Уоррингтон Фреда. Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

   - Граннен, ты, ублюдок! - прорычала она, заграждая своим легконогим, быстрым скакуном дорогу могучему коню воеводы. - Или тебе не передали? Я предупреждала, что воевать со мною - измена!
   Скуластое лицо воеводы скривилось в ухмылке.
   - Я вас не знаю, сударыня. С дороги!
   Царевна сдернула шелом.
   - А теперь - узнаешь? Мы не встречались, но лицо мое ты должен знать. Я Гелананфия.
   - А мне плевать! - Граннен сплюнул и обнажил меч. - Будь ты хоть сама царица Гетида - ты не мой господин!
   Гелананфия замахнулась на него мечом. Воевода легко отбил удар. Забыв от гнева о боли в отбитом локте, царевна ударила снова. Но на ее ярость и молодую силу Граннен мог ответить опытом и мощью. Очень быстро она перешла к обороне, едва успевая отражать удары противника. Мир сжался до перестука копыт, и лязга мечей, и шелеста знамен за спиной, и последним, что она увидит, станет ненавистная морда Граннена...
   Воевода занес руку для решающего удара, да так и замер на миг со сдавленным стоном, чтобы, выронив меч, опереться на седельную луку. Элдарет, улучив момент, ударил его в спину.
   - За все, что ты сделал с моим народом! - вскрикнула Гелананфия, пронзая горло воеводы.
   И все же тот никак не мог умереть. Граннен окатил ее презрительным взглядом, хотя глаза его уже закатывались. Кровь хлестала из рассеченной глотки.
   - Я лишь был верен царю! - прохрипел он.
   Странник пронзил его мечом, и только тогда Граннен вывалился из седла, уже мертвый. Гелананфия и Элдарет отступили, переводя дыхание и глядя, как разгромленное войско Граннена бежит с поля боя.
   Кто-то прокашлялся. Вздрогнув, царевна подняла глаза и увидала рядом с собой тонколицего владыку Серпета, улыбающегося и чистенького - ему-то не пришлось сражаться. Князь соскочил с коня и опустился перед царевной на колени, протягивая ей свой меч. Гелананфия молча взирала на него, приоткрыв рот от изумления.
   - Я обещал свою верность победителю, госпожа. Ваше высочество, царевна Гелананфия - моя армия, моя жизнь и все мое достояние к вашим услугам.
   - Как ты его обозвала, - почти неслышно пробормотал Элдарет за ее спиной, - склизкий?
   Битва окончилась.
   Руфрид бродил по бранному полю, изумляясь тому, что еще жив. Каждая косточка в его теле ныла от усталости, кожу обжигал пот. Войско Гелананфии радостно текло по тракту к Парионе, но юноша нимало не жаждал последовать за товарищами. Вначале он должен найти Танфию и Линдена.
   Он бродил между телами, не узнавая никого. Те, кто оставался в лагере, теперь вышли на поле, чтобы отнести раненых к лекарям, но среди них его друзей не было.
   Над долиной кружили дра'аки - но то были обычные звери, не гхелим. Их Руфрид был почти рад видеть. Они напоминали ему о доме.
   Из-за гребня показался конь без всадника. Синяя шкура потемнела от пота, скакун настороженно озирался. Руфрид узнал бы Зимородка где угодно. Он окликнул жеребца - негромко, чтобы не спугнуть, но тот признал знакомого человека, и доверчиво ткнулся губами Руфриду в ладонь в поисках лакомств.
   Юноша подобрал поводья и запрыгнул в седло. По крайней мере, верхом ему легче будет оглядеть все поле.
   - Где ж твой хозяин? - тихонько спросил он у Зимородка. - Бродит где-то, небось, тебя ищет?
   Он двинулся к дальнему краю поля, где сражался отряд Танфии. Бродили потерянно лишившиеся всадников кони, но Зарянки среди них не было. И среди тел Руфрид тоже не видел девушки. Он немного расслабился. Конечно, она вместе с остальными побежала в Париону... Он с силой потер виски. Рога Антара, это же сколько у меня уйдет, чтобы всех собрать?
