Веденеев Василий. Бальзам авиценны

   Так дошли до моря. Не задерживаясь даже на час, Мирт кому-то перепоручил своих людей и вместе с пленником сел на корабль, где Шейха поместили в отдельную каюту. При слепце неотлучно находился один из трех выделенных капитаном матросов. То ли чтобы прислуживать, то ли следить, как бы старик не вздумал броситься в море. Это позабавило Мансур-Халима - при желании он мог в любую минуту покинуть этот мир и никто не сумел бы ему помешать, кроме Аллаха! Ему ли, хранившему в памяти бесчисленное множество секретов врачевания, не знать способов расстаться с жизнью? Но он решил не терять надежды: Али-Реза и русский на свободе! Не может быть, чтобы сын забыл о томящемся в неволе отце, а отважный воин из северной страны не горел желанием отомстить обидчику. Шейх был уверен - он еще обнимет сына и русского. И час, когда это свершится, уже отмечен Аллахом в Книге судеб. Но с каждым днем надежды слабели.
   Иногда в каюту заходил Мирт. Мансур-Халим сразу чувствовал его присутствие: от предводителя разбойников исходил некий черный магнетизм, поэтому слепец настораживался, даже еще не слыша его шагов.
   - Ты все упрямишься? - по-свойски спрашивал Мирт и, не дождавшись ответа, уходил. Но спустя некоторое время вновь возвращался и часами сидел напротив слепца, роняя редкие фразы. Чего он добивался этим? Или ему, привычному к седлу и пескам, просто нечего делать на корабле, идущем под, всеми парусами в открытом море?
   Казалось, Мирт не знал, что такое преграды, и умел повелевать временем. Все штормы прошли мимо его корабля, ни разу не подвел ветер, хотя и при полном штиле можно было двигаться с помощью паровой машины, установленной в трюме. Когда корабль бросил якорь, слепца бережно перенесли в шлюпку и доставили на берег. Услышав арабскую речь, Мансур-Халим,заволновался: неужели он в Аравии? О Аллах! Разве думал шейх так ступить на священную землю? Не как паломник или уважаемый человек, а как пленник вольный лишь в своих мыслях.
   Время для невеселых размышлений нашлось - старика посадили на верблюда, и караван отправился в пески. Как недавно люди Мирта неслись, подобно смерчу, по азиатской пустыне, так и здесь, не зная сна и отдыха, шли по барханам, почти не делая привалов: предводитель вольных всадников торопился к ему одному известной цели. Шейх все чаше задумывался: где наступит конец их странствиям и кто такой Мирт? Чего он хочет, старик уже знал, но какие ветры подняли азиатского песчаного волка и погнали его через горы и моря в неведомую даль? Скорее всего имя этому всесильному ветру, заставляющему плыть корабли, идти караваны и одних людей убивать и похищать других, - золото! Слепец горько усмехнулся: вот и он, на старости лет, стал товаром. Какая злая ирония судьбы!
   Несколько суток утомительного путешествия через пустыню порядком измотали Мансур-Халима, и когда он вновь очутился на корабле, то даже вздохнул с облегчением: по крайней мере, не трястись на верблюде, глотая пыль и мечтая о глотке студеной чистой воды. Вскоре появился Мирт. Он зашел в каюту, как всегда, без стука и уселся напротив старика.
   - Ты не изменил своего решения? - Желтый человек уперся взглядом в бесстрастное лицо шейха и подумал: жаль, что упрямец слеп! Многое можно понять по выражению глаз, а тут глядишь, как в черные дыры оружейных стволов. - Ты настолько усерден в своей вере, что как пророк Ибрахим, получивший из рук архангела Джабраила священный черный камень, пожертвовал сыном, - не дождавшись ответа, продолжил он. - Аллах отметил верность пророка, а вот кто отметит твою?
   - Не богохульствуй, - тихо бросил шейх.
   - Я уже испугался, - засмеялся Мирт. - Думал, ты онемел.
   - Зачем ты пришел? Куда везешь меня? Неужели ты еще не понял, что все твои ухищрения бесполезны?
