Ван Ластбадер Эрик. Черное сердце

   Через несколько минут он вернулся к ним: две женщины стояли, молча взявшись за руки. Увидев их в этой позе, сердце его возликовало, задача его значительно упрощалась.
   - Боюсь, это еще не все, - он адресовал эти слова Лорин, но они обе повернулись к нему. - Недавно я получил исчерпывающую информацию о Макоумере, - он поморщился, словно от боли. - Последние события позволили мне понять, что движет этим человеком, к чему он так страстно стремится.
   - Выходит, вы по-прежнему занимаетесь тем же самым... бизнесом, что и в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году? - В голосе Лорин звучало волнение.
   Улыбка Монаха осветила его лицо словно восход солнца.
   - Ах моя дорогая Лорин! Я так вас люблю, действительно люблю! - Он сокрушенно махнул рукой. - Китайцы очень часто выглядят значительно моложе своих лет, но дело в том, что я слишком стар для занятий таким активным, как вы его называете, бизнесом, - он прижал руки к груди. - Нет, нет. Время от времени я участвую в делах государства, порой вмешиваюсь в них весьма решительно. Но, главным образом, в качестве советника и почти никогда в роли исполнителя, - он потер лоб. - Но мои источники информации, они по-прежнему существуют и исправно функционируют, - Монах пожал плечами. - Когда возникает необходимость, я с радостью действую как канал передачи информации.
   - Как сейчас, - заметила Лорин, чувствуя, что ей предстоит выслушать еще более необычный рассказ, чем все предыдущие: события сегодняшнего вечера подсказывали ей, что иного его окончания и быть не может.
   - Да, - кивнул Монах. Он больше не улыбался. - Как сейчас.
   Он снова сел, и Лорин почувствовала, что в нем растет напряжение. Пульс ее участился, она вопрошающе посмотрела на него.
   - Я убежден, что во время своего пребывания в нашей стране вы не следили за событиями у себя на родине. Атертон Готтшалк, кандидат в президенты от республиканской партии, подвергся нападению наемного убийцы, который стрелял в него как раз, когда кандидат произносил речь о необходимости бдительности в отношении международных террористических организаций. Покушение произошло перед собором Святого Патрика на прошлой неделе.
   - Что? - ошеломленно переспросила Лорин.
   - Произошло чудо, и кандидат практически не пострадал: как оказалось, на нем был бронежилет. Непродолжительный отдых в больнице, и мистер Готтшалк уже продолжает свою предвыборную кампанию, - он поднял указательный палец, показывая Лорин, что еще не кончил свой рассказ. - Только теперь он участвует в гонке за президентское кресло в ранге национального героя, как жертва того самого терроризма, о котором он предупреждал население Соединенных Штатов. И, самое главное, он выжил! По сути дела, он обеспечил себе победу на выборах.
   Монах замолчал и в упор посмотрел на Лорин.
   - Ну и? - Лорин отчаянно пыталась понять, куда он клонит. Готтшалк воспользовался шансом, который выпадает раз в жизни: трагедия обернулась триумфом. В данной ситуации я сама буду голосовать за него, подумала она.
   - Я не понимаю...
   Монах сгорбился, словно футболист перед прорывом линии противника:
   - Естественно, вы не понимаете, - он весело подмигнул ей. - Пока еще никто не понимает... потому что отсутствует необходимая информация. А теперь попытайтесь представить себе вот что: примерно полтора месяца назад мои источники сообщили, что тогда же, то есть тоже полтора месяца назад, мистер Макоумер посетил Юго-Восточную Азию, точнее одну из ее стран, неподалеку от Китая, где заключил соглашение с одним исламским террористом. По условиям этого соглашения террорист поступил в полное распоряжение мистера Макоумера, который немедленно вывез его в Соединенные Штаты! Заметьте, в полное распоряжение!
