Страница:
Американский арабист Фуад Аджами: «Антиамериканизм в этом регионе являет собой ярость отвергнутого арабского мира – реакция культуры, которая еще не взяла на себя ответственность за нанесенные увечья своему сознанию»
[28]. На Ближнем Востоке не забывают слова президента Буша-старшего, сказанные после того, как американские вооруженные силы сбили пассажирский иранский Боинг-747 в 1988 г.: «Я никогда не позволю себе просить прощение от лица Соединенных Штатов Америки – и меня не волнует, каковы подлинные факты»
[29]. Считают ли американцы жертв своих действий настолько ниже себя? Если жертвы не заслуживают американского извинения, то их эмоции уходят в историческую память.
США выступили против Ирака под предлогом удержать Саддама Хусейна от овладения ядерным оружием. Но американцы провели более тысячииспытаний ядерного оружия и держат в своем арсенале более 7 тысяч единиц ядерного оружия [30]. Значит, одна суверенность не равна другой. Окружающий мир понял лишь одно: настоящая суверенность – это не виниловое кресло в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. Это еще и такое оружие, которое исключит вторжение на территорию данной страны. Как минимум такой вывод (после Нью-Дели и Исламабада) сделал Тегеран и Пхеньян. Но и в более широком мире сомневаются в причинах американского броска в Месопотамию. Согласно вашингтонскому Центру прессы, наиболее убедительны следующие причины (в процентах ко всем опрошенным в данной стране):
Источник:
www.people-press.org.
Когда госсекретаря США Кондолизу Райс спросили, почему Германия и Франция противостоят американской политике в Ираке, та ответила: «Скажу вам очень откровенно – мы не понимаем почему» [31]. Это говорит о степени «глухоты» гипердержавы к принципу суверенитета.Ведущая египетская газета «Аль-Ахрам» заявила, что «между декларациями прежних колониальных метрополий и этой, современной, нет никакого различия» [32].
Но было бы неправильным полагать, что непонимание менее наделенного соседа просто непроницаемо. Свидетельством может служить тур осенних выборов 2006 г. В американской столице понимание этого растет с каждым годом. В 2005 году Пентагон в своей ежегодной «Стратегии национальной обороны» признал, что «лидирующая позиция Америки в мировых делах будет продолжать порождать неприятие, озлобление и сопротивление» [33]. Почему? В меру утраты суверенности.
Ограничить чужие суверенитеты в мегасоюзе
Суверенность как Божий дар
США выступили против Ирака под предлогом удержать Саддама Хусейна от овладения ядерным оружием. Но американцы провели более тысячииспытаний ядерного оружия и держат в своем арсенале более 7 тысяч единиц ядерного оружия [30]. Значит, одна суверенность не равна другой. Окружающий мир понял лишь одно: настоящая суверенность – это не виниловое кресло в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. Это еще и такое оружие, которое исключит вторжение на территорию данной страны. Как минимум такой вывод (после Нью-Дели и Исламабада) сделал Тегеран и Пхеньян. Но и в более широком мире сомневаются в причинах американского броска в Месопотамию. Согласно вашингтонскому Центру прессы, наиболее убедительны следующие причины (в процентах ко всем опрошенным в данной стране):
Мотив американской политики (в % опрошенных)
Когда госсекретаря США Кондолизу Райс спросили, почему Германия и Франция противостоят американской политике в Ираке, та ответила: «Скажу вам очень откровенно – мы не понимаем почему» [31]. Это говорит о степени «глухоты» гипердержавы к принципу суверенитета.Ведущая египетская газета «Аль-Ахрам» заявила, что «между декларациями прежних колониальных метрополий и этой, современной, нет никакого различия» [32].
Но было бы неправильным полагать, что непонимание менее наделенного соседа просто непроницаемо. Свидетельством может служить тур осенних выборов 2006 г. В американской столице понимание этого растет с каждым годом. В 2005 году Пентагон в своей ежегодной «Стратегии национальной обороны» признал, что «лидирующая позиция Америки в мировых делах будет продолжать порождать неприятие, озлобление и сопротивление» [33]. Почему? В меру утраты суверенности.
Ограничить чужие суверенитеты в мегасоюзе
В ноябре 2006 г. в латвийской Риге произошло очень важное событие – превращение Североатлантического союза в глобальную организацию. Расширяется и география, и спектр деятельности альянса. Было учтено, что с ростом количественной нехватки живой силы США в Ираке и недостаточного участия Европы в операциях на удаленных территориях, НАТО с трудом выполняет свои функции. При этом американцы настаивают на силовом и гуманитарном вмешательстве за пределами Европы.
Эту инициативу выдвинули совместно Вашингтон и Лондон: «глобальное партнерство» между НАТО и неевропейскими странами. Это лишь первый шаг. Второй – приглашение крупных далеких стран вступить в НАТО – изменение статьи 10 Вашингтонского договора, согласно которому толькоевропейские страны могли входить в блок. Кроме того, статья 6 того же договора ограничивала сферу деятельности блока. В 1999 г. численность членов блока увеличилась до 19 за счет Польши, Чехии и Венгрии, а пять лет спустя достигло 26 за счет семи стран Центральной и Восточной Европы.
С учетом количественной нехватки живой силы США в Ираке и недостаточного участия Европы в операциях, проводимых на удаленных территориях, НАТО с трудом выполняет даже свои текущие обязательства. К тому же при том, что альянс постепенно осознает настоятельную потребность силового и гуманитарного вмешательства за пределами Европы, круг его потенциальных членов до сих пор ограничен требованием, чтобы участниками были североамериканские и европейские страны. Эта проблема обсуждалась на ноябрьском саммите 2006 г. НАТО в Риге.