   - Посмотрим, - пожал плечами Мирт. - Куда тебя везут, узнаешь сам. А вот зачем я пришел?.. Хочу поговорить о верованиях твоей секты.
   - Я не сектант, - протестующе поднял руку Мансур-Халим.
   - Да я уже это слышал, - усмехнулся предводитель вольных всадников. - Ты знаешь, что по пророчеству древних еврейских мудрецов, на равнине Армагеддона должна произойти решающая битва между силами зла и воинством добра. Не так ли?
   Слепец кивнул в знак согласия: зачем отрицать очевидное? Об этом пророчестве знают иудеи, христиане и мусульмане. Десятки веков оно гуляет по земле и передается из поколения в поколение.
   - Они не назвали сроков битвы, - вздохнул шейх, пытаясь угадать, куда клонит Мирт.
   - Зато философы Индии предсказали время решающего сражения, - немедленно откликнулся тот. - Они считали, что война, затеянная полубожественными властителями в утеху тщеславию и властолюбию, погубила цвет народов и открыла новую эпоху накопления злобы и деспотизма: Калиюгу. Когда эта эпоха кончится, тогда и произойдет ужасная битва.
   - Конец Калиюги они предрекали через двадцать три века после рождения Искандера Великого, прозванного на Востоке Зульникайнен - Двурогий.
   - В Европе его называют Александром Македонским, - уточнил Мирт. - Он носил украшенный рогами боевой шлем. Может быть, оттуда и пошло, что дьявол рогат? Впрочем, сейчас речь о другом. Тебе не кажется, что время битвы и передачи великих знаний твоими единоверцами совпадают?
   - Нет. - Мансур-Халим поджал губы. - Не приходи больше ко мне со своими глупыми предположениями. Конечно, я не в силах запретить тебе приходить сюда, но зато я могу молчать. Больше ты не услышишь от меня ни слова.
   - Не зарекайся, - угрожающе предупредил разбойник и ушел.
   В крайнем раздражении шейх принялся ходить по каюте, потом лег и хотел заснуть, но какая-то неясная мысль не давала покоя. Что-то в разговоре с Миртом насторожило и поразило старика, но что? Гнев - плохой советчик и помощник, а он позволил себе разгневаться и потерять среди хаоса слов те, которые заставили внутренне вздрогнуть. Приложив кончики пальцев к вискам, Мансур-Халим постарался успокоиться и начал восстанавливать в памяти разговор с Миртом слово за словом, будто нанизывая бисеринки на незримую нить. Ага, вот оно!
   Разбойник из азиатской пустыни сказал: «В Европе его называют Александром Македонским». В Азии греческого царя Искандера так никто не называл. И вообще, для волка песков, живущего саблей, Мирт слишком хорошо образован, он знает такие вещи, которым не учат даже в медресе. Откуда?
   Шейх пожалел, что он слеп и не может поглядеть на этого жестокого человека. И кто знает, когда теперь удастся заняться лечением глаз и удастся ли вообще - ведь с каждой минутой он все дальше и дальше от тех, кто мог ему помочь, вырвать из рук Мирта.
   Море волновалось, сильно качало, однако корабль шел быстро, оставляя за кормой милю за милей. Старик не пытался гадать, где он сейчас: все равно любой человек - песчинка на лике Земли. Всегда должна оставаться надежда на лучшее, иначе просто не стоит жить. Он больше не разговаривал с Миртом, хотя тот заходил и пытался завязать беседу.
   Спустя несколько дней бросили якорь. Напряженно прислушиваясь, Мансур-Халим ловил доносившиеся через открытый иллюминатор звуки: плеск волн, крики неугомонных чаек, скрип снастей и голоса матросов. Они беспечно болтали и весело смеялись, радуясь стоянке в порту. С берега доносился колокольный звон, и шейх забеспокоился - неужели они в Европе? Хотя на Североафриканском побережье тоже есть поселения франков, испанцев и не менее набожных, чем сыны Андалузии, уроженцев Апеннинского полуострова. Они строили храмы и звонили в колокола в честь своих богов, созывая верующих на молитвы. Так куда же пришел корабль?
