Джек пожал плечами. Что ж, вполне можно попробовать. Возможно, подобное приобщение к реальности прогонит последние воспоминания о явившихся ночью ракшасах.
   Он протиснулся на освобожденное место, увеличив до трех число зрителей. Справа от него стояла испанская пара лет тридцати: мужчина с косичкой, с серьгой с бриллиантом и женщина с круглым лицом, глянцево-черными волосами, собранными сзади в тугой пучок.
   — Молоток! — похвалил вязаная шапка с приветственной ухмылкой. — Теперь разуй глаза.
   Он с улыбкой принял приглашение. Разумеется, рады свежей добыче. Вязаной шапке требуется не лишняя пара глаз, наблюдающих за кидалой, а лишний фраер ушастый у столика. Джек сунул книжку Вики под куртку и присмотрелся к игре.
   По его представлению, ей наверняка больше пяти тысяч лет, она гораздо старше своего современного карточного варианта. Взял кто-то три ореховые скорлупки, сухую горошину и принялся обчищать рабов фараона в перерывах между волочением каменных блоков для пирамид. Ныне используются пластмассовые наперстки и маленькие самодельные красные шарики, но цель точно та же: найти лоха, ободрать как липку.
   Кидала наклонился над картонным листом, разложенным на двух картонных коробках. Средним, безымянным пальцами и мизинцем левой руки зажимал тонкую пачку десяток и двадцаток, указательный и большой оставались свободными для манипуляций с наперстками и шариком. Руки порхали туда-сюда, так и сяк перекрещивались, проворные пальцы приподнимали и опускали наперстки, перекатывая шарик, красные блики мелькали, но не с такой скоростью, чтоб нельзя было заметить, где он остановится.
   Тут, конечно, вся суть заключается. Пусть лопухи думают, будто знают, где шарик.
   Джек проигнорировал шарик, прислушиваясь к болтовне кидалы. Это главное. Именно так он дает указания зазывалам.
   — Гляди, пока гляделки не лопнут, не заметишь никаких фокусов. Плачу сорок, если поставишь двадцатку. Сотню за сорок, без дураков. Шарик катается, прячется, открывается. Есть — нету, есть — нету, пока все с толку не собьются. Играем на сорок, выкладывай денежки. Я выиграл, ты плачешь, я смеюсь, очень клево.
   При этом вязаная шапка получал точные инструкции.
   Джек в наперсток никогда не играл, но из любопытства обычно следил за кидалами, когда выпадала возможность. Все пользовались одинаковым кодом, который ему удалось разгадать путем внимательного наблюдения и слушания.
   Слово «выкладывай» означает, что подставной должен выиграть, «кидай» — проиграть. «Денежки» — значит, шарик находится под ближайшим к левой руке кидалы наперстком, впрочем, некоторые кидалы говорят «башли». «Смотри» — средний наперсток, «хватай» — тот, что стоит с другой стороны от руки с деньгами.
   Протараторив «играем на сорок, выкладывай денежки», кидала велел вязаной шапке поставить сорок баксов и выиграть, открыв ближайший к своей левой руке наперсток.
   Вязаная шапка охотно поставил сорок долларов, нашел шарик, загреб сотню.
   — Не повезло, — признался кидала. — Поздравим победителя!
   Вязаная шапка демонстрировал сплошное счастье.
   — Выиграл! — Он предъявил Джеку деньги. — Это ты мне удачу принес. Хочешь, сыграй, а я присмотрю.
   Прежде чем тот успел отклонить предложение, высунулся испанец:
   — Эй, нет. Сейчас моя очередь. Я давно стою.
   — Санто, ты много уже проиграл, — заметила его жена.
   Предположительно жена. Оба носят обручальные кольца.
   — А я как же? — вмешался парень без шапки слева от Джека.
   — Не будем спорить, все по-честному, — сказал кидала, вновь принимаясь передвигать наперстки. — Все сыграют, мне время девать некуда.
