Уоррингтон Фреда. Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

   Там, где отделился от стены умбароф, зияла дыра - проход в скрытый дотоле туннель.
   - Идемте, - бросил Враноф, маня путешественников из-за каменных ножищ умбарофа, и они по одному двинулись к выходу.
   Танфия глянула на Орке. Раненый подземец лежал там, где оставил его Враноф.
   - Мы не можем оставить его!
   Орке слабо отмахнулся от нее.
   - Иди. Чести средь замфераев не понять людям. Уходите!
   -Они станут ходить за ним, и вернут к его народу, - объяснил Элдарет. - Кто знает, может, этим завершится их давняя вражда?
   - Сюда, - резко скомандовал Враноф, поджидавший путников у новооткрывшегося прохода.
   По одному, ведя коней в поводу, они входили в туннель, и карла-воитель повел их во тьму.
   - Ты что надумал? - спросил его Руфрид.
   - Вам по-прежнему нужен проводник, чтобы найти выход из нашего царства. Я ранил вашего спутника, и должен занять его место.
   - Не стоит.
   - Дело не в том, "стоит" или "не стоит", - отозвался замферай. - Это мой долг и моя судьба - заменить вашего друга. Никто не победил, и нет побежденных. Потому я объявляю перемирие между моим родом и вашим.
   - Ну, тут я спорить не стану. -Элдарет удивленно покосился на Вранофа. - И проводник нам был бы очень кстати.
   - Пусть это будет знаком дружбы. В ответ я прошу лишь, чтобы вы увидели - и осознали - кое-что. И увидели это обязательно.
   - Похоже на ловушку, - опасливо пробурчал Руфрид.
   - Нет. Вы поймете сами.
   Стоило им вступить под низкие своды туннеля, тоска и боль, мучившие их в пещере, усилились стократ. Стены щетинились бурыми кристальными иглами, сплетавшимися в немой муке. Вспыхивали в хрустале тревожные огоньки, пробегали змейками вдоль прохода - мелькнут и исчезнут. У Танфии заболела голова.
   Оглянувшись, она увидела, что Линден побледнел как полотно, и по щекам его бегут слезы. Спрашивать, все ли с ним в порядке, было глупо. Сердце девушки стиснула жалость. Что творит с ним непрошеный дар - делая чувствительным к слову камня, точно замфераи, позволяя видеть истинный облик бхадрадомен?
   Нечеловеческие стоны сотрясали воздух все сильней. Дрожала сама земля. Горели все ярче зловещие хрустальные огни. Темная сила достигла своего пика, когда Враноф вывел людей в очередной пещерный зал.
   - Постойте здесь, - жестоко бросил он. - Забудьте о страхе. Почувствуйте, и поймите.
   Руфрид взял Танфию за руку - не то поддерживая, не то цепляясь за нее. Вся подземная полость трепетала и стонала, как истерзанное мукой сердце. Было в ней что-то неоконченное, словно вырвали из толщи камня немыслимый самоцвет, и теперь сочатся стены темным блеском, будто кровью, и алые блики пробегают по ним. Стоны казались совсем человеческими, девушке хотелось пасть на колени и заткнуть уши. Элдарет поддерживал Линдена за плечи, хотя сам посерел от боли.
   Несколько минут спустя голоса приутихли - а может, девушка просто притерпелась. Тогда Враноф заговорил:
   - Умбарофы, эти величественные создания, рождаются из каменных яиц, из жеод. У каждого минерала есть собственный умбароф, связанный с его неотъемлемыми свойствами. У каждого камушка, самого простого и самого драгоценного, есть свои особые силы, свой характер. Обойдись с ними ласково, и награда твоя будет неизмерима. Оскорби их, и камень испытает обиду, гнев, муку. Но нет у камней голоса, чтобы кричать! И не изъяснят они своей боли. Только мы, замфераи, можем говорить за них, и за них сражаться.
   Карла оглядел стены пещеры.