   - Генуя, - словно в ответ на его мысленный вопрос, сказал один из матросов...
   ***
   Мирадор не любил зря терять время - по прибытии в Геную он снял номер в гостинице, быстренько привел себя в порядок и отправился в порт. Потолкавшись на причалах и поболтав с грузчиками и моряками, конторщиками арматоров и грязными оборванцами, он выяснит что корабль «Благословение» ждут со дня на день. Скорее всего он придет завтра или послезавтра.
   После этого Мирадор отыскал антикварную лавку, спрятавшуюся в сумрачном узком переулке неподалеку от набережной. Толкнув обшарпанную дверь, он смело опустился по скрипучей лестнице и очутился в большой полуподвальной комнате со сводчатым потолком, разделенной надвое деревянным прилавком-витриной. На звон дверного колокольчика и скрип ступенек под ногами посетителя из подсобного помещения вышел пожилой антиквар с лисьей мордочкой, обрамленной пышными седыми бакенбардами. Он кутался в клетчатый старый плед и сосал потухшую трубку.
   Небрежно кивнул ему, Мирадор начал разглядывать выставленные в витрине статуэтки, канделябры, гигантские раковины из южных морей, турецкие кинжалы и кремневые пистолеты.
   - Что интересует синьора? - дребезжащим тенорком спросил хозяин. - Оружие, книги, церковная утварь?
   - Где же вы ее берете? - Мирадор желчно усмехнулся. - Неужели грабите храмы?
   - Как можно, синьор! - Антиквар плотнее закутался в плед. - У нас только утварь язычников или еретиков.
   - Тем более! - Мирадор быстро протянул руку, схватил хозяина лавки за бакенбарды и рывком притянул к себе, заставив его лечь на прилавок.
   - Ай, ай! - заверещал тот. - Что вы делаете?! Я позову полицию!
   - Давно ли ты стал дружить с жандармами? - ухмыльнулся гость и сунул под нос антиквару листок бумаги с изображением рыбы.
   Торговец испуганно вытаращил глаза и затих. Мирадор отпустил его, спрятал бумажку и извлек из кармана табакерку с двумя перламутровыми рыбами на крышке. Увидев ее, антиквар поклонился.
   - Слушаю, синьор.
   - Мне нужно несколько надежных парней. - попросил гость. - На день или два, чтобы сопроводим, одного человека. Куда - я укажу. Вот задаток.
   Он бросил на прилавок кошелек. Хозяин лавки туг же схватил его и спрятал под пледом. Глаза его прищурились, превратившись в щелочки.
   - Позвольте спросить, кого нужно сопровождать? Мужчину или женщину?
   - Старика. Он прибудет на корабле и должен спокойно доехать до места назначения, - усмехнутся Мирадор. - Я не хочу, чтобы кто-то попытался помешать этому. Понятно? Но почему вдруг возник такой вопрос?
   - Меня навестили люди старого Пепе, - шепотом сообщил антиквар. - Пропала племянница дона Лоренцо, а нам не с руки ссориться с ним. Поэтому я и спросил, синьор.
   - Вот как? - Гость безмятежно улыбнулся, хотя ему хотелось треснуть кулаком по лисьей мордочке хозяина лавки: продаст, как последняя шлюха продаст, лишь только, запахнет паленым. Но делать теперь нечего, слово уже сказано и взять его обратно можно только вместе с жизнью старого лиса, устроившего нору в подвале.
   Однако, пристукнув антиквара, неизбежно осложнишь отношения со многими тайными сообществами Северной Италии - всех их очень устраивает существующая уже множество лет явка неподалеку от генуэзского порта, и о том, кто расправился со сморчком в пледе, рано или поздно станет известно. Скорее даже рано, чем поздно: наверняка лавку негласно охраняют какие-нибудь оборванцы на улице или кто-то сидит в задней комнате. За антикваром может приглядывать и прислуга расположенной на углу траттории. И тогда все планы полетят к чертям! Местные бандиты хорошо организованы и в назидание любым чужакам постараются примерно наказать неблагодарного, обратившегося к ним якобы за помощью, но на самом деле подложившего свинью. Ссориться с итальянскими обществами чести нет резона.
