Веденеев Василий. Бальзам авиценны

   Молодой шейх поглядел на русского с явным недоумением, а Нафтулла удивленно вытаращил маленькие, похожие на черные бусинки глазки.
   - Я не ослышался? Ты хочешь найти Желтого человека? - Он приложил согнутую ладонь к уху. - Тебе показалось мало того, что ты уже от него получил? Или ты помутился рассудком?
   - Нет. - Федор Андреевич зевнул. - Просто хочу забрать свои вещи.
   Али-Реза мягко положил руку на плечо капитана и заботливо предложил:
   - Тебе сейчас лучше отдохнуть, а потом мы обсудим...
   - Оставь! Он все равно пойдет, - сказал Мансур-Халим.
   Купец сокрушенно прищелкнул языком и покрутил обритой головой в засаленной темной тюбетейке - свой лохматый тельфек он снял и небрежно бросил рядом.
   - Не ходи! - Нафтулла растопырил грязные пальцы и начал загибать их один за другим. - У тебя нет оружия, ты не знаешь местного языка и обычаев, не знаешь дороги в горах и вообще кто знает, где сейчас Мирт?
   - Ты! - Федор Андреевич прямо поглядел ему в глаза. - Ты знаешь, где Мирт и его вольные всадники.
   - Предположим. - Взгляд торговца скользнул в сторону. - Но их много, а ты один! Поверь, я не желал тебе зла, когда предложил присоединиться к каравану Сеида. Просто так получилось. И сейчас я не желаю тебе зла, поэтому говорю: не ходи! Не ищи Мирта! Это все равно что искать свою смерть!
   Кутергин не ответил. Он снял халат, расстелил его на каменном полу пещеры и растянулся во весь рост. Кинжал он положил под правую руку. Устало прикрыв глаза, Федор Андреевич подумал, что Нафтулла, по своему обыкновению, опять лжет и изворачивается, юлит и недоговаривает. Однако во многом он прав: капитан действительно практически безоружен и не знает дороги. А если удастся заполучить заветную шкатулку с книгой и свою сумку, то придется поскорее уносить ноги, и уносить их не в сторону британской Индии, где тебя запросто лишат всего, даже жизни, а в сторону все той же распроклятой пустыни, за которой стоят русские пограничные форты.
   - Куда собираетесь вы? - Купец перевел взгляд на старого шейха и его сына. - Если у вас есть чем заплатить, я готов оказать вам помощь.
   - Дай лошадей или мулов, а дорогу мы знаем, - ответил Али-Реза. - Чем заплатить - найдется.
   - Сначала ты поможешь благородному урусу вернуть мой подарок, - неожиданно сказал слепец.
   - Хорошо, отец, - согласился Али-Реза.
   - Но я не знаю, где Желтый человек! - подняв руки к своду пешеры, вскричал Нафтулла, и гулкое эхо заметалось между камней. - Безумцы! Зачем вы ищете смерти?
   - Есть вещи посильнее, например дело чести, - не открывая глаз, ответил Федор Андреевич и предложил: - Если хочешь получить еще один камень, скажи, где Мирт.
   Торговец облизнул пересохшие губы и тыльной стороной ладони смахнул выступившую на лбу испарину. Он не знал, на что решиться, - в поединок вступили жадность и здравый смысл. Хотелось получить еще один алмаз и не хотелось рисковать головой. Наконец Нафтулла нашел достойный выход:
   - Утро наступило. Ты обещал расплатиться со мной, но я ничего не вижу! Где твои камушки, где?
   Он завертел головой, словно пытался отыскать среди разбросанных по пещере камней обещанные алмазы, но никак не мог увидеть их. Федор Андреевич рывком сел и сграбастал торговца за грудки:
   - Здесь есть вода? Ну, кроме той, что у тебя в бурдюках?
   - Вода? - непонимающе переспросил купец. - Да, там. в дальнем конце пешеры. Но ее нельзя пить.
   - Не важно. Сейчас мы поспим несколько часов. Потом ты получишь обещанное и еще до заката приведешь меня к лагерю Мирта!
