- Я не говорю, что прочие олигархи святые, потому что это не так. Они полагают, что если экономическую выгоду извлекут все, то те, кто уже забрался наверх, улучшат своё положение ещё значительнее. Однако я действительно считаю, что большинство из них способно выглянуть по крайней мере немного за границы личных интересов. А вот Александра нет. Хуже того, я полагаю, она не осознаёт, что не способна на это. Она и люди, с которыми она связана на Корнати - и которых она считает "настоящими" корнатийцами - весьма состоятельны. Люди, которых она не считает "настоящими", не имеют для неё никакого значения. Они даже не существуют для неё, кроме как в качестве угрозы для тех, кто является "настоящими". Так что хотят они того, чтобы Звёздное Королевство спасло их от бюрократических ужасов Лиги и ни во что больше не вмешивалось. И я боюсь, что Александра, несмотря на весь свой незаурядный ум, считает Звёздное Королевство неким аналогом Корнати. Я убежден, что когда она со своими ближайшими партнерами решила поддержать референдум, они думали, что представительное правление в Звёздном Королевстве является по сути дела фикцией. Так что даже после аннексии они могли бы продолжать вести дела по-старому.
   - Ну, их ожидает неприятный сюрприз, - с ехидным смешком заметил Терехов. - Только подождите, пока не появится кучка пронырливых мантикорских бизнесменов и не начнет подыскивать себе местных партнеров! Найти капитал для инвестиций больше не будет проблемой, а как только в карманах корнатийцев заведутся монеты, и будет на что их потратить, положение в экономике резко изменится. А когда это произойдёт, то их уютной частной политической лавочке тоже настанет конец. Если им не понравилось то, что произошло на последних президентских выборах, то им тем более не понравится, как выглядят мантикорские выборы!
   - Мне кажется, они думают, что раз Звёздное Королевство требует, чтобы его граждане платили налоги, прежде чем получить право голосовать, то они смогут справиться с проблемой. Что мантикорская система создана для того, чтобы предоставить контроль над выборами высшему классу, создавая впечатление того, что низшие классы обладают реальной политической властью, - произнёс Ван Дорт и Терехов разразился резким смехом.
   - Это потому, что они и понятия не имеют, насколько высок процент нашего населения, которые действительно платят налоги. Или, возможно, они считают, что наш налоговый кодекс столь же сложен и запутан, как и их и закрывает людям путь к избирательным урнам.
   - Не всё наше налоговые кодексы настолько плохи, - запротестовал Ван Дорт.
   - Бернардус, прошу вас, не надо! - Терехов с отвращением качнул головой. - О да, я согласен, что Рембрандт в этом смысле не так плох, как другие планеты, но я уже имел случай ознакомиться с гадючьим клубком налоговых законов, с которыми людям приходится иметь дело здесь. Да я видел задачи гиперпространственной астрогации попроще! Неудивительно, что никто не может разобраться в эдакой чертовщине. Однако налоговое законодательство Звёздного Королевства в отношении частных лиц намного проще - в прошлом году я заполнил всю свою налоговую декларацию меньше чем за десять минут, на единственной страничке электронной формы, даже с учётом дополнительных военных налогов. И всё, что Звёздное Королевство требует от человека, чтобы он получил право голосовать, так это чтобы он заплатил налогов хотя бы на цент больше, чем получил правительственных пособий и субсидий. Как только поток инвестиций вольётся в местные экономики, у вас появится уймища полноправных избирателей. И мне почему-то кажется, что они не будут очень тепло настроены по отношению к Тонкович и её дружкам. Вообще-то я полагаю, что они скорее всего дружно поддержат мистера Райковича.
   - И именно это заставляет Александру сейчас вести игру с проволочками, - произнёс Ван Дорт. - Я сомневаюсь, что она даже сейчас на самом деле поняла, насколько ошибочно было её первоначальное представление о политической структуре Звёздного Королевства, однако она начала понимать, что ошибалась. К её сожалению, её имя теперь связано с поддержкой аннексии. Хуже того, она вероятно поняла, что даже если и сможет отказаться, несмотря на результаты голосования, от аннексии от имени Сплита - что, как абсолютный минимум, было бы лично для неё политическим самоубийством - Сплит просто станет анклавом внутри Звёздного Королевства, как только остальные системы Скопления присоединятся к нему. При подобных обстоятельствах вероятность сохранения их уютной закрытой системы будет пренебрежимо мала. Так что вместо этого она добивается принятия конституции, которая не просто оставит неприкосновенными существующие на Сплите экономические структуры и механизмы правления, но и фактически предоставит им официальные конституционные гарантии, поддержанные Короной. Такой вот "местной автономии" она добивается - права отдельных систем решать, кто обладает правом голоса в их местных политических структурах.