   Впрочем, нет худа без добра: хозяин лавки, сам того не зная, дал ценную информацию. Синьор Лоренцо вступил на тропу войны! Естественно, именно этого и следовало ожидать: не будет же он сидеть сложа руки, когда похитили его родную племянницу. Но синьор уже привлек силы старого Пепе, а тому не покажешь табакерку с перламутровыми рыбками и не прикажешь молчать, сунув под нос рисунок пучеглазого окуня. На Пепе это подействует, как красная гряпка на разъяренного быка!
   Вот этого-то господин Роу не учел при всем своем хитроумии и расчетливости. Но кто знал, что Пепе до сей поры жив-здоров? Наоборот, говорили, что он давно умер, а его «семья» распалась. Ладно, сейчас хорошо бы узнать, не торчат ли люди Лоренцо в порту, однако спрашивать об этом опасно: Мирадор здесь чужой, а проклятые макаронники быстро найдут общий язык. И антиквар продаст гостя из-за моря, лишь только запахнет жареным.
   - Интересная новость, - кивнул Мирадор. - И давно она исчезла?
   - Не могу сказать точно. - Торговец поежился, словно внезапно потянуло ледяным сквозняком. - Но я не завидую тем, кто ее похитил.
   - Да, наверное, им не поздоровится, - равнодушно согласился гость. - Впрочем, к нашему делу это не имеет ни малейшего отношения. Где и когда мне ждать ваших людей?
   Антиквар объяснил и пожелал синьору удачи. На прощание Мирадор положил перед ним на прилавок золотой и ехидно усмехнулся:
   - Поправьте бакенбарды.
   Торговец осклабился, показав длинные желтые зубы, и зажал монету в тощем, костистом кулачке: мир был полностью восстановлен...
   Вечером, в пригородной таверне, Мирадор встретился с молодцами, присланными антикваром. Старый лис направил к нему десяток крепких головорезов под началом некоего Альберто. Тот горячо заверил заморского гостя, что за деньги его ребята готовы зарезать даже английскую королеву.
   - Пока не требуется, - усмехнулся Мирадор и приказал им завтра утром ждать в порту.
   Однако «Благословение» не пришел. Мирадор недовольно нахмурил брови - сейчас еще есть запас времени и он опережает график старого Томаса Роу, однако «Благословение» может сильно опоздать и резерв начнет таять с каждой минутой. Вздохнув - стихии и ветрам не прикажешь, - он приказал бандитам завтра на рассвете вновь собраться в порту и отправился в гостиницу.
   С первыми лучами солнца Мирадор поднялся, плотно позавтракал и пошел к причалам. «Благословения» еще не было, но бандиты уже заняли отведенные им места. Пришлось засесть в дешевой таверне и просиживать штаны, убивая время за стаканом кисловатого вина.
   Наконец, медленно и величаво в бухту вошел «Благословение» под торговым французским флагом. Едва он бросил якорь и капитан отправился улаживать дела с властями, от набережной отвалила шлюпка, и через четверть часа Мирадор ступил на палубу корабля. Обменявшись несколькими словами с помощником капитана, он показал ему бумагу с рисунком рыбы и тот проводил его в каюту пассажира.
   Войдя, Мирадор увидел крепкого мужчину с короткими рыжеватыми волосами, выгоревшей на солнце бородой и усами. Янтарные, как старый мед, глаза незнакомца холодно уставились в переносицу незваного гостя.
   - Чем могу служить? - Хозяин каюты сдул невидимую пылинку с лацкана щегольского полуфрака. Говорил он на английском.
   - Господин Роберт? - уточнил Мирадор.
   - Да. С кем имею честь?
   - Вам письмо от Адмирала.