Ее лидеры рассмотрели предложение о переосмыслении роли организации с точки зрения углубления отношений с государствами, не входящими в трансатлантическое сообщество, начиная с таких партнеров альянса, как Австралия, Новая Зеландия и Япония. В основе предстоящих изменений лежит инициатива США и Великобритании по установлению «глобального партнерства» между НАТО и неевропейскими странами в целях расширения диалога с другими крупнейшими демократиями мира. Но это лишь первый шаг. Следующей инициативой должно стать открытие доступа в НАТО всем демократическим странам, готовым и способным помочь организации в выполнении ее новых обязательств. Только глобальный союз государств будет в состоянии справиться с насущными глобальными проблемами.
В августе 2003-го в освобожденном от талибов Афганистане под официальный контроль НАТО перешли Международные силы содействия безопасности (МССБ). Действуя поначалу в Кабуле, а также на прилежащих к нему территориях и не подвергаясь особому риску, МССБ постепенно расширяли зону ответственности на «горячие» области юга страны. Военное присутствие НАТО в Афганистане выросло с пяти тысяч в начале операции до сегодняшних пятнадцати тысяч человек.
На данный момент командование операцией в Афганистане далеко не единственный пример деятельности Североатлантического альянса за пределами Европы. Несмотря на внутренние разногласия по поводу Ирака, НАТО обеспечило подготовку 1500 иракских офицеров и доставку необходимого военного снаряжения местным силам безопасности. Блок организовал воздушный мост для переброски пяти тысяч военнослужащих стран Африканского союза в Дарфур и способствовал ротации размещенных там войск. Альянс также взял на себя подготовку офицеров и техническое содействие миссии Африканского союза в его штаб-квартире в Аддис-Абебе. Соединенные Штаты и их европейские союзники «пришли к пониманию того, что фокус деятельности альянса смещается из Европы в сторону остального мира. Американо-европейские отношения все больше зависят от событий на Ближнем Востоке, в Азии и Африке» – так сказал в декабре прошлого года заместитель госсекретаря США по политическим вопросам Николас Бернс.
С расширением географии НАТО расширяются и масштабы ее деятельности; сегодня альянс осуществляет операции, которые уже не связаны напрямую с целостностью и безопасностью конкретной территории, но проводятся в более широком контексте международной стабильности. К примеру, в прошлом году НАТО переправило по воздуху в пострадавший от землетрясения Кашмир 3500 тонн припасов, предоставленных участниками альянса и прочими странами, а также оказало населению медицинскую и иную помощь. Приходящая в себя от последствий цунами Индонезия получила стройматериалы для сооружения четырех новых мостов, а жертвы «Катрины» в США – продукты питания, водоочистительные установки, электрогенераторы и вертолеты. «Поскольку НАТО осуществляет операции на стратегическом удалении, необходим диалог с другими заинтересованными странами», – заявил генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер. Он выступил с инициативой по превращению Организации Североатлантического договора в «альянс с глобальными партнерами».
Подобное предложение – долгожданное свидетельство того, что НАТО постепенно склоняется к глобальной модели. Но партнеры – не то же самое, что союзники, и ведение диалога нельзя приравнять к межнациональному планированию, тренировкам и операциям. Глобальное партнерство – не самоцель, а первый шаг к официальному членству. Альянс уже использовал подобного рода многоступенчатый подход в середине 1990-х, на заре сотрудничества с бывшими странами – членами Организации Варшавского Договора. На начальном этапе, в рамках программы «Партнерство во имя мира», воинские контингенты указанных стран получили право участвовать в учениях и отдельных миротворческих операциях совместно с членами НАТО. И хотя некоторые изначально воспринимали такое партнерство как альтернативу членству, вскоре оно превратилось в средство вступления в альянс. Новый проект глобального партнерства должен сыграть схожую роль, подготовив альянс к переходу от трансатлантической модели к глобальной. Нет необходимости заранее определять, кого пригласят в НАТО, – нужно лишь решить принципиальный вопрос о доступности альянса неевропейским странам.
Постепенное расширение НАТО более предпочтительно по сравнению с созданием коалиций специально для решения конкретно возникающих проблем. Во-первых, европейских воинских контингентов едва хватает для осуществления целого ряда новых миссий в Афганистане, а также в Судане, Конго и других частях африканского континента. В условиях роста потребности в военной силе чем более многочисленны – и более квалифицированны – союзники, тем лучше. Во-вторых, формальное членство облегчит сотрудничество в рамках военных операций. Именно отлаженность взаимодействия внутри альянса – результат совместного планирования, проведения учений и участия в боевых действиях – позволяет его членам эффективно сотрудничать в кризисных ситуациях. США значительно опережают своих союзников с точки зрения принятых на вооружение технологий, однако потенциал американских подразделений максимально раскрывается именно в операциях с теми воинскими частями, которые знакомы им по регулярным совместным учениям.
В новом, расширенном альянсе обязанности Верховного главнокомандующего мог бы по-прежнему выполнять представитель американского генералитета, а генерального секретаря НАТО – его коллега из любой другой (возможно, даже не европейской) страны. Вероятность расширения НАТО в будущем поможет обеспечить принятие ряда промежуточных мер наподобие тех, что предшествовали вступлению в альянс восточноевропейских государств. Такие меры могут включать в себя уже упомянутое глобальное партнерство, а также установление официальных контактов между военными стран-партнеров и Штабом ОВС НАТО в бельгийском Монсе. Полезно создать Совет по глобальному партнерству НАТО подобно уже существующему Совету евроатлантического партнерства, который обеспечивает регулярный диалог между всеми членами НАТО и 20 странами-партнерами из Европы и Центральной Азии.
