Страница:
— Привет, Диана, — улыбнулся Вульф, вставая ей навстречу и протягивая руку. — Рад тебя видеть. Не был здесь с тех пор, как с твоей и Сива помощью взял Деллориа. — Это был коротенький подвижный человечек с очень наблюдательным смуглым лицом. Хотя ему уже было за пятьдесят, у него было подтянутое, мускулистое тело, каким не может похвастать большинство мужчин моложе его двадцатью годами.
Диана вспомнила слежку за Деллориа. Она сама была свидетелем того, как в течение четырех часов Брэд Вульф сидел не шелохнувшись, а потом выскочил из укрытия и чесанул с невероятной скоростью, чтобы перехватить уходящего поставщика кокаина из Колумбии.
Он налил ей чая.
— Мы все еще копаемся в ваших бумагах, — сказал он. — Я думаю, вы собрали бесценный материал. Особенно интересна последняя информация о Питере Чане. — Официант уронил на их столик заляпанное меню, и он подгреб его к себе. — Она не могла прийти в более нужную минуту. В результате мы перехватили около пятидесяти килограммов, направляющихся в Чайна-Таун по каналу Чана.
— В каком месте на побережье он начинается? У Монтаука?
— В Ист-Бэй Бридж, — ответил Вульф. Что а, это настоящий прорыв, подумала Диана, но, странно, почему он не радуется? — Хорошее местечко, — сказал он, наливая еще чаю для них обоих. — Приобретает степенный вид. А раньше, бывало, там отбоя не было от туристов. Теперь больше походит на дачный кооператив для нуворишей, миллионеров и просто богатых. Около восьми месяцев до поступления твоей информации мы и сами держали там группу наших людей. Гоняли рыбацкий баркас из Монтаука в Ист-Бэй и обратно. Заросли волосищами, как хиппи, и вид был у всех такой, словно между парой ушей у них ничего, кроме волос, и нет. Но никакой камуфляж не помогал. До твоего звоночка. Как раз на зорьке взяли прогулочную яхту под названием «Моника». Принадлежала она одной бабенке-француженке с таким же именем.
— И каков же результат?
— По нулям, — ответил Вульф, вертя в руках пустую чашку.
— Почему так?
Он глубоко вздохнул. — Она была мертва до того, как ее собрались допросить. — Он отвел глаза в сторону. — И не спрашивай меня, что случилось, потому что я и сам пока не знаю. Только разбираюсь с этим делом.
— Погибла в перестрелке?
— Нет, — на лице его было выражение, словно у него что-то болит. — Группа взяла ее без шума и пыли.
Она смотрела на него, осмысливая намеки, содержащиеся в его словах.
— Значит, она умерла во время содержания под стражей у вас?
— Да, — Вульф тряхнул головой. — Сначала все выглядело, как сердечный приступ. Но потом вскрытие показало, что ее отравили. Очень хитрый состав. В лаборатории проверяли его несколько раз, чтобы быть уверенными.
— И кто же ее отравил? Один из ваших же людей? Но зачем?
Наконец он поднял на нее глаза.
— Спроси что-нибудь полегче. Но дело явно нечисто. И я не знаю, что это такое.
Диана провела рукой по волосам. — Тогда, наверно, сейчас не подходящее время, чтобы просить об одолжении.
— Валяй, — сказал Вульф. — За мной должок, ты знаешь. Я сказал, что вы передали мне бесценный материал, но не стал вдаваться в детали. Помнишь благотворительное общество по Юго-Восточной Азии, штаб-квартира которого расположена на Дойерс-Стрит в том здании, в котором на Сива было произведено нападение?
Диана кивнула.
— Так вот, это была корпорация, основанная Аль Декордиа. Он сам адвокат, причем с большим опытом работы в сфере международных финансов. Оказалось, что он специализировался по международному законодательству в деле импорта-экспорта. Он мог доставить для вас любой товар из пункта А в пункт В быстрее, дешевле и с большей гарантией секретности, чем кто бы то ни было в нашей практике. Так вот этот Декордиа и основал то благотворительное общество с правом держать капитал. Может давать ссуды без ограничения, но собственности вообще не имеет, следовательно не платит никаких налогов. Расследование идет крайне медленно, как это всегда бывает, когда подбираешься к месту, где куча наложена.
Он широко развел руками.
— Так что проси, дитя мое, и тебе ни в чем отказа не будет.
Диана вкратце рассказала о сопротивлении, которое ей приходится преодолевать в расследовании обстоятельств жизни Маркуса Гейбла.
— Похоже, ты заплыла в запретные воды ЦРУ, — сказал он задумчиво, когда она закончила.
— Не ЦРУ, — поправила она. — Госдепартамента.
— А кто, ты думаешь, звякнул из Госдепа? Мортон Саундерс, офицер по связи с ЦРУ.
— А что ты думаешь по поводу того, что Дик Эндрю не отвечает на мои звонки?
— Дик Эндрю помалкивает в тряпочку, потому что он хороший солдат, — ответил Вульф. — Ему приказали не лезть в это дело. Очевидно, оно выше его крыши.
— Не мог бы ты помочь? Но должна тебя предупредить, что Гейбл находится под прикрытием ЦРУ и что он активен с большой буквы "А".
У Вульфа было по-прежнему задумчивое выражение лица. — Не исключено, что мы можем помочь друг другу. Даже до того, как Моника умерла, я нутром чувствовал, что яхта не ее. Конечно, она была зарегистрирована на ее имя и у нее были права на управление ею, но дело было явно нечисто.
— Без сомнения, здесь замешан мужчина. Приятель Гейбла. Думаешь, он и есть главный винтик?
Вульф покачал головой.
— Не думаю. Скорее, крыша. Но после того, что произошло с Моникой прямо в моем винном погребке, я просто боюсь продолжать расследование. Потому что, если ее убийство не дело рук одного из моих же людей, считай что я такой же китаец, как и ты. Скверная ситуация, что и говорить.
Он раскрыл меню, углубился в изучение.
— Крабы и тофу здесь по-прежнему отменные?
— Ага, вспомнил! — откликнулась она. — Не говоря уж о морском окуне и жареных кальмарах.
— Их и закажем, — он положил меню. — А что если я позвоню Джо и договорюсь, чтобы он дал тебе небольшой отпуск? — Он взглянул на нее. — Ты для меня раскрутишь это дело, а я пошурую в архивах нашего департамента по поводу Гейбла. Что ты на это скажешь?
