Страница:
Маклафлин считал Вулфовица и Хедли наивными людьми, если не простаками. Вулфовицу же не нравилась вся эта идея – ЦРУ свяжется с продажными людьми, информации которых просто нельзя доверять. После девяти месяцев пререканий ЦРУ одержало верх, получив право на рекрутирование 1000 иракских разведчиков к июлю 2004 года.
Пока же наиболее важные стратегические оценки делал в Багдаде Блеквил, отсылая их Кодолизе Райс. Бремер и Влеквел были главными американцами, оценивающими складывающееся положение. А Дэвид Кэй с обобщающим докладом возвратился в Вашингтон 2 октября 2003 г. Тенет решил предоставить этот доклад в Белый дом только после окончания слушаний – так Кэю проще будет избежать давления Белого дома. Главными словами Кэя были следующие: «Мы еще не нашли запасов оружия».
В Пентагоне Рамсфелд представил Бремеру план «Вулфовица-Фейса» предоставить Ираку суверенитет до 9 апреля 2004 г. – первой годовщины свержения Саддама Хусейна. По мнению Бремера это была слишком ранняя дата. «Мы рискуем ввергнуть Ирак в беспорядки и гражданскую войну». Он предложил подождать до избрания правительства и создания конституции. К апрелю всего этого не сделаешь. Но Рамсфелда трудно было остановить. На ближайшем совещании он заявил, что не желает, чтобы американцев называли «оккупантами»; Ирак должен получить отобранный суверенитет. Вице-председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Пейс поддержал эту позицию. Теперь американские генералы стояли за раннее предоставление Ираку суверенности – только в этом они стали видеть выход из кошмара, который разворачивался перед ними в долинах Тигра и Евфрата.
Похожей позиции стал придерживаться Пауэлл в беседах с президентом: «Можно строить планы создания электростанций, добычи нефти, политических процессов, но прежде всего следует решить проблему безопасности».
Сможет ли Америка выдержать?
Глава тринадцатая
Какое самоуправление
Тенет уходит
Мир трудно назвать розовым
Пока же наиболее важные стратегические оценки делал в Багдаде Блеквил, отсылая их Кодолизе Райс. Бремер и Влеквел были главными американцами, оценивающими складывающееся положение. А Дэвид Кэй с обобщающим докладом возвратился в Вашингтон 2 октября 2003 г. Тенет решил предоставить этот доклад в Белый дом только после окончания слушаний – так Кэю проще будет избежать давления Белого дома. Главными словами Кэя были следующие: «Мы еще не нашли запасов оружия».
В Пентагоне Рамсфелд представил Бремеру план «Вулфовица-Фейса» предоставить Ираку суверенитет до 9 апреля 2004 г. – первой годовщины свержения Саддама Хусейна. По мнению Бремера это была слишком ранняя дата. «Мы рискуем ввергнуть Ирак в беспорядки и гражданскую войну». Он предложил подождать до избрания правительства и создания конституции. К апрелю всего этого не сделаешь. Но Рамсфелда трудно было остановить. На ближайшем совещании он заявил, что не желает, чтобы американцев называли «оккупантами»; Ирак должен получить отобранный суверенитет. Вице-председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Пейс поддержал эту позицию. Теперь американские генералы стояли за раннее предоставление Ираку суверенности – только в этом они стали видеть выход из кошмара, который разворачивался перед ними в долинах Тигра и Евфрата.
Похожей позиции стал придерживаться Пауэлл в беседах с президентом: «Можно строить планы создания электростанций, добычи нефти, политических процессов, но прежде всего следует решить проблему безопасности».
Сможет ли Америка выдержать?
Американцы стремились создать несколько ударных центров в Ираке. Одним из таких центров был квартал 7 Нисана (дата прихода партии БААС, основанной в 1951 году, к власти в Ираке).
10 октября 2003 г. более 300 повстанцев «Армии Махди» (Махди представал перед мусульманами как «тайный имам», приходящий когда нужна помощь правоверным), возглавляемой Муктадой аль-Садром атаковали патруль 2-го механизированного полка, который отвечал за некое подобие порядка в шиитском пригороде Багдада, где в ужасной бедности жили 2 миллиона иракцев. Двое американских солдат были убиты и несколько ранены. Муктада начал серию невероятно эмоциональных словесных атак против иноземцев, оккупировавших землю Ирака.
Американцы обратились к умеренным мусульманам с целью остановить неудержимого Муктаду, но на того это не произвело впечатления. Что обеспокоило американцев еще больше – так это контакты Муктады с воинственными суннитами, такими как радикал Ахмед аль-Кубаиси. Суннитский треугольник ответил насилием и бои пришли на самый юг Ирака.
На следующее утро Бремер говорит генералу Санчесу: «Мы были слишком мягки с Муктадой». На следующий день американцы узнали, что Муктада занят созданием «альтернативного» иракского правительства. Бремер: «Если мы не нанесем удар сейчас, то будет поздно». Бремер узнал, что Муктада перехватывает значительную часть помощи окружающим бедным районам. План американцев заключался в том, чтобы выпустить вперед иракскую полицию, поставить американские войска во втором ряду и постараться арестовать Муктаду аль-Садра. Главное: предотвратить его вход в Садр-сити, наполненный его сторонниками. Но испанский командир, ответственный за Наджаф, отказался подчиняться американским приказам.
Пентагон также напугался резкого обострения ситуации. Сторонники силовых действий (такие как генерал Эбизаид) оказались изолированными и почти парализованными. Их предостережения о возрождении партии БААС уже не действовали на верхушку американского руководства.
В середине октября Временный правящий совет возглавил Айад Аллави. Совет дал оценку первым трем месяцам нахождения у власти. Вынужденным был вывод, что ситуация с безопасностью в стране явно ухудшилась. Восстание Муктады ширилось. Его центром были Кербала, Наджаф и Аль-Хилла. «Армия Махди» рвалась в Карбалу, атакуя местный муниципалитет, правительственные здания и телевизионный центр. Садр захватил полицейские участки, где обрел оружие, униформу, припасы. Теперь его мог остановить только главный исламский авторитет региона – Великий аятолла Зистани. Муктада объявил, что не признает власти оккупационных войск.
