Война – всегда тяжелая трагедия. Неизбежна ли была иракская трагедия весны 2003 года? Даже представляющий ближайшего союзника Америки в этой войне посол Великобритании в Организации Объединенных Наций сэр Джереми Гринсток полагает, что, прояви Белый дом еще чуть-чуть изобретательности и выдержки, и американская сторона могла добиться принятия «второй» резолюции Совета Безопасности ООН. Тогда проблема была бы всемирной, а ныне Франция и Россия сделали ее американской проблемой.
   Проблемы для Соединенных Штатов начались не с так и не сбывшимся столкновением с саддамовской армейской элитой (испарившиеся четыре ударные дивизии), а с ломкой представления о том, что население Ирака страстно желало избавления от диктатуры и приступит немедленно к созданию демократического государства тотчас же после изгнания из Багдада Саддам Хусейна.
   Назовем (мельком) более серьезные проблемы, чем разгром иракской армии, которая, как оказалось, никогда не имела ядерного оружия и средств его доставки. 1) Как управлять 60 процентами иракских мусульман, которые являются шиитами, и смотрят как на священный, на иранский город Кум? 2) Можно ли разоружить вчерашнего союзника – почти пятимиллионный (в Ираке) народ курдов? 3) Как сохранить лояльность ключевого в регионе союзника – Турции, более всего на свете боящегося восстания воодушевленной курдской трети67-миллионного турецкого населения? 4) Как уберечь американскую армию от партизанской войны, столь памятной по Вьетнаму? 5) Где среди местного населения найти носителей демократических ценностей, если они здесь никогда не имели распространения? 6) Как сплотить, на чем основываться в поддержании единства Ирака, если прежняя элита (баасистские сунниты) стали меньшинством, а шиитское большинство дружественно антиамериканскому Ирану?
   Следуя «доктрине Буша», Соединенные Штаты нанесли упреждающий удар по Ираку, но, в результате трехнедельной победоносной кампании не только не решили своих проблем, но обрели, как мы видим это сейчас, гораздо более масштабныепроблемы. Отчего потеряла влияние Британская империя? Оттого, что принимала активное и непосредственное участие в двух мировых войнах, доведших ее до измождения. Между тем, если бы Британия содержала большую армию в мирное время – убедительное для Германии сдерживание, то она не изошла бы жизненными силами в мировых катаклизмах. В пик имперского влияния (между 1870 и 1914 годами) Британия расходовала на военные нужды 3,1 процента валового внутреннего продукта в год [221]– не столь уж напряженное бремя. Не более напряжено оно пока и у Соединенных Штатов, но несколько обстоятельств «работают» против продолжительного имперского всемогущества.
   1. У власти в США долгое время были республиканцы, доминирующий элемент их внутриполитической философии – снижение уровня налогов в стране. А ведь империя требует жертв, в том числе и финансовых. Даже на военные нужды Соединенные Штаты в годы «холодной войны» расходовали значительно относительнобольше, чем сегодня. Республиканцы президента Дж. Буша-мл. уже произвели несколько подобных налоговых сокращений. Не собираются ли они доминировать в мире «бесплатно», пользуясь просто ослаблением (последовательно) мусульманского мира после 1700 года, Китая после 1850 года, Западной Европы после 1914–1945 годов, России после 1991 года? Ведь все поименованные силы прилагают старания восстановить свою мощь – военную в том числе – и настроены на координацию своих усилий.
   2. Встает вопрос, как могут Соединенные Штаты контролировать огромный внешний мир, если двух главных механизмов-доноров, Государственного департамента и Американского агентства международного развития совокупно составляют всего один (!) процент федерального бюджета? Американское правительство тратит 16 процентов на военные нужды, но ведь империя не может жить одним лишь покорением непокорных.
 
