Веденеев Василий. Бальзам авиценны

   Как только они остались одни, незнакомец подал хозяину конверт из пергамента. В нем оказались письмо и знаменитый амулет рода да Эсти - крестик!
   - Невероятно! - прошептал пораженный капитан, совершенно забыв про апельсин.
   - Представьте себе: письмо было написано рукой моей сестры, а крестик висел у нее на шее, когда ее похитили. - Лоренцо начал заметно волноваться. - Видимо, похитители не знали его истинной ценности и сочли обычной деревяшкой, лишь потому он и сохранился.
   - Что же писала ваша сестра? - поторопил его Федор Андреевич.
   - Ее продали в рабство. - Маркиз прикрыл ладонью глаза. - Единственное, в чем повезло бедной Марии, - по воле случая ее купил достойный человек, обладавший крупным состоянием. Судьба распорядилась так, что она стала его женой и матерью его детей. Они любили друг друга, но сестра тяжело заболела, и ни деньги мужа, ни познания лучших врачей Востока не смогли поставить ее на ноги. Перед кончиной она написала письмо отцу, не ведая, что Лодовика да Эсти уже нет в живых. Мария умоляла приютить ее ребенка и дать ему европейское воспитание, а к письму приложила крестик: любой из нашей семьи узнает реликвию даже с завязанными глазами. Гость объяснил, что не в его привычках расставаться со своими детьми, но обстоятельства вынуждали это сделать: он опасался происков врагов. И тут я обратил внимание на одно обстоятельство: на письме стояла дата почти десятилетней давности!
   - Вы выполнили волю покойной сестры? - дрогнувшим голосом спросил капитан.
   - Да. На следующий лень гость привез к нам прелестную девочку лет девяти. Она хорошо говорила на итальянском и французском, но во многом, как вы понимаете, являла собой сущую дикарку.
   - Лючия? - Кутергин даже задохнулся от осенившей его догадки.
   - Лючия. - подтвердил маркиз. - Она богатая наследница: к ней отойдет то, что отец завещал сестре, а я никогда не нарушу волю родителя. Но вы еще не знаете самого главного!
   - Пожалуйста, синьор! - взмолился Федор Андреевич, прижав руки к груди.
   - Моя сестра была женой шейха Мансур-Халима, - глядя ему прямо в глаза, сообщил Лоренцо.
   - Господи! - только и мог вымолвить капитан.
   - Когда родился мой племянник Али-Реза, Шейх не спрашивал о желаниях его матери, но когда родилась дочь, Мария уговорила мужа окрестить ее и дать христианское имя, а перед смертью взяла с Мансура клятву, что он отвезет девочку к ее родным. Правда, он сделал это спустя почти десять лет после смерти жены. Но не нам судить его! Теперь вы понимаете? Не могу же я оставить зятя в руках злодеев?
   Маркиз тяжело поднялся и раздвинул плотные шторы. В кабинет ворвались лучи солнца и пронизали слои синеватого табачного дыма, висевшие в воздухе. Синьор Лоренцо открыл рамы и посмотрел во двор. Федор Андреевич подошел и тоже выглянул через его плечо - ребята старого Пепе укладывали на крестьянскую телегу два длинных свертка в мешковине.
   «Вот и позаботились о раненом, - подумал капитан. - Интересно, что произошло в подвале после нашего ухода? Наверное, лучше не знать этого. Иначе другими глазами начнешь смотреть и на Лоренцо, и на Пепе с его неизменной трубкой, и даже на отца Франциска, который темной ночью, с расстояния в десяток саженей, без промаха всадил пулю прямо в сердце врага».
   - Вам нужно хоть немного отдохнуть. - Маркиз отвел его от окна и, словно подслушав мысли русскою, мягко посоветовал: - Лучше выбросите из головы то, что сейчас ненароком увидели. Здесь свои законы...