   - Что? - мысли Лорин спутались. - Подождите-ка. Вы хотите сказать, что Макоумер планировал убить кандидата в президенты Соединенных Штатов?!
   - Ничего подобного я не имел в виду, моя дорогая Лорин. Я утверждаю лишь следующее: попытка покушения должна была остаться всего лишь попыткой, не более того. Это не случайность, что убийца попал точно в то место, которое было лучше всего защищено, - Монах снова улыбнулся. - И, как вы думаете, кто снабдил кандидата пуленепробиваемым жилетом?
   Лорин уже ничего не соображала, и Монах сам ответил на свой вопрос:
   - Тот же самый человек, который является единственной реальной силой, проталкивающей мистера Атертона Готтшалка. Я абсолютно убежден, что, несмотря на дезинформацию общественности, мистер Макоумер я мистер Готтшалк уже давно действует заодно, в одной, как у вас говорят, команде.
   В наступившей тишине голос Лорин прозвучал не громче комариного писка:
   - Зачем вы мне все это рассказываете?
   Монах встал и подошел к Лорин. Глядя на его могучую фигуру, она подумала, что не хотела бы иметь такого человека личным врагом.
   - Я должен вернуть Трейси Ричтеру долг, огромный долг. К моему великому сожалению, оплатить ему сполна я никогда не смогу. Он вернул мне мою дочь, а ей спас жизнь. Я не стану вам объяснять, что это для меня значит.
   Он взял Лорин за руки и осторожно поднял с дивана. Она чувствовала мощный поток энергии, исходивший от этого грузного, но в то же время сильного человека. Сколько же ему лет? - подумала Лорин.
   - И вы будете тем человеком, который передаст ему мой долг.
   Голос его дрогнул.
   - Чего вы точно не знаете и о чем также не догадывается мистер Макоумер, так это то, что когда-то ту чрезвычайно опасную операцию, которую вел во время войны Макоумер, держал на поводке мистер Ричтер. "Держать на поводке" означает скрытое или тайное управление операцией и ее формальным руководителем, который понятия не имеет, что действует под контролем. Они знали друг друга в Бан Me Туоте, это факт. И в "Операции Султан" работали вместе... Так вот, моя дорогая Лорин, мистер Макоумер прекрасно понимает, что единственный человек во всей стране, способный сорвать его план, это мистер Ричтер. И он не может этого допустить, верно?
   Глядя в его темные влажные глаза, Лорин вдруг почувствовала, что проваливается в пропасть, которая вдруг разверзлась прямо у нее под ногами.
   - Если вы хотели напугать меня, - прошептала она, - вам это удалось.
   - Чудесно! - воскликнул Монах. - Просто замечательно! Вы расскажете мистеру Ричтеру все, что здесь услышали.
   - А какие я ему смогу предоставить доказательства?
   Монах с жалостью посмотрел на нее:
   - Моя милая девочка, неужели вы полагаете, что я достану из какого-нибудь тайника микрофильм, где сняты документы, факты и цифры? Не будьте же такой наивной! Мистер Макоумер достаточно хитер, чтобы прятать свои секреты и заметать следы, к нему не могут подступиться даже такие специалисты, как мои источники.
   Он потрепал ее по руке:
   - Нет, вы просто расскажете мистеру Ричтеру, из какого источника получили эту информацию, этого будет достаточно. Он поймет, что ситуация чрезвычайная. Потому что, если Атертон Готтшалк действительно станет президентом Соединенных Штатов, диктовать политику будет, как вы догадываетесь, Макоумер. Возможно, вы не понимаете, что это значит, но я и Трейси Ричтер понимаем прекрасно.
   Взгляд его черных глаз сверлил ее, словно перекидывал мостик из своего сознания в ее, заставляя запомнить каждое сказанное им слово.
   - Так что, забудьте на время о танце, Лорин, - мягко сказал он, - и как можно скорее возвращайтесь домой. Разыщите мистера Ричтера и расскажите ему все. Потому что если Макоумер реализует свой план, спасти нас всех сможет только чудо.
   КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
   ЧЕТ КМАУ
   Сентябрь, наши дни, Вашингтон - Даллас - Нью-Йорк
   Самолет приземлился в международном аэропорту Вашингтона. Шел сильный дождь. Со стороны Атлантического побережья Флориды медленно и неумолимо, как перст судьбы, надвигалась буря.
   Пять тридцать утра. В сером клочковатом тумане словно призраки двигались облаченные в желтые комбинезоны рабочие наземных служб. Трейси вспомнил изборожденное морщинами, осунувшееся лицо Золотого Дракона, его затуманенные слезами глаза, в которых засветилось счастье, едва он увидел бросившуюся ему навстречу дочь.
   Он быстро обогнал неторопливых пассажиров со своего рейса и первым оказался в зале прилета. Надо было немедленно позвонить в отель Туэйту. В его номере никто не снимал трубку. Он позвонил в участок и попал на дежурного сержанта ночной смены: нет, сэр, он не знает, где в данный момент находится детектив-сержант Туэйт, да, сэр, он непременно передаст детективу, что ему звонил мистер Ричтер.
   Трейси подозревал, что Туэйт околачивается у Мелоди, но не знал ни ее фамилии, ни адреса. Следовательно, этот вариант отпадал сам собой. Перед вылетом Трейси дал телеграмму в отель "Четыре времени года" в Джорджтауне, где заказал номер, и сейчас попросил сержанта, чтобы Туэйт звонил ему прямо туда.
   После этого Трейси набрал местный номер. Взявшей трубку телефонистке на коммутаторе он назвал трехзначный добавочный.
   - Слушаю.
   - Это Мама.
   - С возвращением, - чуть помолчав, произнес Директор.
   - Все флаги подняты, - добавил Трейси, вспомнив, что лишь чудо позволило ему вернуться домой живым и невредимым, и звалось это чудо Пинг По: только благодаря ему и его большой радушной семье он выжил. Был ли он простым рыбаком? Трейси весьма сомневался, но все равно никогда не узнает этого наверняка.
   - Заход через штормовую гавань, - сказал Директор, и связь тут же прервалась.
   Трейси удовлетворенно повесил трубку. "Штормовая гавань" означала беспрепятственный проход в здание Фонда:
   Директор лично встретит Трейси и проведет его таким образом, что ни одна живая душа не узнает об их встрече.
   Именно так он и должен был отреагировать на условную фразу: "все флаги подняты" означало, что Трейси отчаянно нуждается в помощи всех оперативных служб Фонда. Обычно к этому прибегали на заключительных этапах грозящих провалом операций или же в самых экстренных случаях.
   У Трейси не было багажа, и, тем не менее, поймать такси удалось только через двадцать минут. Кошмарнейшее сочетание мерзкой погоды и раннего утра, когда нормальные люди мирно сопят в своих постелях, подумал Трейси.
   В густом утреннем тумане Вашингтон походил на город-призрак: из клубящейся серой мути внезапно выныривали величественные здания, которые мгновенно исчезали, стоило такси отъехать всего на несколько ярдов.
   Он остановил машину на Семнадцатой улице, неподалеку от здания "Дочерей американской революции". Часы показывали 6.15, улицы были пусты. Он подождал, пока отъедет машина, перешел Семнадцатую улицу, оставляя за спиной штаб-квартиру законопослушных дамочек.
   Трейси шел на север, в направлении Белого дома. Миновав Нью-Йорк-авеню, он оказался перед приемной президента - ее светящиеся окна были единственным признаком жизни во всем городе.
