Веденеев Василий. Бальзам авиценны

   Слепой Шейх перестал перебирать четки и призывно протянул руку. Али-Реза подвел русского к отцу, и Кутергин сел рядом с Мансур-Халимом. Тот быстро пробежал пальцами по лицу капитана, коснулся плеча и, ощутив грубую ткань запыленного халата, отдернул руку, словно ожегшись.
   - Ты пленный, - горько вздохнул старик.
   Федор Андреевич понял: шейх не нашел привычных погон и сукна мундира. Как это ни больно, Мансур-Халим прав: капитан снова в плену. Но у кого?
   - Где ваши веши? - Русский пошарил глазами, надеясь увидеть заветную шкатулку с картой и рукописный фолиант, однако в комнате, кроме старого, вытертого ковра на полу, нескольких тощих подушек и масляных светильников, ничего не было.
   - У Мирта, - бросил Али-Реза.
   - Да, все у него, - подтвердил слепец.
   - У Мирта? - переспросил Кутергин. - Вы говорите, что вещи остались у Желтого человека? Значит, мы опять в его руках? Когда мы расстались, он увез вас с собой.
   - С тех пор прошло много времени, - печально улыбнулся Мансур-Халим. - Мирта ждала засада у перевала. Все случилось очень быстро, и его всадники не успели убить нас. Желтый человек находился во главе отряда, а мы в середине. Нападавшие, как ножом, разрезали отряд на три части, отделив хвост и голову Не сколько людей Мирта погибли в стычке, а нас схватили и переправили сюда. Теперь скажи, что случилось с тобой?
   Не касаясь мелких подробностей, Федор Андреевич рассказал о скитаниях по пустыне, встрече с урядником Бессмертным и поджидавшим у колодца Нафтуллой. Именно поджидавшим появления русских - сейчас капитан полностью уверился в этом. Когда слишком часто происходят случайные совпадения, невольно задумываешься: а нет ли в них закономерности?
   - Нафтулла? - уточнил Мансур-Халим и задумался, подперев голову рукой.
   - У кого мы в плену? - Капитан решился нарушить его размышления. - Кто отбил вас у людей Мирта?
   - Исмаилиты, - тихо ответил Али-Реза.
   Федор Андреевич вздрогнул: вон куда его занесло в погонеза старинной картой! Замкнулся страшный круг: слепого Шейха и его сына захватили люди Имама; Кутергин с казаками, сам не зная того, спас Мансур-Халима и Али-Резу, потом на них напали всадники Желтого человека, а у них слепца вновь отбили исмаилиты. Теперь и капитан угодил к ним в лапы. Что они намереваются сделать с пленниками? И карта, где карта?..
   - Шкатулка и книга у Мирта, - словно подслушав его мысли, повторил слепой шейх. - Имама интересует совсем иное.
   Кутергин задохнулся от волнения, выходит, он напрасно проделал долгий опасный путь и зря сунул голову в петлю, если ни карты, ни книги здесь нет? Как же горько и больно сознавать свое поражение.
   - Чего они хотят от вас, от меня, наконец?! - вскричал он.
   - Расскажи ему об этих шакалах. - Мансур-Халим дотронулся до плеча сына.
   Али-Реза подсел поближе к капитану и негромко начал рассказывать об исмаилитах. Обычно они скрывали свою принадлежность к секте, и надо пройти долгий путь по ступеням обманов, испытаний и клятв, чтобы из простого мюрида или фидаи стать посвященным. С иудеями исмаилит иудей, с огнепоклонниками он прикидывался огнепоклонником, с буддистами - приверженцем Будды и старался никогда не раскрывать своей истинной сущности. Священная книга для них отнюдь не Коран, хотя они и считались мусульманами а «Маулоно-шо-Низоро», откровения Сеид-ата-Идн-и-Шах-Мансура, и «Путевой припас странствующих», написанный в незапамятные времена Насыр-и-Хосравом.