   Отпихнув Нафтуллу, капитан улегся и повернулся к азиату спиной: хватит болтовни. Глаза слипались, а усталое тело требовало отдыха. Кто знает, что ждет впереди...
   ***
   Когда Кутергин проснулся, сумрак пещеры разрезал тоненький, казавшийся нестерпимо ярким лучик солнца, падавший сквозь неприметную щель в своде Он словно желал напомнить: кроме могильного холод камней, есть голубое небо, трава, деревья и широкий просторный мир. Федор Андреевич сел и огляделся. Нафтулла дремал, обняв свои хурджины. Слепой шейх неподвижно лежал лицом вверх на попонах. Рядом с отцом калачиком свернулся Али-Реза. Услышав шорох он настороженно поднял голову, но, увидев русского, успокоился.
   Капитан потихоньку отправился в дальний угол пещеры. Там по стене стекала струйка мутноватой воды. Внизу она собиралась в углублении и, наполнив его, вновь исчезала в трещине, рассекавшей пол. Предназначавшийся ранее для уплаты торговцу алмаз Федор Андреевич спрятал в подкладке шапки - благо, его не обыскали в горном приюте фидаи. Достать его было несложно, но одного камня алчному Нафтулле мало. Поэтому предстояло справить естественную нужду и заняться золотарным промыслом. Примерно через полчаса на ладони Кутергина лежали все алмазы, уже промытые грунтовой водой. По счастью, ни один из них не застрял внутри. Наверное, стоило повторить опыт? Выбрав для Нафтуллы два средних по величине алмаза, Федор Андреевич еще раз сполоснул оставшиеся бриллианты и, преодолев отвращение, проглотил их.
   Когда он вернулся, его спутники уже не спали. Торговец чиркал кресалом, высекая огонь, Али-Реза и слепой шейх сидели напротив и тихо беседовали. Вскоре затрещало пламя костра. Нафтулла поставил на угли походный казанок и принялся кашеварить. Капитан показал ему алмазы. Купец вздрогнул, будто над ухом у него выстрелили из пистолета, и его глаза загорелись.
   - Я всегда знал: урус-тюра не обманет бедного человека, - сладко улыбнулся он и протянул руку. - Позволь мне самому убедиться в этом.
   Федор Андреевич отдал ему камушки. Нафтулла быстро осмотрел их и сунул за пазуху - наверное, у него там висел на шее заветный кошелек. Не переставая улыбаться, он хитро подмигнул русскому и многозначительно поднял палец:
   - Не могу поклясться, но постараюсь привести к лагерю Мирта.
   - Сегодня, до заката, - напомнил капитан.
   - Хорошо, - согласился Нафтулла. - Сегодня, до заката.
   Слепой Шейх и Али-Реза хранили мрачное молчание...
   ***
   Пещеру покинули после полудня. Как только выбрались из расщелины, оживление Нафтуллы пропало - он поскучнел, ссутулился в седле и начал мурлыкать заунывную песню без слов. Кутергин и раньше замечал за торговцем резкие перемены в настроении и решил не обращать на это внимания: вдруг купец просто струсил, но старается скрыть свой страх от других? Бог с ним, лишь бы привел к лагерю Мирта, а как вернуть вещи и книгу, станет ясно на месте. Естественно, ни о каком открытом бое не может быть и речи, все нужно сделать тихо и незаметно.
   Запутанными тропами Нафтулла повел их в горы. На одном из перевалов он придержал коня и показал плетью на далекую гору, к которой прилепилось несколько домишек, казавшихся отсюда не больше ногтя на мизинце.
   - Крепость исмаилитов, - сообщил купец и начал спускаться в долину.
   Капитан на глазок прикинул расстояние и удивленно покачал головой: оказывается, за ночь они проделали немалый путь. Надо надеяться, что у диких горцев нет оптических приборов, позволяющих наблюдать за дальними перевалами. Хотя такие приборы им с успехом заменят люди, высланные для поиска беглецов, и система сигналов зеркалами или дымными кострами. Вряд ли фидаи Имама легко смирятся с исчезновением дорого доставшейся им добычи.