   Санто бросил на картонку две двадцатки. Кидала продолжал болтовню, теперь без всяких указаний, поскольку подставные в игре не участвовали. Он переставлял наперстки, перекатывал из одного в другой шарик, демонстрируя точный расчет. Перед самой остановкой замедлил движения, чтоб все заметили шарик под средним наперстком.
   — Видал? — шепнул парень без шапки.
   — Угу, — буркнул Джек.
   Видно, тебе адски хочется меня заманить.
   Он внимательно наблюдал, как кидала выдвинул три наперстка вперед, расставив на краю картонки. Отлично известно, что именно в этот момент шарик перемещается из-под наперстка в ладонь кидалы, прячась между большим и указательным пальцами. Во все глаза глядя, Джек так и не заметил. Ловкий малый.
   — Вот, рядком стоят, — трещал кидала. — Сотню за сорок, если правильно угадаешь.
   Санто без колебаний указал на средний наперсток.
   Кидала поднял его — пусто. Открыл два других... красненький шарик выкатился из-под правого.
   Санто стукнул себя в бедро кулаком, выругался по-испански.
   — Ладно, — дернула его жена за руку, — хватит. Ты проиграл сто двадцать долларов.
   Вязаная шапка шагнул в сторону, преграждая им путь к отступлению, возмущенно крикнул кидале:
   — Эй, ну-ка, пускай еще раз сыграет!
   — Правда, старик, — вмешался парень без шапки. — Дай по-честному второй кон сыграть.
   — Слушай, что тебе говорят, — добавил вязаная шапка. — Пойди парню навстречу, а то я уйду.
   Отпустите лоха, мысленно попросил Джек. Достаточно из него выкачали.
   Наперсточники явно не разделяли подобного мнения.
   Кидала пожал плечами:
   — Ладно, ладно. Пятьдесят на сто двадцать.
   Даже не в рифму? — мысленно удивился Джек.
   — Санто, не надо, — взмолилась жена.
   Но Санто лихорадило. Он вытащил из мочки уха серьгу с бриллиантом.
   — Наличных больше нет. Возьмешь?
   — Нет! — охнула жена. — Мой подарок!
   Кидала взял серьгу, поднял повыше, повертел на свету крошечный бриллиантик.
   Откажись, мысленно попросил Джек, отпусти его.
   — Так и быть, — с почти убедительной неохотой сдался кидала. — На этот раз сделаю исключение.
   — Держись, старичок! — воскликнул вязаная шапка, хлопнув Санто по спине. — Обязательно выиграешь! Нюхом чую.
   Джек скрипнул зубами. Вот сукины дети.
   — Санто! — всхлипнула женщина.
   — Не бойся, — отмахнулся тот, — не проиграю. Будь уверен в обратном, мысленно предупредил Джек, однако ничего не сказал.
   Переполняясь бешеной злостью, смотрел, как кидала бросил серьгу на картонку и принялся двигать наперстки. Заманить лопуха — одно дело. По уличным законам ввязавшийся в подобные игры дурак заслуживает проигрыша, и Джек с этим не спорит. Нечто вроде налога на ходьбу по улице. Но всему есть предел. Возьми налог, отпусти с миром налогоплательщика. Жестоко обчищать его начисто, особенно на глазах у женщины.
   Он, как правило, собирал средства на благотворительный взнос для Малой лиги по ночам, но в данный момент вполне распалился, чтоб сделать для наперсточников исключение.
   Внимательно оглядел подставных и стоявших на стороже. Скорей всего, носят ножи; пушки — вряд ли, хотя под проклятыми дутыми куртками не угадаешь.
   Возвращаясь к игре, решил принять пожертвование от щедрых парней, предоставив им честь стать первыми вкладчиками в фонд Малой лиги на текущий год.
   Пульс слегка участился. Не готовился к такому случаю. Несмотря на правило воздерживаться от спонтанных поступков, раз выпала возможность, почему не использовать?
   Джек начал наблюдать за кидалой, за порхающими руками. Прежняя процедура в точности повторилась, наперстки выдвинулись вперед.
