Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле (Умирающая Земля - 3)

   Кугель совершенно пал духом. У него не было при себе ни денег, ни даже дубинки, чтобы в случае нападения отбиться от разбойников; в башмаках хлюпала грязь, а промокшая одежда противно пахла тиной.
   Наткнувшись на ямку, которую набегающая волна время от времени наполняла водой, Кугель выполоскал свои ботинки и после этого почувствовал себя несколько лучше, хотя прилипшая к костюму тина и свела на нет все его попытки выглядеть достойно и со вкусом. Кугель, бредущий вдоль берега, напоминал огромную перепачканную птицу.
   Рядом с устьем неторопливой реки, впадавшей в море, он увидел старую дорогу, которая вполне могла вести в деревеньку Туствольд, означавшую для Кугеля пищу и кров на ночь. Он свернул с берега и направился вглубь.
   Чтобы согреться, Кугель пустился бежать, высоко задирая колени. Так он пробежал милю или две, и холмы сменились странным пейзажем, в котором возделанные поля перемежались с пустынными пятачками. Вдали, точно разбросанные там и сям в море воздуха островки, возвышались холмы с крутыми склонами.
   Никакого селения не было видно, но на полях группки женщин пропалывали просо и кормовые бобы. Когда Кугель протрусил мимо них, они бросили работу и все как одна уставились на него. Тот счел такое внимание оскорбительным и гордо побежал дальше, не глядя ни направо, ни налево.
   Облака, через холмы подползавшие с запада, наполняли воздух прохладой и предвещали скорый дождь. Кугель, вытянув голову, попытался отыскать впереди селение Туствольд, но ничего не увидел. Тучи наползали на солнце, заслоняя и без того тусклый свет, и местность приобрела сходство с древними картинами в коричневых тонах, с плоскими перспективами и выделяющимися деревьями пангко, напоминающими чернильный набросок.
   Сквозь облака вдруг пробился солнечный луч и заиграл на скоплении белых колонн, возвышавшихся приблизительно на расстоянии мили. Кугель резко остановился, чтобы разглядеть странное сооружение. Храм? Мавзолей? Развалины огромного дворца? Он пошел по дороге дальше и через некоторое время вновь остановился. Колонны различались по высоте, от совсем невысоких до более чем стофутовых, и казались примерно десяти футов в обхвате.
   Кугель снова возобновил свой путь. Подойдя ближе, он разглядел, что на верхушках этих странных колонн полулежат мужчины, нежащиеся в остатках лучей умирающего солнца.
   Разрыв в облаках затянуло, и солнечный свет окончательно померк. Мужчины сели, перекликаясь друг с другом, и наконец спустились с колонн по лестницам, прикрепленным к камням. Очутившись на земле, они поспешно удалились в направлении деревни, полускрытой за зарослями шрековых деревьев. Кугель решил, что эта деревенька, примерно в миле от колонн, и есть Туствольд.
   За колоннами в одном из бугров, замеченных ранее Кугелем, зияла яма каменоломни. Оттуда появился седовласый старик с ссутуленными плечами, мускулистыми руками и медленной походкой человека, привыкшего точно рассчитывать каждое свое движение. На нем была белая блуза, свободные серые штаны и стоптанные башмаки из грубой кожи. На его груди на плетеном кожаном шнуре висел пятигранный амулет. Заметив Кугеля, старик остановился, ожидая его приближения.
   Кугель постарался придать своему голосу все возможное изящество:
   - Сударь, не торопитесь с выводами! Я - не бродяга и не попрошайка, а моряк, добравшийся до берега по илистым отмелям.
   - Какой необычный маршрут, - удивился старик. - Опытные мореходы предпочитают использовать пристани Порт-Пергуша.
   - Несомненно. А вон та деревушка, случайно, не Туствольд?
   - Собственно говоря, Туствольд - эти развалины, где я добываю белокамень. Местное население называет так же и деревню, и, честно говоря, я не вижу в этом ничего предосудительного. А что вам нужно в Туствольде?
