувствовать этого... и как могли понять?
   Линден несколько раз всхлипнул, потом взял себя в руки. Если записка не врет, то дела обстоят куда хуже, чем казалось. Страдают не только два семейства в далекой деревушке - страдает вся Авентурия!
   Юноша поправил седло на спине Синего, затянул подпругу и взгромоздился на коня. Руфрид и Танфия должны узнать, было бы нечестно оставить их в неведении... но возвращаясь, он потеряет драгоценное время. Линдену вспомнились жестокие слова Руфрида, их с Танфией беззаботную случку. Нет уж, пропади они пропадом! Изомира важнее.
   И Линден направил коня на северо-восток. Поначалу Синий сопротивлялся, не желая оставлять мертвого хозяина, потом вдруг сорвался с места и ринулся в совершенно другую сторону, так что Линдена едва не вышибло из седла низко нависающим суком. Но юноша, пусть и не без усилий, когда лаской, а когда таской, успокоил, остановил животное. В конце концов Синий неторопливо и послушно порысил туда, куда хотел новый его владелец. Дай только ему выбраться из чащи - и он полетит стрелой.
   К вечеру окружающий лес начал меняться.
   Лишенный карты Линден не мог знать, что тропа вывела его из уютной Сеферской пущи обратно в Ардакрию. Дубы постепенно уступили место березам, неимоверно высоким и редко растущим. Бугристую землю плотным слоем укрывала опавшая листва и ветки, а под листвой скрывался жирный чернозем, вроде того, в который чуть не закопали Линдена и Танфию прожорливые насекомые.
   Пропали и березы, сменившись какими-то незнакомыми деревьями, еще выше и темнее, так что сплетение ветвей, даже голых, почти скрывало небеса. Здесь не было ни звука, кроме лишь поступи Синего, ни цвета, ни травы, ни палой листвы. Лес обернулся сумрачной, сырой пещерой, до странности безжизненной. Снова в голове Линдена заныло от напряжения, и чувство всепоглощающей опасности охватило его - словно неслышный голос настойчиво требовал повернуть назад, пока не стало поздно.
   Путь его лежал по дну оврага. Великанские стволы поднимались с самых краев промоины, заставляя юношу остро ощущать свое ничтожество. Корни торчали из земли, как когти, впиваясь в костно-белесые валуны. Линдену казалось, что тропа уводит его в подземелье, что его затягивает в могилу, хотя клочки неба еще проглядывали над головой. Самый воздух здесь застыл ненавистью. Даже травинки, даже мерзкой поганки не росло на голой земле.
   Придержав коня, Линден оглянулся - но тропа за его спиной, вместо того, чтобы идти в гору, катилась под уклон едва ли не круче, чем впереди. Во рту у юноши пересохло. Из-под корней на него взирало множество светящихся глазок.
   С трудом сглотнув, Линден решительно двинул Синего вперед. Никогда прежде он не ощущал перед собой столь явной угрозы. Словно шестое чувство прорезалось - как было, когда он необъяснимым образом чувствовал преследующего их Зырку, но теперь... все было куда страшнее.
   У тропы впереди стояла неподвижно бледная тень какого-то зверя. Линден продолжил бы ехать вперед, подавляя необъяснимый страх, но встал Синий, поводя головой и сверкая глазами. Юноша едва удержал коня от того, чтобы не броситься наутек.
   Зверь был размером с быка, да и видом походил на домашнюю скотину четыре ноги, могучая туша, тупая башка. Но что-то было в нем... неправильное. Мертвенно-белая шкура словно светилась и казалась нездорово отечной, вздутой. Тварь обнажила тупые зубищи и принялась с громовым чавканьем обгладывать кору с ближайшего ствола, потом, почуяв что-то, обернулась к незваному гостю. С обвислых губ свисали клочья луба. Простреленные кровью голубоватые зенки взирали на Линдена с безмозглым коровьим любопытством и - одновременно - с чуждой, тошнотворной злобой. Чуть поодаль паслись еще две твари.
   Синий попятился, намереваясь убежать, и Линден едва сдержал его порыв. Покуда юноша решал, как ему быть, около твари появилась бледная фигура - не выступила из тени, а появилась из воздуха, будто призрак.