   — Видел? — снова шепнул парень без шапки.
   — А как же, — с улыбкой кивнул он, прикидываясь, будто проглотил наживку, ожидая, когда закрутится катушка.
   Санто выбрал выигрышный наперсток — шарик выкатился из-под среднего.
   — Черт!
   Жена снова всхлипнула, видя, как бриллиантовая серьга исчезает в кармане кидалы.
   — Секундочку, — сказал Джек, схватив за руку потрясенного Санто, собравшегося уходить.
   — Нет! — закричала жена, сорвавшись на визг. — Хватит!
   — Успокойтесь, пожалуйста, — попросил он. — Кажется, я все понял, и мне нужны свидетели. Не пожалеете, когда выиграю.
   Действительно, не хотелось вступать в игру, оставшись у столика в одиночестве.
   Возможность спасти хоть что-нибудь после постигшей их катастрофы заставила Санто с женой передумать. Он выглядел виноватым и хмурым, она стояла с полными слез глазами, скрестив на груди руки.
   — Отлично. По-моему, твоя очередь, — обратился Джек к парню без шапки.
   — Так и быть, уступаю, — ухмыльнулся тот. — Пользуйся случаем. Посмотрим, что выйдет. Потом меня научишь.
   — Спасибо. — Джек вытащил из бумажника две пятидесятидолларовые купюры. — Что я с этого буду иметь?
   — Двести пятьдесят, — предложил кидала.
   — Иди ты, — фыркнул он. — Сто баксов на одном кону должны принести не меньше трех сотен.
   — Извини, старик. Двести пятьдесят, и точка.
   — Ну-ка, стой-ка, — вмешался вязаная шапка, до конца играя адвокатскую роль. — Ответь ему тремя!
   — Может, двести пятьдесят и серьгу? — предложил Джек.
   — Правильно! — подтвердил парень без шапки. — Вот это будет честно.
   — Идет, — согласился кидала, как бы неохотно уступая нажиму.
   Собственно, можно было запросить и пятьсот, что не играло бы никакой роли при абсолютной уверенности кидалы в выигрыше, но слишком далеко заходить не хотелось.
   — Только мне надо бы знать, есть ли у тебя двести пятьдесят.
   — Есть, — заверил кидала, взмахнув пачкой в левой руке.
   Джек покачал головой:
   — Раз мои деньги на стол — твои тоже. Заодно и серьгу.
   Тот в ответ снова пожал плечами, на сей раз осторожнее.
   — Ладно. Если играешь по таким правилам, что я могу сказать?
   Джек выложил деньги, кидала отсчитал двести пятьдесят десятками и двадцатками, бросил рядом, а сверху серьгу.
   — Если больше ничего не потребуешь, начнем.
   — Одну минуточку. — Джек оглянулся на Сан-то и его жену. — Встаньте, пожалуйста, оба по сторонам от меня и смотрите.
   Сам расположился точно в центре импровизированного столика, Санто поставил справа, жену слева.
   — Вот так. Не спускайте глаз с шарика.
   — Ну, все готовы? — спросил кидала.
   — Порядок, — кивнул Джек. — Давай.
   Все мышцы у него напряглись, когда кидала принялся манипулировать, двигать наперстки. Наконец, закончил, толкнул их вперед.
   — Шарик в норке. Ищи теперь.
   Он глубоко вдохнул, снимая напряжение, чуть присел перед столиком. Поднял руки, наставил на наперстки оба указательных пальца, повел их дугою друг к другу божественными указующими перстами.
   — Кажется... кажется...
   Пальцы приближались к наперсткам.
   — Кажется...
   Еще ближе... Джек мельком поглядывал на подставных.
   И нанес удар.
   — Средний!
   Молниеносным движением опрокинул два крайних наперстка, под которыми шарика не оказалось, сгреб две пачки купюр и серьгу.
   — Что за хреновина? — пробормотал парень без шапки.
   Джек уже уходил, сунув Санто серьгу.
   — Пока.