Глобализация альянса не требует изменения основных параметров структуры, хорошо зарекомендовавшей себя на протяжении многих лет, однако в текст Североатлантического договора следует внести поправки. В особенности это касается статьи 10, допускающей расширение НАТО лишь за счет европейских государств. В настоящее время действие данной статьи распространяется на целый ряд стран, не проявляющих достаточной приверженности принципам демократии и прав человека, например на Белоруссию, тогда как кандидатуры подлинно демократических держав, таких как Австралия и Япония, в соответствии с этой статьей даже не рассматриваются. Приверженность общим ценностям следует считать более значимым критерием членства в организации, нежели географический. Любая страна, разделяющая цели альянса, должна обладать таким же правом претендовать на вступление, каким наделены центрально– и восточноевропейские государства со времени крушения коммунизма.
Что касается Соединенных Штатов, то следование этому принципу не должно составить для них серьезную проблему – даже по сравнению с принятым в свое время обязательством предоставить защиту Латвии и Польше, которые не могли рассчитывать на нее до вступления в НАТО. В конце концов, официально или неофициально США уже являются гарантом безопасности таких государств, как Австралия, Израиль, Новая Зеландия, Южная Корея и Япония. Но захочет ли Испания либо Эстония взять на себя подобные обязательства в отношении, скажем, Австралии или Японии? Америка заинтересована в том, чтобы ее сателлиты взаимно ограничили свой и чужой суверенитет, оставив стоять надо всеми прочими американскую гегемонию.
Эту инициативу выдвинули совместно Вашингтон и Лондон: «глобальное партнерство» между НАТО и неевропейскими странами. Это лишь первый шаг. Второй – приглашение крупных далеких стран вступить в НАТО – изменение статьи 10 Вашингтонского договора, согласно которому толькоевропейские страны могли входить в блок. Кроме того, статья 6 того же договора ограничивала сферу деятельности блока. В 1999 г. численность членов блока увеличилась до 19 за счет Польши, Чехии и Венгрии, а пять лет спустя достигло 26 за счет семи стран Центральной и Восточной Европы.
С учетом количественной нехватки живой силы США в Ираке и недостаточного участия Европы в операциях, проводимых на удаленных территориях, НАТО с трудом выполняет даже свои текущие обязательства. К тому же при том, что альянс постепенно осознает настоятельную потребность силового и гуманитарного вмешательства за пределами Европы, круг его потенциальных членов до сих пор ограничен требованием, чтобы участниками были североамериканские и европейские страны. Эта проблема обсуждалась на ноябрьском саммите 2006 г. НАТО в Риге.
Ее лидеры рассмотрели предложение о переосмыслении роли организации с точки зрения углубления отношений с государствами, не входящими в трансатлантическое сообщество, начиная с таких партнеров альянса, как Австралия, Новая Зеландия и Япония. В основе предстоящих изменений лежит инициатива США и Великобритании по установлению «глобального партнерства» между НАТО и неевропейскими странами в целях расширения диалога с другими крупнейшими демократиями мира. Но это лишь первый шаг. Следующей инициативой должно стать открытие доступа в НАТО всем демократическим странам, готовым и способным помочь организации в выполнении ее новых обязательств. Только глобальный союз государств будет в состоянии справиться с насущными глобальными проблемами.
В августе 2003-го в освобожденном от талибов Афганистане под официальный контроль НАТО перешли Международные силы содействия безопасности (МССБ). Действуя поначалу в Кабуле, а также на прилежащих к нему территориях и не подвергаясь особому риску, МССБ постепенно расширяли зону ответственности на «горячие» области юга страны. Военное присутствие НАТО в Афганистане выросло с пяти тысяч в начале операции до сегодняшних пятнадцати тысяч человек.
На данный момент командование операцией в Афганистане далеко не единственный пример деятельности Североатлантического альянса за пределами Европы. Несмотря на внутренние разногласия по поводу Ирака, НАТО обеспечило подготовку 1500 иракских офицеров и доставку необходимого военного снаряжения местным силам безопасности. Блок организовал воздушный мост для переброски пяти тысяч военнослужащих стран Африканского союза в Дарфур и способствовал ротации размещенных там войск. Альянс также взял на себя подготовку офицеров и техническое содействие миссии Африканского союза в его штаб-квартире в Аддис-Абебе. Соединенные Штаты и их европейские союзники «пришли к пониманию того, что фокус деятельности альянса смещается из Европы в сторону остального мира. Американо-европейские отношения все больше зависят от событий на Ближнем Востоке, в Азии и Африке» – так сказал в декабре прошлого года заместитель госсекретаря США по политическим вопросам Николас Бернс.
С расширением географии НАТО расширяются и масштабы ее деятельности; сегодня альянс осуществляет операции, которые уже не связаны напрямую с целостностью и безопасностью конкретной территории, но проводятся в более широком контексте международной стабильности. К примеру, в прошлом году НАТО переправило по воздуху в пострадавший от землетрясения Кашмир 3500 тонн припасов, предоставленных участниками альянса и прочими странами, а также оказало населению медицинскую и иную помощь. Приходящая в себя от последствий цунами Индонезия получила стройматериалы для сооружения четырех новых мостов, а жертвы «Катрины» в США – продукты питания, водоочистительные установки, электрогенераторы и вертолеты. «Поскольку НАТО осуществляет операции на стратегическом удалении, необходим диалог с другими заинтересованными странами», – заявил генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер. Он выступил с инициативой по превращению Организации Североатлантического договора в «альянс с глобальными партнерами».