Глава 12

   Выходя из кабинета, Кутергин столкнулся со старым Пепе. Пожилой моссадиери вынул изо рта насквозь прокуренную трубку, прищурил хитрые темные глаза и приветливо улыбнулся капитану. Федор Андреевич пожелал Пепе доброго утра и живо представил, как эти глаза прищурясь, смотрят в прорезь прицела. Наверное, теперь ему никогда не забыть рассказанного маркизом!
   Постоянно сопровождавшего гостя охранника нигде не было видно. Не оказалось его и в комнатах, отведенных капитану, и тот понял: отныне он пользуется полным доверием. Кутергин задернул шторы и завалился на кровать, но уснуть никак не удавалось. Из головы не выходила рассказанная маркизом история - мрачная, зловещая, полная трагизма и в то же время романтическая, почти сказочная. Кто мог подумать, что Лючия - такая нежная, прекрасно воспитанная девушка из аристократической семьи - окажется дочерью маркизы Марии да Эсти, и слепого шейха Мансур-Халима? Разве мог предположить Кутергин, что он скитается по раскаленной пустыне и диким горам, рискует жизнью и делится последним куском хлеба с отцом и родным братом той, кто в самом скором времени станет властительницей всех его дум и желаний? Насколько капризна и непредсказуема Судьба!
   Впрочем, отчего он удивляется утонченности, красоте и воспитанию Лючии? Ее отец в молодости наверняка был очень интересным мужчиной, а брат Али-Реза просто красавец. Если его одеть в европейское платье, то дамы в салонах начнут сходить с ума по молодому шейху. К тому же Мансур-Халим происходил из древнего аристократического восточного рода.
   «Зачем маркиз сказал, что Лючия богатая наследница? - думал капитан, ворочаясь с боку на бок и тщетно пытаясь задремать. - Сказал специально, дабы сразу поставить все на свои места: мол, на чужой каравай рта не разевай?! Ты ее спас, мы тебе признательны и благодарны, но не настолько, чтобы породниться?»
   Как причудливо все переплелось и смешалось: карты караванных троп и колодцев, древняя шкатулка с костяными табличками, рукописная книга, погони, засады, встречи с необыкновенными людьми и путешествия чуть ли не через половину земного шара. Нет, нельзя мучить себя размышлениями. Спать! - приказал себе Федор Андреевич. А с Лючией он объяснится сам, при первой же возможности...
   В десять утра Кутергина разбудил дворецкий и пригласил к завтраку. По военной привычке капитан быстро привел себя в порядок и спустился в столовую, надеясь увидеть там Лючию, - может быть, удастся поговорить с ней прямо сейчас, и если девушка ответит решительным отказом, не оставив ему никаких надежд, придется подумать, как отступить, не теряя достоинства. Ах, как жаль, что пропали все деньги! Хотя неприлично использовать золото, полученное для спасения отца, на подарки и ухаживание за его дочерью.
   К разочарованию Федора Андреевича, за столом сидел один маркиз. Он приветливо улыбнулся гостю и подал ему сложенный лист бумаги. Русский развернул и увидел какой-то чертеж.
   - План дома в Модене, - объяснил Лоренцо. - Несколько моих надежных слуг уже на месте, а мы выезжаем после завтрака.
   - Хорошо. Вы уже решили, как действовать?
   - Два десятка ребят старого Пепе имеют достаточный опыт: они в считанные минуты ворвутся в дом и освободят Мансур-Халима.
   - Чтобы пустить ему пулю в лоб или всадить нож в сердце, нужно еше меньше времени, - покачал головой капитан.
   - Естественно, - согласился маркиз. - Но почему вы так уверены, что шейха обязательно постараются уничтожить при попытке освобождения?
   - К сожалению, я успел немного узнать Мирта, или, как его теперь называют, Роберта, - грустно улыбнулся Кутергин. - Нет сомнений, что это одно и то же лицо. Он патологически жесток и не выпустит шейха из своих рук. Решившись на приступ, мы можем убить Мансура собственными руками. К тому же нам не известно, в какой из комнат его содержат. Они могут переводить Шейха каждый день из одного помещения в другое.