   — Эй! — заорал кидала.
   — Все в порядке, — бросил победитель, сворачивая на дорожку. — Шарик можешь не показывать. Верю.
   Повернулся, пустился трусцой. Услыхал за спиной хохот Санто, глянув мельком через плечо, увидел, как жена пытается утащить его прочь. А вязаная шапка с другим подставным отправляются за ним вдогонку.
   Джек прибавил шагу, зная, что не оторвется. До Пятой авеню меньше сотни ярдов, но, даже если добраться туда первым, их это не остановит. Прижмут на тротуаре, отберут деньги. Попытаются, по крайней мере. Не хочется связываться с ними на людях: свидетели могут запомнить, какой-нибудь турист сфотографирует, хуже того, коп поспешит на помощь...
   Нет, надо разбираться на месте. Отыскать уголок, где он якобы будет в их полной власти. И как раз впереди подвернулся такой.
   Через низенькую оградку Джек прыгнул на травку, побежал-заскользил по пологому склону к нижней дорожке в короткий туннель под той, по которой он раньше шел. Остановился на полпути в облицованном кирпичами туннеле, нырнул в пустой арочный проем в стене, вытащил из кобуры на лодыжке «земмерлинг ЛМ-4», переложил в боковой карман джинсов, чтоб легче достать.
   Впрочем, будем надеяться, пускать в ход не придется, достаточно просто продемонстрировать. Проблема с самым маленьким в мире автоматическим пистолетиком 45-го калибра заключается в его размерах. Все без исключения принимают его за игрушечный. А он бьет наповал, особенно со специальной обоймой.
   Разрывные пули наносят парализующее ранение, скажем в бедро, или почти гарантированно убивают при выстреле в грудь. Причем нечего беспокоиться, как бы вылетевшая с другой стороны пуля не ранила невинного прохожего, — разрывные заряды разносят мишень в клочья и остаются в теле.
   Притворившись, будто считает деньги, Джек попался на глаза преследователям.
   — Вот ты где, мать твою! — рявкнул вязаная шапка, выставляя от правого бедра шестидюймовый клинок.
   Он сунул было руку в карман с «земмерлингом», но остановился на полпути. Ножей ждал, только никак не думал увидеть в руке младшего подставного револьвер 38-го калибра с перламутровой рукояткой.
   — Ага, — пробурчал подставной, целясь в голову. — Ага!
   Застыв с отключившимся сердцем и заледеневшей кровью, Джек на секунду почувствовал себя мертвым, глядя на уставившийся прямо в лицо ствол, понимая, что подставной готов на убийство. Мальчику всего семнадцать, а темные холодные глаза свидетельствуют, что он давно уж не мальчик.
   Впрочем, Джек слегка успокоился, видя, как паренек обращается с оружием. Наверняка насмотрелся гангстерских фильмов, водит по сторонам револьвером... слишком широко... на добрых сто пятьдесят градусов, опустив дуло ниже запястий. Розовые, унизанные кольцами пальцы торчат, словно держат чашку чая.
   Готовясь нажать на спусковой крючок, надо будет схватиться покрепче, иначе оружие выскочит из руки.
   Пожалуй, момент пока безопасный — мальчишка выпендривается, разыгрывает из себя взрослого, — но как только дрожащие пальцы твердо обхватят курок...
   Что дальше? Притвориться испуганным, потом атаковать? Одного нельзя делать — того, чего от него ждут.
   — Ты, что ли, белены объелся? — заговорил парень. — С глузду съехал? Думал слинять со всем этим дерьмом?
   Джек лихорадочно соображал, не сводя глаз с тупого револьверного дула, — похоже на спецзаказ, никель с витой гравировкой. Очень мило, хотя и нацелено в самый лоб.
   — Эй-эй-эй! — поспешно испуганно крикнул он дрогнувшим голосом, протягивая вперед руки с деньгами и прочим. — Не надо!
   — Да? — прошипел сквозь зубы вязаная шапка, сделав шаг вперед, после чего Джек заложил руки за голову. — Я что, для развлечения бегаю за твоей задницей?