   Очертания фигуры напоминали человеческие, но то не мог быть человек. Плащ ее был одного цвета с землей, исчерна-бурый, с серыми пятнами, а лицо - одного цвета с плащом, и вдобавок поблескивало, будто грибница. Черты его были смазаны, точно у грубо вылепленного из глины идола. Линдену показалось, что он бредит. Самая кожа создания была полупрозрачной, и сквозь нее вторым ликом просвечивал скалящийся череп.
   Линден взирал на жуткое создание, завороженный ужасом, уверенный, что все это ему мерещится.
   Создание заговорило. Голос его был тих, невыразителен и невнятен, словно людское наречие не было ему родным.
   - Что означает присутствие твое?
   - Я... заблудился, - булькнул Линден.
   Не только облик создания пугал его - самое присутствие этой твари словно бы вытягивало его силы, оставляя только беспомощный, сосущий душу ужас.
   - Ты нарушаешь договор. Люди не допускаются.
   - Не знаю я ни о каких договорах. Я не хотел вам вреда. Скажите, как, и я уйду!
   - Выхода нет.
   Создание неторопливо воздело бледную длань. Рукав соскользнул, обнажая тонкую белую кисть с семью длинными пальцами. Семью...
   Синий с пронзительным взвизгом развернулся и бросился в галоп. Рассудок Линдена словно бы отключился, уступая место некоей внешней силе. Позади него сгущалась в воздухе холодная, злая мощь, грозя обрушиться на юношу. Зажав коленями поводья, Линден проворно наложил стрелу на тетиву, и обернувшись, выпустил - в тот самый миг, когда из клока мглы ринулась на него тварь, подобная дра'аку, и все же не дра'ак, так же, как не был быком увиденный им бык.
   Тварь была больше дра'ака, обвислая шкура его отливала багрянцем. Раззявленный клюв щерился острыми зубками, крылья колыхались, как обленившиеся паруса. Стрела Линдена пробила твари грудину. Чудовище застыло в воздухе, перевернулось и грянулось оземь - в точности, как убитый Руфридом дра'ак - ладони не достав до хвоста Синего. Крик его прозвучал почти по-человечески.
   Жеребец мчался в ужасе, так что Линдену оставалось лишь цепляться за седло, закинув лук за плечо. Стремительно летела мимо чаща. Руки и ноги юноши покалывало, и ныла голова, и утекала куда-то живая кровь. Вспыхнувший было в его душе огонь погас, оставив только бессильное омерзение, будто Линден коснулся тайны столь чуждой его телу и духу, что против ее силы не было у него никакой защиты.
   Он должен вернуться к Руфриду и Танфии. Былая злость откатилась куда-то. Надо предупредить их, пока они не столкнулись с этим.
   За Линденом Руфрид и Танфия послали Зырку. Уже потом им пришло в голову, что без волкодава они был своего спутника просто не нашли.
   Поспешно одевшись, они затоптали костер и оседлали Огонька. Потом Танфия отвела пса на место, где спал Линден.
   - Ищи, Зырка! - приказала она, поглаживая мохнатую башку. - Ищи!
   Пес ринулся в лес так резво, что хозяйке пришлось его отзывать и привязывать к ошейнику, вместо поводка, ремень из огоньковой упряжи. По новой команде Зырка снова бросился по следу, натягивая ремень так, что Танфия едва не срывалась на бег.
   Путь Линдена лежал почти прямо на восток, обратно в Ардакрию. Ласковый утренний свет налился свинцовой тяжестью, черные тени деревьев прорезали предштормовое небо. Весь день путешественники шли по следу, перекусывая на ходу.
   Тело, валяющееся на узкой, заросшей тропе, повергло их в ужас. Белый от ужаса Руфрид все же сообразил, что это не Линден, но лес, дотоле казавшийся дружелюбным, наполнился ужасом. Зырка на этом месте потерял след и принялся носиться кругами, так что Танфия затаила дыхание, уверенная, что с Линденом случилось нечто ужасное. Но волкодав быстро нашел направление и повел путников дальше.
   К вечеру что Руфрид, что Танфия вконец вымотались и были готовы упасть, несмотря на то, что по очереди ехали на Огоньке. Но Зырка неутомимо гнал их вперед, останавливаясь, только чтобы полакать из ручьев.