   - Вы правы, - подумав, согласился Лоренцо. Он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, давая гостю возможность спокойно позавтракать. Через открытые окна слышались возбужденные голоса, скрип колес и цоканье копыт - люди маркиза готовились в дорогу.
   «Похоже, к войне они готовы всегда, - подумал Федор Андреевич, закусывая нежнейшим паштетом. - Интересно, Лючию изолировали от меня намеренно или ее отсутствие за завтраком случайность? Кстати, падре тоже нет.»
   Синьор Лоренцо дождался, когда гость перейдет к кофе и поинтересовался:
   - Что можете предложить вы, капитан?
   - Я могу обратиться за помощью к нашим дипломатам и военным агентам. Не забывайте, похищены мои служебные бумаги!
   - Долго, - поморщился маркиз и опять погрузился в раздумья.. Через некоторое время на его губах появилась ехидная усмешка, и он позвонил в колокольчик. Когда появился дворецкий, синьор приказал немедленно пригласить начальника полиции.
   - Зачем он вам? - с недоумением спросил Кутергин, лишь только за дворецким закрылась дверь. - Как я понял, вы не слишком жалуете официальные власти и не хотите впутывать их в это дело.
   - Верно. Но Милан все еще в руках австрийцев, - потирая руки, загадочно усмехнулся Лоренцо. - Не откажите в любезности выкурить со мной сигару.
   - С удовольствием. И скажите, синьор, Лючия останется здесь или отправится с нами?
   - Теперь она неотлучно будет находиться при мне, по крайней мере, до той поры, пока не отыщется достойный человек, которому она отдаст свою руку и сердце. Я не хочу повторения прошлого! - Маркиз сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев. - Но я еще должен убедиться, что избранник моей племянницы способен защитить ее не хуже, чем я.
   Развивать тему о возможном замужестве Лючии Федор Андреевич не стал: ему было крайне неприятно говорить об этом. Вместе с тем он боялся выдать себя проницательному хозяину дома неосторожным словом или попасть в ложное положение, проявляя излишнюю заинтересованность. Да и тактично ли обсуждать такой вопрос сейчас, когда отец девушки подвергался смертельной опасности?
   Выкурив с маркизом по сигаре и поболтав о разных пустяках, капитан встал, намереваясь отправиться к себе, чтобы собраться в путь. В этот момент дверь столовой открылась и появился поджарый мужчина в полицейской форме и при сабле. Он с достоинством поклонился присутствовавшим и с интересом взглянул на Кутергина, но едва встретившись с ним взглядом, тут же отвел глаза.
   - Проходите, мой друг! - Лоренцо встал, а Федор Андреевич поспешил откланяться, безошибочно поняв, что он лишний при предстоящем разговоре.
   
 
   Но что все-таки задумал маркиз? И зачем ему вдруг понадобился начальник полиции, который примчался по первому зову хозяина имения?..
   ***
   Фиш забился в уголок дивана в большой гостиной и жевал потухшую сигару, чувствуя, что от страха он весь покрылся мерзким липким потом, а рубашка на спине превратилась в мокрую тряпку и противно прилипала к коже. Рот давно наполнился горькой, смешанной с табачными крошками слюной, но Эммануэль боялся даже пошевелиться - лишь бы на него не обратили внимания!
   Посредине гостиной лицом друг к другу стояли Мирадор и Роберт. Нотариус страстно желал, чтобы эти мсье поскорее прикончили друг друга, только бы не трогали несчастного Фиша, который - видит Бог! - ни в чем не виноват. Проклятый Рико опять промахнулся, на сей раз окончательно, и поплатился за это жизнью. Вместе с ним погиб один из генуэзцев, польстившийся на обещанное крупное вознаграждение и отправившийся вместе с Шарлем в имение да Эсти. О неудачной попытке повторного похищения племянницы маркиза сообщил третий бандит - он караулил у ограды парка, и милостивая судьба подарила ему жизнь.