В данном месте оккупационными войсками был болгарский батальон, входивший в состав польской дивизии. Поляки утешали: в городе не происходит ничего особенного. Но американская разведка говорила противоположное. Генерал Санчез прибыл в дивизию, отказавшуюся подчиняться его приказам. Из Багдада приказали изолировать разрастание движения Муктады. В соседнем Вавилоне американцы удвоили численность полиции. Садр держался в окружении своей охраны в священном городе Наджаф. Началась битва, которая длилась несколько дней. Убито было не менее 60 повстанцев. Но Муктада захватил в Карбале телестанцию и много зданий. 15 октября в Карбале были убиты еще трое американцев. 16-го Муктада послал местному губернатору письмо с требованием присоединиться к повстанцам. Местная полиция уже отказалась бороться с Муктадой. Стратегия американцев включала в себя попытки отторгнуть от Муктады аятоллу Зистани, запугать последнего, показать ему Муктаду как соперника и конкурента. Зистани дал знать, что «лучше бы Муктады не было» – намек – или санкция на убийство Муктады аль-Садра.
Одновременно президент Сирии Башар Асад предложил Зистани объявить фетьву с призывом бороться с неверными – как это было в 1920 г. в отношении англичан. Американцы стали бояться общего шиитского взрыва против своих войск. Бремер приходит к выводу, что ни о каком выводе американских войск из Ирака не может быть и речи.
Удар 20 октября 2003 г. в Карбале принес американцам успех. Укрывшимся в местной мечети-святыне войскам повстанцев был предъявлен ультиматум – никакого ответа. Проамериканские иракские войска ворвались в мечеть. На следующий день министр внутренних дел Нури Бадран объяснил по национальному телевидению происходящее. Американцы остановили 40 000 человек, собравшихся бежать из Садр-сити в Карбалу, чтобы присоединиться к Муктаде. Американцам не удалось арестовать ни Муктаду, ни его основного помощника аль-Каземи.
27 октября 2003 г. Бремер ждал встречи с президентом Бушем в Вашингтоне. В комнате были Райс, Кард, Рамсфелд и Майерс. На стене действовала телесвязь с генералом Эбизаидом, который указал на растущее умение повстанцев и потребовал вернуть на действительную службу офицеров армии Саддама. Бремер (сделавший основной доклад) возразил: «В этом есть немалый риск. Мы создадим впечатление, что восстанавливаем старый режим». Напомним, что именно Бремер подписал указ, распускающий саддамовских офицеров. Не следует делать вид, что мы восстанавливаем старый режим. Буш: «На нашу решимость вы можете полагаться. Курс в Ираке определен». Президент Буш загорелся идеей восстановить суверенитет Ирака. Он постоянно повторял: «Никому не нравится быть оккупированным. Мы не хотели бы, чтобы нас оккупировали». Окружающим оставалось додумывать, кто же отдал приказ оккупировать Ирак? В Ираке Зистани требовал проведения выборов. Американцы рассчитали, что это скорее всего удвоит время пребывания американских войск в Ираке. Великий аятолла Зистани становился крупной американской проблемой. Ее обсуждали на заседании СНБ осенью 2003 г. Бремер по телевидению спросил присутствующих: «Можем ли мы позволить семидесятилетнему священнику определять нашу политику в Ираке?»
Вице-президент Чейни: «Джерри, ты можешь любить его. Ты можешь не соглашаться с ним. Но ты вынужден иметь с ним дело, потому что он может сделать тебе очень много вреда». Американцы начали осознавать, что в Ирке есть люди, чья власть распространяется на миллионыиракцев. Их артиллерийский огонь в ноябре 2003 г. уже бил по пристанищу Бремера, и тот обсуждал проблему контактов с аятоллой Зистани с агентами ЦРУ Салливэном и Мартинесом в подвале своего дворца. Бремер звонил Чейни по секретному телефону: «У нас нет соответствующей обстоятельствам военной стратегии в Ираке». Чейни соглашался: «У меня складывается впечатление, что Пентагон считает войну оконченной, они предпочитают не видеть, что мы находимся в сердцевине огромной иракской битвы».
Замдиректора ЦРУ Джон Маклафлин постарался ответить на вопрос президента: «Кто является нашим противником?» Маклафлин выделил четыре группы: 1) Бывшие баасисты, стремящиеся восстановить прежний режим. 2) Иракские националисты, ненавидящие оккупантов. 3) Пришлые ненавистники Америки. 4) Иракцы, возмущенные облавами и общим поведением американских вооруженных сил.
Через несколько часов Бремер сидел в кабинете у Рамсфелда, а на следующий день на заседании Совета национальной безопасности под председательством президента. В переполненном зале заседаний Совета национальной безопасности Джерри Бремер поделился своими взглядами на проблему восстановления иракской суверенности. Теперь, сделав несколько уступок, он считал, что суверенность можно возвратить к концу 2004 года. Буш был в возбужденном состоянии: «Мы победим в Ираке, невзирая ни на какие трудности». Он не потерпит сомнений. Успех в Ираке изменит весь мир. Американский народ должен отбросить все сомнения. Вопрос во времени. Мы можем не успеть завершить своей миссии к выборам. Выступил генерал Эбизаид, по мнению которого, у коалиции осталось всего три месяца для подготовки иракской армии и сил безопасности. Буш: «И все-таки мы намерены добиться успеха в Ираке» [183].
Президент «охолонул» в гимнастическом зале, куда он позвал и Бремера. Здесь, как бы между прочим, президент Буш спросил мнение Бремера о министре обороны Рамсфелде. «Что он за личность, как с ним работается?» Бремер: «Я знаю Рамсфелда уже тридцать лет, восхищаюсь им, считаю его интеллигентность превосходной. Но он способен увлечься деталями». Буш посмотрел на Бремера удивленно: «Дон мучает своих гражданских подчиненных и они попросту боятся вести дискуссию – это далеко от идеала». Через несколько дней, 31 октября Бремер вылетел в Багдад, будучи уверенным в абсолютной поддержке президента.
Во время совместных гимнастических упражнений Буш и Бремер обсуждали возможную замену Бремеру в Багдаде. Президента интересовало, как работается с Рамсфелдом. Вскоре Бремер вылетел «управлять страной». Задача была сложной. Число атак на американские войска подпрыгнуло в октябре до тысячи нападений. Тридцать нападений в день. Насилие стало правилом жизни в Ираке. (Эти цифры в ту пору не разглашались, они были секретными).