Диана подумала о том, как стремительно развертываются события: о Питере Чане, о переправке героина в страну, о таинственном вьетнамце-убийце, об обезглавленном теле Аль Декордиа, о голове Доминика, валяющейся в кустах под окном ризницы, о том, что и у Сива чуть голову не оттяпали, о его интересе к докладу Билли Мэйса о нападении на Аликс Лэйн и Кристофера Хэя...
Скверная ситуация,сказал Брэд Вульф. А он не знает и половины того, что случилось. И никто из них пока не знает. Но они все ближе и ближе подбираются к разгадке тайны — это она чувствовала.
— Закажи мне тзинг-тзяо, — попросила она, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо со времени ее посещения Сива в больнице, — и давай приниматься за дело.
— Тебе нужен Вергилий, потому что он покушается на Шан, — сказал Мун Генералу Киу, завершая их долгую беседу, — а мне он нужен, потому что по его приказу был убит Терри. — Но при этом Мун не был уверен, заключая сделку, что ситуация настолько проста.
— Ключ ко всему — Ма Варада, — продолжил он, тем не менее. — Она работает на Вергилия, и если мы хорошо все обыграем, если она будет думать, что я — ее спаситель, то мне удастся перевербовать ее. Конечно, это более экономное использование человеческого материала, чем в качестве устрашения будущих шпионов.
Генерал Киу разрешил Муну развязать Ма Вараду. Остаток того дня Мун посвятил ей, питая не только ее тело, но и душу.
Генерал Киу настоял также, чтобы Мун взял с собой Могока в качестве провожатого, пока они с Ма Варадой не выберутся из Шана. Он не хотел привлекать к этому делу никого из солдат, поскольку даже группа из трех человек была слишком заметна в сложившихся обстоятельствах.
— Границы кишат людьми Адмирала Джумбо, — предупредил он Муна, когда тот покидал лагерь. — Альянс с дьяволом вывел даже его из спячки.
Вооруженный русским автоматом Калашникова Мун взял за руку Ма Вараду и вместе с ней нырнул в чащу леса. Могок последовал за ними, сняв с предохранителя свой «Калашников».
Заросли кустарника под тройным балдахином джунглей были невероятно густы. Кроме того, поскольку они уже спустились с высокогорья, где опиумные бароны строят свои укрепленные лагери, температура поднялась почти на тридцать градусов. Было жарко и душно.
Продолжая думать о Генерале Киу, Мун пришел к заключению, что опиумный барон ошибся в своем призвании. С его способностью обращать напыщенную риторику в логические доводы, он бы был отличным миссионером. А так ему приходилось довольствоваться статусом обычного демагога. Но, в принципе, слова «демагог» и «прозелит» синонимичны.
Выбираясь из Шана, Мун не мог не думать, что называть его Эдемом и даже Шангри-Ла просто абсурдно, если не представляешь себе эти места в виде невероятно богатых феодальных наделов, управляемых жестоким деспотом, разжиревшим на рабском труде своих голодающих вассалов. И в то же время, Мун должен был признать, что в устах Генерала Киу этот абсурд звучал убедительно.
Был ли он лучше — или хуже — чем Адмирал Джумбо? Пожалуй да, принимая во внимание тот факт, что Адмирал Джумбо заключил договор с Волшебником. Но интерпретация этого факта была «генеральская», и Мун не доверял ей. Особенно он не доверял великодушию Киу, отпустившего на свободу и его, и Ма Вараду.
Как будто для того, чтобы подтвердить опасения Муна, Могок тронул его за плечо, сказав, что за ними следят.
Мун повертел головой, но ничего не увидел в чаще леса, переплетенного ползучими растениями.
— Кто они?
— Солдаты, — ответил Могок. — Но чьи они: Генерала Киу или Адмирала Джумбо, — этого я не могу сказать.
Под сводами девственного леса, возвышающегося над ними, как купол храма, они казались себе мошками, щепками, плавающими по волнам безбрежного моря. Угроза, невидимая и неслышимая, скрывалась за каждым узловатым стволом дерева, за каждой кишащей насекомыми лианой.
Может, Адмирал Джумбо через своих шпионов узнал, куда подевались Мун и Могок? А может, Генерал Киу передумал и послал за ними своих людей, приказав расстрелять всех троих?
Они ускорили шаг, что было непросто сделать в густой чаще. Теперь Мун уже отчетливо слышал отдающиеся по лесу звуки преследования. Он увидел страх в лице Ма Варады и подтолкнул ее вперед, чтобы скорее выбраться из Шана.
Она споткнулась о корень, торчащий из земли, как скрюченный артритом стариковский палец, и упала. Он нагнулся, чтобы помочь ей встать, когда началась стрельба. Пожалуй, неуклюжесть Ма Варады спасла ему жизнь, подумал он потом. Кора на стволе дерева немного выше его головы полетела клочьями, сорванная автоматной очередью.
Бросившись ничком на землю прямо через упавшую Ма Вараду, Мун оглянулся назад и увидал Могока. Пригнувшись, тот посылал в изумрудную листву джунглей короткие очереди.
Могок махнул ему рукой, чтобы они продолжали путь, а сам методично поливал пулями сектор за сектором. Затем все трое нырнули в особенно густой кустарник, где воздух был густой и терпкий, как морская вода.
За их спиной стрельба усилилась. Могок повернулся, пригнувшись в зарослях папоротника высотой в человеческий рост. Он двинулся потихоньку, ища лучшего места для стрельбы, поднял автомат. Но в следующую секунду его тело, изрешеченное ураганным огнем, было отброшено в сторону.
Мун повернулся в сторону, откуда велся огонь, приложил свой «Калашников» к плечу. Но спусковой крючок не работал. Ствол заклинило! Пот выступил у него на лбу, потек по спине. Он был совсем безоружен.
Мун пригнул голову Ма Варады ниже к влажной земле джунглей, а сам, извиваясь змеей, пополз к тому месту, где лежало, раскинувшись на земле, тело Могока. Немного выждал, прислушиваясь к малейшим звукам. Заметили ли они его? А, может, он и сейчас в их поле зрения? Не стоит сейчас морочить себе этим голову. Он знал, что без оружия Могока им все равно не уцелеть.
Очень осторожно он протянул руку, подтащил к себе автомат. Затем быстро схватил его, бегом вернулся к Ма Вараде, рывком поднял ее на ноги и помчался, увлекая ее за собой, сквозь чащобу джунглей.
Тот автомат, что ему дали, оказался бесполезным. Карма. А может, ему намеренно подсунули его, чтобы облегчить себе задачу и без проблем расстрелять его безоружного?