   Там, где склон поворачивал к югу, на одиноком валуне сидел человек. Руфрид подъехал поближе. Знакомая фигура, длинные черные волосы... Боги, это правда Сафаендер?
   Руфрид выскочил из седла в двух шагах от него, но поэт не обратил внимания. У ног его лежал труп в царском мундире. Но куда больше потряс юношу вид Сафаендера.
   Кровь покрывала его с головы до пят, стекая струйками по белому от горя лицу. В руке поэт до сих пор сжимал меч - элирский клинок. Дышал он неровно, глаза и зубы сверкали белым на фоне алой маски.
   - Сафаендер? - опасливо окликнул его Руфрид. Юноша побоялся, что безумец бросится на него, но когда Руфрид попытался отобрать у поэта меч, тот отдал оружие, не противясь. -Все кончено. Что с тобой?
   - Я убил их, сколько мог, - тупо пробормотал поэт.
   - Бо-оги, - выдохнул Руфрид. Он проследил за направлением взгляда Сафаендера, уставившегося на купу боярышника. На траве распростерлось самое малое шесть изрубленных в лохмотья тел. - Ты Линдена не видел?
   - Я тебя отведу.
   Сафаендер встал, пошатываясь, и все с тем же отупелым видом побрел к кустам.
   За боярышником скрывался овражек. Там Руфрид и нашел Линдена.
   Юноша упал на колени. Мир вокруг растворился во вспышке белого пламени. Но когда огонь унялся, Линден был все так же мертв.
   На Руфрида словно обрушилась снежная лавина, не давая дышать, думать, страдать, плакать - ничего.
   - Как это случилось? - сумел он, наконец, выговорить.
   - Не знаю, целили в него, или стрела летела наобум. Но он защищал меня.
   - Помоги мне положить Линдена в седло, - спокойно приказал Руфрид.
   Сафаендер тупо смотрел на него.
   - Давай, Саф, помоги. Я отвезу вас обоих в лагерь. Тебе нужна помощь, нечего тут сидеть.
   - Зачем возвращаться? Ты меня ненавидишь?
   - Нет, - Руфрид со вздохом поднял тело и осторожно перебросил через круп Зимородка. - Я тебя не ненавижу. Я к тебе ничего не чувствую.
   - Ничего не чувствуешь, - эхом откликнулся Сафаендер. Глаза его начинали вновь наполняться жизнью. Взгляд его, полный отчаяния, коснулся Линдена. Руфрид не мог понять, почему поэт в таком горе. - Почему ты не плачешь?
   - Не знаю, - горько промолвил Руфрид, отводя коня. - Не могу.
   Изомира вновь видела этот сон.
   Над темными крышами домов мерцала узкая полоска закатного окоема. Мир затопила тьма. Девушка стояла, дрожа, на лугу перед домом собраний, цепляясь за руку своего возлюбленного. Они ждали, смотрели. Ужас цепенил их, и некуда было бежать, не спастись.
   Потом темнота обрела лик, и с воплем обрушилась с небес, и Линдена оторвало от Изомиры и унесло в ночь...
   Девушка проснулась со сдавленным криком.
   Тьма и пустота хлынули ей в душу, и не отступали, наполнив сердце Изомиры зимним бураном.
   - Линден! - вскрикнула она, уже зная.
   За окном было утро. Вскочив с кровати, Изомира бросилась в царскую спальню, но Гарнелиса не было там. Тогда она побежала по золотым коридорам, забыв, что так и не сняла ночной сорочки, не замечая удивленных взглядов слуг.
   В воздухе висел запах рока, покрывая все, подобно вязкому дегтю.
   Наконец, Изомира домчалась до Солнечного чертога. Царь был там, окруженный сбивчиво бормочущими что-то чиновниками. При появлении девушки все смолкли. Гарнелис обернулся к ней, и лик его был суров, бледен и ужасен.,
   Он указал на нее длинным корявым пальцем, будто обвиняя девушку во всех бедах.
   - Авентурия, - дрожащим от обиды голосом промолвил он, - пошла на меня войной. После всего, что я сделал для них, они сломили заурому, разорвали древний завет! Или они не успокоятся, покуда не погубят нас всех?