   Роберт оказался сущим дьяволом. Он выслушал уцелевшего, подробно расспросил его обо всех обстоятельствах дела и холодно поинтересовался, что тот теперь намерен предпринять? Бандит честно ответил:
   - Жизнь дороже золота, синьор! Я возвращаюсь в Геную. Клянусь, все случившееся сохраню в тайне.
   - Не сомневаюсь, - усмехнулся Роберт, выхватил револьвер и всадил ему пулю прямо в сердце. Потом приказал Титто завернуть тело в ковер, привязать к нему камни и бросить в реку.
   Фиш просто побелел от ужаса при виде столь скорой и жестокой расправы. Мирадор остался невозмутим а Роберт бросил на стол еше дымившийся пистолет и заявил:
   - Все, я уезжаю и увожу своего пленника А вы как знаете!
   Он направился к дверям смежной комнаты где поместили слепого старика, но путь ему неожиданно преградил Мирадор.
   - Нет! - тихо, но очень твердо сказал он. - Вы сами вольны катиться хоть в преисподнюю, но старик останется здесь.
   Роберт поглядел на него с таким изумлением, будто увидел впервые. Но тут же выражение его лица разительно изменилось: оно словно стало сонным, обмякшим, а глаза лихорадочно заблестели. Именно так он выглядел перед тем, как застрелить оставшегося в живых бандита, и Эммануэль не на шутку струхнул. Нет, Мирадора ему нисколько не жаль, пусть мсье Роберт прихлопнет хоть тысячу мирадоров, если ему так нравится, но вдруг он решит заодно избавиться и от Фиша? Зачем ему лишний свидетель, который много знает и видел? Титто не сможет прийти на помощь никому из противников - он потащил завернутое в ковер тело убитого в подвал. Сам нотариус предпочел бы встать на сторону Мирадора, но только если его перевес будет очевидным. А лучше всего незаметно улизнуть, однако дадут ли ему это сделать, черт их побери?
   - Вот как? - Роберт отступил на шаг. - Вы опять хотите напомнить о приказе Адмирала?
   - Не только! - Мирадор вытащил большой револьвер с длинным стволом и направил его в грудь англичанина. Теперь из союзников они стали противниками: у Мирадора не осталось практически ничего: как в начале пути. А шейха мешал взять Роберт. Не только мешал, но и хотел увезти с собой.
   Большим пальцем Мирадор взвел курок. Барабан медленно повернулся и поставил патрон напротив ствола. На лице Роберта не дрогнул ни один мускул, только глаза разгорелись желтоватым огнем.
   - Хотите уехать? - вежливо поинтересовался Мирадор. - Милости прошу, отправляйтесь. Прямо сейчас! И потом сами отчитывайтесь в своих действиях. Но если попытаетесь увезти пленника, я вас застрелю.
   Некоторое время они молча стояли друг против друга. Фиш затаил дыхание в ожидании выстрела, однако вместо этого послышался чуть прерывающийся голос Роберта:
   - Кажется, мы оба погорячились? - Он примирительно улыбнулся и с неподдельным восхищением сказал: - А вы твердый орешек, Мирадор! Признаю, что недооценил вас. Ладно, вот моя рука и забудем нашу ссору.
   - Вы должны дать слово, что более не станете пытаться увезти старика. Запомните, он принадлежит не вам, не мне и даже не Адмиралу!
   - Даю слово! Но сегодня же мы отправимся либо в порт, либо к перевалам!
   - Хорошо, - вздохнул Мирадор и переложил револьвер в левую руку, чтобы скрепить шаткий мир рукопожатием.
   Этого оказалось достаточно: неожиданно качнувшись вперед, англичанин нанес ему молниеносный и сокрушительный удар в челюсть. Мирадор мешком осел на ковер и повалился на бок. Фиш с испуга чуть не проглотил сигару, когда увидел, что Роберт поднял выпавший из рук Мирадора револьвер. Но англичанину было не до мокрого от страха нотариуса - он кинулся в смежную комнату. Старый шейх, стоявший у открытого зарешеченного окна, выходившего на реку, обернулся на звук его шагов.