Нет времени ломать себе над этим голову. Густые папоротники и ветки деревьев так и мелькали, чуть не задевая его лица, когда он мчался сквозь джунгли. За спиной он слышал прерывистое дыхание Ма Варады.
Он бежал не прямо, а зигзагами, слыша время от времени хруст веток. Сначала он раздавался сзади, а потом — и справа, и слева. Становилось ясно, что солдаты загоняют его в постоянно сужающуюся сеть, как крупную рыбу.
Не удивительно, что непосредственно сзади было больше всего шума. Там идут загонщики, в чью задачу входит подталкивать добычу все вперед и вперед, где ее ждут настоящие охотники.
Поняв все это, Мун внезапно остановился. Не давая ни одного лишнего шага, как учил Сун Цзу, он пошел назад по пути, по которому они только что бежали.
— Что ты делаешь? — прошептала Ма Варада. Ее исстрадавшееся лицо все сморщилось от неприкрытого страха.
— Тише, — успокоил он. — Если не хочешь погибнуть здесь, молча следуй за мной и делай, что говорю, не задавая лишних вопросов.
Теперь он шел, ориентируясь на шумы, издаваемые загонщиками. На ходу проверил свой «Калашников»: патронов было предостаточно.
— Они так близко!
Голос ее дрожал от страха, но Мун, не обращая на нее внимания, перебегал от дерева к дереву, пока не заметил первого из загонщиков. Потом он подтолкнул Ма Вараду к ближайшему толстому дереву, чтобы она за ним укрылась, а сам устроился в удобном для стрельбы месте за старым пнем.
Когда загонщик попал ему на мушку, он срезал его очередью. И в следующую же секунду он был уже на ногах и мчался к другому укрытию, потому что склон горы буквально взорвался треском автоматов охотников, притаившихся впереди. Он понял, что они его не заметили, а лишь отреагировали на его выстрелы.
Еще двое загонщиков появилось, и он снова начал стрелять, заметив с удовлетворением, как они свалились в кусты. А сам опять сменил укрытие, ища глазами других загонщиков. Он не знал, сколько именно солдат получили такое задание, но не мог себе представить, чтобы их командир выделил из своего личного состава больше, чем пятерых, на такое дело.
Троих он обезвредил, значит, остаются еще двое. Четвертого он заметил, перебегая к очередному укрытию, и тоже срезал его короткой очередью.
Притаившись за грудой камней, проверил боезапас. Патронов все еще было достаточно, так как он расходовал их экономно, давая охотникам минимальный шанс установить его местонахождение.
Мун прислушался, не выдаст ли своего присутствия еще кто-нибудь из загонщиков, но ничего не услышал. Очевидно, их было только четверо. Он подал знак Ма Вараде присоединиться к нему. Надо было бы, конечно, еще немного выждать, но он не мог позволить себе такой роскоши. Скоро охотники догадаются, что произошло здесь, и погонятся за ними.
Он взял ее за руку и осторожно вышел из-за прикрытия камней. И как только он это сделал, как услышал грубый окрик:
— Стой! Ни с места!
Мун повел стволом своего автомата в направлении голоса.
— Стой, а не то подрежу прямо под коленками!
Пятый загонщик оказался совсем рядом. Он стоял, ухмыляясь, и Мун мог представить себе только одну причину, по которой он не пристрелил их сразу: он слишком наслаждался ситуацией, чтобы кончить все так быстро.
— Ты думал, что умнее всех? — глумился загонщик, — ан нет! Сам остался в дураках!
Черное дуло АК-47 уставилось в грудь Муна, широкое, как жерло пушки. Он видел, что палец загонщика находится на спусковом крючке, и прикинул, сколько шансов у него уцелеть, если он рискнет пустить свой автомат в дело. Для этого его надо поднять, прицелиться и выстрелить. Автомат — слишком неуклюжее оружие для стрельбы с такого близкого расстояния, и Мун знал, что он будет покойником, прежде чем даже просто вскинет его. В этой ситуации он ровно ничего не мог поделать. Он представил себе рой пуль, вонзающихся в грудь, мгновенную рвущую боль, ускользающую жизнь — и внутренне подготовился.
— Впрочем, зачем мне убивать вас сразу? — произнес солдат и бросил к ногам Ма Варады кусок проволоки. — Свяжи его хорошенько, сучка. Я хочу видеть выражение его лица, когда я буду с тобой развлекаться. Давно не видал такого прекрасного тела, как у тебя. Хочу немного поиграть с тобой, прежде чем убью вас обоих.
Загонщик повернулся к Муну. Лицо его ощерилось в злорадной улыбке. Потом его глаза вдруг широко раскрылись и он выкрикнул нечто нечленораздельное. Мун почувствовал какое-то стремительное движение рядом с собой, но только увидев рукоятку ножа, торчащую из горла загонщика, понял, что это Ма Варада метнула его.
Человек зашатался, ища пальцем спусковой крючок своего автомата. Мун вскинул свое оружие, выпустил из него короткую очередь прямо ему в грудь, отбросившую его прямо в кусты.
Ма Варада подбежала к тому месту, где он лежал, сложившись пополам, как марионетка, и, наступив ногой на грудь, извлекла свой нож.
— Не забудь про его автомат, — напомнил Мун, и в следующее мгновение джунгли уже поглотили их. — Откуда у тебя нож?
— Украла у Могока, — объяснила она на бегу. — Как оказалось, он ему ни к чему, а нам пригодился.
— Карма, — произнес Мун голосом, полным восхищения.
— Карма, — согласилась она, принимая его скрытый комплимент.
Не пробежали они и пятидесяти ярдов, когда он заметил группу стрелков. Солдаты тоже увидели его и бросились за ними вслед.
Схватив Ма Вараду за руку, он круто изменил направление и метнулся влево. За спиной сразу же началась стрельба, и он понял, что солдаты их настигают, но не очень решительно, поскольку сообразили, что он вооружен и опасен. Однако о том, чтобы повернуться к ним лицом и принять бой, не могло быть и речи. Он не питал особых иллюзий насчет их положения. До этого ему везло, потому что удалось застать загонщиков врасплох.
Он собирался расспросить Ма Вараду о местности, где они находились, и вдруг почувствовал, как что-то дернуло его за плечо, будто он задел за сучок. И откуда-то брызнула кровь. Ма Варада вскрикнула, и он, обернувшись, увидел, что ее лицо и бок все в крови. Она ранена!
Но постепенно, заметив, с каким ужасом она смотрит на него, он понял, что ранен он сам. Он посмотрел на себя и увидел, что из его бока обильно сочится кровь. Вдруг закружилась голова, и он споткнулся.