   Мирадор подал пакет. Роберт вскрыл., чуть прищурил глаза, наморщил высокий лоб и начал читать. Гость понял: хозяин каюты держит шифр для переписки в голове и сейчас пытается вникнуть в истинный смысл распоряжений начальства.
   - Хорошо. - Роберт раскурил сигару, поднес спичку к письму и бросил горящий листок в пепельницу. - Признаться, я недоумевал, зачем идти в Геную, но теперь все разъяснилось. Когда вы намерены доставить своих людей на борт? Капитан долго здесь не задержится: возьмет воду, провиант, немного угля и мы возьмем курс на Гибралтар.
   Он чуть заметно улыбнулся и посмотрел на гостя уже не так холодно, как прежде. Не дожидаясь приглашения. Мирадор присел напротив.
   - К сожалению, обстоятельства несколько изменились: я не могу доставить нужных людей на ваш корабль.
   - Тогда мы уходим без вас, - ровным голосом сообщил Роберт. - Я не могу ждать, пока обстоятельства вновь станут благоприятными.
   - Напрасно торопитесь. - Мирадор выгатил из кармана еще один пакет и бросил его на стол. - Прочтите! Здесь последние распоряжения Адмирала. Вы поступаете в мое распоряжение и будете делать то, что я прикажу.
   Роберт молча взял пакет, вскрыл и прочел письмо. Глаза его потемнели от гнева:
   - Вы можете объяснить, что здесь произошло?
   - Дорогу морем перекрыли, - вздохнул Мирадор. - Остается лишь путь по суше. У меня наготове карета и охрана. Вы с пленником сходите на берег и едете со мной. Потом вместе отправляемся через перевалы во Францию.
   - Первый вариант плана мне нравился больше, - не стал скрывать Роберт. - Сейчас мы подвергаем опасности весь замысел. Кто перекрыл вам дорогу морем? Неужели нельзя договориться?
   - Боюсь, нет! - Мирадор развел руками. - Итальянские общества чести сильнее короля и его министров.
   - А-а. - Роберт криво усмехнулся. - Эти, как их?..
   - Бандиты, - подтвердил гость.
   - Если бы вы знали, как мне хочется наплевать на ваших бандитов и ваши трудности, - откровенно признался хозяин каюты. - Послать вас к дьяволу и приказать поднять паруса.
   - Но приказ Адмирала! - Мирадор многозначительно поднял палец.
   - А я пока еще не решил, подчиниться ему или нет! В любом случае, пленник принадлежит только мне!
   - Естественно. - Гость согласно кивнул. - Просто речь идет о том, чтобы объединить наши усилия: у вас пленник, у меня пленница. Может быть, нам удастся все решить прямо на месте и необходимость тащить их за собой через несколько границ отпадет сама собой.
   Роберт засунул палец за ворот белоснежной накрахмаленной сорочку и слегка оттянул его, словно ему стало душно. Его лицо на мгновение озарила презрительная гримаса, но тут же исчезла.
   - Не знаю и не хочу знать, что вы пытаетесь решить, - заявил он. - Пленник мой, и я доставлю его по назначению.
   - Значит, вы не хотите подчиниться приказу Адмирала?
   - Вынужден подчиниться, но оставляю за собой право действовать по собственному усмотрению. Особенно, если у вас опять возникнут какие-нибудь осложнения.
   - Я могу взглянуть на вашего пленника? - поинтересовался Мирадор.
   - Мы отправляемся на берег сейчас? - уточнил Роберт. - Вот вы его и увидите, а он вас нет.
   Последние слова повергли гостя в легкое недоумение, но он сохранил на лице бесстрастное выражение - умение владеть собой не раз выручало и не в таких ситуациях. Роберт встал и пригласил Мирадора следовать за собой. Пленник находился в соседней каюте. Мирадор приоткрыл ее дверь и увидел сидевшего на диване старика с длинной седой бородой. Он обернулся, но глаза его, казалось, были обращены куда-то за спину стоявших на пороге.
   - Он слеп, - шепнул Роберт.