   - У них много степеней или ступеней посвящения - рассказывал Али-Реза. - Сначала они узнают, что думает нужный им человек, а потом начинается «тасис» - охота за ним.
   - Как за тобой и твоим отцом? - уточнил Федор Андреевич.
   - В принципе да, - подтвердил молодой человек. - Но «тасис». может быть как охотой для привлечения в свои ряды, так и охотой для других целей. Когда же они хотят сделать кого-либо своим сторонником, наступает третья ступень - «ташлик». Исмаилиты втягивают человека в диспут о рае и аде, читают отрывки из Корана, стараясь вызвать удивление разногласиями в тексте и пошатнуть веру.
   Он рассказал и о четвертой степени - «рабт-узы», предполагающей клятву о неразглашении услышанного, о пятой - «тадлис», когда посвящаемому говорят, что в нем нет Бога, что его нет и в небесах и нет иных праведных людей, кроме исмаилитов.
   Кутергин слушал рассеянно: его не оставляли мысли о шкатулке и книге. Не меньше интересовала и собственная судьба. Если бы кто-нибудь еще полгода назад сказал ему в Петербурге, что он вскоре станет дичью в зловещей охоте фанатичных мракобесов, исповедующих средневековые догмы и готовых убить любого, кто встанет на их пути, капитан только рассмеялся бы в ответ, сочтя это глупой шуткой. Но действительность превзошла самые мрачные фантазии. И нет разницы, как назвать охоту за живыми людьми, «тасис» или иначе, - суть одна! Но все же, что нужно этим шакалам, как назвал исмаилитов слепой шейх?
   Неожиданно в коридоре послышались звуки голосов, дверь распахнулась, и в комнату вошел пожилой человек в темном халате. Его голову украшала затейливая меховая шапочка, а талию туго перехватывал пояс из чеканного серебра, богато украшенный бирюзой и самоцветами. Вместе с ним в комнату ввалились несколько до зубов вооруженных стражников. Двое из них держали чадно горевшие факелы.
   Черные глаза пожилого незнакомца быстро пробежали по лицам узников. Он погладил ладонью густо посеребренную сединой бороду и громко сказал:
   - Теперь здесь собраны все, кто имеет отношение к нашему делу. Не так ли, Мансур-Халим?
   Слепец не удостоил его ответом. Он устремил незрячие глаза в неведомое пространство и молчал, крепко сжав губы, словно не слышал вопроса. Только пальцы, выдавая скрытое волнение, чуть быстрее, чем обычно, перебирали зерна четок. Али-Реза встал за спиной отца, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на незнакомца.
   - Не хочешь говорить? - желчно усмехнулся тот. - Ты по-прежнему гордый, хотя Аллах уже покарал тебя за гордыню, погасив свет в очах. Может быть, он еще и лишил тебя языка?
   - Не смей упоминать имя Аллаха, нечестивый пес! - угрожающе произнес Али-Реза, но замолк, остановленный вялым жестом отца.
   - Ты владеешь тем, что не принадлежит тебе, - продолжал незнакомец, не обращая внимания на молодого шейха. - Но всему приходит конец! Сколько ты ни вертелся, а придется отдать старые долги.
   - Мы ничего не должны вам, - прошептал слепец, но незнакомец в темном халате услышал.
   - Не будем спорить. - Он предостерегающе поднял ладони. - Все равно каждый из нас останется при своем мнении. Подумайте до рассвета. И учтите: урус разделит вашу судьбу!
   Он резко развернулся и вышел. Следом за ним ушли и вооруженные стражники.
   Комнату потихоньку начал окутывать сумрак - солнце село, а слабые, похожие на умирающих мотыльков язычки пламени светильников не могли до конца рассеять темноту. Она наступала неотвратимо, столь же уверенная в своей безраздельной власти до рассвета, как незнакомец был уверен в своей власти над жизнью и смертью пленников. Наверное, именно поэтому он специально надел темный халат, чтобы подчеркнуть свое родство с силами ночи? Восточные люди любят отождествлять себя с силами природы или животными.