   - Две тысячи лет назад мы нашли здесь огромный кристалл, единственный в своем роде, в коем отражался дух самой земли, называемый зауроф. Предки мои отшлифовали хрустальный шар, и его подарили мы людям в знак своей доброй воли, и те установили кристалл в Янтарной цитадели. Этим больше сделали мы для людей, чем они когда-нибудь сделали для нас, ибо ныне они бездумно рвут из земли ее сокровища. Но когда мы одарили людей сферой зауроф, не было на свете ничего прекрасней ее, и ничего сокровенней с тех пор не рождала земля. Сам я никогда не видел ее, но предания говорят, что прозрачна она была, точно горный хрусталь, нет - как адамант, и в толще ее таились золотые нити и бледные радуги, и промеж них плыли, как рыбки, звездочки сил. Шахту, которой вытаскивали кристалл, затем замуровали, дабы сохранить пещеру в неприкосновенности. Ибо как сам кристалл трепетал от радости в сердце Янтарной цитадели, и сиял белым и золотым огнем, так и пещера, обронившая свой плод, трепетала в согласии с ним. Здесь царили радость и красота. Испытываете ли вы радость?
   - Нет, - прошептала Танфия. - Горшей муки я не испытывала. Она... страдает.
   - Три года назад началась эта перемена. Мы старались, но ничем не могли исцелить ее. Она терзается, ибо страдает ее яйцо, ее дитя. И боль ее отражается в нас. Народ Орке, замкнувшийся в городе шаэлаир, не слышит ее и вы удивлялись нашему на них гневу? Не они приходят сюда, чтоб утешить рыдающий камень! Только мы. Едва стерпима эта мука, но мы приходим! Скала стонет от боли, и кровью сочатся стены. А знаете ли вы, что это означает?
   Танфия не могла проронить ни звука; даже у Элдарета не хватало слов. Откликнулся, к общему изумлению, Линден.
   - Это заурома, - прошептал он, глядя на Вранофа покрасневшими глазами. - Я понял это... как только мы спустились. Я вижу шар мысленным взором, только он не прозрачен; он полон темной крови. И когда кричит шар, пещера и все вокруг откликается ему.
   - А что ты еще видишь? - настойчиво спросил Враноф.
   Линден склонился к шее Зимородка.
   - Ничего. Просто... ничего.
   - Ты прав. Люди нарушили завет с нами - завет с самою землей. И вот исход! Земля рыдает от горя, но ее не слышат! Сим завершается всякая дружба между замфераями и вашим родом!
   - Прежде чем поспешно клеймить нас врагами, - вмешался Элдарет, подумай - да, завет нарушен. Мы знаем это. Но многим из нас - большинству это также не по душе. Мы мечтаем восстановить его. Мы не враги тебе, Враноф.
   - Да ну?
   - Клянусь тебе в этом. Ты сказал свое слово. Смотри - мои друзья плачут. Выведи нас отсюда, а я расскажу тебе, что за дела творятся во внешнем мире.
   Воин откинул назад копну разноцветных волос.
   - Тогда пойдем. Вы достаточно пострадали.
   С неизмеримым облегчением покинули путники стонущую пещеру. Остаток пути запомнился Танфии непрерывным кошмаром. Они шли, делали привал, и шли снова; бесконечно змеящиеся туннели, отзвук стонов, страх перед давящими сводами, память о раненом Орке... и голос Элдарета, повествующего о преступлениях царя Гарнелиса.
   Когда в конце туннеля завиднелся сероватый свет дня, девушка показалось, что она бредит.
   - Я вам боле не нужен, - проговорил Враноф. - Лелейте камень.
   Танфия так и не узнала, замферайское ли это прощание, или просто совет. Враноф пропал, растаяв в тени - или в толще камня.
   Царство замфераев отпустило путников с миром. Туннель выходил на склон горы, между скалой и густым кустарником.
   Продравшись сквозь заросли, путешественники вышли на дневной свет, и остановились, промаргиваясь. Когда глаза Танфии притерпелись к блеску, девушка увидала, что стоит на склоне горы. Впереди начинался сосняк, и тянулся до самого горизонта, сколько глаз хватало, позади же вставали скалы. Обернувшись, Танфия заметила золотой отблеск солнца на горных снегах. Было холодно, но сугробы уже стаяли. Журчал поблизости ручей, щебетали птицы, в воздухе пахло весной. Кони фыркали, мотали головами, тянулись к молодой травке.