   Глава двадцать третья. Лалы в янтаре.
   Мятежники хлынули на улицы Парионы.
   Танфия скакала вместе с ними, не чувствуя усталости. За это утро она пережила столько, что с нога должна была валиться от усталости. Но возбуждение гнало ее вперед вместе с прочими последователями Гелананфии.
   Мимо пролетали высокие каменные палаты, сверкая бледным златом и костью слоновой; шелестели листвой деревья, безучастные в вековом своем покое к царящей внизу суете. Город кипел. Жители выбегали из домов; растерянные царские солдаты только и могли, что молча наблюдать, как проходят мятежники. И постепенно вся Париона двинулась вслед царевнину войску на Янтарную цитадель.
   Гелананфия ехала во главе, и волосы ее развевались золотым стягом. Обок нее скакал Элдарет, позади - владыка Серпет и его пестроцветное войско. Танфию окружали незнакомцы, она не видела ни единого привычного лица - кроме Зори и Мириаса, так что они, по крайней мере, выжили. Но ни Руфрида, ли Сафаендера, ни Линдена. Тревога билась где-то в потаенных уголках души, но девушка рвалась вперед, увлеченная победным восторгом.
   Впереди громоздилась твердыня Янтарной цитадели. Зрелище это потрясло Танфию. Три могучих стены окружали кольцами воздвигшийся на вершине дворец. Древняя кладка сливалась с новой, более изящной, стрельчатые окна и башни робко тянулись к далекому небу. И каждый камушке полыхал, точно хрустальный фиал, собравший в себе червонную роскошь закатного света.
   По мере того, как мятежники поднимались на холм, внешние стены перед ними казались все выше, закрывая внутренние укрепления Цитадели. В стене этой виднелись единственные врата, покрытые золотом, изукрашенные лазурью, бирюзой и аметистом; а посреди ворот сиял златом и янтарем царский герб колесо, древо и самоцвет.
   Склон перед воротами выровняли, превратив в обширную площадь, обрамленные аллеями и золотыми палатами. Сердце Танфии отчаянно колотилось, когда она направляла Зарянку в обход серпетова войска, подбираясь, насколько можно, к Гелананфии и Элдарету. Но врата оставались закрыты, и перед ними стояли два десятка стражников в царских мундирах.
   Остановив коня, Гелананфия обратилась к старшому над стражниками, выделявшемуся синим с золотом кафтаном.
   - Я царевна Гелананфия, дщерь Галеманта, сына Гарнелиса. Я требую допустить меня до царя, деда моего. Войско его разбито, и отказать мен он не в силах!
   - Ваше высочество - в просьбе отказано. Мы не можем допустить вражье войско в стены Цитадели.
   - Мы не враги царю. Но я не боюсь войти и одна. Я должна переговорить с дедом.
   - Это невозможно. Царь не желает никого видеть.
   - Мне придется настоять. - Старшой нервно помотал головой. - Ты, похоже, не понял. Это - мой дом. Я имею право войти. И чтобы доказать это, я только что разгромила войско моего деда.
   - Царь извещен об этом. И все же он приказал нам не допускать никого!
   - Он не может томиться в стенах вечно! - рявкнула Гелананфия.
   - Погоди, - прервал ее Элдарет. - Я знаю, что делать.
   Он коротко стиснул плечо царевны и двинулся в сторону колокольни, стоявшей по правую руку от ворот. Толпа перед ним расступалась. Минутой спустя над городом поплыл однотонный звон.
   Танфия знала, что это. Набат созывал всех жителей Парионы к Янтарной цитадели. Старинные летописи обретали плоть.
   Не прошло и нескольких минут, как на площадь хлынула толпа еще большая. Ведущие к ней улицы были полны народу. Со стен Цитадели тревожно поглядывали стражники. Танфия увидала над парапетом блеск наконечников стрел, и вздрогнула. Неужто мало этому дню кровопролитья? А потом она заметила кое-что еще - в толпе промелькивали крохотные тени, и вроде бы запрыгивали в заросшие травой норки под стеной.