   - Чего они добиваются от вас? - вновь спросил Федор Андреевич, когда стихли шаги за дверью. Он твердо решил расставить все точки над известной буквой: в конце концов ему посулили ту же участь, что и Мансур-Халиму с Али-Резой. Значит, он имеет право узнать, из-за чего рискует головой?
   Впрочем, о каком риске идет речь? Судя по всему, здесь не привыкли бросать слов на ветер и ограничиваться пустыми угрозами; лишь только первые лучи солнца позолотят снега на вершинах гор, заявится стража и потащит пленников на расправу. Но почему судьбу слепца и его сына должен разделить русский офицер, не имеющий ни малейшего понятия о делах азиатов и их счетах между собой? Какое ему дело до их религиозных разногласий?
   - Я уже говорил тебе! За долгие века последователи нашего учения накопили множество знаний , а Имам хочет завладеть ими любым способом, - нехотя ответил старик.
   - Опять ваши пресловутые разногласия по поводу знаний ! Но при чем здесь я? - Капитан недоуменно развел руками. - Почему я должен разделить вашу судьбу?
   - По мнению Имама, ты мог получить часть наших знаний , - объяснил Али-Реза. - Именно поэтому ты и очутился здесь.
   - Вот оно что! Значит, сейчас приходил сам Имам? - удивился Федор Андреевич.
   - Нет. - Слепой Шейх отрицательно мотнул головой. - Это не Имам! Он никогда не покажется тебе, гяуру. Даже обреченному на смерть.
   - Хорошо, - не отставал Кутергин. - Чего же в таком случае хотел от вас Желтый человек? Тоже знаний?
   - Да, - тихо подтвердил Мансур-Халим.
   - Помилуйте, но это смешно! Зачем разбойнику ваши знания ?
   - Ему могут хорошо заплатить за них, - усмехнулся молодой шейх.
   Федор Андреевич замолк, устыдившись, что в запале ему не пришла в голову столь простая мысль.
   - Однако что вы знаете такое, чего не знает европейская наука? - Капитан не желал сдаваться.
   Морщинистое лицо старого Шейха расплылось в улыбке, словно он слушал лепет неразумного ребенка.
   Он ошупью отыскал руку Кутергина и усадил его рядом с сооой.
   - У Востока всегда были, есть и будут свои секреты непонятные гяурам. Стоит ли сейчас тратить на них драгоценное время? Давай лучше подумаем, как избежать смерти. Несправедливо, если ты получишь ее вместе с нами!
   По опыту Федор Андреевич уже знал: в искусстве недомолвок и увиливаний от прямого ответа слепцу нет равных. Стоит ли сейчас настаивать на своем, когда с каждой секундой уходит драгоценное время? Ночь до рассвета перед казнью коротка!
   - Бежать? - Капитана осенила идея. - Попробуем распустить ковер и свить из ниток веревку! Успеем до утра?
   - Пропасть слишком глубока, - развеял его надежды Али-Реза. - До ее дна не достанет ни одна веревка.
   - Тогда остается лишь напасть на стражу и попытаться прорваться к лошадям.
   - Я не могу бросить отца, - покачал головой молодой шейх.
   - Если есть хоть малейшая надежда спастись, ты должен идти, - твердо сказал Мансур-Халим. - Из тебя воспитали не только врача, но и воина. Лучше смерть в бою, чем под пытками этих смердящих псов!
   Разговор прервало появление вооруженных стражников. Остановившись у дверей, они пропустили вперед закутанных до глаз в черные покрывала женщин с подносами в руках. Те поставили перед пленниками блюдо с пловом, кувшин с шербетом, лепешки и фрукты и молча удалились. А капитан и Али-Реза переглянулись: трех женщин сопровождали семь рослых вооруженных охранников. Нечего и думать напасть на них с голыми руками.