Ма Варада вырвала свою руку, за которую он все продолжал ее тащить, и, повернувшись лицом к преследователям, сняла с предохранителя свой АК-47 и побежала от дерева к дереву, выпуская короткие, точные очереди.
Мун видел, как сначала один, а потом и другой солдат побежали назад, спасаясь от ее пуль. А потом он почувствовал, что сам стоит на четвереньках и перед глазами у него все плывет. Он тряс головой, как раненое животное, и, услышав, что его кто-то зовет по имени, вскинул автомат в направлении голоса. Он уже ничего не видел перед собой.
Ма Варада отвела от себя ствол его автомата и сильно ударила по щеке, чтобы привести в чувство. Постепенно его зрение прояснилось.
— Можешь ты подняться и идти?
— Солдаты? — выдохнул он.
— Пойдем! Я перевязала твою рану, — сказала она, пытаясь его приподнять и даже застонав от напряжения. — Ну, попробуй встать! Мы ведь уже почти выбрались из их территории. Тебе только немного потерпеть надо, пока мы спускаемся с плато. Считай, что почти спасся.
Мун скрипнул зубами, попытавшись подняться. Естественная анестезия ранения постепенно проходила, и боль была невыносимая. С помощью Ма Варады он все же исхитрился встать на ноги, и они, спотыкаясь, начали спускаться по горному склону.
Мун закрыл глаза. Считай, что почти спасся,сказала она. Может, и спасся от Адмирала Джумбо или Генерала Киу, кто бы из них не оказался лжецом. Но не от Ма Варады. Он ведь едва знал ее и особого доверия к ней, по правде говоря, не испытывал. Но получилось так, чтотеперь его жизнь и здоровье зависели от нее одной.
Боль сделала его беспомощным. Для того, чтобы выжить, придется делать то, что она говорит. Он знал, что запросто может умереть. Если рана окажется достаточно тяжелой, в этом первобытном краю ничто не спасет его от заражения крови.
Но он также знал, что не хочет умирать. Если придет его конец, а он так и не посчитается с Волшебником, будет обидно до слез. Его мысли сейчас были больше о Терри, чем о нем самом. Ради Терри он вернулся сюда, ради Терри он сделал то, что сделал в Шане. Если он не сможет отомстить за смерть Терри, его жизнь просто не имеет никакого смысла.
Думая обо всем этом, он еще крепче уцепился за Ма Вараду. Без нее он просто пропадет. Карма превратила ее из жертвы в богиню. В ее присутствии он ощущал себя таким смертным и таким уязвимым. Чувствуя, что и жизнь его, и смерть всецело находятся в ее руках, он в первый раз после того, как покинул Вене, произнес про себя молитву.
Потому что он знал, на что способна эта богиня. Ее сила противоречива: она питает, защищает, но она же убивает.
Он был уже в кровати, за ее спиной.
— А теперь одевайся, только медленно: один предмет туалета за другим.
Она сделала так, как он требовал, изящными движениями рук лаская свое тело: это тоже входило в программу. Когда она достигла определенного места на теле (а для этого не потребовалось много времени), она услышала, как он поднимается с кровати. Через мгновение он был уже рядом. С закрытыми глазами она чувствовала, как он входит в нее, горячий и нетерпеливый. Подняв руки над головой, она вся содрогнулась, упершись потными ладонями в зеркало.
Его движения нагрели комнату не хуже печки.
— Что ты имела в виду, — спросил ее Мильо несколько погодя, — когда сказала мне однажды, что любишь грезить о времени?
Глаза Морфеи были закрыты. Сейчас она казалась ему такой же таинственной, как само время.
— Ты француз, — ответила она. — Даже если бы я попыталась тебе это объяснить, разве ты бы понял меня?
Они лежали, обнявшись, в постели, и он перекатил ее на спину, чтобы лучше видеть ее лицо. Свет вливался с улицы сквозь промежутки в бархатных портьерах, как избыточная энергия большого города. Он падал на ее лицо, делая ее похожей на одну из небесных танцовщиц, высеченных на каменных фасадах древних храмов Ангкора.
— Почему ты иногда разговариваешь со мной свысока, словно я ребенок или представитель низшей расы? — недовольно проворчал он.
— Напротив, — возразила Морфея, лаская его, — я разговариваю с тобой так, потому что сама являюсь представителем низшей расы.
Мильо отпрянул, будто от удара.
— Если это шутка, то неудачная.
— Это не шутка, — заверила она его. — Это урок, который вы, французы, заставили нас заучить в Индокитае. У вас на это особый дар: насиловать нас и одновременно внушать идею вашего более высокого статуса в этом мире.
— Во всяком случае, это не мой дар. Я никогда не поощрял такой философии.
— Я не имею в виду тебя, милый, — успокоила она его. — Я имею в виду твоих соотечественников.
Мильо откинулся на спину, вдруг почувствовав себя нехорошо от такого разговора. Морфея поднялась на локте, заглянула ему в глаза, потом приложила руку к груди, чувствуя, как бьется его сердце. — Ну вот, а теперь я расстроила тебя.
— Твои слова тут не при чем, — откликнулся он и вполне искренно. То, что она сказала, не являлось для него откровением. Много лет своей жизни он потратил, пытаясь очиститься от грехов, совершенных в Индокитае его соотечественниками. Нет, у него испортилось настроение, потому что он вспомнил о Волшебнике. Ужасно, что его Немезида следит за ним, зная все о нем, о его прошлой жизни, и используя это знание для его собственных злобных целей. Мильо вдруг пришло в голову, а не тешит ли он себя иллюзиями, думая, что освободился от власти ЦРУ? Он понял, что ни о какой свободе не может быть и речи, пока он не узнал, какие планы вынашивает теперь Волшебник.
Морфея нежно поцеловала его в губы.
— Так что ты хочешь знать, милый?
Мильо смотрел мимо нее, в потолок, на котором переключающиеся на перекрестке огни светофора освещали сквозь просветы в занавесях лепную работу мастеров прошлого века.
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, — промолвил он очень медленно, — как тебе удалось освободиться от груза прошлого.
— Не уверена, что сумею, — призналась она. — Для этого ты прежде всего должен почувствовать себя азиатом.
— Ты хочешь сказать, почувствовать себя рабом и пленником? — спросил он, вспомнив в эту минуту о том, с какой степенью уверенности он может говорить о себе как о рабе американцев, на которых работал и, отчасти, продолжает работать. Как ненавидел он свое униженное положение! — Я знаю, что это такое, — сказал он.