   — Да ведь я честно выиграл и отвалил.
   — А мы так не играем. — Он приставил острие ножа к горлу. — Вот возьмем, руки-ноги отхватим тебе, чтоб проблем больше не возникало!
   — Или я тебя просто шлепну, — добавил другой подставной, поводя револьвером.
   Оружие уже было так близко, что в барабане виднелись кончики пуль. В желудке екнуло, когда Джек разглядел посреди пустотелого кончика крошечные штырьки. Перед мысленным взором мелькнула кошмарная картина. Если угроза будет исполнена и пуля пушена в голову, средний штырек выдвинется из ободка пустотелого кончика, ширококрылая свинцовая бабочка легко впорхнет в мозг, пробьет череп, размозжив содержимое в кашу.
   Думай-думай-думай! Собачка? Опущена. Хорошо. Если парень соберется стрелять, потребуется двойное усилие... чуть-чуть больше труда. Немного, но каждая кроха на пользу.
   Поближе... надо, чтобы оружие оказалось поближе...
   Хорошо помня про острие ножа слева от гортани, он осторожно кивнул на мотавшийся из стороны в сторону револьвер.
   — Разве не знаешь, что так держать оружие не рекомендуется?
   — Чего? — вытаращил глаза подставной. — Чего?
   — Я говорю...
   — Слышу, чего говоришь. И теперь точно знаю, что ты белены объелся, мать твою! Я ему пушку ко лбу приставляю, а он талдычит, будто держу неправильно. — Парень покосился на вязаную шапку: — Как считаешь, лекарство сегодня позабыл принять или что?
   — Нет, просто ты его слабо держишь, — объяснил Джек.
   Подставной шагнул ближе, в глазах вспыхнула ярость, он взвел курок. Но с оружием обращался по-прежнему — нечего меня учить, как целиться из своего револьвера. До конца держит марку.
   — Ты еще будешь мне говорить...
   — Вот! — громко испуганно крикнул Джек, взмахнул рукой, поднятой над головой, и швырнул в воздух деньги. — Берите!
   Как только они на миг отвлеклись на бумажки, он левой рукой оттолкнул нож, рубанул правой по револьверу, схватился за короткий ствол и предохранитель, толкнул назад, вниз, вывернул, выдернул, перебросил оружие в левую.
   И прицелился вправо в вязаную шапку в тот самый момент, когда тот махнул ножом прямо перед лицом.
   Малый в вязаной шапке замер. Мальчик глянул на свою пустую руку, на револьвер в руке Джека. На физиономии нарисовалось растерянное, ошеломленное выражение.
   — Ух ты, чтоб тебя, — охнул вязаная шапка, собираясь бежать.
   — Не хочется стрелять в спину, — признался Джек, перехватив револьвер правой рукой, — да, видно, придется. — Он дотронулся до влажной болезненной ранки на горле. — Тем более, что ты меня порезал. Проклятье!
   — Вот дерьмо! — слабо пискнул малый в вязаной шапке, выронив нож. — Слушай, старик, это ж просто царапина.
   Джек вышел из ниши, держа обоих под прицелом.
   Краешком глаза заметил завернувшего с дорожки бегуна, который, уяснив происходящее, круто развернулся и перешел с трусцы на спринт.
   Парень в вязаной шапке сердито оглянулся на подставного:
   — Как же ты так облажался, мать твою?
   Подставной промолчал.
   — Задница долбаная! Приставил ко лбу пистолет и выпустил из рук?
   — Я же говорю, — пояснил Джек, обращаясь к бывшему владельцу оружия, — глупо так держать револьвер. Абсолютно ненадежно. — Махнул рукой на землю. — Ладно, ребята. Присядьте.
   — Да пошел ты, — вымолвил, наконец, подставной.
   Джек опустил револьвер, выстрелил ему в ногу. Эхо пушечным ударом прогремело в туннеле, подставной с воплем упал, застонал, покатился, вцепился в ступню с вчистую отстреленным пальцем.