Подобное предложение – долгожданное свидетельство того, что НАТО постепенно склоняется к глобальной модели. Но партнеры – не то же самое, что союзники, и ведение диалога нельзя приравнять к межнациональному планированию, тренировкам и операциям. Глобальное партнерство – не самоцель, а первый шаг к официальному членству. Альянс уже использовал подобного рода многоступенчатый подход в середине 1990-х, на заре сотрудничества с бывшими странами – членами Организации Варшавского Договора. На начальном этапе, в рамках программы «Партнерство во имя мира», воинские контингенты указанных стран получили право участвовать в учениях и отдельных миротворческих операциях совместно с членами НАТО. И хотя некоторые изначально воспринимали такое партнерство как альтернативу членству, вскоре оно превратилось в средство вступления в альянс. Новый проект глобального партнерства должен сыграть схожую роль, подготовив альянс к переходу от трансатлантической модели к глобальной. Нет необходимости заранее определять, кого пригласят в НАТО, – нужно лишь решить принципиальный вопрос о доступности альянса неевропейским странам.
Постепенное расширение НАТО более предпочтительно по сравнению с созданием коалиций специально для решения конкретно возникающих проблем. Во-первых, европейских воинских контингентов едва хватает для осуществления целого ряда новых миссий в Афганистане, а также в Судане, Конго и других частях африканского континента. В условиях роста потребности в военной силе чем более многочисленны – и более квалифицированны – союзники, тем лучше. Во-вторых, формальное членство облегчит сотрудничество в рамках военных операций. Именно отлаженность взаимодействия внутри альянса – результат совместного планирования, проведения учений и участия в боевых действиях – позволяет его членам эффективно сотрудничать в кризисных ситуациях. США значительно опережают своих союзников с точки зрения принятых на вооружение технологий, однако потенциал американских подразделений максимально раскрывается именно в операциях с теми воинскими частями, которые знакомы им по регулярным совместным учениям.
В новом, расширенном альянсе обязанности Верховного главнокомандующего мог бы по-прежнему выполнять представитель американского генералитета, а генерального секретаря НАТО – его коллега из любой другой (возможно, даже не европейской) страны. Вероятность расширения НАТО в будущем поможет обеспечить принятие ряда промежуточных мер наподобие тех, что предшествовали вступлению в альянс восточноевропейских государств. Такие меры могут включать в себя уже упомянутое глобальное партнерство, а также установление официальных контактов между военными стран-партнеров и Штабом ОВС НАТО в бельгийском Монсе. Полезно создать Совет по глобальному партнерству НАТО подобно уже существующему Совету евроатлантического партнерства, который обеспечивает регулярный диалог между всеми членами НАТО и 20 странами-партнерами из Европы и Центральной Азии.
Глобализация альянса не требует изменения основных параметров структуры, хорошо зарекомендовавшей себя на протяжении многих лет, однако в текст Североатлантического договора следует внести поправки. В особенности это касается статьи 10, допускающей расширение НАТО лишь за счет европейских государств. В настоящее время действие данной статьи распространяется на целый ряд стран, не проявляющих достаточной приверженности принципам демократии и прав человека, например на Белоруссию, тогда как кандидатуры подлинно демократических держав, таких как Австралия и Япония, в соответствии с этой статьей даже не рассматриваются. Приверженность общим ценностям следует считать более значимым критерием членства в организации, нежели географический. Любая страна, разделяющая цели альянса, должна обладать таким же правом претендовать на вступление, каким наделены центрально– и восточноевропейские государства со времени крушения коммунизма.
Что касается Соединенных Штатов, то следование этому принципу не должно составить для них серьезную проблему – даже по сравнению с принятым в свое время обязательством предоставить защиту Латвии и Польше, которые не могли рассчитывать на нее до вступления в НАТО. В конце концов, официально или неофициально США уже являются гарантом безопасности таких государств, как Австралия, Израиль, Новая Зеландия, Южная Корея и Япония. Но захочет ли Испания либо Эстония взять на себя подобные обязательства в отношении, скажем, Австралии или Японии? Америка заинтересована в том, чтобы ее сателлиты взаимно ограничили свой и чужой суверенитет, оставив стоять надо всеми прочими американскую гегемонию.
Суверенность как Божий дар
Суверенитет является жертвой не только вырвавшихся вперед стран с неуемными притязаниями. Против суверенности отдельных стран мощной волной выступают «панцивилизационные» объединители, организаторы противостояния бедного Юга против богатого Севера, неистовые жрецы «плоской Земли» – глобализации. Для всех их есть нечто более важное, чем независимость, собственное решение своей судьбы, суверенность. Американцы начинают признавать, что «Бен Ладен выступает против Америки не за то, что они существуют, а за их присутствие в Саудовской Аравии, в землях Ислама – отнимая их богатства, терроризируя их, превращая базы в Саудовской Аравии в плацдарм контроля над всем регионом, и оказывая помощь Израилю»
[34]. Россияне, уставшие от критики своих несовершенств, выдвинули тезис «суверенная демократия». Юг пытается организовать ряды бедняков.