   Пройдя насквозь Семнадцатую улицу, он свернул на Эйч-стрит, постоянно проверяя, нет ли слежки, хотя в данный момент это практически исключалось: никто, даже враги, не мог знать, что он покинул Гонконг. Но даже если бы кто-то и располагал этой информацией, он все равно не сумел бы вычислить, какой именно город Америки был пунктом назначения Трейси. На Эйч-стрит он снова свернул, вышел на Коннектикут-авеню и вновь двинулся на север, переходя с одной стороны улицы на другую, вглядываясь в витрины магазинов и правительственных зданий, в которых отражалась панорама улиц.
   Никто и ничто не привлекало его внимания и не настораживало. Свернув на Ай-стрит, Трейси быстрым шагом вышел на Фаррагут-сквер, свернул налево и, продолжая контролировать улицу в боковых стеклах припаркованных машин, прошел почти до конца квартала.
   Спрятавшись от дождя под козырьком какого-то подъезда, Трейси ждал зеленого сигнала светофора, боковым зрением отмечая чертыхающихся на бегу ранних прохожих, которых угораздило выйти в такую погоду без зонтов. Включился зеленый свет для замерших на "зебре" машин, Трейси вынырнул из своего убежища и, лавируя между набирающими скорость автомобилями, перебежал на противоположную сторону. Маневр занял не более десяти секунд и был предельно прост: если бы случилось невероятное и за ним все же пущена слежка, агенты просто-напросто упустили бы его. Но за ним никто не следил.
   Трейси быстро подошел к кованым чугунным воротам, просунул через прутья решетки руку и отодвинул засов. Проскользнув в ворота, Трейси снова запер замок.
   Он очутился в маленьком дворике. Даже самый ненаблюдательный человек, понял бы, что дворик представляет собой часть территории, принадлежащей расположенному поблизости собору Первой англиканской церкви. И в самом деле следил за двориком и прибирал его смотритель храма.
   Принадлежал же он Фонду и попасть к запасному входу в его корпус можно было только через этот двор. Дождь монотонно шипел в листьях деревьев, пригибал стебли цветов на ухоженных клумбах. Трейси нырнул под широкие ветки лимонного дерева и вытер мокрое лицо.
   Из неприметной двери, всего в десяти ярдах от Трейси, вышел человек под черным зонтом. Трейси невозмутимо наблюдал за тем, как он движется ему навстречу.
   - Мама, - негромко окликнул человек. Трейси шагнул к нему и укрылся под зонтом.
   - Так, - Директор пристально посмотрел ему в глаза, - я слышал, поездка у тебя получилась веселая.
   Интересно, откуда он знает? - удивился про себя Трейси, но расспрашивать не стал: он уяснил очень давно, что говорить на такие темы с Директором бессмысленно.
   Директор провел его через вертящиеся двери с матовыми стеклами. Все очень невинно: с таким же успехом они могли войти в здание публичной библиотеки. Вот только двери Фонда были пуленепробиваемые и могли выдержать взрыв средней авиабомбы.
   Они оказались в вестибюле без окон, выложенном глазурованным кирпичом. Трейси заинтересовался помещением - его построили явно после того, как он покинул Фонд. Единственная дверь в вестибюле вела в небольшую, овальной формы комнату с выкрашенными ослепительно белой краской стенами. Освещение здесь было мягкое и приглушенное. Мебель в комнате отсутствовала, на стенах - ни одной картины или эстампа, только в небольшую нишу на высоте человеческого роста были вделаны великанские очки в толстой резиновой оправе. Директор направился прямо к нише.
   - Взгляни-ка, - предложил он Трейси.
   Трейси слегка наклонился и прижался лицом к мягкой резине. В темноте вдруг что-то сверкнуло, Трейси непроизвольно моргнул, и снова стало темно. Он выпрямился и сделал шаг в сторону, уступая место Директору.