   - Поохотиться нам некогда, так что после этой гонки мы даже собаку накормить не сумеем, не говоря уж о себе, - мрачно заметил Руфрид. - Найдем Лина - своими руками его придушу, вот точно!
   Наконец, путники вышли к крутому склону, под которым раскинулся мрачный, поросший густым лесом дол. Танфия боролась с Зыркой, пытаясь убедить его выбрать дорогу, на которой не так легко сломать шею. Над долом стояла глухая тишина... и хотя близкой угрозы не чувствовалось, девушке становилось страшновато.
   От треска она подпрыгнула. Через подлесок внизу ломилось, стремительно надвигаясь, что-то большое. Зырка словно сбесился, с лаем обрывая поводок, мотая в воздухе лапами, покуда Танфия, чтобы не упасть с обрыва, не отпустила ремень.
   Из леса вылетел безумным галопом взмыленный конь. Уши его были прижаты, глаза от ужаса выкатились. Только когда перепуганная лошадь взлетела по откосу, едва не сбив ее с ног, Танфия узнала прижавшегося к ее шее всадника. Это был Линден.
   - Руфе! - вскрикнула она.
   Но Руфрид уже мчался, оглядываясь, перед обезумевшим конем. Когда скакун поравнялся с ним, юноша ухватил его за узду. Его едва не сбило с ног, но Руфрид устоял; он пробежал еще несколько шагов, пока конь не остановился совсем, и Линден не скатился с его спины.
   Бока породистого, могучего синего жеребца тяжело вздымались, он стоял, опустив голову. Зырка же рычал и облаивал с края откоса кого-то невидимого. Танфия сердито одернула его.
   Подбегая к Линдену, она ощутила, как жжет ей левую грудь. Руфрид стоял на коленях рядом с братом.
   - Лин? Лин, это мы!
   - Дышит, - заявила Танфия, плюхаясь наземь с другой стороны и развязывая ворот рубахи Линдена. - Подай флягу. Он ранен?
   - Нет, похоже... ни царапин, ни синяков...
   Когда девушка смочила водой из фляги его лицо, Линден застонал, приоткрыл глаза и попытался встать. Руфрид помог брату подняться на колени.
   - Потрогай его, Тан! У него, похоже, жар.
   - Проклятье! А я, от большого ума, даже ивовой коры с собой не прихватила.
   Линден зашевелился, бормоча что-то, прокашлялся, поднял на брата мутный взгляд и внезапно затрясся в ознобе.
   - Руфе! - прохрипел он.
   - Да я это, я, все в порядке. Что это на тебя нашло, одному в лес идти?
   - Ардакрия. Лес...
   Линден дернулся и задохнулся, взмахнув правой рукой пару раз в сторону долины, откуда появился.
   - Успокойся, дурная твоя голова, да, мы в Ардакрии!
   - Якобы совершенно безобидной, - процедила Танфия. - Руфе, надо найти деревню. У него лихорадка, за ним уход нужен! А я так надеялась, что мы хоть без этого обойдемся.
   - Или вы не чувствуете? - выдавил Линден сквозь перестук зубов.
   - Что? - переспросил Руфрид, опасливо покосившись на Танфию.
   Линден нахмурился, и его всего перекорежило.
   - Не могу объяснить. Чувство... видения... как огнем и льдом по коже... как песок в голове сеет... Почему вы не чувствуете?
   И снова Танфии ожгло грудь, почти до боли.
   - Не знаю, Лин, - успокоительно прошептал Руфрид - Ты не дергайся, мы тебя отвезем в безопасное место.
   - Надо уходить! Слушай! - Линден попытался встать, держась за плечо брата. - Вот почему Ардакрия запретна. Я видел их. Видел!
   Танфия полезла в карман и вскрикнула от боли, когда лежащий там элирский нож обжег ей пальцы. Его едва можно было удержать в руках. Танфия с трудом вытащила нож и извлекла из ножен. За ее спиной Зырка все еще рычал на незримого врага внизу, в доле.
   - Что ты видел, Лин?
   Грудь юноши судорожно вздымалась, тонкое лицо заливал пот.