Пока не многие страны отваживаются противостоять прямо Соединенным Штатам, но многие государства ощутили отсутствие комфорта в случае контактов с могущественной Америкой, решившей реализовать свое первенство. Некоторые же страны выступили против гегемона открыто. Эпигоны 90-х годов превратили легитимное орудие военной дипломатии в незаконное дитя национализма, уничтожили тонкую пленку цивилизации, сокрушили Хельсинкский Акт 1975 года об абсолютном превосходстве принципа государственного суверенитета, об окончательности европейских границ.
Соединенные Штаты стоят первыми на пути изменения геополитической картины мира, столь благоприятной для ее крушителя. Вот, к примеру, какую позицию обрисовал представитель США на переговорах в Канкуне (Север–Юг): «В то время как ВТО размышляет о будущем, США не будут ожидать: мы двинемся к созданию системы свободной торговли с теми странами, с которыми желаем иметь дело мы» [35]. И все же. Если США не смогут сделать свою позицию безусловного превосходства приемлемой для других, то численность держав, противостоящих им, будет увеличиваться как минимум по трем причинам: 1) Америка видится фундаментально враждебной и союз с ней будет видеться противоположным национальным интересам. 2) Противоречия проявятся по ряду вопросов, тогда как будут иметься и сближающие мотивы. 3) Страх перед враждебным проявлением Америкой своей силы. Президент России В. В. Путин высказался в этом духе после встречи с французским коллегой: «Мы считаем – как и президент Франции Жак Ширак, что архитектура будущей между народной безопасности должна быть основана на многополярном мире – только такой мир предсказуем и стабилен» [36].
Сербия сдалась на 78-й день бомбардировок. Но отныне каждый, кто ощущал противодействие Соединенных Штатов, вынужден был думать о реалистическом противостоянии – которое «на всех фронтах» было невозможно и требовало исключительной избирательности. Это ощутили и в Пентагоне. Согласно изданному в 2002 году руководству военного ведомства США «Стратегия национальной обороны», американские вооруженные силы «преобладают в мире традиционных форм ведения войны. Соответственно, потенциальные противники США уйдут от вызова Соединенным Штатам посредством традиционныхвоенных действий и перейдут к асимметричным методам, используя свои возможности лишь в избранных пунктах противостояния» [37]. США объявили, что Соединенные Штаты «без колебаний будут действовать в одиночестве ради самообороны, действуя предваряющим образом... Защита Америки будет осуществляться без приглашения международных инспекторов, без обращения к Международному уголовному суду, юрисдикция которого не распространяется на американцев и которую мы отвергаем» [38]. Все это жестко указывает на полное игнорирование Америкой в данном случае международных институтов, которым Америка никогда(американское заявление) не позволит контролировать себя. Даже когда союзники США по НАТО объявили задействованной статью V Североатлантического договора (сразу после 11 сентября), администрация Буша-мл. отвергла эту помощь, объясняя свои действия так: «Чем меньше число тех, на кого тебе нужно положиться, тем меньше разрешений ты должен получить» [39].
Разумеется, речь идет о вооруженности ядерным оружием, которое в 1998 году осуществили Индия и Пакистан, а в первой декаде ХХI века стремятся реализовать Иран и Северная Корея. (Ведущий иранский реформатор Мостафа Таджазаде: «Если у нас нет атомной бомбы, у нас нет безопасности») [40]. По мнению американских военных, целью подобной стратегии будет не непосредственный удар по Соединенным Штатам, а скорее «использование нетрадиционных методов для подрыва американского влияния, терпения и политической воли... чтобы принудить США к стратегическому отступлению в ключевом регионе» [41].
Соединенные Штаты будут мировым лидером еще значительное время. Вопрос будет в том, как другие страны будут воспринимать американское поведение в мире. Что будет, если они ощутят угрозу. Как сказал в 2003 году президент Ирана Хатами: «Нам говорят, что следующей жертвой будет Сирия. Но, по нашим расчетам, ею будем мы». В Тегеране при этом понимают, что ни один американский президент не рискнет нанести ядерный удар по своей территорииради свержения любого иноземного правителя. И так – обращаясь к оружию массового поражения – поступит любая потенциальная жертва США.
Президент Абрахам Линкольн называл американцев избранным народом. Во втором инаугурационном президентском послании Линкольн упоминает Господа четырнадцать раз, внеся в текст послания четыре прямые цитаты из Библии. И он не был последним владельцем Белого дома, кто полагал именно так. Следующее религиозное возрождение пришлось на ХХ век, являясь одной из основ взглядов Т. Рузвельта, В. Вильсона, Ф. Рузвельта. Один из подлинных творцов современного американизма – сын и внук пресвитерианских священников – президент Вудро Вильсон просто говорил и писалязыком Библии. Его первое инаугурационное послание: «Нация глубоко взволнована торжественной страстью, она поколеблена, видя повергнутые идеалы, неправедное правительство... Она желает Божьей справедливости, где правда и милость примирились, где судья является еще и братом». Вильсон видел руку провидения во всех своих действиях, при нем американизм окончательно приобрел современные формы. Он просто жаждал распространить американизм на весь мир.
Историк Уильям Лойхтенберг пишет о периоде Вудро Вильсона: «Соединенные Штаты верили в то, что американский моральный идеализм может быть распространен на внешнюю сферу и что он приложим повсеместно... Кульминацией долгой политической традиции упора на жертвенность и решающую моральную схватку стала Первая мировая война, которую американцы восприняли как финал борьбы за праведный мир на стороне Бога». Объявляя войну Германии, президент Вильсон призвал американский конгресс «сделать мир обеспеченным для демократии». Говоря об Америке, Вильсон утверждал, что «Бог помогает ей, и никому другому».