   Набат смолк; вернулся с колокольни Элдарет. И тогда Гелананфия обернулась к парионцам. Привстав в стременах, она крикнула во весь голос:
   - Друзья мои, и подданные! Я Гелананфия, наследница царя Гарнелиса! Знайте, что я пришла не оттягать престол у деда моего, но освободить вас вас, соотечественники мои, авентурийцы. Ярмо самовластья, под которым страдали вы два года, и более того, сброшено. Я пришла не разрушить порядок, но восстановить его! Безумию конец! Поддержите ли вы меня?
   Поднявшийся над толпой согласный клич был оглушителен.
   - Тогда я прошу вашей поддержки сейчас - помогите мне убедить хранителей Янтарной цитадели пропустить меня!
   С громовым ревом толпа качнулась к стенам.
   Разрумянившись от торжества, царевна обернулась вначале к Элдарету, потом - к старшому привратнику. Но за решеткой внешних ворот наметилось движение. Разошлись створки, расколов пополам годовое колесо; однако внутренние ворота остались заперты. На пороге стоял чиновник в сине-белом одеянии - чопорный, мрачнолицый тип с ухоженной курчавой бородой.
   - Владыка Поэль, - приветствовала его Гелананфия. - Ну вот, с вами можно и поговорить.
   - Царь не примет вас, ваше высочество, - промолвил владыка Поэль.
   - Ему придется. Все кончено, Поэль. Если ты не впустишь нас, вы выломаем ворота, и ничто нас не остановит; ни горстка стражников с самострелами, ни даже котлы с кипящим маслом и огнеметы. Пропусти.
   Поэль, несгибаемый, злобно глянул мимо нее.
   - Серпет, ты, предатель! - прошипел он. - Что еще ты задумал? Ты поклялся в верности своему самодержцу
   Желчные слова Поэля эйсилионского владыку, похоже, не тронули.
   - Я принял решение, основываясь на своих понятиях о благе Авентурии. Царь потерял рассудок. Будущее лежит не в его руках.
   - Изменник! - выплюнул Поэль. Холодные глаза его наконец-то блеснули человеческим чувством.
   Послышался рокот, и часть стены у створа ворот заколебалась. Стражники тревожно заозирались.
   - Это еще что, во имя Диона? - рявкнул Поэль.
   - Замфераи, - объяснил Элдарет. - Они гневаются, и сейчас они под стенами Цитадели. Им под силу размазывать камень, точно масло, и они обрушат крепость вам на головы. Я бы на вашем месте подвинулся.
   На этих словах большой кусок стены обвалился и с грохотом рухнул, увлекая за собой створку ворот. Стража на стенах с воплями разбегалась. Поэль в ужасе отскочил. Гелананфия проехала мимо него, внутрь крепости, и мятежники разом хлынули в Янтарную цитадель, перепрыгивая через рассыпавшиеся камни.
   Танфия, однако, не торопилась. Они с Зарянкой прижались к стене, выжидая, пока толпа не рассеется немного. Взгляд ее притягивало нечто иное.
   Над роскошными палатами, выше старых берез, виднелась Башня. Там могла быть Имми. Танфия должна была попасть туда поскорей. А Цитадель подождет.
   Она двигалась навстречу людскому потоку, с трудом выбравшись с площади и долго выискивая в лабиринте переулков дорогу, которая вывела бы ее на соседний холм. Ей уже казалось, что она никогда не выберется отсюда, как впереди показались люди в серых лохмотьях - вначале один или двое. потом горстка, а потом сотни. И девушка поняла, что это бывшие рекруты. Жалкое их состояние поразило ее - так они были изморены и обтрепаны. Как мог Гарнелис допустить такое?
   Отыскав дорогу вниз с цитадельного холма, она принялась пробираться наверх, к башне. Здесь царило разрушение - брусчатка залита грязью, деревья вырублены, трава стоптана, и всюду разбросаны канаты, блоки, необтесанные каменные глыбы.
