Ван Ластбадер Эрик. Кольцо Пяти Драконов

   Джийан покачала головой.
   - Он охотился с другом, такой темноглазый и с жестоким ртом.
   - Курган.
   Элеана повторила имя, словно пробуя на вкус незнакомую пищу.
   - Я сглупила. Решила выкупаться близко к в'орннскому жилью. Моя задача была выполнена; я убедилась, что кхагггунов поблизости нет, и на мгновение ослабила бдительность. Они были в сэсаловой роще и, наверное, следили за мной. Друг Аннона бросился на меня. Аннон пытался помешать ему и помешал бы, но тут случилось что-то очень странное. Самый большой гэрорел, какого я видела в жизни, появился из ниоткуда и напал на Аннона. Пока он лежал без сознания, его друг... изнасиловал меня. - Она посмотрела на Джийан. Несколько недель назад у меня начались приступы головокружения. Сначала я не обращала внимания. Небольшое воспаление среднего уха - у меня такое уже бывало. Но когда они начали происходить все чаще, я начала обдумывать другие причины. Я несколько раз спала с Дамми, но если бы я была беременна от него, у меня бы уже появился живот. Смотри, живот плоский, как всегда. Я знаю, что не больна. И чувствую, как шевелится ребенок, словно мысль или воспоминание о сне.
   Джийан положила руку на живот Элеаны.
   - Ты правильно догадалась. - Она старалась не поддаваться страху. Плод, если это наполовину в'орнн, не проявится еще много недель. Практически только перед самыми родами.
   Элеана широко открыла глаза.
   - Откуда ты знаешь?
   - В нашей деревне многих женщин насиловали кхагггуны. Некоторые забеременели. Как ты знаешь, рамаханы - целительницы. Молодым поручалось помогать беременным.
   Это, конечно, было не всей правдой. Никто не должен знать, что она сама, как теперь Элеана, носила ребенка в'орнна. Пикантность ситуации не ускользнула от Джийан.
   - Он появится раньше, чем родился бы кундалианский ребенок, однако его рост в первые дни, недели и месяцы будет, по нашим меркам, астрономическим. - Она получше укрыла девушку. - Дорогая, почему ты не сказала мне раньше?
   - Вы с Реккком рассчитывали на меня. Я не хотела вас беспокоить. Не хотела, чтобы вы думали обо мне, когда мы боремся за жизнь.
   - Восхитительно, но глупо.
   - А еще... - Она на миг отвела взгляд. - Я сомневалась, можно ли доверить Реккку такую информацию. Я видела, как в'орнны с мешками прочесывают округу, отыскивая, по их выражению, "отходы войны".
   - В'орнны никогда не получат твоего ребенка, - яростно сказала Джийан. - Это я тебе обещаю.
   - Спасибо. - Элеана опустила голову на руки, запустила пальцы в волосы. - Я много думала. Мои ночные кошмары... - Она внезапно подняла голову. - Тот в'орнн - Курган, - который изнасиловал меня, был омерзителен. Я не хочу его ребенка.
   - Но ведь он и твой. - Джийан положила руки на плечи Элеаны. - Прошу тебя, не наказывай нерожденное дитя за грех отца. Тот, о ком мы говорим, невинен. У него нет иного защитника, кроме тебя. Его жизнь в твоих руках.
   В глазах Элеаны застыла мольба.
   - Я боюсь, что каждый раз, глядя на него, я буду видеть его отца. Я хочу отомстить за то, что он сделал со мной.
   - Твой гнев понятен, но позволь задать вопрос. Что, если, когда он родится, ты увидишь себя? Ты не веришь, что такое возможно? Ты не веришь, что сможешь научить ребенка быть лучше его отца? Разве это не будет местью Кургану?
   Элеана дрожала. Джийан прижала ее к груди и стала укачивать.
   - Я боюсь. Так боюсь. Это не то, чего я хотела, не то, о чем мечтала. Я хотела ребенка от Аннона.
   - Судьба часто ведет нас странными путями. Наша задача - быть готовыми, чтобы лучше понимать, кто мы и куда идем.