   Танфия порывисто обернулась к Руфриду и обняла его, готовая плакать от радости. Юноша со смехом поднял ее и закрутил в воздухе.
   - Хорошо снова увидеть мир! - воскликнул он.
   - Словно родиться заново. И мы еще дальше ушли от дома!
   - А идти нам еще далече, - заметил Элдарет. - Двинемся-ка в лес, а дам до первого ручья, и привал. Можете покуда верхом, если кони свезут.
   - А ты? - озаботился Линден.
   - А я пешком, как привычней. Ноги длинные, снесут.
   Излучинцы затянули подпруги, подтянули стремена и вскочили в седла. Когда они вступили в лес, Элдарет обломал сучки с упавшей ветки, приспособив ее под дорожный посох. Рыже-бурые колонны сосен устремлялись в небо, земли устилал плотный мягкий ковер опавшей хвои.
   Некоторое время путники двигались молча. У Танфии из головы не шел образ Вранофа, стоящего посреди пещеры. В конце концов на пути им подвернулся ручеек. Стреножив и расседлав коней, путники растянулись на бережку. Элдарет отошел в лес, проверить, нет ли какой угрозы.
   Молчание нарушила Танфия.
   - Линден, ты в порядке?
   - В полном, -отозвался юноша. - И не надо вокруг меня каждую минуту квохтать.
   - Я б не квохтала, если б ты на себя был похож.
   - Спасибо! Я в порядке! Так что не надо мной отговариваться.
   - Это как?
   - Это вроде "Ой, Линден устал, передохнуть бы"! Мне не пять лет, и все мы устали.
   - Ну, извини, что позаботилась! - возмущенно вскрикнула Танфия. Боги, ты злой стал, прямо как Руфрид!
   - Какой-какой? - воскликнул Руфрид. - Я перед тобой ужом вьюсь, с тех пор, как...
   - Ну ладно, - Девушка покраснела. - Я про то, что прежде...
   - Извини. - Линден уткнулся носом в землю. - Я не хотел тебе нос откусывать, Тан. Но мне все видится этот шар, и я знаю, что Имми рядом, и я хочу быть с ней рядом!
   - Мы тоже, Лин.
   Когда Элдарет вышел из леса, Линден обернулся к нему и спросил:
   - Сейчас мы направимся прямо в Париону?
   - Без меня вы поступили бы так?
   - Пожалуй.
   - Ну, приказывать вам я не вправе, но не советовал бы. Какой у вас был план?
   Воцарилось неловкое молчание.
   - У меня была мысль, - пробормотала, наконец, Танфия, - коней или продать, или спрятать, потом пробраться в Башню - я думала, проще всего будет записаться добровольцами - и когда найдем Имми, вытащить ее оттуда ночью.
   - Неплохо, - признал Элдарет.
   - Но?
   - До невозможности рискованно.
   - Не рискнув, мы ничего и не добьемся, - горячо возразил Линден. - Или у тебя есть план получше?
   - Не обязательно. - Элдарет задумчиво оглядел лесные своды. - Мы не знаем, насколько хуже дела стали с осени. Я бы предложил вам потерпеть и отправиться со мной. Всех нас разыскивают по царскому указу, и нам стоит держаться друг друга. У меня есть друзья, которые укроют нас, пока мы обдумываем следующий шаг.
   - Я согласен, - заявил Руфрид. - Тебе мы доверяем.
   Элдарет усмехнулся.
   - Спасибо.
   Сердце Танфии царапнул коготок сомнения. Не то, чтобы она сама не доверяла страннику, но ей казалось, что с его появлением излучинцы перестали думать за себя. Его присутствие, его опыт и уверенность ободряли, но девушку беспокоило, что даже Руфрид ключевые решения оставлял на Элдарета.
   Они вступили в Митрайн, царство прозрачных сосновых боров, изукрашенных серебряными озерами и реками. Не один день шел маленький отряд этими чудными краями, разбивая лагерь под величественными утесами, питаясь выловленной в озерах блесткой форелью. Линдена с Руфридом эти края вводили в раздражительность, а вот Танфии нравилась здешняя печальная тишь, нравилось, как встают над озерцами туманы и плывут, складываясь в почти человечьи фигуры. Элдарет в этом краю чувствовал себя как дома.