— Я не могу тебе не верить, — сказала она, — но ты все-таки ошибаешься.
Диана вспомнила слежку за Деллориа. Она сама была свидетелем того, как в течение четырех часов Брэд Вульф сидел не шелохнувшись, а потом выскочил из укрытия и чесанул с невероятной скоростью, чтобы перехватить уходящего поставщика кокаина из Колумбии.
Он налил ей чая.
— Мы все еще копаемся в ваших бумагах, — сказал он. — Я думаю, вы собрали бесценный материал. Особенно интересна последняя информация о Питере Чане. — Официант уронил на их столик заляпанное меню, и он подгреб его к себе. — Она не могла прийти в более нужную минуту. В результате мы перехватили около пятидесяти килограммов, направляющихся в Чайна-Таун по каналу Чана.
— В каком месте на побережье он начинается? У Монтаука?
— В Ист-Бэй Бридж, — ответил Вульф. Что а, это настоящий прорыв, подумала Диана, но, странно, почему он не радуется? — Хорошее местечко, — сказал он, наливая еще чаю для них обоих. — Приобретает степенный вид. А раньше, бывало, там отбоя не было от туристов. Теперь больше походит на дачный кооператив для нуворишей, миллионеров и просто богатых. Около восьми месяцев до поступления твоей информации мы и сами держали там группу наших людей. Гоняли рыбацкий баркас из Монтаука в Ист-Бэй и обратно. Заросли волосищами, как хиппи, и вид был у всех такой, словно между парой ушей у них ничего, кроме волос, и нет. Но никакой камуфляж не помогал. До твоего звоночка. Как раз на зорьке взяли прогулочную яхту под названием «Моника». Принадлежала она одной бабенке-француженке с таким же именем.
— И каков же результат?
— По нулям, — ответил Вульф, вертя в руках пустую чашку.
— Почему так?
Он глубоко вздохнул. — Она была мертва до того, как ее собрались допросить. — Он отвел глаза в сторону. — И не спрашивай меня, что случилось, потому что я и сам пока не знаю. Только разбираюсь с этим делом.
— Погибла в перестрелке?
— Нет, — на лице его было выражение, словно у него что-то болит. — Группа взяла ее без шума и пыли.
Она смотрела на него, осмысливая намеки, содержащиеся в его словах.
— Значит, она умерла во время содержания под стражей у вас?
— Да, — Вульф тряхнул головой. — Сначала все выглядело, как сердечный приступ. Но потом вскрытие показало, что ее отравили. Очень хитрый состав. В лаборатории проверяли его несколько раз, чтобы быть уверенными.
— И кто же ее отравил? Один из ваших же людей? Но зачем?
Наконец он поднял на нее глаза.
— Спроси что-нибудь полегче. Но дело явно нечисто. И я не знаю, что это такое.
Диана провела рукой по волосам. — Тогда, наверно, сейчас не подходящее время, чтобы просить об одолжении.
— Валяй, — сказал Вульф. — За мной должок, ты знаешь. Я сказал, что вы передали мне бесценный материал, но не стал вдаваться в детали. Помнишь благотворительное общество по Юго-Восточной Азии, штаб-квартира которого расположена на Дойерс-Стрит в том здании, в котором на Сива было произведено нападение?
Диана кивнула.
— Так вот, это была корпорация, основанная Аль Декордиа. Он сам адвокат, причем с большим опытом работы в сфере международных финансов. Оказалось, что он специализировался по международному законодательству в деле импорта-экспорта. Он мог доставить для вас любой товар из пункта А в пункт В быстрее, дешевле и с большей гарантией секретности, чем кто бы то ни было в нашей практике. Так вот этот Декордиа и основал то благотворительное общество с правом держать капитал. Может давать ссуды без ограничения, но собственности вообще не имеет, следовательно не платит никаких налогов. Расследование идет крайне медленно, как это всегда бывает, когда подбираешься к месту, где куча наложена.
Он широко развел руками.
— Так что проси, дитя мое, и тебе ни в чем отказа не будет.
Диана вкратце рассказала о сопротивлении, которое ей приходится преодолевать в расследовании обстоятельств жизни Маркуса Гейбла.
— Похоже, ты заплыла в запретные воды ЦРУ, — сказал он задумчиво, когда она закончила.
— Не ЦРУ, — поправила она. — Госдепартамента.
— А кто, ты думаешь, звякнул из Госдепа? Мортон Саундерс, офицер по связи с ЦРУ.
— А что ты думаешь по поводу того, что Дик Эндрю не отвечает на мои звонки?
— Дик Эндрю помалкивает в тряпочку, потому что он хороший солдат, — ответил Вульф. — Ему приказали не лезть в это дело. Очевидно, оно выше его крыши.
— Не мог бы ты помочь? Но должна тебя предупредить, что Гейбл находится под прикрытием ЦРУ и что он активен с большой буквы "А".
У Вульфа было по-прежнему задумчивое выражение лица. — Не исключено, что мы можем помочь друг другу. Даже до того, как Моника умерла, я нутром чувствовал, что яхта не ее. Конечно, она была зарегистрирована на ее имя и у нее были права на управление ею, но дело было явно нечисто.
— Без сомнения, здесь замешан мужчина. Приятель Гейбла. Думаешь, он и есть главный винтик?
Вульф покачал головой.
— Не думаю. Скорее, крыша. Но после того, что произошло с Моникой прямо в моем винном погребке, я просто боюсь продолжать расследование. Потому что, если ее убийство не дело рук одного из моих же людей, считай что я такой же китаец, как и ты. Скверная ситуация, что и говорить.
Он раскрыл меню, углубился в изучение.
— Крабы и тофу здесь по-прежнему отменные?
— Ага, вспомнил! — откликнулась она. — Не говоря уж о морском окуне и жареных кальмарах.
— Их и закажем, — он положил меню. — А что если я позвоню Джо и договорюсь, чтобы он дал тебе небольшой отпуск? — Он взглянул на нее. — Ты для меня раскрутишь это дело, а я пошурую в архивах нашего департамента по поводу Гейбла. Что ты на это скажешь?
Диана подумала о том, как стремительно развертываются события: о Питере Чане, о переправке героина в страну, о таинственном вьетнамце-убийце, об обезглавленном теле Аль Декордиа, о голове Доминика, валяющейся в кустах под окном ризницы, о том, что и у Сива чуть голову не оттяпали, о его интересе к докладу Билли Мэйса о нападении на Аликс Лэйн и Кристофера Хэя...