   Тем временем маленький отряд спустился в долину и погнал коней вдоль каменистого русла быстрой холодной речушки. Потом снова карабкались на перевал, виток за витком проходя казавшийся нескончаемым серпантин тропы. Прохладный ветерок приятно остужал разгоряченные лица, тонко посвистывал в ушах и закручивал маленькие пыльные смерчи между камней. Нафтулла давно замолк. Втянув голову в плечи он словно хищная птица, настороженно поглядывал по сторонам: так стервятник, сидя на вершине горы или дерева, ищет чем бы поживиться. Старый шейх казался абсолютно безучастным - он сидел впереди сына и полуприкрыв незрячие глаза, мерно покачивался в такт движению лошади. Али-Реза бережно придерживал его одной рукой, обняв за талию, а в другой - держал поводья.
   Неожиданно Нафтулла оживился, вновь повеселел и беспокойно заерзал, то и дело приподнимаясь на стременах. Он жадно втягивал ноздрями воздух и улыбался. Сделав знак Кутергину подъехать ближе, купец сообщил:
   - Желтый человек рядом.
   Федор Андреевич быстро окинул взглядом окружавшие их горы, но ничего не заметил: не видно ни лагеря вольных всадников, ни укрепившихся на господствующих высотах стрелков, ни движения конных. Отчего торговец уверен, что Мирт рядом?
   - Их выдал дым, - довольно усмехнулся Нафтулла. - Я чувствую запах гари костров.
   Капитан тоже принюхался. Ветер доносил характерный запах гор - раскаленных солнцем камней и пыли, травы и снега на дальних вершинах. Может быть, обоняние азиатов значительно тоньше?
   - А я не чувствую, - сухо заметил Кутергин и обернулся к Апи-Резе. - Ты ощущаешь запах гари?
   - Нет, - помедлив, ответил тот.
   - Тогда вы поверите своим глазам, - ничуть не смутившись, заявил Нафтулла.
   В молчании они достигли перевала, и там торговец показал в конец узкого ущелья. Далеко внизу, на берегу ручья, паслись стреноженные кони, стояло несколько шатров, у костров, от которых тянулись сизые тонкие ленточки дыма, копошились маленькие фигурки людей. Неужели это лагерь Мирта? Вдруг купец ошибся и вывел к стоянке каравана или биваку отряда фидаи, высланных на поиски сбежавших пленников? Вновь попасть в руки фанатиков не хотелось. Привстав на стременах. Федор Андреевич попытался получше рассмотреть, что творится в ущелье. Однако расстояние оказалось слишком велико, а о подзорной трубе оставалось лишь мечтать.
   - Не сомневайся, это Желтый человек, - уверенно сказал Нафтулла. - Видишь, у шатра бунчук? Это его знак.
   - Что он делает здесь? - ни к кому не обращаясь, задумчиво спросил Али-Реза.
   - Ищет вас, - ухмыльнулся купец. - Вернее, твоего отца.
   - Как Мирт может знать, что мы бежали? - недоуменно поднял брови слепой шейх.
   - Он знает, кто вас отбил у него, - спешившись, объяснил Нафтулла, - поэтому держится поблизости от крепости исмаилитов, надеясь снова заполучить пленников. Желтый человек настойчив и отважен, жесток и силен. У него много людей и денег. Он не уйдет.
   Торговец отвел свою лошадь в тень скалы, намотал поводья на руку и присел на корточки, ожидая, что решат делать его спутники. Они тоже спешились и завели коней в укрытие. Али-Реза усадил отца на седло и вместе с капитаном начал рассматривать лагерь Мирта. Судя по движениям маленьких фигурок, там было все спокойно. Федор Андреевич отметил: Мирт не забыл выставить часовых для охраны пасущихся лошадей и подступов к биваку. Наверняка Желтый человек имел военный опыт и разбросал вокруг замаскированные секреты, но сколько Кутергин ни вглядывался, обнаружить их ему не удалось. Что он мог противопоставить многочисленным и хорошо вооруженным противникам? Собственную храбрость, боевой опыт, смекалку и добытый в схватке с хивинцем кинжал - другого оружия у капитана просто не было. Его союзниками должны стать темнота и внезапность, а помощником - Али-Реза. Конечно, он безоружен, но можно попросить нож у Нафтуллы. Итак, два смельчака с ножами против множества сабель и винтовок? Однако что еще остается, если хочешь вернуть бесценный подарок шейха и собственные бумаги? Просто так Мирт ничего не отдаст.