   3. Изменить функции военных? На этот счет внутри республиканской администрации идет борьба и похоже, что побеждают те, кто, словами Джозефа Ная, предназначает военному ведомству ограниченную функцию: «Вломиться в дверь, избить диктатора и возвратиться домой, а не приступать к тяжелой работе создания демократического общества» [222].
   4. Главное. Даже если Соединенные Штаты произведут более серьезную, чем просто создание Министерства внутренней безопасности, внутреннюю мобилизацию, и идеологическую и материальную, все равно жестким фактом реальности будет то, что все более растущий объем процессов в мире остается за пределами контроля даже самого могущественного государства.У Соединенных Штатов нет инструментов, воли и психологического настроя на постоянной основе вмешиваться во внутренние дела бесчисленного множества государств, заниматься постоянным мониторингом происходящих в этих государствах внутренних процессов, силовым вмешательством на постоянной основе.
   5. Трудности в Ираке начались не с выдвижением американских армейских частей против элитных иракских формирований, а после того, как эти формирования исчезли неведомо куда. Американский народ в общем и целом воспринял как «приемлемые» потери полтораста человек в ходе боевых действий между Тигром и Евфратом (примерно такими же были потери в афганской кампании). Но американское общество начало испытывать конвульсии после 1 мая 2003 г., когда президент Буш объявил об одержанной победе, а еженощные потери американских военнослужащих начали приближаться к цифре собственно боевых потерь. Мир оказался для американской армии и общества едва ли не более болезненным, чем объяснимый военный период.
   Особое внимание следует обратить на демографические процессы, быстро меняющие мир и влекущие за собой последствия стратегического характера.

Угроза гражданской войны

   Выход из Ирака немедленноадминистрация Буша отвергает на том основании, что это грозит немедленным столкновением трех сил – шиитов, суннитов и курдов. Причем соседние страны – Иран и Сирия примут в такой войне непосредственное участие. Радикальные исламисты возликуют, увидев в этом поражение Америки. А результирующий хаос взметнет вверх цену на нефть.
   Итак: или расписание выхода, или новая стратегия. Такой оказалась дилемма американцев после трех лет отчаянных усилий. А пока американские вооруженные силы просто уничтожают своих вооруженных противников в изнурительной партизанской войне. Задача состоит в том, чтобы убивать быстрее, чем повстанцы рекрутируют новые партизанские силы. На настоящем этапе (весна 2006) эта стратегия шансов американцам и их союзникам не дает. Инсургенты несут кровавые потери, но они не сломлены и за ними двадцать с лишним миллионов человек.
   Более гуманные американцы говорят, что выходом является коренное изменение: американские вооруженные силы начинают защищатьиракский народ, а не расстреливать его.
   А пока пора разобраться в причинах страшного ожесточения всех задействованных сторон. Первая –необъяснимое отсутствие в Вашингтоне планирования в отношении строительства послевоенного Ирака. Этот вакуум обнаружился сразу же после крушения режима Саддама, а не был по-настоящему заменен. Едва ползущая реконструкция снабдила инсургентов тысячами безработных и ожесточенных людей. Втораяпричина – вольное и невольное действие давней традиции: Ираком всегда правили те, кто пробился к трону в жестокой борьбе. Впечатление, что американцы скоро уйдут, лишь придало жестокости этой битве на политическое выживание – вот почему шииты и курды (которые якобы поддерживают американцев) категорически отказались распустить свои военные отряды. Третийисточник – джихадисты всего исламского мира сделали Ирак главным полем битвы, тем более, что именно здесь находятся 140 тысяч живых мишеней.
   В среде инсургентов господствуют два течения, две группы бойцов с американцами. 1) Суннитские арабские баасисты. Это сторонники режима, господствовавшего при Саддаме Хусейне – часть прежней правящей элиты, цель которых восстановить status quo ante. Первая группа меньше численно. 2) Прибывшие извне сторонники джихада – вторая группа больше, ее численность доводят до 20 тысяч и их цель – установить в Ираке радикальное исламское государство.
   Обе эти группы весьма отчетливо знают, что победить в открытом бою американскую армию они не могут. Остается ждать собственного ухода американских дивизий, а затем осуществить путч – тогда хорошо организованные партизаны имеют шанс захватить верховную власть, вырвать ее у проамериканского коррумпированного режима. Поэтому инсургенты ведут едва ли не «вялую» борьбу, ожидая решения американцев, теряющих своих людей. Пусть сохранится постоянный беспорядок. Атаки на лидеров проамериканского режима дают всем понятный сигнал: если это правительство не способно защитить даже самого себя, чего оно стоит? Главное здесь электричество и нефть, это уязвимые фрагменты хозяйственной структуры иракского общества. А новые убитые американские солдаты действуют на общество там, за океаном.
   Поневоле возникает желание сравнить это движение с вьетнамской войной. По сравнению с вьетнамскими партизанами, иракских инсургентов примерно в сто раз меньше. Иракцы редко сражаются группами более 100 человек (во Вьетнаме партизан были многие тысячи). СССР и Китай помогали сражающимся вьетнамцам, нынешняя помощь из Ирана и Сирии несравнимо меньше.
   Не следует забывать, что иракские инсургенты в значительной степени отделены от собственно иракского народа. Суннитские арабские мусульмане составляют основу боевых частей, но представляют собой лишь 20 процентов населения Ирака. А участники джихада вообще иностранцы. У суннитов мало шансов рассчитывать на шиитов и на курдов. Массового восстания нет и не видно в перспективе. Нечего удивляться – восставшие не предлагают позитивной привлекательной программы общенациональных действий. Негативную сторону правления баасистов иракцы уже знают. Джихадисты исполняют свою программу: царство ужаса до ухода неверных. Тогда в Багдад ринутся и сунниты и джихадисты; предсказать гражданскую войну в этом случае несложно.