   - Еда и ночлег. Но я не могу заплатить ни гроша, поскольку все мои пожитки остались на корабле.
   Старик пренебрежительно тряхнул головой.
   - В Туствольде вы ничего не получите без денег. Они - скаредный народ и раскошеливаются только ради того, чтобы сидеть повыше. Если вы удовольствуетесь соломенным тюфяком и миской супа на ужин, я смогу приютить вас, и вам не придется ничего платить.
   - Это поистине великодушное предложение! - воскликнул Кугель. - Я принимаю его с удовольствием. Разрешите представиться: меня зовут Кугель.
   Старик поклонился.
   - Я - Нисбет, сын Нисвангеля, который добывал камень на этом месте до меня, и внук Раунса, который занимался тем же ремеслом. Но пойдемте же! Зачем дрожать здесь на ветру, когда в доме ожидает теплый очаг!
   Они направились к жилищу Нисбета, кучке обветшалых лачуг, прилепившихся друг к другу, построенных из камней и кусков корабельной обшивки. Несомненно, эти разномастные пристройки возводились в течение многих лет, а возможно, даже и столетий. Внутренняя обстановка этого сооружения, хотя и уютная, была ничуть не менее беспорядочной. Каждая комната была забита диковинками и древностями, собранными Нисбетом и его предшественниками во время работ на развалинах Старого Туствольда или где-то еще.
   Нисбет налил для Кугеля ванну и снабдил его ветхим старомодным одеянием, которое тот мог носить, пока его собственная одежда не была приведена в порядок.
   - Эту задачу лучше поручить деревенским женщинам, - сказал Нисбет.
   - Если вы помните, я остался совсем без средств, - напомнил своему радушному хозяину Кугель. - Я с большим удовольствием воспользовался вашим гостеприимством, но не могу навязывать вам еще и финансовое бремя.
   - Никакое это не бремя, - засмеялся Нисбет. - Они наперебой пытаются оказать мне какую-нибудь услугу, чтобы я за это сделал работу для них в первую очередь.
   - В таком случае я с благодарностью приму эту помощь.
   Кугель с наслаждением выкупался и закутался в старый халат, затем принялся за обильный ужин, состоявший из супа из рыбы-свечи, хлеба и маринованных рампов, которыми, как сказал Нисбет, особенно славился этот край. Они ели из разрозненных старинных тарелок и использовали посуду, среди которой не нашлось бы и двух одинаковых вещей, даже по тому материалу, из которого они были сделаны: серебро, глоссольд, чугун, золото, зеленый сплав из меди, мышьяка и каких-то других вещество. Нисбет охарактеризовал эти вещи в абсолютно непринужденной манере:
   - Каждая насыпь, возвышающаяся на этой равнине, представляет собой древний город, ныне разрушенный и покрытый пылью времен. Когда мне выпадает часок-другой досуга, я частенько хожу раскапывать какой-нибудь новый курган и нередко нахожу что-нибудь интересненькое. Вот этот поднос, к примеру, я обнаружил на одиннадцатой стадии города Челопсика, и он сделан из корфума, инкрустированного окаменевшими ляками. Моих знаний не хватает, чтобы прочесть эти руны, но, похоже, здесь записана какая-то детская песенка. А этот нож еще старше, я нашел его в подземельях под городом, который назвал Арадом, хотя его подлинное имя давно забыто.
   - Как интересно! - восхитился Кугель. - А вам когда-нибудь удавалось отыскать клад или драгоценные камни?
   Нисбет пожал плечами.
   - Каждый из этих предметов бесценен - как уникальное воспоминание. Но теперь, когда солнце вот-вот потухнет, кто даст за них хорошую цену? Бутылка доброго вина и та полезней. К слову говоря, я предлагаю, чтобы мы, как знатные вельможи, направились в гостиную, где я откупорю бутылочку выдержанного вина, и мы сможем погреть косточки у очага.