Сторонники гражданских прав вовсю цитировали Библию. При президенте Эйзенхауэре слова «в Бога мы верим» стали официальным лозунгом Соединенных Штатов. В Капитолии была открыта молельная комната. В официальных клятвенных текстах начало «по воле Божьей» стало обязательным.
Начиная «холодную войну», президент Трумэн в «доктрине Трумэна» выступил с выражением классического американизма: «Свободные народы мира ждут от нас поддержки в борьбе за свою свободу». Это едва ли не прямой повтор Линкольна и Вильсона. В мемуарах президент Трумэн рассказывает, что впервые полностью прочитал Библию в четырнадцать лет, а затем повторил это еще семь раз. В окончании «холодной войны» президент Рейган так же называл Америку «сияющим градом на холме», как и первые американские пуритане (Джон Уинтроп в 1630 г. процитировал эту фразу пророка Исайи и евангелиста Матфея).
В целом, как формулирует американский политолог У. Миллер, религия в Америке определяет едва ли ни все. «Либеральный протестантизм и политический либерализм, демократическая религия и демократическая форма правления, американская система ценностей и христианская вера проникли друг в друга и оказывают огромное воздействие друг на друга». Особенностью этого общенационального явления стала массовая убежденность в возможности очевидного для всех выделения и противопоставления добра и зла.В том числе и в формировании национального характера. Ничего подобного нет ни в одной другой стране мира. Такая откровенная вера в собственную избранность – явление в истории нечастое.
Понятие свободыамериканские теологи выводили из «Исхода» Ветхого завета (Сэмюэль Мэзерс: «Фигуры и типы Ветхого завета», 1673 г.; Коттон Мэзерс: «История Новой Англии в семнадцатом веке», 1702 г.; Джереми Ромейн: «Американский Израиль», 1795 г.). Вот слова из проповеди Николаса Стрита в 1777 г.: «Британский тиран действовал в той же порочной и жестокой манере, что и фараон – король египетский по отношению к детям Израилевым 3 тысячи лет тому назад». В день принятия Декларации американской независимости Бенджамин Франклин, Джон Адамс и Томас Джефферсон готовили новую печать для новорожденного государства. Они избрали образ израильтян, пересекающих Красное море, и Моисея, освещающего путь со словами «Мятеж в отношении тиранов является знаком покорности Богу». Эта печать не была принята, но каждый может познакомиться с ней в архиве Континентального конгресса.
Понятие равенствавызрело из ветхозаветного «Генезиса», в котором говорится, что Бог создал человека по образу и подобию своему и где пророк Самуил страстно выступает против коронованных земных владык. Президент Линкольн считал это самым важным шагом во всей американской истории. Он так интерпретировал это обращение к Библии: «То было возвышенное, мудрое и благородное понимание справедливости Создателя в отношении своих созданий. Да, джентльмены, ко всем своим созданиям, ко всей огромной человеческой семье».
И понятие демократииамериканцы взяли не из античных республиканских Афин и Рима, но из пуританской интерпретации Библии. Считающаяся первым словесно и законодательно закрепленным выражением демократических принципов, конституция Коннектикута 1638 года («Фундаментальные законы Коннектикута») была создана знатоком Библии Томасом Хукером, цитировавшем ее в своем законодательстве: «Изберите себе мудрых людей, знающих ваши племена, и я сделаю их вашими вождями» («Дейтерономия» 1: 13). Через полтора столетия, в 1780 г., пастор Симеон Хауард из Бостона на основе того же места в Библии призвал хранить демократические ценности: «Моисей избрал способных людей и сделал их правителями израильтян в пустыне, и то был выбор народа». Проповедники до– и революционного периода Америки были более влиятельны, чем более знакомые нам теперь идеологи типа Томаса Пейна и Джона Локка. В годы рождения независимых Соединенных Штатов три четвертиамериканцев были пуританами, еженедельно слушавшими злободневные проповеди.
Создатели американского государства определили свободу, равенство, демократиюне как философско-политические идеалы, а как особые дары, данные Америке Богом. И Соединенные Штаты на протяжении двухсот с лишним лет обозревают не степень приближения к этим умозрительным идеалам, а как свое достояние – которое нужно защищать как бесценный дар Божий. Более того, эти дары нужно преумножать, и не в цивилизационно близких им странах, а во всех углах мира. В ХХ веке американцы самозабвенно несли эти «дары» на Филиппины, в Корею, во Вьетнам. В XXI веке «осчастливленными» стали Афганистан и Ирак, о котором идет речь в данной книге. Для помощи в распространении этих идеалов американские вооруженные силы расположились в 120 странах мира.
Мировой демографический взаимообмен.Иммигранты составили 42 процента демографического роста в 1990-е годы. При этом в Америку устремилась самая образованная часть мирового населения. И самая работоспособная: между 1990–2001 годами половину шестнадцатимиллионного прироста рабочей силы составили в США иммигранты. За последние четыре года 12 Нобелевских лауреатов родились вне пределов страны, а получили премию, работая внутри. Немыслимое число докторов наук прибывает в США из Китая, Японии, Германии, Индии. Половина иностранных студентов, получив степень, остается в Соединенных Штатах. 27 предприятий Кремниевой долины основаны иностранцами. Исследователи, работавшие в американских университетах, получили 70 процентов всех Нобелевских премий за последние два десятилетия.