Советник по национальной безопасности Кондолиза Райс поделилась с руководителем советников президента Энди Кардом, что президент провел слишком много времени тет-а-тет с Джерри Бремером. О чем они говорили? Теперь Бремер будет объяснять каждое свое действие договоренностью с президентом, и окружающих будет трудно переубедить. Райс нашла родственную душу в Рамсфелде, тот был в ярости, что иракские проблемы обсуждались Бушем и Бремером вдвоем, без участия министра обороны. «Бремер работает на меня!» Но Кард не выразил согласия: «Он посланник президента».
10 октября 2003 г. более 300 повстанцев «Армии Махди» (Махди представал перед мусульманами как «тайный имам», приходящий когда нужна помощь правоверным), возглавляемой Муктадой аль-Садром атаковали патруль 2-го механизированного полка, который отвечал за некое подобие порядка в шиитском пригороде Багдада, где в ужасной бедности жили 2 миллиона иракцев. Двое американских солдат были убиты и несколько ранены. Муктада начал серию невероятно эмоциональных словесных атак против иноземцев, оккупировавших землю Ирака.
Американцы обратились к умеренным мусульманам с целью остановить неудержимого Муктаду, но на того это не произвело впечатления. Что обеспокоило американцев еще больше – так это контакты Муктады с воинственными суннитами, такими как радикал Ахмед аль-Кубаиси. Суннитский треугольник ответил насилием и бои пришли на самый юг Ирака.
На следующее утро Бремер говорит генералу Санчесу: «Мы были слишком мягки с Муктадой». На следующий день американцы узнали, что Муктада занят созданием «альтернативного» иракского правительства. Бремер: «Если мы не нанесем удар сейчас, то будет поздно». Бремер узнал, что Муктада перехватывает значительную часть помощи окружающим бедным районам. План американцев заключался в том, чтобы выпустить вперед иракскую полицию, поставить американские войска во втором ряду и постараться арестовать Муктаду аль-Садра. Главное: предотвратить его вход в Садр-сити, наполненный его сторонниками. Но испанский командир, ответственный за Наджаф, отказался подчиняться американским приказам.
Пентагон также напугался резкого обострения ситуации. Сторонники силовых действий (такие как генерал Эбизаид) оказались изолированными и почти парализованными. Их предостережения о возрождении партии БААС уже не действовали на верхушку американского руководства.
В середине октября Временный правящий совет возглавил Айад Аллави. Совет дал оценку первым трем месяцам нахождения у власти. Вынужденным был вывод, что ситуация с безопасностью в стране явно ухудшилась. Восстание Муктады ширилось. Его центром были Кербала, Наджаф и Аль-Хилла. «Армия Махди» рвалась в Карбалу, атакуя местный муниципалитет, правительственные здания и телевизионный центр. Садр захватил полицейские участки, где обрел оружие, униформу, припасы. Теперь его мог остановить только главный исламский авторитет региона – Великий аятолла Зистани. Муктада объявил, что не признает власти оккупационных войск.
В данном месте оккупационными войсками был болгарский батальон, входивший в состав польской дивизии. Поляки утешали: в городе не происходит ничего особенного. Но американская разведка говорила противоположное. Генерал Санчез прибыл в дивизию, отказавшуюся подчиняться его приказам. Из Багдада приказали изолировать разрастание движения Муктады. В соседнем Вавилоне американцы удвоили численность полиции. Садр держался в окружении своей охраны в священном городе Наджаф. Началась битва, которая длилась несколько дней. Убито было не менее 60 повстанцев. Но Муктада захватил в Карбале телестанцию и много зданий. 15 октября в Карбале были убиты еще трое американцев. 16-го Муктада послал местному губернатору письмо с требованием присоединиться к повстанцам. Местная полиция уже отказалась бороться с Муктадой. Стратегия американцев включала в себя попытки отторгнуть от Муктады аятоллу Зистани, запугать последнего, показать ему Муктаду как соперника и конкурента. Зистани дал знать, что «лучше бы Муктады не было» – намек – или санкция на убийство Муктады аль-Садра.
Одновременно президент Сирии Башар Асад предложил Зистани объявить фетьву с призывом бороться с неверными – как это было в 1920 г. в отношении англичан. Американцы стали бояться общего шиитского взрыва против своих войск. Бремер приходит к выводу, что ни о каком выводе американских войск из Ирака не может быть и речи.
Удар 20 октября 2003 г. в Карбале принес американцам успех. Укрывшимся в местной мечети-святыне войскам повстанцев был предъявлен ультиматум – никакого ответа. Проамериканские иракские войска ворвались в мечеть. На следующий день министр внутренних дел Нури Бадран объяснил по национальному телевидению происходящее. Американцы остановили 40 000 человек, собравшихся бежать из Садр-сити в Карбалу, чтобы присоединиться к Муктаде. Американцам не удалось арестовать ни Муктаду, ни его основного помощника аль-Каземи.
27 октября 2003 г. Бремер ждал встречи с президентом Бушем в Вашингтоне. В комнате были Райс, Кард, Рамсфелд и Майерс. На стене действовала телесвязь с генералом Эбизаидом, который указал на растущее умение повстанцев и потребовал вернуть на действительную службу офицеров армии Саддама. Бремер (сделавший основной доклад) возразил: «В этом есть немалый риск. Мы создадим впечатление, что восстанавливаем старый режим». Напомним, что именно Бремер подписал указ, распускающий саддамовских офицеров. Не следует делать вид, что мы восстанавливаем старый режим. Буш: «На нашу решимость вы можете полагаться. Курс в Ираке определен». Президент Буш загорелся идеей восстановить суверенитет Ирака. Он постоянно повторял: «Никому не нравится быть оккупированным. Мы не хотели бы, чтобы нас оккупировали». Окружающим оставалось додумывать, кто же отдал приказ оккупировать Ирак? В Ираке Зистани требовал проведения выборов. Американцы рассчитали, что это скорее всего удвоит время пребывания американских войск в Ираке. Великий аятолла Зистани становился крупной американской проблемой. Ее обсуждали на заседании СНБ осенью 2003 г. Бремер по телевидению спросил присутствующих: «Можем ли мы позволить семидесятилетнему священнику определять нашу политику в Ираке?»