   - Здравая мысль! - объявил Кугель. Он последовал за Нисбетом в комнату, заставленную разномастными стульями, диванами, столами, на которых громоздились бесчисленные диковины.
   Нисбет налил вино из глиняной бутыли, которая, судя по покрывавшему ее радужному налету, была немыслимо древней. Кугель осторожно пригубил вино, обнаружив, что оно густое и крепкое и благоухает странными ароматами.
   - Замечательное вино! - заявил Кугель.
   - У вас неплохой вкус, - одобрил его Нисбет. - Это вино из погреба виноторговца на четвертом уровне Зей-Кембеля. Пей от души; ибо там еще пылятся тысячи таких бутылок.
   - Ваше здоровье! - Кугель опрокинул свой кубок. - При такой работе вам никакого приработка и желать не приходиться, это ясно. У вас ведь нет сыновей, которым вы могли бы передать свои знания?
   - Нет. Моя жена умерла много лет назад от укуса голубой фантикулы, и я больше не захотел ни на ком жениться. - Хмыкнув, Нисбет поднялся и подкинул дров в очаг. Затем он вернулся в свое кресло и уставился в огонь. - И все-таки по ночам я часто сижу здесь, размышляя, что будет, когда я умру.
   - Возможно, вам стоит взять ученика, - осторожно заметил Кугель.
   Нисбет издал короткий глухой смешок.
   - Это не так-то просто. Местные мальчишки начинают грезить о высоких колоннах еще прежде, чем выучиваются плеваться как следует. Нет, я предпочел бы общество человека, который повидал мир. Каково, кстати, ваше собственное ремесло?
   Кугель сделал неопределенный жест.
   - Я еще не определился с родом деятельности. Я успел поработать червеводом, а недавно даже командовал морским судном.
   - О, это очень престижная должность, - уважительно кивнул старик.
   - Верно, но козни подчиненных заставили меня покинуть ее.
   - По илистым отмелям?
   - Совершенно верно.
   - Таковы превратности судьбы, - философски заметил Нисбет. - И все же у вас впереди большая часть жизни и множество свершений, тогда как, оглядываясь на собственную, уже прожитую жизнь и дела, которые совершил, я вижу, что ни одно из них нельзя назвать поистине значительным.
   - Когда солнце потухнет, - пожал плечами Кугель, - все дела - и значительные, и не очень - уйдут в небытие.
   Нисбет поднялся и откупорил еще одну бутылку. Наполнив бокалы, он вернулся в свое кресло.
   - Два часа пустой болтовни никогда не перевесят стоимость одного хорошего столба. Ибо я сейчас - Нисбет, добывающий камни, которому еще надо воздвигнуть чересчур много колонн и выполнить слишком много заказов.
   Они сидели в тишине, глядя на пламя. Наконец Нисбет промолвил:
   - Я вижу, вы устали. Несомненно, денек сегодня выдался не из легких. Он с усилием поднялся и указал на кушетку. - Можете лечь вон там.
   Утром Нисбет и Кугель позавтракали лепешками с вареньем, принесенными деревенскими женщинами, после чего Нисбет повел Кугеля в каменоломню. Он показал на яму, обнажавшую огромную расселину в одном из склонов кургана.
   - Старый Туствольд был городом тринадцати стадий, как вы сами можете убедиться. Люди четвертого уровня построили храм в честь Миаматты, их Верховного Бога Богов. В этих развалинах я беру белокамень для своих нужд... Но солнце уже высоко. Скоро мужчины из деревни пойдут на свои колонны; в самом деле, вот и они.
   Мужчины подходили, по двое и по трое. Кугель наблюдал, как они взбирались на колонны и устраивались на солнце. Кугель удивленно обернулся к Нисбету.
   - Зачем они так старательно сидят на своих колоннах?