   - Мы уезжаем! - без лишних предисловий заявил Роберт.
   - Мне не хочется уезжать отсюда, - огорошил его старик. - Я остаюсь.
   - Ты что, лишился разума? - Роберт подскочил к слепцу и грубо схватил его за плечо, развернув лицом к себе.
   Внезапно Мансур-Халим взмахнул рукой и точным резким движением ударил ребром ладони по кадыку Роберта. Тот выпучил глаза, широко открыл рот, пытаясь протолкнуть в себя хоть маленький глоток воздуха, схватился руками за горло и упал на колени. Шейх отступил от него и прижался спиной к стене.
   В приоткрытую дверь осторожно заглянул заинтригованный Фиш: он быстро приходил в себя и привык моментально принимать решения в самых сложных ситуациях. Естественно, эти решения всегда приносили ему хоть какую-то, но выгоду.
   Увидев корчившегося от боли Роберта, нотариус не поспешил ему на помощь, но вернулся в гостиную и вылил графин воды на голову оглушенного Мирадора.
   Эммануэль никак не ожидал от слепого подобной прыти, однако сейчас это играло ему на руку: появилась возможность реабилитировать себя и замазать грешки связанные с погибшим Рико. Ведь именно нотариус покрывал многие его промахи, которые неизбежно могли выплыть наружу!
   - Очнитесь! - Фиш влепил Мирадору крепкую пощечину, стараясь привести его в чувство. - Ну же, ну!
   - У-у-у, - простонал тот и с трудом открыл мутные глаза. Челюсть у него болела, словно в нее ахнули кузнечным молотом, голова кружилась, и к горлу подкатывала тошнота.
   - Поднимайтесь, поднимайтесь, - тормошил его Эммануэль. Он подхватил Мирадора под мышки и попытался поставить на ноги.
   Ухватившись за край стола, тот сделал нетвердый шаг, рухнул в кресло и снова закрыл глаза, раскачиваясь от головной боли. Фиш затрясся, как в лихорадке: если Мирадор сейчас не встанет, весь план нотариуса летит в тартарары, а новой возможности уже не представится. Уходит драгоценное время, Роберт вот-вот отдышится, и неизвестно, что случится, когда он обретет способность действовать.
   Решившись, Эммануэль метнулся в смежную комнату. Хвала всем богам - англичанин еще корчился на полу. Нотариус быстро схватил револьвер, вернулся в гостиную и вложил оружие в вялую ладонь Мирадора.
   - Что это? - пробормотан тот, ощутив в руке холодную тяжесть револьвера.
   - Вставайте! - Фиш сильно встряхнул его за плечи. - Или он прикончит нас обоих!
   - Где он? - Казалось, оружие придало Мирадору новые силы и вернуло способность соображать. С помощью нотариуса он выбрался из кресла и дошел до дверей смежной комнаты.
   Заглянув в нее, они отшатнулись - прямо на них, на четвереньках, полз Роберт с посиневшим лицом и неестественно склоненной набок головой. Его лицо исказила жуткая гримаса, а глаза горели зловещим огнем. Слепой шейх по-прежнему стоял, прижавшись спиной к стене. Попятившись, Мирадор направил на англичанина револьвер и срывающимся голосом приказал:
   - В угол! Или я всажу тебе пулю в лоб!
   Роберт под дулом револьвера добрался до дивана и привалился к нему, стараясь восстановить дыхание. Старик запросто мог убить его, но не лишил жизни, а лишь заставил страдать. Придет час, и он заплатит за это!
   - Сиди там и не шевелись! - приказал Мирадор.
   - Ублюдок! - прохрипел Роберт. - Ты решил пойти против тайной службы Британской короны? Брось оружие!
   Фиш похолодел: занесла же его нелегкая в змеиное гнездо. Уголовники и мошенники всех мастей были для него родными и привычными людьми, но связываться с тайными службами каких-либо корон, а в особенности Британской, Эммануэль не имел ни малейшего желания. 0н всегда предпочитал держаться в стороне от интересов любого государства: у него хватало собственных.