   - Тем лучше, - так же тихо ответил Мирадор. - Накинем на него плащ с капюшоном, а из лодки засунем прямо в карету. Пока соберемся, наступят сумерки.
   - У вас надежное убежище? - Роберт закрыл дверь каюты пленника. - Если да, то нечего ждать.
   Он поднялся на мостик и переговорил с помощником капитана. Засвистела дудка боцмана, матросы начали готовить к спуску корзину, чтобы пересадить слепца с корабля на шлюпку. Вскоре на палубе появился и он сам, закутанный в черный плащ. Вынесли объемистые чемоданы Роберта, и через несколько минут все были в шлюпке. Гребцы навалились на весла, и темный, покрытый неровными потеками смолы борт «Благословения» стад удаляться.
   Старый шейх сидел рядом с Робертом, который крепко держал его за руку, словно боялся, что слепец вдруг прыгнет за борт и, произнеся заклинание, превратится в рыбу: вильнет хвостом, уходя на глубину, и нет его. Мирадор устроился напротив. Скользя равнодушным взглядом по поверхности воды, он напряженно размышлял. Скорее всего поладить с Робертом будет непросто - он слишком привык к самостоятельности и независимости в решениях и действиях, чтобы позволить первому встречному-поперечному приказывать себе. Даже если такой встречный облечен полным доверием Адмирала. Стоит ли ломать копья, выясняя, кто важнее и главнее? Пожалуй, нет. Роберт хотя и скрипел зубами, но пошел навстречу. Теперь очередь Мирадора - сегодня ночью они будут в доме, где ждут Фиш, Рико, Титто и их прелестная пленница, а утром после непродолжительного отдыха вновь отправятся в путь. Нечего ждать! Пора уползать из Италии через перевалы, увозя драгоценную добычу.
   Очень жаль, что нельзя погрузиться на корабль и уплыть, как было задумано с самого начала. Но кто знал, что объявятся люди старого Пепе? Хорошо еще, сморчок в антикварной лавке вовремя предупредил об этом: очень неприятно столкнуться нос к носу с подручными Лоренцо, особенно при посадке на корабль его племянницы. Теперь все надежды на проводников-контрабандистов: они проведут через горы мимо караулов солдат и соглядатаев Пепе. А в Швейцарии старый черт уже не страшен!
   Шлюпка подошла к каменному причалу. Слепца со всеми предосторожностями переправили на сушу и повели к карете. Уже усаживая его в салон, Роберт быстро оглянулся и зло прошипел:
   - Дьявольское отродье! Не может быть!
   - В чем дело? - забеспокоился Мирадор. Неужели и здесь все сорвется по прихоти его величества случая?
   Роберт притянул его к себе и показал на высокого поджарого загорелого человека в костюме английского покроя, наблюдавшего за ними из-за штабеля бочек.
   - Он следит за нами, давно следит, - объяснил Роберт. - Пусть ваша охрана принесет нам его голову. И как можно быстрее!
   - Голову? - Мирадор кое-что слышал о Роберте и о многом догадывался, но тем не менее был ошарашен.
   - Да, голову! - раздраженно повторил Роберт. - Разве я неясно выразился? Меня уже не раз уверяли, что этот человек мертв, но я снова и снова видел его живым. Больше не хочу! Если вы не в состоянии сделать это, мне придется задержаться и разделаться с ним самому.
   - Почему же, - протянул Мирадор. - Мы все решим. Эй!
   Подскочил один из вертевшихся около коляски бандитов, нанятых для охраны через посредничество антиквара.
   - Видишь мужчину за бочками? - Мирадор показал на штабель.
   - Кого ваша милость имеет в виду? - вежливо осведомился бандит. Клиент хорошо платил, причем звонкой монетой, а вежливость не стоила ничего, зато могла принести некоторую дополнительную прибыль.
   Мирадор обернулся - у штабеля с бочками стояли два человека примерно одинакового роста: один тот, что разозлил Роберта, и второй - в бархатной блузе, широкополой шляпе, с волосами до плеч и папкой под мышкой. Кого еще принесла нелегкая?