Вице-президент Чейни: «Джерри, ты можешь любить его. Ты можешь не соглашаться с ним. Но ты вынужден иметь с ним дело, потому что он может сделать тебе очень много вреда». Американцы начали осознавать, что в Ирке есть люди, чья власть распространяется на миллионыиракцев. Их артиллерийский огонь в ноябре 2003 г. уже бил по пристанищу Бремера, и тот обсуждал проблему контактов с аятоллой Зистани с агентами ЦРУ Салливэном и Мартинесом в подвале своего дворца. Бремер звонил Чейни по секретному телефону: «У нас нет соответствующей обстоятельствам военной стратегии в Ираке». Чейни соглашался: «У меня складывается впечатление, что Пентагон считает войну оконченной, они предпочитают не видеть, что мы находимся в сердцевине огромной иракской битвы».
Замдиректора ЦРУ Джон Маклафлин постарался ответить на вопрос президента: «Кто является нашим противником?» Маклафлин выделил четыре группы: 1) Бывшие баасисты, стремящиеся восстановить прежний режим. 2) Иракские националисты, ненавидящие оккупантов. 3) Пришлые ненавистники Америки. 4) Иракцы, возмущенные облавами и общим поведением американских вооруженных сил.
Через несколько часов Бремер сидел в кабинете у Рамсфелда, а на следующий день на заседании Совета национальной безопасности под председательством президента. В переполненном зале заседаний Совета национальной безопасности Джерри Бремер поделился своими взглядами на проблему восстановления иракской суверенности. Теперь, сделав несколько уступок, он считал, что суверенность можно возвратить к концу 2004 года. Буш был в возбужденном состоянии: «Мы победим в Ираке, невзирая ни на какие трудности». Он не потерпит сомнений. Успех в Ираке изменит весь мир. Американский народ должен отбросить все сомнения. Вопрос во времени. Мы можем не успеть завершить своей миссии к выборам. Выступил генерал Эбизаид, по мнению которого, у коалиции осталось всего три месяца для подготовки иракской армии и сил безопасности. Буш: «И все-таки мы намерены добиться успеха в Ираке» [183].
Президент «охолонул» в гимнастическом зале, куда он позвал и Бремера. Здесь, как бы между прочим, президент Буш спросил мнение Бремера о министре обороны Рамсфелде. «Что он за личность, как с ним работается?» Бремер: «Я знаю Рамсфелда уже тридцать лет, восхищаюсь им, считаю его интеллигентность превосходной. Но он способен увлечься деталями». Буш посмотрел на Бремера удивленно: «Дон мучает своих гражданских подчиненных и они попросту боятся вести дискуссию – это далеко от идеала». Через несколько дней, 31 октября Бремер вылетел в Багдад, будучи уверенным в абсолютной поддержке президента.
Во время совместных гимнастических упражнений Буш и Бремер обсуждали возможную замену Бремеру в Багдаде. Президента интересовало, как работается с Рамсфелдом. Вскоре Бремер вылетел «управлять страной». Задача была сложной. Число атак на американские войска подпрыгнуло в октябре до тысячи нападений. Тридцать нападений в день. Насилие стало правилом жизни в Ираке. (Эти цифры в ту пору не разглашались, они были секретными).
Советник по национальной безопасности Кондолиза Райс поделилась с руководителем советников президента Энди Кардом, что президент провел слишком много времени тет-а-тет с Джерри Бремером. О чем они говорили? Теперь Бремер будет объяснять каждое свое действие договоренностью с президентом, и окружающих будет трудно переубедить. Райс нашла родственную душу в Рамсфелде, тот был в ярости, что иракские проблемы обсуждались Бушем и Бремером вдвоем, без участия министра обороны. «Бремер работает на меня!» Но Кард не выразил согласия: «Он посланник президента».
Глава тринадцатая
Временный совет
Какое самоуправление
Члены Временного совета использовали все возможности, чтобы бежать от самоубийц в Багдаде и округе. Пачачи не было видно в Багдаде с августа, Чалаби уехал более чем на месяц, Барзани и Талабани уютнее чувствовали себя на Севере, среди курдов.
Бремер полагал, что время требует сближения с суннитами. Однако в начале ноября 2003 г. иракцы сбили два американских вертолета, и Бремер обсуждал сложившуюся ситуацию с генералом Эбизаидом. Между ними уже пролегла тень. Эбизаид: «Слушай, я всегда был против роспуска армии, но я не шел немедленно к прессе с этой идеей». Бремер: «Если мы восстановим армию Саддама Хусейна, в Ираке начнется гражданская война».
2 ноября 2003 г. инсургенты попытались подбить два крупных вертолета «Чинук», на которых американские военные перебрасывали свои части. Один вертолет ушел, но второй рухнул наземь: 25 убитых солдат, самая большая дневная потеря американцев. Они стали летать низко и быстро, чтобы избежать поражения. Но самым слабым местом американцев была их недостаточная разведка. Именно поэтому повстанцы владели инициативой. Бремер в мемуарах признает ухудшение положения оккупационных войск.
Как привлечь суннитов ? Бремер и Эбизаид стали приглашать мусульманских священников на смотры американских войск.
А президент Буш выступил 11 ноября на ланче в консервативной «Херитидж фаундейшн» и сравнил войну в Ираке с битвой Трумэна и Рейгана с коммунизмом. «Решимость и воля Америки была испытана в Афганистане и в Ираке. Мы повернем течение терроризма вспять». Цифры говорили иное. В сентябре в Ираке случилось 750 нападений на американские войска, а в октябре эта цифра подскочила до тысячи. Более 30 атак ежедневно.
В Ситуационной комнате Роберт Рихтер (ЦРУ) заявил о становлении в Ираке повстанческого движения. Рамсфелд сказал, что ему не нравится термин «повстанческое движение». Пусть Рихтер даст определение, что это такое. Рихтер был не робкого десятка и определил повстаческое движение по трем характеристикам: «Массовая поддержка, постоянные вооруженные атаки, способность действовать по собственной воле и самостоятельно». Рихтер посчитал, что Бремер боится Рамсфелда. А Буш неожиданно заявил, что ему тоже не нравится определение «повстанческое движение» [184].