   Вязаная шапка принял сидячее положение, прежде чем успел стихнуть звук выстрела. Парень поднял руки вверх:
   — Уже сижу! Сижу!
   С появлением бегуна затикал таймер, который перешел после выстрела в скоростной режим. Эхо понеслось по туннелю прямо к Пятой авеню. Наверняка кто-нибудь слышал и в данный момент набирает 911. В такие моменты желаешь погибели сотовым телефонам.
   Надо поторапливаться.
   — Хорошо. Оба выверните карманы. Выкладывайте все до последнего. В шапку.
   Парень в упомянутой шапке медленно, неохотно повиновался, а подставной по-прежнему держался за ногу.
   — Не могу! — простонал он. — Нога...
   — Разве не ты минуту назад грозился пустить мне пулю в лоб? — спросил Джек. — Отлично проживешь с девятью пальцами, а давай-ка посмотрим, как обойдешься с одним коленом, куда я сейчас выстрелю, если немедленно не вывернешь карманы.
   Подставной понял. На свет появился второй нож, запасные обоймы к револьверу, немного мелочи, около сотни мелкими купюрами.
   — Не забудьте кольца и ожерелья, — подсказал Джек.
   — Эй, старик, моего пса не трогай, — попросил парень без вязаной шапки.
   — А ты малый рисковый, — заметил он, прицелясь. — Сколько поставишь на то, что я прострелю красивую толстую цепь с собакой, не задев твою шею?
   Парень мрачно стянул с пальцев кольца, бросил в шапку. В полном отчаянии ухватил золотого бульдога, дернул цепь, разорвал, швырнул в кучу. Потом двинул подставного в спину — крепко.
   — Говорил тебе, сам управлюсь, так нет, надо было с пушкой выдрючиваться, мать твою.
   Джек наклонился, собрал разбросанные деньги, взял шапку.
   — Приятно иметь с вами дело, ребята, — попрощался он и затрусил прочь, оставив их сидеть в тени.
   Едва ли пойдут следом. В конце концов, оба теперь безоружные, один плохой ходок. В данный момент больше думают, как бы выбраться в парк до прибытия копов и явиться к кидале с хорошей историей, объясняющей возвращение с ногой в крови и с пустыми руками.
   Рассовал добычу по карманам, прижал шапку к кровоточившему горлу, перешел на быструю ходьбу. Крови немного, но в глаза бросается.
   Его слегка трясло после прилива адреналина. Катастрофа была слишком близко. Повезло. Могло быть гораздо хуже — подручный просто пристрелил бы его наповал, и Джека не стало бы.
   Зачем поддался импульсивному побуждению против всех правил? Подобные вещи надо планировать. Глупо, глупо, глупо.
   Он прошел мимо памятника ездовому псу Бал-то, свернул к зоопарку. Поднимаясь по лестнице на углу Пятой авеню и Шестьдесят четвертой улицы, подсчитал, что добыча перевалит за тысячу, если сбыть револьвер, ножи, украшения. Членам Малой лиги купят форму и снаряжение.
   Вряд ли им понадобится окровавленная вязаная шапка.

2

   — Всего пара дней, а потом он вернется во Флориду, — сказала Джиа. — Переживешь... Стерпишь собственного отца.
   Взглянула на него лазоревыми глазами, вновь их опустила, листая «Сиротку Энни». Джек отыскал все выпуски издания «Фантагрэфикс», начиная с 1935 года, вместе с лампой «папаша Уорбекс». Купил для Вики, но книжками сразу завладела Джиа.
   Прекрасная блондинка сидела напротив за крошечным столиком, вдалеке от больших, выходивших на улицу окон. Перед ними стояли немногочисленные остатки ленча на троих. Вики, дочка Джиа, ела гамбургер; мать, недовольно отвергнув салаты сплошь с мясом, в конце концов удовольствовалась вегетарианским чили, Джек заказал «харлей-хог» — толстый рулет из прессованной свинины.