   - Этого не будет никогда, - категорично заявил Терехов. - Её Величество никогда на это не пойдёт. Это слишком походит на прежнюю НРХ и ни один мантикорский монарх или правительство даже не станет рассматривать возможность дозволить подобное.
   - Жаль, что вы не можете просто объявить это корнатийцам, - задумчиво произнёс Ван Дорт. - Это могло бы даже отколоть от Нордбрандт часть рядовых членов АСК.
   - При условии, что они готовы поверить хоть чьим-нибудь политическим обещаниям.
   - Это точно, - уступил Ван Дорт. И улыбнулся. Улыбка была настолько неожиданной для Терехова, что тот сморгнул от удивления.
   - Что такое? - поинтересовался мантикорец.
   - Я только что понял подтекст инструкций баронессы Медузы. Она, похоже, выкрутила Александре руки.
   Терехов приподнял бровь и Ван Дорт хихикнул.
   - С учётом того, что я только что вам рассказал об отношениях между Тонкович и Райковичем, вы думаете она на самом деле хочет, чтобы мы шныряли по Сплиту, а она была бессильна контролировать наши действия? Если она запросила у Мантикоры помощь на отмеченных в моих инструкциях условиях, предоставляя Райковичу одобрять или не одобрять наши действия на месте, то дама Эстель нашла способ приставить дуло пульсера к её виску. Это может быть на самом деле интересно.
   - Однако это заставляет нас оставить Монтану, - заметил Терехов.
   - Да, это так. Хотя я не уверен, что это плохо.
   - Почему нет?
   - Я провел довольно много времени с Тревором Баннистером. - В глазах Ван Дорта промелькнула и исчезла тень. - Мы обсудили многое, в том числе, как минимум, более или менее покончили с некоторыми личными разногласиями, которые, вероятно, могли оказаться помехой. Кроме того, я просмотрел разведсводки Тревора и соотнёс их с тем, что лично знаю о Стивене Вестмане. Я склонен полагать, что действия Нордбрандт на Корнати стали для Вестмана холодным душем. Этаким, с вашего позволения, устрашающим примером того, до чего могут довести его собственные действия, если он и его сторонники окажутся во всё большей и большей изоляции от господствующих на Монтане настроений. И я также полагаю, что в результате встречи и разговора с вами и получения направленного ему баронессой Медузы обращения, вероятно в его черепной коробке начала зарождаться мысль о том, что Мантикора не является клоном Пограничной Безопасности. Оставить его на некоторое время в покое, чтобы как следует об этом поразмыслить, может быть неплохой идеей.
   - Надеюсь, наши усилия не пропадут даром, - произнёс Терехов. - Однако, как бы то ни было, у нас есть приказ на передислокацию.
   - Да, есть. - Ван Дорт нахмурился, как будто пытаясь припомнить нечто вертящееся на краю сознания. Затем щёлкнул пальцами.
   - Что такое? - поинтересовался Терехов.
   - Чуть не забыл. Когда я утром был у Тревора, он сообщил мне свежую информацию. Я не знаю, как он её раздобыл - он тщательно защищает свои источники - но, похоже, Вестман наладил контакт по меньшей мере с одним иномирянином, который, кажется, очень… сочувствует его позиции.
   - Вот как? - Терехов нахмурился. - Мне это не нравится.
   - Мне тоже. Что нам совсем ни к чему, так это некий межзвёздный координирующий центр, охватывающий всё Скопление.
   - Совершенно согласен. Нам что-нибудь известно об этом таинственном незнакомце?