   Плов источал дразнящий аромат. Старый шейх осторожно попробовал его и с опаской проглотил, но потом махнул рукой - можно есть! По мнению слепого лекаря, еда не была отравлена, но ужинали без аппетита, вяло двигая челюстями, с трудом заставляя себя глотать нежное мясо и рис. Каждый всем существом ощушал, как утекает отпущенное им время.
   Боясь, что их могут подслушать, Али-Реза жестами показал: поднос можно использовать в качестве оружия и щита, а чеканный кувшин, если его взять за узкое длинное горло, послужит настоящей палицей. Кутергин согласно кивнул и прислушался: не идут ли за посудой? Но о пленниках, казалось, забыли. Скорее всего за ними теперь придут только утром.
   Вдруг слепой насторожился и предостерегающе поднял руку, призывая к вниманию. Спустя минуту и молодые люди услышали странный шорох: казалось, он исходил с неба и доносился к узникам через окно, словно на крыше завелась большая мышь и теперь возилась там, устраивая гнездо. Федор Андреевич решил выглянуть и направился к окну, но в этот момент в неровный каменный подоконник уперся носок грязного, запыленного сапога. Пленники замерли.
   Через секунду рядом с первым появился второй сапог - явно азиатского покроя, с чуть загнутым кверху острым носком. Еще мгновение - показалась толстая веревка, и на подоконнике очутился сжавшийся в комок... Нафтулла! Он заговорщически приложил палец к губам и тихо позвал:
   - Урус-тюра!
   Кутергин онемел от изумления. В его душе пронеслась целая буря чувств, начиная от желания крепко врезать кулаком в носатую рожу коварного предателя, чтобы он сорвался в бездонную пропасть и навсегда исчез из. его жизни, и кончая надеждой на помощь со стороны алчного торговца: Нафтулла за деньги готов на все. Пусть у Федора Андреевича нет золота, зато сохранились камни, - может быть, купить за них желанную свободу? Но как ее получить? Нет слов, купец ловкая бестия, однако сумеет ли он помочь вызволить троих человек, один из которых к тому же стар и слеп? Ведь внизу бездна, а за дверями стража!
   Али-Реза метнулся к двери и прислушался, а капитан крадучись пробрался к окну. Нафтулла что-то протянул ему, и Кутергин с удивлением увидел кинжал, добытый им в схватке с хивинцем. Полоснуть сейчас клинком по веревке и...
   - Если ты крикнешь, всем конец. - Азиат цепко прихватил русского за плечо и горячо зашептал, словно угадывая его мысли: - Обрежешь веревку - тоже конец. Я доверяю тебе, урус-тюра, поэтому отдал кинжал, хотя ты так и не расплатился со мной.
   - Ты пришел за алмазом? - Кутерпш тоже вцепился в Нафтуллу и почти втянул его в комнату. К его удивлению, торговец не сопротивлялся.
   - Потом, все потом, - торопливо зашептат азиат. - Ты великодушен и не забудешь меня своей щедростью. Сейчас надо бежать! На рассвете за вами придут. Верь мне, верь! Я обещал тебе встречу со слепым, и ты увидел его. Нет моей вины в том, что это случилось так, как случилось.
   - Как бежать? - не выпуская его, мрачно спросил Федор Андреевич. - Через крышу?
   Наверное, торгаш подкупил стражников и приготовил коней во дворе? Можно ли довериться ему, еще раз поддаться на уговоры? Не приведет ли это в еще худшую западню, чем сейчас? Впрочем, может ли быть хуже?
   Али-Реза сделал знак, что пока за дверями все спокойно, и Нафтулла вновь жарко зашептал:
   - Внизу карниз, до него примерно сорок локтей. Спускайтесь по веревке, а я вас встречу. Потом выведу к лошадям. Поверь, мне нет выгоды в твоей смерти.
   - Я не могу решать один. - Капитан выпустил азиата, и тот немедленно оказался снаружи. Словно циркач, торговец повис, держась за веревку и упираясь в подоконник носками сапог.
   - Решайте, - зло буркнул Нафтулла. - Только побыстрее, я не могу долго ждать. И так риск слишком велик. Я спущусь и медленно досчитаю до ста. Потом ухожу. Все!