   - Разумеется, не волосатого. - Мирадор открыл дверцу кареты и поставил ногу на ступеньку. - Через час принесите его голову, и я насыплю вам полные карманы золота!..
   ***
   Сулейман оказался владельцем и капитаном тендера «Кайсум» - быстроходного судна с низкой осадкой, длинным, хищно вытянутым корпусом, единственной высокой мачтой, почти горизонтальным бушпритом, прямым форштевнем и косыми парусами, чем-то неуловимо напоминавшего щуку с непомерно большим верхним плавником. Едва он вместе с русским ступил на палубу, дочерна загорелые матросы налегли на кабестан, поднимая якорь, и распустили полотнища ветрил.
   - Они обязательно зайдут в Палермо. - Сулейман сам встал у штурвала и вывел тендер в открытое море. - Там мы и узнаем, в какой порт направляется «Благословение».
   - А если они не зайдут в Палермо? - Федора Андреевича терзали сомнения: уж больно скоротечно все решилось. К тому же загадочную веревку из крученой шерсти с вплетенными в нее бисеринками шейх Фасид оставил у себя. Стоит ли показывать капитану тендера загадочную деревянную табличку? - Тогда мы не узнаем, куда они направятся дальше.
   - Э-э! - Сулейман шевельнул черными усами, что, наверное, означало улыбку. - Обязательно зайдут, и мы все узнаем. Не волнуйся, в этих морях нет судна быстроходнее моего! «Кайсум» летит по волнам, как птица по небу. Иди в каюту!
   Кутергин спустился в капитанскую каюту и завалился на жесткий сундук. Тендер поймал в паруса свежий попутный ветер и действительно летел как птица, с шипением разрезая форштевнем пенистые волны. Но сумеет ли «Кайсум» догнать большой и тоже очень быстроходный трехмачтовый корабль, оснащенный еще и паровой машиной (о паровой машине Федор Андреевич узнал расспросив болтавшихся на причалах арабов). Страдая от скуки во время плавания, русский сбрил бороду и оставил лишь аккуратные усы, по моде кавалерийских офицеров. Под бородой кожа была светлее и пришлось сидеть на солнышке, подставляя ему щеки. А тендер шел, словно чайный клипер на призовых гонках. Команда работала слаженно и четко, как на военном корабле, рулевой твердо держал заданный курс, и через несколько дней, под вечер, они увидели огни Палермо. Сулейман попросил Федора Андреевича остаться на борту, а сам сошел на берег. Вернулся он часа через два и радостно сообщил:
   - Они были здесь и ушли сегодня, после полудня!
   - Куда направляется их корабль? - не вытерпел Кутергин.
   - В Геную, - ответил Сулейман и приказал поднимать паруса. - В Неаполь они заходить не будут. Думаю, нам удастся добежать до Генуи раньше.
   Последнее показалось Федору Андреевичу сомнительным, но он промолчал, не желая ссориться с самолюбивым потомком пиратов.
   Тем не менее точно в указанный Сулейманом срок «Кайсум» стоял в генуэзском порту. «Благословение» еще не пришел, и русский заволновался: вдруг сведения о намерениях капитана корабля Мирта - просто пустая болтовня или, того хуже, преднамеренная ложь с целью сбить с толку возможных преследователей? Зачем Желтому человеку в Геную, зачем ему вообще в Европу? Или именно здесь его ждет тот, кто готов заплатить за пленение слепого шейха?
   Благодаря низкой осадке, тендер встал прямо у набережной. На старинный город тихо опускались сумерки, зажигались фонари на улицах, на мачтах кораблей, над входом в таверны и кофейни. Где-то печально и красиво играла скрипка.
   - Когда ты сойдешь на берег, я уже ничем не смогу тебе помочь. - Сулейман показал на город. - На старой площади у фонтана часто играет бродячий скрипач Карло. Его трудно с кем-либо перепутать: на плече старика всегда сидит белый попугай. Передай Карло привет от меня, и, может быть, он сможет поддержать тебя.