Гражданская война идет

   Она идет с 2004 года, идет несколько вяло, вдали от объективов западных журналистов. На севере курды вытеснили множество «некурдов», а арабы провели этническую чистку в отношении курдов. На юге шииты захватили несколько суннитских мечетей. В Багдаде шииты и сунниты атакуют мулл и мечети друг друга. В суннитских районах они вытеснили шиитов убийствами и угрозами. Некоторые назвали это «следованием боснийскому примеру». Милиции отдельных фракций становятся все сильнее и лучше вооруженнее. При этом все сунниты являются баасистами, сторонниками Саддама Хусейна и ваххабитами.
   Строго говоря, исламские экстремисты завладели страной не 9 апреля 2003 года. Американские войска присутствовали при этом, но они владели лишь верхушечным контролем. Как только американцы разбили войска безопасности Саддама Хусейна, в вакуум ринулись клерики всех мастей. И из этого состояния Ирак так и не вышел. Никто кроме мулл не контролировал иракские пригороды. И именно видя это, американцы не пошли на выборы весной 2003 года. С тех пор американские войска владеют своими базами, а исламские муллы – всей страной.
   Пока еще не выделился общепризнанный лидер, но если говорить об отдельно взятом вожде, то таковым является Муктада аль-Садр. Верховный Совет в Даве воспринимается иракцами как «рука Ирана». Но Муктада – араб, с самого начала он молился с радикальными суннитами, он помогал им в борьбе против американцев. А сунниты помогали шииту аль-Садру бороться против коалиции на юге Ирака. Это единственный общеуважаемый лидер. Его стойкий антиамериканизм, особенно ярко проявившийся весной и летом 2004 года, привлекает всех иракцев, объединяя суннитов и шиитов.
   В перспективе реальным видится победа Мусульманского братства в Египте, радикализация сил в Саудовской Аравии и в Сирии, и в Ливане. Хамас победил в Палестине. Во всем арабском мире носят Т-ширтс с названием Фаллуджа. Много лет будет длиться гражданская война. А получившие военную квалификацию арабы пойдут в города Запада.
   Если Америка выступит против Ирана, тот просто начнет помогать иракским шиитам. Нападение на Золотую мечеть в Самарре, уже вызвало консолидацию шиитов. Причем даже центральная милиция является более дестабилизирующим элементом, чем инсургенты. Ее численность увеличилась за прошлый год с 6 до 10 тысяч человек.
   Постоянно осуществляется помощь из-за рубежа. Иран помогает Верховному Совету Исламской революции. Саудовская Аравия, Иордания и отдельные лица из Сирии помогают суннитам, оказавшимся в новом Ираке в сложном положении. Если суннитское племя оказывается атакованным в Ираке, имея родственников в соседних странах, это племя немедля обращается за помощью и получает ее.
   Ричард Хаас, недавно бывший главой отдела планирования госдепартамента, говорит, что гражданская война «явственно будет иметь антиамериканский характер» [223].
   Президент Буш сказал в конце марта 2006 года, что «Саддам Хусейн, а не американское правительство виноваты в гражданском раздоре в Ираке» [224].