   Оттолкнувшись, он скользнул по веревке вниз и будто растворился в темноте. Федор Андреевич высунулся в окно, но разглядеть что-либо внизу не удалось - все скрывала ночь. Лишь подергивание толстой, натянутой как струна веревки свидетельствовало: появление Нафтуллы не сон. Вот веревка заметно ослабла, и ее дернули два раза, будто приглашая поскорее спуститься. Неслышно подошел Али-Реза. Он тоже выглянул в окно, потрогал веревку и тихо спросил:
   - Ты веришь ему? Что он предлагает?
   - Спуститься на карниз, а потом он выведет к лошадям.
   - Почему Нафтулла хочет помочь нам? - недоверчиво прищурился молодой шейх. - Ведь это именно он заманил тебя сюда!
   - Я еще не расплатился с ним за эту услугу, - печально усмехнулся капитан. - А он надеется получить еше. Кстати, нам нужно быстро решать: спускаемся мы или нет? Торговец не может ждать!
   - Я возьму отца на спину, - быстро решил Али-Реза. - Нельзя оставлять его.
   - Тогда спускайтесь первыми. - Федор Андреевич показал переданный Нафтуллой кинжал. - Если стража, поднимет тревогу, я попробую их задержать. Скорее, не то торговец уйдет...
   ***
   Стараясь не шуметь, пленники разрезали кинжалом часть одежды и привязали старика к спине сына. Самым трудным оказалось протиснуться в узкое окно: слепец был высоким и костистым, Али-Реза тоже отличался крепким сложением, поэтому пришлось потратить драгоценное время, пока молодой шейх с отцом за спиной вылез наружу, уцепился за веревку и повис над бездной. Видимо, Нафтулла понял, что пленники решились бежать и начали спуск, поэтому он снизу натягивал канат, не давая ему раскачиваться. Наверху, как мог, помогал Федор Андреевич. Вся затея с побегом при содействии коварного торговца казалась ему сущим безумием, но что еще оставалось делать? Лучше болтаться на веревке над пропастью, чем на виселице или лезть на верную гибель в схватке со стражниками.
   Выдержит ли молодой шейх страшное напряжение спуска с отцом за плечами? При всей силе и ловкости Али-Резы в кромешной тьме спускаться на узкий карниз над пропастью непростое занятие - одно неверное движение, и даже отчаянный предсмертный крик поглотит глубокая пропасть, горы сохранят мрачную тайну. И сможет ли спуститься сам Федор Андреевич? Вдруг, как раз в тот момент, когда он начнет спускаться, стража войдет в комнату? Они увидят болтающуюся за окном веревку и сразу все поймут: чего им стоит рубануть по ней саблей? Зачем тогда тебе сила и ловкость?
   Казалось, Али-Реза спускался целую вечность - так томительно-медленно текло время. Капитан уже весь извелся в ожидании условного сигнала: если все в порядке, молодой шейх должен дважды сильно дернуть за веревку. От нервного напряжения на лбу Федора Андреевича выступила легкая испарина. Он настораживался при каждом шорохе и прислушивался: не идет ли стража? Кто знает, какая ерунда может взбрести в голову этим диким людям?
   Когда он уже совершенно потерял всякое терпение веревка, наконец, дважды дернулась. Торопливо перекрестившись, Кутергин протиснулся в окно и сел на подоконник. В лицо пахнуло ночной прохладой в ушах тонко свистнул ветер, и на мгновение мутной волной подкатил к горлу страх - сейчас предстояло повиснуть между небом и землей на паутинке. Вцепившись в веревку и. упираясь ногами в стену, капитан начал спускаться. И сразу же стало спокойнее на душе: теперь бояться некогда.