   - Мы пришли к выводу, - в голосе Директора можно было уловить нотки торжества, - что искусство обеспечения безопасности пасует, когда дело доходит до идентификации личности. Когда-то, не так давно - даже ты это должен помнить, - достаточно было снять отпечатки пальцев. Сегодня же есть множество специалистов по пластической хирургии, которые могут сделать человеку не очень сложную операцию и изменить его отпечатки пальцев. Путем микрохирургической операции, изменяющей рисунок папиллярных узоров. Аналогичным образом могут быть сдублированы тончайшие нюансы голоса каждого человека. Не так давно мы обнаружили, что имеется возможность фиксировать расположение кровеносных сосудов сетчатки - это позволило нам вновь обеспечить надлежащий уровень безопасности Фонда, равный ста процентам - он нажал на кнопку в верхней части ниши, и часть овальной стены отъехала назад. - Система кровеносных сосудов каждого человека уникальна. При помощи специальных линз и цифрового аналогового датчика камера фиксирует их рисунок в сетчатке глаза. Теперь ты тоже внесен в наш банк данных.
   Из коридора они попали в лифт, который бесшумно вознес их в кабинет Директора. Открыв дверь примыкающей к кабинету ванной комнаты, Директор бросил Трейси махровое полотенце:
   - Вытрись и переоденься в сухое. Одежду уже должны принести, - он махнул рукой в сторону ванной и подошел к рабочему столу. - У интендантской команды есть все параметры твоей фигуры. Отменно работают, черт бы их побрал! Во всяком случае, их досье отражают все происходящие с человеком изменения.
   - Надо ли это понимать, - спросил Трейси, - что другие поступают иначе?
   - Именно, - Директор сел за стол, поверхность которого украшал причудливый орнамент, соответствующий, на взгляд Трейси, неожиданным логическим ходам мысли хозяина стола и кабинета. Директор подпер руками голову и посмотрел на Трейси. - Например, ты. Ты давно не вспоминал о нас. Мама. Тебе вообще не следовало бы покидать нас.
   - У меня не было выбора, - ответил Трейси, растираясь полотенцем. - Вы сами знаете.
   - Ты убедил себя в этом, - фыркнул Директор. - Точнее говоря, разубедил. Ты поставил свои интересы выше наших, Мама. Ты воспринимал себя как существо особого порядка. Ты решил, что стал кем-то более значимым, не так ли?
   Трейси пожал плечами:
   - Я действительно стал другим. Теперь я уже почти человек.
   Директор наконец-то, впервые за время их встречи, улыбнулся:
   - И значит более уязвим. В машине они тебя едва не прикончили.
   - Откуда вам это известно?
   - Обработка информации о твоих похождениях в Колонии производилась круглосуточно. Я лично был на приеме в ту ночь, а помогали мне офицеры связи из Гонконга.
   - Значит, вы все знали, но не помогли мне.
   - А с какой стати мы должны были помогать тебе? Ты больше не член нашей семьи. А мы, в конце концов, не благотворительное заведение.
   - Тогда почему же вы отслеживали все мои действия?
   Раздался стук в дверь.
   - Войдите, - чуть повысил голос Директор.
   В дверях появился худощавый молодой человек с большой картонной коробкой. Директор кивнул, сотрудник поставил коробку на угол стола и исчез за дверью.
   - Получите ваши вещички, - Директор хлопнул ладонью по коробке. - Не сиди раздетый - простудишься, заболеешь и умрешь.
   Он повернулся в кресле и поглядел в окно: город тонул в тумане, на серую пелену которого накладывалась мелкая сетка дождя.
   Трейси подошел к столу и открыл коробку: нижнее белье, серые брюки, черные носки, сверкающие черные ботинки ручной работы, узкий пояс крокодиловой кожи того же цвета, тщательно разглаженная светло-голубая сорочка, все еще хранящая тепло утюга. В коробке оказались также рожок для обуви, флакон дезодоранта и пластиковая бутылочка с тальком. Трейси приступил к переодеванию.
   - Лишь бы это не ударило по бюджету будущего года, - ухмыльнулся он. Ваши бухгалтеры сойдут с ума, увидев счет.