   Где шкатулка и книга? Скорее всего в шатре самого Желтого человека - вон он, стоит почти на берегу ручья и рядом с ним воткнут в каменистую землю пыльный бунчук. Полотнище шатра кажется отсюда грязным серым пятном с черной щелью входа. Когда стемнеет, нужно змеей проскользнуть к нему, проникнуть внутрь, найти вещи, а потом незамеченным вернуться. Почти невыполнимая задача.
   - Хочешь пойти туда? - Али-Реза легко коснулся плеча русского.
   - Да, как только стемнеет. Ты рискнешь оставить отца с Нафтуллой?
   - Мне бы очень не хотелось, - признался молодой человек. - Но иного выхода нет. Давай я подберусь с той стороны, где пасутся лошади, и подниму шум? Это отвлечет их внимание.
   - Не стоит будоражить осиное гнездо, - отказался капитан. - Лучше прикрой меня сзади. Я попрошу для тебя нож у Нафтуллы.
   - Зачем? - Али-Реза пожал широкими плечами. - Я могу убить человека голыми руками. Мы с отцом много странствовали, и мне не раз приходилось защищать свою жизнь. На всякий случай я прихвачу веревку, ее будет вполне достаточно.
   Кутергин молча кивнул и стал прикидывать, как лучше подобраться к лагерю Мирта в темноте. Обсудив все детали предстоящей вылазки, капитан и молодой шейх вернулись к ожидавшим их торговцу и слепцу. Услышав приближающиеся шаги, Мансур-Халим поднял голову и вытянул руки, призывая молодых людей сесть по обе стороны от него. Обняв их за плечи, он тихо сказал:
   - Мне кажется, лучше отказаться от безумной затеи. Я предчувствую несчастья.
   - Но ваш подарок и мои бумаги? - возразил русский. - Как оставить их в руках разбойника?
   - Пойдем с нами, и ты получишь новую книгу. Мои друзья и единомышленники соберут все, что известно о караванных тропах, горах, реках и колодцах. Сведут воедино и отдадут тебе, - начал уговаривать слепец.
   - Куда я должен пойти и сколько времени займет сбор сведений? - уточнил Федор Андреевич.
   - Поедем на Восток, и не позже следующей весны ты получишь новую книгу.
   - На восток отсюда британская Индия, - горько усмехнулся Кутергин. - И до следующей весны слишком долго ждать. Осеныо я должен вернуться в Петербург и доложить о результатах экспедиции.
   - Не хочешь, - горестно вздохнул старик. - Что же. тогда пусть судьба будет милостива к нам!
   Он сложил ладони и молитвенно провел ими по лицу. Капитану стало немного не по себе - словно на него повеяло вдруг могильным холодком, а сердце защемило от предчувствия близкой беды. Вот и шейх предчувствует несчастья, и даже непредсказуемый, лживый, переменчивый, как ветер, Нафтулла уговаривал не ходить в лагерь Мирта. Может быть, желание вернуть шкатулку, книгу и бумаги просто блажь, глупое упрямство и донкихотство? Ведь и так его уже занесло неведомо куда, забросило в сердце диких, неприступных гор, а он по своей воле ищет новых приключений, едва успев вырваться из лап фанатиков. Оставить все как есть, уйти с шейхом и его сыном или дать торговцу еше один камень и попросить вывести к русским фортам?