   - У меня есть приказ Адмирала, - часто облизывая пересохшие губы и нервно дергая головой, напомнил Мирадор. - Не надо меня пугать!
   - Плевал я на твоего Адмирала, дурак! - Роберт попытался встать, но Мирадор тут же приставил револьвер к его виску.
   - Двинешься, убью, - предупредил он. - Твое счастье, что старик цел.
   Неожиданно в гостиную вошел Титто и остановился на пороге, не понимая, что случилось за время его непродолжительного отсутствия.
   - Чего тебе? - обернулся к нему Фиш.
   - Полиция, - ухмыльнулся итальянец.
   - Какая полиция, чего ты плетешь? - вскинулся нотариус, но, поглядев на южанина, понял: он не шутит. - Где они?
   - Внизу. - Титто показал пальцем на пол, словно через перекрытия этажей можно было увидеть стоявших у дверей дома полицейских. - Офицер и два солдата с ружьями.
   - Что им нужно? - не спуская глаз с Роберта, спросил Мирадор.
   - Требуют открыть, иначе грозятся выломать двери. - Итальянец равнодушно пожал плечами: здешняя полиция не могла предъявить ему никаких обвинений. Он ведь всего-навсего слуга. Пусть отдуваются те господа, которые ему платят.
   - Скажи, пусть придут завтра, - приказал Мирадор.
   - Это полиция, синьор, - напомнил Титто.
   Фиш на цыпочках подошел к Мирадору и зашептал ему на ухо. Тот выслушал и согласно кивнул.
   - Иди в ту комнату, - Эммануэль подтолкнул итальянца в спину, - и запрись со стариком. Если начнут ломиться, перережь ему глотку и брось тело в окно.
   - Там решетка, - возразил обстоятельный южанин. - И чего это с синьором Робертом?
   - Не вздумай дотронуться до старика даже пальцем, - прохрипел англичанин. - Если хоть один волос упадет с его головы!..
   - Иди-иди. - Нотариус вынул из замка ключ и сунул его в руку Титто. - Делай, как велено. Не то старик и тебя угостит, как Роберта.
   - Ну да? - Глаза южанина полезли на лоб от удивления: слепой старик поверг в прах молодого здорового мужчину!
   - Идиоты! - хрипел Роберт. - Не трогайте слепого! Он ищет смерти, чтобы вместе с ней обрести свободу! Вы хотите помочь ему?
   - Титто, старика не трогать, - распорядился Мирадор и обратился к англичанину: - А ты, если не вовремя откроешь рот... Даже секретная служба не даст тебе тогда второй жизни! Фиш, впусти ищеек!
   Итальянец закрылся в комнате с шейхом, а нотариус кинулся вниз и вскоре вернулся с пожилым офицером и двумя солдатами. Роберт уже сидел на диване, а напротив устроился в кресле Мирадор. Со стороны они выглядели как два приятеля.
   - Чем обязаны вашему посещению? - поприветствовав офицера, спросил француз.
   - Синьоры. - Полицейский откашлялся. - Кто из вас несколько дней назад прибыл в Геную на корабле «Благословение»? Предупреждаю, что у нас имеются точные приметы этого человека.
   Он выразительно посмотрел на англичанина и кончиком большого пальца поправил поседевшие усы, всем своим видом давая понять: запираться бесполезно!
   - Это я, - невозмутимо признался Роберт. - В чем дело, господин офицер? Я не нарушил никаких законов вашего королевства.
   - Предлагаю вам, синьор, пройти вместе с нами. - Полицейский сделал приглашающий жест в сторону дверей. - Мое начальство желает побеседовать с синьором путешественником.
   - Не могли бы мы уладить возникшие недоразумения прямо здесь? - Мирадор левой рукой демонстративно достал пухлый бумажник, но офицер отвернулся, вздохнул и как отрезал:
   - Нет!
   - За такие шутки на Островах вам свернут шею, - тихо прошипел Роберт.