   Кони быстро обрели прежнюю форму на свежей воде и молодой травке. Танфия молча радовалась, что после ужаса подземелий Линден смог успокоить животных. Так или иначе, а открывавшаяся впереди дорога приводила всех в доброе расположение духа.
   - Мы движемся вдоль тракта, ведущего от Саванных гор к Параниосу, объяснял Элдарет. - Идти по дороге все же слишком опасно.
   Путники сидели на берегу озерца, расплескавшегося ртутной каплей по темной, засыпанной хвоей земле. Вокруг призраками вставали сосны; дальний берег терялся в лиловом тумане, не пробиваемом последними лучами заходящего солнца.
   - Мейондрасский тракт, - отозвался Руфрид. - Знаю.
   - Ты уже ходил этой дорогой?
   - Нет, но я в клятую карту часами пялился. Как-то же я довел нас от Излучинки до Менрофского перевала, не заблудились.
   - Едва-едва, - рассмеялась Танфия. Руфрид скорчил ей гримасу.
   - Я бы сказал, что от Сребренхольма мы одолели миль двести, - заметил Элдарет. - Осталось еще шесть сотен.
   - Еще шестьсот миль вокруг этих злосчастных озер? - с ужасом переспросил Руфрид.
   - Нет, вокруг озер меньше! - рассмеялся странник. - Правду говорят Митрайн или любят, или ненавидят.
   - Здесь есть рот, - промолвил Линден. - Я их чую... но они не опасны... то есть, коли их не тревожить.
   - Умница, - одобрил Элдарет. - Самые могучие рот в Митрайне - озерные, и здешние боги - это духи воды и камня. Есть легенда о герое Джамиане, который во времена царицы Гетиды пришел в Митрайн, спасаясь от бхадрадомен. Пред ни явилась водяница, и предложила спрятать его от преследователей, дозволив дышать под водой, если он доверится ей. Но духи вод славятся тем, что заманивают юношей под воды и топят. Ты бы поверил такому созданию?
   Руфрид хохотнул.
   - Навряд ли.
   - Нов Джамиана не было выбора - погоня наступала ему на пятки. И он позволил духу свести себя в озеро, и она обратила его в рыбу, так что он избежал бхадрадоменов. А когда она вновь сделала его человеком, она открыла ему, что встретил герой не простую водяницу, а саму Эште, богиню вод. И сказала, что не доверься он ей, она бы его взаправду утопила.
   - Тогда Руфе пришел бы конец. - Танфия хихикнула. - Могу себе представить, как из озера поднимается Эште. Такое чудо - путешествовать в дальних краях!.. было бы, когда б не Имми.
   Элдарет кивнул.
   - Я обошел все девять царств, и воистину, каждое по-своему прекрасно. Мне всегда кажется, что у каждой земли свои краски. Митрайн - серебряный, с аметистовыми бликами.
   - Правда! - воскликнула Танфия. - А Сеферет - черный, синий и изжелта-белый, хотя Брейида и Антар мнятся мне одетыми в зеленое. Дейрланд - серый, как роса, и рудый и зеленый, как осенняя листва. В таком краю бог и богиня могут предстать только оленем и оленухою; людским обликам там не место. - Девушка примолкла, вспоминая, как пролетели мимо нее воплощения богов, преследуемые молчаливой охотой. - Я думала, я одна о таких глупостях думаю.
   - Примечать такие вещи, - возразил Элдарет, - значит приближаться к пониманию духа Авентурии.
   - Похоже, ты нашла себе умалишенного под стать, Тан, - кисло заметил Руфрид.
   - Ну и пускай мы сумасшедшие, - огрызнулась она. - Элдарет, расскажи какие они, другие земли?
   Элдарет сел, упершись руками в колени, глядя на озеро.
   - Ну, Параниос - зеленый и золотой, и немного лилового, как спелый виноград, и боги его - боги роскоши, Нефетер, повелительница ума и творчества, и супруг ее Дион, даритель плодовитости и веселия. Парионцы любят считать себя центром культуры; и забывают, что первой была Лазура Марок. Соблазнительное местечко этот южный край. Их великая богиня - колка, дикая кошка, похожая на рысь, но они привечают множество разных культов, и школ философии, заимствованных у элир. Вспоминая Лазуру Марок, я вижу перед глазами глубокую синь и багрянец, и желтизну песка, и золотые блестки в ночном небе.