   — Кстати, что такое прессованная свинина? — поинтересовалась Джиа, вопросительно глядя на крошки, оставшиеся на тарелке.
   — Иначе говоря, белое мясо.
   — Готовить еду из свиньи уже гнусно, но для чего ее прессовать?
   — По-моему, жарят на косточке, потом набирают полные горсти и...
   — Пожалуйста, здесь как раз остановимся. Ох, смотри! — Она свернула бумажную салфетку, потянулась через стол. — Пластырь промок.
   Он позволил прижать ранку на горле.
   — Обрезался во время бритья? Чем ты брился — мачете?
   — Просто по неосторожности.
   Джек до сих пор не успокоился, упрекая себя за полученное ранение. Купил пластырь в аптеке на Седьмой авеню, промыл царапину в туалете «Макдоналдса». Неглубокая, хотя в длину ушло два пластыря.
   Он фактически не утверждал, что порезался при бритье, — терпеть не мог врать Джиа, — однако и не стал поправлять. Она чрезмерно реагировала в таких случаях, утверждая, что дело могло обернуться гораздо хуже, его вполне могли убить. Иногда из-за этого возникали скандалы.
   Порез при бритье значительно лучше.
   — Теперь чисто. — Джиа смяла салфетку в комок.
   — Мне ракшасы ночью снились, — признался Джек.
   Как правило, они старались не говорить о жутких событиях прошлого лета, завершившихся гибелью двух теток Вики, которой сама девочка едва избежала. Но ему обязательно надо с кем-нибудь поделиться, а Джиа — одна из четырех человек на всем свете, которым известно о существовании чудовищ.
   Она взглянула на него:
   — Правда? Сочувствую. Кажется, я их больше не вижу. Вики часто просыпается в страхе. Меня тоже видел?
   — Нет.
   — Хорошо. — Она передернулась. — Не хотелось бы снова встретиться с тварями, даже в чужом сне.
   — Не бойся, не встретишься. Это я тебе обещаю.
   Джиа улыбнулась, вернулась к «Сиротке Энни», Джек оглянулся в поисках Вики. Восьмилетняя причина, по которой они здесь собрались, пристроилась у окна на тренажере-мотоцикле, приводимом в действие монетками. Охваченный мягким теплом, он смотрел, как она, потряхивая тоненькими косичками, мчится по воображаемой дороге. Если ему когда-нибудь хотелось иметь дочку, то именно такую, как Вики, которую он полюбил, как родную. В восемь лет от мамочки никаких секретов, каждый день узнаешь что-то новое... Вот это настоящая жизнь.
   — Как думаешь, из нее вырастет байкерша?
   — Только об этом мечтаю, — ответила Джиа, не отрываясь от книжки.
   Джек обещал Вики ленч на неделе весенних каникул в начальной школе, и она выбрала кафе «Харлей-Дэвидсон»[9]. Ей нравятся колеса и хром, а ему нравится, что сюда заглядывают одни туристы, что сводит почти к нулю шансы встретиться с кем-то знакомым. Джиа отправилась в качестве компаньонки, чтобы оба не вляпались в неприятности. Пришли вовсе не ради еды, которая лишь позволяла не умереть с голоду до обеда. Но для Джека присутствие двух главных в его жизни леди превращает любое место в «Цирк-2000».
   — В самом деле, прекрасно, — заключила Джиа, уделяя каждой странице «Сиротки Энни» не больше двух секунд.
   — Неужели так быстро читаешь? — усомнился он.
   — Нет, я имею в виду художественное оформление.
   — Оформление? Там же просто рисунки.
   — Да, но что художник делает одними черными чернилами в маленьких беленьких книжечках! — Она восторженно тряхнула головой. — Композиция великолепная. — Закрыла книжку, взглянула на обложку. — Кто это сделал?
   — Некий Гарольд Грей. Он придумал сиротку Энни.
   — Правда? Я знаю Энни по спектаклю и фильму, а о нем почему-то никогда не слышала, работ не видела.