   Элеана заплакала.
   - Ах, моя дорогая.
   - Джийан, - прошептала Элеана, - наверное, глупо, что я волнуюсь из-за своей жизни, когда судьба всей Кундалы висит на волоске?
   - С каждым нашим вздохом, - тихо сказала Джийан, - жизнь продолжается. Такова наша природа - инстинкт выживания. Иначе и быть не может.
   Элеана на мгновение задумалась.
   - А если я выбрала неправильный путь?
   - Ах, дорогая, кто из пас достаточно мудр, чтобы вынести такой приговор? По-моему, каждый раз, когда мы приближаемся к концу пути, появляется тропа и уводит в другом, неожиданном направлении. В начале каждого пути перед нами развилка. Какую дорогу выбрать? Часто сердце говорит одно, а разум - другое. - Теперь она думала не только об Элеане, но и о своей жизни. В этой девочке она видела отражение самой себя. - Скажи, что сейчас говорит тебе сердце?
   Элеана молча отвернулась. Джийан отпустила ее, встала и отошла в сторону от треска и искр костра, переведя взгляд на ели-блессоны. Четыре луны взошли на небо, тоненький серп пятой только-только показался над покрытыми льдом пиками Дьенн Марра. В полночь начинался лонон, Время Перемен.
   - Джийан? - Голос прозвучал одиноко, как уханье совы. Джийан повернулась и молча подошла к Элеане. Она чувствовала, что девушка дрожит, и боролась с желанием обнять ее. Она уже высказалась и понимала: нельзя навязывать решение.
   - Если я решу избавиться от ребенка, ты попытаешься остановить меня? Джийан проклинала злую судьбу, заставлявшую детей взрослеть раньше времени. У девушки отняли что-то столь драгоценное и уникальное, чего уже никогда нельзя будет выкупить или восстановить. С другой стороны, родив сына наполовину кундалианина, наполовину в'орнна, - Джийан уже предчувствовала будущее. Аннон выразил лучшие черты обеих рас. Он вырастал в воина, который умел сомневаться, который с тоской смотрел на Дьенн Марр; он мог подбить ледяного зайца стрелой с двадцати метров, но мог и чувствовать боль кундалиан... Увы, рассказывать об этом нельзя. Дар открыл ей все слова, чувства, мысли в ночном воздухе - глубину, которую, возможно, кто-то другой назвал бы будущим... или в самом крайнем случае будущим, в котором есть место тому, что жило в святилище ее сердца: любви, доверию, надежде. Важные идеалы, высокие идеалы, которые - Джийан знала - перешли от нее к сыну.
   - Если ты решишь избавиться от ребенка, - сказала она, тщательно подбирая слова, - моя энергия будет направлена на то, чтобы уберечь тебя.
   Элеана промолчала, по-прежнему глядя на развилку открывающегося перед ней пути.
   - Бой сильно задержал нас. Надо спешить в Каменный Рубеж. - Она махнула рукой на северо-запад. - Прямо за следующей грядой есть деревня Междолье. Я знаю там кузнеца, у которого можно купить чтавров.
   Джийан прочитала тоску и печаль в глазах девушки и нежно поцеловала ее в обе щеки.
   32
   Двадцать четыре голонога
   - Вы пришли арестовать меня? - сказал Бак Оурррос, когда крыл-генерал Неффф появился на его пороге. Желто-голубое развевающееся одеяние баскира крыл-генерал Неффф нашел более чем легкомысленным.
   - Никоим образом, - любезно ответил крыл-генерал. - Можно войти?
   Смеркалось. По всему Аксис Тэру зажигались огни. В городе царило возбуждение, как всегда, когда конец одного дежурства смыкался с другим. Поглядев через широкие плечи крыл-генерала, Бак Оурррос увидел множество идущих по двое или по трое кхагггунов; никто из них, похоже, ни капельки им не интересовался.
   - Вы один, крыл-генерал?
   Неффф поднял руки и опустил их.
   - Абсолютно.