Генерал Майерс постарался улучшить всеобщее психологическое состояние и начал перечислять позитивные факторы. Тенет возмутился: разведка знает дело лучше. Но Рамсфелд был непоколебим: «Генералы – вот кто может оценить ситуацию». Тогда Эрмитидж и подумал, что ослабевшему Тенету надо уходить. Для него лично лучше всего было бы покинуть ЦРУ после победы в Афганистане – в 2002 году. Или в июле 2003 года – после убийства сыновей Саддама Хусейна. Теперь важнейшей проблемой было нежелание Буша признавать поражения на иракской земле. «Пусть все знают: я не потерплю поражения в Ираке». Приближался год президентских выборов. Буш нуждался в победе. Или в ее видимости.
Бремер прибыл в Вашингтон еще раз в ноябре 2003 г. Буш призвал его в Белый дом. В чем причины неудач? Бремер сказал как думал: «Плохая работа разведки. У военных нет стратегического плана». Позже Бремер будет вспоминать так: «Это давление на местную политическую элиту, это давление на слишком рано предоставленный суверенитет – оно было политическим, хотя никто этого не говорил. Я ощущал его всеми фибрами» [185]. С точки зрения Бремера, «прекратить оккупацию – хорошая идея. Но мы обманываем сами себя, думая, что это решение всех проблем. Нет, потому что средний иракец при выходе из дома все равно увидит американский бронетранспортер – даже если оккупация якобы прекратилась». Но президент Буш, увлеченный предвыборной кампанией, сказал 12 ноября 2003 г., что Ирак скоро получит суверенитет. Бремер: «Пусть все выглядит так, словно иракцы самидобились независимости». Буш (смеясь): «Согласен. И пусть об этом знают все, кроме прессы».
Именно в это время всерьез встает проблема федерализации Ирака. О федерализации заговорили в секретных документах. Она возбудила особенно курдов, их лидеры выступили с зажигающими речами.
Не менее страстно восприняли проблему шииты – в едином государстве они выигрывали благодаря своему большинству. Американцам пришлось оказать давление на шиита Талибани.
Бремер полагал, что время требует сближения с суннитами. Однако в начале ноября 2003 г. иракцы сбили два американских вертолета, и Бремер обсуждал сложившуюся ситуацию с генералом Эбизаидом. Между ними уже пролегла тень. Эбизаид: «Слушай, я всегда был против роспуска армии, но я не шел немедленно к прессе с этой идеей». Бремер: «Если мы восстановим армию Саддама Хусейна, в Ираке начнется гражданская война».
2 ноября 2003 г. инсургенты попытались подбить два крупных вертолета «Чинук», на которых американские военные перебрасывали свои части. Один вертолет ушел, но второй рухнул наземь: 25 убитых солдат, самая большая дневная потеря американцев. Они стали летать низко и быстро, чтобы избежать поражения. Но самым слабым местом американцев была их недостаточная разведка. Именно поэтому повстанцы владели инициативой. Бремер в мемуарах признает ухудшение положения оккупационных войск.
Как привлечь суннитов ? Бремер и Эбизаид стали приглашать мусульманских священников на смотры американских войск.
А президент Буш выступил 11 ноября на ланче в консервативной «Херитидж фаундейшн» и сравнил войну в Ираке с битвой Трумэна и Рейгана с коммунизмом. «Решимость и воля Америки была испытана в Афганистане и в Ираке. Мы повернем течение терроризма вспять». Цифры говорили иное. В сентябре в Ираке случилось 750 нападений на американские войска, а в октябре эта цифра подскочила до тысячи. Более 30 атак ежедневно.
В Ситуационной комнате Роберт Рихтер (ЦРУ) заявил о становлении в Ираке повстанческого движения. Рамсфелд сказал, что ему не нравится термин «повстанческое движение». Пусть Рихтер даст определение, что это такое. Рихтер был не робкого десятка и определил повстаческое движение по трем характеристикам: «Массовая поддержка, постоянные вооруженные атаки, способность действовать по собственной воле и самостоятельно». Рихтер посчитал, что Бремер боится Рамсфелда. А Буш неожиданно заявил, что ему тоже не нравится определение «повстанческое движение» [184].
Генерал Майерс постарался улучшить всеобщее психологическое состояние и начал перечислять позитивные факторы. Тенет возмутился: разведка знает дело лучше. Но Рамсфелд был непоколебим: «Генералы – вот кто может оценить ситуацию». Тогда Эрмитидж и подумал, что ослабевшему Тенету надо уходить. Для него лично лучше всего было бы покинуть ЦРУ после победы в Афганистане – в 2002 году. Или в июле 2003 года – после убийства сыновей Саддама Хусейна. Теперь важнейшей проблемой было нежелание Буша признавать поражения на иракской земле. «Пусть все знают: я не потерплю поражения в Ираке». Приближался год президентских выборов. Буш нуждался в победе. Или в ее видимости.
Бремер прибыл в Вашингтон еще раз в ноябре 2003 г. Буш призвал его в Белый дом. В чем причины неудач? Бремер сказал как думал: «Плохая работа разведки. У военных нет стратегического плана». Позже Бремер будет вспоминать так: «Это давление на местную политическую элиту, это давление на слишком рано предоставленный суверенитет – оно было политическим, хотя никто этого не говорил. Я ощущал его всеми фибрами» [185]. С точки зрения Бремера, «прекратить оккупацию – хорошая идея. Но мы обманываем сами себя, думая, что это решение всех проблем. Нет, потому что средний иракец при выходе из дома все равно увидит американский бронетранспортер – даже если оккупация якобы прекратилась». Но президент Буш, увлеченный предвыборной кампанией, сказал 12 ноября 2003 г., что Ирак скоро получит суверенитет. Бремер: «Пусть все выглядит так, словно иракцы самидобились независимости». Буш (смеясь): «Согласен. И пусть об этом знают все, кроме прессы».
Именно в это время всерьез встает проблема федерализации Ирака. О федерализации заговорили в секретных документах. Она возбудила особенно курдов, их лидеры выступили с зажигающими речами.