Скверная ситуация,сказал Брэд Вульф. А он не знает и половины того, что случилось. И никто из них пока не знает. Но они все ближе и ближе подбираются к разгадке тайны — это она чувствовала.
— Закажи мне тзинг-тзяо, — попросила она, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо со времени ее посещения Сива в больнице, — и давай приниматься за дело.
* * *
Мун шел по горному склону рядом с Ма Варадой и Могоком. Перед ними были джунгли, такие густые, что даже тени от деревьев казались зелеными.— Тебе нужен Вергилий, потому что он покушается на Шан, — сказал Мун Генералу Киу, завершая их долгую беседу, — а мне он нужен, потому что по его приказу был убит Терри. — Но при этом Мун не был уверен, заключая сделку, что ситуация настолько проста.
— Ключ ко всему — Ма Варада, — продолжил он, тем не менее. — Она работает на Вергилия, и если мы хорошо все обыграем, если она будет думать, что я — ее спаситель, то мне удастся перевербовать ее. Конечно, это более экономное использование человеческого материала, чем в качестве устрашения будущих шпионов.
Генерал Киу разрешил Муну развязать Ма Вараду. Остаток того дня Мун посвятил ей, питая не только ее тело, но и душу.
Генерал Киу настоял также, чтобы Мун взял с собой Могока в качестве провожатого, пока они с Ма Варадой не выберутся из Шана. Он не хотел привлекать к этому делу никого из солдат, поскольку даже группа из трех человек была слишком заметна в сложившихся обстоятельствах.
— Границы кишат людьми Адмирала Джумбо, — предупредил он Муна, когда тот покидал лагерь. — Альянс с дьяволом вывел даже его из спячки.
Вооруженный русским автоматом Калашникова Мун взял за руку Ма Вараду и вместе с ней нырнул в чащу леса. Могок последовал за ними, сняв с предохранителя свой «Калашников».
Заросли кустарника под тройным балдахином джунглей были невероятно густы. Кроме того, поскольку они уже спустились с высокогорья, где опиумные бароны строят свои укрепленные лагери, температура поднялась почти на тридцать градусов. Было жарко и душно.
Продолжая думать о Генерале Киу, Мун пришел к заключению, что опиумный барон ошибся в своем призвании. С его способностью обращать напыщенную риторику в логические доводы, он бы был отличным миссионером. А так ему приходилось довольствоваться статусом обычного демагога. Но, в принципе, слова «демагог» и «прозелит» синонимичны.
Выбираясь из Шана, Мун не мог не думать, что называть его Эдемом и даже Шангри-Ла просто абсурдно, если не представляешь себе эти места в виде невероятно богатых феодальных наделов, управляемых жестоким деспотом, разжиревшим на рабском труде своих голодающих вассалов. И в то же время, Мун должен был признать, что в устах Генерала Киу этот абсурд звучал убедительно.
Был ли он лучше — или хуже — чем Адмирал Джумбо? Пожалуй да, принимая во внимание тот факт, что Адмирал Джумбо заключил договор с Волшебником. Но интерпретация этого факта была «генеральская», и Мун не доверял ей. Особенно он не доверял великодушию Киу, отпустившего на свободу и его, и Ма Вараду.
Как будто для того, чтобы подтвердить опасения Муна, Могок тронул его за плечо, сказав, что за ними следят.
Мун повертел головой, но ничего не увидел в чаще леса, переплетенного ползучими растениями.
— Кто они?
— Солдаты, — ответил Могок. — Но чьи они: Генерала Киу или Адмирала Джумбо, — этого я не могу сказать.
Под сводами девственного леса, возвышающегося над ними, как купол храма, они казались себе мошками, щепками, плавающими по волнам безбрежного моря. Угроза, невидимая и неслышимая, скрывалась за каждым узловатым стволом дерева, за каждой кишащей насекомыми лианой.
Может, Адмирал Джумбо через своих шпионов узнал, куда подевались Мун и Могок? А может, Генерал Киу передумал и послал за ними своих людей, приказав расстрелять всех троих?
Они ускорили шаг, что было непросто сделать в густой чаще. Теперь Мун уже отчетливо слышал отдающиеся по лесу звуки преследования. Он увидел страх в лице Ма Варады и подтолкнул ее вперед, чтобы скорее выбраться из Шана.
Она споткнулась о корень, торчащий из земли, как скрюченный артритом стариковский палец, и упала. Он нагнулся, чтобы помочь ей встать, когда началась стрельба. Пожалуй, неуклюжесть Ма Варады спасла ему жизнь, подумал он потом. Кора на стволе дерева немного выше его головы полетела клочьями, сорванная автоматной очередью.
Бросившись ничком на землю прямо через упавшую Ма Вараду, Мун оглянулся назад и увидал Могока. Пригнувшись, тот посылал в изумрудную листву джунглей короткие очереди.
Могок махнул ему рукой, чтобы они продолжали путь, а сам методично поливал пулями сектор за сектором. Затем все трое нырнули в особенно густой кустарник, где воздух был густой и терпкий, как морская вода.
За их спиной стрельба усилилась. Могок повернулся, пригнувшись в зарослях папоротника высотой в человеческий рост. Он двинулся потихоньку, ища лучшего места для стрельбы, поднял автомат. Но в следующую секунду его тело, изрешеченное ураганным огнем, было отброшено в сторону.
Мун повернулся в сторону, откуда велся огонь, приложил свой «Калашников» к плечу. Но спусковой крючок не работал. Ствол заклинило! Пот выступил у него на лбу, потек по спине. Он был совсем безоружен.
Мун пригнул голову Ма Варады ниже к влажной земле джунглей, а сам, извиваясь змеей, пополз к тому месту, где лежало, раскинувшись на земле, тело Могока. Немного выждал, прислушиваясь к малейшим звукам. Заметили ли они его? А, может, он и сейчас в их поле зрения? Не стоит сейчас морочить себе этим голову. Он знал, что без оружия Могока им все равно не уцелеть.
Очень осторожно он протянул руку, подтащил к себе автомат. Затем быстро схватил его, бегом вернулся к Ма Вараде, рывком поднял ее на ноги и помчался, увлекая ее за собой, сквозь чащобу джунглей.
Тот автомат, что ему дали, оказался бесполезным. Карма. А может, ему намеренно подсунули его, чтобы облегчить себе задачу и без проблем расстрелять его безоружного?
Нет времени ломать себе над этим голову. Густые папоротники и ветки деревьев так и мелькали, чуть не задевая его лица, когда он мчался сквозь джунгли. За спиной он слышал прерывистое дыхание Ма Варады.