   В последний раз оглядев широкую, заполненную народом улицу, Бак Оурррос кивнул и отступил в сторону. Большая комната выходила во внутренний двор, недавно засаженный саженцами аммона, кружевным папоротником и цветами. Центральное место было отдано клеметту, его плоды как раз начинали созревать. Все застекленные двери были распахнуты, и комнату наполнял сладковатый аромат.
   - Простите мое недоверие, - сказал Бак Оурррос. - Когда день за днем видишь голову одного из лучших друзей на колу перед дворцом регента, побаиваться кхагггунов естественно.
   - Вполне понятно. - Неффф кивнул в знак благодарности, когда Оурррос подал ему бокал, и огляделся.
   Консорциум Оуррросов считался одним из самых богатых среди баскиров, и по дому это было заметно. Среди дорогой мебели на прекрасных в'орннских коврах стояли еще более дорогие произведения искусства, некоторые с иных планет. Только их доставка наверняка стоила целое состояние. Старинные вазы, страстное увлечение Оуррроса, расположились в большом резном аммоновом шкафу, оборудованном дверцами из в'орннского хрусталя. Это было удивительно мирное место; такое скорее подходило художнику, нежели влиятельному баскиру, устремленному помыслами к следующей сделке.
   - Чудесный у вас дом.
   Бак Оурррос молча смотрел на посетителя из-под тяжелых век.
   Закончив обход гостиной, крыл-генерал повернулся к Оуррросу и улыбнулся.
   - Полагаю, вы желаете знать, что привело меня сюда.
   - Мягко сказано, - сухо ответил Оурррос.
   - О да. - Неффф просиял уставной улыбкой, просто растянув уголки губ. Это, пожалуй, трудновато... Откровенно говоря, меня прислал регент. Ему кажется, что, если бы он зашел сам - или вызвал бы вас, - вы, естественно, могли бы прийти к неправильному заключению.
   - Естественно.
   Натянутая улыбка стала еще напряженнее.
   - Регент сожалеет о... происшествии во время обеда.
   - Происшествии? Его сын застрелил моего друга.
   - Поступок, достойный сожаления. Курган Стогггул вспыльчив и непредсказуем, потому, собственно, его и передали в распоряжение звезд-адмирала.
   - Простите мою резкость, крыл-генерал, но очевидно, что у Киннния Морки и так дел по горло.
   Улыбка Нефффа стала естественней.
   - Да, похоже, хлопот у него полон рот. Во всяком случае, учитывая вспыльчивость Кефффира Гутттина, регенту кажется, что в конечном счете разрыв отношений с ним пошел вам на пользу.
   - Разрыв?.. Это что, какая-то нездоровая шутка? В первый раз Неффф перешел к обороне.
   - Простите, я неудачно выбрал слова. Уверяю, регент желает загладить недоразумение.
   - Если регент действительно искренен, пусть продолжит строительство За Хара-ата.
   - Именно об этом он и хочет поговорить. Скажем, в двадцатом часу? Вас проводят в его личные покои.
   Бак Оурррос кивнул.
   - Учитывая обстоятельства, надеюсь, регент не обидится, если меня будет сопровождать телохранитель.
   - Вам предлагают мир, - сказал Неффф. - Однако если вы ощущаете потребность принять некоторые меры предосторожности, пожалуйста, не стесняйтесь.
   Только что пробил двадцатый час. Бак Оурррос и грозного вида телохранитель подошли к воротам дворца регента. Оурррос с любопытством отметил, что черная высохшая голова его друга исчезла вместе с кхагггунской пикой, на которую была насажена. Крыл-генерал Неффф лично встретил гостей вскоре после того, как Оурррос назвался дежурным хааар-кэутам.
   - Рад, что вы пришли, - сказал он дружелюбно, шагая впереди по лабиринту первого этажа дворца. - Учитывая давнюю вражду между вашим и регента Консорциумами, нанести визит раньше было бы несколько неудобно. Однако когда наступает время перемен...