За что идет битва

   Она идет не за некий географический пункт, а за трудноопределяемые понятия – симпатии американского народа, поддержку иракского народа, за психику американского солдата. Это весьма отчетливо понимают и американцы; они тоже бьются за «сердца и умы» иракского народа. Только когда большинство иракцев придет к выводу, что центральное правительство реально обещает большее, чем обожженные огнем партизаны, оно лишит инсургентов главного – народной поддержки и симпатии.
   Американский народ должен видеть в происходящем благородное дело; в противном случае очередные выборы выбьют из-под Буша абсолютно необходимую массовую поддержку. Солдаты имеют свои критерии, и если они станут думать, что страна забыла о них, вербовочные центры в США опустеют. Пока этого нет, но цифра жертв только недавно перевалила за три тысячи.
   Парадокс: для победы инсургенту достаточно победить на одном участке; американцы для победы обязаны победить на всех трех. Американские войска имеют безусловное превосходство в вооружении, мобильности и выучке. Но инсургенты преобладают в разведке. Если американцы точно знают, где скрываются партизаны, они могут достаточно быстро их уничтожить. Но иракская герилья пользуется симпатией своего народа и ей легче ускользнуть. Американцы полагаются на коллаборационистов.
   Во Вьетнаме «уничтожение врага» за счет «завоевания сердец вьетнамского народа» оказалось ошибочной стратегией. Если они пойдут по старой дорожке, то рискуют поражением. В 14 из 18 провинций Ирака американцы, опираясь на шиитов и курдскую «Пеш Мергу», заняли довольно прочные позиции. Это американская «зеленая зона». Но в провинциях Анбар, Багдад, Ниневия, Салах-ад-Дин – «красный» пояс – инсургенты чувствуют свою силу.
   Специалисты предлагают сначала укрепить позиции в «зеленой зоне», включить американских солдат в сотрудничающие с ними правительственные части – даже если это грозит большими американскими потерями. Подготовив войска, начать наступление на «красный» пояс. Американскому командованию следует ускорить ротацию солдат. Генералов, показавших способности в Афганистане и Ираке в сотрудничестве с местным правительством, следует вызвать из запаса.
   Наступление должна начинать правительственная иракская армия. Обязателен контроль над Багдадом и Мосулом. Заниматься постоянным поиском племен, склонных к взаимодействию. Следует быстрее отдавать контроль над «замиренной местностью» местным политическим лидерам. Но обязателен и постоянный контроль, вылазки в «красный» пояс с тем, чтобы избежать консолидации сил инсургентов. Вначале небольшие патрульные группы американской армии; затем части новой иракской армии.