   А северная Норейя - к тамошним жителям я питаю глубочайшую приязнь. Они больше знают о роф деревьев, чем вы можете вообразить. Цвета их темная зелень, и соломенная желтизна кудрей. Они поклоняются священным деревам, и в деревьях обитают их боги, и малые божества также.
   - Я слышала, - встряла Танфия, - что в Торит Мире все леса мертвы. Правда?
   Элдарет чуть сморщился.
   - Нет, конечно. Есть там окаменелые леса, и это зрелище, достойное внимания. На свой суровый лад прекрасен и Торит Мир. И что поговаривают о жителях его, тоже не вся правда. Да, бывают они воинственны, но в родном краю они поразят тебя гостеприимством и верностью. Краски Торит Мира черный, серый и янтарный, и легкие опаловый отлив. Вы знаете, что у них общие боги с Танмандратором? Богиня молнии и бог грома. В Торит Мире они суровы и яростны, в Танмандраторе же они сильны, но добры, и стремятся скорей к справедливости, чем к возмездию. И лики их - человечьи.
   Эйсилион же - царство звериное; богиня их - мудрая змея, и бог хитрый лис. Да и обитатели его пеняют краски, точно хамелеоны, стоит взгляд отвести. Как радуга, как переливчатая чешуя дра'ака. Им приходится быть коварными и опасливыми - они зажаты между Торит Миром и Параниосом, между элир и бхадрадомен.
   - Ты не назвал красок Танмандратора, - напомнила Танфия.
   - Это тяжело. Обширен этот край, больше любого из царств. Но я бы сказал... изумрудная зелень, и охра, и бронза. Богатые краски доброй земли. И народ тамошний росл, ловок и крепок. Много унижений претерпели они от бхадрадомен, и теперь противятся унижениям от царской руки...
   Он замолк.
   - Ты никогда не говорил, - заметил Руфрид, - откуда ты сам родом.
   - Это неважно, - вздохнул странник.
   - Если уж гадать, - заявила Танфия, - я ставлю на Танмандратор. Я права?
   Элдарет поджал губы, лицо его окаменело.
   - Да, - проронил он после долгой паузы, - хотя я нигде не жил так долго, чтобы назвать этот край своей родиной. Мать моя из Танмандратора... отец же из Торит Мира. Это все, что я могу поведать вам. О большем же не спрашивайте.
   Танфия ощутила, как воздвигается вокруг него барьер; как и Эльрилл, Элдарет скрывал свои тайны. Но в глазах странника плескалась боль, страшная, потаенная, и девушка впервые в жизни решила, что причин ее лучше не знать.
   - Прости, - тихонько проговорила она. - Я не хотела быть невыносимо назойливой.
   - Это у нее само выходит, - добавил Руфрид.
   Элдарет слабо улыбнулся, но промолчал. Клуб тумана над озером свернулся в подобие человеческой фигуры, и заплясал над водой, поглядывая на путешественников. Луч Лилейной луны коснулся его, и привиделись бледные волосы, и тонкие белые руки, и сияющие глаза. Медленно-медленно призрак расточился, и лишь туман поплыл среди стволов, истаивая.
   Покинув Митрайн несколько дней спустя, путники перевалили Змеевичные горы, куда более приветливые и зеленые, чем Саванный хребет. Дорога вела их через густые березняки, зеленеющие молодой листвой, сквозь густой подлесок. Воздух переливался зеленым, золотым, белым и синим, дрожал от гула мошкары и птичьего щебета. Зима и Сребренхольм, все, чтобы было, отошли в прошлое.
   - Добро пожаловать в Параниос, - объявил Элдарет. - Этот край, как никакой другой, я могу назвать домом.
   Танфия была зачарована. Здешние места, самое сердце Авентурии, и вправду отличались от любых других - богатые, многоцветные, исполненные жизнью. Легко было представить, как по здешним лесам бродят неуловимые элиры. Девушке вспоминался ее таинственный рыжеволосый знакомец, и мечталось встретить его на укромной полянке. Но элир все не встречался.