   Неффф провел Оуррроса с телохранителем мимо еще трех постов хааар-кэутов, потом по массивной и богато украшенной главной лестнице на второй этаж и дальше по коридору. Остановился перед резными дверьми из ядровника, постучал, распахнул двери и отступил в сторону.
   - Желаю удачи, - сказал он, исчезая за углом.
   Бак Оурррос замер на пороге. Неожиданно, словно продутый холодным ветром, он почувствовал себя беззащитным и уязвимым.
   - Я не ожидаю неприятностей, - шепнул он через плечо телохранителю, но ты должен быть готов ко всему.
   Регент Стогггул находился в хорошем настроении, когда Бак Оурррос и его телохранитель вошли в покои. Правду сказать, Оурррос впервые попал в личные покои регента, и ему было очень интересно. Богатое собрание произведений искусства, которое Стогггул по большей части не замечал, произвело на Оуррроса сильное впечатление.
   - А, Бак Оурррос, - воскликнул регент, вскакивая на ноги, - я не сомневался, что вы оцените мои сокровища! - Он не обращал внимания на телохранителя, следующего на два шага позади Оуррроса.
   - Для меня это большая честь, регент. - Обходя комнату и останавливаясь полюбоваться то статуей, то великолепной тканью, Оурррос вдруг понял, что нигде не видно Далмы. Как и никого из личной гвардии регента, хотя их тени то и дело мелькали в коридоре. Только юный слуга замер возле низкого резного стола из ядровника, уставленного блюдами с ароматной пищей, графинами с вином и огненно-сортным нумааадисом. Отсутствие Далмы озадачило Оуррроса. С тех самых пор, как Веннн Стогггул увел ее у него, регент при каждом удобном случае старался посыпать еще соли на рану, нанесенную гордости Оуррроса.
   Стогггул стоял в центре комнаты, терпеливо ожидая, пока гость закончит осмотр. Легкий ветерок проникал внутрь через открытые застекленные двери, камни балкона светились в тусклом, мерцающем свете филигранных кундалианских фонарей. Комнату наполняли нежные трели брачной песни голоногов.
   - Замечательное собрание! - объявил Оурррос. - Я восхищен, регент. Ваши покои - настоящий музей бесценных произведений искусства.
   Стогггул широко раскинул руки.
   - Есть здесь что-то, что тронуло вас больше всего?
   - Ну-у...
   - Давайте-давайте. Наверняка вы что-то выделили.
   - Собственно говоря, да. - Бак Оурррос указал на алебастровую вазу тончайшей работы. - Эта ньеобская молитвенная ваза VII династии совершенно великолепна.
   Стогггул склонил голову набок.
   - Вы действительно так считаете?
   - О да. Просто поразительно. Я бы отдал что угодно, чтобы обладать таким экземпляром...
   - Так возьмите ее. Она ваша. - Что?
   Стогггул щелкнул пальцами, и слуга ожил. Сняв драгоценную вазу с освещенной стойки, он подал ее ошеломленному баскиру.
   - О нет, регент. Я не могу...
   - Почему? Вам она нравится; я с удовольствием ее дарю. Что может быть проще?
   Однако Оурррос не шевельнулся. Стогггул сделал знак мальчику, и тот поставил вазу на пол возле стола.
   - Садитесь, пожалуйста. Ваза будет во время ужина слева от вас. Вам надо привыкнуть, что она рядом.
   Три в'орнна сели на большие разноцветные подушки, разбросанные вокруг низкого стола: Оурррос рядом с ньеобской вазой, его телохранитель справа, регент напротив.
   - Я осмелился устроить ужин в стиле северных кундалианских племен Корруша, - сказал регент, пока мальчик наливал напитки в хрустальные бокалы. - Мои повара приготовили аутентичную трапезу. Надеюсь, рагу из газели-прыгуна вам понравится.
   Бак Оурррос оглядел незнакомые блюда.
   - Должен признаться, никогда не пробовал.