Что предлагается конкретно

   Ныне предлагается сократить 140-тысячную армию США в Ираке на 20 тысяч – как начало процесса [225]. Оставлять в действующих войсках умелых генералов, способных найти общий язык с населением.
   Но главное, что предлагают лучшие американские специалисты – найти почву для грандиозного компромисса, который смог бы связать воедино все религиозные и этнические группы Ирака. Для этого нужно досконально разобраться во всех тонкостях иракской внутренней политики; США должныпомочь Багдаду создать систему национальной информации. Чтобы самииракцы интерпретировали происходящее вокруг. Именно в этом Вашингтон обязан оказать Багдаду самую большую помощь. Только это способно разбить систему трайбализма в разоренной стране; без этого гражданская война практически неизбежна. До сих пор президент Буш «ошибочно решал свою иракскую задачу» [226].
   Его курс отличался культурным невежеством, непониманием характера конфликта и «удобным» – «делай все как прежде».
   Изменить стратегию будет тяжело по четырем соображениям.
    Во-первых,создание коалиции за «общенациональную сделку будет очень сложным делом – слишком долго сражались друг с другом сегменты иракского общества, слишком непонятны им Соединенные Штаты.
    Во-вторых,военное руководство США должно преодолеть страх перед ростом потерь в войсках, ослабление тяги к рекрутированию в США, долго держать мощные силы на линии огня.
    В-третьих,не терять веру в формируемую иракскую армию.
    В-четвертых,в Вашингтоне должен быть создан центр всей разведки в Ираке, анализ должен быть постоянным.
   Несмотря на периодические бодрые заявления Пентагона, в Америке растет чувство, что Ирак – проигранное дело. В январе 2006 года в Вашингтоне собрались более 600 специалистов (индустрия, войска, академические ученые) по вполне конкретной проблеме: как совладать смертельно опасные «импровизированные взрывные устройства» ИВУ, ставшие едва не главным средством поражения от рук иракских инсургентов. Заместитель министра обороны Гордон Инглэнд заявил присутствующим, что у них моральный долг перед армией, страдающий от импровизированных изобретений иракского сопротивления. Собраны были лучшие умы. Задача – что противопоставить ИВУ? Именно они убивают основную массу погибших американских солдат. Пентагон указал, что только двадцатый американец гибнет от пули в Ираке. В основном же от ИВУ. В 2004 году в Ираке при дорогах было найдено 5607 «грязных бомб», а в 2005 году – вдвое больше – 10 953. В те же дни оплачиваемый Пентагоном частный доклад Эндрю Крепиневича призвал к изменению тактики в Ираке. Рекрутирование в 2005 году впервые стало ниже критических показателей, что было названо эрозией армии. Генерал Джордж Кейзи сказал, что силы армии в Ираке распылены. А босс Пентагона Дональд Рамсфелд в присущей ему жесткой манере отверг критику Крепиневича, военного аналитика. Но на дорогу критики немедленно встали демократы во главе с бывшим главой Пентагона Уильямом Перри. Они были солидарны с критиками поведения американской армии в Ираке.

Мир, который хуже войны

   Прошло четыре года после майского триумфа 2003 г. Но насилие и повстанческое движение в Ираке растет и не видно его предела. Выступая на партийном съезде лейбористской партии, премьер-министр Блэр сказал, что получает письма тех, кто потерял близких на войне. «Не верьте тем, кто говорит, что получающие такие письма люди не испытывают страданий и сомнений». Буш: «Я не испытывал сомнений».
   13 декабря 2004 г. американцы обнаружили Саддам Хусейна, небритого и очевидно дезориентированного, в небольшой пещере у его родного города Тикрита.
   Сомнения охватили даже тех, кто много лет считал свержение Саддама Хусейна национальной целью Соединенных Штатов. Боб Вулфовиц – даже он – стал задавать вопросы, стоила ли война раскола страны, усиления шиитов, обострения курдской проблемы. Он трижды посетил Ирак на протяжении девяти месяцев после окончания основных боев. Для Вулфовица баасистская партия была аналогом фашистов в Италии и нацистов в Германии. Но и его охватили сомнения.
   Правящая элита Америки, оглушенная одиннадцатым сентября, не сразу стала возвращать себе здравый смысл, в общем, и целом, присущий американскому народу. Стоявший во главе Группы обзора Ирака Дэвид Кэй, сказал Комитету по вооруженным силам американского сената 28 января 2004 г.: «Мы практически все допустили ошибку, в том числе и я». Он сказал, что проделано 85 процентов работы и не видно никакой надежды на нахождение Оружия массового поражения в Ираке. «Следует особо расследовать ошибки разведки, допущенные в поисках ОМП... Важно было бы признать эту ошибку, чтобы исправить веру сената и народа и президента разведывательным органам».
   Люди типа Пауэлла самым внимательным образом читали показания Дэвида Кэя. Тенет даже не уволил его из ЦРУ. И это был человек, который признал, что допустил «ужасную ошибку». На слушаниях один из членов комиссии спросил Пауэлла: «Если бы Тенет накануне войны сказал вам то, что сегодня сказал Кэй, продолжали бы вы рекомендовать вторжение?». Пауэлл: «Я не знаю... Отсутствие запасов меняет всю систему рассуждений. Меняет характер ответа». Чиновники Белого дома затаили дыхание. Президент Буш продолжал настаивать, что решение начать войну против Ирака было правильным.
   Присмотримся к поведению директора ЦРУ Тенета. 5 марта 2004 г. – ровно через год после речи Пауэлла об ОМП в ООН, Тенет выступил в Джорджтаунском университете. О поисках оружия массового поражения он сказал, что «мы проделали уже 85 процентов работы, но все умозаключения сейчас поневоле все еще являются преждевременными. Почему? Потому что мы нуждаемся еще во времени и в новых данных». ЦРУ вцепилось в идею, что любое предупреждение лучше бессмысленной пассивности. Но чем больше Тенет полагался на самоуверенность, тем слабее были его позиции. Но Буш сразу же после выступления Тенета в Джорджтауне позвонил Тенету: «Вы проделали прекрасную работу».
   Кондолиза Райс уже давно была известна вопросом сотруднику ЦРУ: «Это факт или точка зрения?» – ответ: «Это точка зрения». Самым категорическим образом точку зрения выдал за факт вице-президент Чейни 26 августа 2002 г.: « Нет сомнения в том, что Ирак имеет ОМП».