   Слезы наворачивались девушке на глаза. Если она не найдет Имми сейчас, то они могут не встретиться уже никогда. Она вглядывалась в набегающие волны рекрутов, боясь, что тяготы изменили Изомиру до неузнаваемости. Она пыталась остановить кого-нибудь, поговорить, но никто не слушал ее.
   Наконец Танфия добралась до прорубленных в склоне холма ворот. Стражи не было - не то разбежалась, не то ее смели рвущиеся на свободу рекруты. А над воротами громоздилась недостроенная, и все же пугающая в своем величии Башня.
   Спешившись, Танфия вошла внутрь. Сырые, тесные переходы и камеры, гнилостная вонь наполняли ее ужасом... неужели ее сестренка попала сюда? Тихонько всхлипывая в тягостном ошеломлении, девушка бродила по баракам.
   Здесь еще оставалась горстка несчастных, серых и изможденных, точно призраки самих себя.
   - Я ищу Изомиру, - неустанно повторяла Танфия. - Кто знает Изомиру, дщерь Эйнии?
   Внезапно ее дернул за рукав бледный, худой юноша.
   - Я знал Изомиру, - еще слышно прохрипел он, глядя на девушку запавшими глазами. - Я работал с ней, здесь и на рудниках Харфенета. Я Лат.
   Девушка стиснула его костлявую руку.
   - Я ее сестра. Где она?
   Юноша покачал головой.
   - Старый скелет забрал ее еще до Падубной ночи.
   От отчаяния Танфия заплакала - ей показалось, это значит, что ее сестра мертва.
   - Боги... Как... как она умерла?
   Лан сморгнул.
   - Я не знаю. То есть, я не знаю, умерла ли она. Наверное, потому что те, кого он уводил в Цитадель, больше не возвращались.
   - В Цитадель? А "старый скелет" - кто он?
   - Не знаю. Но все говорили, что он-то и есть царь.
   Танфия промедлила миг, обуздывая свое нетерпение, свой страх.
   - Пойдем, Лат, - проговорила она, обнимая его за острые плечи. Она не в силах была оставить бедолагу в этом месте. - Незачем здесь оставаться. Пойдем, помоги мне узнать, что с ней сталось, ладно?
   Лат выдавил призрачную улыбку.
   - Она много о тебе вспоминала.
   О том, что случилось тем кошмарным утром, Изомира имела лишь смутное представление. Все, что ей было известно, она узнавала из пробегавших по дворцу слухов. Цитадель подрагивала от волнения, лица стражников, чиновников, придворных были мрачны.
   После того, как Гарнелис в Солнечном чертоге обвинил ее в том, что она навлекла на его царство войну, девушка убежала к себе в комнату. Там она оделась - сливочно белая юбка, расшитая серебром, лиловая накидка с широкими разрезными рукавами, расшитый жемчугами и аметистами корсаж. Пальцы ее путались в завязках, но Изомира трудилась упорно, пока платье не сдалось. На груди ее висел опаловый медальон Серении. Последним девушка надела ожерелье из янтаря и лазури, подаренное ей Гарнелисом в день свадьбы. Она одевалась для Линдена, желая, чтобы он увидел ее самой красивой - хотя и знала, что он никогда ее не увидит.
   "Как он умер? - подумала она. - Дома? Или в поисках ее? Или в бою?". В одном одна была уверена - в смерти его виноват Гарнелис.
   Облачившись, она вновь покинула спальню. Лицо ее было покойно, холодно и ровно, как стекло, в то время, как в душе завывала и бесилась зимняя буря. Она вернулась в Солнечный чертог, и хотя Гарнелис не сказал ей ни слова, но выгонять тоже не стал.
   Один за другим, бесконечным потоком являлись перед ним гонцы и воеводы, и из подслушанных обрывков их донесений девушка узнавала: мятежное войско под водительством почитавшейся мертвой внучки Гарнелиса разбило непобедимою боевую машину воеводы Граннена. А на востоке, в Танмандраторе, орда бунтовщиков числом одолела семь тысяч царских солдат, и теперь гнала их в направлении Парионы.
   А гонцы все приходили, и каждый был бледней и несчастней предыдущего, и каждый приносил вести все более страшные. Граннен мертв - зарублен на поле боя.