   - Они впитывают целительную энергию солнечных лучей, - пояснил Нисбет. - Чем выше колонна, тем чище и мощнее энергия и больше престижность места. Женщины в особенности одержимы стремлением увеличить высоту колонн, на которых сидят их мужья. Принося деньги за новый кусок камня, они хотят получить его немедленно и нещадно подгоняют меня до тех пор, пока я не выполню работу, а если уж при этом я должен помочь им опередить какого-нибудь из их соперников, то все еще хуже.
   - Странно, что у вас нет конкурентов, ведь ваше дело кажется вполне прибыльным.
   - Это не так странно, если оценить ту работу, которую необходимо сделать. Камень нужно спустить из храма, обтесать, отполировать, очистить от старых надписей, дать ему новый номер и поднять его на вершину колонны. Это довольно-таки значительная работа, которая была бы невозможной без этого, - Нисбет дотронулся до пятигранного амулета, висевшего на его груди. - Его прикосновение уничтожает силу земного притяжения, и самый тяжелый предмет поднимается в воздух.
   - Поразительно! - воскликнул Кугель. - Так значит, амулет - ценная принадлежность вашего ремесла.
   - Незаменимая - так будет правильней... Ба! Сюда направляется госпожа Кроульскс, чтобы побранить меня за недостаточное усердие.
   Дородная женщина средних лет, с хмурым круглым лицом и рыжими курчавыми волосами, типичными для деревенских жителей, приблизилась к ним. Нисбет поприветствовал ее со всей возможной любезностью, которую она пресекла решительным жестом.
   - Нисбет, я должна снова выразить тебе свое недовольство! С тех пор, как я выложила свои терции, ты сначала установил новый камень Тоберску, потом Джиллинсксу. Теперь мой муж сидит в их тени, а их женушки вдвоем радуются моему унижению! Чем тебе не угодили мои деньги? Ты что, забыл мои подарки - хлеб и сыр, которые я прислала тебе со своей дочерью, Турголой? Что ты на это скажешь?
   - Госпожа Кроульскс, позвольте мне хотя бы слово вставить! Ваш "двадцатый" уже готов, и я даже собирался уведомить об этом вашего мужа.
   - Вот это хорошая новость! Ты же понимаешь мое беспокойство.
   - Разумеется, но чтобы избежать недопонимания в будущем, должен сообщить вам, что как госпожа Тоберск, так и госпожа Джилинскс сделали заказы на "двадцать первые".
   У госпожи Кроульскс отвисла челюсть.
   - Так скоро? Вот змеюки! В таком случае мне тоже нужен "двадцать первый", и ты должен пообещать мне, что первым делом примешься за мой заказ.
   Нисбет издал умоляющий стон и ухватился за свою седую бороду.
   - Помилуйте, госпожа Кроульскс! У меня всего две руки, а ноги уже не так проворны, как в былые времена. Я сделаю все, что возможно; большего обещать не могу.
   Госпожа Кроульскс пыхтела еще минут пять, а потом в крайнем раздражении собралась уходить, но Нисбет окликнул ее.
   - Госпожа Кроульскс, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу. Моему другу Кугелю необходимо хорошенько выстирать, вычистить и заштопать одежду, чтобы все было в лучшем виде. Могу я возложить эту задачу на вас?
   - Ну конечно же! Только попросите! Где вещи?
   Кугель вытащил испачканную одежду, и госпожа Кроульскс вернулась в деревню.
   - Вот как это делается, - сказал Нисбет с печальной улыбкой. - Чтобы продолжать дело, нужны новые сильные руки. Что вы об этом думаете?
   - У этого дела масса достоинств, - ответил Кугель. - Позвольте мне узнать вот что: госпожа Кроульскс упомянула о своей дочери Турголе. Намного ли она красивее своей матушки? И еще: местные девушки стараются угодить вам с таким же рвением, как и их родительницы?