Пока не многие страны отваживаются противостоять прямо Соединенным Штатам, но многие государства ощутили отсутствие комфорта в случае контактов с могущественной Америкой, решившей реализовать свое первенство. Некоторые же страны выступили против гегемона открыто. Эпигоны 90-х годов превратили легитимное орудие военной дипломатии в незаконное дитя национализма, уничтожили тонкую пленку цивилизации, сокрушили Хельсинкский Акт 1975 года об абсолютном превосходстве принципа государственного суверенитета, об окончательности европейских границ.
Соединенные Штаты стоят первыми на пути изменения геополитической картины мира, столь благоприятной для ее крушителя. Вот, к примеру, какую позицию обрисовал представитель США на переговорах в Канкуне (Север–Юг): «В то время как ВТО размышляет о будущем, США не будут ожидать: мы двинемся к созданию системы свободной торговли с теми странами, с которыми желаем иметь дело мы» [35]. И все же. Если США не смогут сделать свою позицию безусловного превосходства приемлемой для других, то численность держав, противостоящих им, будет увеличиваться как минимум по трем причинам: 1) Америка видится фундаментально враждебной и союз с ней будет видеться противоположным национальным интересам. 2) Противоречия проявятся по ряду вопросов, тогда как будут иметься и сближающие мотивы. 3) Страх перед враждебным проявлением Америкой своей силы. Президент России В. В. Путин высказался в этом духе после встречи с французским коллегой: «Мы считаем – как и президент Франции Жак Ширак, что архитектура будущей между народной безопасности должна быть основана на многополярном мире – только такой мир предсказуем и стабилен» [36].
Сербия сдалась на 78-й день бомбардировок. Но отныне каждый, кто ощущал противодействие Соединенных Штатов, вынужден был думать о реалистическом противостоянии – которое «на всех фронтах» было невозможно и требовало исключительной избирательности. Это ощутили и в Пентагоне. Согласно изданному в 2002 году руководству военного ведомства США «Стратегия национальной обороны», американские вооруженные силы «преобладают в мире традиционных форм ведения войны. Соответственно, потенциальные противники США уйдут от вызова Соединенным Штатам посредством традиционныхвоенных действий и перейдут к асимметричным методам, используя свои возможности лишь в избранных пунктах противостояния» [37]. США объявили, что Соединенные Штаты «без колебаний будут действовать в одиночестве ради самообороны, действуя предваряющим образом... Защита Америки будет осуществляться без приглашения международных инспекторов, без обращения к Международному уголовному суду, юрисдикция которого не распространяется на американцев и которую мы отвергаем» [38]. Все это жестко указывает на полное игнорирование Америкой в данном случае международных институтов, которым Америка никогда(американское заявление) не позволит контролировать себя. Даже когда союзники США по НАТО объявили задействованной статью V Североатлантического договора (сразу после 11 сентября), администрация Буша-мл. отвергла эту помощь, объясняя свои действия так: «Чем меньше число тех, на кого тебе нужно положиться, тем меньше разрешений ты должен получить» [39].
Разумеется, речь идет о вооруженности ядерным оружием, которое в 1998 году осуществили Индия и Пакистан, а в первой декаде ХХI века стремятся реализовать Иран и Северная Корея. (Ведущий иранский реформатор Мостафа Таджазаде: «Если у нас нет атомной бомбы, у нас нет безопасности») [40]. По мнению американских военных, целью подобной стратегии будет не непосредственный удар по Соединенным Штатам, а скорее «использование нетрадиционных методов для подрыва американского влияния, терпения и политической воли... чтобы принудить США к стратегическому отступлению в ключевом регионе» [41].
Соединенные Штаты будут мировым лидером еще значительное время. Вопрос будет в том, как другие страны будут воспринимать американское поведение в мире. Что будет, если они ощутят угрозу. Как сказал в 2003 году президент Ирана Хатами: «Нам говорят, что следующей жертвой будет Сирия. Но, по нашим расчетам, ею будем мы». В Тегеране при этом понимают, что ни один американский президент не рискнет нанести ядерный удар по своей территорииради свержения любого иноземного правителя. И так – обращаясь к оружию массового поражения – поступит любая потенциальная жертва США.
Президент Абрахам Линкольн называл американцев избранным народом. Во втором инаугурационном президентском послании Линкольн упоминает Господа четырнадцать раз, внеся в текст послания четыре прямые цитаты из Библии. И он не был последним владельцем Белого дома, кто полагал именно так. Следующее религиозное возрождение пришлось на ХХ век, являясь одной из основ взглядов Т. Рузвельта, В. Вильсона, Ф. Рузвельта. Один из подлинных творцов современного американизма – сын и внук пресвитерианских священников – президент Вудро Вильсон просто говорил и писалязыком Библии. Его первое инаугурационное послание: «Нация глубоко взволнована торжественной страстью, она поколеблена, видя повергнутые идеалы, неправедное правительство... Она желает Божьей справедливости, где правда и милость примирились, где судья является еще и братом». Вильсон видел руку провидения во всех своих действиях, при нем американизм окончательно приобрел современные формы. Он просто жаждал распространить американизм на весь мир.
Историк Уильям Лойхтенберг пишет о периоде Вудро Вильсона: «Соединенные Штаты верили в то, что американский моральный идеализм может быть распространен на внешнюю сферу и что он приложим повсеместно... Кульминацией долгой политической традиции упора на жертвенность и решающую моральную схватку стала Первая мировая война, которую американцы восприняли как финал борьбы за праведный мир на стороне Бога». Объявляя войну Германии, президент Вильсон призвал американский конгресс «сделать мир обеспеченным для демократии». Говоря об Америке, Вильсон утверждал, что «Бог помогает ей, и никому другому».