Выигранная война и потерянный мир

   Быстро шло время, и обозначились новые процессы: американцы начали критиковать иракцев за отсутствие благодарности, за нехватку инициативы, за неспособность принять вызов в собственном государстве. Американские солдаты все громче говорили о ненадежности иракцев, об иррациональности их людей, на помощь которым они якобы пришли. Shitheads. Консерваторы в США заявили, что этого не случится никогда, что американские войска будут стоять в Багдаде до тех пор, пока не будет создана дружественная им армия, способная отстоять свой союз с Западом. Сенатор Маккейн отпечатал максиму: «Невозможно уйти из Ирака и при этом надеяться на мир». А военный аналитик Фредерик Каган написал, что убедить суннитов оставить оружие практически невозможно. Они будут сражаться с шиитами, курдами, турками, христианами и другими иракцами до тех пор, пока не возвратят себе лидирующих позиций. Требуется более эффективная противоповстанческая стратегия.
   Встал вопрос об уходе. Противники предпочли говорить о «преждевременном» уходе. Но все более важным стало мнение противоположной стороны.Обнародованное письмо правой руки Бен Ладена – Аймана аль-Дзавахири, направленное Абу Мусафу аль-Заркаи – ведущему террористу Ирака: Соединенные Штаты не выдержат, они покинут Ирак и Аль-Каида перенесет боевые действия на американскую территорию. Дзавахири изложил четырехступенчатый план, включающий в себя создание в Ираке халифата и расширение «волны джихада» на секулярные государства, окружающие Ирак; возобновление конфронтации с Израилем. Исполнение плана возможно только при реализации главной предпосылки – изгнания американцев из Ирака. Дзавахири заметил, что повторится коллапс американской мощи во Вьетнаме, «и они побегут, оставляя коллаборационистов» [227].
   Окончание правления президента Буша уже обозначилось на горизонте, а угроза терроризма не ослабла. Возникла глубокая необходимость в пересмотре характера войны в Месопотамии. И обострились вопросы: в каком смысле, например, атаки войск сопротивления , начавшиеся 11 сентября 2004 г. , представляют собой «войну»? Кто, собственно стал врагом Соединенных Штатов? Возникла ли угроза собственно континентальным Соединенным Штатам, и какова может быть американская реакция? Само американское правительство не склонно к самобичеванию и критицизму в отношении себя. Бремя здравой критики падает преимущественно на американскую журналистику и на американских мыслителей, на экспертов и военных стратегов.