   Двадцать дней промелькнуло с тех пор, как они покинули Сребренхольм, и путешественники привыкли к извечным тяготам пути. Они старались обходить города и деревни, но теперь они приближались к людным местам, и поселений становилось все больше. Лес прорезали истоптанные тропки, попадались хутора и постоялые дворы.
   - Я начинаю мечтать о перинах, - предупредил Руфрид.
   - К несчастью, - ответил Элдарет, - чем ближе мы к сердцу Параниоса, тем больше нужда прятаться. Мое лицо слишком знакомо здесь. Но осталось недолго, поверьте.
   Солнце перевалило за полдень, и путники двигались тихой лесной тропкой. Элдарет шел первым, спутники его вели коней в поводу.
   - Нас преследуют, - внезапно проговорил Линден.
   - Что? - воскликнул Элдарет. Он остановился, прислушался, даже влез до половины на суковатое дерево, чтобы оглядеться. - Никого не вижу.
   - Да, - согласилась Танфия, - но Линден иногда чувствует... всякое. И не ошибается.
   - Ладно. Заведем коней в кусты.
   Сойдя с тропы, они привязали стреноженных лошадей в густом кустарнике, а сами, по совету Элдарета, влезли на деревья - он с Руфридом по одну сторону, поближе к тропе, Танфия с Линденом чуть подальше.
   Несколько мгновений спустя на тропе показались всадники, полускрытые кружевом весенней листвы. Трое царских солдат, в зеленых с лиловым мундирах, на гнедых конях - точь в точь как те, что забрали Имми. Они уже собирались проехать мимо, когда Зимородок поднял голову и тихонько заржал.
   - Это еще что?
   Солдаты осадили коней, спешились, обнажая мечи. Пока они продирались через подлесок, Танфия рассмотрела их - двое мужчин и женщина, в кожаных кирасах и шлемах. Сидя на суку, она наблюдала, как солдаты находят привязанных коней, трогают изукрашенные лазурью седла.
   - Миленько, - бросил один из них.
   Первая стрела Руфрида пробила ему лопатку, убив на месте. Вторая вонзилась в сердце второму, когда тот обернулся. Танфия целила в женщину, и промазала. Воительница глянула вверх, поднимая меч; Танфия бросилась на нее с дерева и сбила с ног. Они покатились по земле; девушка со всей силы врезала противнице под дых и вскочила.
   Ее спутники уже соскользнули с деревьев.
   - Бежим! - крикнул Элдарет. - Погодите меня, сейчас...
   Странник вел одну из солдатских лошадей. Руфрид уже отвязывал Ястребка.
   Женщина-солдат поднималась, целя из самострела в спину Руфрида.
   Привычка обогнала мысль - как учил ее Альраэн. Танфия метнулась вперед, обнажая элирский клинок. Меч взрезал глотку воительницы, и женщина завалилась назад, роняя самострел; дрот сорвался с тетивы и утонул в стволе березы. Воительница лежала, распростершись, горло ее зияло кровавой раной, от которой Танфия не могла отвести глаз.
   - Боги, - выдавила девушка. "Я ее убила. Я ее убила".
   - Бежим, пока не пришли другие! - гаркнул Руфрид.
   Элдарет уже сидел в седле холеного гнедого.
   - Тан!
   Переводя дух, девушка пустила Зарянку в галоп вслед остальным. С четверть часа они мчались на полном скаку, прежде чем свернуть глубже в лес, дальше от чужих глаз, и сбавить ход. Коней пустили шагом, давая остыть после скачки. У Танфии все плыло перед глазами.
   - Ты в порядке? -встревожено спросил Руфрид.
   - Нет. Я ее убила. - Больше девушка ничего не могла выдавить. Женщину. Я ее убила!
   - Вот теперь ты меня понимаешь, - пробормотал он.
   - Я не могу. Не могу!
   - Поздно, Тан. Надо крепиться.
   - Не могу! Я думала, сумею, но это другое, это ужасно, из меня как все жилы вытянуло...
   - Хватит! - рявкнул он. - Хватит себя жалеть!
   Девушка воззрилась на него.
   - Я думала, ты поймешь. Значит, сочувствия я не дождусь?
   - Нет!