Сторонники гражданских прав вовсю цитировали Библию. При президенте Эйзенхауэре слова «в Бога мы верим» стали официальным лозунгом Соединенных Штатов. В Капитолии была открыта молельная комната. В официальных клятвенных текстах начало «по воле Божьей» стало обязательным.
Начиная «холодную войну», президент Трумэн в «доктрине Трумэна» выступил с выражением классического американизма: «Свободные народы мира ждут от нас поддержки в борьбе за свою свободу». Это едва ли не прямой повтор Линкольна и Вильсона. В мемуарах президент Трумэн рассказывает, что впервые полностью прочитал Библию в четырнадцать лет, а затем повторил это еще семь раз. В окончании «холодной войны» президент Рейган так же называл Америку «сияющим градом на холме», как и первые американские пуритане (Джон Уинтроп в 1630 г. процитировал эту фразу пророка Исайи и евангелиста Матфея).
В целом, как формулирует американский политолог У. Миллер, религия в Америке определяет едва ли ни все. «Либеральный протестантизм и политический либерализм, демократическая религия и демократическая форма правления, американская система ценностей и христианская вера проникли друг в друга и оказывают огромное воздействие друг на друга». Особенностью этого общенационального явления стала массовая убежденность в возможности очевидного для всех выделения и противопоставления добра и зла.В том числе и в формировании национального характера. Ничего подобного нет ни в одной другой стране мира. Такая откровенная вера в собственную избранность – явление в истории нечастое.
Понятие свободыамериканские теологи выводили из «Исхода» Ветхого завета (Сэмюэль Мэзерс: «Фигуры и типы Ветхого завета», 1673 г.; Коттон Мэзерс: «История Новой Англии в семнадцатом веке», 1702 г.; Джереми Ромейн: «Американский Израиль», 1795 г.). Вот слова из проповеди Николаса Стрита в 1777 г.: «Британский тиран действовал в той же порочной и жестокой манере, что и фараон – король египетский по отношению к детям Израилевым 3 тысячи лет тому назад». В день принятия Декларации американской независимости Бенджамин Франклин, Джон Адамс и Томас Джефферсон готовили новую печать для новорожденного государства. Они избрали образ израильтян, пересекающих Красное море, и Моисея, освещающего путь со словами «Мятеж в отношении тиранов является знаком покорности Богу». Эта печать не была принята, но каждый может познакомиться с ней в архиве Континентального конгресса.
Понятие равенствавызрело из ветхозаветного «Генезиса», в котором говорится, что Бог создал человека по образу и подобию своему и где пророк Самуил страстно выступает против коронованных земных владык. Президент Линкольн считал это самым важным шагом во всей американской истории. Он так интерпретировал это обращение к Библии: «То было возвышенное, мудрое и благородное понимание справедливости Создателя в отношении своих созданий. Да, джентльмены, ко всем своим созданиям, ко всей огромной человеческой семье».
И понятие демократииамериканцы взяли не из античных республиканских Афин и Рима, но из пуританской интерпретации Библии. Считающаяся первым словесно и законодательно закрепленным выражением демократических принципов, конституция Коннектикута 1638 года («Фундаментальные законы Коннектикута») была создана знатоком Библии Томасом Хукером, цитировавшем ее в своем законодательстве: «Изберите себе мудрых людей, знающих ваши племена, и я сделаю их вашими вождями» («Дейтерономия» 1: 13). Через полтора столетия, в 1780 г., пастор Симеон Хауард из Бостона на основе того же места в Библии призвал хранить демократические ценности: «Моисей избрал способных людей и сделал их правителями израильтян в пустыне, и то был выбор народа». Проповедники до– и революционного периода Америки были более влиятельны, чем более знакомые нам теперь идеологи типа Томаса Пейна и Джона Локка. В годы рождения независимых Соединенных Штатов три четвертиамериканцев были пуританами, еженедельно слушавшими злободневные проповеди.
Создатели американского государства определили свободу, равенство, демократиюне как философско-политические идеалы, а как особые дары, данные Америке Богом. И Соединенные Штаты на протяжении двухсот с лишним лет обозревают не степень приближения к этим умозрительным идеалам, а как свое достояние – которое нужно защищать как бесценный дар Божий. Более того, эти дары нужно преумножать, и не в цивилизационно близких им странах, а во всех углах мира. В ХХ веке американцы самозабвенно несли эти «дары» на Филиппины, в Корею, во Вьетнам. В XXI веке «осчастливленными» стали Афганистан и Ирак, о котором идет речь в данной книге. Для помощи в распространении этих идеалов американские вооруженные силы расположились в 120 странах мира.
Мировой демографический взаимообмен.Иммигранты составили 42 процента демографического роста в 1990-е годы. При этом в Америку устремилась самая образованная часть мирового населения. И самая работоспособная: между 1990–2001 годами половину шестнадцатимиллионного прироста рабочей силы составили в США иммигранты. За последние четыре года 12 Нобелевских лауреатов родились вне пределов страны, а получили премию, работая внутри. Немыслимое число докторов наук прибывает в США из Китая, Японии, Германии, Индии. Половина иностранных студентов, получив степень, остается в Соединенных Штатах. 27 предприятий Кремниевой долины основаны иностранцами. Исследователи, работавшие в американских университетах, получили 70 процентов всех Нобелевских премий за последние два десятилетия.