   - Не многое, - признался Ван Дорт. - Всё что мы реально знаем, это что он два стандартных месяца назад встретился с Вестманом и что он известен под псевдонимом "Зачинщик". О чем они с Вестманом говорили, откуда "Зачинщик" появился и куда направился после того, неизвестно, однако сама его кличка сулит нам довольно безрадостные перспективы.
   - Да уж, действительно.
   Терехов ещё некоторое время хмурился, затем пожал плечами.
   - Ладно, пока что мы ничего с этим поделать не можем, - произнёс он и набрал на настольном коммуникаторе код.
   - Мостик. Вахтенный офицер на связи, - послышался голос лейтенант-коммандера Каплан.
   - Наоми, все наши люди вернулись на борт?
   - Да, сэр. Все.
   - Очень хорошо. В таком случае запросите у Управления движением Монтаны разрешение покинуть орбиту и отбыть на Сплит.
 
***
 
   - Ну, "Зачинщик", - заявила Алдона Анисимова, когда Дамиен Харахап вошел в гостиную её апартаментов в отеле "Эстель Армз". - С возвращением. Как вам поездка?
   - Долгая, миз Анисимова, - ответил он. Действительно, он покинул Монику больше трёх стандартных месяцев тому назад. Большую часть этого времени он провёл путешествуя между звёздными системами запертым в тесноте курьерского корабля и жаждал поваляться в освежающей ванне, съесть толстый бифштекс с кровью с гарниром из печёного картофеля и сметаны и насладиться несколькими часами женских ласк - именно в таком порядке.
   Анисимова и Бардасано сидели по другую сторону стола для совещаний с хрустальной столешницей. Предполагалось, что Изрок Леваконич тоже будет присутствовать, однако никаких признаков его присутствия не было. Харахап с молчаливым вопросом кивнул в сторону пустующего кресла Леваконича, и Анисимова улыбнулась.
   - Изрок на Станции Эройка, - объяснила она. - Помогает Флоту Моники разобраться с небольшой технической проблемой и, вероятно, останется там ещё на несколько дней. Докладывайте, мы с Изабель позаботимся, чтобы он был в курсе.
   - Несомненно, мэм.
   "С "технической проблемой", вот как? - Харахап мысленно фыркнул, сохраняя на лице невозмутимое выражение. - И какое она может иметь отношение ко всем этим чудесным образом материализовавшимся здесь, на Монике, линейным крейсерам?"
   Капитан жандармерии начинал подозревать, что масштаб замыслов Анисимовой был намного смелее, чем он считал возможным. Всё это представлялось необычайно рискованным, если, конечно, он всё понял правильно. Однако, так или иначе, он сомневался, что даже "Рабсила" могла быть готова пойти на такие инвестиции как предоставление линейных крейсеров суммарным тоннажем во много сотен тысяч тонн, если не была чертовски уверена в конечном успехе.
   В любом случае, за эту часть операции отвечал не он.
   - За время моего отсутствия, - начал он, - я вошёл в контакт с Вестманом на Монтане, Нордбрандт на Сплите и Джефферсом на Тиллермане. Вкратце, из этих троих нам определённо больше всех подходит Нордбрандт. Джефферс на словах хороший боец, однако у меня сложилось впечатление, что он слишком нерешителен, чтобы перейти к серьёзному делу без большой дополнительной поддержки. Вестман под большим вопросом. Мне кажется, что по своим способностям он намного превосходит остальных двоих. И моё впечатление таково, что его убеждения глубоки и искренни. Однако он также намного серьёзнее настроен против убийств. В смысле подлинной угрозы для собственного правительства или УПБ он, вероятно, опаснее всех. Однако с точки зрения нашей потребности в эффектной угрозе, независимо от того, реальна она или нет, его нежелание убивать определённо представляет собой большой минус.
   Он перевел взгляд с одной женщины на другую. Обе внимательно слушали, перед Бардасано лежал электронный планшет для записей. Харахап понял, что они не собираются перебивать его, задавая вопросы, пока он не закончит основной доклад. Это было хорошо. Слишком многие из его облачённых в форму начальников слишком любили демонстрировать остроту своего разума, чтобы держать язык за зубами, пока действительно разбирающиеся в ситуации люди не разжуют им её, используя слова покороче и попонятнее.