Он бежал не прямо, а зигзагами, слыша время от времени хруст веток. Сначала он раздавался сзади, а потом — и справа, и слева. Становилось ясно, что солдаты загоняют его в постоянно сужающуюся сеть, как крупную рыбу.
Не удивительно, что непосредственно сзади было больше всего шума. Там идут загонщики, в чью задачу входит подталкивать добычу все вперед и вперед, где ее ждут настоящие охотники.
Поняв все это, Мун внезапно остановился. Не давая ни одного лишнего шага, как учил Сун Цзу, он пошел назад по пути, по которому они только что бежали.
— Что ты делаешь? — прошептала Ма Варада. Ее исстрадавшееся лицо все сморщилось от неприкрытого страха.
— Тише, — успокоил он. — Если не хочешь погибнуть здесь, молча следуй за мной и делай, что говорю, не задавая лишних вопросов.
Теперь он шел, ориентируясь на шумы, издаваемые загонщиками. На ходу проверил свой «Калашников»: патронов было предостаточно.
— Они так близко!
Голос ее дрожал от страха, но Мун, не обращая на нее внимания, перебегал от дерева к дереву, пока не заметил первого из загонщиков. Потом он подтолкнул Ма Вараду к ближайшему толстому дереву, чтобы она за ним укрылась, а сам устроился в удобном для стрельбы месте за старым пнем.
Когда загонщик попал ему на мушку, он срезал его очередью. И в следующую же секунду он был уже на ногах и мчался к другому укрытию, потому что склон горы буквально взорвался треском автоматов охотников, притаившихся впереди. Он понял, что они его не заметили, а лишь отреагировали на его выстрелы.
Еще двое загонщиков появилось, и он снова начал стрелять, заметив с удовлетворением, как они свалились в кусты. А сам опять сменил укрытие, ища глазами других загонщиков. Он не знал, сколько именно солдат получили такое задание, но не мог себе представить, чтобы их командир выделил из своего личного состава больше, чем пятерых, на такое дело.
Троих он обезвредил, значит, остаются еще двое. Четвертого он заметил, перебегая к очередному укрытию, и тоже срезал его короткой очередью.
Притаившись за грудой камней, проверил боезапас. Патронов все еще было достаточно, так как он расходовал их экономно, давая охотникам минимальный шанс установить его местонахождение.
Мун прислушался, не выдаст ли своего присутствия еще кто-нибудь из загонщиков, но ничего не услышал. Очевидно, их было только четверо. Он подал знак Ма Вараде присоединиться к нему. Надо было бы, конечно, еще немного выждать, но он не мог позволить себе такой роскоши. Скоро охотники догадаются, что произошло здесь, и погонятся за ними.
Он взял ее за руку и осторожно вышел из-за прикрытия камней. И как только он это сделал, как услышал грубый окрик:
— Стой! Ни с места!
Мун повел стволом своего автомата в направлении голоса.
— Стой, а не то подрежу прямо под коленками!
Пятый загонщик оказался совсем рядом. Он стоял, ухмыляясь, и Мун мог представить себе только одну причину, по которой он не пристрелил их сразу: он слишком наслаждался ситуацией, чтобы кончить все так быстро.
— Ты думал, что умнее всех? — глумился загонщик, — ан нет! Сам остался в дураках!
Черное дуло АК-47 уставилось в грудь Муна, широкое, как жерло пушки. Он видел, что палец загонщика находится на спусковом крючке, и прикинул, сколько шансов у него уцелеть, если он рискнет пустить свой автомат в дело. Для этого его надо поднять, прицелиться и выстрелить. Автомат — слишком неуклюжее оружие для стрельбы с такого близкого расстояния, и Мун знал, что он будет покойником, прежде чем даже просто вскинет его. В этой ситуации он ровно ничего не мог поделать. Он представил себе рой пуль, вонзающихся в грудь, мгновенную рвущую боль, ускользающую жизнь — и внутренне подготовился.
— Впрочем, зачем мне убивать вас сразу? — произнес солдат и бросил к ногам Ма Варады кусок проволоки. — Свяжи его хорошенько, сучка. Я хочу видеть выражение его лица, когда я буду с тобой развлекаться. Давно не видал такого прекрасного тела, как у тебя. Хочу немного поиграть с тобой, прежде чем убью вас обоих.
Загонщик повернулся к Муну. Лицо его ощерилось в злорадной улыбке. Потом его глаза вдруг широко раскрылись и он выкрикнул нечто нечленораздельное. Мун почувствовал какое-то стремительное движение рядом с собой, но только увидев рукоятку ножа, торчащую из горла загонщика, понял, что это Ма Варада метнула его.
Человек зашатался, ища пальцем спусковой крючок своего автомата. Мун вскинул свое оружие, выпустил из него короткую очередь прямо ему в грудь, отбросившую его прямо в кусты.
Ма Варада подбежала к тому месту, где он лежал, сложившись пополам, как марионетка, и, наступив ногой на грудь, извлекла свой нож.
— Не забудь про его автомат, — напомнил Мун, и в следующее мгновение джунгли уже поглотили их. — Откуда у тебя нож?
— Украла у Могока, — объяснила она на бегу. — Как оказалось, он ему ни к чему, а нам пригодился.
— Карма, — произнес Мун голосом, полным восхищения.
— Карма, — согласилась она, принимая его скрытый комплимент.
Не пробежали они и пятидесяти ярдов, когда он заметил группу стрелков. Солдаты тоже увидели его и бросились за ними вслед.
Схватив Ма Вараду за руку, он круто изменил направление и метнулся влево. За спиной сразу же началась стрельба, и он понял, что солдаты их настигают, но не очень решительно, поскольку сообразили, что он вооружен и опасен. Однако о том, чтобы повернуться к ним лицом и принять бой, не могло быть и речи. Он не питал особых иллюзий насчет их положения. До этого ему везло, потому что удалось застать загонщиков врасплох.
Он собирался расспросить Ма Вараду о местности, где они находились, и вдруг почувствовал, как что-то дернуло его за плечо, будто он задел за сучок. И откуда-то брызнула кровь. Ма Варада вскрикнула, и он, обернувшись, увидел, что ее лицо и бок все в крови. Она ранена!
Но постепенно, заметив, с каким ужасом она смотрит на него, он понял, что ранен он сам. Он посмотрел на себя и увидел, что из его бока обильно сочится кровь. Вдруг закружилась голова, и он споткнулся.
Ма Варада вырвала свою руку, за которую он все продолжал ее тащить, и, повернувшись лицом к преследователям, сняла с предохранителя свой АК-47 и побежала от дерева к дереву, выпуская короткие, точные очереди.