Не менее страстно восприняли проблему шииты – в едином государстве они выигрывали благодаря своему большинству. Американцам пришлось оказать давление на шиита Талибани.
Тенет уходит
22 ноября повстанцы применили ракеты САМ-7. В целом за ноябрь 2003 г. вторгшаяся коалиция потеряла 46 человек – самые большие потери за месяц с начала войны. Большинство погибло из-за автомобилей, ведомых самоубийцами, от выстрелов по бронетранспортерам, от пуль снайперов. Прблема обсуждалась Бремером, генералом Санчесом и полным составом СНБ по телесвязи. Эбизаид говорил о 5 тысячах баасистов, взявшихся за оружие. Снова недобрым словом поминали разведку. Это был один из последних ударов по Тенету.
В декабре 2003 г. ЦРУ стало терять позиции в своем споре с министерством обороны. Тенет сообщил Кэю, что его иракская группа должна, помимо поисков ОМП, осуществлять другие функции. Кэй вылетел в Вашингтон, чтобы напомнить Тенету, что возглавил разведывательную группу только с одной задачей – найти иракские средства массового поражения. Тенета не волновало то, что Кэй покинет спецподразделение. Его подлинно волновало то, что он скажет, покинув свою службу. Под ударом было все ЦРУ. Кэй пообещал не общаться с журналистами, не писать мемуаров. Тенет предложил Кэю остаться в ЦРУ консультантом и Кэй согласился. И еще многие в ЦРУ были убеждены, что, если поискать хорошенько... Но Кэй, получив свободное время в Вашингтоне, убедился, что его главные донесения, выражавшие самые большие сомнения в существовании иракских ОМП, никогда не предоставлялись вниманию президента, Колина Пауэлла, Кондолизы Райс.
В декабре вашингтонские мудрецы начали постепенную атаку на Джерри Бремера. В интервью «Ньюсвику» Гингрич сказал, что «крабль в Ираке наткнулся на риф». Дело управления нужно скорее отдавать самим иракцам. По телевидению Гингрич сказал, что в Ираке нужно поступать как в Афганистане – быстро найти и назначить Хамида Карзая. Иначе иракский национализм станет антиамериканизмом. На следующий день Бремер пригласил Гингрича в Ирак и тот пообещал пробыть в стране неделю. Но накануне предполагаемого визита Бремер сообщил через помощника: «Мы здесь очень заняты. Вы не можете приехать».
Но Рамсфелд все более занимал похожую позицию: «Почему они не могут все сделать как в Афганистане?» Явственно нужен был иракский Карзай.
Кэй: «Проблемой является то, что директор Тенет находится в сердцевине политического процесса – это лишает его баланса».
Буш: «Вы думаете, мне не нужно принимать здесь Джорджа ежедневно?» Кэй подумал, что пересек тонкую невидимую линию. «Вы можете встречаться с ним, но при этом вы платите цену». Вопросы сыпались со всех сторон и Кэй не прикоснулся к своему ланчу. На вопрос, какую разведку он считает лучшей в мире, Кэй ответил – «китайскую». Буш: «Они непрерывно крадут наши технические секреты».
13 декабря 2003 г. американские войска схватили прятавшегося недалеко от родного Тикрита Саддама Хусейна и постарались сделать сее возникшее шоу американской операцией. Убило ли это баасизм? В декабре численность атак на американцев дошла до 800 нападений в месяц. Некоторое время Тенет думал, что это спасительный акт. Зря. Он был уже обречен.
Американцы к началу 2004 года обратились к «знакомому» оружию: деньгам. Они напечатали новые ассигнации без портрета Саддама Хусейна. Американский конгресс ассигновал на уже якобы победоносную войну 67,5 млрд дол. В Мадриде добавили еще к этой сумме.
В декабре 2003 г. ЦРУ стало терять позиции в своем споре с министерством обороны. Тенет сообщил Кэю, что его иракская группа должна, помимо поисков ОМП, осуществлять другие функции. Кэй вылетел в Вашингтон, чтобы напомнить Тенету, что возглавил разведывательную группу только с одной задачей – найти иракские средства массового поражения. Тенета не волновало то, что Кэй покинет спецподразделение. Его подлинно волновало то, что он скажет, покинув свою службу. Под ударом было все ЦРУ. Кэй пообещал не общаться с журналистами, не писать мемуаров. Тенет предложил Кэю остаться в ЦРУ консультантом и Кэй согласился. И еще многие в ЦРУ были убеждены, что, если поискать хорошенько... Но Кэй, получив свободное время в Вашингтоне, убедился, что его главные донесения, выражавшие самые большие сомнения в существовании иракских ОМП, никогда не предоставлялись вниманию президента, Колина Пауэлла, Кондолизы Райс.
В декабре вашингтонские мудрецы начали постепенную атаку на Джерри Бремера. В интервью «Ньюсвику» Гингрич сказал, что «крабль в Ираке наткнулся на риф». Дело управления нужно скорее отдавать самим иракцам. По телевидению Гингрич сказал, что в Ираке нужно поступать как в Афганистане – быстро найти и назначить Хамида Карзая. Иначе иракский национализм станет антиамериканизмом. На следующий день Бремер пригласил Гингрича в Ирак и тот пообещал пробыть в стране неделю. Но накануне предполагаемого визита Бремер сообщил через помощника: «Мы здесь очень заняты. Вы не можете приехать».
Но Рамсфелд все более занимал похожую позицию: «Почему они не могут все сделать как в Афганистане?» Явственно нужен был иракский Карзай.
Кэй: «Проблемой является то, что директор Тенет находится в сердцевине политического процесса – это лишает его баланса».
Буш: «Вы думаете, мне не нужно принимать здесь Джорджа ежедневно?» Кэй подумал, что пересек тонкую невидимую линию. «Вы можете встречаться с ним, но при этом вы платите цену». Вопросы сыпались со всех сторон и Кэй не прикоснулся к своему ланчу. На вопрос, какую разведку он считает лучшей в мире, Кэй ответил – «китайскую». Буш: «Они непрерывно крадут наши технические секреты».