   - С вашего позволения, я обрисую все три варианта в порядке возрастания их ценности, - предложил Харахап. Анисимова кивнула, и он улыбнулся.
   - Спасибо. В таком случае давайте начнём с Джефферса. Прежде всего, Джефферс не слишком хорошо поддерживает оперативную безопасность, - начал Харахап. - На самом деле, я бы не удивился тому, что его организация уже нашпигована местными контрразведчиками. Во время нашего разговора он сказал, что…
 
***
 
   - Ну, это хорошенький подарочек, - кисло резюмировал Айварс Терехов, закончив чтение последнего из посланий контр-адмирала Хумало и баронессы Медузы.
   - Иначе и не скажешь, - согласился Ван Дорт. Его собственные сообщения были ещё объёмистее, чем у Терехова, и он ещё не закончил их изучать. Оторвавшись от очередного письма, он поморщился.
   - Иоахим Альквезар мне говорил, что сразу после взрыва в Неманье Александра Тонкович заявила что-то вроде того, что нам не потребуется серебряная пуля для того, чтобы покончить с Нордбрандт. Однако я начинаю в этом сомневаться.
   - Действительно, разве не похоже, что ей черти ворожат? - горько произнёс Терехов.
   - Во всяком случае, пока что да. Однако что меня потрясло даже больше, чем её неприятная живучесть, так это несомненная злобность. Вдумайтесь, она уже погубила больше трёх тысяч шестисот человек, по большей части гражданских, одними только своими бомбами!
   - Не считая раненых. И полицейских… или даже треклятых пожарников! - прорычал Терехов и Ван Дорт немедленно вскинул взгляд.
   Даже такое мягкое ругательство было нехарактерно для Терехова. За те тридцать пять дней, которые он провёл на борту "Гексапумы", Ван Дорт и мантикорский капитан очень сблизились. Терехов вызывал в нём приязнь и восхищение, и Ван Дорт узнал мантикорца достаточно для того, чтобы понять, что такое восклицание в его устах было признаком намного более сильного гнева, чем у кого бы то ни было ещё.
   - Она, конечно же, очень сильно отличается от Вестмана, - чуть помедлив произнёс рембрандтец. - И у её сторонников явно намного больше въевшихся обид, чем у него.
   - Мягко говоря. - Терехов откинулся в кресле и наклонил голову к Ван Дорту. - Я плохо знаком со Сплитом, - произнёс он, - и боюсь, что обычное досье на эту систему было довольно поверхностно. Тем не менее, у меня создалось такое впечатление, что его экономика и политическая система очень отличаются от монтанских.
   - Это так, - заметил Ван Дорт. - Говоря об экономике, монтанские говядина и изделия из кожи стоят приличных денег даже в других системах Скопления, а они ещё и экспортируют их в Лигу. У Монтаны есть и добывающие комплексы в астероидном поясе, также работающие на экспорт, а их импорт не очень велик. Вообще говоря, их промышленность самостоятельно обеспечивает местный рынок потребительских товаров, хотя возможности тяжелой промышленности ограничены. К примеру, они импортируют тяжелые станки и все их космические корабли построены в других системах. И их самодостаточность отчасти объясняется тем, что они готовы пользоваться технологиями, отвечающими их потребностям, но едва ли самыми передовыми.
   - Монтана по любым меркам не является богатой планетой, однако она поддерживает небольшой положительный платёжный баланс и на ней по сути практически нет массовой бедности. В Пограничье это редкость и, готовы ли Вестман и его люди это признать или нет, транспортный потенциал РТС является одной из причин, по которым они на это способны.
   - Другое отличие Монтаны от Корнати заключается в том, что на ней человеку, который напряженно работает и которому улыбнулась хотя бы небольшая удача, намного легче выбиться из бедности к относительному достатку. Монтанцы делают абсолютный фетиш из полнейшего индивидуализма и на планете всё ещё полно незанятой земли и свободных мест. Их законодательство и общественная система выстроены так, что поощряют частную инициативу использовать имеющиеся возможности, а их более состоятельные граждане настойчиво ищут возможности для вложения капитала.