   - Я тоже, - улыбнулся регент, жестом предлагая приступить. - Но если бы мы расположились лагерем где-нибудь неподалеку от места строительства За Хара-ата, то, как меня заверяли достоверные источники, мы бы ели рагу из газели-прыгуна и пироги с голоногами.
   При упоминании За Хара-ата Бак Оурррос напрягся. Взял поданный слугой кубок с огнесортным нумааадисом, но к губам не поднес.
   - Давайте-давайте, - снова сказал регент, - постараемся оставить прошлые недоразумения позади. - Он поднял свой кубок. - Наступил новый день, Бак Оурррос. Новая эра. Давайте выпьем за За Хара-ат.
   Оурррос по-прежнему чувствовал себя очень неуютно с новообретенной доброжелательностью регента.
   - Я заметил, Далмы сегодня нет рядом с вами.
   - И не будет ни завтра, ни на следующую ночь. - Стогггул наклонился вперед и понизил голос. - Открою вам секрет. Она у звезд-адмирала Киннния Морки. Негодяй увел ее.
   Губы Бака Оуррроса скривились.
   - Я бы посочувствовал вам, регент, но не могу себя заставить.
   - Да, понятно. - Стогггул откинулся на спинку стула. - Что ж, нравится нам это или нет, мы теперь в одной лодке.
   Оурррос хмыкнул, несколько смягченный тем, что регент получил по заслугам - по крайней мере в том, что касается Далмы.
   - Так скажите мне, почему мы должны пить за За Хара-ат? Вы запретили продолжать строительство.
   - Все в прошлом. - Регент снова поднял бокал. - Как я сказал, наступил новый день, новая эра. Я желаю, чтобы За Хара-ат был построен.
   Бак Оурррос хмыкнул, явно не доверяя услышанному.
   - Понимаете, я долго и серьезно размышлял над достоинствами такого города; по-моему, там можно сколотить приличное состояние.
   - Значит, вы понимаете ценность торгового города, - осторожно произнес Бак Оурррос. - Вот в первую очередь почему Кефффир Гутттин, Хадиннн СаТррэн и я спрашивали у Элевсина Ашеры, можем ли мы участвовать в финансировании. Мы понимали, что даже при использовании рабского труда кундалиан город обойдется слишком дорого для одного Консорциума, пусть и Ашеров. Как первые партнеры мы должны были получать самые высокие проценты от аренды, услуг и так далее.
   - Теперь, к сожалению, Кефффира Гутттина с нами нет.
   - Его Консорциум продолжает существовать, регент.
   - Это ненадолго. Позорная смерть хозяина гибельна для бизнеса.
   - Тогда я предложу помощь.
   - Вы полагаете, что это разумно?
   Оурррос перевел взгляд с лица регента на великолепную ньеобскую вазу слева от него.
   - Он был моим другом, регент. Что мне остается?
   - Идти дальше. - Стогггул поставил локти на стол. - Используйте свои ресурсы, чтобы помочь строить За Хара-ат. А вашим новым партнером буду я.
   - Вы?
   - Став партнерами, наши Консорциумы образуют внушительное коммерческое объединение. Достаточно внушительное, чтобы Консорциум Ашеров не боролся с нашим участием в За Хара-ате, как ни отвратительно для них мое присутствие. - Регент поднял бокал. - Итак, давайте начнем заново. Что скажете?
   - Я не в силах забыть, что вы сделали с Кефффиром Гутттином.
   - В другой жизни. И все же. Чем я могу доказать свою решимость? Наказать преступника?
   - Курган Стогггул - ваш сын.
   - Сыновей наказывают точно так же, как остальных. - Регент поджал губы. - Скажите, Бак Оурррос, вы этого хотите? Если так, я немедленно приму меры.
   - Я не похож на гэргонов. Я не вершу месть по доверенности.
   - Тогда давайте сегодня забудем о мести. Давайте есть рагу из прыгуна и пирог с голоногами и представлять себя в Корруше. Давайте говорить о будущем и о За Хара-ате.
   Бак Оурррос нехотя поднес бокал к губам, но не пил, пока регент не сделал первый глоток.