   Стена оказалась неровной, из нее торчали острые, как зубы дракона, камни, и Федор Андреевич подумал, каково пришлось Али-Резе, спускавшемуся с отцом на спине. Иногда из-под подошв сапог осыпалась мелкая каменная крошка. Капитан поднял голову, увидел смутное пятно света в окне комнаты и быстрее стал перебирать руками шершавую витую веревку - не приведи Бог снова очутиться там, откуда он только что выбрался. Еще выше на фоне неба чернела крыша горного приюта исмаилитов, а над ней холодно и загадочно мерцали редкие звезды.
   Внизу густо лежала непроглядная темень. Но вот из нее постепенно выплыло неясное светлое пятно, и русский догадался: это стоящий на карнизе человек. Ладони саднило, временами возникало ощущение, будто веревка давно содрала всю кожу. Поэтому офицер вздохнул с облегчением, когда его подхватили и помогли, встать на узкий, шириной не более аршина, карниз, козырьком нависавший над пропастью.
   - Осторожно, - тихо предупредил Нафтулла. - Прижмись лицом к стене и двигайся за мной боком. Дай руку!
   Федор Андреевич не видел торговца, но узнал голос. Он ощупью нашел плечо азиата и ухватился за рукав его халата. Бочком, осторожно переставляя ноги, капитан пошел следом за Нафтуллой по карнизу, судорожно цепляясь пальцами свободной руки за малейшую неровность. Сажени через две карниз немного расширился, еще несколько шагов, и они очутились в глубокой нише или расщелине - разглядеть как следует мешала темнота, но такие подробности сейчас мало интересовали Кутергина. Торговец молча сунул ему в руки конец другой веревки и подтолкнул в спину, приказывая лезть наверх. Капитан полез.
   К счастью, подъем оказался не столь долгим. Вскоре он добрался до каменистой площадки. Али-Реза помог русскому выбраться на нее и тут же зажал Федору Андреевичу рот, показав на стену горного приюта: беглецы были прямо у ее подножия. Спустя минуту на площадку выбрался Нафтулла. Он отвязал веревку, быстро смотал ее в кольцо, привязал к свободному концу камень и швырнул в пропасть.
   - Там ворота, - едва слышно прошептал купец, показав направо. - Ни звука! Идите за мной.
   Легко ориентируясь в темноте, он провел беглецов через нагромождение камней и нырнул в заросли колючих кустов, звериным чутьем отыскивая верную дорогу. Нафтулла очень торопился поскорее убраться как можно дальше от горной крепости исмаилитов, но маленький отряд двигался медленно из-за слепого шейха - в этих местах и зрячий днем поломает ноги, а уж ночью и подавно. То и дело приходилось сгибаться или вставать на четвереньки, чтобы пробираться по узкой тропе, и вскоре Кутергин совершенно потерял счет времени и перестал ориентироваться на местности. Он уже не представлял, где они сейчас находятся, - тропа то скатывалась в лошину, то поднималась в гору, то петляла в зарослях. Слабые отблески огней в замке исмаилитов мигали то справа, то слева, то вдруг оказывались почти над головой. Однако приходилось верить проводнику и безропотно следовать за ним.
   Слепой шейх устал, и сын почти волоком тащил его за собой. Федор Андреевич слышал прерывистое, хриплое дыхание старика и искренне жалел его; но чем он мог помочь, когда сам с трудом продирался через кустарник и карабкался по камням, рискуя сорваться. И неизвестно, что притаилось в темноте: вдруг рядом глубокое ушелье, пропасть или яма? Стоит только сойти с тропы, и спутники не сумеют отыскать,пропавшего. Да и времени на поиски просто нет.
   Отыскав закрытое со всех сторон скалами местечко, Нафтулла предложил сделать короткий привал.
   - Они могли уже обнаружить наш побег и начать погоню, - хрипло сказал Али-Реза, бережно усаживая отца на камень.
   - Ночью? - презрительно рассмеялся Нафтулла. - Здесь горы, а не степь или пустыня.
   - Ты не боишься, что они узнают, кто нам помог бежать, и отомстят? - задал мучивший его вопрос капитан. - Веревка, по которой мы спустились на карниз, так и осталась висеть.