   - Корнати же более обычная для Пограничья планета. У неё нет привлекательного экспортного товара вроде монтанской говядины. Система недостаточно богата, чтобы привлечь импорт из-за пределов Скопления и, хотя их промышленность устойчиво растёт, темпы роста низки. Поскольку у них нет ничего для экспорта, однако они всё ещё должны импортировать критически важные ресурсы - вроде компьютеров, подготовленных инженеров и станков - если хотят создать собственную инфраструктуру, то их торговый баланс… неблагополучен, очень мягко выражаясь. Это усугубляет самую большую проблему в экономике, с которой сталкивается Корнати: нехватку инвестиций. Так как они не могут привлечь их извне, им остаётся только отыскать какой-то способ выкроить достаточные собственные средства хотя бы для развития наиболее важных отраслей, которые способны поднять остальную экономику, так, как это сделали другие системы.
   - Тридцать стандартных лет назад, например, Дрезден был куда беднее Сплита. А сейчас Дрезден почти достиг его уровня, и, даже без учёта последствий возможной аннексии, в течение следующих десяти стандартных лет вероятно опередил бы Сплит по валовому системному продукту. И не потому, что Дрезден как система богаче Сплита, на самом деле они заметно беднее. А потому, что дрезденцы смогли начать самоподдерживающееся внутреннее развитие, поощряя предпринимательство и используя в своих интересах любую выпадающую им возможность - в том числе активное сотрудничество с РТС. Олигархи на Корнати, в общем и целом, более настроены сохранять уже имеющееся, чем в рисковать своим состоянием ради инициатив, которые могли бы поддержать экономику в целом. Они не вполне подходят под определение клептократии, и это самое лучшее, что я могу о них сказать.
   На лице рембрандтца отразилось его презрение к правящим семействам Сплита и он покачал головой.
   - Истина в том, что хотя ситуация на Корнати в реальности совсем не так плоха, как пытается представить агитпроп Нордбрандт, она далека от хорошей. По сути дела, она чертовски скверна. Когда вы были на Шпинделе, вы видели трущобные районы Тимбла? - Терехов кивнул и Ван Дорт махнул рукой. - Ну, жильё в трущобах Тимбла на две или три головы выше того, что доступно в Карловаце. И социальные выплаты на Корнати составляют всего лишь около шестидесяти процентов от покупательной способности аналогичных пособий на Флаксе. Большой проблемы голода нет, поскольку правительство выделяет действительно крупные субсидии на продовольствие для получающих социальную поддержку, но быть бедным на Сплите чертовски маленькое удовольствие.
   - Я читал об этом в своих ориентировках, - произнёс Терехов, показывая на заваленный информационными чипами стол, - но не понял, почему это так. Согласно другой имеющейся у меня информации, корнатийцы крайне привержены соблюдению личных прав человека. Как может придерживающаяся подобных взглядов нация оправдать отсутствие адекватной системы социальной поддержки для своих граждан? Я понимаю, что есть разница между правом на то, чтобы государство оставило вас в покое, и тем, чтобы правительство о вас заботилось, однако мне всё равно кажется, что здесь какое-то противоречие.
   - Поскольку в некотором смысле так оно и есть, - согласился Ван Дорт. - Как вы и заметили, корнатийская традиция гражданских прав заключается в том, что гражданин имеет право быть свободным от неуместного вмешательства правительства, а не на его опеку. Во времена, когда возникла эта традиция, примерно сто пятьдесят стандартных лет тому назад, экономика была намного менее стратифицирована чем сейчас, средний класс был намного обширнее, а электорат был намного более широко вовлечён в политическую жизнь.
   - Однако за последние семьдесят или восемьдесят стандартных лет это изменилось. Экономика находилась в застое, даже по сравнению с другими системами региона, в то время как население резко выросло. Процент бедных и очень бедных граждан - низших слоёв, если хотите - необычайно вырос, а доля среднего класса сильно сократилась. И среди некоторых политических лидеров Корнати возникло укрепляющееся мнение о том, что гражданские права голосующих граждан неприкосновенны, однако права граждан, не участвующих в голосовании, более… подвержены сомнению. Особенно, когда рассматриваемые граждане представляют угрозу общественной безопасности и стабильности.
   - И подобные местные "автономию" и "свободы" Тонкович хочет сохранить? - резко спросил Терехов и Ван Дорт пожал плечами.