   - Превосходный нумааадис, - сказал он. По горлу пробежал огонь, на глазах выступили слезы.
   Регент кивнул и сделал знак тихо стоявшему рядом слуге подавать на стол. Мальчик разложил пряное рагу по медным тарелкам, разрезал огромный пироге голоногами на куски и подал сначала Оуррросу, потом Стогггулу. Телохранитель от предложенной еды отказался.
   - Не обижайтесь, регент, - сказал Оурррос. - На работе он не ест и не пьет.
   - Тогда ему не повезло, - сказал Стоптул, бросив взгляд на слугу. Мальчик забрал еду и поставил на боковой стол позади телохранителя. И замер там - неподвижный и немой, как статуи, украшающие комнату.
   - Как вам коррушская еда? - спросил регент, зачерпывая еще мяса, потом съел большой кусок пирога.
   - Оба блюда восхитительны, - ответил Оурррос. - По-моему, я никогда не пробовал ничего подобного. Пирог с голоногами особенно вкусен.
   - Полагаю, нам лучше привыкать к этой еде. Что скажете?
   Бак Оурррос понимал, что имеет в виду Стогггул. На миг задумался, прежде чем ответить. Он, конечно, мог промолчать или перевести разговор на другую тему, но желание увидеть реакцию регента победило.
   - Хотя, согласно моему распоряжению, вы и прекратили строительство, продолжал Веннн Стогггул, - надо обсудить массу деталей по использованию рабочей силы и кредитованию. Консорциум Гутттинов не выполняет обязательств по выплатам. - Он вытер губы. - Насколько я понимаю, они должны теперь выйти из программы. Консорциум СаТррэнов способен привлечь дополнительный капитал, а вот вы, боюсь, нет. - Он улыбнулся. - Сорннн СаТррэн сообщил мне, что не намерен наращивать вложения капитала. Вот здесь и вступает Консорциум Стогггулов. Мы желаем и можем предоставить необходимую сумму в обмен на статус первого партнера.
   - Мне также сообщили о прискорбном решении Сорннна СаТррэна, - с улыбкой произнес Бак Оурррос. - Я договорился со своим банком о ссуде, которая покроет требуемую сумму. Вынужден вас разочаровать, регент. Бизнес есть бизнес.
   - Я вижу, вы съели пирог с голоногами. - Стогггул сделал знак слуге. Хотите еще кусочек?
   - Пожалуй, хо...
   Лицо Бака Оуррроса внезапно побелело. Телохранитель рванулся было к хозяину, однако мальчик, стоявший у него за спиной, нанес удар ножом для мяса. Острие пронзило тыльную сторону руки телохранителя, приколов ее к столу. Пока он старался вытащить клинок, мальчик схватил его за голову и быстрым умелым движением свернул шею. Потом отступил, и телохранитель упал.
   Тем временем Бак Оурррос, вцепившись себе в горло, умирал от яда, которым Стогггул собственными руками посыпал пирог с голоногами. Эту смесь колдовских трав Малистра хитростью заставила его попробовать в их первую встречу, обеспечив ему иммунитет.
   С любопытством и удовольствием наблюдая за предсмертной агонией Бака Оуррроса, Стогггул сказал:
   - К сожалению, ты всегда считал себя умнее меня. Бак Оурррос, глаза которого почти вылезли из орбит, хрипел, как умирающий лорг, когда в комнату вошел крыл-генерал Неффф.
   - Все в порядке, регент? - спросил он, оглядев комнату.
   - В полном, - ответил Стогггул. - Похоже, что-то вызвало у Бака Оуррроса аллергическую реакцию.
   Неффф подошел к столу.
   - В'орнну с аллергией следовало бы внимательнее относиться к еде. - Он отступил, когда рот Оуррроса широко открылся, и на пирог с голоногами хлынула кровь. - Надо сжечь все это, не так ли? - Он сделал знак мальчику одному из отборных хааар-кэутских убийц, - тот быстро взял блюдо с пирогом и куда-то унес.
   - Теперь начинается самое забавное, - сказал Неффф, закидывая Бака Оуррроса на плечо.