   - Не переживай по поводу одежды, которую тебе пришлось бросить в отеле, Директор намеренно игнорировал колкость, - все улажено. Твои вещи прибывают сегодня вечером рейсом "Пан-Американ".
   - А как насчет полиции?
   - Забудь гонконгскую полицию.
   - Чем я могу вам отплатить? - переодевшись в новую одежду, Трейси теперь был похож на человека.
   Скрипнуло кресло. Директор упер немигающий холодный взгляд в Трейси:
   - Как прикажешь тебя понимать, черт возьми?
   - Вы прекрасно знаете, - медленно произнес Трейси. - Я бы не заинтересовал вас, если бы Фонд не задумал что-то по принципу quid pro quo.
   - Ты ошибаешься. Мама. Это и есть quid pro quo.
   - За что же?
   Директор откинулся в кресле и провел ладонью по гладко выбритой щеке:
   - Как бы мне это не было неприятно, но должен признать, ты оказался прав в отношении Кима. Парень стал очень опасен, гораздо опаснее, чем я предполагал. Он предприимчив, и это сбило его с пути. По сути говоря, он уже не с нами - по крайней мере, духовно.
   Трейси опустился на стул и вытянул ноги:
   - Кое-что я вам говорил еще... когда же? Году в семидесятом, верно?
   Директор кивнул:
   - Да, примерно в то время. Но это не все. Когда мы ужинали в "Ше Франсуа", ты дал мне понять, что замышляет Ким: тебя почему-то интересовали его планы на отпуск, и я стал размышлять.
   - С любым другим у меня этот номер не прошел бы, потребовался бы открытый текст, вы же по-прежнему рассуждаете как профессиональный сыщик.
   Так вот почему Директор тогда так вспылил, подумал Трейси. Он терпеть не может ошибок, особенно своих. А ведь именно он сам дал Киму максимально возможную свободу в рамках Фонда.
   - Я выяснил, что он уже давно работает на один европейский синдикат со штаб-квартирой в Эйндховене. В него входят весьма консервативные промышленники.
   - Эйндховен?
   - Голландия, - Директор порылся в своих бумагах. - Коммунистов среди них нет, наоборот - в целом это воинствующие крайние правые.
   Трейси кивнул:
   - Это укладывается в схему: вы отлично знаете, как Ким ненавидит коммунистов.
   Холодный взгляд голубых глаз Директора сверлил Трейси:
   - Тогда, будь добр, просвети меня: что, черт возьми, он для них делает?
   Трейси встал и начал задумчиво мерять шагами кабинет:
   - Я не уверен... пока, - он резко повернулся к своему бывшему шефу. - Вы знаете Макоумера?
   - Который Делмар Дэвис? Конечно. Его военная продукция - одна из лучших в мире. Создал потрясающий вертолет "Вампир". Я присутствовал на демонстрационных полетах, которые он устраивал для руководства военно-промышленного комплекса Америки. Старики чуть не спятили от восторга.
   - Он работал на меня, когда мы размещались в Бан Me Туоте.
   Директор нахмурился:
   - Не припомню, чтобы ты мне об этом рассказывал.
   - Ничего удивительного. Он был назначен к нам из сил особого назначения. Хотел присоединиться к Фонду, но я отверг его кандидатуру. А вообще это был человек с блестящими способностями, по проникновению на территорию противника ему не было равных - верный ученик Макиавелли, одним словом.
   - Почему же ты его забраковал?
   - Он неуправляем. И обожал то, чем нам приходилось заниматься скрепя сердце.
   - То же самое можно сказать и о Киме.