Мун видел, как сначала один, а потом и другой солдат побежали назад, спасаясь от ее пуль. А потом он почувствовал, что сам стоит на четвереньках и перед глазами у него все плывет. Он тряс головой, как раненое животное, и, услышав, что его кто-то зовет по имени, вскинул автомат в направлении голоса. Он уже ничего не видел перед собой.
Ма Варада отвела от себя ствол его автомата и сильно ударила по щеке, чтобы привести в чувство. Постепенно его зрение прояснилось.
— Можешь ты подняться и идти?
— Солдаты? — выдохнул он.
— Пойдем! Я перевязала твою рану, — сказала она, пытаясь его приподнять и даже застонав от напряжения. — Ну, попробуй встать! Мы ведь уже почти выбрались из их территории. Тебе только немного потерпеть надо, пока мы спускаемся с плато. Считай, что почти спасся.
Мун скрипнул зубами, попытавшись подняться. Естественная анестезия ранения постепенно проходила, и боль была невыносимая. С помощью Ма Варады он все же исхитрился встать на ноги, и они, спотыкаясь, начали спускаться по горному склону.
Мун закрыл глаза. Считай, что почти спасся,сказала она. Может, и спасся от Адмирала Джумбо или Генерала Киу, кто бы из них не оказался лжецом. Но не от Ма Варады. Он ведь едва знал ее и особого доверия к ней, по правде говоря, не испытывал. Но получилось так, чтотеперь его жизнь и здоровье зависели от нее одной.
Боль сделала его беспомощным. Для того, чтобы выжить, придется делать то, что она говорит. Он знал, что запросто может умереть. Если рана окажется достаточно тяжелой, в этом первобытном краю ничто не спасет его от заражения крови.
Но он также знал, что не хочет умирать. Если придет его конец, а он так и не посчитается с Волшебником, будет обидно до слез. Его мысли сейчас были больше о Терри, чем о нем самом. Ради Терри он вернулся сюда, ради Терри он сделал то, что сделал в Шане. Если он не сможет отомстить за смерть Терри, его жизнь просто не имеет никакого смысла.
Думая обо всем этом, он еще крепче уцепился за Ма Вараду. Без нее он просто пропадет. Карма превратила ее из жертвы в богиню. В ее присутствии он ощущал себя таким смертным и таким уязвимым. Чувствуя, что и жизнь его, и смерть всецело находятся в ее руках, он в первый раз после того, как покинул Вене, произнес про себя молитву.
Потому что он знал, на что способна эта богиня. Ее сила противоречива: она питает, защищает, но она же убивает.
* * *
Морфея стояла перед огромным зеркалом, чтобы Мильо мог видеть ее обнаженное тело все целиком.Он был уже в кровати, за ее спиной.
— А теперь одевайся, только медленно: один предмет туалета за другим.
Она сделала так, как он требовал, изящными движениями рук лаская свое тело: это тоже входило в программу. Когда она достигла определенного места на теле (а для этого не потребовалось много времени), она услышала, как он поднимается с кровати. Через мгновение он был уже рядом. С закрытыми глазами она чувствовала, как он входит в нее, горячий и нетерпеливый. Подняв руки над головой, она вся содрогнулась, упершись потными ладонями в зеркало.
Его движения нагрели комнату не хуже печки.
— Что ты имела в виду, — спросил ее Мильо несколько погодя, — когда сказала мне однажды, что любишь грезить о времени?
Глаза Морфеи были закрыты. Сейчас она казалась ему такой же таинственной, как само время.
— Ты француз, — ответила она. — Даже если бы я попыталась тебе это объяснить, разве ты бы понял меня?
Они лежали, обнявшись, в постели, и он перекатил ее на спину, чтобы лучше видеть ее лицо. Свет вливался с улицы сквозь промежутки в бархатных портьерах, как избыточная энергия большого города. Он падал на ее лицо, делая ее похожей на одну из небесных танцовщиц, высеченных на каменных фасадах древних храмов Ангкора.
— Почему ты иногда разговариваешь со мной свысока, словно я ребенок или представитель низшей расы? — недовольно проворчал он.
— Напротив, — возразила Морфея, лаская его, — я разговариваю с тобой так, потому что сама являюсь представителем низшей расы.
Мильо отпрянул, будто от удара.
— Если это шутка, то неудачная.
— Это не шутка, — заверила она его. — Это урок, который вы, французы, заставили нас заучить в Индокитае. У вас на это особый дар: насиловать нас и одновременно внушать идею вашего более высокого статуса в этом мире.
— Во всяком случае, это не мой дар. Я никогда не поощрял такой философии.
— Я не имею в виду тебя, милый, — успокоила она его. — Я имею в виду твоих соотечественников.
Мильо откинулся на спину, вдруг почувствовав себя нехорошо от такого разговора. Морфея поднялась на локте, заглянула ему в глаза, потом приложила руку к груди, чувствуя, как бьется его сердце. — Ну вот, а теперь я расстроила тебя.
— Твои слова тут не при чем, — откликнулся он и вполне искренно. То, что она сказала, не являлось для него откровением. Много лет своей жизни он потратил, пытаясь очиститься от грехов, совершенных в Индокитае его соотечественниками. Нет, у него испортилось настроение, потому что он вспомнил о Волшебнике. Ужасно, что его Немезида следит за ним, зная все о нем, о его прошлой жизни, и используя это знание для его собственных злобных целей. Мильо вдруг пришло в голову, а не тешит ли он себя иллюзиями, думая, что освободился от власти ЦРУ? Он понял, что ни о какой свободе не может быть и речи, пока он не узнал, какие планы вынашивает теперь Волшебник.
Морфея нежно поцеловала его в губы.
— Так что ты хочешь знать, милый?
Мильо смотрел мимо нее, в потолок, на котором переключающиеся на перекрестке огни светофора освещали сквозь просветы в занавесях лепную работу мастеров прошлого века.
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, — промолвил он очень медленно, — как тебе удалось освободиться от груза прошлого.
— Не уверена, что сумею, — призналась она. — Для этого ты прежде всего должен почувствовать себя азиатом.
— Ты хочешь сказать, почувствовать себя рабом и пленником? — спросил он, вспомнив в эту минуту о том, с какой степенью уверенности он может говорить о себе как о рабе американцев, на которых работал и, отчасти, продолжает работать. Как ненавидел он свое униженное положение! — Я знаю, что это такое, — сказал он.
— Я не могу тебе не верить, — сказала она, — но ты все-таки ошибаешься.