   Упрямство Руфрида порождало в ней ответное бешенство. В груди собрался ком льда.
   - Пон-нятно. Если хочешь знать, я жалела ее, а не себя! Она всего лишь служила царю...
   - Тан, заткнись! Я не хочу знать!
   Девушка прикусила язык, ненавидя его, ненавидя себя.
   - Мы еще в опасности, - сказал Линден.
   Он покосился направо; Танфии послышался топот копыт, вначале слабый, потом все громче.
   - Элдарет, берегись! - воскликнул Линден.
   Впереди конь, несший двоих седоков, мчался галопом им наперерез.
   - Ох, зараза! - пробормотал Руфрид, накладывая стрелу на тетиву. Танфия потянула меч из ножен, с омерзением стискивая его знакомую рукоять.
   - Нет! - воскликнул Элдарет. - Не стреляйте!
   - Да, все хорошо, - подтвердил Линден. - Опасность не с ними.
   Руфрид резко обернулся к нему.
   - Откуда ты знаешь?
   Брат ему не ответил.
   Длинногривый чалый конек остановился перед ними. Один из седоков оказался яснолицым юношей, русоволосым и курчавым; за его пояс цеплялась миловидная рыженькая девица, чье личико сплошь усыпали веснушки. Оба кутались в иззелена-бурые накидки.
   - Все в порядке, это друзья - проговорил Элдарет, подъезжая к ним. Мириас, Зоря! Как же я вам рад!
   - Элдарет, - выдохнул юноша, опираясь на седельную луку. - За тобой погоня.
   - Знаю. Мы с ней разделались.
   - Не до конца, - поправила Зоря. - За первыми ехали еще двое солдат. С ними разделались мы. Но их могло быт и больше. Надо отвести вас в убежище.
   Элдарет тяжело вздохнул.
   - Туда я и вел друзей. Но я менее всего хочу привести к укрытию царских солдат. Почему ими кишит весь лес?
   - Они кружат близ Нахиллеи. Сила здешнего сопротивления их настораживает. Но тебя мы протащим, не бойся.
   - Солдаты отходят от города, - проговорил Линден, глядя на лес пустыми глазами. - Я вижу.
   - А это кто такой? - спросила Зоря.
   - Линден, - с усталой приязненной улыбкой представил юношу Элдарет. А это - Руфрид и Танфия. Странные у меня спутники. А это - Зоря и Мириас, парочка парионских лицедеев.
   - Бывших, - вздохнул Мириас. - Ныне безработных, бездомных и разыскиваемых за мятеж.
   - Что же вы натворили? - воскликнула Танфия.
   - Пытались спасти театр.
   К ночи Мириас и Зоря довели путников до Нахиллеи, горстки высоких, стройных домов, усеявших склоны подковообразной долины. Сияла Лилейная луна. Цвели заполнявшие долину сады, и распускались каштаны. Танфия так расслабилась, что чуть не заснула в седле, и едва поняла, что они приехали, пока не подняла взгляд и не увидала над собой нагромоздившиеся в простодушном изяществе этажи. Вдоль крутых улочек строились деревья, гнущиеся под снежно-белым цветом, наполняя воздух сладостью.
   - Почти пришли, - прошептал Элдарет.
   Он свернул в переулок, а оттуда - во двор, поспешно захлопнув за собой ворота.
   - Здесь можно оставить коней.
   Конюшня выглядела обветшалой, но сухой и чистой.
   - За скакунами мы присмотрим. - Зоря одарила Танфию дружеской улыбкой. - А вы идите с Элдаретом.
   Со дворе странник вывел их по крутой лестнице, взбегавшей по склону долины между глухими стенами домов.
   - Здесь безопасно? - спросил Руфрид.
   - Не более, чем везде, - ответил Элдарет. - Но здесь у меня есть друзья... зайдем в дом - объясню.
   Ступени заканчивались на террасе, где к крутому склону, почти обрыву прислонился бледный и узкий дом. В парадное Элдарет стучаться не стал, а двинулся к черному ходу. Он выстучал какую-то мелодию, и пару минут спустя дверь отворилась. Худощавый длинноволосый старик поманил гостей зайти. Путешественники протолкнулись в тесную моечную, и старик поспешно задвинул за ними засов.