   Гарнелис не срывал на являющихся и отбывающих гонцах своего гнева, но с каждой выслушанной вестью в нем нарастало недоброе беспокойство. Лицо его осунулось и помрачнело, глаза покраснели. В конце концов царь прогнал из чертога всех, кроме Изомиры, и принялся расхаживать по залу, источая ужасавшую девушку темную силу. Заговорить Имми не осмеливалась, и только молча взирала на безумного самодержца.
   "Как могли они?", повторял он. "Они же клялись, они обещали!". И: "Почему Лафеом не со мною?".
   За окнами темнели грозовые тучи. И хотя хрустальный шар оставался сокрытым в сердце Цитадели, девушка слышала его непрестанный, дрожащий стон, сводивший ее с ума.
   Потом в зал вступил владыка Поэль, уже давно ненавистный девушке. За ним просочились помощники и воеводы.
   - Государь...
   - Ну? - Гарнелис пронзил его злобным, угрожающим взглядом. - Что за гнусную весть ты принес мне теперь?
   Даже невозмутимый Поэль посерел.
   - Государь, мне удалось выяснить, что случилось во время битвы. Владыка Серпет, решив, что наше дело проиграно, переметнулся к бунтовщикам. Когда же призвали подкрепления от господина посредника, те не явились.
   Царь обернулся к нему, похожий на готового к броску змея.
   - Невозможно! Они обещали! Как?!
   - Мы не знаем, государь. Но похоже, что в Танмандраторе случилось то же самое. Ваши войска были разбиты, потому что подкрепления подвели нас.
   - Подвели? Нет. Нет. Я должен немедля переговорить с обоими посредниками!
   Поэля начало трясти.
   - Местонахождение их главы, господина посредника Дозволяющего, на данный момент неизвестно. Насколько мне ведомо, Граннен беседовал с ним перед битвой, и ничего необычайного не заметил. Но когда потребовались его услуги, посредника не смогли найти. Мы, разумеется, ведем поиски, и дело это следует изучить, но...
   - Приведите ко мне Лафеома! - вскричал царь. - Найдите и приведите немедля! Ничего не желаю слышать, покуда я не побеседую с ним.
   Помощники и воеводы с поклонами испарились, но владыка Поэль остался, трясущийся и бледный.
   - Ну? - поинтересовался Гарнелис.
   - Государь, мятежники движутся к Парионе.
   - Из Танмандратора?
   - Нет, государь - верней сказать, у тех, кто наступает из Танмандратора, это займет не один день - но последователи царевны Гелананфии будут здесь через час.
   - И что им нужно?
   - Мы не знаем в точности, но можем предположить, что в наихудшем случае они намерены свергнуть вас с престола силою.
   Гарнелис недоверчиво расхохотался.
   - Это было бы безумием.
   - Воистину так, государь, но к несчастью, большая часть наших стражников сгинула. Мы не можем заградить бунтовщикам вход в город. В наших силах лишь закрыть врата Янтарной цитадели...
   - Так запирай! Вон с глаз моих! И не возвращайся, покуда не сможешь принести мне добрый вестей, и господина моего Лафеома впридачу!
   Поэль бежал. Когда дверь за ним захлопнулась, Гарнелис взял Изомиру под руку и отвел в палату, где они играли в метрарх. Там он ощущал себя в безопасности - это девушка успела усвоить. Пока она растирала стиснутое его жесткими пальцами запястье, царь расхаживал по комнате. При взгляде на него Изомира ощущала, как принесенная гибелью Линдена пустота плещется в ней, точно черная вода в проруби.
   - За что они так со мной? - спросил он, наконец.
   - Желаете сыграть в метрарх, государь? - спросила Изомира.
   - Что?
   - Метрарх. Возможно, игра отвлечет вас.
   - Ты издеваешься? - спросил он так резко, что девушка подпрыгнула. Молчи!
   Царь взял со шкапчика длинный кривой нож с узорчатой рукояткой, и некоторое время играл с ним, взвешивая в руке. Изомира наблюдала за ним в растущей тревоге.