13 декабря 2003 г. американские войска схватили прятавшегося недалеко от родного Тикрита Саддама Хусейна и постарались сделать сее возникшее шоу американской операцией. Убило ли это баасизм? В декабре численность атак на американцев дошла до 800 нападений в месяц. Некоторое время Тенет думал, что это спасительный акт. Зря. Он был уже обречен.
Американцы к началу 2004 года обратились к «знакомому» оружию: деньгам. Они напечатали новые ассигнации без портрета Саддама Хусейна. Американский конгресс ассигновал на уже якобы победоносную войну 67,5 млрд дол. В Мадриде добавили еще к этой сумме.
Мир трудно назвать розовым
К дню Благодарения в 2003 г. президент Буш решил навестить действующую армию. Шестьсот человек присутствовали на праздничном ужине. Буш был в пуленепробиваемом жилете. Бремер сказал, что не будет поздравлять присутствующих, поскольку это прерогатива самого старшего по званию. Все в огромном зале недоуменно оглядывались. Пока в центре зала не появился президент США.
Буш думал о перевыборах. Но все окружающие всерьез размышляли о долгой зиме, в которую попала самая мощная армия мира, представляющая самую богатую и развитую мировую державу. Генерал Майерс считал эти первые восемь месяцев оккупации Ирака «относительно спокойными». Это говорит в основном о том, что Майерс не былв Ираке. Иначе его затронул бы скандал, разразившийся в январе 2004 г. в тюрьме Абу-Грейб, старой крепости Хусейна.
Райс все более антагонизировала Рамсфелда. Мир обратился к Гуантанамо и другим американским тюрьмам, курируемым Пентагоном. На заседании Комитета национальной безопасности Райс начала читать весьма долгое описание военных тюрем. Рамсфелд делал вид, что его это не касается. Наконец, президент спросил его прямо в лицо: «Дон, что ты думаешь обо всем этом?» Рамсфелд: «Что речь идет о плохих ребятах. Но я не адвокат». Присутствующие были более всего удивлены защитой, которую президент предоставил Рамсфелду в обстоятельствах явной виновности последнего.
Один из пойманных около Тикрита военнопленных сказал, что он может указать на гораздо более важную фигуру.
14 декабря 2003 г. на ночном столе у Бремера зазвенел телефон – генерал Эбизаид: «Мы поймали Хусейна». Он по-английски назвал себя именно так. Если Саддам Хусейн был военнопленным коалиции, Женевская конвенция запрещала американцам показывать его в состоянии задержания – это можно было делать только на борту американского военного корабля. Но ликующим американцам было не до конвенции.
В 9 часов утра Бремер позвонил Конди Райт: «Нет сомнений в том, что мы захватили Саддама Хусейна». – «Пойду разбужу президента. Ему это будет интересно».
Во время холодного заката американский вертолет приземлился у ничем не примечательного здания, окруженного колючей проволокой. У ворот стояла военная полиция. Генерал Санчес и его охрана провели прибывших через десятиметровый коридор. Четверо членов Временного комитета едва разместились в небольшой комнате. Саддам спокойно сидел на стуле и смотрел на вошедших. Саддам поднял глаза: «Кто здесь проклинает меня? Предатель, который пришел с американцами?» Начался процесс, конец которому пришел в самом завершении 2006 года, когда Саддам Хусейн был повешен.
В январе 2004 г. генерал Эбизаид явился к Тенету – вызревал их союз против Рамсфелда. Генерал был в недоумении от защиты, предоставленной Бушем министру обороны. «Мир далеко не такой розовый, каким его представляет Рамсфелд. Эти люди должны позволить мне выиграть войну». Эти люди не понимают, что драконовские меры против баасистов имеют эффект бумеранга. «Мы рубим бесчисленные головы гидры, но никак не подберемся к ее телу». Что касается Бремера, то Эбизаид сказал, что он «не может даже разговаривать». Война против суннитов бессмысленна, она может кончиться только со смертью всех суннитов.
Буш продолжал утверждать, что 85 процентов Ирака замирены, но 15 процентов ведут яростную отчаянную войну. Секретная информация говорила президенту, что в январе 2004 г. имело место 800 нападений на американских военных – держался декабрьский уровень. Ему предстояло выступить с посланием «О состоянии страны», но теперь президент говорил о «сопутствующем массовому поражению оружии». Тенет упросил Кэя молчать о своем уходе до президентского послания. Но во встречах с видными сенаторами Кэй прямо говорил: «Перестаньте болтать об ОМП. Его нет и найти его невозможно». 23 января 2004 г. Кэй ушел в отставку. Корреспондент агенства Ройтерс узнал номер его домашнего телефона и услышал давно ожидаемое: «Я не думаю, что ОМП существуют в Ираке. В 1990-е годы Багдад этого оружия не производил».
Несдержанность Кэя разъярила верхушку ЦРУ. Ведь ему обещали пост консультанта, рассчитывая на его сдержанность. Тенет дошел до того, что сказал Пауэллу, что будет держать Кэя в заточении. Но это только подстегнуло Кэя во время слушаний по его делу перед сенатским комитетом по вооруженным силам: «Мы все были неправы и я конечно же включаю в это число себя... Поражения нужно признавать». На следующий день, в половине одиннадцатого утра раздался звонок: президент приглашает Кэя на ланч. За полтора часа Кэй привел себя в порядок и прибыл в Белый дом. За столом помимо президента сидели Чейни, Райс и Энди Кард.
Президент приступил без подготовки: Как Кэй пришел к своим умозаключениям и почему американская разведка села в лужу? Кэй попросту объяснил, что иракцы оказались хитрее. Саддам Хусейн делал вид что обладает тем, чего у него не было и в помине. Сознательно нагнеталась секретность. Удай Хусейн оказался мастером черного рынка. ЦРУ не сумело правильно оценить коррупции в иракском обществе, не смогло понять, что Хусейн просто не в силах создать оружие массового поражения.
Буш: почему тогда Саддам Хусейн, рискуя всем, не показал, что у него нет ОМП и не спас тем самым свой режим?
Кэй: Потому что Саддам Хусейн не мог поверить, что американцы начнут против него войну.И более чем американцев и их союзников он боялся шиитов и курдов. Американская же разведка полагалась на технические средства, а не на свою агентуру. Чейни спросил, в чем дефекты американской разведки? Кэй: «Она ориентируется на сегодняшний день и в этом плане уступает СНН и ведущим газетам. Она не может видеть мир панорамно. Особенно диковинны ежедневные доклады разведки президенту. Им недостает глубины. Они поверхностны».