   А главарь диких разбойников, именующих себя вольными всадниками, будет торжествовать победу над русским офицером? Сколько простых российских мужиков, одетых в солдатские рубахи, заплатят своими жизнями за то, что капитан Генерального штаба Федор Андреевич Кутергин спасовал и не привез сведений о пустынях и колодцах, о бродах и переправах, караванных тропах и перевалах?! Петр Великий говорил: «Офицеры суть солдатам, яко отцы детям!» Какой же из Кугергина отеп, если он предаст детей своих, оставив их слепыми, без карт? Понадеяться на других, бежать, спасая шкуру? Достойно ли такое офицера русской армии?
   - Наверное, я не вправе втягивать вас в свои дела, - сказал капитан. - У меня с Миртом особые счеты, а вы уходите! Без Али-Резы вы, уважаемый Мансур-Халим, абсолютно беззащитны.
   - Ты не сможешь один, - возразил молодой шейх, но Федор Андреевич не дал ему договорить:
   - Смогу! Желтый человек охотится за вами, поэтому уходите!
   - Мы не можем без конца злоупотреблять твоим благородством и просто обязаны помочь, как ты помогал нам. - Слепой шейх погладил ладонью длинную седую бороду. - Но в твоих словах скрыто зерно мудрости. Если ты решил отказаться от нашей помощи, пусть свершится угодное Аллаху!
   Обернувшись, Кутергин увидел рядом Нафтуллу: склонив голову набок, он с интересом прислушивался к разговору. Заметив устремленный на него взгляд капитана, торговец быстро выставил перед собой ладони, словно желая отмести все подозрения:
   - Мне неинтересны ваши дела! Просто пора перекусить. И еше я хотел бы узнать, когда вы намереваетесь отправиться дальше? Нельзя торчать здесь до скончани века!
   - Они уходят. - Федор Андреевич показал на слепца и его сына. - Я остаюсь. Можешь дать им лошадь?
   - Считай, ты купил ее, - засмеялся торговец.
   - Получишь еше один камень, как только выведешь к русским пограничным фортам, - пообещал капитан. - Жди здесь до рассвета, а потом в путь.
   - Хорошо, - согласился Нафтулла. - А если ты не вернешься?..
   ***
   На прощание слепой шейх обнял Федора Андреевича и молча прижал к груди. Потом капитана обнял Али-Реза. Вскочив в седло, он помог отцу сесть впереди себя и хлестнул лошадь плетью. Глядя им вслед, Кутергин подумал: опять он остался с изворотливым Нафтуллой, хотя предпочел бы общество Мансур-Халима и его сына. Куда сейчас поскакал их конь? Туда, где за перевалами раскинулась сказочная и загадочная Индия? В каких городах или селениях ждут слепого шейха и его сына? Увидится ли он с ними еще когда-нибудь?
   Капитан обернулся. Нафтулла привалился спиной к нагретому солнцем камню и мирно дремал. Рядом позванивали стременами стреноженные лошади. В ущелье уже сгустились вечерние тени; костры в лагере вольных всадников Мирта казались яркими огненными точками. Предзакатное солнце окрасило снежные вершины в алый цвет, словно облив их горячей, еше дымящейся кровью. Федор Андреевич перекрестился и начал спускаться в ущелье по крутой каменистой тропке. Из-под ног с легким шуршанием осыпались мелкие камушки п. подпрыгивая, летели вниз. Из щелей в каменных глыбах кое-где торчали пучки жесткой травы. Цепляясь за них руками, чтобы удержать равновесие, Кутергин терялся в догадках: почему Мирт не выставил караул на перевале, с которого его лагерь виден как на ладони? Основной закон войны и горах - занять господствующие высоты, чего разбойники не сделали. Может быть, они привыкли к пустынным равнинам и не знают, как обезопасить себя в горах? Как бы там ни было, отсутствие караула на перевале облегчало задачу.
   Спустившись, капитан привязал к веткам куста полоску светлой материи, выпрошенной у торговца: возвращаться придется в темноте, и светлая тряпка послужит ориентиром, поможет найти тропочку наверх. Дай-то Бог вернуться!