   Нисбет ответил скучным голосом:
   - Что касается твоего первого вопроса: жители деревни - племя керамианцев, беженцы из Рхаб-Фаага, и ни один из них не может похвастаться выдающейся внешностью. Тургола, на пример, низенькая и толстая, непропорционально сложенная, с торчащими зубами. Что же до твоего второго вопроса, возможно, я неверно истолковываю их знаки. Госпожа Петиш частенько предлагала мне помассировать спину, хотя я никогда не жаловался на боль. Госпожа Гежкс временами бывает до странного чересчур фамильярна... Хм... Ну да ладно, не будем об этом. Если, как я надеюсь, ты станешь моим компаньоном, то сможешь толковать эти маленькие любезности так, как тебе будет угодно, хотя я верю, что ты не запятнаешь скандалом предприятие, которое до сих пор основывалось на строгой честности.
   Кугель со смехом отверг такую возможность.
   - Я склоняюсь к тому, чтобы принять ваше предложение, ибо сейчас у меня все равно нет средств, чтобы продолжить путешествие. Поэтому я возьму на себя, по меньшей мере, временное обязательство работать на вас за такую плату, которую вы сочтете достаточной.
   - Великолепно! - обрадовался Нисбет. - Такие подробности мы обговорим позже. А теперь за работу! Мы должны поднять "двадцатый" Кроульскса.
   Нисбет показал дорогу к мастерской на дне каменоломни, где на соломенной подстилке "двадцатый" уже ожидал своей очереди: цилиндр из доломита пяти футов высотой и десяти футов в диаметре.
   Нисбет привязал к камню несколько длинных веревок. Посмотрев по углам мастерской, Кугель изумленно спросил:
   - Я не вижу ни катков, ни лебедок, ни кранов; каким образом вы собираетесь в одиночку сдвинуть эту каменную махину?
   - Забыл про мой амулет? Смотри! Я дотрагиваюсь им до камня, и он теряет все исконные свойства. Если я легонько его стукну - вот так, не больше, - магия будет кратковременной и продлится лишь столько, чтобы перенести камень на его место. Если бы я ударил с силой, камень не чувствовал бы притяжения целый месяц, а то и дольше.
   Кугель с уважением рассмотрел амулет.
   - Как вы обзавелись этой штучкой?
   Нисбет вывел Кугеля наружу и показал утес, возвышающийся над равниной.
   - Видишь, где деревья спускаются со скалы? В том месте великий волшебник по имени Макке-Отвращенец построил дворец и правил страной при помощи своего отвращательного волшебства. Он отвращал восток и запад, север и юг; люди могли поднять на него глаза лишь однажды или, через силу, дважды, но никогда трижды, так сильно было его отвращение. Макке разбил квадратный сад и посадил в каждом его углу волшебные деревья. Дерево оссип дожило до наших дней, и нет лучшего средства для обуви, чем воск, которым покрыты его ягоды. Я пропитываю свои башмаки только воском оссипа, и острые камни в каменоломне не могут их повредить. Так меня научил мой отец, который выучился этому у своего отца, и так далее в глубь веков, начиная с некоего Нисвонта, который первым пришел в сад Макке-Отвращенца за ягодами оссипа. Там он обнаружил амулет и узнал о его могуществе. Нисвонт сначала занялся перевозками и с легкостью переносил любые грузы на большие расстояния. Потом он устал от пыли и опасностей путешествий и обосновался в этом месте, добывая камень, и я последний в его роду.
   Кугель и Нисбет вернулись к рабочему навесу. Под руководством старика Кугель взялся за веревки и потянул "двадцатый", который медленно поднялся в воздух и поплыл в направлении колонн.
   Нисбет остановился у подножия колонны, помеченной табличкой, гласившей:
   "Величественная колонна КРОУЛЬСКСА Мы радуемся только на самой большой высоте!"
   Нисбет поднял голову и закричал:
   - Кроульскс! Слезайте с колонны! Мы сейчас будем устанавливать ваш новый камень!