   - Я здесь ни при чем, - шепотом огрызнулся Мирадор. - Если откроете там свою пасть, вам тоже несдобровать.
   - Если меня задержат, вытащите, - поднявшись, тихо попросил англичанин. - Или будем сидеть вместе.
   - Обещаю помочь, - выдавил из себя Мирадор и громко предложил: - Бокал вина или сигару, офицер?
   - Благодарю, - отказался полицейский. - Нам еще нужно осмотреть дом. Что у вас тут?
   Он подергал ручку двери смежной комнаты. Француз и англичанин переглянулись. Фиш тут же нашелся:
   - Там наш слуга и его больной отец. Не хотелось бы их беспокоить.
   Офицер недовольно дернул щекой и положил руку на эфес сабли. Мирадор нехотя дал второй ключ. Дрожащей рукой Эммануэль вставил его в замок и повернул: вдруг итальянец уже занес нож, чтобы перерезать горло слепому? От этих южан всего можно ожидать.
   Отстранив нотариуса, полицейский сам открыл дверь и заглянул в комнату. Там на оттоманке лежал старик, а около него сидел средних лет мужчина. Он радостно осклабился при виде офицера и подмигнул:
   - Добрый день, капитан! Заходите, не бойтесь, папаша слеп и глух, вы его не разбудите!
   Полицейский подозрительно всмотрелся, но заметив, что грудь старика мерно вздымается при дыхании, закрыл дверь и обернулся к Фишу:
   - Кто еще в доме?
   - Больше никого. Кухарки не держим, и вообще мы здесь проездом.
   Офицер оказался дотошным и вместе с Эммануэлем облазил весь особняк. Солдаты как истуканы торчали в гостиной, не спуская глаз с Роберта.
   - Помните, вы обещали, - по-английски напомнил он, когда его уводили.
   - Вы тоже, - ответил Мирадор.
   - Прошу без разрешения властей не покидать город, - на прощание предупредил полицейский. - В противном случае возникнут неприятности.
   - Спасибо за предупреждение, - поблагодарил Мирадор с самой безмятежной улыбкой. - Всего доброго.
   Эммануэль пошел проводить полицейских и Роберта. Когда он вернулся, Мирадор раздраженно мерил гостиную шагами.
   - Тайная служба короны! - От ярости он брызгал слюной. - Свинья! Вляпался в какое-то дерьмо со своей тайной службой и теперь может испортить нам всю обедню.
   Титто скромно сидел на стуле у дверей комнаты шейха и чистил кончиком навахи под ногтями. На его губах блуждала улыбка.
   - Ты будешь его вытаскивать? - прямо спросил нотариус.
   - Придется, - вздохнул Мирадор. - Но с каким удовольствием я послал бы его к дьяволу и уехал: пусть сам выпутывается как знает.
   - Далеко ли уедем? - мрачно заметил Фиш.
   - Ладно, помолчи, - оборвал его Мирадор. - Нас осталось трое. По очереди будем дежурить у старика, а в город выходить по одному, чтобы двое все время были в доме. Я вызову надежных людей, и если нам придется все-таки задержаться здесь из-за этой свиньи Роберта, они помогут охранять пленника.
   - Чего бояться? - Эммануэль зевнул. - Синьор Лоренцо получил девку обратно целехонькой и успокоился. Остается лишь мифический русский, но он давно потерял наш след.
   - Посмотрим, - процедил Мирадор. - Провизия на Титто, он же сегодня ночует со слепым. Все!
   Титто сложил нож, притащил постель в комнату старика и устроил себе ложе на полу у дверей. Он многое слышал о доне Лоренцо и считал, что тот вряд ли успокоился: месть - святое дело для любого моссадиери, кем бы он ни был: доном, главой моссади или простым стрелком. Что же касается русского, то о нем Титто никогда ничего не слышал. Правда, генуэзцы утверждали, что этот парень отважен и хитер, как дьявол, но ведь он не итальянец и не моссадиери! Если бы он родился в Неаполе или на Сицилии, тогда да. А что такое русский? Он никто!