   Некоторое время Федор Андреевич шел почти не таясь, но когда до него стали доноситься запахи дыма костров, начал двигаться с осторожностью, низко пригибаясь к земле. Постоянно приходилось лавировать меж нагромождений камней или обходить осыпи, шершавыми языками врезавшиеся в ущелье. Небо над головой становилось все темнее, и вскоре зажглись первые звезды, казавшиеся маленькими колючими льдинками, рассыпанными на черном бархате. Луна еще не взошла, или ее свет просто не достигал дна ущелья.
   Преодолев еще десятка два саженей, капитан лег и прислушался. Неподалеку шумела вода - скакал по камням горный ручей, берущий начало у края ледников. Изредка доносились отдельные громкие возгласы вольных всадников, ржание лошадей и стук топора - наверное, рубили мясо на ужин или валежник для костра, чтобы всю ночь поддерживать огонь: после захода солнца заметно похолодало. Кроме того, пламя костра отпугивало хищников, рыскавших поблизости в поисках добычи. Эти обычные звуки не вызывали никакой тревоги. Кутергин зажал в зубах кинжал и тихо пополз вперед.
   Первого часового он обнаружил благодаря слабому отблеску света на стволе винтовки - разбойник спрятался за камнями, как в маленьком редуте, а ружье выставил наружу, чтобы при первой же опасности немедленно открыть стрельбу. Искушение завладеть его оружием было велико, но Федор Андреевич заставил себя отказаться от рискованной затеи: просто так азиат с ружьем не расстанется, значит, придется его убить. Вдруг не обойдется без шума? Не хотелось и зря проливать чужую кровь. Поэтому он забрал в сторону и ужом проскользнул мимо.
   Второй часовой, охранявший лагерь, расположился примерно в трех десятках шагов позади первого, но устроился не внизу, а залез в расщелину огромной скалы, козырьком нависшей над ущельем. Кутергин мысленно похвалил себя, что не стал связываться с первым разбойником: тот мог успеть спустить курок или крикнуть, и тогда другой часовой поднял бы весь лагерь на ноги. Ладно, теперь нужно как-то обойти и второго! Но вдруг еще через десяток шагов наткнешься на третьего охранника?
   Обойти второго часового оказалось непросто- капитан потратил почти полчаса, но так ничего и не придумал. Забраться выше азиата нет возможности и сделать крюк нельзя - ущелье в этом месте сильно сужалось. Как ни вертись, оставалось одно: ползти под носом, вернее, под самыми ногами уютно устроившегося в расщелине разбойника. Медленно, боясь сдвинуть с места хоть один камень, Кутергин подобрался к подножию скалы. Перевел дух и так же медленно пополз дальше, каждую секунду ожидая гортанного окрика или выстрела в спину. Разбойник сидел саженях в полутора от земли и мог услышать даже слабый шорох. Федор Андреевич почти зримо представлял себе, как по-звериному настораживается охранник, как его грязная рука тянется к оружию и палец взводит курок...
   Ну его к дьяволу! Капитан уперся пылающим лбом в холодный гранит. Многие из тех, кто долго воевал на Кавказе, верили: представляя собственную гибель, ты неумолимо притягиваешь к себе смерть - она словно чуяла, что ее ждут, и летела туда как на крыльях. И тогда пуля или клинок безошибочно находили жертву, еше вчера веселившуюся в кругу друзей. Нет, ну его! Выбросить подобные мысли из головы. Лучше думать, что азиат устал, его глаза слипаются и он клюет носом, погружаясь в сладкую дрему. Часовой ничего не слышит и не видит, он надеется на того, кто засел в камнях ближе к выходу на перевал. Вот так! А теперь потихонечку вперед.