   - Ее хозяин выехал из крепости исмаилитов перед заходом солнца, - хихикнул купец. - А я уехал еще днем, и это все видели. Кстати, с тебя причитается, урус-тюра! Ты не забыл?
   
 
   - Утром, - лаконично ответил Кутергин. Не объяснять же Нафтулле, где и как спрятаны алмазы?
   - Утром так утром, - легко согласился торговец и скомандовал: - Поднимайтесь, пошли. Осталось немного.
   Тело казалось налитым свинцом от усталости, и встать стоило немалого труда. Федор Андреевич помог молодому шейху поставить отца на ноги, и маленький отряд вновь отправился в неизвестность.
   Дорогой капитан размышлял: удастся ли изворотливому торговцу замести следы и убедить исмаилитов, что он не причастен к побегу пленников? Ведь ему волей-неволей когда-нибудь все равно придется встретиться с людьми Имама - не уедет же Нафтулла в Европу! Он неотъемлемая часть здешних гор, пустынь и степей, здесь его друзья и враги, семья и родные. Впрочем, есть ли у Нафтуллы семья и друзья? Скорее всего у него один-единственный друг - он сам. В конце концов Кутергин решил не ломать голову - пусть купец самостоятельно решает свои проблемы и спасает собственную шкуру. Главное, сейчас он помог вырваться из западни.
   Постепенно тропинка выровнялась и вскоре привела в ущелье, где плелись стреноженные лошади. Их было три.
   - Не мог достать больше, - объяснил Нафтулла. И тут же нашел выход из положения: - Пусть слепой сядет на одну лошадь с сыном.
   Теперь двигались верхом, растянувшись попочкой друг за другом. Торговец вел беглецов уверенно: все глубже и глубже в горы, подальше от торных дорог и караванных троп. Где-то в стороне.слышался глухой рокот водопада - тугие, тяжелые струи срывались с уступа и яростно били по камням. Но где этот водопад? Ночная темнота и громады гор обманчиво изменяли звук, и рокот доносился то справа, то слева. Может быть, просто петляла тропа, по которой карабкались лошади?
   Примерно час они ехали по широкому плато, а когда начали спускаться, снежные пики гор уже позолотили первые солнечные лучи. В сером предутреннем свете перешли вброд безымянную горную речушку и забрались в узкую расщелину - по ней едва мог проехать всадник, да и то рискуя разбить колени о камни. Постепенно полоска блеклого неба над головой становилась все уже, а потом совсем исчезла. Поворот, и путники оказались в просторной пешере, где вполне хватило места и людям, и лошадям.
   - Располагайтесь. - Нафтулла спешился. Его примеру последовали остальные.
   В пешере нашлось заранее приготовленное топливо для костра, бурдюки с водой и несколько старых попон. Их тут же расстелили и уложили на импровизированное ложе утомленного Мансур-Халима. Сын подал ему пиалу с водой и помог напиться.
   - Сейчас перекусим и спать. - Торговец открыл притороченный к седлу своей лошади хурджин и достал лепешки, кусок вяленой баранины и мешочек с изюмом. Разложил угощение на грязном платке и радушно предложил: - Берите, берите!
   Кутергин взял лепешку и кусок мяса. Начал вяло жевать - сильнее голода была усталость, спать хотелось смертельно. Али-Реза попросил у него кинжал и мелко нарезал баранину для старого Шейха. Но слепец не спешил насытиться: он отвел в сторону руку сына и, ни к кому не обращаясь, спросил:
   - Что вы думаете делать дальше?
   Капитан и Али-Реза как по команде посмотрели на торговца. Тот вытер сальные пальцы о голенища пыльных сапог и переспросил:
   - Дальше? - и хитро прищурил глаза. - Дальше у каждого своя дорога. Я думаю так. Вряд ли нам всем по пути. Куда хочешь пойти ты, урус-тюра?
   - Мне нужно найти Желтого человека, - признался Кутергин.