   - Порежь мне яблоко, - приказал он внезапно, подавая ей нож рукоятью вперед. - Во рту пересохло.
   - Слушаюсь, государь.
   Подойдя к стоявшей на низеньком шкапчике корзинке с плодами, девушка пристроила яблоко на позолоченной тарелочке, но от страха руки не слушались ее, да и нож был великоват для ее хрупких рук. Половинка яблока улетела на пол.
   - Дай мне, - приказал царь, отбирая у нее нож.
   Он принялся нарезать другое яблоко, и резал все мельче и мельче, пока мякоть не превратилась в кашу, и зернышки не разлетелись по полу. Потом он схватил блюдце и зашвырнул его в угол так, что оно пролетело над погребальным помостом и разбилась о витраж.
   - За что они так со мною? - взвыл он. - Безверные подданные!
   - Ты знаешь, за что! - воскликнула Изомира.
   Вскочив, царь шагнул к ней. Глаза его полыхали багровым на уподобившемся черепу лике. Изомира была в ужасе, но страх уже был настолько привычен девушке, что не мог сдержать ее.
   - Убей меня, коли желаешь, - бросил она, не опуская глаз. - Мне все равно.
   Царь замер, опаляя ее взором.
   Отворилась дверь.
   - Лафеом? - воскликнул царь, оборачиваясь.
   Но это снова был владыка Поэль. По вискам его стекали ручейки пота.
   - Государь, Лафеома нигде не могут сыскать. Мои люди не оставляют попыток, но увы...
   - Что еще?
   - Государь, бунтовщики у ворот Янтарной цитадели. Ваша внучка требует свидеться с вами!
   - Моя внучка мертва!
   - Видимо, это не так. Мятежники требуют впустить их, и я не вижу, как мы можем им отказать.
   - Я не стану являться к этому сброду! - возмущенно вскричал Гарнелис. - Сама мысль об этом - измена. Спустись и передай им мой отказ самолично!
   - Слушаюсь, государь, - ответил Поэль, скрипнув зубами.
   Гарнелис подошел к оконной нише, той самой, где они с Изомирой впервые играли в метрарх. Девушка опасливо последовала за ним. Снизу доносились крики, и Изомира увидала, какой хаос царит на улицах. Толпы людей со всего города устремлялись к Цитадели, чтобы скрыться в тени ее внешних стен. Вдали звонил колокол.
   Гарнелис приобнял девушку за пояс.
   - Это еще не конец, - проговорил он неожиданно спокойно. Настроение его изменилось, точно по волшебству, как это с ним бывало. - Бог и Богиня многолики, но все они - лишь грани единой изначальной сути; Нут и Анут. Разве я не отдал все, чтобы почтить их великой Башней? Они понимают: Башня - лишь зримый символ моего почтения. Потому они подарят мне победу. Иначе быть не может.
   - Когда мы с Линденом любились, - ответила Изомира, - то была высшая почесть, какую может воздать им человек.
   Он оттолкнул ее, так грубо, что она упала, свалив столик для метрарха. Мраморная столешница больно ушибла девушку. Изомира тяжело приподнялась. Он задыхалась, не потому, что хрупкий столик нанес ей тяжелую рану, но скорей от потрясения и боли - не только телесной.
   Гарнелис подскочил к ней, подхватил за плечи, поднял. К ужасу ее, в глазах царя стояли слезы.
   - Милая моя, ты ушиблась? - спросил он, не отпуская ее. - Я любил бы тебя, если б только...
   В двери заколотили. Гарнелис отпустил ее и, отступив, тяжело оперся о шкапчик. В этот раз вестником послужил не Поэль, а его трусоватый помощник Дерион. За спиной его маячили трое стражников.
   - Государь, бунтовщики прорвались через первые врата. Через несколько минут они будут во дворце.
   - Как это возможно?
   - Государь, все ополчилось на нас! Мы почитали бунтовщиков неготовыми к войне, но они застали нас врасплох. В самодовольстве своем мы слишком многих отправили на охрану Башни и слишком мало - на стены. Мы не были готовы к бою, решив, что ему не случиться! А мятежники привели с собой замфераев. Подземцы расточили камни стен...