   Голова Кроульскса, свесившегося с края колонны, отчетливо вырисовывалась на фоне неба. Довольный, что этот зов относился к нему, он спустился на землю.
   - Не слишком-то быстро ты работаешь, - грубо сказал он Нисбету. - Мне слишком долго пришлось довольствоваться худшей энергией.
   Нисбет не обратил внимания на его жалобы.
   - "Сейчас" есть "сейчас", и в настоящий момент, который и есть "сейчас", ваш камень готов, и "сейчас" вы можете наслаждаться лучшим излучением.
   - Тебе-то легко говорить "сейчас", - загремел Кроульскс. - На ущерб моему здоровью тебе наплевать!
   - Я могу работать лишь так быстро, как могу, - ответил Нисбет. Кстати, позвольте мне представить моего нового компаньона, Кугеля. Я полагаю, что теперь работа закипит, благодаря его силам и опыту.
   - Если это действительно так, я немедленно сделаю заказ на пять новых камней. Госпожа Кроульскс внесет залог.
   - Я не могу немедленно принять ваш заказ, - покачал головой Нисбет. Однако я приму его к сведению. Кугель, ты готов? Тогда, если ты не против, забирайся на колонну Зиппина и аккуратно поднимай камень вверх. Кроульскс и я будем направлять его снизу.
   Камень был быстро водружен на свое место, Кроульскс незамедлительно забрался на вершину и поудобнее устроился в лучах красного солнца. Нисбет и Кугель вернулись к навесу, где Кугель получил подробнейшие сведения об обтесывании, закруглении и полировке белокамня.
   Кугель вскоре понял, почему Нисбет постоянно опаздывал с выполнением заказов. Во-первых, возраст замедлил его движения до такой степени, что весь его опыт не мог этого компенсировать. Во-вторых, его почти ежечасно отрывали от работы деревенские женщины со своими заказами, требованиями, жалобами, подарками и уговорами.
   На третий день работы Кугеля рядом с жилищем Нисбета остановилась группа бродячих торговцев. Они принадлежали к темнокожей расе, отличавшейся янтарными глазами, орлиными чертами лица и гордой осанкой. Их одежды были не менее примечательны: панталоны, подпоясанные кушаками, рубахи со стоячими воротниками, жилетки и плащи с разрезами черного, рыжего, малинового и коричневого цветов. Они носили черные широкополые шляпы с обвислыми тульями, которые Кугель счел великолепными. С собой торговцы привезли телегу с высокими колесами, груженную непонятными предметами, накрытыми брезентом. Как только старшина кочевников начал совещаться о чем-то с Нисбетом, остальные сняли покрывало, под которым обнаружилось множество уложенных штабелями трупов.
   Нисбет и старшина пришли к какому-то соглашению, и четверо маотов так старик назвал их Кугелю - начали разгружать телегу. Нисбет отвел Кугеля в сторонку и указал на дальний курган.
   - Это - Старый Ква-Хр, который когда-то властвовал над землями от Падающей Стены до Шелковых Поясов. Во время своего расцвета народ Ква-Хра исповедовал странную религию, которая, я полагаю, не более абсурдна, чем любая другая. Они верят, что люди после смерти уходят в вечную жизнь в таком физическом состоянии, в котором они покинули этот свет, после чего проводят вечность в пирах, веселье и прочих наслаждениях, упоминать которые запрещают правила приличия. Поэтому считалось исключительно мудрым умереть в расцвете лет, поскольку, например, рахитичный старец, беззубый, страдающий одышкой и поносом, никогда не смог бы в полной мере наслаждаться пиршествами, песнями и райскими нимфами. Поэтому народ Ква-Хр умирал в молодом возрасте, а тела бальзамировались с таким искусством, что они и до сих пор кажутся полными жизни. Маоты вынули эти трупы из мавзолея Ква-Хр и везут их через Дикую Пустыню в Туническое Хранилище в Новале, где, насколько я понял, их используют в каких-то обрядах.