Буш обратился к Чейни: «Вот почему они упиваются рассказами об этом сукином сыне из Мозамбика! Стоит мне задать вопрос, как они начинают насыщать тебя неведомо чем». Как же мы могли так облажаться, все – ЦРУ и все прочие?
Буш думал о перевыборах. Но все окружающие всерьез размышляли о долгой зиме, в которую попала самая мощная армия мира, представляющая самую богатую и развитую мировую державу. Генерал Майерс считал эти первые восемь месяцев оккупации Ирака «относительно спокойными». Это говорит в основном о том, что Майерс не былв Ираке. Иначе его затронул бы скандал, разразившийся в январе 2004 г. в тюрьме Абу-Грейб, старой крепости Хусейна.
Райс все более антагонизировала Рамсфелда. Мир обратился к Гуантанамо и другим американским тюрьмам, курируемым Пентагоном. На заседании Комитета национальной безопасности Райс начала читать весьма долгое описание военных тюрем. Рамсфелд делал вид, что его это не касается. Наконец, президент спросил его прямо в лицо: «Дон, что ты думаешь обо всем этом?» Рамсфелд: «Что речь идет о плохих ребятах. Но я не адвокат». Присутствующие были более всего удивлены защитой, которую президент предоставил Рамсфелду в обстоятельствах явной виновности последнего.
Один из пойманных около Тикрита военнопленных сказал, что он может указать на гораздо более важную фигуру.
14 декабря 2003 г. на ночном столе у Бремера зазвенел телефон – генерал Эбизаид: «Мы поймали Хусейна». Он по-английски назвал себя именно так. Если Саддам Хусейн был военнопленным коалиции, Женевская конвенция запрещала американцам показывать его в состоянии задержания – это можно было делать только на борту американского военного корабля. Но ликующим американцам было не до конвенции.
В 9 часов утра Бремер позвонил Конди Райт: «Нет сомнений в том, что мы захватили Саддама Хусейна». – «Пойду разбужу президента. Ему это будет интересно».
Во время холодного заката американский вертолет приземлился у ничем не примечательного здания, окруженного колючей проволокой. У ворот стояла военная полиция. Генерал Санчес и его охрана провели прибывших через десятиметровый коридор. Четверо членов Временного комитета едва разместились в небольшой комнате. Саддам спокойно сидел на стуле и смотрел на вошедших. Саддам поднял глаза: «Кто здесь проклинает меня? Предатель, который пришел с американцами?» Начался процесс, конец которому пришел в самом завершении 2006 года, когда Саддам Хусейн был повешен.
В январе 2004 г. генерал Эбизаид явился к Тенету – вызревал их союз против Рамсфелда. Генерал был в недоумении от защиты, предоставленной Бушем министру обороны. «Мир далеко не такой розовый, каким его представляет Рамсфелд. Эти люди должны позволить мне выиграть войну». Эти люди не понимают, что драконовские меры против баасистов имеют эффект бумеранга. «Мы рубим бесчисленные головы гидры, но никак не подберемся к ее телу». Что касается Бремера, то Эбизаид сказал, что он «не может даже разговаривать». Война против суннитов бессмысленна, она может кончиться только со смертью всех суннитов.
Буш продолжал утверждать, что 85 процентов Ирака замирены, но 15 процентов ведут яростную отчаянную войну. Секретная информация говорила президенту, что в январе 2004 г. имело место 800 нападений на американских военных – держался декабрьский уровень. Ему предстояло выступить с посланием «О состоянии страны», но теперь президент говорил о «сопутствующем массовому поражению оружии». Тенет упросил Кэя молчать о своем уходе до президентского послания. Но во встречах с видными сенаторами Кэй прямо говорил: «Перестаньте болтать об ОМП. Его нет и найти его невозможно». 23 января 2004 г. Кэй ушел в отставку. Корреспондент агенства Ройтерс узнал номер его домашнего телефона и услышал давно ожидаемое: «Я не думаю, что ОМП существуют в Ираке. В 1990-е годы Багдад этого оружия не производил».
Несдержанность Кэя разъярила верхушку ЦРУ. Ведь ему обещали пост консультанта, рассчитывая на его сдержанность. Тенет дошел до того, что сказал Пауэллу, что будет держать Кэя в заточении. Но это только подстегнуло Кэя во время слушаний по его делу перед сенатским комитетом по вооруженным силам: «Мы все были неправы и я конечно же включаю в это число себя... Поражения нужно признавать». На следующий день, в половине одиннадцатого утра раздался звонок: президент приглашает Кэя на ланч. За полтора часа Кэй привел себя в порядок и прибыл в Белый дом. За столом помимо президента сидели Чейни, Райс и Энди Кард.
Президент приступил без подготовки: Как Кэй пришел к своим умозаключениям и почему американская разведка села в лужу? Кэй попросту объяснил, что иракцы оказались хитрее. Саддам Хусейн делал вид что обладает тем, чего у него не было и в помине. Сознательно нагнеталась секретность. Удай Хусейн оказался мастером черного рынка. ЦРУ не сумело правильно оценить коррупции в иракском обществе, не смогло понять, что Хусейн просто не в силах создать оружие массового поражения.
Буш: почему тогда Саддам Хусейн, рискуя всем, не показал, что у него нет ОМП и не спас тем самым свой режим?
Кэй: Потому что Саддам Хусейн не мог поверить, что американцы начнут против него войну.И более чем американцев и их союзников он боялся шиитов и курдов. Американская же разведка полагалась на технические средства, а не на свою агентуру. Чейни спросил, в чем дефекты американской разведки? Кэй: «Она ориентируется на сегодняшний день и в этом плане уступает СНН и ведущим газетам. Она не может видеть мир панорамно. Особенно диковинны ежедневные доклады разведки президенту. Им недостает глубины. Они поверхностны».
Буш обратился к Чейни: «Вот почему они упиваются рассказами об этом сукином сыне из Мозамбика! Стоит мне задать вопрос, как они начинают насыщать тебя неведомо чем». Как же мы могли так облажаться, все – ЦРУ и все прочие?