   - Жаль, - вздохнул Стогггул, вытирая жир с подбородка. - При других обстоятельствах он, наверное, был бы хорошим партнером, честным и трудолюбивым. Увы, поскольку я сильно задел его, он убил бы меня при первой же возможности.
   На следующий день, когда регент Стогггул пришел со встречи с Сорннном СаТррэном, закрепившей контроль Стогггула над программой строительства За Хара-ата, великолепная ньеобская молитвенная ваза вернулась на подставку. На дне вазы лежал десятисантиметровый слой серого пепла, придававший ей - по крайней мере по мнению регента Стогггула - дополнительное очарование.
   Теперь каждую ночь Курган и Курион делали ставки на калллистоте, а потом заваливались в "Кровавый прилив". Юношу все время знакомили с какими-то саракконами. Оказаться даже на периферии саракконских дел было волнующим достижением. "Несомненно, - думал Курган, - я достиг того, что не удалось ни одному другому в'орнну". Он пил с охрипшими моряками, слушал их байки о море, учился похабным песням, и ему от души хлопали, когда он изо всех сил старался петь с ними на их языке. Саракконам очень нравилось, что юноша осмелился выйти на десятую схватку с действующим чемпионом. Еще больше им, казалось, нравилось, что его избили до бесчувствия. Как-то ночью Курган спросил Куриона об этой странности.
   - Все просто, - ответил сараккон. - Наш народ высоко ценит смелость перед лицом великих невзгод. То, что все наши мифические герои погибли, не выдержав испытаний, не имеет значения. Их идеализм остался незапятнан соблазнами или пороками. Они дороги нашим сердцам, их стойкая отвага освещает нам путь. Мы следуем проложенной ими тропой, потому что не можем сделать меньшего.
   Кургана, для которого главным было стать победителем, поразило, что саракконы считают его героем просто потому, что он решился на бой. Победил он или проиграл, к делу не относилось. Он бы небрежно отмахнулся от этой философии, если бы не чувствовал, что Старый В'орнн по-своему старался заставить его понять то же самое.
   Поэтому он пил, пел и слушал все с большим удовольствием. И курил лаагу, свободно ходившую среди его новых друзей-саракконов. Все это время он наблюдал за хозяйкой "Кровавого прилива" - стройной, полногрудой и очень деловой тускугггун. Похоже, даже самые буйные саракконы никогда не доставляли ей беспокойства, она лично знала всех в'орннов, часто посещающих ее заведение. Уж коли на то пошло, проявилась и еще одна аномалия. В "Кровавом приливе" не существовало каст - совершенно нехарактерно для в'орннов. Было бы легко объяснить это близостью калллистота или присутствием саракконов, презиравших кастовые общества. Но к концу недели Курган был совершенно уверен, что открытость "Кровавого прилива" идет от самой хозяйки. Звали ее, как сообщил Курион, Рада. В своем заведении - хотите верьте, хотите нет - она была регентом. Молодая тускугггун не пасовала ни перед кем - и добивалась своего. Неудивительно, что кастовая система здесь не работала. Курган находил еретические манеры Рады и любопытными, и порочными. Он убеждал себя, что медлит с разговором обоснованно: мол, тускугггун вряд ли знает, кто выдал его слабости звезд-адмиралу; на самом деле он просто восхищался ею вопреки инстинктивному отвращению.
   К концу недели Курган понял, что медлить дальше нельзя. Выкурив три палочки лааги, юноша с трудом встал из-за стола и направился через орущую толпу туда, где у дальнего конца стойки, озирая свои владения, стояла хозяйка. Она была одета в темно-синее платье с кроваво-бирюзовой отделкой. Вопреки обычаю сифэйн был откинут на плечи. На длинном коническом черепе мерцала диадема из терциево-бронзового сплава.
   - Рада, - просто сказал он. - Я - Курган Стогггул. Она ответила холодным, оценивающим взглядом.
   - Я в курсе.
   - Мне следует считать это хорошим знаком?