   - Верно, но есть разница: Ким напичкан идеологией - она руководит его поступками и составляет его суть. Ким опасен, это так, но он поддается контролю, им можно управлять, потому что вы всегда имеете возможность вычислить его мотивацию. То есть он стабилен. В Макоумере такой стабильности не было. Возможно, он тоже руководствуется чем-то в своих действиях - если откровенно, я в этом убежден: если судить по тому, как он планировал и проводил операции, у него есть стержень, но какой - никогда не мог понять.
   - Объясни, с чего вдруг ты упомянул Макоумера?
   - Мне необходимы досье по "Операции Султан".
   Некоторое время Директор молчал, потом нагнулся к переговорному устройству и нажал кнопку. Понизив голос почти до шепота, он что-то сказал секретарю и бросил взгляд на Трейси:
   - Какое отношение "Операция Султан" имеет к Макоумеру?
   - "Операция Султан" и Макоумер - это суть одно и то же, - ответил Трейси. - Мне рассказал об этом в Гонконге Мицо.
   И Трейси поведал Директору обо всем, что говорил ему Мицо.
   - О Боже! Ты хочешь сказать, что оружейная империя, которую он создавал двенадцать лет, фирма, у которой правительство Соединенных Штатов приобретает средства запугивания всего мира на сумму пятьсот миллионов долларов ежегодно, - эта самая империя создана на прибыли от "Операции Султан"?!
   Трейси кивнул:
   - По большому счету, да. Ну и, конечно, множество сложнейших капиталовложений, через всевозможные подставные компании, а также финансовые инъекции, которые Макоумеру были сделаны в период становления его фирмы. Но подавляющее большинство инвестиции шли по каналу, возникшему в ходе проведения "Операции Султан".
   - Боже праведный. Мама! - Впервые за все годы общения Трейси видел Директора в состоянии, близком к шоку. Он бросил тревожный взгляд на Трейси. Но нам действительно нужны и "Вампиры", и бомбардировщики дальнего радиуса действия "Дарксайд", и истребители "Летучая мышь" с компьютерно-лазерным наведением - нам нужно все, что разрабатывает и производит его фирма, я убежден в этом.
   - Мы говорим о человеке, а не его продукции, - возразил Трейси.
   Одно без другого невозможно.
   - Ерунда, - убежденно проговорил Трейси, - в фирме Макоумера работают тысячи людей, среди них - инженеры, которые разработали все эти системы.
   - Ты не понимаешь, - вздохнул Директор, - у Макоумера невероятное чутье на такого рода проекты, без этого его фирма просто сдохла бы. Совершенно верно, существуют люди, которые придумали концепцию "Вампира" и воплотили ее в жизнь, есть и другие, не менее талантливые, но все они - не более чем переводчики идей, которыми переполнен Макоумер, - в чертежи, приколотые к кульманам. Да, они преобразовали эти образы в стальную и алюминиевую реальность. Но возможным это сделал Макоумер.
   - Давайте по порядку. Начнем с выдвижения кандидатуры Готтшалка на пост президента Америки: без него в роли президента правительство и пальцем не пошевелит, чтобы помочь "Метрониксу" выжить, а без этой помощи фирма окажется, как вы выразились, дохлой.
   - Ты отстал от жизни, Мама, - Директор снова откинулся в кресле. Готтшалк уже выдвинут на пост президента Америки. Сентябрь на дворе, дружок. А после покушения, считай, он уже практически президент.
   - Кто-то пытался убить Атертона Готтшалка? - теперь настала очередь Трейси удивляться.
   - Какой-то исламский фундаменталист, - Директор взял бронзовый нож для бумаг с выгравированной на рукоятке монограммой. - Произошло в точности то, о чем предупреждал и что предсказывал Готтшалк. Терракт на земле Америки: можешь расценивать это как попытку вторжения международного терроризма в нашу страну. Он неоднократно предупреждал о такой опасности, но очень многие считают, что слова - всего лишь слова. Реальная попытка покушения все изменила, люди стали мыслить и рассуждать иначе. И я не вижу силы, которая помешала бы его избранию на пост президента.