   - Александра пытается соблюсти собственные интересы и интересы других олигархов. И, говоря начистоту, большинство из них довольно мерзкие типы. Есть и исключения. Например, семейство Райковичей. И Ковачичей. В вашем досье содержится достаточно деталей относительно политической системы Корнати?
   - Не слишком, - признал Терехов. - Точнее имеется совершеннейшая мешанина из аббревиатур названий политических партий, но без знания обстановки на Корнати они мало что мне говорят.
   - Понимаю, - Ван Дорт поджал губы, размышляя в течение нескольких секунд, затем пожал плечами.
   - Хорошо, - произнёс он, - вот вам "Краткий Рембрандтский Экспресс-Курс Политической Жизни Корнати" от Б. Ван Дорта. Я уже ознакомил с ним, хотя и в несколько более полной версии, даму Эстель и мистера О'Шонесси, и это, как я подозреваю, имеет определённое отношение к сути полученных вами от баронессы инструкций. Тем не менее, помните, что всё, что я вам скажу, говорится с точки зрения постороннего человека.
   Он внимательно смотрел на Терехова до тех пор, пока мантикорец не кивнул, а затем начал говорить.
   - Александра Тонкович является лидером Партии Демократического Централизма. Несмотря на свое отдающее либерализмом название, ПДЦ, по моему скромному мнению, не имеет никакого отношения к "централизму", и, разумеется, не верит ни во что такое, что рембрандтцы или монтанцы могли бы назвать "демократией". Фактически, её платформа базируется на консервации существующей на Корнати социальной и политической структуры. Это партия олигархов, находящаяся под контролем семейства Тонковичей и может быть десятка её самых ближних союзников, имеющих склонность рассматривать планету в качестве своей личной собственности.
   - Партия Социальной Умеренности является ближайшим политическим союзником ПДЦ. С практической точки зрения, на сегодня их политические платформы идентичны, хотя ПСУ во времена своего возникновения была значительно "левее" централистов. Предшественники Тонкович на посту лидера ПДЦ успешно прибрали ПСУ к рукам, однако видимость компромиссной программы, выработанной в ходе ежегодных конференций "независимого" руководства обеих партий, была слишком ценна для того, чтобы отказаться от неё в результате официального слиянии.
   - Вук Райкович, со своей стороны, является лидером Партии Примирения. С какой стороны не взгляни, ПП по сути дела является скорее коалицией, нежели чётко организованной политической партией. Несколько мелких партий объединились под общим руководством Райковича и уже вместе, в свою очередь, привлекли другие отколовшиеся группы. Одной из них, кстати, была Партия Национального Искупления Нордбрандт. Что, как мне представляется, не лучшим образом повлияло на политическую поддержку Райковича после того, как та решила перейти к террору.
   - Главное различие между Партией Примирения и Тонкович и её союзниками заключается в том, что Райкович искренне полагает, что элита Корнати - одним из виднейших представителей которой он несомненно является - должна добровольно поделиться политической властью со средними и беднейшими слоями населения и настойчиво работать над тем, чтобы предоставить им возможности для улучшения их экономического положения. Не готов сказать, насколько эта позиция основана на альтруизме и насколько на абсолютно холодном, рациональном анализе текущего положения системы Сплит. Определённо были случаи, когда он выражал свои аргументы в наиболее бесчувственных и своекорыстных терминах какие только возможны. Однако делал он это, обычно, общаясь с коллегами-олигархами и, говоря как человек, время от времени пытавшийся отыскать каплю-другую альтруизма в рембрандтских олигархах, я подозреваю, что он обнаружил, что личная выгода является единственным аргументом, который воспринимает эта публика.
   - Наиболее важным событием последних президентских выборов было то, что Партия Примирения запустила агрессивную кампанию по регистрации избирателей в рабочих районах крупнейших городов Корнати. Не думаю, чтобы Тонкович и её приятели считали, что это могло оказать какое-либо значимое влияние на результаты выборов, однако они здорово просчитались. Тонкович победила лишь потому, что два других кандидата сняли свои кандидатуры и объявили о её поддержке. И даже при этом она смогла опередить Райковича всего лишь на шесть процентов, при том, что ещё восемь кандидатов поделили между собой одиннадцать процентов всех голосов.