   И тут в лагере неожиданно замигали огни, раздался цокот копыт, дико завопили вольные всадники и грохнуло несколько выстрелов. Кутергин сжался и замер, будто сам превратился в камень: что случилось у проклятых разбойников? Вдруг рыскавшие по округе разъезды исмаилитов наткнулись на бивак Желтого человека? Тогда весь замысел насмарку и сам окажешься в западне: сцепившись, как два бешеных пса, исмаилиты и вольные всадники не успокоятся, пока не разорвут друг другу горло. Хотя как знать? Если Мирта выбьют из ушелья и ему придется спешно отступать, он может долго петлять, запутывая следы, пока не устроит привал, чтобы дать отдых измученным людям и лошадям, - бой ночью, да еще в горах, нелегкое дело. Но тогда он окружит новый лагерь множеством постов. Ну а если на разбойников наткнулись небольшие силы исмаилитов, Желтый человек легко отбросит их и останется на месте до утра, не рискуя менять место лагеря до рассвета, чтобы не нарваться на засаду. И в этом случае он усилит охрану. А коли уйдет, то когда и где остановится?
   Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, но лагерь не успокоился. Видимо, кто-то приехал, и по своей дурной привычке на радостях азиаты начали палить в воздух. Как бы там ни было, надо воспользоваться шумом и попробовать проскользнуть мимо охранника.
   Капитан пополз, стараясь держаться ближе к скале и настороженно прислушиваясь к шорохам наверху - не щелкнет ли затвор винтовки? И где их только раздобыли разбойники - неужели купили у англичан за награбленное в набегах золото? Гадать бесполезно: здесь свои, непонятные европейцу законы и свои отношения между людьми, зачастую кажущиеся цивилизованному человеку странными и дикими, но легко принимаемые азиатами как нечто данное свыше, устоявшееся веками и не подлежащее никаким изменениям. Разве лишь в худшую сторону.
   Ну, еще немножко, совсем чуть-чуть, еще полсажени - и наконец страшная расщелина осталась позади. Кутергин поднял голову - в полусотне шагов от него ярко горели костры лагеря вольных всадников. Офицер смахнул выступившую на лбу испарину. Что, если сейчас подняться во весь рост и, не таясь, подойти к одному из костров? Чем он отличается от разбойников? Такая же шапка, халат, сапоги, заросшее бородой лицо и грубый длинный нож в руках, а светлые глаза в темноте никто не заметит. С озабоченным видом шмыгнуть в тень между шатров, подойти к палатке Мирта, разрезать ее полотнище и проникнуть внутрь. Если на свою беду Желтый человек окажется там, пусть пеняет на себя: жалеть его Федор Андреевич не станет!
   «Не горячись, - остановил себя капитан - Ишь распетушился, а недавно каждый камень обнюхивал. Тихо надо! Вдруг кто окликнет? Как ты ответишь- по-арабски или по-русски?»
   И тут на память пришла записка на французском привязанная к прилетевшей в развалины крепости стреле. Кто-то же нацарапал ее на правильном языке Вольтера, кто? Во всяком случае, не Нафтулла и не сидящие у костров разбойники. Неужели сам Мирт? Тогда он не Желтый человек, а Человек-загадка! Или рядом с ним притаился некто, скрывающий свое истинное лицо? Кстати, записка не вызвала удивления у слепого шейха и его сына. Еще одна загадка!
   «Оставь сейчас это, - приказал себе Федор Андреевич. - Делай то, зачем пришел!»
   Перекатившись, он отполз от скалы и начал подбираться к ручью. Пока удача сопутствовала капитану - он увидел, что шатер Мирта не охранялся. Мало того, поблизости ни одного костра! Воистину, иногда привычки людей, предпочитающих уединение, могут оказать неоценимую услугу решившим нарушить это уединение.
   Кутергин подполз к задней стенке шатра и прислушался: кажется, во временном, походном жилище Мирта нет хозяина? Тем лучше! Можно спокойно и без помех покопаться в его вещах, отыскивая похищенную шкатулку, книгу и сумку с записями. Федор Андреевич встал на четвереньки и одним взмахом кинжала располосовал тонкий войлок полога. Осторожно отвернул его край и заглянул внутрь шатра, но ничего не разглядел в кромешной тьме. Медлить не имело смысла, и капитан просунул в отверстие голову. Что-то неясное мелькнуло у него перед глазами, и горло сдавило, а сзади кто-то всей тяжестью навалился на ноги.