   Пока он говорил, торговцы выгрузили тела, сложили их в ряд и связали друг с другом. Старшина сделал знак Нисбету, который пошел вдоль ряда трупов, прикасаясь к каждому своим амулетом. Затем он пошел обратно, давая каждому трупу активирующий пинок. Старшина маотов заплатил Нисбету, они обменялись выражениями благодарности; затем маоты отправились на северо-восток, а трупы поплыли за ними на высоте пятидесяти футов.
   Такие происшествия, хотя и занимательные и поучительные, приводили к задержке заказов, выполнения которых все более настоятельно требовали как мужчины, жаждущие вкусить излучения в высших слоях воздуха, так и их жены, которые финансировали возведение колонн не только в интересах здоровья своих мужей, но и с целью повышения престижа всей семьи в глазах соседей.
   Чтобы ускорить работу, Кугель ввел несколько рационализаторских методов, чем заслужил горячее одобрение Нисбета.
   - Кугель, да ты далеко пойдешь! Это очень остроумные нововведения!
   - Я обдумываю и другие, еще более оригинальные, - не без гордости заявил Кугель. - Нам необходимо отслеживать спрос, хотя бы только для того, чтобы максимизировать нашу прибыль.
   - В этом нет никаких сомнений, но как?
   - Я уделю этой проблеме все свое внимание.
   - Превосходно! Тогда можно считать, что вопрос решен.
   С этими словами Нисбет отправился готовить праздничный ужин, который включал три бутылки драгоценного зеленого вина из подвалов Зей-Кембельского виноторговца. Нисбет на радостях так напился, что уснул прямо на кушетке в гостиной.
   Кугель воспользовался так удачно подвернувшейся ему возможностью провести один эксперимент. Он снял со шнурка на шее Нисбета пятигранный амулет и потер им ручку массивного кресла. Затем, подражая неоднократно виденным действиям Нисбета, он дал по креслу активирующий пинок.
   Кресло осталось таким же тяжелым, как и раньше.
   Кугель стоял, точно громом пораженный. Он, наверное, неправильно применил силу амулета. Или волшебство подчинялось лишь Нисбету, и никому иному?
   Вряд ли. Все-таки амулет есть амулет.
   Чем тогда действия Нисбета отличались от его собственных?
   Нисбет, чтобы обогреть ноги у очага, снял башмаки. Кугель скинул свои туфли, изодранные почти в лохмотья, и просунул ноги в башмаки Нисбета.
   Он вновь потер кресло пятигранным амулетом и пнул его носком башмака Нисбета. Кресло неожиданно утратило вес и взмыло в воздух.
   Очень интересно, подумал Кугель. Он вернул амулет на шею Нисбета и поставил башмаки туда, откуда взял их.
   На следующее утро Кугель заявил Нисбету:
   - Я понял, что мне нужны башмаки из грубой кожи, такие же, как у вас, защищающие от острых камней в каменоломне. Где бы мне достать такие?
   - Такие вещи включаются в принадлежности нашего ремесла, - ответил Нисбет. - Сегодня я пошлю гонца в деревню и приглашу госпожу Тадоук, сапожницу. - Нисбет приложил палец к своему крючковатому носу и озорно подмигнул Кугелю. - Я научился управлять женщинами деревни Туствольд, или, коли на то пошло, женщинами в общем! Никогда не давай им всего, чего им хочется! Вот секрет моего успеха! В этом случае муж госпожи Тадоук сидит на колонне из всего лишь четырнадцати камней, обходясь тенью и низкокачественной энергией, а сама госпожа Тадоук сносит насмешки своих соседей. Поэтому во всей деревне не найдешь более усердной женщины, кроме, пожалуй, госпожи Кайлас, которая рубит деревья и делает из них бревна и доски. Как бы то ни было, за час с тебя снимут мерки, и, полагаю, уже завтра у тебя будут новые башмаки.